Изначальные

Глава 28. Тучи сгущаются.

На мгновение задержать дыхание, и резкий выпад рукой. И вот, на острие копья, сверкая серебристой чешуей, бьется крупная рыба. Агайя издала торжествующий крик и задорно посмотрела на Глота.

Хищник, оскалив пасть, рявкнул и прыгнул с крутого берега в воду. Обгоняя его, буквально на доли секунды, практически бесшумно, водную гладь разрезало длинное темно-серое тело, а вслед за громким всплеском от падения Глота, из реки вынырнул птеродактиль. За несколько взмахов своих серповидных кожаных крыльев, Крок взвился в небо, держа в когтях огромную усатую рыбину. Еще секунда, и она полетела, сверкая вниз, приземлившись на траву, рядом с уловом девушки.

- Ого! Крок, да ты просто молодчина! – заливистый смех Агайи, колокольчиком пронесся над рекой. – У тебя самая большая рыба! А ты, Глот, не расстраи…, - девушка обернулась, но хищника там уже не было.

– Глот!? – у самого берега, со стороны затона, вода забурлила и с громким всплеском, вынырнул саблезубый пластинчатый зверь, держа в мощных челюстях, хвост поистине гигантской рыбы, которая металась, поднимая брызги и волны.

Хищник, пятясь задом, принялся вытаскивать свою добычу, но та, совершенно не желала покидать родную стихию и вырывалась, поднимая водяные буруны!

- Это… Это, невероятно! Я не знала, что у нас такие водятся! – ошарашено прошептала девушка, наблюдая за потугами Глота.

Тащить по песку, в несколько раз превосходящую его самого по размеру, добычу, хищнику было явно тяжело.

- Крок! Помоги Глотику! Ну, не дуйся! Вы у меня оба большие молодцы! Помоги рыбку донести до подводы! – голос девушки был ласковым, с просительными нотками. И со стороны казалось, что она упрашивает не огромного летающего ящера, а маленького ребенка.

Птеродактиль издал обиженный клекот, тяжело встал на крыло, и в два маха оказался над добычей Глота, огромные когти вонзились во все еще бьющуюся на песке, рыбину. Оторвав ее от земли, Крок подлетел к дому Агайи, и осторожно положил добычу приятеля на деревянное средство передвижения людей. Оси телеги жалобно скрипнули, но выдержали.

- Крокушка, принеси, пожалуйста, и свою рыбку!

Спустя минуту, на телегу упала еще одна крупная рыбина, но размером, значительно меньше первой. Увидев вблизи разницу между своим уловом и Глота, Крок снова издал обиженный клекот, и резко взмахнув крыльями, скрылся в облаках.

- Крок! Ты куда!? - и уже повернувшись к Глоту, - дорогой, принеси мою маленькую рыбку! Нам нужно отвезти как можно быстрее вашу добычу, а то нам столько все равно не съесть, пропадет.

Агайя на уличном столе быстро разделала свою рыбу и рыбу Глота. Хорошо просыпав крупные куски, солью, заложила их в дубовый бочонок, вкопанный в землю по самую горловину. Закрыв его плотно крышкой, помыла руки и обернулась к лениво дремавшему в тени дома, Глоту.

- Так, дорогой, подъем! Нам нужно как можно быстрее отвезти добычу Крока в поселение, - девушка нахмурилась и добавила, - что-то мне не нравится его долгое молчание, как бы чего не случилось.

И словно вдогонку ее предчувствию, в голову девушки шквалом ворвались мысли ящера, и на этот раз, они были образами. Агайя ахнула, и обхватила голову руками. Верный Глот мгновенно оказался рядом, позволяя хозяйке опереться о его спину.

- Спасибо! – прошептала она. – Нам нужно торопиться! Нет, не только из-за рыбы. Впрягайся! Скорее!

Их увидели издалека. Два охранника, дежурившие на вышке, дружно помахали девушке и один из них, скомандовал открыть ворота.

Поглядеть на гигантскую рыбину, сбежалось, чуть ли не все население. Разделать ее решили прямо у ворот, так как провезти ее на телеге до кухни, не представлялось возможным, был риск повредить желоба передвижения шадорцев.

С некоторых пор, кухней заведовал Шестиног. Поэтому, именно он первым встретил свою дочь с ее щедрым подношением поселянам.

- Здравствуй! – улыбнулся здоровяк, осторожно обнимая свою любимицу. – Кто это сумел поймать такую громадину? Знать не знал, что у нас в реке такие водятся!

- Да, пап, я тоже не знала. Это Глот поймал! Вытащил из затона.

- А что так грустно? – Шестиног обеспокоенно бросил взгляд на сведенные брови дочери. Уж он-то, как никто другой мог сразу заметить, что ее что-то беспокоит. – Что, опять было видение? – нахмурился мужчина. К сожалению, почти все видения его дочери, были с тревожными предупреждениями. Но иногда, все, же удавалось их использовать для предотвращения беды.

- Нет, пап, не в этот раз, - девушка отвела отца в сторону, от суетившихся вокруг гигантской рыбины, поваров. Те, перво-наперво спустили из нее кровь, в предварительно подставленную большую бадью, и унесли на упаковку для коктейлей шадорцам.

- Даа, хорошо, что у «людей с неба», есть это о-бо-ру-дование для сохранения продуктов. Как же нам сытно жилось зимой с касервами!

- Консервами, - машинально поправила его дочь.

- О! Да, прости! – забеспокоился здоровяк, - что-то я совсем рассеянным стал в последнее время.

- Ты просто слишком много обязанностей на себя взвалил! Вот и устаешь.

- Да, ты что-то хотела рассказать. Извини, увел от темы. Слушаю, дочка!

Агайя присела на ступеньку деревянного крыльца ближайшего дома, и украдкой оглянулась на дверь, не услышат ли их хозяева.

- Это случилось после того, как Крок обидевшись, что Глот выловил более крупную рыбу, чем он, улетел куда-то. Через некоторое время, я стала его хуже чувствовать, так бывает, когда он улетает за скалы. А потом, я почувствовала его любопытство, удивление, а потом, - СТРАХ! Папа, я никогда раньше не чувствовала его страха! А потом, он закрылся! Сам! Не специально от меня. Он, - девушка замялась, будто стараясь подобрать более понятное определение, - он словно пытался спрятаться! Но перед этим, всего на одно мгновение, он прислал мне вот это! Девушка приложила ладони к вискам Шестинога, и они оба закрыли глаза.

- Где Варм? Куда вообще все подевались? – рычал Шестиног стоя в дверях совещательного дома. Обычно, здесь всегда толпилась уйма народа, и решались, как глобальные проблемы, в масштабах поселка, так и повседневные. Например, кто повезет шадорцам питательные коктейли, заберет у них же улов и привезет дежурных «докторов» на новую смену, сколько человек необходимо отправить на заготовку дров или помощь траатонцам в постройке моста или дома для новой семьи, да мало ли!? Но сейчас, это просторное помещение самого большого дома в поселке, больше походило на разворошенный муравейник. Все столы и лавки были сдвинуты с места, а стулья по большей части, просто опрокинуты.

- Агайя, попробуй найти хоть кого-нибудь! А лучше, Варма.

- Сейчас! – девушка закрыла глаза и подняла голову вверх.

В этот момент, мимо стоявших у крыльца отца и дочери, пробежала ватага ребятишек. Одного из них, Шестиног успел ухватить за руку.

- Стой! Куда все подевались? И вы, куда бежите?

Пацаненок замахал руками, словно крыльями мельницы, и с тоской глядя на скрывающиеся за поворотом спины друзей, прохныкал:

- Там огромную рыбину привезли!

Отец с дочерью, тут же обменялись удивленными взглядами. Не такое, уж это эпохальное событие, чтобы руководители всех направлений, одновременно, побежали на рыбу смотреть, пусть и очень большую.

- А еще, - уже возбужденно сверкая глазами, продолжил задержанный, - на краю поселка, почти у боковой калитки, голубокожий чужак убил летающего ящера!

- Крок! – раздался полный горя крик девушки и Агайя пошатнулась. А отец еле успеть подхватить, практически теряющую сознание, дочь.

Прорычав про себя, что-то не произносимое обычно в обществе женщин, Шестиног подхватил девушку на руки, и побежал в сторону выхода к лагерю чужеземцев.

- Разойдитесь! Разойдитесь и дайте пройти! – его грозный рык, словно метлой сдул с пути любопытствующих сельчан.

Перед ним, и поставленной на землю, дочерью, открылась удручающая картина. У внутренней ограды, лежал распластанный на земле, летающий ящер. И с первого взгляда было видно, что зверь мертв. Вывалившийся язык из распахнутого зубастого клюва, и его порванные в нескольких местах кожаные перепонки на крыльях, являли собой жуткое зрелище. Рядом, словно в кольце отчуждения, понурившись, стоял пришелец, тот самый, который нашел избушку Агайи. Неподалеку от него, столпились почти все члены «Совещательного дома», а позади, простые селяне.

Едва завидев Агайю, гул голосов затих, и люди расступились, пропуская ведунью к мертвому ящеру.

Командор не мог припомнить, когда еще он чувствовал себя настолько ужасно. Не успел войти в поселок, чтобы познакомиться с его бытом и жителями, как убил их ручного птеродактиля. А иначе, с чего бы это им всем сюда сбежаться? А когда он подумал, что это, скорее всего, ручной ящер Агайи, и когда увидел ее саму с огромными, полными горя глазами, внутри него вообще все перевернулось! Он чувствовал себя виноватым, но не знал, как это исправить.

- Крок!? – тихо, словно в сомнении, произнесла девушка, и медленно пошла вперед. При этом она слегка наклонила голову, словно к чему-то прислушивалась. Буквально за один шаг до ящера, она поднесла к нему ладонь, но так и не дотронулась, замерев на месте соляным столбом.

Все звуки вокруг стихли, и даже будто ветер перестал дуть, настолько плотная тишина, словно коконом, укрыла это место.

- Это не Крок! – в абсолютной тишине, тихий голос девушки услышали все.

- А кто же это тогда? – вперед вышел Варм и посмотрел на Дориана. – Летающие ящеры никогда не нападали на людей в поселке!

Каким же бальзамом, на израненную чувством вины, душу командора, пролилось тихое: «Это не Крок!»

Девушка подошла к мертвому зверю, и положила на него руку. Затем, подняла на Дориана глаза.

- Как все было? Расскажи.

Взгляды всех присутствующих, немедленно скрестились на пришельце, ожидая ответ.

Командор невольно повел плечами, словно пытаясь сбросить с себя эту липкую паутину внимания.

- Я вошел в калитку, - начал он, и его голос хрипло разнесся над притихшей толпой. – Тут, один из охранников вскрикнул, и показал рукой вверх. Я поднял голову и увидел, что прямо на нас, сложив крылья, пикирует этот ящер. Он был уже совсем близко! А дальше, просто сработали инстинкты, - Дориан поднял руку вверх, в небо, и в нее тут же прыгнуло диковинное оружие, и раздались три выстрела, больше походившие на резкий, но тихий свист.

- Выстрели сюда, - обратился Варм к командору, указав на один из столбов ограждения.

Дориан выполнил просьбу.

Охотник внимательно рассмотрел в стволе дерева, отверстие от выстрела.

- Переверните его, - указал он на ящера.

Немедленно, с десяток мужчин, поднатужились, но смогли лишь приподнять мертвую тушу.

- Позвольте мне! – прожурчал у всех присутствующих в головах, тихий голос стоявшего позади зевак, траатонца.

Толпа немедленно с почтением расступилась, предоставив сиреневоглазому, довольно широкий проход. Проковыляв к трупу птеродактиля, траатонец поднял над ним нижнюю пару рук. Мгновение, и тяжелое тело с безвольно повисшими крыльями, стало подниматься над землей. Когда оно оказалось примерно на высоте роста человека, Варм попросил траатонца остановиться.

Снова приблизившиеся к туше, люди, перевернули ее в воздухе, отпрыгивая от раскачивающихся крыльев, с тремя пальцами, вооруженными острыми когтями, на конце среднего сочленения крыльев.

Едва перевернутую на спину тушу, снова опустили на землю, вокруг нее, тут же сжалось кольцо любопытствующих.

- Отойдите! Свет загораживаете! – отодвинув зевак, охотник обратился к командору, - подойти сюда. Смотри!

Приблизившийся к телу ящера Дориан, некоторое время разглядывал повреждения. Затем, подняв удивленный взгляд на охотника, произнес:

- Вот три отверстия от моих выстрелов. А эти четыре, сделаны из другого оружия и раньше меня. Этот зверь падал на землю уже мертвым.