Изнанка Истины

Глава 7 В глубинах гор

Весна медленно, но уверенно вступала в свои права. И чем дальше мы двигались к полудню и закату вдоль Имперской границы, тем это становилось заметнее.

Снег в здешних краях давно уже сошёл, обильно напитав лесную почву влагой. Кусты и деревья с наслаждением избавлялись от рамок строгости и однообразия, навязанных им зимой, торопясь на все лады украсить ветви франтоватыми шишечками почек. А яркие первоцветы, то и дело попадаясь на глаза, днём отважно боролись за мимолётные ласки вешнего солнышка, а ночью яростно соперничали с заморозками, неизбежными до сей поры…

Глинистая земля под примеченным мною ракитным кустом уже успела подёрнуться зеленоватым пушком первой молоденькой травки. И лишь в одном месте — там, где комки почвы казались аккуратно взрыхлёнными лопатой — зияла небольшая, но вполне заметная в зыбкой ночной темноте проплешина.

Я ждала. Без движения, без единого шороха — даже дыхание затаила.

Когда верхний пласт, легонько дрогнув, вдруг рассыпался в стороны мелкой пылью, я окончательно уверилась: нет, не ошиблась… И покрепче стиснула пальцами рукоять кинжала.

Глаза, привыкшие к темноте, уловили движение. Из-под земли, извиваясь, словно червяк, на поверхность выскользнул толстый гладенький корешок, матово поблёскивая в неровном лунном свете. Несколько раз ткнулся кончиком — «щупальцем» по сторонам, замер на пару мгновений, но опасности не почувствовал. И потянулся дальше, окончательно осмелев.

Я знала — у меня только одна попытка.

Рывок! Комья земли брызнули в разные стороны. Вцепившись левой рукой в отчаянно извивающееся скользкое растение, правой стремительно взмахиваю кинжалом…

Телмарис в единый миг втягивает корни под землю — можно лишь подивиться такому проворству — но кусочек размером с ладонь всё же остаётся у меня в руке. Трепыхнувшись пару раз, корешок замирает, вместе со связью с растением утратив всю прыть, и я перевожу дух.

Успела!…

Теперь можно и назад.

Спрятав драгоценный «улов» в холщовый мешочек у пояса, я направилась обратно в сторону костра, на ходу вытирая тряпицей перепачканные в земле ладони. Но, сделав по тонкой тропинке лишь несколько шагов, остановилась и подняла голову, даже не пытаясь сдерживать улыбку.

A'Kariaell, поджидающий меня впереди, пошевелился, прекращая изображать изваяние, и так же тепло улыбнулся в ответ.

— Вижу, что охота удалась…

Фраза на Rocca'lienquaa, сказанная таким родным голосом наяву, а не в мираже тягостных воспоминаний, звучала лучшей музыкой в Мире.

Я кивнула, не скрывая радости:

— Да! Сегодня Торгрину повезло… — Теарр-Созидатель!… Почти десять дней в пути, а на родное наречие перехожу до сих пор лишь после запинки! — Мазь будет готова уже через пол-оры… А заживляющие свойства у этого вёрткого чуда Природы — потрясающие!…

Мой Страж Судьбы легонько посторонился, дожидаясь, пока я поравняюсь с ним, и двинулся дальше шаг-в-шаг вместе со мной.

— Я могу помочь?

— Можешь, Kar, — искренне ответила я. — Просто… побудь рядом, ладно?

В ответ он легонько приобнял меня за плечи.

— До сих пор не могу поверить, что ты жив… — вырвалось у меня.

— Ria… — чуть слышно выдохнул он мне в висок. — В тот день… я умер вместе с тобой на Теондарре. До сей поры лишь жажда возмездия держала меня в этом Мире, моей персональной Преисподней, ни на миг не давая забыть о том, что не смог защитить… уберечь…

Теондарр.

На мгновение перед глазами слепяще полыхнуло солнце. Яркие блики на волнах стремительной реки… на чёрных лезвиях агмарилловых мечей.

… Их слишком, слишком много. Они не жалеют сил, не считают средств, не щадят себя. Они знают, что уже победили.

… Deanorr и Lu'Avenn бьются спина к спине… и уходят точно так же, вместе, с разницей в один вздох. Миг, когда я перестаю их чувствовать — моя смертельная рана. С ней не выжить… даром что тело, каким-то чудом оставаясь на ногах, ещё продолжает этот безумный обречённый бой…

… A'Kariaell держится дольше всех. Ещё удар… ещё… Разворот, блок в прыжке — но его время, как и моё, уже на исходе. Шаг, полшага… вот и всё. Он поскальзывается на щедро залитой кровью шелковистой траве…

Я вижу, как сразу три агмарилловых клинка пронзают грудь моего последнего Стража… и мою Судьбу, оставшуюся без защиты, в следующий миг сминает и плющит, точно оловянную заклёпку, сокрушительный молот боевого заклятья…

— Ria… Ria!… — Мои плечи уже не обнимали, а беспокойно трясли.

Я с усилием отогнала воспоминания прочь и призналась:

— Я ведь больше не чувствовала тебя… И оплакала вместе со Стражами Сердца. Твои раны… Они ведь не оставляли шансов.

A'Kariaell криво усмехнулся.

— Нет, не оставляли… Я уже вполне уверенно шагал по Вечному Пути, выбирая дорогу. Однако Чёрным вдруг в последний миг почему-то вздумалось выдернуть меня обратно… И, что самое странное — им это удалось.

Я мельком взглянула на свои руки, вспомнив седого Магистра Просперио и его лекарский талант.

— О, да. Людям многое под силу — даже без агмариллового подспорья. В свете того, что рассказал Ранамон, это многое проясняет…

— Я много думал об этом, — признался A'Kariaell. — Хотя представить, что некогда мы с ними были близки, словно братья, не могу до сих пор…

— И тем не менее, это так, — со вздохом произнесла я. — Книги, подкрепившие слова псоглавца, не оставляют повода усомниться. Хотя те, кому была выгодна эта вражда, изрядно постарались… За прошедшие века между Rocca и людьми было вбито столько клиньев, что выдёргивать их предстоит долго и тяжело…

— Если вообще возможно.

Я с удивлением подняла глаза, уловив в голосе моего Стража незнакомые прежде нотки. Раздражение, скепсис, и… едва прикрытая злость?

И поразилась вновь, увидев, что A'Kariaell намеренно избегает моего взгляда, упрямо высматривая впереди на дороге нечто, чего там не было и в помине…

Tearr-Созидатель!…

Семь лет, проведённых порознь, в этот миг показались мне чудовищной пропастью. Что эти годы сделали с тобой, мой Страж Судьбы — ироничный, спокойный и всегда уверенный в лучшем исходе? Неужели я теперь совсем не знаю тебя?

А… я? Кто теперь я сама? И узнаёшь ли нынешнюю меня ты?…

Всё это молнией пронеслось у меня в голове. Я едва сумела сдержать нервную дрожь во внезапно похолодевших руках и не выдать собственные чувства. Вслух же поспешила ответить как можно спокойнее:

— Придётся, Kar. Это — единственная возможность выжить в Мире — как для нас, так и для них. Выжить и не утопить его в крови, повторяя печальную судьбу Peirro'cabaess…

A'Kariaell промолчал, но я заметила, как упрямо сжались его губы. К счастью, в поле зрения уже показался костёр, и больно ранящая тема, которой мы поневоле коснулись, до поры до времени затухла сама по себе.

На поляне, которую мы выбрали для ночного привала, похоже, царила идиллия. Антонио, вооружившись мешочками с провиантом, уверенно подсыпал крупу и сухие грибы в аппетитно булькающий над пламенем котелок. Параллельно он успевал давать наставления Тире, которая, пристроившись рядышком на большом валуне, старательно вычаровывала огненный пульсар. Торгрин, сидящий по другую сторону костра, наблюдал за ними обоими с лёгкой усмешкой, не скрывая, впрочем, своего интереса. Правой рукой, малоподвижной из-за раны, он придерживал большое полено, левой же ловко управлялся с топориком, откалывая от деревяшки ровные тоненькие чурочки.

Заметив нас, Тонио улыбнулся и махнул рукой:

— Скоро всё будет готово… Так что надолго не исчезайте.

— Спасибо, — кивнула я. — Мы здесь, рядом. Хочу до ужина закончить лекарство.

— К чему это, хоть убей, не пойму… — топорик чуть смазал удар, и гном с досадой отбросил забракованную плашку. — И так заживает, как на скагарровой шкуре! Лучшее лекарство — кружка доброго эля!… Да хоть пару глотков — и больше ничего не надо!…

— Я знаю, — невозмутимо ответила я: ворчание Торгрина по любому поводу уже давно не удивляло. — Но с мазью заживёт ещё быстрее.

— Доверься Ria, Тор, — подал голос A'Kariaell. — Она знает, что делает.

— Так ты поймала корешок? — поинтересовалась Тира, не отвлекаясь от своего занятия.

— Да. — Я перебрала стопку глубоких мисок у костра, разыскивая подходящую. — Сейчас разотру с травами и наложу компресс. Пара дней — и будешь, как новенький…

— Я и так вполне себе не старый, — буркнул Торгрин под нос, разумеется, оставляя последнее слово за собой.

A'Kariaell с усмешкой покачал головой, направляясь вместе со мной на дальний конец поляны, где паслись лошади.

— Вредничает, — прокомментировал он, снова переходя на родной язык. — Не обращай внимания. На самом деле Тор не будет тебе перечить… Он весьма умён и рассудителен. И хороший друг, а это всё так, наносное.

— Да я это давно уже поняла, — рассеянно отозвалась я по-прежнему на имперском. Кажется, нужный мне порошок так и остался в маленькой сумке, притороченной к седлу. Хотя уверена я совсем не была…

Поклажа была сложена под кустами, рядом с рассёдланными лошадьми. Мирри встретила меня радостным ржанием. Я погладила её по носу, обходя и делая шаг к сумкам, и едва не вскрикнула, когда из темноты мне навстречу выступил Альтар со скребком и куском войлока в руках.

— Шаэ?…

Его взгляд тут же переместился выше, за моё правое плечо.

— Напугал? Извини…

Слова звучали вполне мирно и были адресованы мне, но я мгновенно почувствовала, как он напрягся.

— Нет, что ты. Всё в порядке, — быстро ответила я, наклоняясь к сумке. — Мне нужен порошок нимерики, чтобы приготовить Торгрину мазь. Помню, что он был где-то здесь…

При этом я успела кинуть тревожный взгляд назад. Ну разумеется!… A'Kariaell молча замер в шаге позади, и глаза его сузились совсем недвусмысленно.

— Посмотри, — Альтар пожал плечами, подчёркнуто неторопливо отворачиваясь к лошадям. — Я просто сложил вещи, как были, ничего не трогая.

Кивнув, я принялась быстро изучать содержимое седельного мешка. Ashratt!… Ну где же, где проклятый порошок? Краем глаза я видела, как Альтар, отойдя к Демону, ощипывающему поодаль с кустарника молодые побеги, принялся умелыми движениями чистить шкуру коня. Однако даже спина его, казалось, излучает неприязнь и неприкрытый вызов.

Бездна! Ну почему это так?!

Напряжение между Альтаром и моим Стражем возникло практически с самого момента их знакомства — и как ни силилась, поделать с этим я ничего не могла…

Ворчливый Торгрин на самом деле вписался в нашу странную компанию без труда. А вот A'Kariaell — всегда, сколько я его знала, бывший своим в любом обществе — нашёл общий язык с Антонио и Тирой, но Альтара категорически не принимал. Впрочем, Каратель платил ему той же монетой… И я даже не могла поручиться, кто из них первый начал эту странную молчаливую вражду — непризнаваемую, но от того не менее сильную. За минувший десяток дней я сбилась с ног, пытаясь начистоту поговорить и с одним, и с другим, но так ни в чём и не преуспела. Оставалась надежда, что, делая одно дело, они постепенно разберутся друг в друге и «притрутся» — но пока ничего так и не двигалось с мёртвой точки. Альтар с моим Стражем упорно игнорировали друг друга и избегали встреч. И всякий раз их вынужденные столкновения лицом к лицу заставляли меня нервничать и волноваться…

Вот и сейчас A'Kariaell не шевелился, с ослиным упрямством продолжая прожигать спину Карателя глазами. Я прикусила губу и попыталась побыстрее найти тряпицу с порошком — но, как назло, второпях выронила сумку из рук, рассыпав по земле свёртки и флаконы. Хвала Ночи — хоть это заставило моего Стража отвлечься… Опустившись рядом на колени, он принялся мне помогать. Вместе мы быстро справились с неприятностью и нашли среди разбросанного добра то, что я искала.

— На твоём месте я бы ему не доверял… — внезапно услышала я, когда уже держала в руках злосчастный порошок.

— О Ночь! Kar! — я возмущённо уставилась на своего Стража. — Аль… Он — друг! Как ты не понимаешь…

— Он — Каратель, Ria! — Неслыханное дело — A'Kariaell перебил меня, сверкая глазами! — Каратель Ордена! А эти твари «бывшими» не бывают… Он уничтожит тебя, стоит тебе неосторожно повернуться к нему спиной!…

— Ashratt! Он уже не раз прикрывал мою спину! Так же как и я — его! — не выдержала я.

Опомнившись, заставила себя подавить чувства и постаралась заговорить со Стражем спокойно:

— Послушай! Я ведь уже рассказывала тебе…

— Шаэ есть на своём месте, — внезапно вмешался в наш диалог третий голос, звучащий слегка хрипловато. — И способна сама разбираться с тем, кому следовать доверять, а кому нет.

Ночь!…

До сих пор я ни разу не слышала, как Альтар говорит на 'lenguaa… Он немного коверкал слова, но произносил их чисто и чётко, почти без акцента.

От неожиданности я на миг растерялась.

— Надо же, — поднял брови A'Kariaell. — Он знает нашу речь?…

— Я тоже положен удивляться тому, что ты осилил имперский? — в голосе Альтара явственно прозвучала издёвка.

— Успел выучить в пыточной, пока истязал пленных? — разумеется, тут же подхватил вызов Страж.

— Нет, в бою. Много слышал, как такие, как ты молить пощаду, когда против вас не дети и не старики, — мгновенно парировал Каратель.

— Хватит!!! — рявкнула я.

Вскочила на ноги, и для пущего веса повторила ещё и на имперском:

— Хватит уже! Прекратите, сейчас же — оба!!!

Как ни странно, но они действительно замолчали. Альтар снова занялся шкурой Демона, перед тем хрипло откашлявшись в кулак. Ночь — а он ведь, похоже, действительно простыл…

A'Kariaell легонько коснулся моей руки.

— Прости меня, Ria. Меньше всего я хотел расстроить тебя…

Я молча сунула свёрток за пазуху и развернулась обратно к костру. Страж двинулся за мной, но не успели мы сделать и двух шагов, как он, полуобернувшись, презрительно проронил уже на имперском:

— Чтоб ты знал, Shae — на Rocca'lienquaa означает «ястреб».

В ответ немедленно прозвучало:

— Чтоб ты знал, Риа — по-человечески вид сорной травы.

Я в отчаянии замотала головой… Теарр-Созидатель!… Ну сколько же так можно?! Подавила стон бессилия и попросту сбежала от них обоих прочь — к костру, манящему спокойной беседой, теплом и вкусным запахом кулеша.

Здесь по-прежнему ничего не изменилось. Лишь Торгрин, прихватив свои дощечки, перебрался поближе к Антонио, и теперь они кашеварили вдвоём, одновременно негромко что-то обсуждая.

Не желая мешать им, я тихонько заняла место гнома, разложила на освободившемся камне бутылочки и свёртки с нужными компонентами и принялась готовить мазь.

Как раз напротив меня оказалась принцесса. Сквозь колеблющуюся завесу пламени между нами мне было хорошо видно, как в её руках набирает силу новый огненный шар. Прикусив от усердия кончик языка, Тира тянула энергию прямо из горящего костра — очевидно, именно этому приёму её обучил наш чародей, и теперь она закрепляла умение на практике.

Привычная работа успокаивала и отвлекала от дурных мыслей. Краем глаза я заметила, как следом за мной из окружающей поляну темноты вынырнул A'Kariaell. Постоял немного поодаль, очевидно, ожидая моей реакции, а затем, подойдя ближе, виновато склонил голову и мягко опустился на брошенный на землю плащ. Теперь у костра осталось лишь одно свободное место, слева от меня — однако и оно пустовало недолго. Альтар неслышно появился с другого конца поляны — так, будто шёл вовсе не от лошадей — и, расчехлив меч, коснулся точильным камнем клинка…

— Ну вот, все в сборе… — в голосе Антонио прозвучали виноватые нотки. — А проклятое пшено всё никак не соизволит развариться!… Я уже начинаю думать, что оно тоже подверглось воздействию Седонских чар…

— Ерунда! — тут же ворчливым баском откликнулся Торгрин. — Зерно в Седоне не растёт. Его везут сюда от вас, имперцев, и понемногу от нас, когда на высокогорьях Верхней Рубии случается избыток урожая.

— Такое бывает? — поинтересовалась я, методично орудуя толкушкой. — Ведь Рубия сама вынуждена закупать зерно, чтобы прокормить себя…

Торгрин набычился, точно я произнесла что-то донельзя обидное.

— Раньше часто бывало! — отрывисто бросил он. — Когда в Верхней Рубии проживало так же много детей народа Гор, как и в Нижней… Когда все перевалы были открыты, все мастерские работали в полную силу — на мир, а не на войну! — и нежить не пёрла из-под земли, точно тесто из забытой растяпой кадки!…

— А Мастер-Кузнец, к которому мы едем… — вполголоса вступила Тира, — Он живёт в Верхней или в Нижней части вашей страны?

— Без малого восемь лет тому жил в Нижней, — буркнул гном. — Но, насколько я его помню, он никогда не мог долго усидеть на одном месте…

Он сгрёб широкой ладонью охапку наколотых щепок и подкинул в огонь под котелок, проворчав:

— Если б ехали через Малахитовый, уже давно бы успели… Спустились бы прямо в Райне, а оттуда Глубинными путями до Митрога — рукой подать…

— Малахитовый перевал уже три года, как вами запечатан, — заметила принцесса. — Так же, как Угольный и Снежный…

— Мы пытались помочь вам отстоять последний, — подал голос Альтар. — Рубия обратилась к Империи за помощью, Рожерион немедленно послал несколько сводных отрядов Рыцарей Тьмы и солдат…

— И? — колюче произнёс Торгрин.

Альтар виновато покачал головой.

— Нежити было слишком много… — признался он. — Копальни вместе с перевалом пришлось завалить.

— Дхайне варга! — выругался гном, сжав кулаки. — Лучшие угольные шахты страны!… Саггар! Если даже из пяти Восходных перевалов действует лишь один… За эти треклятые семь годов от Рубии вообще что-нибудь осталось?

У костра повисло молчание — ответ на этот вопрос звучал бы куда более жестоко, чем всем известный факт, что в гномьей стране плохо родят зерновые…

Длинная горная гряда, изогнутой спиной огромного дракона протянувшаяся вдоль закатных имперских границ, от себя былой сохраняла теперь лишь территорию… Обескровленная, полностью выжатая войнами Крови и Огня, Рубия — страна суровых горняков и мастеровых — так и не смогла полностью возродиться к прежней жизни. А волны нежити, буквально затопившие ущелья и предгорья в последние годы, практически изолировали горы-города как друг от друга, так и от поселений людей. По слухам, всё было настолько печально, что даже знаменитые Глубинные Пути — сеть подземных артерий в толще камня, протянувшихся по всей стране — сейчас были доступны гномам хорошо, если наполовину…

Толкушка едва не выскользнула из руки. Я поудобнее перехватила посудину с мазью, намереваясь сменить тему, однако Тонио меня опередил:

— Знаешь, — обратился он к гному, — эта ваша идея — сплавить агмарилл и терибальт — всё никак не даёт мне покоя… Мне хорошо знакомы оба эти металла. Да, терибальт хорошо поддаётся воздействию магии — однако сам по себе он исключительно податлив и мягок… С ним практически невозможно получить прочный сплав…

Торгрин передёрнул плечами.

— Что я, по-вашему, никогда не имел дело с терибальтом? — нехотя произнёс он. — Идея не наша. Взяли взаймы у Вэлиона с его чернокнижниками… Когда я первый раз увидел такую кирку — её велено было опробовать — меня едва не разобрал смех… Да любой, кто хоть раз брал в руки кузнечный молот, скажет вам, что эта штука годится лишь на украшения и амулеты, которые предстоит после зачаровать!… Однако в первый же день в забое я ощутил себя ни много ни мало — безбородым юнцом, который ничего не смыслит в металлах…

— Перед тем, как попасть на арену, — вступил A'Kariaell, — я провёл несколько лун на рудниках… Работая обычной киркой от рассвета и до заката, каждый из нас едва вырабатывал за день неполную тачку породы. Я и сейчас помню, как тяжело удавалось отколоть даже самый крохотный кусочек…

Пальцы Стража, крепко сжатые в замок, хрустнули, выдавая, как нелегко ему даются воспоминания.

— Потом, уже следуя совету Ранамона, я «сорвался с цепи», чтобы меня вернули в забой. Памятуя, как было вначале, я готовился к мучительной изнуряющей каторге, и лишь призрачная возможность обрести свободу давала мне силы верить, что я продержусь. Вот тогда я с изумлением увидел, что эти новые кирки дробят агмарилловую жилу как обычный камень, превращая добычу руды в тяжёлый, но вполне посильный труд…

— Правда, если бабахнуть этой дурой по чему-то иному, — подал голос гном, — плющило её в один миг, что твой блин… Терибальт, он и есть, дхайне тавва!… Да и хватало такой кирки от силы дней на пять.

— То есть? — подняла брови принцесса.

— В один прекрасный момент от удара она разлеталась, словно фарфоровая или стеклянная, — пояснил Kar. — Тогда её попросту заменяли на новую.

Я заметила, что Антонио серьёзно задумался — казалось, даже перестал дышать. Как бы и вправду не сгорел кулеш…

— Постой! — внезапно спохватилась я. — Но как же ты, Торгрин и остальные заключённые не из числа людей могли держать такой инструмент голыми руками? А мгновенные ожоги? Раны и язвы, заживающие с большим трудом?!

Страж развёл руками.

— Я сам был потрясён, Ria. Но… ничего такого не было и в помине. Так, словно в руках была самая обычная кирка — тяжёлая и не очень удобная, но и только.

— Но как же им это удалось? — я в очередной раз едва не выпустила из рук многострадальную мазь.

— Как сплавили, догадываюсь, — вмешался Торгрин. — Много размышлял на досуге. Не так уж это и тяжко, когда б была сноровка и нужный инструмент… А вот как удалось агмарилл настропалить против агмарилла — да так, чтобы нас, нелюдей, он и вовсе не замечал… — гном едко усмехнулся, — … то уж вам, чародеям, должно быть видней.

Агмарилл против агмарилла.

Я уже не раз задумывалась об этом и всякий раз склонялась к тому, что Торгрин, пожалуй, прав. Кровь бога, создавшего Песочные Часы, должна обладать потенциальной способностью их уничтожить. И если чародеям Вэлиона удалось заставить агмарилловую кирку вгрызаться в агмарилловую жилу — то, должно быть, есть возможность обратить дар Дагона в оружие, чтобы направить против другого его же дара…

Ashratt! Понять бы, как Вэлиону это удалось…

Внезапно ответ с пугающей ясностью всплыл перед моими глазами.

Цепочка каторжников в очереди за обедом… Маг, бросающий что-то в жестяные миски… «Лекарство» от губительного воздействия агмарилла на магов нечеловеческих рас, вызывающее странное привыкание…

Бездна!…

Нет, эта дрянь не просто подавляла магическую силу, как мне показалось тогда. Она искру за искрой вытягивала у этих несчастных их собственный Дар, ослабляя и делая менее восприимчивыми к проклятому металлу… А дальше? Дальше достаточно передающего заклинания — да хоть вплетённого в тот самый паршивый Ошейник! — и крохотные частички Силы, сливаясь в единый поток, послушно устремятся в нужном направлении, наполняя искусственный Источник…

… Время, проведённое у Песочных Часов, не было потрачено орденскими магами зря. Сотворённое ими подобие божественной «игрушки» наверняка было примитивным и слабым — но лишь в сравнении с ней. Силы на то, чтобы зачаровать терибальт, заставляя агмарилл в составе сплава с остервенением рубить самое себя, им хватало с избытком. Благо, источники её в Седонских Копях не переводились — Чёрные Плащи исправно поставляли на каторгу всё новых и новых «Отвращённых», примерно половина из которых не являлась людьми…

Я подняла глаза, собираясь озвучить остальным свою догадку — и не успела.

Уже изрядно «накачав» шар огненной силой, Тира Рожерия, ещё не осознавая, что делает не так, случайно «зацепила» порыв ветра, взметнувший облако искр…

— Вверх! — рявкнула я.

Принцесса, вздрогнув от неожиданности, послушно вскинула вверх ладони — но было поздно. Шар, сверкнув всеми цветами радуги, скачком увеличился вдвое и, сорвавшись с её пальцев, стремительно понёсся вперёд — прямо на меня.

В принципе, ничего страшного не случилось — сгусток энергии не был сильно велик и поглотить его не составило бы труда даже новичку. Я выставила ладони перед собой, готовясь перехватить сверкающую «звезду» и перенаправить её силу обратно в костёр…

В тот же миг в пяди передо мной, глухо звякнув, сошлись клинки: тяжёлый полутораручник Альтара и чуть более короткий прямой меч моего Стража… Оба они успели среагировать на грозящую мне «опасность», и оба собирались сделать одно и то же: принять на меч летящий на меня магический шар. Но клинки скрестились, намертво блокируя друг друга — и шар, без труда промелькнув между замерших в воздухе лезвий, благополучно «угомонился» в моих руках.

— Боги! Шаэ… прости!… — пробормотала Тира заплетающимся от волнения языком.

— Да ничего… — я украдкой перевела дыхание, разминая ладони. — Только лучше всё же предупреждай, когда в следующий раз решишь поиграть в мяч…

Моя ирония не разрядила обстановку. Тонио и Торгрин, застывшие от неожиданности, наконец, обрели способность шевелиться. Маг пошатнулся, едва не свалившись в костёр; гном тихо выругался под нос, успев прикусить язык…

A'Kariaell и Альтар продолжали, тяжело дыша, без движения буравить друг друга взглядами. Наконец, словно спохватившись, они медленно потянули клинки назад.

Бросив ложку в котёл, Антонио осуждающе покачал головой.

Тира спрятала пылающее от стыда лицо в ладонях…

Однако маг смотрел вовсе не на неё.

Митрог.

Это имя вполне подходило сказочному великану, способному взвалить на плечи небесную твердь. Век за веком он терпеливо держит свой тяжкий груз, изредка покряхтывая от натуги, и совершенно далёк от мысли о том, что на самом деле является всего лишь камнем — исполинским пиком бескрайней Пограничной гряды…

Митрог, небрежно прикрывший подножие и склоны ощетинившимися складками хребтов и гребней, встретил нас, едва только мы вынырнули из леса, и больше без присмотра не оставлял. Казалось, сам его вид прибавлял Торгрину силы: мрачный гном оживал на глазах, довольно щурился, разглядывая, как играет солнце на камнях, с помощью света и тени высекая из скал диковинные фигуры.

— Это Кузнец, — то и дело пояснял он, указывая рукой на очередной живописный отломок. — Рядом с ним — Уставший Лев. Лежит, положив голову на лапы… А вон там, дальше — Гигантская Улитка…

— Вижу! Вижу, вон она, рогатая — ползёт вверх! — Тира азартно крутилась в седле, радуясь, как ребёнок.

— Если я правильно помню, где-то здесь должен быть Козопас? — Тонио задал вопрос гному, но сам с мягкой улыбкой глядел на принцессу.

— Правда твоя, чародей! — довольно крякнул Торгрин, почувствовав ещё одну «родственную душу». — Видишь скошенную вершину вон там, справа? Вон он, Пастух — опёрся на посох и смотрит ниже, в долину. А камни, рассыпанные по склону — его стадо…

Я прилежно вглядывался в нагромождения каменных глыб. Иногда действительно казалось, что за ними проступают некие таинственные персонажи, но куда чаще для меня они оставались просто скалами, выщербленными временем и ветром.

Шаэриэнн тоже задумчиво разглядывала камни. Однако различала ли она что-нибудь в их очертаниях или просто в это время думала о чём-то своём, мне оставалось неведомо. А вот её новообретённый «телохранитель» явно чувствовал себя неуютно. Он горбился в седле позади эльфийки, изо всех сил стараясь сохранять невозмутимое лицо, однако хмурая гримаса на надменной физиономии смотрелась на редкость нелепо. Что и говорить — в Аэльте любой холм считается высотой, а изобилие голых тёмных камней вокруг, должно быть, претит утончённой эльфийской натуре…

Впрочем, Шаэриэнн, по-моему, горы вовсе не угнетали, взамен сполна одарив своей неприязнью А'Кариэлла…

Я любил горы, и пристальный «взгляд» сурового гиганта, закрывающего собою горизонт, вовсе не был мне в тягость. Улучив момент, я незаметно подмигнул Митрогу — и великан не преминул почтить меня в ответ лёгким бликом с белоснежной вершины. Да, Альтар, ещё чуток — и станешь фантазёром похлеще нашего гнома…

Эта мысль меня изрядно позабавила… впрочем, усмехаться расхотелось, когда взгляд скользнул по руке остроухого, уверенно обнимавшей эльфийку за тонкую талию. Насколько я успел понять, Шаэ с трудом переносила чужие прикосновения. Но А'Кариэлл, похоже, был счастливым исключением — его она, казалось, даже не замечала…

Определённо пользуясь случаем, «Страж» склонил голову к самым её волосам, слегка растрёпанным лёгким ветром. Отдельные прядки то и дело щекотали его лицо, давая возможность наслаждаться их дурманящим запахом…

Тень!…

С долгой дороги что только не полезет в голову… Откуда, Безымянный дери, я могу знать, как пахнут её волосы? И какого демона меня вообще это тревожит?!

Я сердито тряхнул головой, сбрасывая наваждение. Рио обиженно фыркнул, получив шенкеля, но послушно перешёл в галоп, первым вынося меня на тракт, ведущий к перевалу.

Стоило нам выбраться на широкую наезженную дорогу, как ощущение себя одинокими муравьишками, что первыми проснулись весной в вековом сосновом лесу, пропало без следа…

Жизнь на тракте кипела ключом, ни на миг не успокаиваясь. В обе стороны торопились пешие и мчались верховые, двигались подводы и возы всех мастей и размеров, поодиночке и целыми караванами… А городок перед пограничной имперской заставой и в самом деле напоминал растревоженный муравейник, разросшийся до необъятных размеров.

С трудом сориентировавшись в этом шумном пёстром хаосе, галдящем на все голоса, мы разыскали постоялый двор. Однако тут нас ждало разочарование.

— Так ведь торговый же сезон… — усталый трактирщик со вздохом развёл руками, давая понять, что свободных комнат нет.

— В начале весны?! — не поверил Торгрин.

— Да круглый же год, милсдарь гном! — Трактирщик посмотрел на него, словно на юродивого. — Единый же перевал остался на весь Полночный Закат! Весь купеческий люд… и нелюд только сюда и тянется… Где ж им ещё с вашими-то торговаться?

— А другие гостиницы… — Тира обвела глазами просторный двор.

Ржали лошади у забитой коновязи, протяжно мычали упряжные быки, суетились, сновали туда-сюда, болтали и переругивались люди…

В помещении, судя по гомону и ору из-за дверей за спиной корчмаря, народу было никак не меньше.

— Даже и не суйтесь! — с потаённой гордостью в голосе заверил хозяин. — На несколько лун вперёд комнаты расписаны… Загодя, сталбыть, места заказывают. Всё — и ночлег, и конюшни, и сараи для товару…

— Ashratt!…

Шаэриэнн тоскливо взглянула через плечо, и я увидел, как тает в её глазах надежда на мягкую постель и горячую воду для мытья.

— Опять на тракт? — в сердцах бросила она.

— Ну… — замялся хозяин. — Отчего ж так сразу и на тракт… Может, и ещё чтой-то придумается…

— Говори! — велел я, вкладывая в его ладонь серебряную монету.

— Да тут многие комнаты сдают, с этого и живут… — оживившись, зачастил трактирщик. — Вам, любезные, к старой Заречихе надо — изба у неё большая, добротная, да и сейчас вроде никто не живёт… И вам места хватит, и лошадок поставить будет где…

Обернувшись к приоткрытой двери, он споро кликнул вихрастого мальчишку, снующего меж столами с пивными кружками, и, едва заметно дёрнув глазом, наказал проводить нас к Заречихиной хате. Я мгновенно насторожился, ожидая подвох — однако всё дело, должно быть, оказалось в том, что бабка, которую он нам рекомендовал, приходилась ему какой-либо роднёй или попросту платила откат за постояльцев.

Сама Заречиха оказалась строгой, но вполне вменяемой хозяйкой. Запрошенная ею цена звучала справедливо, две выделенные нам комнаты были тёплыми и просторными.

Обстоятельно попробовав монеты на зуб, она довольно кивнула и поспешила на свою половину избы. Впрочем, почти сразу же хозяйка вернулась, таща крытый чугунок, поверх которого лежала замотанная в тряпицу коврига хлеба, пара луковиц и с десяток яиц.

— Щи… — пояснила она, с размаху грохая чугунок на дубовый стол у окна. — А с этим разберётесь что делать. Стара я уже угощение каждый день стряпать… Чай бабы-то у вас две, сумеют и сами…

— Спасибо, — не моргнув глазом, поблагодарила Шаэ, принимая продукты.

— Сковорода там, — Заречиха кивнула на огромную печь с лежанкой, занимающую весь противоположный угол. — Прочая утварь в сенцах. Разберётесь, — повторила она. — А лошадок своих в сарае привяжите… Чем кормить-поить, там есть.

— Спасибо, — склонил голову я.

Старушка, пошамкав губами, двинулась к себе. Но с порога обернулась:

— Только чтой-то не похожи вы на торгашей, — обронила она. — И товару никакого с собою нет…

— Так мы не торговать, бабушка… — Тира невинно хлопнула ресницами. — Так, по делам едем…

Заречиха окинула всех нас цепким взглядом, слегка задержав его на насупившемся Торгрине.

— А коль не торговать, значит, в гору, — заключила она. — Тогда вы вот что, послушайте… На лошадях туда нельзя. Завтра утречком до Врат через Заставу двинется караван, пойдёте с ними. Они у базара останутся, а вам дальше, внутрь… Если, конечно, гномы пустят. А лошадок своих покуда можете оставить здесь — я покормлю и пригляжу… Там хватитесь, у Врат — да негде будет…

Мы переглянулись.

Торгрин мрачно кивнул:

— Это так. В горе кони не ходоки… Там только одни скагарры и справляются.

— Хорошо. Спасибо, матушка… — я достал из кошелька ещё несколько золотых.

Старушка с достоинством приняла их, спрятав в карман поношенного фартука, кивнула и ушла.

Когда мы поужинали щами и яичницей на сале, нашедшемся среди наших припасов, Шаэ и Тира затеяли стирку грязной одежды — за время наших вынужденных ночёвок в лесу её собралось немало. Антонио принялся помогать, с помощью магии подогревая воду в кадушке и заставляя быстрее сохнуть вещи, которые уже были постираны. Понаблюдав за ними немного, Торгрин, крякнув, вытащил из-за пояса свой топор и отправился на двор колоть дрова. Я собрался было натаскать из колодца воды для стирки и умывания, однако инициативу перехватил А'Кариэлл — вместе с единственным имеющимся в хозяйстве ведром…

Я снова остался не у дел. И, как обычно, отправился к лошадям — тем паче, что забота о них меня нисколько не тяготила…

Разумеется, здесь было чем заняться. Я обтёр всей четвёрке шкуры, подсыпал овса и отрубей. Найденными здесь же инструментами укрепил Демону и Мирри расшатавшиеся подковы, залил свежую воду в поилки, почистил копыта…

Лёгкие вечерние сумерки плавно перетекли в ночную темноту. Однако я так увлёкся, что сообразил, как мало света даёт зажжённый мною второпях огарок свечи лишь, когда на пороге сарая появилась Тира с ярким масляным фонарём в руках.

— Остался только ты, — сообщила она. — Все уже справились и вымылись. Теперь сидят, болтают и готовятся спать…

— Скоро буду, — кивнул я, не отрываясь от работы.

— А я тебе помогу, чтоб быстрее! — Повесив фонарь на крюк, принцесса встала рядом со мной и, перехватив скребок, принялась чистить Мирри переднее копыто.

— Не пачкай руки, — попытался я возразить. — Мне недолго, я почти завершил.

— Вот и хорошо! — заявила Тира и призналась: — Знаешь, я ведь тоже рассчитываю на твою помощь. После того, как приведёшь себя в порядок и передохнёшь, разумеется…

— Конечно, — слегка удивившись, заверил я. — Если ты объяснишь, что от меня потребуется.

— Помоги мне составить верительные грамоты для нашей и для гномьей заставы, — внезапно попросила принцесса, повернув ко мне лицо. — При мне есть все необходимые бумаги и печати, но как представлю, что следует сочинять формулировки…

Выпустив копыто Мирри, она обречённо махнула рукой, и лошадь недовольно заржала.

— Формулировки?! Постой… — вот теперь я действительно удивился. — Но я же далеко не специалист во всех этих официальных бумагах… Тебе лучше всего обратиться к Шаэ — она наверняка не раз имела с подобным дело…

— Знаю. Но я хочу обратиться к тебе, — настойчиво повторила принцесса.

— Почему?

Я тоже оставил в покое лошадиное копыто и встретился с Тирой глазами.

— Потому что ты — прямой, — заявила принцесса. — Прямой, резкий и точный, словно удар меча… В делах и в суждениях. Мне это нравится, — добавила она, выдерживая мой взгляд. — И потому… я прошу, чтобы в этом деле мне помог именно ты.

— Хорошо… — я пожал плечами. — Если ты так хочешь, сделаю всё, что смогу — хоть и не обещаю, что смогу многое. Всё же Шаэриэнн была бы тебе намного полезнее.

Я помолчал, но справедливости ради добавил:

— Или даже её… Страж. Подозреваю, он тоже эльф не последнего селянского рода…

Тира внимательно посмотрела мне в глаза.

— Альтар… — негромко сказала она совсем другим тоном. — А'Кариэлл… Он ей как брат. Больше, чем брат, но…

— Я заметил, — проронил я сквозь зубы, сам удивившись себе.

— … но вовсе не так, как ты думаешь. — Рука принцессы, выпустив скребок, вдруг мягко легла поверх моей ладони. — У них… у эльфов правящих родов так принято, понимаешь? Испокон веков главы Созвездий и их наследники имели возможность приближать к себе самых верных и преданных друзей, с которыми их сводила Судьба. Пройдя священную Церемонию Уз, все они, вне зависимости от рода, знатности, происхождения становятся Стражами своего… Акеро. Ну, это как бы Покровитель, или Сузерен… но на деле просто старший друг. Он объединяет их, вдохновляет и ведёт за собой — а они помогают, советуют, оберегают его… Такая вот обоюдная зависимость, на деле куда сильнее, чем кровное родство. Эльфы говорят, что даже брат венценосной особы способен её предать, но Страж — никогда…

Я нахмурился, догадываясь, к чему она ведёт.

— В основном они становятся Стражами Сердца… — принцесса взглядом попросила меня дослушать. — А'Кариэлл — её Страж Судьбы. Брат, верный вассал, второе «я»… Не знаю, как точнее сказать. Однако… не её мужчина.

— Тира, зачем… ты мне всё это говоришь? — сердито спросил я, наконец прочистив горло.

Румянец на скулах принцессы был заметен даже в свете фонаря.

— Просто хочу, чтобы ты это знал, — Тира блеснула глазами. — Даже если после этого пошлёшь меня куда подальше за то, что лезу, куда не приглашал.

Я напрягся ещё больше, чувствуя раздражение и злость — но внезапно сообразил, какой непоколебимой уверенностью вызвана её прямота… Боги!… Это казалось настолько нелепым, что я изумился, на миг утратив дар речи… а затем усмехнулся.

— Не пошлю.

— Почему?

Она по-прежнему смотрела на меня с трогательной решимостью. Свет и Тьма!…

За что мне злиться на тебя, Тира? За то, что ты так пылко и яростно пытаешься оспорить столь ненавистную мне прописную истину?…

За то, что в твоих глазах я — и вправду человек, умеющий и имеющий право на то, чтобы по-настоящему чувствовать? Любить?…

Не удержавшись, я легонько провёл костяшками пальцев по её щеке:

— Нет причин посылать. Благодаря тебе узнал об эльфах много интересного… Так что, напротив — спасибо.

Тира ожидала любого другого ответа, но этот явно застал её врасплох.

— Извини… — растерянно пробормотала она. — Просто я была уверена, что…

Пламя фонаря внезапно дёрнулось и затрепетало, подхваченное порывом ветра от распахнувшейся входной двери.

Мы резко повернули головы и, не сговариваясь, прянули друг от друга прочь.

На пороге возникла Шаэриэнн — да так и застыла, вздрогнув от неожиданности. В руках она держала кружку с каким-то горячим напитком, который едва не разлила.

Возникло неуклюжее молчание. Эльфийка нарушила его первой.

— Я… принесла тебе лекарство от кашля, — негромко произнесла она. — У нашей хозяйки нашёлся козий жир… И немного молока. Должно помочь…

— Спасибо, Шаэ. Но я в порядке… — Отчего-то чувствуя себя неловко, я качнул головой.

— Как хочешь.

Шаэриэнн пожала плечами — этот разговор как будто тяготил её — и сделала шаг обратно в сторону двери.

— Постой… — Тира сорвалась с места, настигая её в два прыжка. — Он выпьет.

Она протянула руку, касаясь кружки, и мягко добавила:

— Спасибо тебе…

— Что ж, — холодно обронила эльфийка, передавая ей снадобье. — Может, тебя он послушает лучше, чем меня.

Она обернулась и поспешно вышла в ночь, явно торопясь покинуть сарай поскорее.

Тира ещё мгновение постояла на пороге, глядя ей вслед. Затем вернулась ко мне, протянула лекарство.

— Выпей, — попросила она. — Шаэ старалась…

Я молча поднёс кружку к губам. Осушил в несколько глотков, не ощущая вкуса.

— Давай, — принцесса аккуратно забрала пустой сосуд из моих рук. Мне показалось, что она намеренно избегает случайного прикосновения.

— Отнесу в дом. — Голос Тиры звучал по-прежнему спокойно, но что-то в нём неуловимо изменилось. — Как справишься — приходи, — не глядя на меня, она улыбнулась уголками губ. — Твоя помощь мне по-прежнему нужна…

— Хорошо.

Я подождал, пока принцесса тоже скроется за дверью. Потрепал по носу Мирри, протянувшую ко мне любопытную морду, прислонился к балке, подпирающей крышу и устало прикрыл глаза.

… Её волосы пахнут вереском. Дымом осеннего костра… Пряной летней травой на заливном лугу… Дыханием зимней изморози и свежестью весеннего солнца.

Я точно знаю.

Я почувствовал это, когда мы танцевали…

До сей поры жизнь ни разу не заносила меня на гномий базар, хотя в Верхней Рубии пару раз бывать доводилось. Что я мог сказать? Знаменитая Имперская Ярмарка, каждый год проходящая в предместье Рожериона, по сравнению тем, что я увидел у подножия Митрога, выглядела провинциальным местечковым рынком…

Это был настоящий торговый город, заполонивший собой огромную каменистую долину. Плотные ряды шатров и палаток, примыкая друг к другу, образовывали проспекты, улицы и переулки. Место подле них занимали самодельные лотки и прилавки — от серьёзных замысловатых конструкций до примитивных настилов из пары досок, сбитых кое-как. Пространство в центре базара выглядело строго и организованно, позволяя разминуться меж рядами не только пешим, но даже паре повозок; по краям же долины просматривались настоящие баррикады ящиков и мешков, целые кварталы из состыкованных вместе телег.

Размеры базара и выбор товара поражали. Казалось, нельзя было вообразить ничего, что не было бы представлено на каком-нибудь из прилавков — от них уже рябило в глазах. Часть привозимого предназначалась гномам — впрочем, большинство купцов, как я успел понять, специально съезжались к Митрогу, чтобы успешно торговать не только с ними, но и между собой.

Торговые места, принадлежащие Горному Народу, находились у самого подножия, в непосредственной близости от Врат. Суровые бородатые купцы, щуря глаза от блестящего по-весеннему солнца, зорко приглядывали за добротным оружием, драгоценными камнями и образцами металлов, разложенными на каменных столах.

Старший обоза, к которому мы пристали — высокий ражий детина с заметной проседью в тёмных волосах — уже давно внимательно разглядывал гномий ряд с облучка повозки, приставив ладонь козырьком ко лбу. Наконец, удовлетворённо крякнув, он соскочил на землю и поспешил навстречу обернувшемуся к нему рыжеволосому бородачу, на ходу давая телегам отмашку остановиться. Возницы послушно натянули вожжи. Их помощники, бросив прохлаждаться и травить байки, споро разбежались вдоль крытых повозок, сворачивая куски холстины и выгружая наземь тюки и мешки…

Нас здесь больше ничто не держало. Выбравшись из подвезшей нас телеги и оставив обоз за спиной, мы двинулись к митрожским Вратам.

Огромные ворота, закрывающие путь в гору, издали казались литыми из диковинного металла, сверкающего в солнечных лучах. И лишь подойдя ближе, я с удивлением понял, что обе громадные створки на деле — образчик изящной ковки из плотно пригнанных друг к другу тончайших фигурных изразцов… Поистине, только гномам с их кропотливостью и усердием по силам было сотворить такую красоту!…

Пока я любовался Вратами, Тира и Торгрин, взявший на себя роль проводника, уже успели переговорить со стражниками, несущими здесь караул. По-видимому, наши подорожние грамоты на имперских гербовых бумагах, сочинённые мной и принцессой накануне, не вызвали у гномов ни вопросов, ни подозрений. Врата, разумеется, отпирать не стали — подозреваю, что на самом деле эту махину приводили в движение исключительно редко и то лишь в особо торжественных случаях. Однако одна из множества неприметных калиток, цветом сливающаяся с окружающим ворота камнем, дрогнув, отворила створку, пропуская нас внутрь.

— Спокойно, Гарред! Свои!

Стражник первым переступил порог, отталкивая высунувшуюся было из проёма сплюснутую лобастую морду без глаз, покрытую жёсткой щетиной. Существо, чем-то напоминающее то ли мохнатого жука-носорога, то ли шершня, покрытого хитиновым панцирем, послушно прянуло назад, уступая дорогу. Гном подобрал кожаный ремень, прикреплённый к кольцу, вделанному в нагрудную пластину, и зверюга, в холке достающая мне до пояса, кротко засеменила рядом.

Я знал, что гномы выводят скагарров из яиц, специально разыскивая кладки на Глубинных Путях. Существа, обучаемые ими с момента появления на свет, на деле образцово послушны и безопасны… Однако я всё равно сделал шаг вперёд, оказываясь между стражником и Шаэриэнн, идущей следом за ним, на миг опередив тем самым А'Кариэлла. Как обычно, проигнорировал его ненавидящий взгляд и пошёл бок-о-бок со скагарром, внимательно глядя, чтобы ненароком не наступить на одну из пяти лап, стучащих по камню с моей стороны. Кто знает, где проходят границы того самого легендарного послушания…

Проведя нас по короткому, но широкому коридору, подсвеченному висящими на стенах магическими фонарями, стражник остановился в десятке шагов от широкой арки, за которой виднелось гораздо больше света и слышался лёгкий неясный шум.

— Дальше сами справитесь, али чего подсказать? — осведомился он.

— Шутишь, — сварливо отозвался Торгрин. — Да я затупил на здешней Глубинке с десяток кирок ещё когда ты, парень, клянчил у отца свой первый игрушечный молот!…

Но от меня не скрылось, как его пальцы отбивают на рукояти топора, висящего на поясе, нервную дробь, да и в привычном ворчливом тоне местами проскальзывали необычные нотки…

— Дом Тэн-И-Мор ещё стоит? — бросил он словно невзначай.

— Аметистовые? А то!… — бодро отозвался страж, и Торгрин слегка расслабил напряжённые плечи.

— Идём! — бросил он нам, едва не бегом направляясь к арке.

Мы догнали Торгрина уже у самого выхода — и, поражённые, замерли за его спиной, разглядывая картину, открывшуюся глазам.

Сложно было вообразить, что мы находились именно в пещере, если забыть, что вошли сюда через двери, прорубленные в каменной плоти горы. Стены разбегались в стороны и скрывались за призрачным горизонтом, купол также терялся где-то в бесконечной высоте… Прямо перед нами, насколько хватало глаз, находилось обширное открытое пространство, в котором царили плотные сизо-коричневые сумерки, едва уловимо пахнущие сыростью и дымом. Плоским каменным хребтом из бездны выступала широкая огороженная дорога, подсвеченная множеством факелов. Виляя некрутыми поворотами, она плавно спускалась вниз — туда, где, словно на ладони, раскинулся гномий город, сияя мириадами окон и фонарей… Должно быть, внушительный великан Митрог на самом деле был лишь оболочкой, полой «скорлупой», надёжно прикрывающей поселение Горного Народа от солнца, ветра и чужих глаз.

— Это и есть Нижняя Рубия? — зачарованно произнесла Тира.

Торгрин хмыкнул, на миг покосившись в её сторону.

— Куда там!… Это всего лишь нулевой горизонт, один из самых скромных… — с деланной небрежностью пояснил он. — А Нижняя Рубия, принцесса, — это ещё с полдюжины горизонтов под твоими ногами…

Следуя за Торгрином, мы направились вниз по дороге, оказавшись в этот час единственными путниками на ней. По мере того, как мы шли, я сумел разглядеть ещё два или три подобных пути к городу со стороны Врат, теряющихся в сумеречной дымке на разной высоте… Мне подумалось, что когда мы входили в пещеру, там, на поверхности, время близилось к полудню. Здесь же, казалось, правит бал поздний осенний вечер…

— Один эльфий поэт, некогда побывавший в Рубии, так и назвал её в своих строчках — «Страной Вечной Осени»… — негромко сказал Торгрин, и я сообразил, что последнюю свою мысль, должно быть, произнёс вслух. — Правда, горы его так и не приняли — вон, как тебя, Кэр…

А'Кариэлл мрачно промолчал, а вот Шаэ, похоже, разволновалась.

— Что это значит? — нахмурившись, спросила она. — Он что, погиб?

— Нет, — Торгрин покачал головой. — Просто не выдержал. Вскорости сбежал домой в свою Аэльту, только его и видели… А сам-то ни разу не спускался ниже второго горизонта.

— А нам на какой горизонт нужно? — с интересом спросила Тира. — На этот или ниже?

— Ниже. На четвёртый, — пояснил гном. — Здесь, на поверхности, ютятся только торгаши да голытьба разная, неспособная инструмент в руках удержать… Настоящие Мастера со своими Домами непременно селятся поближе к мастерским — не выше третьего горизонта, стало быть…

Четвёртый горизонт… Из скольки там? Из полудюжины? Доселе я смутно представлял себе внутреннее устройство гномьих гор-городов, но если это место у них считалось «поверхностью»… Я скосил взгляд вбок и заметил, что А'Кариэлл ещё больше нахмурился и приуныл. Впрочем, злорадства я не почувствовал, внезапно с удивлением сообразив, что в первый раз испытываю к надменному Стражу Шаэриэнн что-то вроде жалости…

Между тем мы вступили в город, оказавшийся вовсе не пустым, как это виделось с дороги. По довольно узким в сравнении с человеческими улочкам между каменными домами в два или в три этажа, как и положено в послеполуденный час, то и дело торопились прохожие, спеша по своим делам. Чаще всего нам встречались женщины — миловидные улыбчивые пышки в длинных платьях и непременных чепцах, затейливо подвязанных цветными лентами под самым подбородком. Несколько раз мимо с хохотом и гиканьем проносились стайки неугомонной детворы, гоняющей мяч или колесо на палке. «Квартал торгашей и голытьбы», как охарактеризовал эту часть города Торгрин, оказался весьма уютным и аккуратным: улицы были чистыми и мощёными затейливой брусчаткой, стены домов украшены яркой мозаикой, окна радовали глаз разноцветными занавесками, а перед входными дверями лежали яркие тканые половики. На паре перекрёстков мы успели заметить небольшие аккуратные фонтаны, бьющие из каменных чаш, но рассмотреть их не успели: гном уверенно повёл нас краем поселения и, миновав несколько улиц, вновь вывел на огороженную дорогу, спускающуюся вниз.

— Не боись, принцесса — хитро ухмыльнулся он, когда Тира высказала сомнение, что до четвёртого уровня мы сможем добраться без остановки на ночлег. — До ста сосчитать не успеешь, как будем уже на месте!

— Ой ли? — недоверчиво протянула Тира.

Гном хитро прищурился:

— Ну, давай, начинай!

— Раз… два… три… — азартно принялась чеканить принцесса.

Через десяток шагов дорога делала новый широкий поворот. Вместо того чтобы дальше двигаться вниз, гном неторопливо подошёл к самому краю, опёрся об излом кованой изгороди и для чего-то глянул вниз. Обернувшись к нам, остановившимся посреди дороги, он махнул рукой, подзывая к себе.

— Двадцать пять… Двадцать шесть… — уже сосчитала Рожерия, но Торгрин оставался невозмутим. Поневоле происходящим заинтересовались все — даже хмурый А'Кариэлл…

Уловив это, гном фыркнул в бороду и, едва Шаэ со своим Стражем, Тира, я и Тонио приблизились к нему, вновь отвернулся к изгороди и повернул на ней какой-то завиток. Земля под нашими ногами внезапно дрогнула… и легко поехала вниз, отделившись от общей дороги аккуратной полукруглой платформой.

Тонио и Тира, вздрогнув, ухватились за поручни, во все глаза глядя, как дорога плавно, но стремительно уплывает вверх. Шаэ вскрикнула от неожиданности, вцепившись в локоть Стража.

— Ashratt! Тор! Что за шуточки?! — рявкнул эльф, сам едва удержавшись на ногах.

Торгрин довольно хохотнул в ответ:

— Ну, я ж обещал принцессе, что до ста она досчитать не успеет…

Наш спуск и вправду был совсем недолгим — десятинку, от силы две. Платформа, глухо скрипнув, вошла в незаметные пазы, стыкуясь с новым участком дороги, и остановилась. Гном снова повернул невидимый рычаг, фиксируя её в этом положении, и, обернувшись к нам, изобразил церемонный поклон:

— Четвёртый уровень! Прошу, как говорится, разделить со мной эль, похлёбку и тепло очага…

Мы все с интересом огляделись вокруг. С широкого круглого «пятака», на котором мы оказались, в стороны вели сразу четыре «дороги над бездной», в конце каждой из которых виднелись огни строений и жилищ.

— Нам вот по этой, — повернувшись направо, Торгрин указал направление.

— Дом Тэн-И-Мор? — А'Кариэлл прищурил глаза.

— Именно, — кивком подтвердил тот.

— Так это оттуда ты…

— Оттуда родом тот самый Мастер-Кузнец, который способен нам помочь, — перебил эльфа гном. — Тобин Стальная Рука долгое время возглавлял этот дом, представляя его в Зале Мастеров и за пределами Рубии… И если кто и сможет помочь нам его найти, то только Васта Повелительница Пружин, его первая и единственная супруга.

Дорога к Дому Тэн-И-Мор резко оборвалась над бездной, когда до сторожевых башен, оберегающих вход в гномье поселение, оставалось чуть меньше полёта стрелы. Однако Торгрина это ничуть не смутило.

— Эй, там!… — гаркнул он, сложив руки рупором у рта. — Хватит спать! Часовые, дхайне варга, разуйте глаза!

Пару мгновений всё было тихо. А затем послышался тихий скрежет хорошо смазанных деталей, и над бездной одна за другой «всплыли» на невидимых механизмах широкие металлические пластины, формируя сегменты моста. На дальнем его конце маячили три коренастые фигуры в доспехах, украшенных аметистами. Ближний стражник — очевидно, старший — уже грозно насупил брови, явно собираясь положенным образом поинтересоваться, кто мы такие и что забыли здесь. Внезапно он вытаращил глаза, словно увидел привидение, и судорожно схватил наизготовку гизарму, едва не выронив её из рук.

— Т-торгрин? — пробормотал он.

— Твоего саггара!… Веддер! — напустился на него вместо приветствия гном. — Вы там что, эля перепились? А если б это Тобину вздумалось подойти с той стороны и проверить, что делает его стража? Отправил бы гонять скагарров — и то, если б вам очень свезло!…

— Т-так… Дэра Тобина уже давно здесь нет… — сглотнув, зачастил стражник. — И ты… Все думали, тебя убили… Тогда, на войне…

— Да нет, жив, как видишь… — Торгрин едко ухмыльнулся. — А вы-то вообще что тут делаете? Сколько помню, мостом всегда управляли Вастовы «молчуны»! И, дхайне, делали это не в пример расторопнее…

— Нынче другие времена.

На пороге караульной башни появился гном постарше, с окладистой пегой бородой и цепкими глазами, взгляд которых мне почему-то сразу не понравился.

— Нежить из глубин то и дело пытается заглянуть «на огонёк». «Молчуны» не справляются, Торгрин — только солдаты. Стража теперь на всех входах и выходах — даже в мастерских… Сколько лет прошло?

— Восемь, — произнёс Торгрин, делая шаг навстречу. — Здравствуй, Ламар.

— Дхайне табия! — Гном, названный Ламаром, сошёл с крыльца и заключил Тора в крепкие объятия. — Мы ведь давно похоронили тебя, скагарров ты сын! Васта чуть с ума не сошла от горя…

И опять тревожное чувство царапнуло душу: его слова звучали безупречно тепло, но шли не от души…

— А старик? — Торгрин отстранился, пытливо взглянув ему в лицо. — Небось, не преминул заметить, что он так и знал…

— … что этот полудурок сложит свою голову ни за дхайне мэрдо, — кивнул Ламар. — А потом сам всё забросил и подался в очередную блажь — не прошло и полгода со дня твоих официальных похорон.

— А Молот теперь у кого? — поинтересовался Торгрин.

— У Грида. — Мне показалось, что гном чуть промедлил с ответом. — В цепи наследования он шёл за тобой. Будешь оспаривать своё право?

— Посмотрим, — Торгрин неопределённо отмахнулся. — Так где, говоришь, Тобин теперь?

— Саггар его знает… — Ламар пожал плечами. — Вроде, где-то на Широких Равнинах, учит орков кузнечному мастерству.

— Орков?! — изумился Тор.

Ламар снисходительно фыркнул.

— Ты же знаешь, он всегда был Мастером Мастеров. И при этом шестерёнки в его голове всегда вертелись как-то по особому… Впрочем, поговори-ка с Вастой. Она сама всё расскажет тебе…

Возвращение Торгрина в родные края не прошло незамеченным. Пока мы успели добраться к дому, в котором проживали его ближайшие родичи, должно быть, каждый встреченный нами по дороге гном вначале в изумлении застывал, затем всплескивал руками и с радостным воплем торопился сжать его в медвежьих объятиях. Моложавые близнецы, бдительно следившие за тем, как диковинные механизмы обрабатывают мох на специальных каменных «полях», оказались его троюродными дядьями. Три девицы, наполнявшие у огромного водяного колеса самоходные бадьи на колёсах, с визгом повисли у Тора на шее — они приходились ему племянницами. Совсем старый дедок, что на радостях пустился в пляс, отшвырнув подальше свою механическую клюку, как выяснилось, был мужем родной сестры его бабушки и помнил нашего гнома ещё младенцем…

— Сколько же у тебя родни и как все вы держитесь друг друга! — восхитилась Тира.

— А как же иначе? — искренне удивился гном, представляя нам очередного сияющего от счастья родственника. — На то ведь и Дом. Ты со всеми, и все с тобой… Иначе в горах не прожить.

Мне снова вспомнился неприятный взгляд Ламара. Его с нами уже не было — он верхом на скагарре поторопился обратно домой, чтобы подготовить к «воскрешению» Торгрина домочадцев. Интересно, а кем он приходится нашему гному? И снова показалось, что я упускаю какую-то важную деталь…

— А этот Ламар? Кто он тебе? Брат? — словно читая мои мысли, поинтересовался Альтар.

— Нет, — Торгрин покачал головой. — Младший брат покойного отца — сталбыть, мой дядька.

— А что за Молот ты должен был унаследовать? — тут же подхватила и развила Тира мысль. — Символ власти? Так ты у нас, выходит, тоже королевских кровей?

— У Народа Гор нет королей! — нахмурился Торгрин. — У каждого из Домов есть глава, который руководит его жизнью и представляет его в Зале Мастеров. Но это не король, а Мастер, непременно лучший в каком-нибудь своём деле…

— А при чём тут тогда наследование? — недоумённо спросил Антонио.

Торгрин хмыкнул — эта тема явно ему не нравилась, однако терпеливо пояснил, опустив даже обычные в таком случае бранные слова:

— Молот невозможно унаследовать — он сам испытает, достоин ли тот, кто желает стать во главе Дома, называться Мастером Мастеров, и покорится лишь таковому. Наследуется не Молот, а очерёдность прохождения испытаний… Вначале идут ближние родственники прежнего Мастера в строго определённом порядке. А если не окажется достойным никто из них, то очередь доходит и до более далёкой родни… Странно, что Молот выбрал Грида, — внезапно добавил он. — Сколько его помню, он никогда не был силён в своей механике… Даже на меньшого-то Мастера слабо тянул. Разве что за те годы, что прошли, он раскопал в себе талант к чему-нибудь другому…

— А Грид… — начала Тира.

— Тоже дядька мой, — Торгрин невесело усмехнулся. — Только отцов средний брат, у него их двое оставалось…

Да уж. По всему видать, отношения гнома с его дядьями не были особо тёплыми… И потому, когда с широкого каменного крыльца его отчего дома, ликуя и вопя от счастья, высыпала нам навстречу пёстрая толпа самых близких родных, я безошибочно угадала Грида, оттёртого в самый её «хвост». Он, правда, тоже изо всех сил пытался изображать радость и ликование, но выходило у него откровенно слабо. А пойманный мною вскользь испуганный и затравленный взгляд позволил мне лишь увериться в своей правоте. Что-то во всём этом было явно не так…

Рядом с Гридом внезапно возник Ламар. Грозно сдвинул брови и, видимо, что-то еле слышно бросил сквозь зубы, отчего «Мастер Мастеров» дёрнулся вперёд, неуклюже пытаясь протолкнуться через спины стоящих впереди, и даже пролепетал что-то вроде: «Торгрин! Я так рад…». Впрочем, расслышать последнее, похоже, смогла только я — и то лишь благодаря тому, что исподволь за ним наблюдала. А меньший брат, похоже, имеет власть над старшим, и немалую — хотя глава Дома, номинально, всё же второй. Интересно…

— Ринни! Рин, крошка!…

Статная седоволосая гнома в мужских штанах и глухой длинной куртке со множеством карманов с несвойственной возрасту быстротой бежала впереди всех. Она налетела на Тора подобно вихрю, со слезами радости покрыла тысячей поцелуев его щёки, лоб, глаза…

— Ну что ты, ба… — смущённо бормотал Торгрин, неловко обнимая её за талию. — Ну ладно, жив я, жив… Ну будет, что ль, тебе…

Гнома на миг отстранилась, пытливо взглянув ему в лицо, и внезапно на глазах у всех с размаху закатила ему подзатыльник:

— Восемь лет! Восемь, Рин!!! Где, дхайне ноббаро верто, тебя всё это время носило? И почему ни разу ты не подал нам даже весточки о том, что на самом деле жив?!

— Ба, я всё тебе расскажу… Дай только время, — взмолился Торгрин, потирая затылок — рука у седоволосой, похоже, была тяжёлой. — К тому же со мной… друзья. Нам всем не помешало бы немного придти в себя и передохнуть с дороги…

Гнома, мгновение помедлив, кивнула. Заставила себя разомкнуть объятия и повернулась к нам.

— Вернувшие мне единственного внука — самые желанные гости в моём доме! — во всеуслышание заявила она; толпа домочадцев поддержала её восторженным рёвом. — Я, Васта Повелительница Пружин, низко кланяюсь вам, славные и достойные дэры, и жду у своего очага! Самый выдержанный эль, вкуснейшая похлёбка и лучшие из драгоценностей Аметистового Дома не в силах сполна вознаградить за счастье, которое принёс нам ваш визит!

Каменные комнаты на втором этаже, в которые нас со всеми почестями провели после краткой церемонии знакомства, оказались очень тёплыми и уютными донельзя. Приведя себя в порядок, я выглянула из отведённых мне покоев — и тотчас же угодила в компанию двух солидных дам, ожидавших меня, чтобы сопроводить вниз.

Вид с верхней ступени широкой лестницы, по которой я поднималась не больше оры назад, меня просто потряс. Пока мы мылись и меняли одежду, проворные гномы успели затеять в огромной зале на первом ярусе дома настоящий пир…

Громадный стол, за которым уже собралось не менее сотни персон, ломился от яств и напитков — а гости всё прибывали и прибывали, неся с собой блюда с различными лакомствами и собственные табуреты… Те, кому не хватало места, не теряясь, рассаживались у окон с широкими подоконниками, вдоль стен и даже на укрывающих лестничные ступени коврах. Впрочем, хозяев дома такое положение вещей, похоже, нисколько не смущало. Молодые, ещё совсем безбородые юноши неустанно втаскивали откуда-то в зал всё новые столики и столы, а расторопные внучки или правнучки Повелительницы Пружин немедленно ставили на них тарелки и приборы, подкладывали гостям еду и разливали эль.

Руководили всем этим Васта и Грид. Впрочем, на деле все распоряжения отдавал зычный голос бабушки Торгрина; Глава Дома понуро держался за её плечом, и вид у него по-прежнему был испуганный и растерянный.

— Дэра Шаэриэнн!

Заприметив меня, хозяйка дома, уже успевшая переодеться в нарядное фиолетовое платье, быстрыми шагами пересекла зал и с улыбкой коснулась моего локтя.

— В честь возвращения Торгрина мы здесь на скорую руку организовали праздничный ужин, — не без гордости поведала она. — Понимаю, что с долгой дороги вам сейчас больше всего хотелось бы отдохнуть без шума и суеты. Но простите каприз старой бабке, вновь обретшей давно утерянный смысл её жизни — для вас за этим столом отведены самые почётные места…

— Почту за честь разделить с вами трапезу, дэра Васта, — учтиво склонила голову я.

Бабушка Тора, сияя, точно новенькая золотая монета, прошла вместе со мной к богатым резным скамьям в начале пиршественного стола и усадила меня около себя. Кресло справа от Васты, в торце стола, пустовало. Ко второму такому же, рядом с ним, направился Грид.

Повинуясь знаку Васты, на меня тут же налетели три молоденькие гномы, наперебой предлагая попробовать те или иные блюда. Позволив наполнить свою тарелку тем, что показалось знакомым, я украдкой осмотрелась, убедившись, что все «наши» уже находятся тут. Торгрин, «виновник переполоха», занимал место напротив бабушки, по правую руку от отмеченного властью дяди.

Рядом с ним оказался Тонио. Чародея развлекал беседой очень пожилой гном, нескончаемые бороздки морщин на лице которого придавали ему сходство с печёным яблоком. Призвав на помощь память, я сообразила, что его нам представляли как семиюродного прапрадедушку нашего приятеля — самого старого гнома среди Аметистовых.

Чуть поодаль обосновалась Тира Рожерия, уютно устроившаяся между Альтаром и моим Стражем. A'Kariaell выглядел недовольным и напряжённым, словно туго сжатая пружина. Поймав тревожный взгляд, который он с меня не сводил, я глазами велела ему расслабиться и не волноваться зря: даже в отдалении от него мне ничего не грозило.

Тира, как впрочем и всегда, успевала следить за всем, что происходило вокруг, одновременно оживлённо о чём-то повествуя. И, видимо, речь шла о неких весьма занимательных вещах: Альтар внимательно слушал болтовню принцессы, по своему обыкновению слегка наклонив голову к плечу. Заинтересованный взгляд, лёгкая улыбка на губах… Вряд ли он сейчас замечал кого-либо кроме своей собеседницы.

Я непроизвольно сжала в руке салфетку. Впрочем, а только ли сейчас?… Грешно было не признать: синеглазой красотке всё чаще и чаще удавалось безраздельно завоевать его внимание.

Да… Похоже, Тира не на шутку им увлечена. Да и Альтар, вероятно, тоже… неравнодушен.

Ночь!… Как же, однако, тяжело в этом зале дышать!… Наверное, гномы слегка перестарались с каминами.

Я потянулась к кубку с элем, поспешно отпила несколько глотков — впрочем, легче не стало.

А ведь они и в самом деле безумно гармоничная пара! — отчего-то внезапно пришло мне на ум. Суровый черноволосый красавец — и смешливая белокурая синеглазка, такая беззащитно-хрупкая рядом с ним… Точно истинные Король и Королева людей, сошедшие со старинного портрета…

Но ведь Альтару никогда не стать королём. Только будет ли это помехой настоящему чувству?…

Бедняга Тонио, — с неожиданной горечью вдруг подумала я. Как ему, должно быть, тяжело — так вот любить, отчаянно и тайно… Безо всякой надежды на взаимность…

— Дэра Шаэриэнн… Вы позволите?

Я подняла глаза, «выныривая» из омута сумбурных мыслей.

Кресло рядом со мной оказалось незанято. Рядом с ним скромно стоял Ламар, ожидая моего разрешения. Спохватившись, я поспешно кивнула:

— Да, дэр Ламар. Разумеется…

— Пришлось немного опоздать на ужин, — вполголоса произнёс гном, опускаясь на стул. — Но, надеюсь, племянник меня простит.

— Куда ты запропал? Я тебя обыскалась… — недовольно заметила Васта.

— Выполнял поручение Грида, матушка. — Ламар невозмутимо подхватил штоф с элем, наполнив вначале мой, а затем Вастин и свой кубки. — Брат попросил меня съездить за Азалией. Если ты помнишь, она отбыла навестить своих ещё утром, и намеревалась у них заночевать. Но поскольку у нас такое событие…

— Ну разумеется! Грид, какой же ты молодец!… — Повелительница Пружин бросила одобрительный взгляд на старшего сына. — Конечно же, должна быть в сборе вся семья! Так где же Залка?

— Должно быть, пудрит нос с дороги. Вон, уже бежит… — снисходительно усмехнувшись, Ламар обернулся назад.

Я с долей любопытства проследила за его взглядом. Со стороны дверей к столу спешила молоденькая остролицая гнома с убранными в затейливую причёску тёмными волосами. Грид неловко поднялся ей навстречу, едва не пролив эль из кубка на стол. Девушка, легонько чмокнув его в щеку, остановилась у свободного кресла в торце стола, обегая всех нас любопытным и в то же время взволнованным взглядом, который задержала на Торгрине.

— Милый! Матушка! Я так торопилась!… Ламар рассказал… — защебетала она.

— Ты как раз вовремя, Азалия. — Васта приподнялась со своего кресла; повинуясь её жесту, Тор сделал то же самое. — Знакомься, дитя — это Торгрин, племянник твоего мужа и мой внук. Рин, ты, должно быть, не помнишь Азалию…

— Отчего же — помню, конечно, — произнёс Торгрин. — Мы играли вместе детьми на Всеобщих праздниках и встречах Домов… Так что, ты теперь моя тётушка, Залка?

Темноволосая гнома улыбнулась, продемонстрировав едва заметную щербинку между передними зубами.

— Выходит, что так, — заявила она, крепко обнимая Тора. — Дхайне, а ты умеешь делать сюрпризы! Когда за мной примчался Ламар, я не поверила собственным ушам…

— Как же так получилось, что ты остался жив, когда все считали тебя погибшим? — внезапно негромко заговорил Грид, подняв на Торгрина глаза.

Пожалуй, с момента нашего с ним знакомства это была первая произнесённая им внятно фраза. И от меня не укрылось, что после неё он снова искоса бросил взгляд на Ламара, невозмутимо наливающего густой ароматный суп в свою тарелку.

— Да так и получилось.

Аккуратно высвободившись из «тётушкиных» объятий, Торгрин сел обратно на своё место. Поднял штоф с элем, плеснул себе.

— Там, у Трога, как водится, попал в самый переплёт… Был ранен, да только сразу не помер. Дальше плен, потом — каторга… — гном мельком взглянул на бабку.

Залка, округлив глаза, прижала ладошку ко рту.

— Когда наша армия… была разбита, Тобин с Ламаром везде разыскивали тебя, — сказала Васта с каменным лицом. — Империя обменивала пленных на оружие, золото и камни, по весу каждого из них. Дед готов был заплатить вдвойне. И втройне… Любую цену. Но нам сказали, что ты убит… Ламар привёз доказательства. Твой оплавленный медальон и пластину с кирасы, — не сдержавшись, она поднесла салфетку к глазам. — Я не верила до последнего. Но вот тогда…

— Я остался жив, бабушка, — мягко сказал Тор. — Ну, поработал немного на благо Империи. А когда надоело… Вот, решил воротиться к вам. И весь сказ.

— Ну, на сей раз уже навсегда? — подал голос Ламар.

Торгрин хмыкнул:

— Ну… Там будет видно.

— То есть… как это «видно»?! — Васта едва не поперхнулась элем. — Кому видно? Дхайне, Рин?! Ты что же, несносный дрянной мальчишка, едва успев воскреснуть, опять собираешься куда-то пропасть?

Кулак седоволосой гномы негодующе грохнул по столу, заставив ближайшие тарелки с бокалами испуганно звякнуть и подскочить.

— Васта, успокойся! — Тор слегка повысил голос. — Никуда я исчезать не собираюсь. Только навещу деда, выполню одно дело и вернусь! Что ты, право слово…

— Деда?! Ты в уме ли? — От волнения из глаз Васты даже исчезли слёзы. — Нет уж, Торгрин! Хватит нам одного Мастера Мастеров, тронувшегося рассудком! Тебя я к нему не отпущу!…

— Матушка! Ты неправа… — вступил в разговор Ламар. — Тор — давно уже взрослый мужчина, Мастер и воин, а не безбородый сопляк! Ты, женщина, не можешь решать за него…

— Могу! И решу!… — Васта вскочила на ноги, кипя от гнева, поневоле заставив примолкнуть разговоры даже на другом конце застолья. — Дхайне тэра мэрдо! Я не могу лишиться внука ещё раз!…

— Нет, ба! — Тор тоже поднялся из-за стола. — Ты знаешь, я всегда уважал тебя и не раз слушал твои советы. Но сейчас — Ламар прав — я уже решил. И поступлю по-своему.

— Ты не можешь так…

— Могу. — Торгрин не мигая выдержал её взгляд. — Тем, что я здесь, я обязан друзьям, с которыми приехал. И ещё одному… мудрецу. Поэтому прежде всего я должен встретиться с дедом и выполнить данные мною обещания. А уж после этого, Васта, я вернусь домой, к тебе. И, дхайне варга, сделаю всё, что ты мне скажешь: хоть засяду намертво в дедовой кузнице, хоть пойду к тебе в подмастерья клепать «молчунов»…

Васта замолчала, медленно присаживаясь обратно за стол. Надолго задумалась, теребя золотую цепочку.

— Могу я ждать, что ты остепенишься? — наконец проговорила она.

— Можешь, — твёрдо пообещал Торгрин. — Когда сделаю всё, что обещал. С меня приключений уже хватает.

— И женишься? — цепко спросила гнома.

— Ну ба! — взмолился Торгрин. — Ты тоже не перегибай, ладно?!

— Ладно… — внезапно Васта, словно нехотя, улыбнулась. — Дхайне, Ринни! Ты не оставляешь мне выбора… В точности как твой сумасшедший дед.

— Ты расскажешь нам, как его найти? — теперь и Торгрин усмехнулся в ответ.

— Расскажу. — Отвернувшись, Васта смахнула слезинку с ресницы. — Дам тебе всё: карты, скагарров, сопровождение. Только пообещай мне, что вы помиритесь, наконец…

Волынщики у камина переглянулись. Дали отмашку двоим молодцам с дудками, закрученными в рога, хлопнули по плечу бородача с барабаном и грянули третью плясовую подряд. Половина собравшихся, в основном молодёжь, едва присев на свои места, снова с готовностью ринулась обратно вглубь зала сбивать каблуки. Стол в очередной раз горестно скрипнул и покачнулся. Впрочем, оставшихся за ним это совершенно не тревожило… Я видел, как бабушка Торгрина мимоходом остановила поехавшее было на край блюдо с бараниной в подливе, не прекращая делиться новостями Аметистового дома, которые скопились за время отсутствия внука. Ей вторила невестка и ещё изрядная группа родных, бесконечно вставляющих реплики. И даже ёрзающий на стуле Глава Дома порывался пару раз добавить своё слово — хотя, по-моему, его не особенно слушали…

А вот А'Кариэлл, едва атмосфера за ужином утратила всякий официоз, покинул отведённое ему место, перебравшись поближе к Шаэ. И, хотя делал вид, что беседует о жизни с Тонио и забавным стариком, похоже, тоже оказавшимся чародеем, на деле внимательно приглядывал за ней. Эльфийку битый час развлекал светскими речами младший из дядюшек Тора, первым встретивший нас у моста, и мне он почему-то не нравился, хотя рационально объяснить я это не мог.

Так и получилось, что мы с Тирой оказались сидящими дальше всех — однако не скучали. В компании троих близнецов, скольки-там «юродных» то ли дядек, то ли братьев Торгрина, это было просто невозможно…

Марвин в очередной раз громко икнул, виновато прикрыв рот рукавом. Карвин, очевидно, счёл это напоминанием и снова радостно заставил штоф по очереди поклониться нашим кубкам. Третий из братцев, Дарвин, тут же подхватил свой, торопливо сделал большой глоток, аппетитно захрустел половинкой яблока и продолжил:

— … Так вот. С того момента, как он сделает свой выбор, взять его в руки может один только Мастер Мастеров! И лишь тот, которого он сам избрал, — с удовольствием вещал он внимательно слушающей Тире. — Наш Дом, как водится, славен кузнецами… И уж если таковой станет во главе, то Молот в его руках просто поёт!… Ты б видала, красавица, какие они сокровища вытворяли… Филигрань, чеканка, литьё… Это ж заглядение просто!

Да уж… Гному определённо повезло. Слушателем (как впрочем и рассказчиком) принцесса всегда была отменным. Тем более что я видел — тема ей на самом деле интересна.

— А оружие! — встрял Карвин, эмоционально грохнув штоф на стол. — Да того же Тобина возьми… За такие мечи и топоры не стыдно было бы самому Горному Кузнецу, говорю как есть! Жалко только, что Стальная Рука отрёкся… — он на миг стрельнул глазами во главу стола. — Грида-то Молот хоть и признал, а до тех красот, что Мастерам до него удавались, ему, дхайне, как ползком через Митрожский хребет!…

— Но ведь ты сам сказал, что он не кузнец, а механик, — заметила Тира. — Что механик сможет сделать с кузнечным молотом? А?

— Да не в этом дело!… — Карвин горестно вздохнул и махнул рукой. — Были у нас и механики в Мастерах Мастеров, и каменщики, и ювелиры… И целители даже были. И у всех, у каждого из них с Благословения Молота такие вещи выходили из рук, что впору было на них самих, точно на святыни молиться…

— Целители? — вырвалось у меня. — А они-то что изготовляли?

— Понятно что — зелья-эликсиры, — Дарвин посмотрел на меня, точно на ребёнка. — Да взять хоть янтарный порошок Малия Каменной Смолы!… Представь — сумел излечить Пылевую Хворь, что каждый год уносила по сотне жизней… А за год до смерти Малий придумал настой, всего пара капель которого вмиг без следа снимает любое, самое тяжёлое похмелье… И после него ни один целитель повторить этот настой потом так и не смог. Хотя Каменная Смола оставил уйму свитков с самым подробным рецептом. Вот и суди сам, парень — в Молоте тут дело али нет…

— Каменная Смола…

Тира попробовала прозвище «на вкус» и полюбопытствовала:

— А Грида у вас как зовут?

— Мастеровое имя? — Дарвин хитро сощурился. — Вообще-то, Железный Молчун. Кто говорит, потому, что эти штуки и впрямь недурно у него получаются. Кто — оттого, что он тоже Вастой сделанный, молчит и катается, куда велят…

— Дхайне! Язык у тебя, что помело… — Марвин беззлобно одёрнул братца, хотя видно было, что больше для порядку.

— А у Ламара какое имя? — мне стало интересно.

— Ламар, — выразительно протянул Дарвин, — Меч Без Лица… Так-то он тоже кузнец слабоватый, Тобину, да и племяшу своему отчаянному, не чета. Да только по-настоящему ладно у него выходит повторять чужую работу… Порой почти и не отличишь, где другой Мастер делал, а где Ламар. Оттого и «без лица» все его мечи, топоры и прочая по-настоящему хорошая ковка.

— Вот как…

Значит, Меч Без Лица. Мастеровое имя Ламара тоже показалось мне каким-то скользким, двусмысленным. И лишь укрепило меня в мысли, что моя неприязнь к нему всё же не на пустом месте…

— А Тора вы как зовёте? — продолжала допытываться Тира.

— Торгрин — Оживляющий Камень! — Карвин на мгновение опередил остальных братьев.

— Почему?

— Ты б, дорогая, его скульптуры хоть раз увидала — больше б не спрашивала! — снисходительно ухмыльнувшись, заявил гном. — Да только ему про то не напоминай. Не любит…

— А что так? — сощурила глаза принцесса.

— Да с Тобином они, сколько помню, из-за этого грызлись, — Карвин цыкнул языком. — Тор, по правде, ещё и кузнец, каких мало — видать, дедово наследие… Но душе не прикажешь — резать по камню он всегда куда больше любил.

— А Стальная Рука всё никак не мог примириться, — подхватил Марвин. — Всё костерил его почём зря, что, дескать, в игрушки играется, а настоящим делом — ковкой, стало быть — заниматься не желает.

— Однако Тор и сам такой же вредный да упрямый, — вставил и Дарвин своё слово. — Весь в него! Не боялся старику перечить и на своём стоять… Как подрос уже, всё собачились они сильно. Вот и в последний раз было — аккурат перед войной…

— Тор, дурень, и на войну-то, думаю, попёрся оттого, что дед его в Зале Мастеров против оной выступал… — Марвин залпом осушил полкубка эля.

— Да Мастера других Домов его числом задавили. А тут ещё и внука дёрнула нелёгкая… — Карвин огорчённо махнул рукой, всё больше распаляясь. — Эх, да что там говорить!… Будь всё по-другому, был бы у нас сейчас Мастер Мастеров — всем Мастерам Мастер!…

Дарвин присвистнул:

— Ты-то хоть сам понял, чего сказал?!

— … И Молот при Торе пел бы, не умолкая, — не поддался на провокацию брат, — а не пылился бы годами в своём хрустальном гробу, точно сломанная погремушка…

— В хрустальном гробу? — Тира округлила глаза. — Это что — как в сказке?

— Ну да, — подтвердил Дарвин с деланной небрежностью. — Сказка-то тоже наша, гномья… Как и завещал нам Горный Кузнец, первые Мастера Мастеров, возглавившие потом Дома, соорудили такие вот схроны для дарованных им инструментов… У нас он, наверное, вышел самым красивым, — не сдержавшись, похвалился гном. — Только представь себе: грот подле кузнечных мастерских, сложенный, точно изо льда, из цельных хрустальных глыб… От порога внутрь поднимаются прозрачные ступени, и каждая сияет разноцветным огнём… А за ними — огромный хрустальный престол, висящий на четырёх цепях. Вот на нём и покоится Молот, терпеливо ожидая, когда, наконец, понадобится своему Мастеру… Только нынче, глядишь, и запылился уже весь, за семь годочков-то, — едко закончил он. — Первый и последний раз его аккурат на церемонии в руки брали…

— Красота какая… — мечтательно протянула Тира. — А можно… Можно это увидеть?

Я неодобрительно покачал головой, покосившись на кубок в её руках — похоже, эля принцессе изрядно перелили.

Однако гномы, переглянувшись, дружно хмыкнули и пожали плечами.

— Отчего ж нельзя-то? — ответил Дарвин за всех. — Оно-то можно, конечно… Если на пятый горизонт спуститься не побоишься…

Тира с вызовом фыркнула в ответ:

— Не побоюсь!

— А ты подумала, Торгрин что скажет?… — попробовал я всё же воззвать к здравому смыслу, хотя вдохновенно горящие глаза принцессы заранее обрекали мои попытки на бесславный провал. — Или Васта? Грид?

— Да ничего они не скажут! — уверенно заявил Дарвин, нахмурив брови. — Это ж не запрещено!

Я не был знаком с обычаями Аметистового Дома, но почему-то мне показалось, что эта идея вряд ли вызвала бы у серьёзных гномов восторг. А наши новые знакомцы серьёзными явно не были… Словно подтверждая это, Марвин, понизив голос, уточнил:

— А во-вторых, вы ж орать об этом на всю залу не станете…

— Тира, послушай… — начал я.

— А как мы узнаем, куда идти? — азартно выпалила принцесса.

Я прикусил язык. Демоны, ну как есть — престарелый гувернёр-зануда при малолетней сорвиголове… И так ведь ясно, что она уже всё решила!…

Гном уставился на неё во все глаза.

— Так мы ж с вами будем! — выпалил он. — Покажем, расскажем и назад проведём.

— Альтар! Ну пожалуйста… — принцесса повернулась ко мне. Глаза её умоляли.

— Тень Безымянного! — выругался я, понимая, что всё равно ничего не изменю. — Дался тебе этот Молот…

— Спасибо!

Не иначе как сочтя мои слова согласием, Тира едва что не бросилась мне на шею.

— Так что нам делать, парни? — заговорщически прошептала она.

— В залу идите, туда вот… — Карвин глазами указал в сторону плясунов и музыкантов. — Так, вроде бы вам тоже сплясать захотелось. Там, в дальней стенке, есть вторые двери. Вот к ним и подходите — а мы ужо там вас ждать будем…

— Идёт! — Тира с готовностью подхватила меня под руку.

Я дёрнул головой, подавляя последний внутренний протест, но всё же поднялся из-за стола следом за принцессой. А я ещё, помнится, удивлялся, как Император решился отпустить её с нами в Седонские Копи…

Дхайне, как сказали бы местные… Да разве такую остановишь?!

— Ну! Не сердись… — прошептала Тира мне на ухо, ловко увлекая за собой в танцующую круговерть. — Мы только одним глазком взглянем — и обратно, правда!

— Зачем тебе это? — недовольно буркнул я.

— Так интересно же! — в глазах принцессы, отражая огни со стен, плясали тысячи бесенят. — Готова поспорить, мало кто из не-гномов, когда-либо бывавший в Нижней Рубии, видел их Символы Власти собственными глазами… Разве что тот, чьими устами сказка про хрустальную гробницу была рассказана в первый раз! В таком случае мы будем вторыми…

Усердно изображая пляшущих, мы, наконец, протолкались сквозь веселящуюся толпу туда, куда было нужно. К тому времени я уже всерьёз подумывал о том, чтобы схватить принцессу в охапку, забросить на плечо и утащить в её комнату отсыпаться. Впрочем, вопреки моим скверным предчувствиям, наше исчезновение, вроде бы, не сильно бросилось в глаза тем, кого мы оставили наверху.

Двери, около которых нас снова перехватили шустрые гномы-братцы, как оказалось, вели в некое подобие замкнутого общего двора. Если, конечно, так можно было назвать плоскую каменную площадку, на одну сторону которой выходили задние стены строений и домов, по другую же возвышалась сплошная скальная стена… Карвин, Марвин и Дарвин уверенно сопроводили нас прямо к ней.

В толще скалы обнаружились шахты, ведущие вниз. По ним к Мастерским и обратно двигались клети огромных подъёмников, способные за один раз перевезти с места на место, наверное, не менее полусотни гномов. Потолок той из них, в которой мы разместились, оказался для меня низковат, однако спуск был не настолько долгим, чтобы я успел в полной мере ощутить его неудобство.

Вибрирующий пол под ногами вздрогнул в последний раз и замер — клеть прибыла вниз. Карвин с Дарвином налегли на железные створки дверей, раздвигая их в стороны, и Тира, едва не подпрыгивающая в нетерпении, впечатлённо ахнула: сказка её не разочаровала…

Хрустальная полусфера в нескольких сотнях шагов впереди моментально приковала взгляд. Мягкий серебряный свет, льющийся изнутри, не слепил глаза, однако разгонял тьму в огромном пространстве пещеры, куда мы спустились, точно горящий посреди комнаты магический фонарь…

Само Хранилище показалось мне величиной с трёхэтажный дом. Его поверхность, идеально гладкая снаружи, очевидно была каким-то хитрым образом отшлифована изнутри… Скрытое под ней представало глазам калейдоскопом бесформенных цветных пятен, перетекающих друг в друга — словно в насмешку над хитрецом, желаюшим разглядеть все укрытые под куполом тайны, не утруждая себя тем, чтобы войти.

Дальше, за полусферой, каменное пространство под ногами теряло монолитную целостность и разбегалось во все стороны многоуровневыми дорогами, ведущими в зевы подземных туннелей. Видимо, за ними и находились принадлежащие Аметистовому дому кузнечные мастерские. В любом случае, нам нужно было не туда.

Гномы, довольно усмехаясь в усы, провели восторженную Тиру и меня, поневоле растерявшего свой мрачный настрой, к арке, ведущей внутрь сияющего грота, незаметной с первого взгляда.

По обе стороны от входа в Хранилище застыли две статуи, напомнившие мне так популярных в имперских замках «рыцарей» из старинных доспехов. Однако, присмотревшись хорошенько, я понял, что передо мной вовсе не латы. Соединённые вместе металлические детали разной величины складывались в грубое подобие фигур, очертаниями и пропорциями напоминающих гномов в шлемах и кирасах. Впрочем, каждый такой «гном» был на добрую голову выше меня, отчего в плечах, должно быть, и вовсе получался никак не меньше сажени…

Мастера, создавшего их, очевидно, не тревожила художественная красота: поднятые забрала зловеще сверкали пустыми металлическими пластинами вместо лиц; пудовые кулаки, как и широкие ступни ног, не имели даже намёка на пальцы или скрывающие их детали одежды. Но вот суставы и сочленения доспехов были выполнены со всем возможным тщанием.

— Молчуны, — пояснил Марвин, заметив мой интерес.

— Стражи Хранилища? — полюбопытствовал я.

— Да нет, — заметил Карвин. — Скорее, привратники. Прибрать, что-нибудь перетащить. Мастерам вот помочь и рабочим…

— Эй, вы! — внезапно бросил Дарвин, смерив статуи неодобрительным взглядом. — Дхайне, встали тут!… Дорогу не заслоняйте!

И железные гномы-великаны, вздрогнув и заскрипев, вдруг как по команде скользнули в стороны, даже не поднимая ног: похоже, в стопы были встроены колёса…

Тира пискнула. Моя рука дёрнулась к рукояти меча.

Тень!…

Лишь сомкнув пальцы вокруг пустоты, я сообразил, что на ужин спустился без оружия. Клинок пришлось оставить в комнате, отведённой мне на втором этаже, чтобы не оскорбить недоверием хозяев…

Однако гномы не проявили ни малейшего беспокойства.

— Или дел у вас больше нет? — Дарвин, прищурившись, продолжал распекать Молчунов. — Тогда отчего вы здесь, а не в Дремариуме? Полы вон подметите, что ли… А хотите — механику проверьте…

«Великан» справа послушно откатился ещё дальше. Согнулся «в три погибели», вытянул вперёд удлиняющуюся на наших изумлённых глазах руку. Что-то лязгнуло, клацнуло, зашуршало… Через миг кулак, раскрывшись «цветком», аккуратно втянулся в пазы на запястье, а длинный стержень на его месте выбросил в стороны ворох тонких гибких прутьев… Молчун бесстрастно заработал получившейся метлой, мерными движениями подметая камни, в то время, как второй его собрат, остановившись у ближайшей стены, грузно сделал шаг на невысокий приступок и, подняв обе руки на уровень лица, принялся что-то аккуратно ощупывать перед собой.

— Демоны!… — вырвалось у Тиры. — Что это? Магия?

— Разве что самая толика, — Марвин горделиво хмыкнул. — Механика! Вастины красавчики! — похвалился он. — Она-то, до того, как за нашего Тобина вышла, была у Ониксовых лучшая мастерица!… То-то они локти кусали, когда она в наш Дом перешла!…

— А женщина может быть Мастером Мастеров? — Тира с опаской проводила метущего пыль Молчуна глазами.

— Да нет! Что ты!… — замахали на неё сразу три брата. — Ещё чего удумала! Бабу — и в Мастера!… Даже представить жутко! Да она ж весь Дом вверх дном поставит!…

Я, не сдержавшись, фыркнул, заметив, как Тира закусила губу.

— Твоё счастье, — шепнул ей, улучив мгновение, — что ты не дочь гномьего властелина…

И удостоился весьма красноречивого взгляда в ответ:

— Нет — их счастье. Уж у меня бы этот Молот запел!…

Тира, Тира…

Я качнул головой, но ничего не сказал. Тем более что Марвин уверенно направился под свод хрустальной арки, делая нам знак следовать за собой.

Прозрачная лестница, подсвеченная снизу, казалась сложенной из цельных глыб чистейшего льда. Отсветы магических огней в её глубине непрестанно двигались… По поверхности ступеней, меняя цвет, то и дело пробегали то вверх, то вниз волны огней, напоминающих полярное сияние.

Мы поднялись на самый верх — на небольшую площадку, очерченную низенькой кованой оградкой. На четырёх цепях, закреплённых высоко под самым куполом, висела массивная хрустальная плита, в центре которой лежал Поющий Молот.

Символ Власти гномов действительно впечатлял… Я не был знатоком кузнечного дела, но тяжёлый инструмент из тёмного, тускло поблёскивающего металла, с резной рукоятью из материала, напоминающего белую кость, так и представлялся в руках кряжистого мастера в кожаном фартуке — занесённым над наковальней в преддверии рассчитанного удара…

— Он весь прямо искрится магией!… — благоговейно шепнула принцесса у моего плеча.

Этого я ощутить не мог — да, впрочем, и не жалел. Мне вполне хватало собственных впечатлений. Вдоволь налюбовавшись Молотом, мы двинулись в обратный путь.

Безымянный!… А вот спуск оказался во много раз тяжелее подъёма. Лестница и вправду смотрелось красиво, не спорю… Но отчего, Тень дери, мастер придумавший и воплотивший всё это, не предусмотрел снабдить её обычными периллами?!

Двигались мы медленно. Я — вполоборота и впереди, тщательно выбирая, куда поставить ногу, чтобы не промахнуться со ступенькой… Демоны — они едва угадывались за круговертью огоньков, которая уже не радовала глаз, а ужасно раздражала…

Тира пробиралась за мной — осторожно, след-в-след, опираясь на мою руку. Гномы-братья дружно топали замыкающими, очевидно, сожалея, что уступили гостям дорогу и не пошли вперёд. У них выходило шагать куда увереннее — во всяком случае, в отличие от меня, не отрывающего напряжённого взгляда от лестницы под своими и принцессиными ногами… И потому, когда на середине пути Тира вдруг резко остановилась, я, кинувшись было подхватывать её, сам едва удержался на ногах.

— Демоны!!! Ты чего?! — рассерженно рявкнул я, едва сдержав словцо покрепче.

Поднял глаза.

Принцесса смотрела куда-то мне за спину.

— Мы здесь не разойдёмся… — вполголоса заметила она.

— С кем?! — Я развернулся назад.

Внизу, у самой лестницы, застыла огромная фигура Молчуна. Похоже, это был тот, кого Дарвин отправил подметать полы. Точно… Гладкий черенок метлы по-прежнему торчал у него вместо правого кулака.

— Дхайне!!! — раздалось выше.

Марвин за спиной Тиры возмущённо вытаращил глаза, в ярости подскочил на месте и гаркнул:

— Вррайде кхасте мэрдо! Молчун! Куда ты, к саггаррам, собрался?! А ну катись прочь, дурья жестяная башка! Дхайне рэ крэсто…

Молчун не двигался.

— Завод у него, что ль, кончился? — услышал я недоумевающий голос Карвина.

И в этот момент железная фигура, словно в задумчивости, медленно подняла правую ногу и поставила на первую ступень…

В первый миг все мы застыли посреди лестницы: я и Тира — обескуражено, гномы — растерянно, отказываясь верить собственным глазам.

А Молчун всё так же медленно, шаг за шагом поднимался нам навстречу.

Одним демонам известно, что творилось в этой механической голове… Ясно было только, что ещё немного — и поневоле мы окажемся у него на дороге…

— О Боги! — в голосе Тиры прорезались панические нотки. — Наверх! Скорее!…

К счастью, я так и не выпустил её ладонь.

— Нет!!! — прорычал я, буквально силой стаскивая принцессу за собой по ступеням. — Вниз! Когда скажу — прыгайте в стороны и бегите!…

Тира, широко распахнув глаза, ещё неосознанно пыталась сопротивляться мне, волокущему её прямо навстречу опасности… Но моя интуиция, не оставляя времени на раздумья, выла в голос: в этом был наш единственный шанс. Узкий пятачок вокруг плиты с Поющим Молотом никак не мог бы укрыть пятерых от сошедшего с ума железного великана. А вот его гигантские ступни вряд ли смогут быстро развернуться на неширокой лестнице…

Даже если Молчун сумеет спрыгнуть следом, у бегущих прочь будет фора… но я хорошо представлял, как быстро это чудо гномьей механики может передвигаться по гладкому как ледяной каток полу на своих колёсах.

А потому — спрыгнуть следом он не должен.

Я рявкнул: «Давай!», когда до пола оставалось меньше, чем два человеческих роста, а между мной и Молчуном — всего четыре нешироких ступени. Принцесса повиновалась мгновенно — зажмурилась, но прыгнула правильно, присев на край лестницы и чуть оттолкнувшись руками. Гномы слаженно посыпались вниз с другой стороны.

А я стиснул зубы, выпрямился и замер, глядя на груду ожившего железа прямо перед собой.

Металлический гном остановился. Поднялся во весь рост. Пустая лицевая пластина на миг застыла на уровне моих глаз…

Я ждал, отчётливо слыша, как стучит собственное сердце.

Ещё теплилась надежда, что Молчун просто прекратит движение, почувствовав, что дорога занята… как было бы замечательно! Но — увы…

Детали чуть слышно скрипнули и огромный кулак, дрогнув, двинулся по широкой дуге назад, уходя в замах…

Со всей скоростью, на какую был способен, я рванул по ступеням наверх.

— Альтар!… — растерянно вскрикнула Тира внизу, не дождавшись моего прыжка.

Сзади слышалась размеренная поступь Молчуна — и это было хорошо. Значит, у меня получилось отвлечь его на себя…

Если б к тому же ещё знать, как его обезвредить…

Отыграв у машины несколько драгоценных мгновений, я вылетел на площадку. Поющий Молот по-прежнему возлежал на своей хрустальной плите. Но что толку?!

Демоны!… Будь ты не артефакт, а простой кузнечный инструмент — как пригодился бы ты мне сейчас…

Я не представлял, что должно случиться с тем, кто коснётся этой штуки, не имея на то законного права. Но ни главой Аметистового Дома, ни Мастером Мастеров я уж точно не был, и опробовать на собственной шкуре уготованную нечестивцу кару мне хотелось ещё меньше, чем разбираться с обезумевшим Молчуном.

Впрочем, последнего так и так не избежать… Не теряя времени, я укрылся за плитой, так, чтобы она оказалась между мной и лестницей. Вовремя — Молчун как раз преодолел последнюю ступеньку и, в точности как я и предположил, встал на колёса.

На них он и вправду был гораздо манёвреннее, и, если бы не хрустальная глыба, мне пришлось бы худо… Пару раз Молчун дёрнулся вдоль неё в одну, затем в другую сторону. Я с зеркальной точностью повторил его движения, и он снова замер, ощутив, что достать меня таким образом не удастся. Я ругнулся сквозь зубы: мелькнувшая было надежда добраться до лестницы, по которой я смог бы сбежать гораздо быстрее, чем грузно топающий великан, растаяла без следа.

Между тем Молчун опять ожил, пробуя достать меня вначале кулаком, а затем длинной палицей, что осталась в его правой руке от метлы. Кулак, на моё счастье, не дотягивался. От палки я тоже ушёл без труда: достаточно было слегка пригнуться. К тому же цепи, тянущиеся от углов плиты с Молотом вверх, изрядно мешали Молчуну сделать полноценный размах…

Железный болван застыл в очередной раз. Я, переводя дыхание, опёрся на плиту… которая вдруг, дрогнув, двинулась прямо на меня.

Безымянный!!!

Мои ноги, теряя опору, заскользили по хрустальному полу.

Молчун подналёг ещё больше — и я почувствовал, что упираюсь пятками в символический заборчик на самом краю…

Едва успел!… Подпрыгнул, подтянулся на руках, рывком перебрасывая тело на плиту. Ещё рывок, и я вскочил на ноги — для того, чтобы тут же рухнуть, как подкошенный, когда стальная палка ошеломляюще сильно врезала мне под колени…

Я заскользил по накренившейся плите прямо на Молчуна. Извернулся, со всей силы впечатал обе ноги прямо в металлическую грудь… Но гигант лишь слегка качнулся назад, да новый удар палицы, вышибая искры, грохнул по плите в какой-то пяди от меня.

Что-то в очередной раз скрежетнуло и скрипнуло. Молчун снова навалился всем корпусом на хрустальную глыбу, высвобождая на сей раз и левую руку. Кулачище исполинских размеров взмыл над моей головой…

Цепи сбоку от плиты задержали моё падение. Одной рукой я отчаянно впился в металлические звенья, понимая, что уже не смогу ни вывернуться, ни блокировать удар; вторая же, беспомощно скользнув по глади хрусталя, внезапно ощутила под пальцами костяную рукоятку…

Мгновением раньше или мгновением позже!… — молнией пронеслось в голове… Какая к Безымянному разница…

Древко Поющего Молота на удивление удобно скользнуло в ладонь. Я опередил Молчуна не более, чем на один взмах ресниц… Удар пришёлся по стальной голове, заставив её нелепо дёрнуться вбок. Гигант пошатнулся, на миг утратив контроль над тяжёлой хрустальной плитой.

Сверкающую глыбу немедленно повлекло назад. Молчун снова упёр в неё руки, пытаясь удержать в равновесии — но я не дремал, понимая, что другого шанса не будет…

Второй удар вышел не таким сильным, зато более точным, оставив заметную вмятину посреди лицевой пластины. Скрип и лязг деталей резко усилились. В местах сочленений кое-где показались искры… Очевидно, налаженный механизм управления дал сбой — Молчун внезапно выпустил из подошв колёса, что и определило его судьбу. Глыба на цепях обрела подвижность, возвращаясь на место — и стальная машина, не в силах погасить приданное ей ускорение, проломила кусок ограждения и вылетела с площадки вниз.

Грохот, раздавшийся через мгновение, казалось, заполнил собой всё пространство грота.

Я тяжело перекатился по мерно раскачивающейся плите, всё ещё сжимая Молот в руках. Заставил себя сползти на площадку и подойти к зияющей в ограждении изрядных размеров дыре. И увидел, как посреди груды покорёженных обломков металла, оставшихся от разбитого Молчуна, шевелится нечто грязно-белое, торопясь выбраться на свет…

— Дхайне тэра мэрдо! — заорал кто-то из братцев. — Будь я проклят — дихостора! Здесь! У самых Мастерских!…

Существо, напоминающее покрытую линялым мехом жирную бабочку размером с человеческую голову, медленно расправило бледные крылья и вальяжно воспарило в воздух.

— Это нежить! Нежить!… Тира!… — не в силах ничего сделать, отчаянно выкрикнул я, заметив сбоку принцессу.

Но она и так была начеку. Изумрудное облако сорвалось с её вытянутых рук и, окутав бабочку, полыхнуло ослепительным светом.

Вспыхнуло, заискрило — и через миг то, что было дихосторой, опало кучкой белесого пепла на блестящий пол.

Я вернулся к плите. Поколебался, но всё-таки аккуратно положил Молот на место. Вновь оставаться безоружным страсть как не хотелось — но уж лучше будет поискать что-нибудь подходящее среди обломков Молчуна…

Похоже, мне и так изрядно повезло, что артефакт вдруг оказался благосклонен — но испытывать Судьбу просто так не стоило.

Я спустился по лестнице, почти не замечая ступеней. Тира, подволакивая ногу, заковыляла мне навстречу.

— Демоны! Подвернула?! — не удержался я.

Вместо ответа принцесса, грозно сдвинув брови, накинулась на меня:

— Ну зачем? Альтар, зачем ты это сделал?! А если бы… Проклятье, если бы он тебя убил?!

— Не убил же, — я постарался хмыкнуть как можно небрежнее. — А другого я всё равно ничего не придумал… Тира! Тира, ты…

Пальцы принцессы внезапно судорожно сжали отворот моей куртки. Всхлипнув, она уткнулась носом в мой воротник.

— Это из-за меня… — сбивчиво пробормотала она. — Если бы с тобой что-то случилось… я никогда бы себе не простила…

— Ну что ты придумала… Брось! Перестань, слышишь… — решительно не представляя, что делать, я неловко прижал её к себе, погладил по волосам.

Гномы деликатно отвели глаза.

К счастью, Тира быстро взяла себя в руки.

— Что… с ним случилось, ты понял? — скороговоркой спросила она, отстраняясь и украдкой вытирая покрасневшие глаза. — Что за нежить — дихостора? Я… не слышала о такой.

— Да эта паразитка — бич рудных жил… — ответил за меня Марвин. — Там, на выработках и в глубине её навалом…

— Последнее время, часто бывает, ловим её на границах, — Карвин фыркнул. — Так-то она малоопасна, с тех пор, как Пылевую Хворь научились лечить. Но вот Молчунам с ней настоящая беда!… Присосётся к узлу на шее — там, где все соединения проходят — и вертит им как хочет — пока не разобьёт. Пришлось убрать их со всех границ и шахт — теперь сами маемся…

— Но чтоб здесь — в самом сердце Дома!… — Дарвин сплюнул в сердцах. — Не было такого никогда. Я не сразу-то и сообразил… Представить не мог, что это — та самая рудная дрянь…

— А что со вторым Молчуном? — Тира, явно сердясь на себя, подняла на гнома суровый взгляд.

— Дхайне! Не представляю… — нахмурился тот. — Сейчас сходим, проверим…

— Стойте! — охладил я их пыл. — Не так быстро…

— Если в нём сидит такая же… — недоговорив, Тира поморщилась от отвращения, — я сразу же ударю по нему Живительным Ветром. Должно сработать…

— Хорошо, — порывшись среди обломков, я вытащил толстый железный прут длиной в полторы руки, подкинул в ладони. — Но это пусть тоже будет. Так, на всякий случай…

«Всякий случай» не пригодился. Второй Молчун прилежно копошился в механизмах около стены, и на нас, с опаской покинувших арку Хранилища, не обратил ни малейшего внимания. Расхрабрившийся Карвин окликнул его издалека, велев отправляться в Дремариум — и металлический гигант, послушно свернув работы, покатил по одной из дорог в сторону пещер.

По всей видимости, дихостора оказалась только одна. Мы без приключений добрались до шахты, по которой спустились сюда, и забрались в клеть.

— Нет, но всё-таки — как же ты управился с Молчуном? — полюбопытствовал Марвин, когда подъёмник, глухо скрипнув, уже пополз наверх. — Нет, я конечно вижу, ты парень дюжий и всё такое… Но без магии и без оружия завалить такую махину… голыми руками…

— Мне повезло, — перехватив внимательный взгляд Тиры, я неопределённо качнул головой. — Удачно врезал ему ногами, когда он толкнул плиту. А остальное случилось без моего участия…

В дверь постучали — негромко, но настойчиво, бесцеремонно выдёргивая меня из плена глубокого сна. Я поморгала глазами, повернулась на бок… Ashratt, неужто проспала?! Но затейливая клепсидра на прикроватной тумбочке только начинала отсчитывать рассветную ору, а отправляться в путь мы собирались после завтрака…

Однако стук повторился, и я, с сожалением заставив себя выбраться из тёплой постели, кое-как натянула рубашку со штанами и, отчаянно стараясь не зевать, выглянула на порог.

За дверью обнаружился Альтар в полном облачении — разве что без меча. Я хмуро воззрилась на него, в последний момент проглатывая едкий вопрос, а ложился ли он вообще сегодня спать. Однако его слова напрочь отбили у меня желание вредничать.

— Шаэ, прости… Нужна твоя помощь. У Тиры с ногой совсем плохо… Можешь посмотреть?

Я закусила губу и молча кинулась вглубь комнаты за сумкой с запасом лекарств.

Когда мы вошли в комнату Рожерии, принцесса, закутавшись в тёплый халат, восседала в подушках посредине кровати; около неё хлопотал встревоженный Тонио. Я без лишних слов опустилась рядом и откинула одеяло с её ног.

Тира вздрогнула, едва заметно скривившись от боли, но покорно позволила мне размотать бинты, скрывавшие правую лодыжку.

Даром говорить, что увиденное мне совсем не понравилось. Сустав от души распух и, похоже, воспалился… хорошо, если целы были связки. В таком состоянии не то что движение — любое стороннее прикосновение должно было причинять нешуточную муку. Похоже, до утра Рожерия продержалась исключительно на фамильном упрямстве…

— Ashratt! Вот это потанцевали!… — не сдержалась я.

На бледных скулах Тиры проступил румянец.

— Шаэ… — начал Альтар, виновато отведя глаза.

Но я не дала ему договорить, сердито набросившись на принцессу:

— Почему не позвала меня раньше?! Так нравится страдать?

— Так я спала… — негромко пробурчала Тира. — Азалия наколотила какое-то зелье… Велела выпить перед тем, как лягу.

Азалия…

Я раздражённо мотнула головой. Бездна — а ведь в том, что вижу перед собой, есть немалая часть и моей вины…

Вчера, едва Альтар под руку привёл из круга танцующих прихрамывающую Тиру, невестка Васты немедленно развила бурную деятельность по оказанию ей неотложной лекарской помощи. Я попробовала взглянуть на лодыжку принцессы собственными глазами, однако Азалия и не менее чем пятеро её компаньонок попросту оттёрли меня в сторону, под аккомпанемент охов и вздохов утащив пострадавшую наверх в её покои. Следом за ними двое молодцов, спешно отправленных в комнаты Азалии и Грида, потянули огромный сундук с микстурами, порошками и притираниями, а Васта и Ламар наперебой заверили, что Тира находится в надёжных руках. Рассудив, что целительнице, обучавшейся по обмену в одной из имперских Академий, не составит труда совладать с небольшим растяжением, я не стала навязывать собственную помощь… И, как оказалось, зря.

Выбросив из головы посторонние мысли, я заставила себя сосредоточиться.

— Терпи теперь…

Рожерия задержала воздух в груди и стоически не проронила ни звука, пока я касалась травмированной лодыжки кончиками пальцев, направляя лёгкие потоки чар в нужные места.

— Что, так плохо? — не выдержал Антонио, когда я, наконец, убрала руки и перевела дух.

— К счастью, нет.

Я сердито сбросила назад прядку волос, сползшую на глаза, и кивнула Тире:

— Жить будешь… Это действительно лёгкое растяжение. Но вот за подобную помощь кое-кому и впрямь стоило бы пооткручивать руки. Целительница, Ashratt ad Aen…

— Ты о чём? — вскинулся Альтар, после первых моих слов облегчённо расслабивший плечи.

— Об Азалии и всей этой чепухе… — Я отшвырнула подальше ворох бинтов, щедро пропитанных бальзамом с резким запахом. — При растяжении достаточно было чего-нибудь живительного и охлаждающего, вроде вытяжки из релангуса и ромашкового корня. А она мажет твою ногу лавинией, совершенно в этом случае бесполезной… Впридачу оставляет этот компресс на всю ночь. Да ещё добавляет сонное питьё, сделавшее тебя совершенно нечувствительной к боли…

Вытащив из сумки чистый платок, я смочила его водой и принялась аккуратно обтирать остатки бальзама с кожи принцессы.

— Всё бы ничего — только вот сок змееглава и каменное масло, на которых настояна мазь, как водится, проникли глубже и усилили вызванное травмой раздражение…

Я, не сдержавшись, поморщилась.

— Ещё немного такого лечения, Тира — и не факт, что когда-нибудь тебе в принципе повезло бы избавиться от хромоты…

Принцессу передёрнуло.

— И что теперь? — дрогнувшим голосом спросила она.

— Думаю, ничего. — Я в очередной раз выжала над чашкой платок. — Всё же ты как нельзя вовремя проснулась… Сейчас сотру эту дрянь. Дальше — смешаю тебе регенерирующий эликсир, а ногу подлечу чарами… До завтрака придётся попотеть. Но зато, полагаю, потом забудешь всё это, как страшный сон.

— Хвала Богам!… — выдохнул Тонио. — Какое всё-таки счастье, что у нас есть ты, Шаэ…

— Счастье было бы, когда б глядела в оба, — нехотя буркнула я. — А не доверилась бы неизвестно кому…

— В этом нет твоей вины! — как обычно в подобных случаях, горячо заверил маг. — Знаешь, вчера за ужином Азалия тоже показалась мне весьма образованной и толковой… Она присоединилась к нам с почтенным дэром Уррином, когда мы беседовали о свойствах камней и металлов. Со знанием дела высказала несколько очень интересных мыслей… Если честно, я очень удивился, когда узнал, что она целитель.

— Не знаю, Тонио, какой из неё камневед или металлист, — в сердцах бросила я, — но подобные вещи — азы, которые обязан знать любой мало-мальски толковый травник! Ладно бы ещё деревенская полуграмотная бабка… Но маг-целитель с Академским дипломом просто не имеет права на такой вопиющий ляп!… Так, ладно… — Я спохватилась. — Оставьте-ка нас все в покое! Дайте сосредоточиться, наконец…

Тонио и Альтар покорно вышли за дверь и я не медля приступила к делу. Лечение вышло хлопотным: не только принцессе, но и мне самой пришлось подкреплять эликсиром силы… Однако к завтраку, как я и предполагала, Тира спустилась самостоятельно и почти без хромоты.

За ночь пиршественную залу уже успели прибрать, и ничто, кроме огромного стола в середине, не напоминало о том, что вчера здесь веселился и гулял почти весь Аметистовый Дом. Утреннюю трапезу с нами разделили лишь самые близкие родичи Торгрина: его бабушка, Грид с женой и Ламар. При виде Азалии Тира легонько прикусила губу, но промолчала: из уважения к чувствам Тора мы решили не затевать в его семействе скандал — тем паче, что через несколько ор нам предстояло всех их покинуть.

Азалия, разумеется, ничего не заподозрив, по-прежнему мило щебетала, как птичка, в то время как её супруг угрюмо ковырялся в своей тарелке, не поднимая ни на кого глаз. Ламар был по-светски вежлив и мастерски поддерживал за столом беседу о пустяках. Васта же явно выглядела расстроенной, с трудом смирившись с желанием внука снова уехать, хотя изо всех сил старалась не показывать этого.

После завтрака Ламар с братом отправились вместе с нашими мужчинами в оружейные мастерские — нынешняя экипировка Торгрина и моего Стража, наспех подобранная из того, что нашлось у псоглавцев, не выдерживала никакой критики. Тира и Васта занялись сбором провизии и вещей первой необходимости для предстоящего нам путешествия. Мне же было предложено пополнить в компании Азалии запасы целебных средств — разумеется, я с радостью воспользовалась такой возможностью.

Невестка Васты сопроводила меня в просторное хранилище под самой крышей, полное всевозможных магических ингредиентов, эликсиров и сушёных растений. Я быстро отобрала снадобья, самые нужные для дальней дороги. Попутно, задав несколько осторожных вопросов, окончательно убедилась в том, что в целительском деле Азалия разбирается крайне слабо. Хотелось бы думать, что она была не единственной лекаркой Аметистового дома — иначе несчастным гномам оставалось только посочувствовать…

В то же самое время я с удивлением обнаружила, что непринуждённое «чириканье» моей спутницы кажется легкомысленным только на первый взгляд. Пока мы возились с порошками и травами, девушка неоднократно пыталась «прощупать» меня, аккуратно выводя разговор на Торгрина и цели нашего визита к его деду. Причём делала она это настолько тонко, что, возможно, в иное время её интерес даже не бросился бы мне в глаза… если бы только вчера теми же самыми вещами не интересовался Ламар, развлекавший меня беседами во время праздничного ужина.

Я, не моргнув глазом, отделывалась общими фразами или делала вид, что не понимаю, о чём речь — хотя тревожный звоночек уже прозвенел. Так что с чердака я вернулась, нагруженная не только целебными снадобьями, но и неприятными мыслями.

С другой стороны — что мне было предъявлять Торгрину: что один из его дядьёв и жена второго проявляют явный интерес к его дальнейшим планам? Пожалуй, об этом всё же стоило бы сказать… Однако такой возможности у меня уже не было: оставшееся до отъезда время нас больше ни на мгновение не оставляли одних.

A'Kariaell и Тор вернулись к нам в обновках — удобных и прочных штанах и куртках из проваренной кожи, одинаково ладно сидящих на их непохожих фигурах. Не только для Торгрина, но и для Стража кудесники-гномы даже смогли отыскать подходящего размера сапоги с металлическими набойками на пятках и носках, добротные тёплые плащи, перевязи для оружия.

У пояса гнома висела массивная боевая секира-«затмение» с широким полукруглым лезвием, смертельно опасная даже на вид. Я взглянула на Тора с интересом: эта вещь далеко не каждому покорялась в бою. И если наш приятель нацепил её не ради форсу, то его мастерство воина заслуживало не меньшего уважения, чем скульпторский талант…

Мой Страж сменил простенький прямой меч на почти такой же, только превосходного качества и из гораздо лучшей стали. Впридачу ему посчастливилось раздобыть комплект метательных звёзд — этим редким оружием A'Kariaell владел в совершенстве. Альтар остался при своём клинке, выкованном императорскими кузнецами, но тоже не удержался от соблазна обзавестись парочкой гномских кинжалов.

Мы с Тирой и Тонио не стали менять оружие, но вместо этого прибавили к своему дорожному скарбу несколько весьма полезных придумок гномьих мастеров. Наш чародей и принцесса получили из рук Васты по набору лёгких универсальных инструментов, незаменимых в любом походе. Мне же достался хитроумный механический компас, способный верно указать направление в любой точке на земле и под её поверхностью. Ремешок его Грид самолично защёлкнул у меня на запястье.

Но вот кто действительно произвёл на меня неизгладимое впечатление — так это скагарры… Оказалось, что по Глубинному Пути нам предстояло отправиться верхом на этих зверюгах. Неистовая лошадница в душе, я с замиранием сердца приблизилась к огромным мохнатым «насекомым», смирно ожидающим, пока несколько расторопных парней навьючат на их бронированные спины тюки с нашими вещами.

Ночь Всеблагая!… Даже не представляю, как удержаться на таком верхом…

— Да проще простого!

Торгрин, с ходу уловивший мои сомнения, самолично закреплял на своём скагарре самую большую нашу ценность — полученный от Ранамона тяжёлый свёрток с агмарилловыми слитками. Справившись, он продемонстрировал мне специальные выемки в кованой «сбруе» существа.

— Гляди! Сюда вот ставишь ноги… Здесь упираешься коленями… А вот за эту скобу перед собой держишься руками. Вот так!…

Он ловко запрыгнул на скагарра и объехал вокруг меня неширокий круг, попутно поясняя, как велеть зверю поворачивать, ускорить либо замедлить шаг. Мохнатый «жук» подчинялся всаднику беспрекословно. Но Торгрин всё-таки был гномом, а мы — нет.

— Да какая разница! — сморщив нос, беспечно отмахнулся тот. — Они повезут тех, кого велели погонщики — и точка! Наше дело — следить за дорогой. Но ежели стрелки на Глубинке переведены верно, то можешь даже и заснуть в седле — главное, не свались…

— Рин… — Васта остро взглянула в лицо внуку. — Не стоит относиться к Путям так легкомысленно. Они сейчас далеко не столь безопасны, какими ты их запомнил семь зим тому назад…

— Матушка, — укоризненно заметил Ламар. — Ну что ты, в самом-то деле… Ты же сама вместе с нами полночи разбирала дорогу. Выверяла каждый отрезок, каждую стрелку до самой последней… Они пересекут гряду напрямик, не приближаясь ни к завалам, ни к диким участкам. И ужинать будут уже на поверхности, в компании стражей Крылатой горы, которые с утра пропустят их на Равнины…

— Пусть так, — вынуждена была признать Повелительница Пружин. — Но спать в седле всё равно не стоит.

Ламар покачал головой и, улучив момент, шепнул так, чтобы Васта не слышала:

— Самая большая опасность — это эль, который варят Крылатые. Крепкий, зараза!… Не дай вам Кузнец хоть малость перебрать… Забудете о дороге дня на три, это уж точно!…

Альтар понимающе хмыкнул. A'Kariaell тут же презрительно скривил губы.

— Не волнуйся, Ламар, — усмехнувшись, вполголоса произнес Торгрин. — Сам знаешь: пугать элем Сына Гор — последнее дело…

Огромная клеть, плавно подрагивая, опускалась вниз. Мерно проворачивались валики и шестерёнки, хорошо заметные сквозь отверстия в крыше; их полированные плоскости отражали мягкий свет встроенных в стены магических фонарей.

С Гридом и Азалией мы простились раньше, ещё в резиденции Аметистовых. Но вот бабушка и младший из дядьёв Торгрина пожелали лично проводить нас до самого выхода на Глубинный Путь.

Васта не сводила глаз с лица внука, как-то в один миг подобравшегося и утратившего показную бесшабашность. Тира, прижавшись к боку Альтара, с любопытством разглядывала невозмутимых скагарров, под присмотром двоих погонщиков выстроившихся у противоположной стены. А вот Тонио не отводил завороженного взгляда от просветов в густом частоколе дверной решётки…

Я тоже попыталась было развлечь себя наблюдением за нашим спуском, но долго выдержать не смогла. Стены каменного колодца, прорубленного в толще горы, то смыкали вокруг клети плотные кольца «объятий», то внезапно разбегались в стороны, оставляя её «парить» на невидимых нам цепях посреди пугающей пустоты… Какое-то время лишь едва слышимый скрип хорошо отлаженного механизма не давал забыть о том, что мы продолжаем движение — до тех пор, пока клеть не погружалась в недра очередного коридора, начинающего следующий по счёту ярус.

Позади оставался один подземный уровень за другим.

A'Kariaell, стоящий рядом со мной, вздрогнул и ещё ниже опустил голову. Гора давила на него чем дальше, тем сильнее, словно наяву заставляя ощущать всю тяжесть громоздящегося над головой камня на своих плечах…

Я нащупала кисть руки Стража, крепко сжала, буквально силой добиваясь от него такого же пожатия в ответ. И до самого окончания спуска уже не выпустила его ладонь из своей.

Время в этом узком кусочке пространства, огороженном четырьмя стенами, совершенно не чувствовалось. Когда шестерни, глухо скрипнув в очередной раз, внезапно застыли без движения, я, вторя им, не сдержала облегчённого вздоха. Неужели, наконец, добрались?

Подтверждая мои мысли, Ламар сделал шаг к дверям, скинул железную скобу, блокирующую запирающий механизм. Решётчатые створки, задрожав, поползли в разные стороны, освобождая нам дорогу. Нет, не сами собой, как мне поначалу показалось — просто внизу уже были готовы к нашему прибытию.

Двое стражников-гномов в украшенных символами Дома фиолетовых плащах почтительно застыли у дверей опустившейся клети, держа в руках магические бездымные факелы. Пока все выбирались наружу, выводили скагарров, я огляделась вокруг с немалым интересом и любопытством: как-никак, мы находились на самой границе обжитого гномами пространства.

Клеть доставила нас прямиком во внутреннюю башню форта — маленького, но оборудованного со всем возможным тщанием. Во дворе, на массивных стенах и укреплённых бойницах несло караул не менее десятка воинов, вооружённых до зубов. Стражи крепости зорко оберегали подъёмник в обитаемый мир от всех возможных опасностей, что способно было затаить раскинувшееся вокруг первозданное царство камня, эха и сумеречной мглы…

Единственным рукотворным чудом за пределами форта были двустворчатые ворота в три человеческих роста, как будто бы вдавленные в монолитную каменную твердь. Чтобы добраться до них, следовало покинуть крепость через главный вход и двинуться напрямик по широкой дороге, превосходно просматривающейся и простреливающейся со стен.

Очевидно, следуя установленному порядку, половина солдат гарнизона отправилась к воротам вместе с нами. Действуя слаженно и быстро, они привели в движение хитроумную конструкцию, «втянувшую» стальные пластины внутрь глубоких прорезей в камне, и подсветили нам путь внутрь. За воротами оказался широкий коридор с гладкими стенами, в дальнем конце которого хищно сверкали стальные зубья решётки.

— И всё же, — переступая невысокий порог, Васта окинула взглядом одну из стен у самого входа, — ты зря отказываешься от сопровождения, Ринни… Ещё несколько вооружённых воинов вашему отряду не помешали бы.

— Они нам просто ни к чему, бабушка. Хороших мечей у нас и так хватает… — Торгрин шагнул в коридор следом за ней, в точности повторяя её движения. — Сама же знаешь эту паршивую особенность Глубинки: чем больше народа движется по Пути, тем длиннее в результате выходит дорога…

— Правда? — заинтересовалась я. — А почему это так?

— Скорее всего, какой-то сбой в расчётах магов, прокладывавших Пути, — пояснила Васта, проводя ладонью по стене. — А может быть, и не сбой, а просто действие какого-то хитроумного закона… Кто ж их знает?

— Да маги и знают, — подхватил Ламар. — Те из них, кто пережил войну. Только теперь их осталось до ничтожного мало… Вряд ли им действительно до того, чтобы заниматься каким-то мелким побочником, в целом никак не влияющим на исправную работу Глубинных Путей…

Логично, не могла не признать я. То, что Рубия растеряла в ходе Войны Огня и Крови почти всех своих чародеев, отчаянно прикрывавших передовые гномьи, а заодно и орочьи отряды, ни для кого не являлось тайной. И всё же что-то в выкладке дядюшки Торгрина резануло мне слух и снова заставило насторожиться… Но в этот момент темноту вокруг нас вдруг разогнало мягкое серебристое сияние — словно где-то под невидимыми сводами пещеры внезапно взошла ясная луна.

Прямо на наших глазах на шероховатой поверхности камня начало проступать, с каждым мгновением обретая чёткость, изображение огромной карты пещерных коридоров и ходов, занимавшее почти всю ближайшую к нам стену. Прорисованная подробно, со множеством деталей, карта, казалось, жила своей собственной жизнью: с отвесных скал и утёсов то и дело осыпались камни, в глубоких расселинах текли стремительные подземные реки и неспешные лавовые озёра; местами земля подрагивала, ощущая подземные толчки…

Зрелище было удивительным и завораживающим… И только гномы остались к нему равнодушными — рассредоточились вдоль чудесной панорамы и обстоятельно принялись за дело.

Васта отцепила с пояса металлический футляр. Развернула в руках широкий свиток, исчерченный от руки… Отрывистые указания Повелительницы Пружин, уткнувшейся в бумажную карту, нам были совершенно неясны — зато Торгрин и Ламар схватывали их с полуслова. Длинные тонкие указки, невесть откуда взявшиеся в их руках, мелькали, словно мечи в моменты стремительных выпадов, касаясь стены то здесь, то там, когда слаженно, а когда и по очереди…

Я поначалу решила, что мне чудится — но присмотревшись, поняла, что на самом деле вижу, как неуловимо меняется рисунок на стене. Линии на отмеченных гномами участках стирались, проявлялись иначе, выстраивались по-другому и снова сливались, постепенно образуя ведущую через всю карту дорогу…

Наблюдая за нами, старший из стражников подал знак, и двое его подчинённых резво пробежали к решётке, подналегли на ворот. Тяжёлые зубья со скрипом потянулись наверх. Погонщики засуетились, принялись по одному проводить через коридор навьюченных скагарров — определённо, терять время здесь не привыкли.

В этот миг у порога замаячила фигура ещё одного солдата в плаще… Я заметила его потому, что этот стражник был не из числа тех, что покинули форт вместе с нами. Он быстро обежал глазами пещеру и почти бегом направился к старшему.

Тот, поморщившись, бегло выслушал какое-то донесение, с каждым мгновением всё больше мрачнея. Затем, почти не глядя, выхватил из рук солдата мятый бумажный листок и торопливым шагом направился к бабушке Торгрина.

— Дэра Васта… — откашлявшись, произнёс гном. — Тут… сообщение для вас из Мастерских.

— Дхайне!… — На мгновение оторвавшись от карты, Повелительница Пружин кинула на него крайне нелестный взгляд. — Дактор! А это не может подождать?

Страж переступил с ноги на ногу, явно чувствуя себя неуютно, однако упрямо покачал головой:

— Простите, дэра Васта… Но действительно никак…

— Ты бы глянула, матушка, — подал голос Ламар. — Вдруг и впрямь что-то важное?

— Тэра крэсто!… Мой единственный внук, не успев воскреснуть, вновь норовит упорхнуть из родного дома на саггаррово застолье… Что может быть более важным? — раздражённо откликнулась Васта, но бумажку всё-таки взяла.

Пробежала торопливым взглядом несколько строк — и натурально изменилась в лице.

— Дхайне табия!!!

— Что там?… Что?!

Почувствовав неладное, мы все подтянулись поближе. Торгрин с Ламаром, оставив указки, напряжённо вытянулись перед ней.

— Рабочие наткнулись на гнездовье дихосторы… В Мастерских!… — убитым голосом сообщила Повелительница Пружин. — Кладку удалось уничтожить. Но несколько яиц к этому времени были уже пусты… Ты представляешь, что это значит?!

— Мэрдо! Но там же Молчуны!… — выдохнул Торгрин. — Прорва Молчунов!

— И теперь их всех придётся отозвать с работ, отключить. Проверить, с ног до головы — каждого! Каждого!… Дхайне… Мастерские полностью замрут на несколько дней…

— А печи? А плавильни? — Тор цокнул языком. — Они-то не смогут встать…

Васта сокрушённо покачала головой.

— Придётся занимать всех — детей, стариков, домохозяек… Да ещё и, вполне возможно, просить помощи у соседних Домов…

— Дхайне!… — убито проговорил Торгрин, переводя взгляд с бабушки на нас. — Но я не могу остаться!… Никак не могу…

— Да что толку-то с тебя одного…

Ламар удручённо махнул рукой.

— Матушка, — вздохнув, обратился он к Васте, закусившей губу. — Десятинка-вторая всё равно ничего не решит… Проведём Тора, раз мы уже всё равно для этого здесь. А потом — прямым ходом в Мастерские… Быть может, там не всё так печально, как кажется… — он кивнул на бумажку в её руках. — Грид уже наверняка на месте. Не сомневаюсь, что ему сообщили… А там уже мы подтянемся и сообща что-нибудь решим.

— Хорошо, — мгновение подумав, согласилась гнома, усилием воли беря себя в руки. — Ты прав, сынок… Тор, возвращайся к стрелкам — и ты тоже, Ламар… Надо завершить то, что начали.

«Колдоство» над стеной продолжалось ещё некоторое время. Наконец Васта тяжело вздохнула и убрала в тубус бумажную карту.

— Пусть будет у тебя, — произнесла она, вложив футляр в руки внука. — На всякий случай… Береги себя, слышишь? И не будь дураком…

— Не буду, — серьёзно пообещал Торгрин, подставляя щеку для поцелуя.

Крепко обнял бабушку, пожал руку Ламару.

— Удачи вам… — совсем тихо произнёс он. — И… простите за то, что не с вами.

Выйдя вместе с нами за решётку, Повелительница Пружин дождалась, пока все мы взберёмся на скагарров, уже выстроенных удобной вереницей. Подняла руку, осеняя вечным, как Мир, знаком благословения, единым у всех народов…

И, когда послушные звери двинулись вперёд бодрой слаженной рысью, украдкой отвернувшись, смахнула слезинку со щеки.

Оказалось, что переживала я даром — ход у скагарра был плавным и нетряским, совершенно не утомляющим всадника. Три подвижных сустава на каждой из десяти лап, обманчиво хрупких и тонких, позволяли существу с лёгкостью преодолевать любые неровности и шероховатости пещерной дороги, словно ровную ленту широкого наезженного тракта. Скоростью скагарр, быть может, и поступился бы лошади, зато так долго и без устали держать темп не сумел бы ни один, даже самый лучший наземный скакун.

Кованое седло на поверку тоже оказалось на диво удобным и даже мягким, поскольку было с присущей гномам изобретательностью обтянуто вычиненной кожей и мехом. Даже управлять зверем мне почти не понадобилось: скагарры, словно привязанные, строго следовали друг за дружкой, так что на самом деле всю вереницу вёл Торгрин, чей «жук» бежал головным.

Впрочем, Тору тоже не приходилось перетруждаться… Глубинный Путь стелился перед нами, точно и впрямь оставался лишь сплошной линией на карте, а серебристый свет, аккомпанирующий нашему движению прямо из камня под ногами скагарров, разгонял темноту на много саженей вокруг и не давал сбиться с дороги.

Одна пещера сменялась другой. Огромные каменные залы переходили в узкие ходы и галереи — и снова расширялись до бесконечности. Мы проносились под высокими сводами по тоненьким дорожкам, вьющимся, точно серпантин, лавировали в причудливом «лесу» натёков и кристаллов всех размеров и форм, растущих из земли и свисающих с потолка… Промчавшись по каменным мостам, пересекли несколько пропастей и без счёта неглубоких ущелий, тенью проскользнули вдоль берега мёртвого озера с неподвижной тёмной водой…

Поначалу я с любопытством разглядывала диковинные каменные пейзажи. Но ора сменялась орой, а до конца пути было ещё далеко.

Мерная поступь скагарров на самом деле убаюкивала… Впору было действительно, послушавшись совета гнома, задремать в седле под отголоски гулкого эха, доносившего сквозь цокот когтей по камню то слабый шум далёкого водопада, то дыхание подземного ветра, то дробный рокот просыпавшихся где-то камней.

Привала на обед не планировалось — не тратя лишнего времени, мы должны были добраться до гномьей крепости в Крылатой горе аккурат к ночи. Я сгрызла пару яблок, не слезая с седла. Подумала — и закусила ломтем румяного лукового пирога: заботливая бабушка Торгрина передала нам в дорогу множество всяких домашних «вкусностей». И когда полезла в сумку за флягой, собираясь хлебнуть водицы, внезапно услышала глухой щелчок из-под правого рукава собственной куртки.

О Ночь!… Компас! — сообразила я… Затейливая вещица, полученная мною от гномов, уже успела прийтись мне по душе. Будет ужасно обидно, если поломала…

Когда я со всеми предосторожностями отвернула рукав, то с огорчением увидела, что компас и вправду сломан. На поверку приборчик оказался весьма хрупким: верхняя часть выглядевшего массивным корпуса попросту съехала вбок — видимо, открепилась какая-то деталь, соединяющая её с основанием. Я попробовала осторожно вернуть корпус на место, однако он не поддался, а пальцы, ощупывавшие механизм, вдруг нашарили под крышкой помеху…

Кусок бумаги?

Подивившись, как он туда попал, я аккуратно потянула за уголок, извлекая бумажный клочок наружу. Он поддался на диво легко, и через мгновение я держала в руках тугой листочек, сложенный в несколько раз.

Нет, это не могло быть случайностью…

Чувствуя, как тревожно становится на сердце, я медленно развернула листок — так, словно это в самом деле могло отсрочить неумолимо грозящую беду. Перед глазами замелькали буквы, написанные на имперском, бегло вычерченные неровные линии…

Всего несколько строк, выведенных торопливой рукой. Но едва до меня дошёл смысл написанного…

— Стойте!!! — заорала я так громко, что просторный пещерный зал, в который мы только что успели вступить, на все лады отозвался мне гулким перепуганным эхом.

— С ума сошла! — рявкнул Торгрин, от неожиданности едва удержавшись в седле — но вереницу всё же остановил. — Дхайне табия! Кто ж орёт в глубинах гор?!

— Дальше нельзя!… — я вытянула вперёд руку с листком бумаги, чувствуя, как пальцы начинают легонько дрожать.

— Что это? — недоумённо пробормотала Тира.

Альтар подался вперёд, нахмурился, без лишних слов спрыгнул с седла — почти одновременно с моим Стражем. Торгрин тоже спешился, торопливо направляясь ко мне.

— Предупреждение… — Я облизнула пересохшие губы. — Вряд ли кто-то способен так нелепо шутить…

— Но… от кого оно?… — Антонио обрёл дар речи.

Я помотала головой:

— Не представляю… Но если верить этой записке, то движемся мы вовсе не к Крылатой горе. — Придать голосу спокойствие при всём желании не получалось. — Здесь сказано, что мы умрём, если продолжим ехать той же дорогой…

«Остановитесь!!! Этот путь — ловушка! Он обрывается после десятой стрелки, посреди Багряной Впадины, кишащей нежитью! Если хотите жить — строго держитесь иной дороги, а все стрелки переводите вручную».

Ниже была набросана схема — корявые линии, змеящиеся между жирными точками, обильно сдобренные прорвой непонятных значков и рун.

— Дай сюда!

Торгрин, мрачный, словно грозовая туча, выхватил записку из моих рук. Вгляделся в текст и набросок, ещё больше темнея, а затем, ни слова не говоря, сорвал с пояса кожаный футляр. Уже понимая, что ничего хорошего ждать не приходится, мы молча столпились за спиной гнома, раскатавшего карту прямо в пыли под ногами. Возился с нею Тор долго и дотошно, как муравей, лишь сопение его с каждым мигом делалось ещё раздражённее и злее.

— Дхайне!… — выплюнул он наконец, и это звучало как приговор.

Поднял глаза на Шаэ — единственную, кто оставался в седле:

— Откуда у тебя… это?

— Было вот здесь, — эльфийка расстегнула ремешок компаса на запястье, протянула гному. — Он внезапно сломался, а записка была внутри.

Торгрин внимательно изучил круглую коробочку. Что он сделал, я так и не понял — успел уловить лишь ловкое движение пальцев, и сдвинутая набок крышка со стрелкой с тихим щелчком встала на место.

— Не внезапно. И не сломался, — Тор вернул компас эльфийке, словно через силу выговаривая слова. — Значит, Грид…

Шаэриэнн кивнула.

— Да. Компас я получила от него…

— Боги-Братья! — изумлённо выдохнул Тонио. — Но… почему он это пишет? Кому вдруг понадобилось убивать нас?!

Картина происходящего внезапно всё чётче стала проступать у меня перед глазами.

— Тем, кому «воскрешение» Торгина спутало все карты… — ответила за гнома эльфийка, и я понял, что прозрение снизошло не на одного меня.

Встретился с ней глазами и произнёс, кляня себя за то, что не сумел чуть раньше соединить несколько звеньев воедино:

— Скажи, Тор… Твой второй дядя, Ламар, мог бы желать тебе смерти?

— Мог бы. — Мне показалось, что Тор совсем не удивился. — И, чего уж, порою желал. Только вот от его тайных чаяний мне, дхайне, не было ни холодно ни жарко…

— А решился бы он устранить тебя, если бы счёл, что ты заступаешь ему дорогу? — задала вопрос Шаэ.

— Я всегда думал, что нет, — тяжело проговорил гном. — Кишка у него на то была тонковата… И потом, всё же, как ни взять, родная кровь… Тем паче, что наши дороги не слишком-то и пересекались. А уж когда я разругался с дедом и сдуру рванул воевать…

— Похоже, что минувшие семь лет изрядно закалили твоего дядю, — обронила эльфийка. — И вовсе не лучшие его черты… Или у него и вправду появилось теперь, что с тобою делить.

Торгрин остро взглянул на неё:

— Так… — выдохнул он, помотав головой. — Погоди… Для начала, нам надо сойти с Пути. Его магия оберегает только движущихся. А мы стоим, да ещё на открытом месте… Любая пробегающая мимо тварь, охочая до тёплой крови, может подумать, что ей внезапно ниспослали обед…

— Здесь есть твари? Какие? — Эльфийкин Страж цепко осмотрелся, пытаясь разглядеть неведомую опасность за сумеречными очертаниями камней.

— Разные, — уклончиво ответил гном.

Местность вокруг напоминала холмистую равнину, усыпанную булыжниками: от исполинов, похожих на маленькие горы, до обычных окатышей размером не более кулака. Впереди, на видимом расстоянии, маячила каменная стена и несколько ярусов неровных наростов на ней — точно грибы-паразиты, облепившие ствол гигантского дерева…

Торгрин свернул карту и вернулся к головному скагарру, беря его под уздцы. Мы поспешили рассредоточиться вдоль вереницы, делая то же самое.

— Но за всю дорогу, — осторожно заметила Тира, выводя своего зверя со светящегося отрезка тропы, — мы так и не видели ни одного существа — живого или нет…

— Принцесса… — подчёркнуто мирный тон Торгрина заставил Тиру вздрогнуть. — Если ты их не видишь — ещё не значит, что они не видят тебя.

Убежище отыскалось довольно быстро — один из каменных горбов, изломанными ступенями рвущийся ввысь, оказался полым внутри. Тонио и Шаэ проверили его с помощью магии, затем мы с А'Кариэллом шагнули внутрь, держа наизготовку клинки. Небольшой круглый грот действительно оказался «ничей»: внутри было прохладно и пусто, а толстый слой каменной крошки и пыли на полу не хранил ни единого отпечатка. Разлом в камне, служивший входом, был достаточно широк, чтобы мы смогли по одному провести внутрь скагарров, навьюченных поклажей, а затем разместиться самим.

Я выбрал место около самой «двери» — отсюда в бурой дымке вечных Рубийских «сумерек» вполне сносно просматривалась оставленная нами местность. Эльф, мельком взглянув на меня, занял такую же позицию у входа, но с другой стороны. Что ж, разумно: как бы я к нему не относился — но два меча в охранении в любом случае лучше, чем один…

Внутри нашего импровизированного укрытия было гораздо темнее, и Шаэриэнн зажгла лепесток магического огня.

— Сперва скажу я. — Дождавшись, пока все рассядутся, Торгрин отцепил ножны с «затмением» и тяжело плюхнулся на плащ. — То, о чём предупреждает нас Грид, похоже, правда… Узнать это наверняка я смогу, лишь увидев десятую стрелку. Он в точности рассчитал время, когда мы должны были получить его писульку — девятый рубеж мы проскочили около полуоры назад…

— А если мы повернём обратно? — вступил Антонио. — Я понимаю — конечно, потеряем уйму времени. Но зато целыми и невредимыми выберемся в Митроге…

— И заодно получим возможность поговорить кое с кем по душам, — резко бросил А'Кариэлл.

— Это невозможно. — Торгрин медленно покачал головой. — Вчера, разбирая с Вастой и Ламаром все детали Пути, я сам остановился на односторонних стрелках. Так скорость нашего передвижения вырастает в десятки раз… Но за это с каждым новым перегоном Путь расплетается за нашими спинами. И подправлять его я могу только лишь наперёд…

— Демоны, но зачем?! — поразилась Рожерия.

— Потому что так мы уложились бы за день, — не выдержав, рявкнул гном. — А иначе ползли бы дюжину, а то и полторы…

— Но ведь ты сам лишил нас возможности, случись что, отступить!… — повысила голос принцесса.

— Да пойми же ты — здесь, для гномов это самое привычное дело! — прорычал Торгрин в ответ. — Иначе какой смысл в Глубинке?! И по ней таскались бы, как у вас на поверхности — точно скопища сонных мух!…

— Ладно, хватит вам! — поспешно вмешалась Шаэ. — Так или иначе, но мы уже здесь, и этого не изменить. Теперь главное — понять, как нам выбраться и заодно избежать ловушки…

— В записке Грида рассчитан другой вариант пути, — Торгрин вновь зашелестел картой. — Начиная с той самой десятой стрелки… Смотрите! Вот Багряная Впадина… — мизинец гнома отчеркнул на схеме широкую чёрную «лужу» с неровными краями. — Если двигаться так, как он предложил, то мы пройдём самым её краем — вот здесь, где начинаются проходы в глубину. Они должны быть завалены… — он криво усмехнулся. — Хотя теперь уже я сам не знаю, чему верить…

— Если бы Грид хотел тебя убить, — заметил Антонио, — ему достаточно было бы просто промолчать, не находишь?

— Пожалуй, — хмыкнул гном. — Хотя храбрости ему хватило аккурат на то, чтобы предупредить меня на самом пороге гибели… В любом случае, этот путь выглядит единственной возможностью обойти Багряный котёл — если сейчас нас и впрямь отделяет от него лишь несколько слабеньких каменных стенок…

Пальцы Торгрина с хрустом сжались на рукояти секиры.

— Поганец Ламар!… — горько выдохнул он сквозь стиснутые зубы. — Да и я хорош — ослепший на радостях от встречи с домом дурень!… Выходит, это он организовал и письмо Васте, и дихостору в мастерских… Надо же — заварить такую кашу, и всё ради того, чтобы отвлечь бабку и в нужный момент подправить проклятый Путь!… Но, дхайне рэ крэсто, почему?! Я ведь и так уезжал…

— Рано или поздно ты бы вернулся, — веско произнесла эльфийка. — И с большой вероятностью стал бы претендовать на власть.

— Власть? Ты о Молоте? — Тор поднял на неё глаза. — Так он ведь всё равно у Грида…

— Думаю, что Грид в качестве главы вашего Дома для него куда интереснее и выгоднее, чем ты, — Шаэриэнн внимательно посмотрела Торгрину в лицо. — Я знакома с ними обоими всего ничего, но у меня уже сложилось впечатление, что влияние Ламара на старшего брата очень велико…

Тира встрепенулась, согласно склонила голову:

— Мне, кстати, тоже показалось, что уста вашего Мастера Мастеров лишь повторяют чужие слова.

— Так, в общем-то, и есть, — признал Тор. — Васта как-то обмолвилась, что Ламар даже ездит вместо Грида на Советы…

— Видишь, — резюмировала эльфийка. — Стало быть, пока Молот в руках Грида, ничто не мешает Ламару вертеть им так, как он того желает.

— К тому же, — заметила Тира, — поговаривают, что твой старший дядюшка не особенно-то талантлив и искусен в своём деле. Не только в сравнении с тобой, но и со многими другими вашими умельцами…

В памяти всплыл наш недавний разговор с братцами близнецами за кружкой эля. Внезапно мне показалось, что вместе с ним я вот-вот «ухвачу за хвост» что-то очень важное… Что-то, чего ни в коем случае нельзя упустить…

— Так что вполне может быть, — между тем усмехнулась Рожерия, — что Молот достался Гриду не самым честным путём.

— Артефакт такого уровня нельзя подчинить! — тут же возразила Шаэ.

— А это и не обязательно! — Тира азартно сверкнула глазами. — Достаточно просто не допустить до участия в Испытании тех Мастеров, которые сильнее. Подкуп, обман, шантаж… Да мало ли способов?…

— Ты не понимаешь, принцесса… — Торгрин тяжело вздохнул. — Пусть хоть пол-Дома считает себя толковее, достойней и талантливее… Но Грид взял Молот в руки первым — и тот признал его право. А значит — он останется первым из Мастеров, покуда не умрёт или не отречётся… Формально я — единственный, кто может потребовать повторного Испытания, потому что моё право на участие в нём, можно сказать, было нарушено… Да и то не факт, что в результате Молот, уже даровавший своё благословение Гриду, вдруг оставит его и предпочтёт меня…

Вот оно!…

— Торгрин! — скороговоркой выпалил я, рывком вскакивая с места — А'Кариэлл вздрогнул и изумлённо распахнул глаза… — А что произойдёт, если ваш Молот возьмёт в руки кто-нибудь иной? Совсем не Мастер?

— Если прежний Мастер уже не у дел — то ничего особенного, — удивлённо покосился на меня гном. — Ровно до тех пор, пока не будет избран новый… А как ещё, по-твоему, можно было бы проводить Испытания?

— А если Мастер Мастеров всё ещё правит и здравствует?

Тор неопределённо хмыкнул.

— Ну… Давненько такого не бывало, конечно. Если верить преданиям, первый и последний «иной», что решил полюбопытствовать, навсегда остался в памяти Дома тремя пригоршнями золы…

Я содрогнулся, соображая, как же мне в очередной раз нечеловечески повезло.

Подозрение в глазах Тиры вдруг сменилось изумлением.

— Альтар!… — ахнула она, прижав ладошку ко рту.

— Я не знаю, как Ламар и Грид это сделали… — Демоны, комок в горле изрядно мешал говорить!… — Но на плите в хрустальном хранилище у вас лежит хороший кузнечный инструмент — однако никак не Поющий Молот… Вместо того, чтобы испепелить меня, он спас мне жизнь. Так что поневоле, Тор, я должен быть твоим дядьям благодарен…

— Ты… с ума сошёл!… — гневно выдохнула Шаэриэнн. — Ashratt Ad Aen… Что ты там делал?!

— Это я!… — поспешно встряла Тира. — Я во всём виновата…

— Погоди!… — Стараясь быть кратким, но в то же время ничего не упустить, я пересказал наше похождение на ярус Мастерских, включая подробности битвы с Молчуном, до сей поры известные только мне.

Когда я умолк, эмоций не сдержал никто, даже делано-бесстрастный А'Кариэлл. А затем я с трудом угомонил разъярённую Шаэ, накинувшуюся на принцессу, точно коршун на рябчика.

— Ну всё, всё, прекрати! — заступил я ей дорогу. — Я не спорю с тобой!… Да, безответственные, безалаберные!… Глупые, точно малые дети… Согласен, только смысл не в этом… А в том, что если б нас не понесла туда… хорошо, пусть будет дурь в пустых головах, если тебе так легче… откуда, скажи, мы бы узнали о том, что Поющий Молот — на самом деле подделка?!

Шаэриэнн понемногу утихла, перевела дыхание. Спохватившись, прянула от меня в неловкой попытке отстраниться, сердито засопела, не сразу сообразив, отчего не получается.

Убедившись, что нервный порыв позади, я разжал объятия, отпуская её на свободу. Эльфийка тут же сделала несколько торопливых шагов назад — в такой спешке, что мне отчего-то даже стало обидно…

Вездесущий Страж — куда ж без него — мигом вырос у неё за спиной, бережно подхватывая под локотки… Но в этот миг заговорил Торгрин, заставляя обратить внимание на себя:

— Дхайне! Если всё так, как ты говоришь, Альтар… Где же тогда настоящий Молот?!

— Да где угодно… — Шаэриэнн отвернулась к стене, приглаживая встрепавшиеся волосы. — Мало ли мест в ваших пещерах, где можно без труда оборудовать тайник? Там он, должно быть, и покоится с тех самых пор, как твой дедушка, сняв с себя бремя власти, отправился к оркам и предоставил Аметистовый Дом самому себе… Кстати, вот тебе, Тор, задачка, — я с непередаваемым удовольствием отметил, что она мягко, но решительно отстранила от себя руки А'Кариэлла. — Смекни на досуге, когда выберемся из этой передряги… Для того, чтобы выдать фальшивый молот за настоящий, да к тому же провести «ритуал», в который поверили бы все остальные, просто необходим был маг. Достаточно сильный, сведущий в том, как зачаровывать металлы и, несомненно, полностью посвящённый в тайну… При этом ни один из твоих дядьёв к магии отношения не имеет.

— Залка!… — выдохнул Торгрин, задумавшись лишь на мгновение. — Дхайне табия! Теперь понятно, почему она пошла за Грида… Опаловые — самый малочисленный из митрожских Домов, зато они почти не воевали, и колдунов у них уцелело довольно много… Васта говорила, что вместе с Азалией к нашему Дому присоединились некоторые из их чародеев… Это было одним из условий брачного договора, выгодное для нас и для них…

— Подзреваю, что и сама Азалия вовсе не та, за кого себя выдаёт, — холодно добавила эльфийка. — Она представляется целительницей, но в лекарском деле знается очень слабо…

— Зато металлами и камнями действительно интересуется, — вступил Антонио. — Во всяком случае, за ужином мы с нею довольно долго поддерживали на эту тему разговор. И могу с уверенностью сказать — в этих вопросах она вовсе не дилетант…

— Кроме того, её, как и Ламара, очень интересовало, для чего Торгрину вдруг так срочно понадобилось повидать деда, — Шаэ зло хмыкнула. — Думаю, в самом факте этой поездки они увидели возможную угрозу собственному положению: а ну как вы помиритесь и вернётесь вдвоём с тем, чтобы Торгин прошёл Испытание Молота? В таком случае вывести их на чистую воду было бы парой пустяков…

— Что ж, — подвёл итог я. — Выходит, мы должны сказать спасибо Гриду. Каким бы безвольным и трусоватым все его не считали, всё же убийцей собственного племянника, в отличие от Ламара, он быть категорически не желает. Хотя не может не понимать, что все их тёмные дела вскроются, едва мы получим и прочитаем его записку…

— Я учту это, — очень серьёзно сказал Тор. — Когда вернусь домой и спрошу с них за всё. Не упущу ни единой мелочи… Но пока… — он вздохнул и расправил плечи, — … для начала нам действительно нужно остаться в живых. И разыскать деда. Поэтому — сейчас доставайте-ка припасы. Раз уж мы вынуждены были сделать этот привал, то хотя бы подкрепим силы…

Тира с готовностью зашуршала ремешками сумок.

— А дальше? — спросил Антонио.

— Дальше — двинем к десятой стрелке, — Тор криво ухмыльнулся. — Грид не ошибся. За эти семь лет я ещё не забыл, как налаживать Пути вручную.

Покончив с обедом и вновь выбираясь на Путь, мы получили подтверждение того, что в глубинах подземелий действительно царит своя жизнь, скрытая от нас иллюзиями магических дорог. По каменным «наростам» на скале впереди резво прыгала вверх небольшая стайка скагарров — то ли пять, то ли шесть «жуков».

Я поспешил покрепче намотать на руку повод своего зверя — кто знает, как среагируют воспитанники гномов на появление в зоне видимости своих диких собратьев… Однако, похоже, тревога была напрасной — наши «верховые» повели себя совершенно равнодушно.

— Ух ты!… — замедлив шаг, Тира проводила вольных скагарров восторженным взглядом.

Торгрин же, напротив, нахмурил брови и буркнул под нос что-то вроде того, что следует поторопиться. Волновался он не зря… Когда мы уже выстраивались в вереницу на знакомом участке Пути, отмеченном слабым сиянием, вдалеке у скалы промелькнула размытая чёрная тень — словно сорвалась откуда-то из-под свода, затерянного в вышине.

Стремительное движение — и последний скагарр из тех, что поднимались по скале… попросту исчез, скрытый с глаз тёмным облаком, а остальные его собратья перепугано рассыпались во все стороны, чудом не срываясь вниз. Кто это был, как и куда уволок немаленького зверя, мы так и не успели рассмотреть. Однако моя рука сама дёрнулась к клинку, Тонио вздрогнул, а Шаэ помянула Ашратта…

— Быстрее, быстрее!… — Торгрин поспешил занять место в седле во главе отряда. — Надо выезжать! Путь от многого защищает, и от этого тоже…

— Что это было? — севшим голосом произнесла Тира.

— Двейрин. Или локарр… Саггар его знает… — убедившись, что все на местах, гном поспешно пустил «головного» рысью, и лишь тогда перевёл дыхание.

Впрочем, наши трудности, похоже, ещё только начинались…

Как Тор распознал ту самую десятую стрелку — для меня так и осталось загадкой. Просто в один момент вдруг резко натянул поводья, заставляя скагарра остановиться, спрыгнул на землю и почти бегом кинулся к ничем не примечательному камню на обочине дороги. Уверенно ткнул пальцем ему одному различимую выемку — в сторону тут же откинулась проявившаяся на рельефной поверхности «крышка», обнажая часть какого-то сложного механизма. Гном закопошился внутри, без конца щёлкая разными рычажками, нажимая кнопки, вращая колёса… Мы замерли в ожидании — впрочем длилось оно недолго.

Торгрин поднял голову, прилаживая крышку на место, и скупо проронил:

— Порядок. Едем дальше…

— Так Грид написал правду? — спросила Тира.

— Относительно Багряной Впадины — да, — хмуро бросил гном. — Там она, за этой самой стеной… — он с досадой мотнул головой вбок, обозначая направление. — А вот сможем ли и в самом деле пройти по ободку котла, да не свалиться…

Что-то в тоне его последней фразы повеяло такой тоскливой обречённостью, что пробирало до костей похлеще колючего подземного сквозняка. Нет, так не годится!…

— Постараемся! — с нажимом сказал я, встречаясь с ним взглядом.

Тор сердито зыркнул исподлобья и отвернулся, возвращаясь к своему скагарру.

— Постараемся… — после паузы глухим эхом откликнулся он.

После десятой стрелки дорога потянулась вверх, виляя и неумолимо сужаясь. Холмистая равнина понемногу оставалась внизу. Лишь несколько самых упрямых «горбов», растеряв по пути всю силу и мощь, с трудом дотягивались узкими хребтами до тёмных зевов грубо слепленных друг с другом пещер…

Новая местность напоминала кусок ноздреватого сыра, щербатый и надгрызенный со всех сторон. Путешествовать дальше предстояло по «дырам», точно мышам, выбираясь из одного хода и ныряя в другой. Только в отличие от них, мы, к сожалению, не могли прогрызть себе дороги напрямик…

Десятую стрелку сменила одиннадцатая, в «шляпке» каменного гриба, затем — двенадцатая, обнаружившаяся прямо на земле под ногами.

— Как ты их находишь? — не выдержал я.

— По свету, — буркнул Тор, в очередной раз взбираясь в седло. Видя, что я так и не понял, пояснил: — Узлы Глубинки всегда подсвечены особенным образом…

Как по мне, серебряное сияние на узкой полоске Пути везде было одинаковым — но гному всяко видней… Я сосредоточился на дороге и на внутренних ощущениях, не забывая, впрочем, поглядывать по сторонам.

Зловещее ожидание беды неизменно присутствовало рядом — как и огромная глухая стена слева от нас, в которую буквально «влип» наш пористый камень. Так, словно сыр пришёлся не по вкусу надкусившему его великану и неряха-владелец, скривившись, швырнул недоеденный ломоть подальше с глаз, в самый тёмный угол чулана…

Но десятинки бежали за десятинками, понемногу складываясь в ору, вторую, а ничего ужасного не происходило.

Мой скагарр следовал вторым, прямо за зверем Торгрина. Со своего места я хорошо видел, как пристально наблюдает за стеной гном, когда мы «выныриваем» из очередного хода, как вглядывается в полускрытую сумерками даль, пытаясь выявить сквозные трещины или бреши… Однако их не было. Стена оставалась сплошной и монолитной, и Тор, поначалу застывший в седле, словно статуя, понемногу начал оттаивать и шевелиться, и даже что-то временами бурчал под нос, явно отпуская прочь чудовищное напряжение.

Хороший знак… Словно подтверждая мои мысли, гном обернулся назад, в очередной раз натягивая поводья.

Скагарры замерли на нешироком полуосыпавшемся «мосту», кривым ходом соединявшем две пещерные «дырки». Очевидно, в этом месте некогда случился обвал: многие каменные норы на разных уровнях впереди нас были как будто стёсаны огромным напильником; мостики между ними обрывались, не доходя и до середины. Где-то переходы полностью обрушились: о том, что они здесь были, напоминали лишь голые зубья опор, зловеще торчащие из тёмной глубины ущелья…

— Тринадцатая! — объявил гном, спрыгивая на землю — так, чтобы услышали все. — Ещё один перегон вдоль Багряной — и помчимся отсюда прочь! Так, будто у наших скагарров выросло по десятку крыльев вместо лап!…

За моей спиной шумно вздохнула Тира. Шаэриэнн негромко бросила короткую реплику на эльфийском — должно быть, чтобы подбодрить А'Кариэлла.

— Да услышат тебя Боги… — тихо проронил Антонио, пока Торгрин торопился к щербатому входу в следующую пещеру, привычным жестом раскрывал невидимую крышку, добираясь до заветного механизма.

Возможно, мне показалось, но на этот раз гном возился несколько дольше, чем обычно. Я присмотрелся, и в его движениях, поначалу размеренных и ловких, мне внезапно почудилась… паника? Страх?

— Тор! Всё в порядке? — на мгновение опередил меня эльфийкин Страж.

— Нет.

Торгрин повернулся. Одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы мы, не сговариваясь, покинули сёдла. Дождавшись, пока все соберутся рядом, гном убийственно спокойно произнёс, до хруста сжав кулаки:

— Не получается… Я не могу перевести эту стрелку. Здесь что-то стряслось, и Магия Пути заблокировала механизм… возможно, это из-за обвала…

— Что делать, ты знаешь? — подала голос Шаэ.

— Знаю, — тем же лишённым эмоций голосом ответил Тор. — Где-то неподалёку должен быть дублирующий переключатель. Он позволяет снять блок… Но я его не вижу.

— Как он выглядит? — спросил Антонио.

— Да такая же вот дура в камне, — Тор кивнул головой на раскрытую панель с кнопками и шестернями. — Только поменьше… Как правило, там всего один рычаг. И обычно его размещают рядом с самой стрелкой… Ну, может, чуть поодаль, чтобы его не вывела из строя та же дрянь, что и основной механизм…

— Так, — голос Тиры предательски дрогнул, но тут же выровнялся. — Давайте все вместе внимательно осмотрим это место…

— Думаешь, сможешь его распознать? — скептически прищурился А'Кариэлл. — Тор его не увидел, а ты…

— Его здесь нет, принцесса, — мотнул головой гном. — Почему уж, не знаю — любая стрелка всегда страхуется таким рычагом. Но — нет…

— Постойте… — проронил Антонио.

Маг заглянул в туннель, прошёлся вдоль стены, изредка касаясь её рукой.

— Я вот что думаю, Тор, — обернулся он к гному. — Это ведь традеит. Исключительно хрупкая и непрочная порода… Возможно, те, кто проектировал Путь, предпочли разместить рычаг подальше, закрепив его на более стабильной основе…

Прикусив губу, Торгрин задумался.

— Дельная мысль, чародей…

Он поднял голову, окидывая внимательным взглядом зевы соседних пещер:

— Я такого не видел… Но это не значит, что такого не может быть.

— Но как тогда найти этот рычаг? — осторожно спросила Тира.

— А если по фону? — встрепенулась Шаэ. — Ведь крышку переключателя наверняка маскируют те же чары, что и стрелку…

Недоговорив, она подбежала к механизму, приникла к оконцу с деталями, поводила руками вперёд-назад…

— Там попробуй, колдунья!… — Когда она поднялась на ноги, Тор, легонько взяв её за плечи, развернул в нужном направлении. — Зуб даю: или вон тот ход, чуть выше справа, или сразу за ним, ближе к стене…

Эльфийка сосредоточилась, помедлила. Выставила ладони вперёд, широко растопырив пальцы, и замерла. Несколько долгих мгновений мы все напряжённо вглядывались в серые разбитые камни, когда внезапно Тира вздрогнула, без слов вытягивая руку перед собой.

Я сместил взгляд чуть правее и выше — и увидел, как на участке стены у самого входа ближней из указанных Тором пещер мало-помалу разгорается знакомый жемчужно-серебристый свет…

Шаэ, устало вздохнув, опустила руки.

— Это там, — уверенно подтвердила она. — Что дальше?

— Дальше? — Торгрин прищурился. — Надо придумать, как добраться до рычага и отключить блок.

— Хм… — заметила Тира. — А ничего, что мостов больше нет?

— Есть.

Я кивнул на тоненькую неровную кромку вдоль пористой стены, начинающуюся в шаге сбоку от нашей пещеры. Каменная ленточка в самых заметных местах едва достигала ширины ступни — и, тем не менее, насколько я мог проследить, уверенно змеилась вперёд, перерастая в плоский «блин» прямо перед входом в тёмную дыру.

Десяток шагов, не больше… Всего десяток.

Подойдя к самому краю нашей «дороги над пропастью», А'Кариэлл поддел носком сапога осыпающуюся крошку. Опустился на корточки, следя, как камешки, глухо дребезжа, скачут вниз.

— Издеваешься? — сквозь зубы проронил он. — Это осыпь. Всё здесь давно рухнуло… А по той полоске не проползти и таракану.

— Таракану, может, и не проползти…

Я ещё раз прикинул расстояние. Затем скинул плащ, меч, вытянул пару кинжалов. Примерившись, с силой всадил один из них в стену пещеры — и тут же вытащил. Что и требовалось доказать — прочная сталь входила в пористую субстанцию легко, однако держалась в ней достаточно крепко…

— Альтар!… Не смей!… — ужаснувшись, выпалила принцесса.

— Это безумие! Ты умрёшь!… — тут же подлетела ко мне Шаэриэнн.

— И не собираюсь. Вспомни Форт Туманного Клинка… — свободной рукой я легонько сжал её пальцы, вцепившиеся мне в запястье. — Когда мы выбирались из «гостевой» башни, ты тоже говорила, что нам не спуститься по стене. И тем не менее… Я точно знаю, что делаю, Шаэ. Иначе бы и не пытался…

Внезапно меня прервал тычок в бок — неожиданный, но не сильный. Я резко развернулся и встретился лицом к лицу с эльфийкиным Стражем.

— Самоубийца, — процедил А'Кариэлл. В руках он держал толстый моток верёвки, конец которого протягивал мне. — Обвяжись… Хотя бы получишь шанс не сдохнуть, когда полетишь в пропасть…

— Точно! — Торгрин без лишних слов встал рядом с эльфом; рядом с ним тут же вырос Тонио, деликатно, но уверенно оттесняя в сторону Тиру. — И не спорь! Раз ты единственный, кто может туда забраться, нам остаётся тебя страховать, и если ничего не выйдет, то хотя бы вытянуть!

— Идёт, — я принял верёвочный «хвост».

Обернул вокруг пояса, закрепляя — и не удержался:

— Но я сам убью тебя, остроухий, если посмеешь дёрнуть хоть на миг раньше…

— Не переживай, Пёс, — улыбка Стража вышла настолько же искренней, насколько и зверской. — Лично прослежу, чтоб вначале ты от души приложился о камни, дабы вышиб все свои идиотские идеи из головы…

— Ashratt Ad Aen… — простонала Шаэ.

Я тоже улыбнулся. Эльфийке — мягко, аккуратно разжимая её пальцы. Кариэллу — в точности скопировав его гримасу. В душе уже поднимался злой весёлый азарт, будоража кровь перед рисковым подъёмом…

Эльф молча бросил несколько локтей верёвки на землю, прижался плечом к стене пещеры, крепко упёрся ногами в камень.

— Пошёл, — бросил он, не глядя на меня. — Theidda Tearr…

— Mira'nke… — откликнулся я, не успев удивиться: понятно, что все мы в одной лодке, но того, что остроухий вслух пожелает мне удачи, не ожидал.

Вогнал в стену один из кинжалов на уровне плеча и сделал первый осторожный шаг вперёд.

Время для меня замедлило ход. А может, и вовсе прекратило…

Я отчаянно кусала губы, сжимала кулаки, не замечая при этом, что впиваюсь ногтями в собственные ладони.

Ночь! Насколько же легче, когда можешь действовать сама — и как невыносимо тяжело, уступив право на риск другому, бессильно наблюдать за ним с безопасной дистанции, не в силах ничем помочь!…

Я не сводила глаз с Альтара, медленно, но уверенно продвигавшегося к пещере. Боялась даже моргнуть — словно сила моей мысли могла удержать его на стене, не позволила бы сорваться в коварное жерло пропасти, только и ждущее роковой ошибки. A'Kariaell, Торгрин и Тонио были начеку, однако верёвка в их руках спасла бы Карателя от гибели, но не от увечий…

Да только Альтар не желал оставлять бездне ни единого шанса. Ножи в его руках казались когтями, цепко впивающимися в пористую плоть камня, похожего на застывшую пену. А сам он в эти мгновения походил на диковинного хищного зверя, одарённого самой Природой столь гармоничным сочетанием ловкости и силы, каким не может похвалиться больше ни одно живое существо…

Воистину, только он один мог пройти этот путь… И он прошёл его — хотя время, за которое он преодолел дюжину шагов, показалось мне вечностью. Когда, оттолкнувшись от стены, он мягко спрыгнул на каменный козырёк перед входом в пещеру, я не сдержала победного крика.

Словно в ответ по стене мимо натянутой вдоль неё верёвки прошуршал водопад мелких камешков. Торгрин укоризненно обернулся ко мне, зажавшей рот рукой:

— Запомни раз и навсегда: здесь не кричат, колдунья… Горы такого не любят. И могут не простить…

Я торопливо кивнула.

— Запомню, Тор. — Наблюдая за тем, как Альтар обматывает снятую с пояса верёвку вокруг камня у входа и устремляется к островку серебряного света, я ощутила вдруг, как ликование за его успех омрачил смутный отголосок тревоги.

— Будь осторожен! Пожалуйста… — вполголоса проговорила я, но он вроде бы услышал. Не оборачиваясь, кивнул головой, склоняясь над прикрываюшей рычаг каменной крышкой.

— Что нужно сделать, Тор? — донеслись до нас его негромкие, но чёткие слова.

— Осмотри там, где свет, — гном переступил с ноги на ногу, поднял глаза к потолку. — Или ощупай камень пальцами. Там есть кнопка… Подвижный участок, он должен легко поддаться. Утопи его — крышка откинется… Под ней увидишь рычаг. Его надо просто переключить…

— Погоди… — прервал его хриплый голос Альтара. — Что-то опять не так…

Тор нахмурился.

— В чём дело?

— Кнопка есть, — Каратель развернулся к нам. — Жму её, только без толку… Крышка как сидела, так и сидит на месте. Только пальцы колет…

— Колет пальцы?… — повторила я.

— Да… Покалывает. Противно так, точно пытаюсь рвать весеннюю крапиву… — Он мог бы не продолжать.

Ashratt!…

Я прикрыла глаза, проклиная собственную глупость.

— Шаэ… — Тонио повернулся ко мне, но я перебила его, торопясь признаться:

— Да!… Когда я искала источник магии с таким же фоном, я попросту пробудила и «потянула» на себя похожие чары… А вместе с тем, должно быть, активировала и магическую защиту. Бездна, я совсем не приняла это в расчет…

— Можешь убрать защиту? — спросила Тира.

— Могу. Причём легко… — Я нервно хохотнула — весь ужас ситуации заключался в том, что это было правдой на самом деле. — В одно касание ладони…

Моим друзьям понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, о чём я говорю.

— Дхайне ре крэсто!!! — Торгрин от души въехал кулаком в ближайший камень.

— Шаэ, а по-другому никак? — спросил A'Kariaell.

— Никак, — я помотала головой. — Мне тоже нужно туда перебраться…

— Ты не сможешь! — выпрямился во весь рост Каратель — так, словно с той стороны мог удержать меня на этой.

— Ты не Альтар, — сверкнула глазами Тира.

— Разумеется! — Возникшая идея была весьма сомнительной, но отказываться от неё я не собиралась. — Кинжалов я не удержу, и по стене не перелезу. Но у нас есть верёвка, а с ней дело пойдёт несоизмеримо легче…

Свою идею я прокляла почти в тот же миг, как успела убедить остальных в том, что у нас нет другого выхода. Но отступать было уже поздно.

Проползая над пропастью на петле из кожаной вожжи, переброшенной через туго натянутый канат, я старалась не смотреть вниз и не думать о том, что будет, если он вдруг оборвётся… Однако пока верёвка ходила ходуном в такт моим неуклюжим движениям, но держалась, закреплённая с обеих сторон на подходящих камнях.

Впридачу, её не выпускали из рук мужчины… Но если с той стороны, откуда я уже успела отдалиться почти наполовину, меня страховали сразу трое, не считая принцессы, то у пещеры с рычагом, который я так неосмотрительно «заперла», подсобить Альтару было некому. И, тем не менее, всякий раз, как я заставляла себя оттолкнуться от стены корпусом и ногами, продвигаясь ещё на чуть-чуть, мне становилось спокойнее от сознания того, что Каратель становится ближе…

— Представляешь, — говорить приходилось урывками, в коротких передышках после каждого «шага», — так привыкла к тому, что ты всегда начеку… И всегда нас защищаешь… Что свято уверена в том… что рядом с тобой даже в пропасть упасть не получится…

— Не получится, — серьёзно подтвердил Альтар, хотя глаза его улыбнулись. — Так что даже не пытайся… Ну, давай, ещё немножко!… — аккуратно, стараясь не раскачивать трос, он высвободил из-под него правую руку и потянулся мне навстречу…

— Riaaa!!!

Окрик Стража прокатился по каменным стенам и эхом унёсся ввысь. Я втянула голову в плечи и тоненько закричала, не узнавая собственный голос — на миг раньше, чем почувствовала, как рывком провис канат… Чем увидела, как за спиной Альтара стремительно кружит вокруг подножия камня непонятно, как вырвавшийся на волю верёвочный «хвост»…

Карателя дёрнуло вперёд, чудом не сбросив с неширокого пятачка. Я увидела совсем рядом его вмиг окаменевшее лицо. Буквально в последний момент он успел удержаться на самом краю, избежав, казалось бы, неминуемого падения, и отчаянным усилием рванул верёвку на себя.

Я опять подлетела вверх, больно ударившись боком о стену. В глазах потемнело от ужаса — я уже знала, что сейчас произойдёт… Но за мгновение до того, как верёвка, окончательно сорвавшись с крепления, увлекла нас обоих вниз, Альтар выпустил канат из рук, перехватывая моё запястье…

Как он это сумел, для меня так и осталось тайной. И всё же, мы оба действительно рухнули — Альтар на спину, у самого входа в пещеру, я — сверху на него. С той стороны что-то кричали, суетились друзья, бессильные что-либо сделать. Но прошла, казалось, целая вечность, пока я смогла заставить себя сделать вдох и обрела способность нормально воспринимать действительность.

— Ты цела?

Севший голос Альтара послышался над самым ухом. Я сообразила, что всё ещё лежу на нём, а он продолжает сжимать мою руку. Осознав, что он ждёт ответа, я кивнула. Пошевелилась, сползая на каменистую плоскость. Села, потянула ладонь к покрытому испариной лбу…

Каратель медленно, словно нехотя, разжал пальцы. Я машинально отметила, что на правом запястье наливаются неслабые синяки… Сила рывка Альтара была ошеломляющей — но именно она и спасла нам жизнь.

— Ashratt… — прошептала я. — Я так и знала, что с тобой не свалишься в пропасть. Теперь будешь думать, будто решила проверить…

Альтар, приподнявшись на локтях, изумлённо уставился на меня, а потом рвано, хрипло расхохотался — давало знать пережитое только что безумное напряжение.

Я подняла глаза — туда, где у самого края «моста», не меньше нашего рискуя свалиться, столпились побледневшие друзья.

— Демоны! Что с ней стряслось? Ты как закрепил её?! — Торгрин потрясал в воздухе бесполезной уже верёвкой.

— Нормально закрепил, — в ответ рявкнул Каратель, окончательно приходя в себя.

— Ты же чуть не убил её! — в ярости выкрикнул A'Kariaell, добавив несколько витиеватых ругательств на 'lenguaa.

— Он спас меня! — повысив голос, оборвала Стража я. — Не говори, если не понимаешь!…

— Боги-Братья!… И как же… теперь? — Тира, прикусив губу, беспомощно смотрела через пропасть.

Альтар, слегка покачнувшись, поднялся на ноги.

— Ну, — проронил он, — ножи-то у меня остались… Вернусь назад, притащу верёвку обратно. Потом вернёшься ты, а следом снова я…

При мысли о том, что путь придётся повторить, меня передёрнуло.

— О Ночь!… Нет!

— Шаэ…

Альтар вздохнул, делая шаг к краю плато, остановился и замолчал. Так резко, что я поневоле подобралась ближе и опасливо выглянула из-за его плеча.

Доброй половины каменной дорожки вдоль стены больше не существовало. То ли она осыпалась, не выдержав грохота и шума, то ли, что вероятнее, обломилась целым участком, задетая мною при падении. Но кинжалы Карателя теперь становились бесполезны — даже при всей его сноровке перебраться на ту сторону, не имея опоры для ног, он не мог.

И глупая радость, испытанная мною в первый миг оттого, что не придётся повторно пробираться над пропастью, почти сразу же сменилась первобытным страхом.

Потайная кнопка плавно ушла вглубь камня. Чужая магия, поневоле выставленная мною «на стражу», уступила без борьбы, распознав во мне ту, которая так некстати потревожила её…

Крышка сдвинулась с тихим щелчком, подпуская к рычагу — и он легко поддался моим слабым пальцам.

— Давайте! — развернулась я в сторону «моста».

Торгрин сухо кивнул и исчез в тоннеле, за спиной принцессы. Тира, яростно жестикулируя, напирала на Тонио, выдвигая очередную безумную идею нашего спасения. Маг слушал терпеливо, внимательно, но лишь время от времени виновато разводил руками.

— Даже не вздумай! — Я поймала взгляд Стража — напряжённый, полубезумный, не сводимый им с пропасти: он явно оценивал расстояние и собственные возможности… — Ты мне нужен живым, Kar!… Как твоя Akira, запрещаю даже думать о подобных глупостях, Seidanhe-nai!

A'Kariaell скрипнул зубами:

— Ria! Я…

— Ты нужен мне живым! — с нажимом повторила я. — Как и всем нам. Тор предложил разумный, и, чего уж там, единственно возможный выход… Вы отправитесь по прежнему курсу до ближайшей стрелки. Потом сойдёте с Глубинного Пути и вернётесь за нами… А мы с Альтаром тем временем тоже будем осторожно продвигаться вперёд. Раз уж эти туннели всё равно дальше сообщаются…

— Старайтесь держаться правой стороны! — Гном снова возник у входа, энергично оттряхивая ладони от пыли. — И ни в коем случае не приближайтесь к чёрной стене! Если туннель поведёт туда… если наткнётесь на трещину, раскол, разлом — лучше не рискуйте! Спрячьтесь где-нибудь, замрите и дождитесь нас, ясно?

— Ясно, — Альтар покладисто кивнул, хотя повторял это Тогрин уже, наверное, раз третий, не меньше.

— Я прикреплю к вам поисковые заклятья, — вмешался Антонио. — Постараюсь ни на миг не выпускать ваши ауры из виду. Так мы сможем определить, где вы и всё ли у вас в порядке…

— Отлично! — отозвалась я.

Повернулась к Стражу:

— Kar, имей в виду! Мой «Искатель» будет ориентирован на тебя…

— Это безумие!… — A'Kariaell сердито дёрнул головой и отвернулся.

Казалось, его устами говорила моя интуиция… Тем не менее, я заставила себя усмехнуться и преувеличенно бодро помахала рукой:

— Встретимся через пол-дня…

Пока я вычаровывала лёгкий огонёк, призванный осветить нам путь, Альтар с кинжалом наизготовку первым ступил в узкий ход туннеля. Мои слова о том, что первому стоит двигаться магу, предпочли не услышать… Я прикусила губу, но высказать своё недовольство спине Карателя, изрядно закрывающей мне обзор и поле возможной атаки, так и не успела.

Через десяток шагов пещера понемногу начала раздаваться в ширину и ввысь, и вскоре мы с Альтаром уже шагали бок-о-бок, вынужденно любуясь изломами тёмно-серого камня, окружающего нас со всех сторон. Мы не ослабляли внимания ни на миг, однако пока что единственной грозящей нам опасностью было ненароком споткнуться на неровностях каменного пола, образовывавших самые причудливые «западни» в неожиданных местах. Причём рассчитаны эти ловушки были, похоже, исключительно на эльфов: Альтар двигался спокойно, точно по гладкой равнине, но вот я, должно быть, не пропустила ни одной.

В очередной раз запнувшись о коварный «порожек», я прикусила губу: в глазах потемнело от боли. Выругавшись про себя, я сердито проигнорировала Карателя, протянувшего мне руку, распрямила спину, тщательно высматривая, куда станет правая нога… и на следующем же шаге подвернула левую.

— Шаэ… — негромкий голос Альтара нарушил молчание, повисшее между нами с самого начала пути. — Я не собираюсь учить тебя жизни. Но принять предложенную помощь ещё не означает проявить слабость… А предложить её в нужный момент — вовсе не попытка обидеть или уесть.

Я вспыхнула до кончиков ушей, вскидывая на спокойное лицо Карателя гневный взгляд — и вдруг со всей горечью внезапного озарения поняла, как глупо себя веду. Проглотила колкую отповедь, едва не сорвавшуюся с языка, покаянно склонила голову и, преодолев колебания, обхватила ладонью его предплечье.

— Прости меня… — Слова вырвались сами собой раньше, чем я спохватилась, что не собиралась оправдываться или что-то пояснять. — Слишком давно я привыкла полагаться только на себя саму.

Я прикусила язык и, невесело усмехнувшись, добавила, неловко попытавшись свести всё к шутке:

— Совсем одичала, видать, в лесной-то жизни…

— Ты просто разучилась доверять, — неожиданно серьёзно сказал Альтар.

Определённо, ступать теперь получалось куда увереннее… Я хмыкнула — но Каратель не издевался и не сочувствовал. Внезапно мне захотелось ему ответить.

— Возможно, именно поэтому и прожила так долго. Доверие — весьма сомнительная ценность, Альтар. И цена, которую за него приходится платить, порою непомерно высока…

— Ты права и неправа, — заметил Каратель, помогая мне взобраться на крутоватый уступ: подземный путь понемногу начал стремится вверх. — Дорого обходится не доверие, а ошибки в выборе тех, на кого осмелился положиться… И всё равно жить, не доверяя абсолютно никому, невозможно.

Нехарактерное для него многословие меня изрядно удивило. Насколько я успела узнать Альтара, он никогда не был любителем порассуждать на отвлечённые темы… Что же здесь? Что-то личное?…

— А ты сам доверял хоть кому-нибудь настолько, чтобы судить?

— Доверял, — уверенно кивнул Альтар, легко вспрыгивая на уступ следом за мной. — Иначе давно был бы уже мёртв. И не раз.

— И я доверяла… — с внезапной горечью бросила я в ответ. — И сожалею об этом. Иначе сейчас были бы живы те, кому выпало расплатиться с Судьбой по моим счетам…

Всего лишь один удар сердца… И уже не серый полумрак пещеры — мягкие сумерки сизой кисейной дымкой опускаются на укрытый посреди озера островок. Вздрагивает сырой стоялый воздух, волнуется, задышав жизнью, веет тёплой весной, мгновенно вскружив голову дурманящим ароматом водяных лилий и ночной виолы…

… Белый цветок амарантиса словно только того и ждёт: вырывается из плена разметавшихся локонов, трепещет на ветру — но тонкие длинные пальцы, ловким движением подхватывая его, бережно и умело вплетают обратно в мою причёску.

Едва уловимое прикосновение губ к виску… Тёплое дыхание, бархатистым шёпотом у самого уха дарящее изысканную ласку вечных слов, которые всякий раз звучат по-новому:

— Shaerriaenne… Mea vallore… lo'ke te deio… Shaerri-nai…

Я чуть слышно смеюсь, замирая от счастья… Легонько трусь головой о его плечо, обнимаю за шею. Он с мягкой улыбкой склоняется ближе… ещё ближе… так близко, что в глубине лучащихся нежностью невероятных фиалковых глаз я вижу отражение себя — любящей, любимой, просто до безобразия счастливой… Неужели это правда?… неужели так действительно может быть?!

Правда, отвечают его губы, мгновение спустя сливаясь с моими в бесконечности поцелуя…

Так и есть, понимаю я, блаженствуя в кольце его объятий, зарываясь пальцами в длинные платиново-белые пряди его волос, и озорник-ветер, куражась, то и дело щекочет ими моё лицо…

Один удар сердца — и я теряю себя, забываю о пространстве и времени, вне которых на крошечном застывшем посреди озера островке существуем здесь и сейчас только мы двое: я и он… И, с сожалением вспоминая на краткие мгновения о том, что всё-таки нужно дышать, успеваю шептать в ответ прерывистым эхом:

— Vallore tea querra… Tea querra, Llireadan!

— Ты так любила его?

Я мгновенно опомнилась, вырываясь из власти призраков прежней жизни.

Голос Альтара, ворвавшись в сознание точно ураган, отшвырнул пелену наваждения прочь — и Каратель тут же виновато отвёл глаза в сторону, явно коря себя за то, что невольно сумел разглядеть отблески чужой, очень сокровенной тайны.

— Извини, — глухо произнёс он. — Разумеется, это не моё дело.

Я, не удержавшись, повела плечами, словно сбрасывая с них невидимый груз. Запах каменной пыли в воздухе, уже успевший стать привычным, удивительным образом успокаивал: глубоко вдохнуть его оказалось даже приятно.

— Llireadan… — За столько лет я впервые вслух произнесла его имя, даже не удивившись, насколько чужим и холодным оно стало теперь. — Он был… смыслом моей жизни, Альтар. Глупой романтичной девчонке понадобилось слишком много времени, чтобы понять простую вещь: наличие в сказке прекрасного принца ещё не означает, что у этой сказки счастливый конец.

— Ллиреадан… — повторил за мной Альтар так нарочито по-человечески, что я, на миг забывшись, воззрилась на него с удивлением: обычно в его произношении почти не чувствовался акцент. — Так, кажется, зовут вашего нынешнего короля?

— Верно, — подтвердила я: слова звучали отстранённо, точно краткий пересказ придворной хроники, покрытой вековой пылью. — Что бы и кому ни казалось, на самом деле его душой всегда владела лишь одна страсть — Туманный Венец… И в итоге он его заполучил.

Коридор, по которому мы шагали, внезапно вильнул, делая поворот, и резко оборвался за ним обрубленным зевом пещеры. В поле зрения слева вновь замаячила чёрная Стена, полускрытая пористыми наростами. Дальше, сразу за широким переходом над ущельем, углублялись в камень два просторных хода-«рукава».

Памятуя наставления Торгрина, мы с Альтаром, не колеблясь, выбрали правый, самый дальний от Стены, и двинулись дальше.

Я была уверена, что теперь Каратель оставит эту тему. По правде сказать, подобные вопросы из его уст были для меня не менее неожиданны, чем собственный порыв ему на них ответить. Какое-то время мы шагали молча, и я вздрогнула, когда Альтар снова заговорил:

— Он был… твоим мужем?

— Почти. — Я невольно усмехнулась. — По горькой иронии судьбы день нашей несостоявшейся свадьбы я встретила на Теондарре. Не удивлюсь, если вдруг окажется, что как раз тогда Llireadan обрёл благословение Совета Созвездий: Провидение обожает подобные игры… Так что впору сочинить очередную дурную сказку. Что-то типа того… — я театрально пошевелила в воздухе пальцами. — «Он пожертвовал любовью ради короны, тогда как Она отреклась от короны во имя любви»…

— Вот как… — странные нотки в голосе Карателя царапнули мой слух. — Так значит, ты была королевой?

— Почти, — повторила я. — Слышал что-нибудь об обряде Предназначения?

Он молча покачал головой.

— Среди Корней Звёздного Древа — высшей знати Долины — всё ещё считается модным примерять на себя традиции предков… — не сдержавшись, хмыкнула я. — Когда мне исполнилось две зимы от роду, меня Предназначили в жёны наследнику Созвездия Растущей Луны. Ему на тот момент было девятнадцать… Через год Kaidenn встал во главе своего рода, заменив престарелого отца. А ещё спустя полдюжины зим на очередном Собрании Созвездий на его чело был возложен Туманный Венец…

Я вздохнула: странно было пересказывать историю своей жизни, точно старую балладу…

— Старейшие не прогадали: тем самым был положен конец распре между могущественными ветвями Древа, жаждавшими королевского престола. А недюжинный ум и таланты молодого Владыки вкупе с поддержкой, которой Kaidenn пользовался в Созвездиях, предрекали, что править он будет долго и благополучно…

Я помолчала, вспоминая. Альтар не торопил.

— Мой отец был вне себя от радости. Лучшей партии для единственной дочери грех было и желать… Не учёл он только одного: того, что дочь, которую с младых ногтей все уже видели будущей королевой, однажды вырастет. И с горячностью, свойственной юности, разрушит все его планы сама.

Очередной поворот подземного туннеля закончился развилкой: путь здесь разбегался натрое. Мы опять свернули направо, но не прошли и сотни шагов, как оказались в тупике: ход был завален. Пришлось возвращаться назад и выбирать средний коридор.

Мимоходом я проверила заклятье-«Искателя», наложенное на моего Стража. Сердце тревожно ёкнуло: ничего…

Впрочем, и не удивительно — мгновением позже подоспела спасительная мысль. Так, в общем-то, и должно быть… Пока они под действием магии Глубинного Пути, любые иные чары просто не пробьются. Зато, как только отряд сойдёт на следующей стрелке, мы сразу же будем об этом знать…

Альтар молча следил за дорогой. Однако и он, и я понимали, что прерванный поневоле разговор ещё не окончен… Я была уверена, что более он не подтолкнёт меня ни словом, ни взглядом — и в то же время буквально кожей чувствовала, что он ждёт продолжения.

А я… я, Ashratt Daebbr, действительно хотела продолжать.

… Каратель совершенно не удивился, когда я вновь подхватила его под руку, чтобы не отвлекаться на камни — только, подстраиваясь под мою походку, слегка убавил шаг.

— Llireadan был младшим братом Kaidenn'а. Моим ровесником… — Я выждала пару мгновений, собираясь с мыслями. — Тесные связи между нашими родами способствовали тому, что мы росли и обучались вместе, постигали науки и искусства магии и меча у одних и тех же наставников… Увы, Llireadan не был и вполовину так же талантлив, как его брат. Однако ещё в детстве он несколько раз во всеуслышание заявлял, что непременно будет королём. Разумеется, все считали это шуткой, а пару раз его даже откровенно подняли на смех… — Я вздохнула. — И Llireadan сделал нужные выводы.

Впереди опять замаячила развилка. Надо же!… Теперь уже семь ходов, разбегающихся в неизвестности.

Вероятно, часть из них сходилась где-то впереди: во всяком случае, два крайних правых туннеля вновь через короткое время упёрлись в осыпь. И только с третьей попытки нам, наконец, повезло: коридор оказался просторным и вроде бы крепким, и, похоже, не собирался резко обрываться тупиком.

— Время шло. Мы росли… — Гулкая тишина вокруг придавала голосу мистические нотки, отчего мои слова звучали странно: временами печально, временами — зловеще… — И как-то совершенно незаметно куда-то исчез противный и вздорный мальчишка, не раз получавший от меня хорошие трёпки за заносчивость и лицемерие. А появился… Появился тихий юноша с грустными фиалковыми глазами. Обожающий закаты и лошадей, зачитывающийся трактатами о бое на мечах и превосходно декламирующий стихи любимых мною поэтов… — Я смежила веки — всего на миг, не дожидаясь, пока проклятый образ встанет перед ними, как живой. — Но главное — уже смирившийся с тем, что всю жизнь он обречён быть лишь бледной тенью своего яркого, успешного старшего брата. И, конечно, неимоверно страдающий от того, что ничего изменить не в силах.

Альтар понимающе хмыкнул.

— Ага, — чуточку иронично подтвердила я. — Теперь сама не верю, что могла быть такой глупой. А тогда, разумеется, тут же со всем рвением и горячностью бросилась убеждать его в обратном… ну, и конечно, полыхнула любовь, наперекор всем договорам и политическим интересам. Llireadan, как и положено герою печального образа, только вздыхал и сокрушённо качал головой, лишь подогревая во мне желание отвоевать право на наше чувство у всего мира…

Туннель постепенно расширился и начал кривиться поворотами. Чтобы лучше видеть, я подняла повыше магический огонёк.

— Нелегко выиграть такую войну, — заметил Альтар.

Я вздохнула:

— Не то слово… Отец был в ярости. Увещевал, запугивал, грозил… Клялся, что отречётся от меня перед Собранием Созвездий, лишит права на родовое имя, изгонит из дома. Кричал, что я, должно быть, помутилась рассудком, поскольку «предпочла серую посредственность великой чести стать супругой Владыки»… В ответ я бросила ему, что способна прославить Тёмное Пламя собственными заслугами, куда более весомыми, чем честь разделить ложе с избранным королём. Отец рассмеялся мне в лицо… — Я зло хмыкнула, прикусив губу — воспоминание об этом до сих пор причиняло боль. — А через несколько дней, выстояв ритуальный поединок против семи лучших воинов Созвездий, неожиданно даже для себя получила Благословение Ночи и право называться её Избранницей — Rihanne Daerrt…

— Право считаться лучшим воином? — Альтар поудобнее перехватил кинжал.

Я качнула головой:

— Не просто. Ночь, стихия Созидателя, сама отмечает Избранника своей божественной благодатью… Это происходит во время ритуальной молитвы, когда он благодарит за победу, дарованную в бою. Не буду лгать тебе или скромничать: такие случаи крайне редки, и потому к Rihanne Daerrt особенное отношение и почёт. К моменту моего Избрания в Долине был всего лишь один Daerrt, получивший своё Благословение более сотни лет назад… Слушаешь дальше?

Альтар молча кивнул.

— Тем же вечером я и Llireadan упали в ноги моего Нареченного, нашего Владыки. И Kaidenn, любящий брата и тепло относящийся ко мне, встал на нашу сторону… Ума не приложу, как ему удалось убедить моего отца, — я покачала головой, — однако же тот, скрепя сердце, смирился с нашими чувствами. Обряд Предназначения был мирно расторгнут, и в скором времени Тёмное Пламя и Растущая Луна объявили о нашей с Llireadan'ом помолвке. Эта новость на какое-то время всколыхнула высший свет Долины, но вскоре к этому привыкли. Я светилась от счастья рядом с возлюбленным, в компании своих Стражей участвовала в нескольких рискованных приключениях, увенчавшихся успехом, на правах Rihanne Daerrt заседала в Малых Советах Владыки… Llireadan'а перестали воспринимать как неудачника, а начали видеть в нём будущего супруга наследницы одного из самых влиятельных и сильных Созвездий… — Я кисло усмехнулась. — Ну, дальше прямо напрашивается сокровенное: «Они жили долго и счастливо…». Или как там по правилам?

Альтар осторожно вернул усмешку.

— Примерно так. Но… Как всегда, есть какое-нибудь «но», правда?

— Зришь в корень, — кивнула я. — Но — началась война…

И внезапно запнувшись на полуслове, встала, как вкопанная. Где-то впереди слышался слабый шум: не то шуршание, не то невнятное бормотание на разные голоса!…

— Альтар!…

Но Каратель оставался спокойным.

— Шаэ, это ручей.

Мимоходом легонько потрепав мои пальцы, Альтар указал мне, куда нужно подсветить. Магический огонёк, мигнув, послушно дёрнулся вперёд и правее, выхватив из тьмы узкую ленточку бегущей воды, наискосок пересекающую проход.

Мы подошли ближе. Каратель отцепил с пояса флягу, встряхнул, проверяя, сколько в ней осталось, явно намереваясь пополнить запас. Но я удержала его, чувствуя неясную тревогу.

Склонилась над ручейком, задержала дыхание. Сосредотачиваясь на своих ощущениях, медленно повела вдоль струйки ладонью…

Вода была мёртвой. И сочилась она сквозь крошечные просветы меж камней с левой стороны…

— Это ещё ничего не значит, Шаэ. — Альтар вернул флягу обратно на пояс. — Мёртвая вода — не редкость под землёй. А если ещё учесть, на какой мы находимся глубине…

Я молча подняла ладони над головой, ожидая, пока в них послушно опустится мой светящийся шар. Сделала несколько шагов к истоку ручейка и медленно пошла вдоль стены туннеля, сверху донизу освещая её. И, словно пугаясь меня, окружающее нас монотонно-серое каменное царство разделилось, раскололось на две неодинаковые части.

Потолок и пол из пористого желтоватого материала грубыми рубцами «припаивались» к левой стене — почти монолиту из массивной чёрной тверди, плотной и маслянисто-глянцевой на крупных отломах и сколах…

Чёрная Стена, в которую невесть когда обратилась боковая часть коридора, едва заметно подмигивала магическому шару тусклыми зловещими бликами — точно скалила зубы в хищной ухмылке огромная кошка, вдруг выпрыгнувшая из тени перед двумя глупыми мышами, вообразившими, что комната пуста.

— Тень Безымянного!!!

Как — и когда же, во имя Света и Тьмы — я успел это пропустить?… Напрасно понадеялся на чувство направления, утратившее силу здесь, в глубине подземелий? Или непростительно отвлёкся, ловя каждое слово внезапно решившей довериться мне Шаэ?… Ведь так легко было неуклюжим движением или словом разрушить хрупкий мост, по которому она вдруг впустила меня в свою прошлую жизнь…

— Ты помнишь те заваленные туннели? — Шаэриэнн повернулась ко мне. — Или сколько раз и куда поворачивал коридор?

Я покаянно качнул головой.

— Мне казалось, мы строго держимся правой стороны…

— Я тоже так думала, — закусила губу эльфийка. — Значит, мы оба ошиблись и чувство пути здесь не работает. Во всяком случае, для нас, «наземников», — она невесело хмыкнула. — Вот когда и в самом деле жалеешь, что ты не гном… Что ж, идём дальше, Альтар — только ради всех Богов, осторожнее!…

Оставив позади ручей с мёртвой водой, точно перешагнув невидимый рубеж, мы пошли вперёд. Как будто подыгрывая нашему напряжению, подземный ход почти сразу же принялся расширяться, словно раструб воронки. Разговоры смолкли сами собой, и даже свет магического шара Шаэ почти полностью приглушила, чтобы он ненароком не выдал нас. Когда дорога под ногами достигла ширины хорошего просёлочного тракта, правая стена туннеля, в тени которой мы старались оставаться, внезапно оборвалась. За ней открывался путь в просторный каменный зал, по форме напоминающий лежащую на боку бутылку.

Здесь не было настолько темно, как в узких подземных лазах. Привычные сизые сумерки, наполняющие «сосуд», давали возможность рассмотреть, что из него, как и положено бутылке, вёл дальше только один ход. Прищурив глаза, я указал Шаэриэнн на длинное «горлышко» в паре десятков саженей над уровнем пола, к которому, по счастью, поднималась кривая, но вполне удобная дорога.

— Альтар!…

Шаэ вдруг замерла, легонько сжала мои пальцы:

— «Искатель» заработал! A'Kariaell… и все остальные. Вот теперь я чувствую их! Они сошли с Пути, а значит, идут нам навстречу…

— Хвала Великим Братьям! — Это и в самом деле была хорошая новость.

От мысли о том, что скоро отряд будет в сборе и мы, наконец, сможем покинуть это богами забытое место, казалось, даже прибавилось сил. Я без труда поднялся по ведущей наверх тропинке, прокладывая дорогу для Шаэриэнн, и остановился на пороге «бутылочного горлышка».

В узком проходе резвился подземный ветер, и эхо изгалялось вовсю: то зловеще шипя, то стеная, то завывая на разные голоса… Воздушный поток легонько ударил мне в лицо, растрепал волосы. На удивление, он оказался тёплым, почти горячим — словно не подземелье породило его, а дышащая жаром пустыня.

Внутри «горлышка» было пусто. В длину оно составляло всего с десяток шагов, и я, пригнувшись, бесшумно скользнул было внутрь, рассчитывая подобраться к самому краю и разведать, что ждёт нас за ним…

Но за спиной прозвучало:

— Остановись! — и я послушно замер на полушаге.

Мгновением позже Шаэриэнн крепко вцепилась мне в локоть.

Я повернул голову к эльфийке — и вопрос, который готов был задать, застрял у меня в горле.

Побледнев, как мел, Шаэ не мигая смотрела вперёд, и глаза… глаза её, утратив свой изумрудно-зелёный цвет, слабо отсвечивали в темноте тусклым белесым пламенем, затопившим и радужку, и зрачки.

— Шаэ! Что… с тобой?!

Она пошатнулась. Показалось, что сейчас она лишится сознания: я подхватил её под плечи, притянул к себе, лихорадочно соображая, чем могу помочь… Но почти сразу же Шаэриэнн дёрнулась, замотала головой, буквально силой заставляя жуткий свет в глазах погаснуть.

— Там… опасно, Альтар, — отрывисто пробормотала она, тщетно пытаясь унять сбившееся дыхание. — Опасно!… Очень опасно…

Повинуясь её незримому приказу, магический шар, точно крадучись, заскользил вперёд, почти не отрываясь от земли, и застыл у выхода из коридора.

Эльфийка вздрогнула всем телом. И медленно разжала кулак, который крепко прижимала к груди… В её пальцах трепетал маленький медальон, светящийся точно так же, как мгновение назад её взгляд.

— Что это? — Я нахмурился: от «игрушки» ощутимо веяло бедой.

— «Сторожок». — Шаэриэнн медленно опустила руку. — И сейчас он просто надрывается. В ужасе… — Она подняла на меня глаза и призналась — И, по правде сказать, я тоже…

— Почему? — вырвалось у меня.

Шаэ тяжело вздохнула. И я почувствовал, как её ладони легонько ложатся мне на виски.

— Вот поэтому…

Я и так уже понял, что дела плохи. Но когда разошлась тёмная пелена перед глазами, стараниями эльфийки даруя мне магическое зрение, то, холодея, ощутил, как начинают шевелиться волосы на затылке…

Выныривая из «бутылочного горлышка», дорога плавно спускалась вниз, а потом снова поднималась, обходя по самому краю широкое плоское ущелье. Гигантским следом от тележного колеса оно устремлялось налево, теряясь в сумеречной дали, мимоходом раскроив пористый камень вместе с Чёрной Стеной, точно жиденькую поросль чертополоха на просёлочном тракте… Сквозь глубокие трещины на дне ущелья, слепя глаза пятнами жидкого золота, местами проступали озерца лавы. Их становилось куда больше по ту сторону пролома, зловеще сверкающего обрубками чёрного глянца — но завораживало и страшило вовсе не это.

Нежить!…

Боги-Братья! Такого скопления детищ Хаоса я не видел со времён расчисток Злосчастных Могильников в местах главных сражений Войн Крови и Огня, на несколько лет опрометчиво выпущенных победителями из виду… Ущелье буквально кишело тварями всех размеров и мастей. Медленно кружили в воздухе бледные дихосторы, яростно грызлись ракусы, вырывая друг у друга куски распадающейся плоти, переползали с камня на камень неуклюжие на вид мартеры, оставляя за собой слизкие зловонные следы…

Керрены, дхоббсы… Зелгары, жинтайи, трагги… Я сбился со счёта, едва успев его начать. Совсем рядом с нашим укрытием стремительно пронёсся над дорогой то ли нетхоен, то ли вирм-а-рос, расправив крылья-паруса, состоящие, казалось, из одних костей. Я невольно отшатнулся, на миг прикрыв глаза — и колдовское видение пропало.

— Ты представляешь, что случится, едва вся эта орда учует каплю тёплой живой крови? — мой собственный голос звучал глухо и незнакомо. — Нас растерзают в клочья и пожрут, не дав сделать по дороге и единого шагу.

— Представляю… — слегка отстранённо пробормотала Шаэриэнн.

Ей явно пришла на ум какая-то идея. И, зная, на что она порой бывает способна…

— Ты что, всерьёз рассчитываешь пробиться?! — не поверил я.

Так и знал… Эльфийка закусила губу и промолчала.

— Шаэ… — я беспомощно развёл руками. — Просто поверь мне на слово. Полусотне вооружённых до зубов бойцов, подкреплённых магами и артефактами, пришлось бы исключительно туго на этой дороге. А у нас… — я скосил глаза на собственный кинжал.

Однако, осмыслив мои слова, Шаэриэнн лишь досадливо поморщилась:

— О Ночь! Что я, по-твоему, выжила из ума?! Кто говорит о драке? Погоди, Альтар… — она явно что-то прикидывала про себя. — Нет, мы не будем драться. Мы попробуем пройти просто так.

— Конечно!… — Нет, похоже, я рано порадовался её здравомыслию. — Вирм-а-рос, стало быть, махнёт нам хвостом и пожелает счастливого пути. А ракусы с мартерами…

Шаэ прервала меня:

— Они нас просто не заметят.

— С чего бы это? — сощурился я. — Ты рассчитываешь их ослепить? Всех?

— Нет, — эльфийка поневоле усмехнулась. — Ты льстишь моим колдовским способностям, но такое никакому чародею не под силу… Всё проще, Альтар. Я рассчитываю их обмануть. Сделать так, чтобы они приняли нас за своих.

На короткий миг незримые духи подземелья потрясённо умолкли. А затем — превзошли сами себя: выли, свистели, издеваясь и дразнясь, безудержно хохотали над двумя безумцами, бросившими дерзкий вызов судьбе, стеная и плача, умоляли нас остановиться… Но я почти не слышал ни игрищ ветра, ни звука наших шагов по каменному коридору. Лишь стук собственного сердца, гулкий и пронзительный, удар за ударом неотвратимо приближал меня к выходу из убежища, за которым не-жизнь правила свой чудовищный бал.

«Доверься мне» — сказала Шаэриэнн. И я доверился, как было уже не раз, хотя всё моё существо сейчас яростно противилось этому — точно норовистый конь, изо всех сил рвущийся из узды…

Эльфийка ровно шагала рядом — высоко подняв голову, расправив плечи, с неестественно прямой спиной. Её ладонь, узкая и прохладная, неподвижно лежала в моей — и не существовало в Мире силы, которой удалось бы разнять наши переплетённые пальцы…

Когда до выхода оставалась пара шагов, Шаэ приостановилась. Требовательно взглянула мне в глаза — и я внутренне дрогнул, увидев, как в глубине их вновь разгорается зловещий бледный свет.

— Помни… — веско произнесла она. — Самое главное — оставайся спокойным, что бы ни происходило вокруг. Моей силы хватит, чтобы на какое-то время внушить порождениям Хаоса, что мы одни из них. Однако многие виды нежити умеют «ловить» чужие чувства… Агрессия, ненависть или страх со стороны себе подобных может побудить тварь напасть.

— Я понял тебя, — склонил голову я, изо всех сил стараясь оставаться верным её указанию.

— Второе… Чары действуют на тебя до тех пор, пока мы с тобой — «одно существо». То есть — касаемся друг друга… Что бы ни случилось — не разрывай контакт. Хоть за волосы меня ухвати, если так удобнее… — она попыталась улыбнуться.

— Шаэ… — не выдержал я.

— И ещё, — она не дала мне договорить. — Если вдруг… Вдруг я начну… вести себя странно. Не знаю, нести бред… или уходить… Делай что угодно — тормоши меня, дёргай, щипай. Можешь ударить или уколоть… Лишь бы я оставалась «в себе», а не чересчур… увлеклась ролью.

— Ты не говорила, что такое может быть… — Я сжал зубы, уже предвидя её ответ.

— Не может. — Глаза Шаэриэнн, полные бледного пламени, смотрели в упор — и словно бы сквозь меня. — Я рассчитала силы и контролирую себя. Но всё же магия Хаоса для меня не просто чужая, Альтар — она мне враждебна. Как и любому живому в Мире существу… Вот почему я сказала тебе то, что сказала. Считай, что на всякий случай… Ну, а теперь — вперёд!…

Я выбрался на дорогу первым, не выпуская из левой руки ладони Шаэ. Пальцы правой намертво вцепились в кинжал, хотя смешно было возлагать на него хоть какие-то надежды… И первые мгновения, растянувшиеся для меня почти что в вечность, всё ждал, когда же эта орда — непрестанно двигающаяся, смердящая, перекликающаяся на разные голоса — вдруг замрёт, изумившись столь неслыханной наглости, а затем обрушится на нас бледным гибельным шквалом…

Но позади оставался шаг, другой, третий — а мы всё ещё жили. Нежити действительно не было дела до нас.

— Оставайся спокоен… — вполголоса напомнила Шаэриэнн.

Впрочем, она сама платила за спокойствие дорогую цену. Сейчас Шаэ напоминала тетиву боевого лука, натянутую до предела. Я не мог не замечать, как она зябко поводит плечами, хотя набеги ветра со стороны далёких лавовых луж, подобно дыханию исполинского спящего дракона, изрядно насыщали воздух теплом, даже жарой… Только вот хрупкая ладошка эльфийки делалась всё холодней.

Я не выдержал. Осторожно поднёс её пальцы ко рту, согревая дыханием.

— Не надо… — Шаэ сделала слабую попытку трепыхнуться.

Ну кто б ожидал от неё чего иного…

— Ещё как надо.

Справиться с застёжками собственной куртки не составило труда. Потом я осторожно сменил руку, держащую эльфийкину ладонь. Распахнул полу, обхватывая Шаэ за плечи — так, чтобы она оказалась укрытой под тёплым «крылом»… Плащ, конечно, пригодился бы лучше — но даже так неплохо.

Шаэриэнн вздрогнула. Затем тяжело вздохнула — и… крепко прижалась к моему боку, с наслаждением ловя тепло, точно жаждущий — капли воды из спасительной фляги. Чужеродные чары давались ей очень нелегко.

Но — давались.

Мелкие гролеусы, копошившиеся прямо у нас на пути, внезапно порскнули врассыпную… Жинтайя, ни с того ни с сего заинтересовавшаяся моим сапогом, передумала «знакомиться» и поползла себе дальше, разъедая камень кислотой, капающей с кончика хвоста.

А вот притаившийся на скальном отломке дхоббс, которого я уже собрался обойти по широкой дуге, вдруг приподнял сплюснутую голову на тонкой шее, настороженно вытаращив на нас мутные буркалы глаз.

— Х-ххс-с-с! — с присвистом выдохнула эльфийка, развернувшись в его сторону.

Тварь заворчала, мгновенно встопорщив шипастый гребень вдоль спины. Холодея, я сделал шаг вперёд, пытаясь одновременно заслонить Шаэ и выставить клинок перед собой… Но нежить, по-прежнему издавая утробные звуки, медленно пятилась назад, открывая нам дорогу.

— Тише. Не дёргайся, — хрипло попросила Шаэриэнн. — Я внушила ему, что мы — то же, что и он. Только сильнее.

Я перевёл дыхание.

Общение с нежитью для меня представлялось возможным только на языке клинка; как ни силился, я не мог представить себе иного. Всё происходящее по-прежнему казалось мне каким-то диким, сумбурным, лишённым всякой логики сном — включая тот факт, что мы всё ещё были живы.

— Откуда ты знаешь… как следует вести себя со всеми этими тварями?

— А я не знаю. Чувствую. Сейчас я и в самом деле… почти что одна из них, — бледные губы эльфийки скривились в подобии улыбки. — Даже собственный голос, когда долго молчу, потом звучит непривычно. Поначалу резко становится любопытно, что за странные и нелепые звуки. И где спряталось существо, которое их издаёт…

— Тогда не молчи. Пожалуйста… — очень настойчиво попросил я, сглатывая горький комок, подступивший к горлу.

Поколебавшись, переступил через ложноножку развалившегося поперёк дороги карда — я знал не понаслышке, какой бывает эта обманчиво неповоротливая туша, когда учует добычу. Но тот не повёл и… Демоны, что у этих гадов там, вместо уха?

— Хорошо. Не буду… — покладисто кивнула Шаэ, шагая рядом со мной — и замолчала.

Я раскрыл рот, лихорадочно соображая, что такого спросить «о погоде и природе», но с языка внезапно сорвалось совершенно другое:

— Но — началась война…

— Война? — переспросила Шаэриэнн.

— Война. Ты получила благословение Ночи, стала советницей вашего короля и собралась замуж. Но началась война… Как раз на этом месте ты прервалась, потому что мы нашли мёртвый ручей. Ты ещё не передумала рассказывать?

— Ну… — откликнулась Шаэ после едва заметной паузы. — Если ты ещё не передумал слушать…

— Я - здесь.

Незаметно оттеснив эльфийку от края обрывающейся «ступеньки», я помог ей спуститься с менее крутого порожка, всеми усилиями стараясь не замечать стаю очередных мелких поганцев, облюбовавших излом скалы.

— Война… — меланхолично повторила Шаэ. — Началась война — Крови и Огня… Орки и гномы, доведённые до отчаяния, насмерть схлестнулись с вашей Империей. Aellthae Rocca напряжённо следила за ходом сражения, но… выжидала.

Её речь понемногу выровнялась и зазвучала отчётливее.

— Послы Вар'ракха и Рубии молили нас вступить в бой. Имперские атташе склоняли наш народ пусть не к союзничеству, но, хотя бы, к нейтралитету… Однако все они вынуждены были довольствоваться витиеватыми запутанными отговорками наших советников — и более ничем. На самом же деле Долину в клочья раздирали противоречия… Примерно половина Звёздного Древа настаивала на том, чтобы поддержать гномов и орков. В происходящем им виделся единственный шанс сбросить людей с мирового трона и урвать от победы собственный куш пожирнее. Вторая же половина яростно спорила с ними, выступая за невмешательство, так как считала эту войну бесперспективной и изначально проигранной начавшими её сторонами. Не было и тени сомнения, что месть Империи поверженным врагам будет страшна…

— И ваш король, поколебавшись, всё-таки решил поддержать первых, — заметил я.

Однако Шаэ покачала головой.

— Нет. Не так. Kaidenn как раз относился к тем, кто твёрдо считал, что вступать в войну мы не должны.

— Погоди… — от неожиданности я даже убавил шаг. — Так разве же не его сместила с престола партия сторонников Вартасского мира? Не его клеймили у вас на всех углах как «навязавшего войну отбивавшейся и упиравшейся вовсю Аэльте»?

Шаэриэнн поморщилась.

— Говорю тебе: Kaidenn не желал этой войны. Категорически не желал… Моё Созвездие официально тоже поддерживало позицию Владыки. Невмешательство. Ни на чьей стороне. Далее — посредничество в переговорах между участниками конфликта для того, чтобы, где возможно, свести гибельные последствия к минимуму…

— А именно ты? — спросил я с неожиданно болезненным любопытством. — Какова была твоя позиция, если отбросить официальное?

— Я была полностью согласна с доводами Владыки и моего отца, — подтвердила к моему вящему спокойствию Шаэриэнн. — Но в Созвездиях, точно так же как и в стране, не было единомыслия. Юных и горячих голов хватало, даже с избытком. Младшие братья и сёстры, кузены, племянники, внуки Глав Созвездий и их ближайшей родни… Порознь они, обретающиеся около самой власти, но толком не обладающие ею, так и остались бы потихоньку подрастать и умнеть. Но нашёлся тот, кто, тонко играя на их гоноре и амбициях, сумел по-настоящему сплотить этот круг около себя. Он действовал крайне осторожно и хитро. Так, что его долгое время не принимали всерьёз…

— Ллиреадан, — догадался я.

— Llireadan. Он по-прежнему жаждал Венца… И готов был идти к нему любыми путями. Но, во-первых, Венец всё ещё носил Kaidenn и снимать не собирался. Во-вторых, Llireadan прекрасно понимал, что, даже случись что с его братом, Собрание Созвездий в нынешнем составе уж точно не его изберёт Владыкой. И в-третьих… В-третьих, была ещё я.

— Боги-Братья!… — Я настороженно проводил глазами блеклое туманное облако, двигающееся в нашу сторону. — Ты-то чем ему тогда мешала?

— Пока любила и верила ему — ничем.

Шаэриэнн походя отмахнулась рукой, и то, что я вначале принял за туман, рассыпалось сотнями крошечных подобий насекомых, мгновенно облепивших костяного жмура, на свою беду пробегавшего мимо.

— Однако я ни за что не поддержала бы его, если бы знала о его планах. Более того — я имела все шансы разрушить их, неминуемо выступив против… На моей стороне было положение в обществе, репутация, уважение и доверие многих, включая самого Владыку, место в Малом Совете… На правах моего Нареченного Llireadan умело пользовался этими привилегиями, заставляя их работать на собственное имя. Но теперь я становилась опасной, оказываясь в числе преград на его пути к Венцу…

Её голос становился всё глуше, а дыхание — тяжелее. К тому же, эльфийка снова начала спотыкаться — причём на совершенно ровных местах: дорога здесь была не в пример удобнее, чем в начале, и даже крен её вниз почти не ощущался.

— Может, передохнём? — я кивнул на маленькое плато чуть поодаль, относительно, на мой взгляд, безопасное.

Шаэ с усилием покачала головой.

— Нет, нельзя… Нужно идти, пока снова не укроемся в пещере. Я не смогу держать иллюзию для нежити бесконечно.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил я.

Шаэ наметила улыбку:

— Ты уже помогаешь. Я чувствую себя… живой. Даже более живой, чем когда-либо.

— Так что же с тобой случилось? — ладно, раз не выйдет помочь, хотя бы перехвачу её под руки, чтобы дать возможность опереться…

— В Войне Крови и Огня вы, имперцы, одержали победу. Но далась она вам нелёгкой ценой, — напомнила мне Шаэ то, что я и так прекрасно знал. — Огромные потери… Нежить, прибывающая, точно из бездонной бочки. Да ещё и собственные Отступники-маги, не желающие принять церковный запрет… Нашим сторонникам войны было ясно, что её следует развязывать сейчас — либо похоронить эту идею навсегда. И вот, на закате одного из дней, когда обстановка в Долине накалилась до предела — так, что впору было плавить железо в горнах жарких дебатов и споров до хрипоты — мой возлюбленный разыскал меня для того, чтобы поверить мне величайшую тайну…

Шаэриэнн перевела дыхание. Помолчала.

— Троим молодым магам из круга его друзей, похоже, удалось невероятное. Они сумели вычислить месторождение агмарилловой жилы — точно такой, как та, что была дарована псоглавцами людям. Они уверяли, что жила должна быть сокрыта в предгорьях Ледяных Пиков, что на полуночном восходе от Aellthae…

— Но это же невозможно! — я изумлённо вгляделся в лицо эльфийки. — Агмарилловое месторождение в Мире всего одно! Ведь его природа…

— Как давно мы с тобой узнали об этом? — горько спросила Шаэ, и я прикусил язык. — Тогда, без малого восемь лет назад, в такое вполне можно было поверить. Представь себе, что это могло означать для Долины, если бы маги оказались правы… В то же время проверить их расчёты следовало крайне тихо — любая искра в тот момент могла зажечь в обществе нешуточное пламя… И Llireadan пришёл ко мне. Той же ночью я вместе со своими Стражами тайно отбыла в Ледяные Пики, сопровождая магов на пути к их открытию.

— Король знал об этом? — в моей голове замелькали тревожные догадки.

— Знал, — Шаэ горько усмехнулась. — Llireadan сам организовал мне срочную встречу с братом и сопроводил к нему. Kaidenn благословил меня и пожелал удачи.

— Как долго ты отсутствовала? — Шаэ в очередной раз попыталась шагнуть мимо ступеньки, но я был начеку.

— Две лунных четверти. Мы исследовали предгорья вдоль и поперёк, вначале в указанной точке, затем — в её окрестностях. Маги были подавлены, но не сдавались. Судорожно перестраивали свои карты и схемы, проверяли новые направления, но жилу так и не нашли. На пятнадцатый день мы отправились назад. Расставшись, как и планировалось, с магами в пути, я и Стражи вернулись в Долину, где и узнали ошеломляющую новость… Aellthae развязала против Империи войну. А нас уже ожидали королевские гвардейцы, тут же исполнившие приказ без промедления взять нас под арест.

Я, не удержавшись, присвистнул.

Толстый трагг, присосавшийся к покатой стене ущелья под дорогой, дёрнулся, мгновенно приобретая боевую окраску. Но Шаэ вновь зашипела, пронзительно и резко, глядя на него в упор — и тварь предпочла опять прикинуться камнем.

— Я оказалась в темнице. В одиночной камере, понятия не имея, что происходит и в чём меня обвиняют, где находятся мои друзья и что с ними. Мне отказывали во встречах, не давали писать письма и на первых порах ничего не объясняли. Потом пришли дознаватели… Мне казалось, запутаннее уже некуда. Я ошибалась… Пропавшая Большая Печать Владыки. Поддельные приказы войскам, собранным у границ. Смещение и казнь «именем Kaidenn'а» нескольких командиров, обвинённых в измене. Мой персональный кошмар только начинался… Я напрочь отрицала все обвинения. Требовала… просила поговорить с Владыкой, Llireadan'ом, магами, наконец — меня не желали слушать.

Невзирая на то, что она по-прежнему мёрзла, Шаэ отёрла рукавом испарину, выступившую на лбу.

— Llireadan появился лишь спустя четверть. Всклокоченный, усталый, с тёмными кругами вокруг глаз. Я бросилась ему на шею… Он едва не плакал от собственного бессилия…

Я поморщился, чувствуя ядовитую злость.

— Сказал, что делает всё, чтобы доказать мою невиновность, но даже этого свидания добился с огромным трудом. Что вместе с войной всё в Долине перевернулось с ног на голову. Созвездия грызутся между собой, в Совете смута… А Kaidenn… Его брат молчит. И ведёт себя странно, точно вовсе не понимает, что происходит. Более того… Троица магов, которых мне выпало сопровождать, не возвращалась в Долину. Зато нашлись некие чины в гарнизонах, которые уверяли, что я и Стражи лично привезли приказы наступать. И даже курировали ход действий… Llireadan был уверен, что меня подставили… — Шаэриэнн едко усмехнулась — … и клялся, что непременно разыщет того, кто это сделал. А я умоляла его быть осторожным и самому не попасть под удар. И лишь о том, что он ни слова не сказал дознавателям о миссии, которую я выполняла по его просьбе, более того — «спасая доброе имя своей невесты», вызвался сам официально участвовать в следствии, мой любимый в тот день умолчал.

С губ сорвалось короткое, но заковыристое ругательство. Я спохватился, пробомотал:

— Прости…

Она усмехнулась:

— Напротив — спасибо. За понимание. Ну а дальше… Дальше, Альтар, было ещё занятнее. Моё дело ввиду особой важности должно было рассматривать Собрание Созвездий — и я с нетерпением ждала этого. Личное присутствие всех фигурантов дела, допросы с помощью магии — я не сомневалась, что правда выплывет наружу, кто бы и с какой целью не затеял всё это. Но продолжала оставаться в камере — шла война, и собрать с фронта в столице «чинов», показавших против меня, на тот момент не представлялось возможным… Положение Aellthae становились хуже день ото дня.

Эльфийка сделала глубокий вздох, снова мысленно возвращаясь к своему прошлому.

— Не прошло и луны, как Империя оклемалась от внезапного нападения и сумела переломить ход войны в свою пользу. Бои шли уже на нашей территории… Оборону удавалось держать с трудом. С каждым днём имперские войска подходили всё ближе к сердцу Aellthae — Долине. Сторонники войны были подавлены, противники — растеряны и в ссорах между собой… На фоне этого и зазвучали, становясь всё громче и громче, голоса тех, кто выступал за соглашение с людьми. Теперь уже за то, чтобы сохранить хоть что-нибудь от державы, совершившей опрометчивый шаг и пожинающей его плоды… И самым слышным среди них был Llireadan, пользующийся влиянием среди молодёжи разных Созвездий. Любящий брат Владыки, не способный смириться с его бездействием в критический для страны час. Несчастный жених, стремящийся отыскать правду, снимающую жуткие подозрения с его возлюбленной — но вместо этого шаг за шагом раскрывающий почему-то совсем другую картину. Только, разумеется, я на тот момент не знала всех самых интересных подробностей… Позже, уже в Орденском каземате, я долго складывала целостную мозаику из обрывков фраз палачей, из слухов, просочившихся с воли, из того, чем успели поделиться другие заключённые-Rocca, с которыми сталкивала меня судьба…

Уклон дороги совсем сошёл на нет. Мы добрались почти до середины пути, разделяющего две пещеры в пористом камне. Но оставшаяся половина была сложнее: более резкие перепады уровней под ногами, более извилистые повороты… Кроме того, дальше предстояло подниматься вверх.

— Шаэ, — я видел, что эльфийка уже совершенно выбилась из сил. — Можно, я… понесу тебя на руках?

Она резко повернулась ко мне, сверкнув бледным огнём в глазах.

— Даже не вздумай!

— Ладно, ладно! — примирительно пробормотал я. — Только не шипи на меня, как на того несчастного дхоббса…

Шаэриэнн сердито качнула головой, но не удержалась — фыркнула.

— Ох, Альтар… Ладно. Просто чуть-чуть постоим и пойдём дальше, хорошо?

Я пожал плечами:

— Тебе виднее. С нежитью вокруг я уже как-то свыкся. А твою историю хочу дослушать до конца…

— Конец был печален, — усмехнулась Шаэриэнн. — Страна уже была на грани краха, и партия сторонников мира на условиях, предложенных Вартасским герцогом, инициировала созыв Собрания. Llireadan должен был представить проект соглашения перед Главами Созвездий и Владыкой, что в любом случае определило бы позицию правителя. Но за день до Собрания Kaidenn был найден мёртвым в собственной постели… И в то же утро нашли Большую Печать. Тайник принадлежал Elenidalle из Созвездия Огненного Заката. Christaienn, младший из моих Стражей Сердца, был её Нареченным… Вместе с Печатью в тайнике хранился кинжал, в рукояти которого обнаружилась полость с «секретом»…

— Яд?! — не сдержался я.

Шаэриэнн кивнула.

— Следы. Очень редкостная и сильная дрянь, медленно убивающая и тело, и разум… О моём увлечении травничеством в то время знала вся Долина. Яд, правда, был минерального происхождения, но тогда это уже мало кого волновало… Lliredan очень убедительно опознал в кинжале моё оружие и «вспомнил» о тайной встрече с Владыкой, которую устраивал по моей просьбе как раз перед тем, как я отбыла прочь.

— Тень Безымянного!

— Подозрение в убийстве правителя не оставляло больше возможностей медлить. Меня и Стражей ждал допрос на предстоящем Собрании, аккурат после решения вопроса о подписании мира. Так бы и случилось, однако в это утро заговорил Глас Истины — священный колокол у входа в Резиденцию Ночи. Llireadan, которого в тот момент многие сочли помутившимся с горя рассудком, воззвал к высшей Справедливости, и право стать Мечом Теарра он просил для себя…

— Не понимаю… — витиеватые эльфийские обычаи были мне очень плохо знакомы. — Он что… вызвал тебя на поединок?

— Да. На Суд Меча — до смерти одного из соперников. Он объявил, что покарает меня сам, если я виновна в гибели его брата, в противном же случае собственной кровью искупит запятнавшее нашу любовь недоверие… Все понимали, что поединок будет неравным: Llireadan недурно владел оружием, но против меня шансов у него, можно сказать, не было. Но формально отказать ему вправе были только Старейшие, хранители традиций. Однако же они благословили его… Суд Меча был назначен на предрассветный час ночи Полнолуния, как и полагалось по ритуалу. Эта ночь была следующей после ночи Собрания — таким образом, решение «моего» вопроса переносилось немного вперёд…

— Демоны! — выдохнул я. — Но, если он не самоубийца, чего он добивался всем этим?

— О, — хмыкнула Шаэ, снова ступая по дороге и увлекая меня за собой. — Многого… Ты бесконечно далёк от мира интриг, Альтар — как и я была тогда далека… Я узнала о грядущем Суде Меча из первых уст — со ступеней Гласа Истины мой любимый отправился прямиком ко мне в темницу. Разговор наш был без лишних свидетелей… Я, не успев придти в себя от ужаса и боли, услышала, что на самом деле это единственный шанс для него меня спасти. По его словам, после смерти Kaidenn'a он уже не сомневался в том, что до суда Созвездия мне дожить не дадут, и решил ценой своей жизни выкупить у Теарра мою… Llireadan обвинял себя в том, что не смог сберечь брата, но меня он клялся вырвать из цепких когтей его убийц, пусть даже таким страшным способом… Я твёрдо сказала, что не подниму против него меча, хотя это лишь означало, что меня незамедлительно казнят вместо ритуального боя. Он проклинал собственное бессилие, говорил о том, что, верит в меня — в то, что, оказавшись свободной, я смогу сама отыскать доказательства, снимающие с меня вину, а также найти и покарать тех, кто затеял и осуществил всё это. Но «отыграть назад» было невозможно… Когда, отчаявшись убедить меня, Llireadan «внезапно» высказал безумную мысль попытаться устроить мне и Стражам побег, я согласилась, видя в этом единственный шанс спасти и его, и себя.

Я скрипнул зубами:

— Он же просто не оставил тебе выбора…

— Не оставил. Я, правда, почти не верила, что у моего возлюбленного что-то получится. И, тем не менее, в ночь, когда Собрание Созвездий решало судьбу страны, ко мне в каземат вошёл не дознаватель, а верное моему жениху лицо… Всё прошло как по маслу — подкупленные им тюремщики открыли двери камер, где содержали меня и Стражей, несколько магов и бойцов провели нас тайными коридорами на хозяйственный двор, в котором уже ожидала крытая повозка… В ничем не примечательном доме на окраине Долины чародеи открыли для нас портал, ведущий в приграничье, дали координаты места, где нас ожидали свежие лошади и самое необходимое в пути, и откуда Llireadan просил меня выйти на связь…

— Надо же, как ловко, — не удержался я. — Прямо какая-то прогулка по парку, а не побег из государственной тюрьмы! Да ещё и организованный второпях…

— Если бы тогда я придала этому значение… — голос Шаэ поневоле дрогнул. — Всё могло бы сложиться по-иному. Но — увы… А тем временем на Собрании Созвездий избирали нового правителя. Сильные партии, претендующие на власть, совершенно не были готовы к смерти Kaidenn'a и попросту не успели «распределить роли»… Но подписать прошение о мире мог исключительно носитель Туманного Венца. Все понимали, что Вартасский договор неизбежен, но никто не желал войти в историю как Владыка, лишивший Aellthae Rocca самого ценного — свободы… Никто, кроме Llireadan'a, которого заранее считали смертником — и потому «король на час» был выбран практически единогласно. В сущности, только для того, чтобы шлёпнуть под унизительным прошением Большую Печать… Известие о моём побеге ввергло всю правящую верхушку в смятение и шок. А когда они опомнились, сообразив, что переиграли сами себя, было уже поздно…

Шаэ сбила дыхание, закашлялась. Я поднёс к её губам флягу с водой. Она сделала несколько жадных, торопливых глотков, после чего, благодарно кивнув, отвела мою руку прочь.

— Об остальном ты, наверное, уже догадался. В условленном месте меня и Стражей ждала засада, отряд чародеев и воинов в чёрных Орденских плащах… При нас были мечи — теперь понимаю, что так убедительнее выглядела бы «попытка к бегству» — и мы приняли неожиданный бой, даже попытались прорваться… Но их было слишком много. И они, в отличие от нас, в точности знали, кого и когда им предстояло встречать. Там, на живописном берегу стремительной реки, отсекающей земли Rocca от имперских владений, защищая меня, один за другим сложили головы мои верные Стражи. Мы, «пособники прежнего короля и зачинщики войны», оказались частью «откупного», в качестве «жеста доброй воли» переданного Ордену Таргоса новым Владыкой. Однако меня, вопреки уговору с предателем, оставили жить… За сильную колдунью, доставленную в Седонские копи, твоим братьям… прости… полагалась нешуточная премия. Только сперва обезвредили. Чтобы уж точно обошлось без неприятных сюрпризов…

Пальцы эльфийки в моей руке непроизвольно дрогнули, сжались, царапнув по коже ноготками.

— Прости меня, — сказал я глухо, понимая, насколько нелепо это звучит.

Шаэ мотнула головой.

— Не нужно, Альтар. Это война. Ты тоже от души хлебнул из этой чаши… Я видела шрамы на твоей спине и груди, когда ты мылся с дороги. И не понаслышке знаю заклятья, способные оставить такие… Я знаю, почему ты не спишь ночами. Мои призраки лишь тогда перестали сниться мне, когда у меня уже не осталось слёз… Но ты не плачешь. И оттого, когда забываешься на мгновения, с твоих губ сами собой срываются их имена…

— И часто… — через силу произнёс я, — … такое?

— Редко. Очень редко… — Шаэ помолчала. — Но одно имя чаще, чем другие…

Рэйни… Рэйни.

Я прикрыл глаза, на мгновение крепко смежил веки. Хрупкая темноволосая девушка с лучистым взглядом, сжимающая в тонких пальчиках грубый боевой нож, в который раз робко и ласково улыбнулась мне, вдребезги разбивая душу на тысячи осколков…

— Ты любил её? — невольно повторила Шаэриэнн мой вопрос.

Я разлепил губы:

— Её невозможно было не любить.

— Прости…

— Я не спас её. Не защитил… — Слова вдруг хлынули сами собой, и я уже не мог остановиться. — Когда она… погибла, меня даже не было рядом. А ведь она должна была быть счастлива, Шаэ! Выйти замуж за хорошего парня. Родить детей… Она просто должна была быть, понимаешь? Вот скажи, есть в Мире хоть толика справедливости? Где же её искать, во имя всех демонов и богов?!

— Есть. — Я замолчал, и ладонь эльфийки легонько прикоснулась к моей груди. — Она — здесь, Альтар. Мы не боги… И не можем заставить время изменить свой ход. Но у нас хотя бы появился шанс сделать так, чтобы подобное больше не повторялось…

Тревожный холодок пробежал по спине на миг раньше, чем где то над головой, стремительно приближаясь, захлопали сильные крылья. Я замер, почти сразу же шагнул вбок, увлекая Шаэ поближе к стене. Разномастная нежить, обосновавшаяся впереди на дороге, спешно прерывала свою возню и торопилась убраться прочь. Через миг на освободившееся пространство, неуклюже пружиня огромными когтистыми лапами, опустилось чудовищное подобие драконьего скелета, местами дополненного массивной костяной бронёй.

Нетхоен… Так близко я видел подобную тварь впервые. А он и не торопился, словно нарочно давая рассмотреть себя во всех подробностях. Скрипя и противно щёлкая множеством сочленений, гигантские крылья медленно складывались, убираясь за спину. Затем пришла в движение длинная шея, в противоход с массивным изогнутым хвостом, на конце которого подрагивала острая «стрела». Слепая голова с приоткрытой зубастой пастью плавно качнулась в одну, затем — в другую сторону… Если бы я не знал, что у нетха напрочь отсутствуют чувства, присущие всем живым существам, мог бы поклясться, что он внимательно высматривает или вынюхивает кого-то. И даже с пониманием, что это не так, мне было не по себе… В особенности когда, скрежетнув зубами, нетхоен опустил голову почти до самой земли и, припадая на короткие передние лапы, медленно двинулся по узкой дороге нам навстречу.

И вот тут я действительно растерялся. Бежать назад? Нельзя… Уж не знаю, как, но на резкое движение тварь отреагирует молниеносно. Оставаться, где стоим? Через миг он будет здесь, и если даже просто протиснется мимо, от нас не останется даже мокрого места… Словно в подтверждение моих сумбурных мыслей нетх, походя дёрнув головой, ухватил поперёк туловища немаленького зелгара, сдуру замешкавшегося на его пути, с лёгкостью перекусил пополам и отшвырнул останки далеко в ущелье… Я дёрнулся — но Шаэ покачала головой и прижалась ко мне ещё сильнее, вынуждая оставаться на месте. Одной рукой она крепко обхватила меня за талию, вторую же медленно протянула вперёд.

И — о, чудо! — почти поравнявшись с нами, костяной дракон вдруг замедлил шаг. Как-то нерешительно, растерянно переступил с ноги на ногу, затем с силой ударил хвостом по камням… Но ладонь эльфийки не дрогнула, и нетх, неохотно, но всё же повинуясь некоему молчаливому приказу, медленно приблизил голову к самым кончикам её пальцев — и застыл.

Не имея возможности более ничего делать, я во все глаза смотрел на чудовище, против которого бессильной оказалась бы, пожалуй, даже имперская скорострельная баллиста… Его голова казалась горой, сплетённой из костяных пластин. В ней было не менее половины моего роста… Пасть, утыканная острыми зубьями, точно частоколом развёрнутых остриями вверх мечей, мерно покачивалась в пяди от ладони Шаэ — нашей единственной защиты. Я заметил, что бледный свет в глазах эльфийки разгорелся ещё сильнее… Несколько бесконечных мгновений Шаэриэнн и нетх внимательно изучали друг друга. Затем тварь, резко вскинувшись, гортанно заклекотала, вновь выпуская крылья, и взмыла вверх, грузно оттолкнувшись от земли. Что колдунья внушила ей, я так и не понял: побледнев до синевы, Шаэриэнн резко осела мне на руки. Струйка крови, показавшись в уголке рта, ручейком побежала вниз по щеке…

То, что было дальше, виделось мне, словно в тумане. Со всей скоростью и ловкостью, на какую был способен, я летел вверх по извивающейся дороге, прижимая к себе бесчувственную Шаэ, глаза которой, тем не менее, продолжали светиться даже сквозь прикрытые веки… Должно быть, именно это нас и спасало, так как дороги я совершенно не разбирал, на бегу врезаясь прямо в скопления мелких тварей, иногда задевая более крупных, но при этом лишь прибавляя ход. Нежить, возможно, была обескуражена подобным нахальством якобы собрата, однако по счастью ни одному порождению Хаоса так и не суждено было меня достать. Где-то пришлось прыгать через пересекающие путь трещины, пару раз — карабкаться на нависшие ступени, в одном месте лишь чудо спасло меня от падения вниз кувырком — однако оставшиеся до пещеры в скале две трети дороги я преодолел так быстро, как не бегал в жизни ещё никогда…

Внутрь пролома в жёлтом пористом камне я ворвался как ураган, и ещё какое-то время мчался вперёд по тёмному неширокому коридору, прежде чем осознал, что, кроме нас, здесь больше никого нет. Тяжело дыша, я заставил себя замедлить шаг, хотя подсознание упорно продолжало гнать меня вперёд; наконец, остановился, едва не падая с ног.

Шаэриэнн, будто сломанная кукла, лежала на моих руках. Я как мог, бережно опустил её на землю, нагнулся к ней, проверяя дыхание, провёл ладонью по щеке…

Глаза эльфийки вдруг распахнулись, полыхнув нечеловеческим светом. В следующий миг она дёрнулась вперёд. Я едва успел отшатнуться, когда её зубы глухо клацнули в пяди от моей шеи… Успел перехватить предплечья, крепко прижать брыкающееся тело к земле, и быстро зашептал прямо в искажённое гримасой лицо, пытаясь остановить на себе её взгляд:

— Ну всё, всё, Шаэ… Что же ты, милая… Всё нормально… Это я, успокойся… Тише, тише… Шаэ, слышишь меня? Всё хорошо…

Я действовал исключительно по наитию, имея за плечами лишь опыт взаимодействия с обезумевшими от магии или сильного испуга лошадьми. Но Шаэриэнн понемногу стала вести себя тише и, к моему несказанному облегчению, бледное сияние в её глазах тоже принялось угасать.

Когда яростные рывки сменились слабыми бессвязными движениями, я рискнул ослабить захват. Отёр лоб рукавом — с него крупными бисеринами скатывался пот. По-хорошему следовало двигаться дальше, но мне нужна была хотя бы десятинка передышки… Я стянул куртку с плеча, собираясь положить её эльфийке под голову. Осторожно завёл руку ей под плечи и затылок, чуть приподнял, потянул на себя…

С губ Шаэриэнн сорвался еле слышный стон. Так и не открывая глаз, она шевельнулась — и внезапно послушно подалась мне навстречу… От неожиданности я едва удержал её на весу, чудом сам не рухнув сверху — в последнее мгновение успел упереться локтем в каменный пол.

На какой-то момент лишённый возможности двигаться, я навис над Шаэ, невпопад соображая, что очень крепко… непростительно крепко прижимаю её к себе. И в тот же миг руки эльфийки скользнули вверх, упираясь мне в грудь.

Но… не оттолкнули. Лишь легонько смяли ворот рубахи — так, словно, напротив, не желали отпускать. И это невинное прикосновение опьянило вдруг похлеще штофа выдержанного вина…

Я дрогнул.

Её голова, покачнувшись на моей ладони, чуть запрокинулась назад. Рот приоткрылся… Слабо затрепетали веки, под которыми всё ещё пламенели магические огоньки: чуждые Шаэриэнн чары настойчиво требовали выхода. Но… На краткое мгновение я вдруг отчаянно захотел поверить в нечто совсем иное.

В то, что даже мысленно не смел позволить себе представлять.

Наше дыхание смешалось — и, забыв обо всём на свете, я потянулся вперёд, трогая её губы своими…

… Неясный шум из тёмного зева коридора, усиливающийся с каждым мгновением, стал «ведром ледяной воды», вмиг вернувшим меня в реальность. Холодея, я успел лишь опустить Шаэ на камни и встать в полный рост, подхватывая брошенный рядом кинжал.

Мрак расступился, и из бокового отнорка в десятке шагов впереди грузно вывалились ракус и трагг в слабеньком ореоле бледного света.

Магия Шаэ больше не действовала — учуяв столь лакомую для них тёплую кровь, твари атаковали без промедления…

Я взвыл от отчаяния и безысходности — и изо всех оставшихся сил рванулся им наперерез.