Изнанка Истины

Глава 9 Свет Забытой звезды

И снова настала пора уезжать.

Тепло простился с нами Оро'чан, оставшись в памяти немногословным напутствием Креддока и благословением Видящей, прощальными жестами воинов, робкой улыбкой Ин'ке и взмахами ладоней чернокосых девушек — всех тех, с кем сблизили нас проведённые вместе дни.

Шагающий Город, точно неусыпный страж, остался беречь доверенную ему границу, не пропускающую орды нежити в земли живых. А наш путь теперь лежал через самое сердце этих земель — равнину, почитаемую народом вар'рен Великой.

Серебристо-серые волки мчали нас на собственных спинах по застывшим волнам холмов из растрескавшегося камня, вдоль заросших цветами берегов узких извилистых рек, сквозь непрестанно колышущееся море блестящей под солнцем травы… Степь казалась вольной, своенравной и дикой — словно табуны лошадей или стада мохнатых бычков, то и дело мелькающие на горизонте в облаках пыли. Однако стойбища кочующих оркских племён, которые несколько раз нам доводилось миновать, на удивление естественно вписывались в эту картину, ничем не нарушая её первобытной гармонии и чистоты…

Мы ехали на полдень — туда, где в уютной долине, полого спускающейся на равнину с горной гряды, расположился Крайт, небольшой городок гномов-наземников. Так решил Тобин Стальная Рука: Крайт, отстроенный на руинах поселения древних, славился своей кузницей, в работе которой мастерам удалось воссоздать несколько важных старинных секретов… Наши удивительные мечи должны были появиться на свет именно там.

Альтар и A'Kariaell вернулись с неожиданным триумфом. Даже опытные воины вар'рен, бывавшие в Городе Мёртвых не один раз, были поражены до глубины души. Чем им удалось так приглянуться призраку, сопровождавшему их, осталось секретом — однако они принесли с собой столько оружия и частей доспехов из нодабарра, сколько вдвоём смогли удержать в руках. Нет нужды говорить, что Яростное Сердце, одолженное у каменного Идола, было отковано заново и вернулось к нему в грудь, а орки, пожертвовавшие нам последние крохи звёздного металла из своих запасов, получили компенсацию с лихвой. Нодабарра, оставшегося у нас, в самый раз должно было хватить на полный комплект оружия для каждого. Походная кузница Оро'чана не годилась для такого объёма работы, и Тобин, не медля, дал команду отправляться в путь.

Крайт принял нас охотно и дружелюбно. Старший из наших гномов был хорошо знаком с местной верхушкой: Мастером Мастеров, по примеру подземных собратьев управляющим жизнью городка, а также главами горной, кузнечной и купеческой гильдий. Знали здесь и Двуликих из Леса-С-Источником: к стражам границы все относились уважительно и тепло.

— Кузню и нашу помощь в ваше распоряжение предоставим, — веско заявил Градан, городской голова, пока его домочадцы споро собирали на стол. — А затем куда?

— Куда?… — Стальная Рука задумчиво провёл ладонью по окладистой бороде. — Да кто куда, Грэд… Портал ваш ещё работает?

— Что с ним станется… — горделиво крякнул хозяин. — Сам лично контроль держу. Да только ж, ты помнишь — в Ларге умельцы хотя и грозились, а так и не сподобились свой восстановить. Так что от нас Вратами можно только в Горн. И то — не более четырёх душ за седмицу — у тех иначе не принимает…

— Как раз сойдёт, — кивнул Тобин. — Четверо и пойдут. Главное — им на ту сторону от гор перебраться. А Горн от вас как раз через гряду стоит.

— Полуденнее, — хмыкнул Градан. — К ельфам ближе.

— Так даже лучше.

— А остальные? У нас погостюете? Передохнёте, отоспитесь, воды нашей целебной попьёте… — хозяин лукаво сощурил глаз.

— И рады бы, друг — да дела не позволяют. — Тобин с грустью развёл руками. — Задержимся, покуда поковка не будет готова. А после с внуком и чародеем спустимся на Глубинку да навестим в Митроге своих… Совсем, глядишь, распустились без умелой-то руки… Натворили дел, заразы — пока бишь теперь разгребёшь…

— Внучок у тебя хорош… — протянул Градан, окинув цепким взглядом деликатно помалкивающего Торгрина. — Никак, преемничек тебе намечается?

— Там видно будет, — хмыкнул Стальная Рука, слишком уж равнодушно. — Коль удержит Поющий Молот в руках — стало быть, так тому и быть.

— Ну что ж, — голова Крайта поднял с богатого стола кубок с янтарным элем. — Тогда — за внука твоего! Да за дружков его отчаянных, — он подмигнул нам через стол, дожидаясь, пока поддержим тост, — за их удачу! Ну, и за поковку нашу — видит свет, необычную! Сколь живу, а с таким металлом не доводилось ещё работать!… Горный Кузнец мне свидетель — сам к наковальне встану, да ещё сыновей возьму! Славная, говорю, будет наука!…

— Правда твоя, — Тобин, как и все мы, с удовольствием отхлебнул прохладного терпкого напитка. — А в помощь к сыновьям твоим внук мой и эти вот молодцы встанут, — он по очереди указал на Альтара, затем — на сидящего рядом со мною Стража.

— Что мечники, вижу, — заметил хозяин дома и поинтересовался: — А они хоть когда молот кузнечный в руках держали?

— Не доводилось пока, — спокойно ответил старший гном.

— Тогда к чему они? — нахмурился Градан. — Что у нас, своих кузнецов не хватит? Каждому — своё! Пускай потом поковку готовую в сражениях испытывают…

Тобин покачал головой.

— Нет, Грэд. Я хочу в точности так, как встарь ковалось… Чтобы меч, рождаясь, ту руку чувствовал, которой после суждено будет держать его в бою… Человечью, стало быть. Эльфью. Ну, и нашу вот… Как раньше заведено было.

— Как раньше… — задумчиво протянул кузнец. — Эх, Тобин-Тобин… Хочешь соблюсти всё до мелочей? Чтобы результат был даже лучше, чем безупречный?

— Именно, — степенно кивнул Стальная Рука. — Лучше, чем безупречный. Верно ты говоришь…

— Дхайне! — громыхнул Градан. — Ты себе не представляешь, как я рад, что под ударами моего молота родится меч, которого ещё не знал Мир! Не сомневайтесь, — вдохновенно заверил он нас. — Это будет лучшая поковка, когда-либо вышедшая из-под рук Горных Мастеров!…

Кузница в Крайте была гордостью города. Просторные строения цехов, объединённые наземными и надземными переходами, высились прямо перед главной площадью, беззастенчиво оттеснив вбок скромное здание ратуши и замысловатую, но совсем крошечную магическую башню. День и ночь гулкий стук молотов и кувалд дополняло размеренное буханье огромных кузнечных прессов, приводимых в движение сложными механизмами.

Вытянутая двухъярусная постройка под крышей из яркой черепицы, прямо через площадь от кузницы, оказалось гостевым домом. Я ужаснулась, когда узнала, что нас разместили именно там, предоставив каждому по большой свободной комнате на втором этаже… Впрочем, гномья изобретательность, как оказалось, проявила себя и здесь. Толстые оконные стёкла, очевидно, были изготовлены из какого-то хитроумного состава: в помещениях было очень тепло и светло, но при этом с улицы до ушей не доносилось ни единого звука.

На отдых нам определили полдня. Я с удовольствием провела их, нежась на мягкой перине поверх широкой деревянной кровати — как же иногда могут порадовать обыкновенные бытовые удобства!… Кажется, даже удалось подремать: во всяком случае, к тому времени, когда мы собрались на поздний обед, я чувствовала себя бодрой и изрядно посвежевшей.

А после обеда нас ждала работа. Вернее, только троих из нас… Мы с Тирой и Антонио могли бы поднять кузнечный молот, разве что ухватившись за него все разом — и то с немалым трудом. Оказавшись в этом деле совершенно бесполезными, тем не менее, мы всё равно напросились в кузницу — наблюдать…

… Воздух пышет сухим, раскалённым жаром, который напрочь отказываются принимать в себя лёгкие. Первые несколько вздохов даются с неимоверным трудом.

Полумрак расцвечен жерлами огромных угольных печей, в которых греется и плавится металл.

Уши закладывает от пронзительных ударов молотов по наковальням, хриплого свиста кузнечных мехов, яростного шипения остывающих в корытах с водой заготовок…

Движения подмастерий тщательно отточены — короткие, резкие приказы кузнецов выполняются моментально. Всё очень, очень быстро — настолько, что порой неискушённый взгляд не успевает уследить за слаженной последовательностью действий. И никакой суеты… Чётко, скупо, выверено до мельчайших деталей.

Мгновение… Другое… Десятинка.

Становится немного легче. Грохочущая какофония в голове понемногу расплетается на отдельные звуки. Жара вокруг уже не иссушивает дотла, а глаза привыкают к чёрно-красным тонам и пляскам теней в огненных и металлических отблесках…

Я вижу Торгрина. Наш ворчливый гном на этот раз собран и непривычно серьёзен… Кувалда ловко выплясывает в его руках, раз за разом сминая и расплющивая металл. Двое помощников, с клещами и мехом, уже начеку — Тору даже не приходится раскрывать рот. Мимолётный взгляд в их сторону — и остывающая деталь снова отправляется в печь для того, чтобы дать мастеру крошечную передышку… Но уже через пару мгновений молот опять взмывает вверх, продолжая медленное превращение бесформенной крицы в клинок, лучший на свете…

Постепенно глаза находят и моего Стража. A'Kariaell в кузнечном фартуке из сыромятной кожи занят у наковальни вместе с рыжебородым Граданом. Мощный, дюжий Крайтовский голова и Страж, высокий и худощавый, смотрятся рядом весьма странными напарниками… Однако даже отсюда, издали, хорошо видно, что ковка у них получается ладно. Я замечаю, как гномий мастер одобрительно кивает головой, когда Kar в очередной раз старательно исполняет его указание. Местами он ловким, стремительным движением поправляет неминуемые ошибки — но в целом доволен, и это здорово… На плечах Стража не только его собственные клинок и нож, но ещё и моя неразлучная пара, в сотворении которой по утверждению Тобина непременно должна принять участие «эльфийская ладонь»…

Сам же Стальная Рука заполучил себе в помощники Альтара. И не прогадал… Обнажённый до пояса, с тяжёлой кувалдой в руках Альтар внушал уважение даже умельцам-гномам. Глядя на их слаженную работу с Мастером Мастеров, невозможно было поверить, что кузнечное дело — вовсе не то, чему он с юности посвятил свою жизнь.

В образе молотобойца Альтар был настолько потрясающе совершенен, что я с изумлением ощутила давно забытое желание подхватить угольный грифель и белоснежный лист — и рисовать, рисовать, перенося на бумагу все до единой, самой мельчайшей черты.

Лёгкими, нервными штрихами я передала бы внимательную сосредоточенность на его лице… Суровый излом бровей… Упрямо сжатые губы…

Тщательно выделила бы чёрным узкую повязку, которой он походя перехватил себе волосы, чтобы буйная грива не лезла в глаза…

Переплетая плавные и резкие линии, отобразила бы широкий разворот плеч… Играя с тенями, показала бы, как литые мускулы перекатываются под блестящей от пота кожей… Изо всех сил постаралась бы поймать мгновение, когда огромный молот, не торопясь, уходит в замах — а затем стремительно падает вниз, всякий раз заставляя пропустить удар сердца…

Альтар оставался в кузнице дольше всех — он помогал ковать заготовки оружия для себя, Тонио и Тиры.

Всё это время я не могла отвести от него глаз, безмолвно дополняя деталями несуществующий рисунок. Лишь когда рухнул в воду, исторгая клубы пара, последний прокованный кусок стали, наваждение отступило прочь, выпустив меня из своих цепких объятий…

… Альтар устало выдохнул. Медленно отёр лоб тыльной стороной ладони. Поискал, куда можно поставить молот, отработавший своё. И, прислонив его к наковальне, внезапно в упор взглянул на меня.

Какая-то реплика Тиры над моим ухом… Толпа рабочих в кузнице… Разделяющая нас пара дюжин шагов… Всё это в одно мгновение перестало иметь значение. Мои мысли и чувства беззастенчиво предавали меня, с готовностью откликаясь на этот взгляд.

Я смешалась, сопротивляясь сама себе из последних сил. Ещё миг… Миг — и удивление в поймавших и не отпускающих меня чёрных глазах сменит понимание…

А потом — сожаление и вина.

Нет!…

Его брови скользнули вверх, когда я резко — наверняка, даже излишне резко отвернулась, чувствуя, что пламенеют даже самые кончики ушей.

Ночь свидетель, как же мне было стыдно — торопливо уйти, почти убежать, покинув кузницу так, словно не стальную поковку, а меня только что швырнули в раскалённый горн, а затем окатили ледяной водой…

Я сгорала от стыда и бессильной ярости, злилась на себя до безумия — но это было сильнее.

Вина за моё глупое поведение терзала меня весь вечер, который я провела, малодушно скрываясь в выделенной мне комнате от посторонних глаз. Опомнилась, когда за окном уже вовсю сияли звёзды и магический шар под потолком, так и не дождавшись внятного приказа, робко затеплил в комнате неяркий свет. Внизу на площади шли какие-то гуляния, но мне было не до них.

Вышло по-дурацки. Совершенно нелепо и несуразно. Альтар ничего не понял и, скорее всего, обиделся — имел полное право. А вот мне перекладывать бремя собственных надуманных проблем на чужие плечи никто разрешения не давал…

В конце концов, я извелась до предела.

До такой степени, что собралась с духом — и с решительностью, потрясшей меня саму, оставила кресло у окна и вышла в коридор.

Дверь хлопнула позади — негромко, но внятно отсекая мне путь к отступлению.

Будь что будет… Но я пойду к Альтару — прямо сейчас пойду — и, как минимум, извинюсь за собственные странности. А потом применю весь свой талант убеждения и лицедейства, чтобы он мог поверить мне, что совершенно здесь ни при чём…

Я глубоко вдохнула и выдохнула, настраиваясь на то, что собиралась делать и говорить. И, пока моя решимость мне не изменила, заторопилась вперёд, вспоминая, где именно находятся отведённые Карателю покои.

Дверь в комнату Альтара была первой в следующем крыле. Я уже почти добралась до угла длинного коридора, устланного коврами, когда мне почудилось, что в гулкой тишине под каменными сводами слышны не только мои шаги.

Что-то заставило меня в последний миг остановиться у поворота и без движения замереть в тени…

Тира Рожерия лёгким стремительным шагом шла по коридору с другой стороны. В одной руке принцесса держала два тонких бокала. В другой несла бутылку вина.

Остановившись у знакомой мне двери, принцесса, перехватив бутыль подмышку, прислушалась.

Я затаила дыхание. Нас разделяло не больше полудюжины шагов.

Тира меня не заметила.

Костяшки изящных пальцев легонько стукнули по окованному дереву. Ждать долго не пришлось. Дверь скрипнула, отворяясь и пропуская в коридор поток яркого света.

— Привет, — тепло улыбнулась Тира, проскальзывая внутрь…

Скрип тяжёлой створки за её спиной показался мне самым пронзительным и беспощадным звуком на свете.

Свет померк, и всё вокруг снова охватил мрак.

Одни Боги знают, как гномам это удаётся…

Отработав в кузнице, почитай, целый день, после ужина они как ни в чём не бывало отправились на площадь — нынче вечером отмечался какой-то из местных праздников, которым, как я понял, здесь не было числа.

Я же провёл у наковальни всего несколько ор у мастера Тобина на подхвате. Сперва молот не показался мне чрезмерно тяжёлым — однако сейчас мышцы ныли так, словно три дня напролёт пришлось упражняться с двуручником.

Я поморщился — некстати нахлынули воспоминания о первом году обучения в Орденской школе… Тогда многие из нас, воображавшие, что хорошо тренированы и сильны, вмиг расстались со своими иллюзиями, на собственных шкурах ощутив, какой бывает настоящая серьёзная муштра.

Что ж — закономерно, подумал я, склоняясь над полной воды бадьёй. Это другой мир… Быть может, я и достиг чего-то как воин, но в кузнице мне легко дадут фору даже те из подмастерий, которые ещё не сбрили своей первой бороды… Именно поэтому теперь они будут балагурить, веселиться и пить на площади эль — а я растянусь на постели и забудусь в блаженной дремоте до утра.

Впрочем, не думаю, что буду очень уж жалеть о том, что пропущу праздник…

Плескался я долго, с удовольствием, смывая с кожи копоть и пот, фыркая похлеще Рио, когда вода попадала в нос. И когда уже обтирал торс широким пёстрым полотенцем, услышал вдруг негромкий, едва уловимый стук в дверь.

Шаэриэнн?…

Почему-то я сразу уверился, что это она. Возможно, оттого, что ощущение какой-то недосказанности между нами всё росло и в равной степени тяготило её и меня.

Разум подсказывал, что в этот поздний час Шаэ, скорее всего, веселится на улице вместе со всеми, или же просто спокойно смотрит сны… Однако ноги уже несли меня в сторону двери.

Я распахнул её, поспешно заталкивая в самую глубину души неуместную эгоистичную радость — от того, что взгляд изумрудных глаз на сей раз будет предназначен только мне…

Но напоролся на небесно-голубой сполох из-под длинных ресниц.

— Привет, — улыбнулась принцесса, переступая порог.

— Тира?…

Я не особенно ловко посторонился, вовремя прикусив язык, с которого едва не слетело идиотское «Что случилось?»

Принцесса позволила двери захлопнуться за спиной и легонько склонила голову набок:

— Если скажу, что испугалась начинающейся грозы и не захотела оставаться в комнате одна — поверишь?

Я прочистил горло, по-прежнему недоумевая:

— Но ты же не боишься грозы…

— То-то и оно, — Тира усмехнулась, ещё более загадочно. — Не боюсь. Но оставаться одной мне действительно не хотелось.

Что-то мелодично звякнуло, опускаясь на крышку низкого столика.

— Я раздобыла бутылку хорошего вина, — сообщила принцесса, осторожно выставляя рядком бокалы. — В месте, где все пьют эль, это оказалось трудно, но вполне по силам. Составишь мне компанию?

Видимо, я опять безобразно промешкал… Спохватился, проклиная собственную неловкость, лишь когда Тира вновь подхватила бутылку и принялась бороться с пробкой самостоятельно.

— Демоны!… — видят Боги, хотелось отвесить себе затрещину… — Прости…

Я отобрал у неё бутыль, одним движением срывая печать. Разлил вино, стараясь сгладить нелепость ситуации. Однако Тира с истинно королевским тактом сделала вид, что всё в абсолютном порядке.

— У нас… есть повод? — я подал один из бокалов ей, прилагая все силы, чтобы не вышло ещё глупее.

— А как же! — откликнулась принцесса, легонько коснувшись своим фужером моего.

Изящно отпила немного, жмурясь от удовольствия. Я последовал её примеру, хотя вкуса напитка почти не ощутил.

— Сегодня день появления на свет наших мечей, — ямочки на щеках принцессы добавили солнечного света её улыбке. — Думаю, выпить за новорожденных и пожелать им славной жизни — неплохая идея…

— Пожалуй… — хвала Братьям, ко мне, наконец, вернулась способность соображать. — Хотя, вообще-то, до их истинного рождения ещё далеко. Настоящей работой теперь займутся гномы.

— Гномы хороши, спору нет, — заявила принцесса, и вдруг лукаво подмигнула мне: — Но и ты у наковальни смотрелся очень эффектно!…

— Тира… — поморщился я. — Тот, кто сумел поднять кувалду — ещё не кузнец. Нам, неумехам, позволили лишь несколько раз плюхнуть молотом по бесформенным заготовкам. Вот Торгрин — другое дело… — я кивнул на пустой бокал, возвращая его на стол. — По справедливости, это вино следовало бы налить ему…

— Не отрицаю ни одной из заслуг Торгрина, — медленно произнесла принцесса, отставляя в сторону и свой фужер. — Но вино я желаю выпить с тобой. И остаться на ночь хочу у тебя. Если не прогонишь, конечно…

… Дар речи, едва вернувшись, на сей раз исчез без следа.

Тира шагнула ближе, скользнула прохладными ладонями по моей груди.

Дурацкое полосатое полотенце вдруг стиснуло горло удавкой, не дающей сделать вдох. Принцесса, словно почувствовав это, стянула его и отбросила прочь.

Она потянулась на цыпочки, поднимая ко мне лицо. Её глаза — удивительные глаза цвета летнего безоблачного неба — вдруг оказались совсем близко… Нежные пальчики легонько пробежались по моим плечам, шее, встрепали волосы на затылке. Манящие губы приоткрылись в ожидании поцелуя. От прикосновения упругой груди под тонкой тканью белоснежной рубашки бросило в жар…

Тело среагировало само, не дожидаясь, пока очнётся сознание. Волна желания нахлынула безудержным шквалом, лишая сил сопротивляться всепоглощающей жажде обладать…

Да… Демоны!… Да!

Властно притянуть к себе гибкий стан, накрыть губами пухлые, податливые губы, вжать своим телом в мягкий шёлк простыней на испуганно заскрипящей постели…

Тира улыбнулась, ещё сильнее прижимаясь ко мне.

— Нет…

— Но… — обескуражено выдохнула принцесса.

— Нет… — выдавил я, отстраняясь назад.

Очень бережно разомкнул объятия, задержав её руки в своих.

— Тира… Прости меня. Но… так быть не должно.

— Почему? — она на самом деле удивилась.

Демоны…

Тысячи мерзких, поганых, препаскуднейших демонов!…

Как выразить словами то, что не получается облечь даже в мысли?!

— Тира… — я с ужасом понимал, что несу отвратительные банальности. — Я благодарен всему святому, что есть в этом Мире за то, что мне выпало счастье обрести твою дружбу… Я не могу позволить себе… тебя потерять. Даже если теперь ты никогда не взглянешь в мою сторону.

Принцесса помолчала, не спеша, впрочем, высвобождать ладони. Что оставляло мне жалкую надежду быть — хоть насколько это в принципе возможно — понятым правильно…

— Когда-нибудь в интересах Империи я выйду замуж, — наконец заговорила она. — Безусловно, это будет знатный, исключительно важный и влиятельный человек. Наиболее перспективный для роли принца-консорта при моей особе и отца будущего наследника… Сам понимаешь, о чувствах здесь речь не идёт.

Она легонько пожала плечами.

— Отец когда-то сказал, что любовь — это та роскошь, которую не может позволить себе монарх. Я запомнила. И потому с мужчинами, которых я когда-либо допускала в свою жизнь, меня связывала именно дружба. Обоюдная симпатия. И… влечение. Если нам может быть хорошо друг с другом, здесь и сейчас — так для чего усложнять?

— Всё не так просто… — через силу произнёс я.

— Но у тебя ведь были женщины…

— Были…

Случайное знакомство. Мгновение понимания… Слова не важны — лишь холодный блеск в глазах, привыкших видеть суть, а не иллюзии. Узнавших отражение себя…

Жаркая ночь, дарящая мимолётное удовольствие. Грубые, бесстыдные ласки… Стоны наслаждения, срывающиеся в крик… Яростная, почти звериная страсть — отчаянная попытка изобразить способность чувствовать… Попытка поверить и убедить обоих — но прежде всего себя — что нам дано то же, что и всем. Заведомо обречённая на неудачу…

Прохладное утро. Лёгкий кивок в дверях постоялого двора… роскошных комнат… стылой каморки. Последний взгляд перед тем, как дороги разойдутся навек, не оставляя памяти ни ощущений, ни имён, ни лиц…

— Были… — ни с кем и никогда я не касался этой темы — но Тира, чей дар я отверг, имела полное право знать ответ. — Такие же искалеченные внутри, как и я. Их не отталкивал чёрный плащ, меня — их иность, в которую они облачались, словно в броню… Мы сталкивались чужими, и чужими же разбегались, не в силах дать друг другу ничего, кроме сиюминутного удовлетворения плоти… Ни капли нежности, эмоций, искренней ласки. Простого человеческого тепла.

Я поднял глаза.

— Ты совсем другая. Ты — порыв ветра, луч света. Ты — жизнь… Я восхищаюсь тобой. Пойду за тебя в огонь и в воду. Но я ничего не способен дать тебе в ответ…

Как ни старался я подбирать слова, последняя фраза прозвучала, точно резцом по стеклу. Я ожидал чего угодно: вспышки гнева, обиды, даже презрения… Однако Тира вдруг усмехнулась, легонько качнув головой.

— Ох, Альтар… Ты даже не представляешь, как легко я убедила бы тебя в обратном. Но, увы, это предстоит сделать не мне. Теперь я это поняла.

— Тира… — начал я, не представляя, как спасать положение.

Но она уже шагнула к двери, взялась за тяжёлую ручку.

— Ты когда-нибудь видел Имперский Эдельвейс?

— Что?… — мне показалось, я ослышался.

— Эдельвейс. Имперский Эдельвейс, — терпеливо повторила принцесса. — Ты знаешь, как он выглядит?

— Символ Империи?… На гербе… — пробормотал я, чувствуя себя полным ослом.

— Не на гербе. На самом деле.

— Но… — я окончательно опешил. — Это же легенда. Его… не бывает.

— Не бывает… — задумчиво повторила Тира, и в голосе её скользнула лёгкая грусть. — Наверное, ты прав. Легенды тем и хороши, что дают нам определённую свободу пофантазировать…

Она вышла из комнаты, аккуратно прикрывая дверь за собой:

— А на гербе он похож на рябчика, распластанного на сковородке.

Я вновь остался один — так, словно попросту не было случившегося несколько мгновений назад разговора… Но даже в тишине вокруг мне беззвучно слышалось нечто негодующее и осуждающее.

Взгляд зацепил едва початую бутылку и два хрупких фужера позади неё, робко занявших самый краешек стола. Около кованой ножки неуместно ярким пятном на тёмном ковре валялось полосатое полотенце…

Я прикрыл глаза.

Потянулся за полотенцем, чтобы поднять — но вместо этого со всей силы впечатал кулак в ни в чём не повинную стену.

Осёл!

Ну как есть — осёл длинноухий!…

Каменную арку древнего портала мерно заполнял золотой свет, становясь всё ярче и плотнее. Окно перехода стабилизировалось с каждым мгновением, готовясь перекинуть четверых из нас на другую сторону Рубийских гор. Там, в городке под названием Горн, точно так же сохранившем кое-что из наследия гномьих предков, нас должен был принять его «близнец».

Пора было прощаться.

Мы по очереди тепло обнялись с Антонио, Торгрином и его дедом — им предстояло остаться в Крайте, пока не завершится работа с мечами. Это представлялось делом не одного дня — по замыслу Стальной Руки, если всё пойдёт удачно, наше оружие будет готово через две-три лунные четверти.

Впрочем, я, A'Kariaell, Альтар и Тира также не должны были терять время даром. Выкованные клинки предстояло зачаровать. Я отлично помнила, что потенциал практически всех магических артефактов, которые принцесса захватила в дорогу, был истрачен на один-единственный меч, висящий сейчас в скромных ножнах у пояса моего Стража. Для того, чтобы должным образом наложить чары на весь наш «арсенал», требовался поистине колоссальный ресурс, который нельзя было просто так получить из подручных средств.

Тира предложила нам тайно вернуться в Рожерион. Однако эта идея практически сразу была отвергнута. Несомненно, в императорских сокровищницах отыщутся источники силы, обладающие необходимой мощью… Но риск «засветиться» в столице был просто огромен — а это означало мгновенный провал всей нашей затеи. Тем паче, мы не знали наверняка, кому кроме недоброй славы Селлорио категорически не следует попадаться на глаза.

— Допустим… Тогда я могу отправить к отцу кого-нибудь из своих доверенных, — размышляла Рожерия вслух. — Вернёмся в мой замок в предместье. Обождём, пока артефакты привезут туда…

— Ты серьёзно считаешь, что твой человек незаметно вывезет из замковых закромов телегу артефактов? — не поверила я. — Неужели такая прорва магических вещей запросто хранится в личном сундуке твоего отца — без описи, без охраны?

— Прямо уж «телегу»? — Тира нахмурилась.

— А ты представляешь, сколько их должно быть? — я скептически хмыкнула. — Либо это будет пара мешков каких-нибудь, строго говоря, безделушек. Либо же — одна-две на самом деле штучные вещи, вроде вашего фамильного Ориона… А уж подобное точно не пропадёт незамеченным. Да и отыскать его по магическому следу для опытного чародея — пара пустяков.

— Хорошо. Тогда твои предложения? — сложила принцесса руки на груди.

Я помолчала. Предложения у меня давно уже были… Обдумывала я их несколько ночей кряду и они тоже не были лишены авантюрности и риска. Но всё же не до такой степени, как необходимость лезть прямо пред ясны очи наших врагов…

— Ехать нужно в другую сторону. — Тира недоуменно вскинула бровь, и я пояснила: — Не к вам, а к нам.

— К… эльфам?

— Да. В сердце Aellthae Rocca — Долину. У моей Ветви есть ценные артефакты, средоточия магической силы. Правда, всё равно потребуется одобрение Старейших и… короля. Но, если отец сохранил прежнее влияние в Совете, один из них мы сможем получить.

— Ты думаешь, — осторожно поинтересовался Альтар, — за прошедшие семь с лишком лет и в связи с твоей… ситуацией положение твоего отца не могло измениться?

— Я не знаю, — честно призналась я, передёрнув плечами. — Даже представить не могу, что все эти годы творилось в Долине. Какая там обстановка, каков расклад сил… Мы со Стражем вне закона, это точно. Однако, если Ветвь Тёмного Пламени всё ещё существует, то во главе её может быть только отец. В отличии от многих других Ветвей Древа, его главенство устраивало всех среди нас.

A'Kariaell кивком подтвердил мои слова:

— К тому же, Sirreajado — из тех, кто всегда борется до последнего…

— Так и есть, — я внимательно оглядела друзей, чувствуя, как начинают подрагивать руки. — Я отправлю ему весточку, когда будем у границы. Такую, что именно он поймёт, от кого она. Попрошу его встретить нас. А дальше — посмотрим…

— И всё же, — заметила Тира. — Что, если твой отец уже не так влиятелен, или в опале? Появление в Долине для тебя и Кариэлла не закончится ничем хорошим. Не говоря уж о том, что артефакта нам не видать, как своих ушей.

— В этом случае, — я постаралась ответить ей уверенным взглядом, — я и Kar будем в отряде инкогнито — до поры… А отряд поведёшь ты. Как полномочный посол императора Рожеро, разумеется.

— Интересно… — внимательно слушая, Тира присела на краешек стола. — И с чем я пожалую в вашу столицу?

— С дипломатической миссией. Жестом доброй воли, — я устало усмехнулась: эта часть плана была самой предсказуемой. — Император желает вернуть Совету некий раритет, представляющий для нашего народа великую ценность…

Я подняла глаза на Антонио.

— Если, разумеется, его нынешний владелец с этим согласится.

Сын Просперио понял меня. Медленно кивнул и бережно извлёк из сумки книгу, опуская её на стол.

— Thaebrad Nie'ss Sheiadaar. Чёрное Безмолвие Вечности… — прокомментировала я. — За право возвратить эту вещь на полки Главной библиотеки Совет единогласно отдаст тебе в безвременное пользование любой из Великих артефактов Древа, кроме, разве что, Туманного Венца и прочих символов власти. Воспользуешься Правом Благодарности и выберешь Камень Молний или, к примеру, Жезл Милосердия. Это будет как раз то, что нужно.

— Так просто? — Тира недоверчиво прищурилась.

— А что сложного? — вопросом на вопрос ответила я. — Что только ни делается в Мире под предлогом укрепления отношений меж государствами — тебе ли не знать…

Но на самом деле, положа руку на сердце, я была далеко не так спокойна, какой желала казаться в глазах друзей. Долгие годы, проведённые на чужой земле, моим единственным желанием было вернуться в Долину. И вот сейчас ему предстояло сбыться. Только вовсе не так, как я представляла себе это каждую ночь, прикрывая перед сном глаза…

В мыслях мне не было нужды скрывать лицо. Мне грезился суд — тот самый, которого не довелось тогда дождаться. Суд, на котором пожилые члены Совета Старейшин услышали бы наконец правду о событиях начала войны, известную мне и Стражам, и мои обвинения, предъявленные королю.

И всё то время, пока длились бы судебные разбирательства и магические допросы, подтверждающие мои слова, я, не отрываясь, смотрела бы в ненавистные глаза цвета лесных фиалок… На то, как неверие и растерянность в них сменяется ужасом — от возмездия, настигшего его там, где он уже и не ожидал… Некогда Llireadan взывал к Гласу Истины, чтобы хитростью устранить меня со своей дороги. Теперь настала его пора ответить перед высшей справедливостью. И в самом конце, дождавшись вердикта «Виновен» от тех, чьими устами говорит Звёздное Древо, я достала бы из ножен клинки, напоминая ему, что вызов на Суд Меча срока давности не имеет…

Только вся беда была в том, что я не могла так поступить. Суд требовал времени — времени, которого у нас не было. А буря в Долине, вызванная моим внезапным воскрешением из мёртвых наряду с правдой о короле, мгновенно закружила бы нас всех в водовороте событий, выбираться из которого предстояло бы долго и непросто… Не признавать этого я не могла. Но и смириться с тем, что Llireadan ещё неопределённое время будет оставаться безнаказанным, было мучительно тяжело.

Нельзя было сбрасывать со счетов и то, что моё нынешнее возвращение в Долину с большой вероятностью могло оказаться последним. Задача, которую мы взвалили на себя, была разве что чуть легче, чем непосильная… Следовало быть реалистами. И поэтому отец будет знать всё то, что знаю и я… Кроме того — член Совета, которому он доверяет, или преданный ему чародей-дознаватель получит возможность допросить меня с применением чар. Но я возьму с них строжайшую клятву дать ход этим сведениям только в случае подтверждения моей гибели — или же моего невозвращения в течение половины года, что будет этому равносильно.

Правда, я вернусь и с Вечных Дорог ради того, чтобы мерзавца покарала именно моя рука… Я горько хмыкнула. Значит, будет лишний стимул выкарабкаться живой… Куда сильнее, чем жажда собственной жизни.

Эти мысли не отпускали меня с того мгновения, когда на нашем маленьком военном совете был принят мой очередной «блистательный» план. Я оставалась в их власти, когда, опираясь на руку Стража, шагнула в светящееся окно гномьего портала, чтобы выйти уже в Горне, на шаг опередив Тиру и Альтара. Я помнила об этом, когда, запасшись всем необходимым в дорогу и приобретя лошадей, мы выехали из поселения гномов-наземников, направляясь на полуденный восход…

До границ, отделяющих земли Rocca от имперских владений, отсюда было всего около семи дней пути.

Четверть…

Всего одна лунная четверть — и я увижу отца… Ступлю под своды Пламенного Чертога по мраморной лестнице, разбегающейся плавными волнами. Оставив у порога полумаску и плащ, брошусь на шею матушке, долгих семь зим назад похоронившей меня…

А потом поднимусь в свои покои на верхнем этаже — туда, где прошли беззаботное детство и лихая юность. Уверена, родители ничего не поменяли там… Легонько прикоснусь к прежней жизни, вспомню всё до мельчайших деталей — всё, что делало меня собой. Встречусь с прошлым, попрощаюсь с ним и… отпущу его. Отпущу, обретя взамен новые силы, так нужные для того, чтобы справиться со всем, что мне предстоит. И буду жить дальше.

Когда в лучах утреннего солнца на горизонте заблестела гладь Зеркального Озера, последнего естественного рубежа между Империей и Аэльтой, я попросила спутников остановиться. Внеочередной маленький привал в весеннем перелеске, пахнущем юной зеленью, ещё влажной от росы, был воспринят с энтузиазмом.

Альтар с наслаждением растянулся на шёлковой траве. Тира нашла неподалёку маленький ключ, бьющий из-под земли, и решила наполнить свежей вкусной водой походные фляги. A'Kariaell некоторое время наблюдал за мной, держась в нескольких шагах позади, но когда убедился, что рутинные магические ритуалы, которыми я занята, не таят ничего опасного, незаметно исчез за деревьями, как всегда предпочитая не мешать.

Мне казалось, я спокойна. Однако пока должным образом зачаровывала перо, чернила и кусочек бумаги, руки начали едва заметно дрожать.

Теперь послание… Я подняла голову, собираясь позвать Стража — но наткнулась на внимательный взгляд Альтара из-под полуопущенных ресниц. Тоже приглядывает за мной… А мне казалось, он дремлет.

— Поможешь? — вырвалось у меня.

— Конечно…

Он гибким движением подхватился на ноги, в одно мгновение оказываясь рядом.

— Говори, что нужно делать.

— Возьми перо. Что дальше, я подскажу. Если записка попадёт не в те руки, я не исключаю, что уничтожить её моей магии не дадут… В этом случае руку, писавшую её, не должны узнать.

Альтар без слов кивнул. Развернул бумажную трубочку на большом гладком камне и макнул пёрышко в чернила.

Я медленно повела рукой, чертя руны в воздухе перед ним — светящийся контур ненадолго удерживала магия, давая Альтару возможность перерисовать знаки.

— Здравствуй, Охотник-За-Звёздами, — слова были на 'lienquaa, но смысл их я проговаривала по-имперски. — Твой Лунный Лучик не погас. Он светит сквозь кроны вековых дубов на опушке леса, растущего в том месте, где небо лежит на земле. Оседлай золотистого Ратигара, если он больше не боится водяных чудовищ, и приезжай. Лунный Лучик любит и ждёт тебя.

— Готово… — Альтар тщательно изобразил последнюю руну, после чего протянул бумагу мне. — А ты… уверена, что твой отец верно истолкует такое странное послание?

— Конечно, — кивнула я, сворачивая и уменьшая с помощью чар и без того крошечный свиток. — «Охотником-За-Звёздами» сурового Gewarrad An Aido En Thal'liae Ness'edhi-Ra звала моя мама. А Лунный Лучик — детское прозвище, придуманное им для меня…

Видимо, голос всё же дрогнул, потому что Альтар, подбадривая, легонько коснулся рукой моего плеча.

— С этим озером тоже связана памятная ему история… — я, благодарно кивнув, изо всех сил постаралась взять себя в руки. — Когда-то мы с маленьким кузеном сопровождали отца в важной поездке. В то время как воины ставили на ночь лагерь, нам взбрело на ум прокатиться на его любимом боевом коне. Тайком, разумеется… И Ратигар, прошедший вместе с отцом не одну битву, ни с того ни с сего вдруг испугался валунов, торчащих на отмели из воды.

— Сбросил, — Альтар понимающе качнул головой.

— А то… — хмыкнула я. — Да только не сразу. Рат и без того не особо нам подчинялся. А тут и вовсе дёрнул, куда глаза глядят… Когда жеребец вернулся в лагерь один, Стражи отца во главе с ним самим разыскивали нас полночи — и нашли на опушке древней дубравы, изрядно продрогших, но несказанно гордых собой… Мы молча перенесли гневные разносы и расспросы, как будто набрали в рот воды. Но после двоюродный братец всё-таки поведал отцу по большому секрету, что мы попали туда, где начинается Иномирье — потому что небо там лежит на земле… Так нам увиделось Зеркальное Озеро ясной звёздной ночью… Узнав об этом, я дулась на кузена, наверное, с полдюжины дней — это была наша тайна, и я рассчитывала ещё вернуться туда, чтобы изучить Иномирье вдоль и поперёк. Однако всё-таки не рискнула: отец был очень убедителен, вкратце расписав, что ждёт меня как старшую и зачинщицу, если мы ещё раз сунемся туда… — я скривила губы в грустной усмешке: вспоминать о давних детских шалостях отчего-то оказалось неожиданно больно.

— Ты права, — согласился Альтар после коротенькой паузы. — Вряд ли твой отец забыл этот случай.

— Уверена, он помнит его, — сверкнула глазами я. — А значит, помнит и места, где всё происходило. И потому поймёт наверняка, что я буду ждать его на опушке той самой дубовой рощи, где он нашёл меня и братца — это меньше, чем в дне пути отсюда. Если же это письмо вдруг случайно увидит кто-то другой, он, скорее всего, примет его за обыкновенное любовное послание, не попавшее к адресату… В Долине этим никого не удивишь… Тем более, что и способ отправки письма будет самый для такового обычный.

Альтар приподнял брови. Я невольно усмехнулась, легонько вскидывая вверх раскрытую ладонь. Сосредоточилась на внутреннем видении — и позвала, мысленно воспроизводя переливы тоненького свиста…

Сверху легонько захлопали крылья. Откуда-то из-под высоких древесных крон вниз слетела сизая горлинка, аккуратно опускаясь на мою протянутую руку.

Я погладила птичку по пёрышкам, осторожно прикрепляя чарами к лапке крошечный бумажный комочек. Дальше магия в записке справится сама, подсказав пернатой, где искать того, кому адресовано письмо…

— Лети! — я легонько подкинула посланницу вверх.

Взмахнув крыльями, птица стремительно исчезла в небе.

Их было четверо, и приехали они ранним утром, когда над озером ещё не успела до конца рассеяться золотистая туманная мгла. Легконогие длинногривые кони, видением из моей прошлой, почти забытой жизни скользя по высокой траве, неслышно, как тени, вынесли всадников на плоскую вершину холма, где росли первые молодые дубки, и встали как вкопанные.

Надёжно укрытая в тени ветвей кустарника, в изобилии окружающего дубраву, я наблюдала, как они по очереди спешиваются, откидывают назад капюшоны лёгких походных плащей…

Сердце тревожно ёкнуло: среди них не было отца.

Четверо Rocca, совсем молодых. Никого из них я не знала.

Темноволосые парень и девушка, похожие друг на друга, как брат с сестрой, даже двигались одинаково, настороженно и внимательно озираясь вокруг. Их высокий товарищ с золотыми волосами, блестящими в солнечных лучах, легко улыбнувшись, бросил короткую фразу, видимо, пытаясь разрядить обстановку — однако лица его приятелей остались серьёзными. Впрочем, он явно не обиделся, принимая конский повод у четвёртого спутника, по плечам которого рассыпались длинные пряди медно-рыжего цвета. Отчего-то я сразу уверилась, что именно этот юноша среди них самый главный. И когда он, стянув перчатки, сложил «ковшиком» ладони, вычаровывая магический огонёк, поняла, что в своих догадках не ошиблась.

Крошечные лепестки тёмного пламени робко затрепетали на лёгком ветру… Мои пальцы тут же ощутили приятное покалывание отклика. Меня звали «свои», в этом не было и тени сомнения. Но как знать, действительно ли их прислал отец?

— Shaerriaenne… — губы рыжеволосого Rocca шевельнулись, и я вздрогнула в ответ, когда он вдруг поднял взгляд, направленный точно на меня. — Ria… Ты звала — и мы пришли. Я без оружия. И я открыт… Прочти меня — и выходи, наконец. Я ни мгновения не сомневался в том, что ты жива…

Я по-прежнему не узнавала его. Но в «голосе», который магия передавала в мои мысли, слышалось что-то неуловимо знакомое, родное.

Он открыт… Правда ли это? Я аккуратно «потянулась» к нему, чтобы тут же убедиться — правда. Он доверился мне безоговорочно, распахнув «дверь» в своё сознание, позволяя погрузиться в собственные мысли, чувства, разум так глубоко, как только я смогу…

Я «прикоснулась». «Нажала» сильнее — «чтение», даже по согласию второй стороны, требовало усилий. И… обомлела от внезапно открывшегося мне:

— Evangerreill?! Малыш…

Его веки дрогнули — и тут же сощурились от боли: чужое проникновение в сознание не могло быть приятным. Темноволосая спутница, не спускавшая с него глаз, рванулась было вперёд, но вмиг застыла, увидев предостерегающе поднятую ладонь.

Тонкие губы с «фамильным» изломом — губы, которые я помнила по-детски пухлыми и такими трогательно-смешными, когда он обиженно поджимал их, сердясь из-за какой-то чепухи — тронула лёгкая усталая улыбка:

— Ria-Ветерок… Здравствуй, Большая Сестрица…

— Evangerreill!…

Ветки кустарника, не желая выпускать, царапнули меня по щекам. Плети травы коварно попытались опутать ловушкой ноги… Я даже не заметила их — и через мгновение со счастливым смехом обнимала за шею молодого мужчину, в которого превратился десятилетний мальчуган, все эти годы живший в моей памяти.

Некогда я с волнением и трепетом прижимала к себе отобранный у нянюшек сопящий тряпичный свёрток… Позже, хохоча, без труда подбрасывала в воздух довольно пищащего щекастого крепыша… Подсаживала в седло любимца-Даренваала паренька с восторженными глазами, умоляющего научить «ездить верхом и биться так же, как ты, сестрица»…

Теперь же худые, но неожиданно сильные руки стремительно закружили меня, с лёгкостью оторвав от земли. Где и делся трогательный курносый нос… забавно оттопыренные уши… взлохмаченные вихры, привести которые в достойный вид не удавалось даже совместными усилиями тётушки и дворцового куафера… Стройного рыжеволосого красавца с тонкими, скульптурными чертами роднили с моим малюткой-кузеном, пожалуй, только глаза — орехово-карие, тёплые, глядящие на меня с той же смесью любви и восхищения, что и раньше, без малого восемь зим назад.

— Ria!… Ты ничуть не изменилась, сестричка…

— Tearr-Созидатель!… Van!… Каким же ты стал!… — выдохнула я.

— Ну, чуточку подрос, — усмехнулся он, не выпуская меня из объятий.

Я потрясённо покачала головой, не находя слов.

— А вот ты как будто покинула Долину только вчера!… — Van аккуратно опустил меня на землю, всматриваясь в моё лицо. — Где ты была всё это время? Я не терял надежды, что найду тебя… Но ты, как всегда, всё взяла в свои руки…

— Я всё-всё расскажу тебе, Малыш… — я покачала головой, соображая, как нелепо теперь звучит это смешное прозвище. — И ты мне, разумеется, тоже… Но сейчас мне и моим друзьям очень нужна помощь… — я оглянулась: Тира, Альтар и Kar вслед за мной покинули свои укрытия и уже приближались к нам. — А также сохранение тайны.

— Разумеется, — тут же кивнул кузен. — Мои Стражи сейчас откроют нам портал прямиком в Цветущие Сады… Там нам не сможет помешать никто лишний.

— О Ночь! — вырвалось у меня. — У тебя уже есть Стражи?…

— Три года как… — коротко пояснил Van, и в его голосе мне вдруг почудилось что-то странное — но прежде, чем я успела задать вопрос, он уже повернулся, представляя мне свою компанию. — Luna'mearis… Darret'kan… Seallaren. Подойдите сюда! Познакомьтесь с Shaerriaenne-lea, моей двоюродной сестрой, и её почтенными спутниками…

Я представила Тиру и Альтара по именам. Поприветствовав их, кузен остановился перед моим Стражем.

— A'Kariaell-lierr… Судьба моей сестры по-прежнему хранима лучшим из лучших.

— Ты вырос и возмужал с тех пор, как я последний раз видел тебя, юный Van, — Kar тоже склонил голову в ответ.

Повинуясь жесту кузена, Luna'mearis вытащила из-за пазухи медальон, активирующий портал.

— Ваши вещи… те, что сможете унести в руках… будет лучше забрать с собой.

Юная Стражница заговорила на имперском, стараясь предстать перед нами опытной и видавшей виды чародейкой. Переживания она скрывала изо всех сил, но подрагивающий голос выдавал её с головой:

— Мы пройдём порталом. А Darret и Lar возьмут ваших лошадей и… своим ходом вернутся с ними в Пламенный Чертог.

«Пламенный Чертог»…

И хотя Luna произнесла это на всеобщем, у меня под ногами вдруг покачнулась земля.

— О Ночь! — вне себя от волнения, я подхватила под руку брата. — Van!… Поверить не могу… Ещё пара мгновений — и я увижу матушку и отца!…

И почувствовала, как внезапно напрягся Evangerreill, замедляя шаг.

Нет…

— Нет, — выдохнула я, поднимая к нему лицо.

Он ещё ничего не сказал — но в глубине погасших в один миг ореховых глаз, в которых внезапно промелькнула тень чудовищной боли, я с ужасом сама прочитала ответ…

— Нет… — быстро сказала я, отказываясь верить. — Van… Отец получил моё письмо. И прислал тебя. Так ведь, Малыш?

Вокруг немедленно воцарилась гробовая тишина, напоминающая затишье перед бурей.

Кивни мне! — мысленно молила я. Кивни!… Ну же! Ну…

Но, словно непостижимым образом замедлив время, я видела, как Evangerreill безумно долго набирает воздуха в грудь — чтобы проговорить вслух то, чего не может… ни за что не может случиться.

— Ветерок… Сестрица…

Земля дёрнулась. Закружилась перед моими глазами — всё быстрее, быстрее… Я покачнулась, вдруг теряя опору. Чьи-то руки подхватили меня, крепко обняли, кажется, не дали упасть… Кто-то звал по имени, брызнул водой в лицо… Тоненько вскрикнула принцесса…

— Sirreajado! — послышался над ухом взволнованный женский голос, и прохладные ладони легли мне на виски. — Сейчас!… Я вытащу её!…

— Sirreajado… — хриплым эхом повторила я.

Изловчившись, приподняла голову, отталкивая растерянную магичку.

Дёрнулась раз, другой, поневоле заставляя держащие меня руки ослабить хватку.

Протянула ладони вперёд, цепляя непослушными пальцами длинный рукав мягкой бархатной куртки по-прежнему так любимого Малышом цвета болотной травы… Не чувствуя сопротивления, поддёрнула ткань вверх, обнажая бледную кожу.

И лишь увидев тонкую змейку серебристого браслета, отделанного чёрными камнями с алыми сполохами внутри — змейку, обхватившую запястье, словно влитая — лишь тогда позволила сознанию милосердно умчаться прочь.

Ступая в портал, который должен был доставить нас в Цветущие Сады, я отчего-то представлял себе, что нас ждёт нечто вроде большой крытой оранжереи — наподобие той, что мы видели в Либрариуме Академии Магов, когда искали Антонио. На самом же деле это оказался маленький замок, расположенный в самом сердце открытого парка, больше напоминающего лес. Или леса, напоминающего парк — Безымянный его разберёт…

Поистине, только у эльфов каждый отдельный куст, дерево или былинка, торчащая из земли, незримо подчинялись некоему общему замыслу — словно хаотичные на первый взгляд красочные мазки, на самом деле рождённые кропотливым трудом живописца… Только чтобы рассмотреть картину маслом, обычно стоит всего лишь сделать несколько шагов назад. А чтобы уловить смысл, которым неизменно наделён каждый подобный «шедевр», следует родиться эльфом, не иначе…

Я поморщился.

Рокка всегда кичились тем, что у них особенные отношения с Природой, каковые всем прочим расам и близко не дано уразуметь. Зуб даю, их градостроители и зодчие нарочно ломали головы над тем, как бы вложить в свои творения побольше превосходства и вызова тем, кто не принадлежит к Перворождённым по праву крови… Впрочем, следовало быть честным самому с собой. Дело было вовсе не в парке-лесе и его непонятной, чуждой, но, бесспорно, явной красоте.

Я отчаянно не хотел сюда ехать. Не хотел, чтобы ехала Шаэриэнн — в той же мере, в какой она так рьяно стремилась в родные края. Понимал, что ничего не изменю — но всё же не хотел, задолго до того, как отправилась в небо несущая зачарованное послание птица, а затем появился рыжеволосый мальчишка, внезапно оказавшийся главой всего эльфийкиного рода. От которого Шаэ узнала о том, что её родители мертвы.

Едва сознание вернулось к ней, она потребовала от брата деталей.

«Вскоре после подписания Вартасского Мира Геваррад-лиэрр отбыл на границу с Вольными Землями, восстанавливать там порядок по поручению короны и Совета… Официально его жизнь забрала пневмония… Считается, что маг-целитель хватился слишком поздно».

«Алейзе-леа пережила супруга всего на год. Не выдержало сердце… Но на самом деле её не стало гораздо раньше — в тот день, когда чёрные крылья принесли весть о смерти Сирреахадо».

«Моя мать, унаследовавшая Браслеты по праву крови, пробыла во главе Ветви три года с небольшим… Пыталась разобраться в обстоятельствах смерти старшего брата, открыто высказывала недоверие королю… Первое и единственное в жизни падение с лошади на охоте стало роковым… Кеарра'алле, прозванная «Золотой Стрелой» за умение держаться в седле, умерла мгновенно — переломав шейные позвонки».

Рыжий Эвангерреил бросал короткие, отрывистые фразы, неотрывно глядя Шаэриэнн в глаза. Она выслушала брата с непроницаемым лицом, не проронив ни слова. И лишь когда темноволосая магичка по имени Луна робко напомнила про портал, заметив, что слишком долго оставаться в этом месте может быть опасным, Шаэ, словно очнувшись от тяжёлого сна, с трудом нашла в себе силы кивнуть и подняться на ноги.

Я смотрел на неё — и разрывался от бессилия помочь наряду с непривычным, липким страхом, разъедающим душу… Не мог избавиться от противно сосущего под ложечкой предчувствия, что едва не раздавившая Шаэриэнн чудовищная новость — это только начало. Продолжение же неминуемо последует после нашего въезда в Долину, и окажется не менее непредсказуемым и тяжёлым, ему под стать.

Как напророчил.

Впрочем, Цветущие Сады приняли нас в свои объятия без приключений. Этот замок — как я понял, часть большого комплекса дворцов, именуемого Пламенным Чертогом — принадлежал семье нынешнего Сирреахадо, единственным живым представителем которой он оставался на сегодняшний день.

Невзирая на чересчур юный возраст — выходило, что рыжий эльф не встретил ещё и восемнадцатой зимы — парень, судя по всему, был весьма осторожен и неглуп. Во всяком случае, получив магическое послание, адресованное отцу Шаэриэнн и сразу догадавшись, от кого оно, он немедленно принял меры, чтобы в родовом дворце остались лишь несколько верных ему людей. Затем позаботился о том, чтобы под благовидным и очень веским предлогом на время избавиться от опеки советника, шпионящего в пользу короля. И лишь тогда, возглавив маленький отряд собственных Стражей, без промедления отправился к месту встречи, при этом успев обставить свою поездку так, чтобы она не вызывала никаких подозрений даже у самых бдительных соглядатаев…

— Но как получилось, что письмо Shaerriaenne попало к тебе в руки? — А'Кариэлл недоумевающее поднял бровь. — Почему защитная магия не уничтожила его?

— Потому, что этого желал Sirreajado Gewarrad, — губы Эвангерреила тронула грустная улыбка. — После исчезновения Ria из заключения перед самым Судом… после того, как стало известно о битве на Теондарре, — я увидел, как пальцы Шаэриэнн непроизвольно сжались в кулаки, — Gewarrad-lierr «перестраховался», предвидя, что, возможно, Пламенным Браслетам некогда суждено будет перейти ко мне. Правда, он недооценил короля. И не ожидал, что «некогда» случится так скоро… Тем не менее, многие из тех дельных советов, что я получил от него наряду с Правом Доброй Воли, помогли мне удержаться на нынешнем месте и сохранить жизнь. Собственно, они помогают мне и по сей день…

Судя по тому, что главой Созвездия Тёмного Пламени Эвангерреил считался уже четыре года, ему удалось уверить Ллиреадана в том, что угрозы с этой стороны ожидать не следует. Получив символы власти после гибели матери, парень усердно изображал недалёкого ветреного подростка, делая вид, что управляет делами исключительно с подачи советника, приставленного к нему королём. Но при этом он вёл свою игру, которую старался держать в строжайшей тайне. Поиск истинных причин того, что случилось с его старшей двоюродной сестрой, был частью этой игры, призванной открыть настоящее лицо носителя Туманного Венца.

Это представлялось очень и очень непростым. За годы пребывания на престоле Ллиреадан приложил максимум усилий, стремясь упрочить своё положение — и это ему удалось. Мастерски сыграв в самом начале на противоречиях между Ветвями Древа, он ослабил те из них, которые рискнули бы ему противостоять — а те, которые были лояльны, подтянул поближе к власти. Даже в Совет Старейшин королю удалось ввести нужных ему лиц, явственно лоббирующих его интересы…

Он не останавливался ни перед чем. Нескольких самых неугодных аристократов в поразительно нужный момент подстерегли несчастья, лишившие их жизни или выбившие из игры. Однако причастность Ллиреадана к этим случаям по сей день оставалась без доказательств. И всё же Эвангерреил не оставлял надежды их отыскать. Прежде всего, во имя памяти матери и её брата с женой, в чьих смертях — он не сомневался — винить следовало именно короля…

На самом деле недовольных властью Ллиреадана хватало. Однако всё, что они сейчас могли — это тайно сплотиться вокруг мальчишки-Сирреахадо и пожилого чародея-учителя, прослывшего тронувшимся умом. Им многое удалось понять, но без весомых свидетельств это были лишь разрозненные детали, голословные умозаключения, не способные реально повлиять на что-либо.

Требовался камень, который стронул бы лавину, способную стать для короля роковой. И «воскрешение» Шаэриэнн наряду с её откровениями, проливающими свет на истинную роль её бывшего жениха в событиях периода начала войны, наверняка могло сыграть такую роль.

Неудивительно, что рыжий Владыка повёл себя, как политик. Узнав, зачем мы прибыли, формально он не отказал нам в помощи. Малый Совет Созвездий, на который Эвангерреил обещал провести меня и Тиру в качестве посланцев Императора, сопровождающих книгу, должен был собраться через трое суток. Это время мы оставались в Цветущих Садах под его присмотром и опекой. И все эти дни, общаясь с сестрой, Эвангерреил уламывал её остаться и выступить против короля заодно с ним.

Нам не ограничивали передвижение по территории дворца и парка. Луна'меарис, Стражница эльфийкиного кузена, лишь провела какие-то манипуляции, маскируя Шаэ и А'Кариэлла от узнавания магическим путём. Помимо этого оба они не покидали покоев без плащей и полумасок, скрывающих лица. Здесь, в эльфийской Долине, перенасыщенной аристократией, с усердием плетущей вокруг себя паутину загадочности и тайны, ношение таковых не было чем-то выдающимся и необычным.

Насколько я знал, Шаэ так и не дала Эвангерреилу согласия, хотя откровенно колебалась. Борьба между страстным желанием и добровольно взваленным на себя долгом разрывала её душу на части. Видят боги, я понял бы, если бы она согласилась, уступив просьбам брата, так созвучным с тем, чего она действительно жаждала все эти годы… Борьба с собой терзала и выматывала её. Я понимал, что не имею права вмешаться — и, стиснув зубы, лишь считал мгновения до того, как соберётся Совет и Шаэриэнн так или иначе сделает свой выбор.

Но Тира, наблюдая за эльфийкой, откровенно нервничала и явно не собиралась оставаться в стороне… Я пытался уговорить её не лезть не в своё дело — но, разумеется, безуспешно. В чём и убедился, возвращаясь с вечерней тренировки с мечом из глухого уголка парка-леса и слегка заплутав в хитросплетении зелёных стен из кустарника и плюща.

Негромкие голоса донеслись до моих ушей в тот миг, когда я окончательно убедился, что потерял направление, и я двинулся на их звук, с каждым шагом уверяясь, что слышу именно то, чего рассчитывал не услышать…

— … Я понимаю — твоё право на месть священно. Но ты подумала, что случится, если мы сейчас останемся без тебя?… — Тира говорила возбуждённо, напористо, резко бросая слова. — Ты — самый сильный маг среди нас. Антонио, как ни крути, больше теоретик. Я уступаю вам обоим в знаниях и силе… К тому же клинки из нодабарра куются и под твою руку тоже. Кем мы сможем тебя заменить?

— Тира, я уже сказала, — голос Шаэ звучал настолько бесцветно, что я поразился, в первый миг не поверив, что это она отвечает принцессе. — Я не оставлю вас… Но Van знает о том, что живой я могу не вернуться… Я тоже знаю об этом.

— Так дай показания его дознавателю!

— Уже дала… Но этого недостаточно. Llireadan слишком прочно держится на престоле. Даже моё непосредственное участие в процессе — ещё не гарантия того, что Совет сможет осудить короля… А уж сила «слепого» свидетельства и вовсе смешна против всех его уловок и связей…

— Это сказал тебе кузен? — вскинулась Тира.

— Ashratt!… Я и сама не слепа! — отрубила Шаэриэнн с внезапно проснувшейся яростью. — Все эти годы убийца собственного брата… моих родителей… Стражей… спокойно носит Туманный Венец, щедро политый кровью Rocca, и до сих пор никто не сумел заставить эту тварь ответить за сотворённые им преступления!

— Прости… — принцесса тут же сдала назад, сообразив, что перегнула палку. Но отступать даже не думала: — Но если мы не справимся с Часами, беда настигнет всех! Всех, а не только отдельно взятый народ, правитель которого мерзавец, душегуб и предатель! Это так, да только кто про то вспомнит, когда весь Мир захлебнётся в крови?!

— Тира!!! Хватит! — хвала Богам, стена треклятого зелёного лабиринта, наконец, оборвалась.

Я сделал шаг к Рожерии и Шаэ, застывшим у кованой изгороди маленького пруда, заставив их обеих вздрогнуть от неожиданности.

— Хватит, — повторил я, беря себя в руки. — Это не твоё решение! И принимать его за Шаэриэнн ты не имеешь никакого права!…

— Альтар, ты неверно оценил ситуацию, — Тира с вызовом взглянула на меня. — Я всего лишь хочу, чтобы Шаэ увидела обратную сторону медали…

— Ты давишь на неё! — я не сдержал возмущения.

— Я? Отнюдь… — принцесса скрестила руки на груди. — Давит Эвангерреил. Я только пытаюсь восстановить равновесие…

— К демонам твоё равновесие!!!

Внезапно Шаэ вскинула голову, точно очнувшись ото сна.

— Прекратите, вы, оба! — её голос был хриплым и глухим. — Я уже сказала, что вас не брошу! Но чтобы Llireadan остался безнаказанным, тоже не допущу…

— Интересно, каким же образом ты сможешь всё это совместить? — обронила Рожерия.

— Тира! — рявкнул я.

— Смогу, — бросила Шаэ, не разжимая зубов. — Как, это уж моё дело… Послезавтра собирается Совет. Продумайте лучше собственные действия и роли.

Она рывком подхватилась с тонкого бортика бассейна, и, ссутулившись, быстро зашагала по парку, резким движением запахнувшись в плащ.

Мы с принцессой проводили её глазами.

— Зачем ты… — скрипнул зубами я. — Неужели не видишь, как ей больно?!

— Разве ты не понимаешь, что происходит? — задала Тира встречный вопрос, не отводя взгляд от стволов высоких сосен, только что скрывших эльфийку от нас. — Её брат не отступится, Альтар… Он играет во власть. Он не просто чудесным образом обрёл потерянную сестру… В его руках внезапно оказалось оружие, способное ни много ни мало — уничтожить короля!… Поверь мне, он ляжет костьми, но уломает Шаэриэнн инициировать этот демонов суд и увязнуть в нём по самые уши!

Я покачал головой.

— Ты не знаешь…

— Знаю! — перебила Тира, внимательно взглянув мне в глаза. — Поскольку ситуация вышла за пределы личного, Шаэриэнн вынуждена была поделиться некоторыми важными подробностями своей прошлой жизни. Разумеется, ты об этом…

Я медленно кивнул.

— Проклятье! Да!… — внезапно выпалила принцесса, резко сжав кулаки. — Альтар! Я первая поддержала бы её в благом порыве призвать этого негодяя к ответу за все его поганые дела! Но, видят боги, мы не можем её потерять… Только не сейчас.

— Для тебя ведь всё это тоже игра во власть? — я горько скривил губы. — Всё, что сейчас происходит?

— Игра, — принцесса не думала отпираться. — Только по более крупным ставкам, чем у рыжеволосого Вэна… Ведь спасти Мир теоретически могли бы и без меня. Глядишь, куда разумнее было бы отсидеться в стороне, отбросив в сторону все знаки и предзнаменования… Однако в случае успеха нашего безумного предприятия моё прямое участие в нём сулит слишком много «пряников» мне, как будущей правительнице… В частности, поэтому я, Тира Рожерия, императорская дочь, пройду этот путь вместе с вами до самого победного конца, — Тира позволила себе улыбнуться. — А вовсе не только потому, что отчаянная авантюристка и сорвиголова… На самом деле я страшно не хочу умирать. А присутствие Шаэ в отряде значительно повышает наши шансы… Мои — в том числе. Шансы выжить и добиться победы. И уж тогда получить с игрового стола всё, что дополнительно причитается…

Мы замолчали, и какое-то время просто стояли рядом, не двигаясь и не глядя друг на друга. То и дело налетал ветерок, легонько перебирая светлые волосы принцессы, в пруду лениво плескались рыбки, по зеркальной поверхности воды пробегала рябь, искажая отражения облаков…

— Оставь её в покое, — попросил я, нарушая затянувшуюся тишину. — Пусть Шаэ сама примет решение. Останется она с нами или решит поддержать брата — это должен быть её выбор. Так или иначе, мы примем любой.

Глаза Рожерии упрямо сверкнули, однако она промолчала, склонив голову и проглотив возражение, уже готовое сорваться с губ.

Я вздохнул. Что ж… Я понял тебя, принцесса.

Зная Тиру, я ни на миг не обманывался в том, что она так легко свернёт с намеченного пути. Однако проследить за тем, чтобы у неё не было возможности больше завести с Шаэриэнн подобный разговор, было целиком мне по силам. Тем более, что времени до заседания Совета эльфийских Старейшин оставалось совсем немного.

Лошади ждали у парадного крыльца. Серебристая кобыла, чья лоснящаяся шкура, казалось, едва уловимо мерцала в тени, и чёрный как смоль жеребец без единого белого пятнышка. Нетрудно было догадаться, кому предназначено каждое из животных — кузен пытался «замаскировать» своё мнимое легкомыслие при организации встречи важных гостей, со всей помпезностью обставляя их выезд.

Не переиграл бы… Я украдкой вздохнула, облокотившись о мраморные перила. Молодая чародейка, державшая верховых в поводу, вздрогнув, обернулась. Торопливо склонила голову в почтительном приветствии, старательно отводя глаза.

Славная девочка… Со Стражницей Малышу повезло. Да и оба её товарища заслуживают доверия. Юность и неопытность минуют быстро, а вот преданность и верность долгу останутся навсегда. Лишь бы Van оказался достойным Akero. И сумел добиться того, чтобы жизни Seidannhe оказались отданы за него лишь единожды — на словах Клятвы Посвящения в Храме Ночи…

Я не сберегла своих Стражей… Но эти дети не повторят их печальной судьбы. Так что зря отводишь взгляд, среброглазая Luna'mearis, пряча за водопадом тёмных прядей волос сожаление и обиду… Разговор на резких тонах, невольным свидетелем которого ты накануне стала, не рассорил меня с кузеном. Я больше чем кто-либо другой была на его стороне, но поступить, как он просит, по-прежнему не могла. Evangerreill прекрасно понял это с самого начала. Однако прежний Малыш жил даже в Sirreajado, взрослом не по годам: до последнего он силился меня переубедить. И, сколько мог, упрямо пробовал снова и снова.

Тира могла быть спокойна — я не оставлю отряд, как бы ни жаждала моя душа Суда Созвездий над сидящим на престоле чудовищем.

Но ни она, ни Альтар, ни кузен, ни даже мой верный A'Kariaell не подозревали, что Llireadan получит своё ещё до того, как мы покинем Долину… К этому вёл единственный путь, прямой и простой, как карающий меч. И против него бессильны были паутины интриг, финты скользких увёрток, хитросплетения лжи и обмана всех подмятых королём членов Совета вместе взятых.

Этот меч был в моих руках. И я собиралась его использовать.

Но скорее откусила бы себе язык, чем призналась в этом хоть на мгновение раньше, чем следовало…

Одна из широких створок парадных дверей была распахнута настежь. Я расслышала, как огромные напольные часы в холле отбивают ору до полудня, гулко и надсадно ухая, точно встревоженный филин.

Альтар показался на крыльце с одним из последних ударов. Его чёрный дорожный костюм украшала алая лента, повязанная через грудь — изобретённый Тирой знак личного охранника титулованной особы, внезапно решившей нанести неофициальный благодарственный визит…

Согласно придуманной для Совета легенде, дороги моего кузена и Тиры Рожерии случайно пересеклись минувшей осенью на условно вольных землях имперского Приграничья. Якобы вышло так, что Evangerreill спас принцессе жизнь, и теперь та, желая отплатить за добро добром, изыскала возможность лично привезти молодому Sirreajado уникальную книгу авторства Древних Rocca из хранилища ценностей дворцовой библиотеки… В отсутствии своего советника, так некстати отбывшего по делам, юный глава Созвездия Тёмного Пламени необдуманно пренебрёг соответствующим приёмом, всерьёз собираясь свести приезд принцессы к банальному «визиту вежливости». К счастью, он успел показать реликвию своему пожилому Наставнику. Тот, мгновенно оценив ситуацию и исключительную значимость подарка, тут же отругал легкомысленного мальчишку почём зря и принялся бить во все колокола… Исключительно удачно собиравшийся Малый Совет Созвездий спешно отодвинул в сторону текущие вопросы управления государством, не столь важные и срочные, сделав вид, что именно возвращение высокой гостьей Чёрного Безмолвия Вечности послужило главной причиной его созыва.

Я знала протокол и хорошо представляла, что за всем этим последует. После положенных речей и церемоний, напыщенных и пустых, Evangerreill напомнит о Праве Благодарности, формально испрашивая одобрения Совета на ответный дар. Посовещавшись, Старейшие милостиво позволят преподнести принцессе какой-либо из принадлежащих Тёмному Пламени артефактов Малой Судьбы — за частичку Наследия Предтеч они не моргнув выложили бы и в десять раз больше. Ну, а далее по канону все должны разойтись весьма довольными друг другом, и через пару дней Тиру со всеми почестями сопроводят к границе.

Впрочем, не исключаю, что канон придётся перекроить. Хотя в отношении принцессы и артефакта это уже ничего не изменит. Только довольных резко поубавится…

Топот копыт, звучно галопирующих по камню, заставил всех нас одновременно повернуть головы. Van в синем дублете, отделанном серебром, вылетел на подъездную аллею, мощёную белым мрамором, легко осадил жёлто-рыжего, точно сполох пламени, жеребца.

— Стражи и почётный эскорт ожидают в парке, — возвестил он. — Где принцесса?

— Уже здесь.

Тира выпорхнула из-за спины Альтара, точно только и ждала, пока о ней спросят, мгновенно приковав к себе взгляды. Я, не сдержавшись, одобрительно кивнула — молодец!…

В отличии от многих других ролей, принцессу она не играла — это и была её настоящая суть, напротив, умело скрываемая до поры… Сейчас она была собой — Тирой Рожерией, дочерью Императора самой влиятельной страны обитаемого Мира, пусть даже в силу обстоятельств путешествующей без свиты и налегке.

Лёгкий макияж подчёркивал пронзительную синеву глаз, совершенство черт, белизну кожи. Горделивый фамильный профиль так и представлялся на аверсе монеты… Изящная подвеска с бриллиантами, украсившая простой с виду, но баснословно дорогой костюм, и пара таких же перстней на изящных пальцах отлично сочетались с холодным блеском светской улыбки.

— Ваше Высочество… — Evangerreill стремительным гибким движением соскочил с коня, однако Альтар опередил его, подав принцессе руку, на которую та оперлась, и помог ей подняться в седло серебристой кобылы.

Рожерия сжала поводья, дожидаясь, пока рыжий и вороной тоже обретут своих седоков. Её взгляд нашёл меня, на мгновение остановился, едва уловимо теплея.

— Пожелайте нам удачи, — негромко попросила принцесса.

— Удачи, — лёгким эхом повторила я.

— Theidda Tearr, — глухо произнёс A'Kariaell за моей спиной.

Я обернулась — в тот миг, когда трое всадников стремительной вереницей пронеслись по двору и вылетели в увитую зеленью арку, заставив испуганно зашелестеть раскидистые кроны невысоких далл и цемерий.

— Странное чувство, — проронил Kar, не мигая глядя им вслед.

Я вопросительно приподняла бровь, хотя прекрасно понимала, что он имеет в виду.

— Когда знаешь, что должен ехать, — словно через силу проговорил Страж. — Но при этом понимаешь, что придётся остаться.

Я не ответила, внимательно вслушиваясь в топот конских ног, плавно угасающий вдали. Для верности выждала ещё немного после того, как перестала слышать что-либо ещё кроме лёгкого шума молодой листвы под вешним ветерком.

— «Должен», говоришь?

Я обернулась к Стражу. В упор взглянула в его глаза, слегка расширившиеся от неожиданности:

— Тогда надевай маску и идём.

— Куда?

— Прежде всего на конюшню, ибо нам тоже нужны лошади. Пришла наша пора отдавать долги.

Пару мгновений A'Kariaell молчал. Затем, медленно склонив голову, произнёс:

— Ты всё же решила помочь Sirreajado. Что ж… Уважаю твой выбор.

— Мой выбор продиктован отсутствием выбора, Seidannhe. - Kar понял меня совершенно превратно — но, Ночь мне свидетель, сейчас именно так было лучше. — Во имя памяти наших погибших братьев хочу верить, что ты не осудишь меня за него.

— Твой путь — мой путь, — мгновенно отозвался Страж, но за традиционно звучащей фразой мне почудилась настороженность: A'Kariaell знал и чувствовал меня как никто другой…

Однако я не собиралась давать ему пищу для ненужных раздумий:

— Тогда — вперёд. Нам следует поспешить.

Конюшни Тёмного Пламени, извечная гордость и предмет личной заботы отца, всегда славились только самыми лучшими скакунами — и Evangerreill, как я уже успела убедиться, старался нигде не отступать от заложенных им традиций. Пришлось изрядно постараться, отбирая пару поскромнее и незаметнее. Под растерянными взглядами конюхов мы со Стражем, наконец, справились и выехали из Цветущих Садов, направляясь вслед за покинувшей их пол-оры назад торжественной процессией.

«Худшие из лучших», ступая исключительно мягким и плавным шагом, потихоньку несли нас к Раскрытой Ладони — пространству у подножия Великого Холма. Я намеренно сдерживала коней, пытаясь рассчитать время, и у нас была возможность хорошо рассмотреть, во что превратилась столица за минувшие семь с изрядным лишком зим, на протяжении которых мы были с нею разлучены.

Хватило нескольких беглых взглядов, для того, чтобы понять — Долина не изменилась. Ни капли.

Обласканная солнцем, яркая и свежая, утопающая в зелени и цветах, она продолжала привычно спать безмятежным младенческим сном в заботливых объятиях Вечности…

Испытания и невзгоды, выпадавшие на долю Aellthae, всякий раз лишь бесплотными тенями проносились мимо Долины, не имея никакой власти над истинным сердцем страны. Быть может, так пожелал сам Tearr-Созидатель, в первый раз окинув взглядом с Холма Судеб благословенный край, который желал отдать своим детям… А возможно, Долину всё ещё хранила магия Первых из Rocca, Предтеч, заложивших величественные постройки Храма Звёзд, Резиденции Ночи, Амфитеатра… Я всегда помнила их такими — монументальными, совершенными, безупречными — в точности теми, какими видели их глаза сотен поколений Rocca до меня.

Всё оставалось прежним, родным до щемящей боли в сердце… Белокаменные дороги, проложенные прямо через редкий хвойный лес. Небольшие замки и замысловатые домики в окружении вечнозелёных деревьев — на землях Тёмного Пламени в Долине испокон веков царили ель, сосна и благородный кедр. Изумрудное травяное море, расчерченное широкими улицами, ровными, как стрела, устремляющимися к Холму: на Ладони никогда не строилось жильё, кроме магических башен и келий одиночек-мыслителей…

Мраморные статуи. Каменные беседки в обрамлении многоярусных цветочных клумб. Фонтаны с лазорево-голубой водой, над струями которых трепетали полосы радуги…

Быть может, на самом деле я никогда отсюда не уезжала?…

А Война и всё, что происходило после, лишь привиделось мне, неосторожно задремавшей летней порой на солнцепёке у искусственного пруда…

Вот ещё пара мгновений — и лёгкое прикосновение к плечу заставит меня встрепенуться, распахнуть глаза, встречая действительность, пахнущую гибридными розами, горячим камнем и пылинками водяных брызг…

И Christaienn, убирая пальцы, как обычно, мягко улыбнётся, не говоря ни слова.

Deanorr и Lu'Avenn чуть поодаль не упустят случая тут же сложить забавную шутку: один начнёт — другой закончит.

А A'Kariaell, самый старший и серьёзный, лишь качнёт головой и коротко заметит…

— … Они уже приступили.

Я вздрогнула.

— Знаю, — сон, виденный наяву, мгновенно истаял лёгкой туманной дымкой. — Пусть так.

И развернула коня.

Отсюда к Амфитеатру, где неизменно под открытым небом заседал Совет, можно было проехать напрямик мимо Рощи Священных Озёр и Школы Чар. Однако прямой дорогой чаще всего пользовалась старшая аристократия Созвездий, и наши со Стражем шансы быть узнанными случайно, невзирая даже на полумаски и плащи, на ней возрастали в разы.

Поэтому, влившись в нестройные ряды простых Rocca, кровь которых принадлежала разным Ветвям Звёздного Древа, я и A'Kariaell обогнули Великий Холм по кружному пути. Под присмотром возвышающейся над нами Резиденции Ночи мы пересекли Дорогу Дюжины Шагов, ведущую от врат торжественно-строгого Храма к гранитным ступеням постамента Гласа Судьбы. Почти сразу за ними начинался, белея мраморными боками, внешний, самый широкий ряд полукруглых скамей.

Отпустив лошадей на вольный выпас (верные магическому слову красавцы неизменно прибегут на первый же зов), свободное место мы нашли себе без труда. Право присутствовать на Собрании Созвездий во все времена имел каждый из Rocca, кто только пожелает. Однако даже в древности, когда этим правом пользовались не в пример активнее, чем в наши дни, огромный Амфитеатр никогда не был заполнен более, чем наполовину.

Весть о сегодняшнем «гвозде программы» в виде встречи Старейших и имперской принцессы успела собрать больше народу, чем привлекают обычно Малые Советы. Однако даже в прилегающих к арене частях, по традиции отданных знати, незанятых мест было более чем достаточно. Во внешних же рядах, предназначенных для простой публики, и вовсе пустовали целые сектора. Внимание мужчин и женщин, поодиночке или небольшими группками занимавших скамьи, было приковано к действу в самом центре, и появление ещё пары зрителей, скромно устроившихся на одной из дальних трибун, не заинтересовало даже почётную стражу, расставленную в проходах меж секторов.

Совершенная архитектура Амфитеатра позволяла превосходно наблюдать из любой его точки за тем, что происходит на арене. Я смотрела, как чествуют Тиру и Альтара шестеро Старейших, облачённых в церемониальные мантии до пят. Традиции Совета не изменялись веками… и в то же время сам Совет изменился донельзя за какие-то неполные восемь лет.

Единственными, кто остались в нём из прежнего состава, были Хранитель Гармонии и сам Архонт.

Я видела, как Rhis'o'gleann, по прежнему юный обликом, но с глазами древнего старца, бережно принимает из рук Рожерии драгоценную книгу, передавая её Хранителю Веры в одеждах фиолетово-чёрных цветов. Я даже не помнила имени последнего — восемь зим назад в Храме Звёзд безраздельно властвовал Armaellen Da'Orn из ветви Сумеречной Дымки. Этот же Rocca в те времена, кажется, был простым Возносящим Молитвы…

Не узнавала я и нынешнего Хранителя Знаний. Сколько помнила себя, этот пост неизменно занимал Feddoriann, мой Наставник — и мне казалось, так будет всегда… Ныне Учителя не было даже в составе Совета. Я без труда нашла его глазами — высокая сухопарая фигура с неизменным посохом из белого ясеня — на самой первой, «почётной» скамье в секторе ветви Зимнего Звездопада.

Мои зубы бессильно сжались… Ashratt!… По неписанным правилам, Старейшие всегда оставались на своих местах пожизненно, формально имея возможность добровольно отказаться от чести заседать в Совете Созвездий — но такого не случалось почти никогда.

Что должно было произойти, чтобы Учитель, всегда бывший наряду с Архонтом один из незыблемых столпов Совета, внезапно ушёл на покой, позволив врагам распустить в народ кривые толки о его пошатнувшемся душевном здоровье?

Что случилось с прежними Хранителями Силы и Магии, места которых заняты сейчас теми, кого я не могла даже и вообразить на этих должностях? И отчего я не вижу их предшественников даже на «почётных» сидениях в общем собрании среди знатных членов Созвездий их крови?

Почему один лишь Kao'erren, всегда бывший для меня «тёмной лошадкой», наряду с Архонтом сохранил свой пост — по правде сказать, самый малозначимый в Совете?

К чему ещё ты приложил здесь руку, Llireadan?

Мои глаза невольно переметнулись к паре королевских кресел. Они были пусты. От имени двора перед высокой гостьей отдувались двое Имеющих Слово: Владыка Туманного Венца уже более полуоры заставлял себя ждать. Несомненно, это было на самой грани допустимого: Тира Рожерия не являлась его подданной, более того — его подпись и печать под договором о Вартасском мире формально закрепляли за Империей полное право сюзеренитета над Аэльтой.

Llireadan никак не мог не знать о том, что Совет намеревается официально принять принцессу — тем не менее, вёл себя так, как если бы с визитом внезапно прибыл глава какой-нибудь из отдалённых провинций. Да и то не принадлежащий ни к одной мало-мальски значимой Ветви…

Я поймала себя на том, что совершенно не понимаю его игры.

И в этот миг в окружении гвардейцев на парадном проходе к арене со стороны Резиденции Ночи, устланном ковровой дорожкой, показалась королевская чета.

Я готовилась к тому, что увижу. Однако внезапно мне вдруг почудилось, что время замедлило бег.

Со своего места я могла рассмотреть каждую чёрточку своего врага так отчётливо и ясно, как будто стояла перед ним лицом к лицу.

Llireadan выглядел великолепно.

Туманный Венец просто невероятно шёл к его длинным молочно-белым волосам, на первый взгляд, небрежно спадающим на плечи. Строгий, по фигуре, серебристый камзол добавлял облику торжественности и благородства. Всё та же кроткая грусть в глазах удивительного цвета диких лесных фиалок теперь дополнилась величественной всепонимающей усталостью от постоянных тревог за судьбы подданных и страны.

Каждую деталь своего нынешнего образа за все эти годы он продумал и отрепетировал до совершенства, заставляя играть на себя любую мелочь: движения рук, взгляд, поворот головы… Даже то, как он шёл, заботливо поддерживая под локоток свою королеву, соизмеряя свой шаг с её не особенно ловкой походкой.

Эти семенящие мелкие шажки я узнала едва ли не раньше, чем саму нынешнюю Владычицу — и невольно прикусила губу… Elenidalle! Малышка Elenidalle из Огненного Заката!…

Вот значит как… А ведь некогда твоя походка, как и ты сама, казалась всем нам трогательно-симпатичной — когда Christaienn встречал с тобой лунные вечера в Вечнозелёном Парке, бережно обнимая за худенькие плечи, и глаза его лучились таким неземным счастьем, что и мы, очарованные силой его чувства, любовались твоим добрым нравом, застенчивостью и красотой… Ты была его Хрупким Подснежником, Нежным Лучиком, Крошечной Снежинкой — всякий раз он придумывал для тебя новое имя в тех сонетах, что сотнями посвящал тебе, когда испытание разлукой выходило слишком невыносимым…

Что ж, скромная дева… Ты не продешевила. Та корона, которую мог предложить тебе Christaienn, была сплетена из полевых цветов… Ты же предпочла ей более дорогостоящее и практичное украшение. Налобный Обруч Владычицы — тонкая копия Туманного Венца на голове твоего нынешнего супруга — достойная плата за вовремя найденный несуществующий тайник и кинжал со следами яда, уверенно опознанный тобой, как вещь твоего прежнего любимого…

Несомненно, Llireadan нашёл себе достойную пару. Да и поддержка Огненных, вдруг нежданно-негаданно из многочисленного, но не особо заметного дома вдруг ставших Ветвью, давшей стране королеву, безусловно, играет свою роль. Скорее всего, именно поэтому ты всё ещё жива, Elenidalle — хотя, возможно, и тешишь себя надеждой, что это лиловоглазое чудовище действительно любит тебя…

У самой арены почётная стража заученно расступилась, взяв «на караул», и Владыка с женой вышли навстречу Старейшим и имперским гостям.

— Сестра моя… — сделав положенные три шага вперёд, Llireadan легонько обнял Тиру за плечи. — Бесконечно рад приветствовать вас и офицера Ар Кэррайна на землях Долины Rocca!…

Альтар, которого Тира, немного слукавив, представила Совету полным именем, заменив несуществующий титул эфемерным воинским званием, ответил на обращение короля вежливым, но предельно сухим поклоном.

Голос принцессы зазвучал с той же церемонной любезностью:

— Я также рада встрече с вами, дорогой брат.

— Признаюсь, ваш визит стал для короны весьма приятным, но совершенно нежданным сюрпризом, — дождавшись, пока положенные по этикету фразы еле слышным голосом произнесёт королева, Llireadan улыбнулся тепло, но несколько виновато. — Юный Evangerreill проявил излишнюю самостоятельность… в некоторых вопросах. Резиденция Ночи была не вполне готова к приёму столь высоких гостей. Мне пришлось задержаться, чтобы успеть отдать соответствующие распоряжения…

— Инициатива Сирреахадо Эвангерреила, брат мой, — светски улыбнулась Тира, — была продиктована исключительно моим желанием не доставлять вам излишних хлопот. Я должна Эвангерреилу жизнь. И целью моего визита было всего лишь желание отблагодарить моего друга за помощь. Негоже было бы обидеть его отказом от предоставленного крова и стола.

— Уверен, что Evangerreill не будет в обиде, — уста Владыки источали мёд. — Не только он желает стать вашим другом, Тира… Ваш приезд исключительно важен для короны. И мой юный подданный, без сомнения, верен её интересам. Что несколько оправдывает его порывистость и легкомыслие — но это, впрочем, отличало кровь Тёмного Пламени во все времена…

Паршивец!… Я прикусила губу.

Кузен, стоящий по правую руку от принцессы, побледнел, но смолчал.

Тира раскрыла рот, собираясь произнести очередной «церемониальный» ответ, но её неожиданно опередил Альтар.

— Без сомнения оправдывает, Ваше величество. Куда страшнее тот, кто просчитывает каждый свой шаг, позабыв о верности и чести.

Внезапный выпад Альтара заставил всех замолчать. Даже Архонт, за миг до того собиравшийся перехватить инициативу в разговоре, не произнёс ни слова, искусно маскируя замешательством интерес к тому, что ответит король.

Llireadan повернул голову в его сторону.

— Вы, безусловно, правы, офицер Ар Кэррайн, — от меня не ускользнула совсем лёгкая заминка перед тем, как он начал фразу. — Но это слова солдата. Монархи ценят честь и верность не меньше воителей. Однако в мирной жизни равное значение имеют продуманность поступков и расчёт. То, что в общем смысле принято именовать мудростью. Не так ли, моя милая сестра?

— О, да, дорогой брат! — клянусь, Тира пнула бы Альтара в бок, если бы могла сделать это незаметно. — Посему постараюсь принять мудрое решение, не обидев отказом ни вас, ни Сирреахадо Эвангерреила. Я уделю должное внимание каждому из вас после окончания церемонии…

— Её высочество Тира Рожерия… — теперь счёл нужным вступить Архонт Rhis'o'gleann, полуобернувшись к Хранителю Веры, который не выпускал драгоценную книгу из рук, — возвратила Долине «Thaebradd Nie'ss Sheiadarr». Частица Наследия Предтеч, считавшаяся давно утерянной… нет таких слов, которые смогли бы описать, как много значит для нас эта вещь. Совет ожидал вас, Владыка, с тем, чтобы услышать ваше слово в отношении Права Благодарности.

— Сокровищницы всех Ветвей Звёздного Древа с готовностью пожертвуют любыми ценностями, чтобы отблагодарить вас за столь щедрый подарок, — веско произнёс Llireadan. — Озвучьте нам свои пожелания, сестра — и мы сделаем всё, чтобы вы остались довольны.

— Книгу, хранившуюся в библиотеке отца, я собиралась передать своему другу безвозмездно, — Тира вскинула голову, легонько тряхнув светлой чёлкой. — Однако Эвангерреил разъяснил мне, что отказ выбрать ответный дар идёт вразрез с традициями, принятыми у народа Рокка. Не желая оскорблять Детей Ночи, я остановила свой выбор на принадлежащем Ветви Тёмного Пламени Камне Молний. Эту вещь я с радостью приняла бы в память о Долине и нашла бы ей достойное применение…

Под взглядом фиолетовых глаз Архонт степенно склонил голову:

— Совет Старейших одобряет ответный Дар.

Llireadan помолчал несколько мгновений, делая вид, что принимает решение. Могу только догадываться, как возликовал он в душе… Наивная принцесса даже не представляла истинную ценность книги, а возможность ослабить магическую мощь Тёмного Пламени, уменьшив количество артефактов Малой Судьбы в наших закромах, он упускать ни за что не стал бы… Я ни на миг не сомневалась, каким будет его ответ.

— В королевской сокровищнице много других превосходных артефактов, которые не стыдно было бы предложить по Праву Благодарности за «Thaebradd Nie'ss»… Я мог бы показать вам их. Но вижу, ваш выбор уже сделан… Не стану томить вас неопределённостью, дорогая сестра. Туманный Венец одобряет ответный Дар. Камень Молний отныне ваш.

Слова были сказаны.

Я поднялась со скамьи.

Не было смысла досматривать окончание представления — дальнейшее уже не имело значения. С этого мгновения Камень Молний принадлежит принцессе… а мои руки развязаны для того, что стало смыслом моей жизни ещё в застенках орденской тюрьмы.

— Ria?…

Недоумённый шёпот моего Стража послышался в паре шагов позади — когда, выйдя в проход, ведущий к арене, я неожиданно для него повернулась к ней спиной.

Через мгновение A'Kariaell поравнялся со мной, заступая дорогу, но я не дала ему сказать больше ни слова.

— По Праву Старшего над Младшим… По Праву Akero над Seidannhe… По Праву той власти, что дал ты мне над собою по доброй воле, запрещаю тебе, A'Kariaell Reinhorn Valleire'Y'Tenne, становиться у меня на пути…

— Что?! — выдохнул он мне в лицо.

Я посмотрела ему прямо в глаза.

— Запрещаю… — слова Высшей Воли давались мне нелегко — я использовала их впервые в жизни, к тому же торопилась произнести всё, как следовало — … противостоять моему решению в священном праве осуществить справедливость! Запрещаю тебе поднимать меч — передо мною, рядом со мною, вместо меня — против моего кровного врага!… Так тому быть, пока я жива! Твоя кровь, Seidannhe Espaerito, Страж Судьбы — кровь пролитая на Алтаре Созидателя в Храме Звёзд — служит зароком мне в том, что ты не нарушишь мой запрет…

— Shaerriaenne!…

Но я легко оттолкнула его от себя, от изумления на миг лишившегося возможности сопротивляться, и быстрыми шагами продолжила идти, куда шла — тем более, на нашу пару, неистово шепчущуюся в проходе, уже начали обращать внимание.

Один из гвардейцев, оставив свой пост, шагнул было в мою сторону — но, увидев, куда я направляюсь, тут же сбавил шаг и снова застыл: мешать мне он не имел права. Хотя на лице его, наполовину прикрытом шлемом, было написано крайнее изумление. Ручаюсь, до последнего мгновения он всё ещё сомневался, туда ли я держу путь… До тех пор, пока моя нога не коснулась тёмного гранитного камня.

Их было семь. Семь высоких ступеней, выщербленных временем и ветром. Семь шагов по дороге, с которой не удастся свернуть.

Впрочем, свернуть с выбранного пути меня не заставили бы никакие силы на свете.

Там, внизу, в Амфитеатре, ещё не все, но многие уже обратили внимание на то, что происходит. Изумлённые возгласы и вскрики сменило гробовое молчание, когда мои действия заметили и на арене.

Но к этому времени тяжёлая цепь, скованная из металлических звеньев, уже плотно лежала в моей ладони.

Колокол вздрогнул, словно не веря, что нашёлся некто, решившийся впервые за долгие годы нарушить его сон. Тяжёлый купол над моей головой медленно качнулся, словно в нерешительности — раз, другой… Но я была настойчива. И наградой мне стал гулкий Глас Истины, всё громче и громче раздающийся над замершим Амфитеатром, Храмом и королевским дворцом.

Я выпустила цепь на волю и повернулась к тем, кем желала быть услышанной, одновременно сбрасывая надоевшую полумаску с лица.

Амфитеатр ответил мне дружным вздохом.

— Tearr-Созидатель!… — даже вечно бесстрастный Архонт не смог сдержать эмоции.

Но я смотрела прямо в фиолетовые глаза, расширенные от удивления.

— Shaerriaenne?…

Его губы дрогнули, давно уже отвыкнув, как раньше, выдыхать моё имя — и я увидела, как в судорожном, совершенно не царственном жесте внезапно дёрнулась рука, нервно царапнув роскошную перевязь на груди.

Я набрала воздуха в грудь, на мгновение сбиваясь — и вдруг поймала взгляд Альтара, побледневшего до синевы. Он не мигая смотрел на меня с арены, широко распахнув глаза, не двигался и не произносил ни звука. Но внезапно в ушах раздался его тихий голос, прозвучавший будто бы совсем рядом — единственным полным непонимания и боли словом:

«Зачем?…».

Так надо! — хотелось ответить ему мне. Так должно быть… Должно — потому, что это мой долг и моя судьба! А значит, я сделаю то, ради чего Провидение оставило меня в живых и хранило до этого самого мига… Кто, как не ты — на собственной шкуре испытавший предательство, терявший близких, долгие годы считавшийся карающей дланью людского бога — способен меня понять?

Но вместо этого уста мои чётко и чеканно произнесли другие слова:

— Я, Shaerriaenne Ad Aella En Thalliae Ness'eidhi-Ra, взываю к Истине!…

Я сделала паузу, но, так и не дождавшись от Старейших положенного вопроса «По какому праву?», продолжила:

— По Праву Кровной Вражды! Я обвиняю тебя, Llireadan Temarrian Da Locco'Neidell, в заговоре против короны, чудовищной лжи, предательстве и убийствах! И желаю, чтобы Меч Теарра рассудил нас!

— Это невозможно! — Llireadan, вырвав руку из пальцев отчаянно вцепившейся в него королевы, резким движением повернулся к Совету.

— Shaerriaenne… — Архонт Rhis'o'gleann довольно быстро овладел собой. — Совет услышал… твою просьбу. Старейшим нужно время посовещаться и принять решение…

Судя по «обновлённому» составу Совета, Llireadan давно обезопасил себя и с этой стороны. Не было и тени сомнения, что подавляющее большинство нынешних Старейших отказали бы мне в праве на этот поединок.

В том случае, если бы вызов моему врагу был брошен мною сейчас.

— Нет! — выкрикнула я. — Нет, Старейшие — решение уже принято! Совет давно дал согласие на Поединок Судьбы между нами!… Я здесь, чтобы принять тот вызов, который бросил мне ты, Llireadan, почти восемь зим назад, поскольку отрицаю все выдвинутые тобой обвинения! А со своей стороны призываю тебя к ответу за кровь на твоих руках! Кровь твоего брата, Владыки Kaidenn'а, кровь моих Стражей, Christaienn'а, Deanorr'а и Lu'Avenn'а, кровь многих тех, кто пал жертвой развязанной тобой войны! Пусть восторжествует Истина — теперь никто не вправе этому помешать!

Llireadan, застывший как статуя, снова перевёл широко раскрытые глаза на Совет. И Старейшие встрепенулись, словно по команде, обступили Архонта, отчаянно жестикулируя, затараторили на все голоса… До тех пор, пока Rhis'o'gleann не поднял вверх руку, заставляя всех замолчать.

— Да будет так… — тяжело проронил он. — Совет не вправе отменять ранее принятое решение. Суд Меча состоится, как и положено, в Полнолуние перед самым рассветом. Пусть Созидатель оправдает безвинного и покарает виновного!

— Архонт… — потрясённо выдохнул Llireadan, но Rhis'o'gleann покачал головой.

— Слово Совета было сказано, Владыка. Теперь Истину определит Tearr…

Мало что в жизни я так ненавидел, как передвижение порталами.

Всякий раз, когда приходилось делать шаг внутрь магической дыры в пространстве, сердце словно сжимало стальными тисками. Почуяв тлеющую в душе искорку слабины, внутренний голос тут же принимался раздувать её, коварно нашёптывая: «От тебя ничего не зависит… Что, если на этот раз чародей ошибся и что-то пойдёт не так?… Тебя же просто расплавит… Распылит на частички где-то в проклятом Междумирье… Так и сгинешь в один миг — не останется и следа!…».

Всякий раз этот шаг давался мне с огромным трудом. Переступая призрачную черту, я бросался в отчаянный бой против самого себя, за несколько долгих мгновений успевая и проиграть, и победить… И, уже стоя на твёрдой земле в точке назначения, неизменно прикрывал глаза, благодаря Судьбу за то, что и на сей раз меня пощадила.

Так было всегда. Но сегодня на борьбу с собственным страхом у меня не оставалось ни времени, ни сил… Усадьбу Эвангерреила и родовое гнездо Шаэриэнн соединял стационарный магический переход. И за этот бесконечный, в высшей мере безумный день я уже трижды успел перенестись туда и обратно.

Луна'меаррис, как-то испуганно стрельнув в меня глазами, молча развернула сияющую арку в четвёртый раз. Я шагнул внутрь, поразительным образом не чувствуя ничего, кроме раздражения и бессильного бешенства. Если и теперь Шаэриэнн не окажется дома, я усядусь на парадных ступеньках у входа в Пламенный Чертог и буду ждать до тех пор, пока она не объявится — наплевав на правила приличия и всю затеянную нами игру…

В круглой зале с высокими потолками за несколько ор, разумеется, ничего не изменилось. По-прежнему ласково журчал декоративный ручеёк, переливаясь замысловатым каскадом через искусно выбитые в мраморе ступени. Пересвистывались мелкие яркие пичужки, свободно порхающие вдоль обвивающих каменные колонны цветущих лиан.

Умиротворение и покой напоказ… От них хотелось заорать. Взвыть по-волчьи, заставив разлететься в панике перепуганных птиц. Швырнуть камень в фонтан, разбивая в мелкие осколки безмятежность ручья.

Когда бы только это могло что-нибудь исправить!…

Гулкий мрамор донёс до ушей звуки приближающихся шагов. Я двинулся на них, высматривая за колоннами спешащего к сработавшему переходу растерянного дворецкого — бедолага столь явно не мог прийти в себя после внезапного объявления чудесным образом воскресшей хозяйки, что одновременно вызывал и жалость, и злость… Я стиснул зубы, предвидя очередной поток извинений, связанных с тем, что «госпожа ещё не изволила вернуться». Однако вместо взъерошенного слуги навстречу мне выступил А'Кариэлл.

Пожалуй, я никогда ещё не был так рад его видеть.

— Она здесь? — слова вырвались сами, хотя я уже догадался, и эльф кивнул, вперив в меня мрачный потухший взгляд.

— Ты знал?

Ещё шаг, и я схватил его за грудки, сминая в кулаке глухой ворот куртки у самого горла — но остроухий лишь слабо дёрнул головой, даже не делая попытки освободиться.

— Разумеется, нет! — выдохнул он мне в лицо.

Он не лгал.

Я разжал пальцы, на что А'Кариэлл по-прежнему не обратил ни капли внимания.

— Как же ты мог не помешать ей? — с горечью спросил я, отступая.

Тьма в глазах эльфа сменилась мукой.

— Ashratt!… — выдавил он в ответ. — Ты… Что ты можешь знать!… Я — её Страж, Seidannhe! Её Воля, Высшая Воля — нерушимый закон, прописанный её и моей кровью… Я выполню всё, что она велит! Без колебаний пойду за ней её дорогой… Я умру за неё — но нарушить Высшую Волю Akero я не властен…

— Тень Безымянного!… — взорвался я. — Демоны бы драли ваши треклятые традиции, замешанные на магии и крови!… Как можно добровольно отдавать себя в рабство?!

— Страж — не раб… — эльф скривился, словно разгрыз лимон, но всё же снизошёл до подобия объяснения. — Он приносит Обет в Храме Звёзд осознанно и без принуждения. Страж сам выбирает своего Akero — и несказанно счастлив, если и Akero согласится стать для него таковым. Это особенная связь… высшая степень близости и доверия… Тебе никогда не понять подобного, человек.

— Действительно, — с азартом подтвердил я, не желая больше развивать тему, — мне не понять. Так где Шаэ? Как мне найти её?

— У Престола Теарра. Я провожу… — коротко бросил А'Кариэлл, отворачиваясь.

Дальнейший путь мы проделали в глухом молчании. Лишь наши шаги на диво синхронно отбивали такт по мозаичному полу просторного холла, больше похожего на огромную оранжерею из камня и стекла, по фигурной лестнице, украшенной лепестками застывшего в камне пламени, по базальтовым плитам внутреннего двора.

Испуганно сторонилась дворцовая челядь, случайно встреченная по дороге, провожая нас полными тревоги и паники взглядами. Даже неподвижные лики белокаменных статуй на одной из убегающих от замка аллей, куда я свернул вслед за своим угрюмым провожатым, казалось, вот-вот заплачут, роняя в изумрудную траву под ногами бриллиантовые слезинки, стоящие в уголках глаз…

— Жди здесь, — разжал губы А'Кариэлл, когда мы остановились у входа в просторный огороженный павильон. В его сердце стремилось в небо небольшое подобие эльфийского главного храма, увенчанное всё тем же чёрным пламенным языком. — Тебе нельзя туда. Она выйдет когда поговорит с Созидателем… Хотя бы он сумел её вразумить…

Я молча кивнул и приготовился ждать. Однако терпение моё почти не подверглось испытанию… Не прошло и полуоры, когда Шаэриэнн возникла на пороге, словно соткавшись вдруг из наполняющей храм темноты. В руках она бережно сжимала черенки излюбленных ею парных мечей, явно не нашей и не гномьей работы. И одного взгляда на её лицо — бледное, но исполненное упрямой решимости — было достаточно, чтобы понять: надежда А'Кариэлла не сбылась. Не вразумил её эльфийский бог. Ни капли не вразумил…

— Альтар… — скорее, отметила, чем удивилась она, слегка замедляя шаг.

Я двинулся вперёд, встал прямо перед ней, загородив собой выход из павильона. И задал, наконец, вопрос, который тщился задать с самого момента её сногсшибательного появления на площади — глядя прямо в глаза, отливающие зеленью изумрудов:

— Ну и для чего ты всё это сделала?

Она помолчала. Недовольно нахмурилась, знакомо сведя к переносице брови:

— Неужели ты не понимаешь…

— Понимаю, — перебил я, чувствуя, как с каждым мгновением терпит полное фиаско моё обещание себе оставаться спокойным. — Разумеется, понимаю… Заклятый враг, священное право на месть и всё такое. Твой брат предлагал тебе разумнейший путь — выступить с обвинением на суде ваших Старейших. Того, что ты можешь поведать, более чем достаточно, чтобы мерзавец не вышел сухим из воды… Так почему ты взамен решилась на эту глупость?

— Это не глупость! — запальчиво возразила Шаэриэнн, и фанатичный блеск в её глазах хлестанул меня покрепче плети. — На Суде Созвездий Llireadan сделает всё, чтобы выкрутиться — у него будет время и власть… Суд же Меча лишит его возможности опереться на мнение прикормленных Старейших, переврать свидетельства, закрыть рты тем, кто ещё может решиться что-нибудь показать… Я и так — единственная, чей вызов на поединок он оспорить не в силах! И в высшей степени справедливо, что его покарает именно моя рука!

— Твои руки… — поморщился я, не представляя, как заставить её, наконец, признать очевидное, — … едва способны удержать клинки! Ты забыла… — я приподнял её запястье, — забыла, что палачи сотворили с тобой?

— Ashratt!… — Шаэриэнн со злостью выдернула ладонь. — Не волнуйся! Твой Мастер возвратил моим рукам достаточно сил! На то, чтобы воздать этой твари по заслугам, меня хватит!…

— Шаэ… — я всё ещё пытался воззвать к гласу разума. — Да, Просперио — отличный лекарь, но он не бог!!! Он сам сказал тебе, что к тому, что было, ты никогда не вернёшься!…

Но все мои доводы разбивались о глухую стену.

— Я - Избранница Ночи, Rihanne Daerrt!… — меня наотрез отказывались слышать. — Моё мастерство никуда не исчезло! И можешь не сомневаться, я добьюсь справедливости!

— Справедливости?! — не выдержал я. — И в чём же она? В том, что ты станешь которой уже по счёту жертвой предателя и убийцы — заодно, кстати, и оправдаешь его своей гибелью перед смертными и богами?… Да если твой бывший любовник хоть немного владеет клинком, он справится с тобой, словно с ребёнком!…

Взгляд Шаэриэнн окатил меня ледяным презрением.

— Справедливость в том, что послезавтра на рассвете умрёт он, а не я.

— Демоны!!! Неужели ты действительно столь наивна, что веришь в промысел богов?

— Я верю в себя — и этого достаточно!

— Достаточно, говоришь?

Отчаявшись достучаться до неё словами, я сделал два резких шага назад, рванув из-за спины меч:

— Что ж, раз ты так хороша, как сама считаешь — давай, покажи, на что действительно способна твоя рука!

Шаэриэнн отступила, потрясённо качнув головой.

— Ты с ума сошёл! Я не буду с тобой драться!

— Будешь!…

Не давая ей опомниться, я скользнул вправо, тут же атаковал сбоку резким, широким выпадом. Ответ её был предсказуем: клинки вспорхнули крыльями бабочки, слаженно блокируя мой удар…

Впрочем, на это я и рассчитывал: реакция, отточенная годами тренировок, оказалась проворнее гласа рассудка. Главное, ты приняла бой, милая — а уж как не выпустить тебя раньше времени, теперь моя забота…

Я без труда высвободил клинок, на миг разорвав дистанцию. И тотчас, не теряя ни мгновения, ударил снизу, подсекая — теперь почти в полную силу, почти не гася движений, тем самым вынуждая её отвечать.

Шаэриэнн ответила, гибким вывертом уйдя в сторону: лопасти двойной мельницы, синхронно закрутившись в воздухе, заставили меня вспомнить о защите, уклоняясь и отводя град ударов, сыплющихся с обеих сторон.

Я уступил инициативу, и Шаэриэнн налетела на меня, стремительная и опасная, как дикая кошка. Но при этом ярости в её глазах не было: один лишь собранный холодный расчёт. Двойные мечи в её руках пели слаженную, умелую боевую песнь, двигались одновременно быстро и плавно, не давая отследить глазами переходы приёмов.

Шаэ действительно была бойцом. Очень хорошим бойцом. Многие из её прежних умений остались с нею до сей поры.

Многие — но, увы, не все… И всё, чего я сейчас желал всеми фибрами души — доказать ей: того, что есть, на самом деле недостаточно.

Через несколько мгновений я подстроился под её темп. Позволил ей провести ещё пару атак, и, рассчитав момент, поймал встречным ударом один из её клинков. Блокировал, дёрнул в сторону — резко, с силой — одновременно уклоняясь с линии атаки второго меча.

Уклон вышел не очень ловким — я опасно приблизился к своей противнице, одновременно открывая бок. Если бы Шаэриэнн могла самую малость ослабить хват, чтобы рукоять свободно провернулась в руке — мой замысел провалился бы. А уж следующий спаренный удар я бы неминуемо пропустил…

Но она не могла.

И я знал это.

Сверкнув в солнечных лучах ослепительной вспышкой, меч вылетел из разжавшихся пальцев, не способных противостоять моему усилию. А я, отразив удар второго клинка, остановил лезвие своего в полуладони от её груди.

Пару мгновений мы смотрели друг на друга, молча и тяжело дыша. Затем я медленно опустил меч к ногам; Шаэринн потянулась в траву, поднимая потерянное оружие. И, отступив на шаг, всё так же, не проронив ни слова, приготовилась к бою.

Не убедил…

Ладно.

Я и не рассчитывал, что это окажется легко.

Я вздохнул. И атаковал снова…

На этот раз наш поединок длился дольше. Шаэ была осмотрительнее и всячески избегала силового противостояния, умело навязывая мне собственный стиль. Она плясала вокруг меня — ловко, гибко, нечеловечески быстро — я едва успевал встречать её удары или с огромным трудом уклоняться от них.

Я знал, что, сражаясь в подобном темпе, рано или поздно уступлю ей — но знал также, что полагаться лишь на ловкость и скорость при явном недостатке силы будет ошибкой. И первая же моя удачная контратака с успехом доказала это. Шаэ опять не удержала оружие, и я остановил бой.

Когда она снова наклонилась поднять клинок, в её взгляде, обращённом к мечу, промелькнула такая боль, что в тот миг я возненавидел себя. Но, видят боги, как ещё по-другому я мог объяснить ей жестокую истину — очевидную для всех, кроме неё самой?!

— Шаэ… — произнёс я.

В ответ она атаковала.

Третья наша схватка, очевидно, могла бы стать образцом для толпы учеников, собравшихся посмотреть на то, как могут сражаться по-настоящему опытные бойцы. Мы выложились от души, показывая, кто на что способен и одновременно ловя друг друга на возможных ошибках. К счастью, во дворе храма не росло ничего, кроме травы, и свободного места для манёвров нам хватало.

Пару раз я был на волосок от проигрыша. Пару раз только чудом «смертельного» удара избегала Шаэриэнн. Преимущество то и дело склонялось то в одну, то в другую сторону — однако развязка, в конце концов, наступила.

Моему мечу удалось пробить брешь в защите Шаэ: подвёл выставленный ею сложный блок. Технически он был идеален — Шаэриэнн провела его безупречно, явно оттачивая этот приём не один год.

Но пальцы… Пальцы снова её подвели.

И, хотя оба меча на сей раз остались в её руках, мой удар наотмашь неминуемо рассёк бы противника пополам — будь этот бой настоящим.

— Ещё? — уже не в силах унять тяжёлое дыхание, спросил я.

Разумеется, она кивнула в ответ — хотя сама была вся в мыле и пошатывалась.

И мы скрестили клинки снова.

… Клянусь богами, я не поддавался. Просто теперь Шаэриэнн-таки сумела «поймать» меня на ошибке: ударе с разворота, проведённом не до конца…

Мгновение промедления — и два вытянутых клинка лезвиями «ножниц» легли мне на плечи, в последний миг остановленные умелой рукой.

— Ты мёртв… — сообщила Шаэ, опуская оружие.

Я согласно кивнул, опираясь рукой на кованый вензель оградки.

— Да, Шаэ. Только я мёртв всего один раз… А вот ты уже успела погибнуть трижды.

— Что ж, — неожиданно мирно произнесла она и шагнула ближе, опираясь на оградку рядом со мной. Однако сказала совсем не то, что я ожидал услышать: — Спасибо тебе… за науку. За тренировку, выявившую мои слабые места… Я учту всё это, когда выйду против Ллиреадана. И в том самом, решающем бою этот мой единственный раз будет первым. А это, собственно, и так всё, что мне нужно.

Тень Безымянного!…

— Шаэриэнн… — простонал я — и осёкся: в полудюжине шагов от входа в павильон стоял А'Кариэлл.

Не представляю, как давно он там находился. Однако видел, кажется, всё же немало… В его глазах застыло непонятное выражение, а кисть правой руки намертво вцепилась в оголовье меча, наполовину вытянутого из ножен.

Сомнений нет, он рванулся на помощь Шаэ… но почему так и не вмешался?

Шаэриэнн вслед за мной подняла голову и тоже увидела Стража. Вот только ей, в отличие от меня, его странный облик поведал больше. Нахмурившись, Шаэ в сердцах помотала головой, однако ничего сказать ему так и не успела.

— Shaerriaenne-lea!… — нарушил застывшую вокруг тишину робкий и донельзя взволнованный голос.

По аллее со стороны дворца к нам торопился уже знакомый мне дворецкий. Сопровождали его двое молодцов в чёрно-синих камзолах военного образца — судя по всему, гвардейцы.

Никак, кто-то ещё успел увидеть, как мы сражаемся, да ещё на территории храма, промелькнула догадка в моей голове. Крайне нелепая и дурацкая ситуация… Бедные обитатели замка и без того взбудоражены донельзя. Ну что ж — Шаэриэнн, в конце концов, хозяйка, объяснит…

Однако на самом деле я ошибся.

— Shaerriaenne-lea!… — спешно добравшись до нас, дворецкий поклонился. — Прошу извинить меня, но… вас желают видеть.

— Mella'deor, — холодно обронила Шаэ: неуловимые властные нотки преобразили её голос до неузнаваемости. — Я ведь просила… Всем желающим встретиться со мной — под благовидным предлогом отказать. Кроме Наставника, моего кузена и тех, кто придёт из его дома, разумеется… Всем, приславшим приглашения — ответить вежливо, но столь же недвусмысленно. Так или нет?

В глазах дворецкого застыло обречённое выражение.

— Госпожа… Я никогда не нарушил бы вашу волю, однако… Владыка Llireadan настаивает на личной встрече с вами. Он прибыл открыто, всего с парой сопровождающих… Я не смел ему отказать. Его провели в оранжерею, а мы… мы ждём ваших распоряжений.

Качнув головой с лёгкой досадой, Шаэриэнн негромко заметила:

— Помнится, в старые времена, Dorrann, прежний домоправитель Чертога, послал бы в Бездну не только Владыку, но и весь глубокоуважаемый Совет в полном составе, когда б отец не велел его беспокоить…

Бледное лицо дворецкого пошло пунцовыми пятнами.

— Госпожа…

— Ладно, Mella'deor, — устало обронила она, закрепляя оружие в обрезанных ножнах на поясе. — Пойдёмте. Если Llireadan полагает, что ему есть, что сказать мне, прежде чем скрестятся наши мечи — я выслушаю его.

Мы с А'Кариэллом, не сговариваясь, молча направились за ней. Но Шаэ, замедлив шаг, обожгла нас недовольным взглядом.

— Нет, — категорически заявила она. — Это касается только меня и его.

Я молча покачал головой.

— Я не хочу, чтобы ты подвергала себя опасности! — скороговоркой выпалил на эльфийском А'Кариэлл.

— Нет, — твёрдо повторила Шаэриэнн. — Я дома. В Пламенном Чертоге со мной ничего не случится. Ты прекрасно знаешь это, — кивнула Стражу она. — С Ллиреаданом я переговорю сама. Хотя бы из чистого любопытства… Вижу, что вы не согласны — но такова моя Воля. Не забывайте об этом… Если желаете, подождите меня в замке или здесь.

Отвернувшись, она подала знак дворецкому и гвардейцам, и маленькая процессия быстрым шагом двинулась по аллее.

Едва дождавшись, пока они скроются за поворотом, я бросил быстрый взгляд на Стража, прикусившего в бессильной ярости губу.

— В эту вашу оранжерею есть другие пути?

— Да… — выдавил А'Кариэлл. — Ashratt!… Но она велела…

— Ты её Страж! Не я! — дёрнулся я к нему. — Да пусть велит хоть дюжину раз… Наедине с этим типом я её всё равно не оставлю! Рассказывай, только быстро — как туда попасть?

Во взгляде эльфа наконец мелькнуло что-то осмысленное.

— Оранжерея вплотную примыкает к Галерее Вечности… — он резко развернулся вправо. — Идём!… Там стража у входа… Со мной тебя пропустят, но дальше…

— Да понял я, — отмахнулся я уже на бегу. — Просто сделай так, чтобы я вошёл, и оставайся… Как там, внутри, сориентироваться, скажешь?…

— Просто иди вперёд. К оранжерее ведёт любая из дорог… Вход в неё со стороны Галереи в эту пору года всегда открыт. А дальше… Дальше, скорее всего, услышишь голоса — кроме них и тебя в оранжерее наверняка никого не будет…

До оранжереи я не дошёл.

Они стояли здесь — в самом сердце эльфийской усыпальницы под открытым небом — двое из плоти и крови в окружении множества каменных фигур, застывших в веках. Неподвижные и напряжённые, точно и их ноги приковали к земле гранитные постаменты, и не пара шагов разделяла их, а пропасть, которую ни почившим, ни смертным не дано было преодолеть…

Я бы не заметил их — так и вылетел бы пред ясны очи на всём бегу. И лишь гневный голос Шаэриэнн, вдруг послышавшийся совсем рядом, заставил меня ужом соскользнуть с дороги и укрыться за высокой ступенью, служившей общим пьедесталом сразу двоим — белокаменным мужчине и женщине.

Повезло…

Взгляды тех, кого я жаждал увидеть, вскользь пробежались по пустынной аллее, посыпанной разноцветным песком, не заметили ничего подозрительного и снова сошлись друг на друге.

Я перевёл дыхание, прижимаясь спиной к холодному гладкому камню. Передвинулся поудобнее, готовясь ловить каждое слово, едва заметное движение, неожиданный оборот разговора, чтобы в любой момент успеть прийти на помощь Шаэ… и в следующий миг чуть не взвыл от внезапно оглушившей меня простой истины.

Тень Безымянного! Разумеется!…

Они говорили на эльфийском.

— Ashratt Daebbr!… Morque'do! Lo'kke naoe da neilee tenne raa'vassta?! — в ярости бросила, точно выплюнула, Шаэриэнн. — Lo'kke te mengrae le na'rojjo y tanndae?…

Я прикусил губу. На сей раз никто не замедлял темп, не подбирал слова, заботясь о том, чтобы я мог разобрать, о чём идёт речь.

А моих собственных познаний было ничтожно мало.

Она в неистовстве…

«Убийца»…

Кажется, речь о том, что он посмел пройти сюда, в это место — где покоятся те, чьи жизни прервались по его вине…

— Tenniae danne'mas seidi mortae lo que na'deinne… Mella'deo na vei la tae nimmae, — раздался в ответ бархатистый тембр, уже слышанный мною на собрании Совета.

Его ответ звучал спокойно, тёк плавно, точно ручей — да только мне всё равно до отвращения напомнил шипение змеи. Из всей тирады я уловил одно-единственное — он помянул мёртвых.

Мёртвых, которые… что? Не осудят? Не посмеют возразить?…

Демоны!… Всеблагие Боги!… — мысленно взмолился я, проклиная собственное бессилие.

Ведь кто-то же из вас и в самом деле хоть иногда внимает просьбам смертных!… Так услышьте меня хотя бы единственный раз…

Я готов заплатить любую цену.

Сделаю всё, что могу — и даже больше.

Только помогите мне защитить её!…

Я на мгновение прикрыл глаза, мучительно сознавая, насколько же жалок и глуп. Мне ли, Карателю Ордена, не знать, чьи мечи и воля на самом деле выступают «промыслом богов»…

И вздрогнул: тяжёлая капля, неожиданно упав мне на лоб, стремительно покатилась вниз по лицу.

Дождь? Но…

Я вперил осоловевший взгляд в безмятежную небесную синь. Ни единой тучки — одни лишь лёгкие перистые облака…

И только на лепестке каменной лилии, зажатой в тонких мраморных пальцах прямо над моей головой, явственно пропечаталась свежая влажная дорожка.

— Что ты хочешь? — меж тем сквозь зубы выдохнула Шаэриэнн. — Говори и убирайся!

Тонкие губы змееголосого короля внезапно тронула печальная улыбка.

— А ты ничуть не изменилась, Шаэрри-наи, — неожиданно мягко заметил он. — Ни капли… Всё та же страстная, яркая бунтарка, что десять лет назад покорила моё сердце. Как будто и не было этих лет. Как будто мы расстались только вчера…

Я с трудом подавил желание в изумлении протереть уши. Тарабарщина, в виде которой представлялся мне их разговор на эльфийском, внезапно обрела смысл — так, словно собеседники мне в угоду разом перешли на имперскую речь!…

Но ведь этого точно не могло случиться!

Тогда… что же произошло?!

— Твоё сердце?! — Шаэ задохнулась от возмущения. — Ты смеешь говорить об этом… Ты?! Убийца, клятвопреступник и лжец, для которого нет и никогда не было ничего святого?!

— Эти слова ранят больнее кинжалов… — тяжкий вздох Ллиреадана призван был изобразить, какую тот на самом деле испытывает боль. — Мои враги проделали большую работу. Но слышать их из твоих уст мучительнее стократ. Ведь на самом деле я сделал всё, что мог, чтобы спасти тебя.

— Да что ты говоришь!… — не удержалась эльфийка.

— Правду, Шаэрри-наи…

— Не смей называть меня так!

— Прости, — мерзавец покаянно потупил взор и будто бы через силу «выдавил» признание: — Меня предали… Предали те, кому я доверил самое дорогое, что у меня было. Твою жизнь… И вместо того, чтобы вывести вас со Стражами в безопасное место, вероломно отдали в руки Чёрных Плащей, рассчитывая, что известие о твоей гибели убьёт меня. Но они просчитались, — заявил он, вскидывая голову; сверкнули фиолетовые глаза, перехватывая эльфийкин взгляд. — Я выстоял именно потому, что знал: ты жива. Всегда знал это…

Определённо, будь Ллиреадан актёром странствующего театра, так популярного среди имперского простонародья, он имел бы все шансы прославиться. Однако Шаэриэнн ни капли не впечатлила его игра.

— Знал, не сомневаюсь, — подтвердила она. — Живая я для тебя намного опаснее мёртвой… Совсем не удивлюсь, если даже разыскивал, чтобы добить — да вот незадача, не вышло. Орден не выпускает из рук то, что уже считает своим. Но ты не был бы собой, если бы не подстраховался на случай «непредвиденных обстоятельств». И не извлёк из этого всю возможную для себя выгоду… Уж не потому ли отец, бросив всё, отправился на границу, и Учитель сложил с себя обязанности Старейшего? Такова была цена за то, чтобы всплыли крупицы правды, позволяющие не считать меня государственной преступницей?

— Шаэриэнн, — Ллиреадан в очередной раз устало вздохнул. — Всё не так…

— Разумеется!… — выразительно кивнула Шаэ. — «Предатели», конечно, уже получили по заслугам?

— Получили, — кротко склонил голову он. — Я всё-таки Владыка, моя дорогая… Первое, что я сделал, едва Венец опустился на моё чело — бросил все силы на то, чтобы разобраться в случившемся. Виновные были найдены и понесли наказание. Да только это не вернуло мне тебя…

— А в ходе следствия оказалось, что они же виновны и в смерти Каиденна, — нет, Шаэриэнн не купилась на это… — И в заговоре среди знати. И в разжигании войны… Что ещё из своих грехов ты повесил на этих несчастных, прежде чем избавиться от них и зажить припеваючи в Резиденции Ночи с молодой супругой?

— Вот оно что… — медленно протянул Ллиреадан, и в тени улыбки на его губах мне на миг увиделся блеск хищного оскала. — Шаэриэнн… Наш брак с Эленидалль — сделка, не более. Я вынужден был жениться на ней. На тот момент я только взошёл на престол, и без поддержки Огненных мне пришлось бы туго… Я не люблю и никогда не любил её. Моё сердце все эти годы принадлежало и принадлежит только тебе одной…

— Лжец и лицемер!

— Твоими устами говорят пережитые боль и невзгоды… — Ллиреадан покачал головой со всепонимающим видом. — Но я знаю, как всё исправить. Знаю, как сделать так, чтобы мы снова были счастливы.

— Что?!

Шаэриэнн явно отказывалась верить собственным ушам. Но беловолосый, очевидно, счёл это проявлением интереса, потому что торопливо заговорил, слишком явно стремясь не упустить момент:

— Выходи за меня! Стань моей королевой!… Достаточно одного моего слова, и брак с Эленидалль будет расторгнут… Она не способна родить наследника… А у нас с тобой будут дети!… Будет крепкий, счастливый союз двух сердец, самою Судьбой предназначенных друг другу!… Ведь такое чувство, как наше, неспособно погаснуть — я знаю, ты по-прежнему любишь меня, несмотря на все испытания!

Я уже успел узнать Шаэриэнн достаточно хорошо, чтобы представить, что грозит негодяю, с уверенным видом вещающему эти безумства.

Что он делает?… Провоцирует её?

Ведь не может же он всерьёз верить в то, что несёт…

Я сжал кулаки, готовясь к любой неожиданности.

Однако по мере того, как Ллиреадан говорил, Шаэриэнн не двинулась с места. Лишь лицо её каменело с каждым мгновением, превращаясь в застывшую маску.

— Ты кое о чём забыл, — холодно обронила она, когда он на мгновение замолк, переводя дух. — Послезавтра перед рассветом мы должны скрестить мечи в Поединке Истины. Совет не может его отменить.

— Так было раньше, — эльф презрительно поморщился: показная кротость напрочь слетела с его лица. — Шаэрри-наи… Милая моя… Ты даже не представляешь, насколько сильна сейчас моя власть!… Совет отступится, не сомневайся! Мы не оставим ему выбора — создадим прецедент, отказавшись от всех претензий в адрес друг друга… И вместо смертного боя перед лицом Теарра впервые в истории будет заключён мирный брачный союз! Союз сильнейших и величайших Владыки и Владычицы из всех, какие когда-либо восходили на престол Аэльты…

— Сильнейших и величайших… — глухим эхом повторила Шаэ, словно не слыша изменившихся интонаций, не замечая лихорадочного блеска его глаз. — Ты всё так же нескромен, Ллиреадан.

— Я всего лишь откровенен с тобой, моя родная… Я говорю тебе правду! — страстно заверил он.

И — видимо, решив, что настала пора подкрепить слова действиями — резко шагнул вперёд, сгребая Шаэриэнн в объятия.

— Отпусти меня!

Она попыталась его оттолкнуть, но неожиданность сыграла на руку негодяю, в одно мгновение притянувшему её к груди.

— Шаэрри-наи!… — глухо выдохнул он, стискивая её пальцы и делая попытку поднести их к губам, игнорируя отчаянное сопротивление. Замешкался, останавливая на них взгляд — но успел лишь изумлённо пробормотать:

— Что… это?

В следующий миг его белоснежная куртка затрещала по всем швам — я, стрелой вылетевший из своего укрытия, за шиворот отшвырнул мерзавца в сторону, точно нашкодившего котёнка.

Его поганое величество отлетело на несколько шагов и, от души проехавшись задом по скользкой траве, грохнулось навзничь.

Я сделал шаг к нему, чувствуя непреодолимое желание раздавить подонка как таракана. Ллиреадан забарахтался в безуспешной попытке встать, судорожно попятился назад, выкатив глаза от испуга… Но Шаэриэнн, справившись с шоком, крепко вцепилась мне в локоть.

— Альтар! Не смей!!! Не трогай его, слышишь?!… Он под защитой магии — иначе бы не пришёл сюда!

Её голос подействовал отрезвляюще. Я остановился, тяжело дыша, чувствуя, как понемногу рассеивается красная пелена, застящая взгляд.

Ллиреадан, наконец, сумел справиться с собой и, пошатываясь, поднялся с земли. От величия, с которым он явился сюда, не осталось и следа. Туманный Венец сполз на одно ухо. Белый костюм был перепачкан в грязи и едком травяном соке. Однако панический страх в прищурившихся глазах быстро вытесняла ненависть и плохо скрываемое бешенство.

— Офицер Ар Кэррайн… — протянул он изменившимся голосом. — Вот значит как… Недооценил я малютку Эвангерреила, Шаэриэнн. Недооценил… Надо же!… Умудриться затеять всю эту кутерьму с прибытием имперской принцессы — и всё только для того, чтобы потихоньку протащить в Долину тебя!…

Он сделал попытку оправить костюм, отряхнуться — но почти сразу же оставил эту затею.

— Что ж, он получит своё. Как и все остальные, причастные к его нелепой интрижке… Ты не намного опередишь их, несчастная калека… — его взгляд уколол пальцы эльфийки, не выпускающие моё предплечье. — Так что не торопись уходить по Вечной Дороге одна. У тебя будет славная компания…

Я, видимо, снова дёрнулся в его сторону. Ллиреадан, прервав свою пафосную речь, внезапно прянул назад, и довольно прытко, а Шаэ прямо-таки повисла на мне, не давая сделать и шагу.

— Убирайся! — бросила она, бледная от ярости и гнева. — Предстоящий Поединок Истины и нежелание марать порог моего дома поганой кровью… Когда б не это, я уничтожила бы тебя прямо сейчас, совладав со всеми защитными чарами, которые ты на себя нацепил… Ты проживёшь ещё два дня — лишь потому, что должен быть не убит, а казнён! По Воле Теарра, перед глазами сотен Рокка, Совета и самого Созидателя — ты ответишь за всё, что успел совершить! И вряд ли найдётся хоть одна душа — хоть в мире живых, хоть на Вечных Дорогах — которая искренне оплачет твою смерть, а не пошлёт проклятья вслед твоему последнему вздоху…

Ллиреадан медленно качнул головой. Затем развернулся и зашагал назад по дороге, ведущей в оранжерею. Но, отойдя на расстояние, которое, очевидно, счёл безопасным, приостановился.

— Я действительно мог бы подарить тебе весь Мир… — презрительно обронил он. — Я надеялся, что годы и нелёгкая жизнь сделали тебя мудрее. Увы… Человек-любовник, безрассудная выходка — и что в итоге? Глупая смерть. Ты действительно ни капли не изменилась…

— Пошёл вон! — с отвращением выпалила Шаэ.

Коронованный мерзавец не заставил себя упрашивать. Когда его изрядно потрёпанная фигура скрылась из виду за дверями в оранжерею, поблескивающими цветным стеклом, Шаэриэнн выпустила мой локоть и медленно повернулась.

— Зачем ты пришёл? — устало обронила она. — Я же просила…

В её голосе я к своему огромному удивлению не услышал ни злости, ни раздражения — один лишь горький упрёк.

Любые попытки оправдаться с моей стороны звучали бы неимоверно глупо. Я решил отмолчаться. Но наткнулся на её испытывающий взгляд — совсем близко — и прежде, чем успел сжать губы, упрямо выдохнул, предчувствуя неизбежные громы и молнии:

— Я не дам тебе умереть.

Но Шаэриэнн снова меня удивила.

Вздохнув, она терпеливо проговорила, словно в очередной раз объясняла маленькому ребёнку прописную истину:

— Я не умру. Я же тебе сказала. Послушай… Я и в самом деле благодарна тебе за стремление меня защитить. Знаю, насколько трепетно ты всегда относишься к личным границам, и чего тебе на самом деле стоит их нарушить… Так что я понимаю, почему ты оказался здесь, и не могу гневаться или обижаться. Просто выслушай меня и прими, наконец, то, что я пытаюсь до тебя донести. Я воин. Это мой долг и мой бой. И я знаю, что делаю. Послезавтра я выйду против Ллиреадана и сражу его…

Я молчал.

Шаэриэнн, сделав небольшую паузу, добавила:

— В любом случае, ничего изменить ты не в силах. Так что просто не мешай мне. Прошу тебя…

Я по-прежнему не проронил ни звука, и Шаэ отвела взгляд, с досадой покачав головой. Молча отвернулась и пошла по песчаной аллее со статуями — в сторону, противоположную той, куда отправился Ллиреадан.

Я постоял немного и двинулся следом.

Около мраморных эльфа и эльфийки, давших мне временный приют, Шаэ замедлила шаг и, сойдя с дорожки, подошла к ним поближе. Склонила голову перед величавым мужчиной, задумчиво глядящим вдаль; ласково провела пальцами по руке женщины, держащей каменный цветок.

— Я люблю вас, мои милые… мои родные… Где бы вы сейчас ни были, вы всегда со мною — вот здесь… — донеслись до моих ушей её тихие слова.

Её рука легонько коснулась груди, и я вздрогнул, сражённый внезапным открытием: насколько же Шаэ была похожа на них… Излом бровей, взгляд, осанка неуловимо роднили её с мраморным властителем. Его же спутница, казалось, и вовсе была изваяна с неё.

Не оставалось сомнений в том, чьё надгробие я вижу перед собой.

— Спасибо вам, — шепнул я во власти внезапного порыва. — За помощь… и доверие.

За то, что истинная любовь и в самом деле способна на чудеса, вопреки всем законам жизни и смерти…

Конечно же, мне померещилось — всему виной было солнце, внезапно подмигнувшее из пушистой кутерьмы облаков. Но суровые черты каменного Сирреахадо на крошечный миг вдруг неуловимо смягчились, а задумчивое лицо его супруги озарило сияние мягкой, нежной улыбки…

Оставив Шаэ наедине с её родными, я быстрым шагом пошёл к выходу из Галереи.

Два дня… Времени оставалось в обрез.

Но ещё можно было успеть. Можно… Если тот единственный, на кого я мог опереться в своём безумном проблеске надежды, и в самом деле не подкачает.

Как я и ожидал, А'Кариэлл был неподалёку. Стрелы с замысловатым оперением ложились точно в середину мишени, выпущенные умелой рукой из лёгкого лука… На пятачке, очерченном «яблочком», уже не оставалось свободного места. Но эльф упрямо посылал их в цель, одну за другой — и, судя по внушительному частоколу древок, торчащих из земли у его опорной ноги, останавливаться не собирался.

Заслышав мои шаги, он обернулся, на краткий миг захватив меня в прицел — но затем медленно, словно нехотя, опустил оружие.

— Они поговорили?

— Да, — коротко сообщил я. — Он пытался склонить её на свою сторону, суля золотые горы. Получил отпор и убрался вон.

Эльф кивнул и снова развернулся к мишени.

Он считал, нам больше не о чем говорить.

— Послушай, А'Кариэлл… — произнёс я тихо.

Его рука, спускавшая тетиву, от неожиданности дрогнула. Стрела, залихватски вжикнув, вонзилась в жирный рубеж между «восьмёркой» и «девяткой» и застряла там в гордом одиночестве — мне явно удалось застать Стража Шаэриэнн врасплох. Но отнюдь не это было моей целью.

— Помоги мне спасти её.

Бледное лицо эльфа внезапно исказилось от гнева.

— Ты думаешь… — в ярости прошипел он, — … я сейчас стоял бы здесь и терял время…

— Нет, — поспешно перебил я его. — Не думаю. Я знаю, почему ты не можешь ничего предпринять. Но я — не Страж… Я не связан магией. Меня не сдерживают ни обеты, ни данные некогда слова. Только вот в ваших, эльфьих, традициях и законах я не разбираюсь ни капли… Кроме того, что знаю: их древность вкупе с любовью вашего народа везде, где только можно, следовать опыту предков, может сейчас сильно пригодиться…

— О чём ты? — эльф сузил глаза.

— О том, что Поединки Истины, подобные послезавтрашнему, у вас всегда были в чести. И, конечно же, об этом есть записи… Я хочу точно знать, что чётко прописано в правилах, а что нет. И потом, неужто они всегда проходят по одному, идеальному плану? Так просто не бывает… Значит, можно отыскать прецеденты, так или иначе влиявшие на ход события. И то, как реагировал на это Совет…

— Теарр-Созидатель! — выдохнул А'Кариэлл, глядя на меня так, будто видел впервые. — Ты думаешь, это поможет?

— Я вижу в этом единственный шанс хоть как-то изменить ситуацию, — честно признался я. — Но без твоей помощи мне не справиться. У меня нет ни хорошего знания вашего языка, ни книг, в которых можно обо всём этом прочитать. Да и время почти вышло…

Лук полетел на землю. Эльф, в мгновение оказавшийся рядом, чувствительно, но без злобы подтолкнул меня в плечо:

— Идём!… Я, кажется, догадываюсь, с чего мы можем начать…

Своим неожиданным визитом Llireadan не выбил меня из седла. Зная его коварную натуру, можно было не сомневаться, что он попробует извлечь для себя выгоду даже в такой ситуации…

Не нужен был провидец, чтобы точно сказать: грядущие два дня этот змей проведёт в лихорадочных поисках того, как «увернуться» от предстоящего Поединка. В ход пойдёт всё: посулы, угрозы, обман… Однако восемь лет назад он сам загнал себя в ловушку, воззвав Гласом Истины к справедливости Теарра. И Созидатель услышал его.

Пришла пора расплаты.

В глубине души я считала каждое мгновение, оставшееся до нашего боя, но при этом постаралась не потратить ни крупицы времени зря. Внезапно воскресшую Shaerriaenne из Ветви Тёмного Пламени в Долине Rocca встречало так много дел, что пары дней на то, чтобы уделить всем им внимание, было ничтожно мало. Особенно, если учесть, что вскоре мне снова предстояло покинуть родные края.

Тем не менее, я, не откладывая, постаралась успеть хотя бы самое важное: то, что все эти годы было со мной, в моих мыслях, в моём сердце. Пламенный Чертог, истосковавшись по хозяйке, распахнул передо мною створки парадных дверей объятиями, самыми тёплыми на свете… Переступая порог под изумлённые вздохи и вскрики, я, словно во сне, окунулась в бесконечность запахов, красок, вещей и лиц, родных и знакомых мне с детства. Последних, правда, почти не осталось: Evangerreill, видимо, в надежде на моё возвращение, так и не отдал замок никому, и штат домашних слуг, присматривавших за пустующим домом, за минувшие годы изрядно обновился и поредел.

Но кое-кто из них меня всё-таки дождался… Сердечно обняв пожилых садовника и кухарку, я долго гладила по седым волосам рыдающую во весь голос нянюшку, качавшую некогда малютку-Ria на руках…

Отдав несколько самых срочных распоряжений растерянному молодому дворецкому, едва державшемуся на грани обморока от внезапного переворота с ног на голову привычного ему порядка вещей, я, не сдерживая более себя, быстрым шагом прошлась по дому, воскрешая в памяти то, что и так никогда не было забыто.

Уютная гостиная матушки, утопающая в живых цветах… По-прежнему строгий, элегантно-серьёзный, рабочий кабинет отца… Коллекция фамильных портретов в парадной галерее… журчащий фонтан в каменном полу огромной приёмной залы… маленькая семейная столовая с камином и открытой верандой, выходящей в просторный зимний сад… Всё выглядело в точности таким, как прежде, незримо создавая в замке иллюзию присутствия хозяев. Так, словно они всё ещё были здесь — просто ненадолго куда-то вышли. И совсем скоро — ну, может, через ору или две — непременно воротятся снова, стоит лишь немого подождать…

Чувствуя, как невыносимо щемит в груди сердце, я выбежала во внутренний двор Чертога, глотая слёзы вместе с прохладным весенним воздухом.

Матушка и отец… Всё во дворце просто «дышало» ими. Но те, встречи с кем я жаждала больше всего на свете, так и не смогли дождаться меня.

Я отыскала их в Галерее Вечности — разумеется, они были вместе, как и всегда. Скульптор, увековечивший моих родителей в мраморе, несомненно, отлично знал их при жизни. Ему удалось с поразительной точностью отобразить робкую, мечтательную натуру матушки, лёгким шагом стремящейся вперёд, опираясь на руку отца — величественного, как лев, и надёжного, как скала…

Я долго пробыла с ними. Плакала, бессильно опустившись на колени у широкого пьедестала. Улыбалась сквозь слёзы, гладя родные черты каменных лиц. И — рассказывала, говорила, делилась с ними всем тем, что не сумела, не успела, не смогла поведать тогда, когда Вечные Дороги ещё не разделяли нас…

Меня никто не тревожил. Должно быть, это обеспечил A'Kariaell, всегда чувствовавший и понимавший меня, как никто другой. Незримое присутствие моего верного Стража всё время ощущалось где-то рядом, но он почти не показывался на глаза и не позволял никому без крайней нужды меня беспокоить. Удивительно, что первым, кто отыскал меня — несомненно, с его благословения — оказался Альтар, встретивший меня после молитвы у Престола Созидателя, где я просила даровать моим ушедшим любимым лёгких и ровных Дорог на их нынешнем Пути…

Явление в Чертог Llireadan'а положило конец моему короткому уединению, заставив вернуться к делам живых.

Ко мне пробился Evangerreill, весьма не одобривший моего решения, но вынужденный принять его. Улучила пару мгновений и Тира, которой по-прежнему приходилось отыгрывать вместе с кузеном нашу легенду — прежде всего для Совета. Как-никак, а церемоний, посвящённых визиту столь важной персоны, переполох, организованный мною, не отменял.

Рожерия и Van «отдувались» всерьёз: официальные обеды, встречи, визиты… Тем не менее, навестив меня почти что с зарёю перед очередным мероприятием, Тира сообщила, что целиком на моей стороне, если я и в самом деле знаю, что делаю. Я искренне поблагодарила её: из всех близких, меня окружавших, принцесса была единственной, у кого мне удалось найти понимание и моральную помощь. Все остальные — и Альтар, и Kar, и Малыш — всего лишь поневоле смирились, и то лишь потому, что ничего изменить не могли. Это было обидно — но, естественно, ни на что не влияло.

За день до судьбоносного Рассвета я навестила Учителя. Он ждал меня. Встретил очень тепло… но, к великому моему изумлению, вовсе не поддержал.

Подлость и изворотливость Llireadan'а не знает границ, — уверял меня он в том, что я и так превосходно знала. Если даже Поединок и состоится — он не будет честным. Мой враг не выйдет на бой, не заручившись уверенностью в победе любой ценой… Он опасен, чрезвычайно опасен — восемь лет наблюдений за ним лишь подтвердили это… И я видела, как подрагивает рука, бессознательно мнущая край плаща, наброшенного на старческие плечи.

Я выслушала Наставника с бесстрастным лицом, хотя его неверие в мой успех, словно острым ножом, резало по сердцу… В глаза бросалось то, как сильно сдал Учитель за прошедшие годы. Сколько я помнила его, раньше он не был таким — слишком мнительным, нерешительным, чересчур осторожным… И намного больше доверял своей ученице.

Что ж… В таком случае, и ему выпало оказаться в числе тех, кого мне доведётся удивить. Я склонилась, собираясь почтительно поцеловать Наставнику руку, но он сам обнял меня, легонько коснувшись губами моего лба.

Покидала я его с тяжёлой душой: взгляд поблекших глаз цвета тающего весеннего льда, провожавший меня, таил в глубине тревогу, беспокойство и нешуточный страх.

Уже за одно то, что сотворил он с Учителем, Llireadan заслуживал самой жестокой, самой лютой из кар…

Накануне Поединка Судьбы я была абсолютно спокойна. С наступлением ночи, как водится, навестила Престол Созидателя, испросив благословения в предстоящем бою. Пламя жертвенной свечи горело ровно и прямо, лезвия моих клинков, возложенных на алтарь, знакомо отблескивали в темноте. Я чувствовала себя уверенно и знала, что на правильном пути.

Поздний ужин мне накрыли в моей любимой семейной столовой. Честно говоря, я рассчитывала на то, что А'Kariaell составит мне компанию, однако ни дворецкий, ни горничные не могли сказать, куда внезапно запропастился мой Страж. Не добившись от них ничего внятного, я отправилась сама поискать его — попросту на удачу, и в самом деле неожиданно очень быстро обнаружила его в дальнем саду, примыкавшем к отцовской либрарии.

Kar сидел за столиком у фонтана, увлечённо листая книги в свете магического фонаря. Однако когда я разглядела, кто составляет ему компанию, то от удивления едва не потеряла дар речи…

Рядом со Стражем на соседнем стуле восседал… Альтар!

Вот уж дела!…

Мне вдруг отчаянно захотелось протереть глаза… Неужто Tearr наконец услышал мои жаркие просьбы вразумить, наконец, этих двоих?! В самом деле… Не ссорятся, не цепляют друг друга — даже не смотрят волками!…

Две черноволосые головы мирно склонились над одним фолиантом. Kar вполголоса зачитывал что-то. Каратель внимательно слушал. Потом задал какой-то вопрос… Страж задумался на мгновение, затем начал пояснять ему, скупо жестикулируя в своей обычной манере; Альтар кивал, изредка поглядывая в открытый перед ними том…

Я не рискнула нарушить эту внезапную идиллию: просто ушла из сада так же тихо, как там появилась.

Tearr с ним, с ужином!… Голодными не останутся… Что бы ни сплотило их — даже если общая тревога за мою судьбу — пусть, пусть пообщаются подольше!… Авось «раскусят», наконец, друг друга… авось, поймут, что им на самом деле нечего делить!…

С такими мыслями я вернулась в столовую. Отдала должное искусству расстаравшейся для меня поварихи и со спокойной душой отправилась в спальню отдохнуть…

До предрассветного часа ещё оставалась целая прорва времени.

За все годы, прожитые мною в Долине, Поединки Судьбы я видела несколько раз, однако сама участвовала в таковом впервые. Ещё на подъезде к Амфитеатру я с удивлением отметила, что к месту предстоящего боя в эту ночь собралась, должно быть, без малого вся столица… Не удивилась бы, узнав, что многие занимали места с самого вечера: определённо, минувший Малый Совет был воспринят публикой намного спокойней.

Как водится, каждую из сторон, которым предстояло сойтись в Поединке, на ристалище провожал один из Хранителей. В строго обозначенный час к Пламенному Чертогу за мной прибыл Хранитель Гармонии в сопровождении дюжины воинов из «Лучших» Совета в серебристых плащах.

Я и маленький отряд моей поддержки: A'Kariaell, Evangerreill со своими Стражами и несколько гвардейцев в цветах Ветви Тёмного Пламени в полной готовности ожидали их у ворот. Тира и Альтар тоже находились здесь в качестве высоких гостей моего брата, и должны были наблюдать за Поединком с почётных мест сектора Амфитеатра, отведённого нашему дому.

Буланый жеребец, внешне как две капли воды похожий на моего верного Даренваала, уверенным шагом бежал во главе колонны, держащей путь к Великому Холму. Я сидела в седле, прямо держа спину, привычно чувствуя в удобных ножнах, закреплённых у лопаток, излюбленную пару мечей. У ворота чёрной куртки, отделанной синими вставками, искрился серебряным светом нагрудный знак моей Ветви, некогда принадлежавший отцу: пусть я теперь не имела права на Пламенные Браслеты, тем не менее, всё равно оставалась единственной дочерью прежнего Sirreajado и двоюродной сестрой нынешнего…

Странное чувство не покидало меня всё то время, пока длилась дорога: я словно вернулась более чем на восемь лет назад, в очередной раз направляясь по делам в компании своих верных Стражей. И Долина узнавала меня: повзрослевшую, осунувшуюся, укоротившую волосы. Узнавала и принимала снова… Я ловила это во взглядах сотен глаз, слышала в радостных выкриках из толпы — находились смельчаки, не боявшиеся королевского гнева — чувствовала каждой частичкой души. Shaerriaenne вернулась домой — её ждали здесь и ей были рады.

Но, разумеется, рады были не все.

Спешившись у прохода к Арене, подготовленной к ритуальному бою и утопающей в свете магических огней, я без труда рассмотрела другую процессию, куда более пышную, направляющуюся к месту Поединка с противоположной стороны… Llireadan'а и его свиту на Арену сопровождал Хранитель Магии, хотя по всем канонам носителя Венца вполне мог удостоить такой чести Архонт лично. Но не удостоил: Rhis'o'gleann, старый лис, предпочёл остаться нейтральным, явно сославшись на преклонный возраст и больную спину. Заостряя на этом внимание, он даже восседал на специально принесённом сидении — единственный из Советников и остальных допущенных к проведению церемонии персон, которым положено было стоять.

На Арену я ступила одна, оставив друзей и эскорт на ближних скамьях сектора: по знаку Хранителя почётная стража расступилась, пропуская меня на пространство огромного круга, усыпанного свежим белоснежным песком. Одновременно со мной на Арене объявился и Llireadan, разряженный в пух и прах. Вслед за его венценосной персоной почтительно вышагивали двое личных охранников и чародей.

Поднявшись со своего кресла с явно преувеличенным трудом, Архонт приветствовал нас, положено сделав несколько шагов вперёд, бросил быстрый взгляд в тёмные безлунные небеса и в напряжённой тишине, вмиг воцарившейся вокруг, отрывисто зазвучали чёткие ритуальные фразы:

— Тысячи лет назад, взрастив Великое Древо из света последней звезды, светящейся в ночи, Владыка Tearr, Беспристрастный и Мудрейший, даровал первым из Rocca жизнь, разум и магический дар. С ними он благословил нас правом взывать к его справедливости Гласом Истины и вершить от его имени Суд Меча.

Я внезапно поймала на себе взгляд Llireadan'а. Повернулась — и он неторопливо отвёл глаза с лёгкой насмешкой, изображая, что внимательно слушает Архонта.

— Тысячи лет со времён Предтеч собирались Rocca для того, чтобы Созидатель рассудил их, — продолжал меж тем Rhis'o'gleann, — разуверившись, отчаявшись или усомнившись в правосудии земном… Суд Теарра скор, справедлив и суров. Оправданный обретает свободу от обвинений или же подтверждает свою правоту. Изобличённый же платит дорогую цену — он теряет жизнь. Тебе, Llireadan Temarrian Da Locco'Neidell, известно это?

— Да, — небрежно проронил тот.

— Тебе, Shaerriaenne Ad Aella En Thalliae Ness'eidhi-Ra, известно это?

— Да! — отчеканила я.

Архонт повернулся и в упор посмотрел на моего врага:

— Восемь лет назад ты взывал к Истине по праву Отчаявшейся Надежды. Совет удовлетворил твою просьбу добиться справедливости посредством Меча. Однако Поединок не состоялся. Сейчас ты, наконец, в своём праве спросить и получить ответ.

Llireadan кротко склонил голову. На вид он был совершенно спокоен и невозмутим.

Rhis'o'gleann перевёл взгляд на меня.

— Восемь лет назад в силу сложившихся обстоятельств ты избежала Поединка. И вот ты здесь для того, чтобы участвовать в нём. Более того — сама взываешь к Истине по праву Кровной Вражды… Теперь у тебя будет возможность одновременно обвинить и защититься — если Истина на твоей стороне.

Он дал знак нам обоим подойти ближе.

— Пусть же Tearr явит своё правосудие… Залогом чистоты ваших намерений перед Созидателем станет ваша кровь, пролитая на его алтарь!…

К нам прошествовали Возносящие Молитвы в торжественных одеждах, возглавляемые Хранителем Веры. В руках одного из служек была полукруглая Чаша из Храма Звёзд, наполненная священной водой. Другой держал подушку, на которой покоились остро отточенные ритуальные ножи.

По знаку Архонта Хранитель поднял один из ножей и повернулся ко мне, обнажившей правое запястье. Его лицо оставалось бесстрастным, но рука, которой предстояло сделать надрез, всё же едва заметно подрагивала, не выдерживая напряжённости мгновения.

Весь огромный Амфитеатр замер в нетерпеливом ожидании: миг, когда кровь соперников смешивалась в Чаше, вручал их судьбы на откуп высшей воле.

— Да откроется Истина!… — провозгласил Rhis'o'gleann.

И, словно аккомпанируя ему, тишина ночи вдруг разбилась, разлетелась, взорвалась мириадами пронзительных, гулких осколков…

Глас Истины, молчавший годами, за короткий отрезок времени в несколько дней заговорил второй раз — величественно и протяжно, заставив всех, кто собрался в Амфитеатре, вздрогнуть, обернуться и поднять глаза…

Архонт натуральным образом опешил.

Хранитель выпустил мою руку, а смешавшиеся служки едва не уронили Чашу…

Llireadan на миг растерял бесстрастность, замотал головой и сделал панический шаг назад, к дёрнувшейся в его сторону охране.

Колокол справился со своей задачей и замолчал. А над Амфитеатром в отзвуках угасающего в ночном воздухе эха, подтверждая, что всё это происходит наяву, послышались слова того, кто его разбудил:

— Я, Аласдайр Таргос Ар Кэррайн, взываю к Истине!… Отдаю свой меч, свою кровь и свою жизнь в руки Справедливого Теарра, и требую для себя Благословения Защитника!

О Созидатель!… Откуда эти старые формулы? Чистейшее Старинное Наречие!… Что это?!

Яркий свет на Арене слепил глаза, не позволяя хорошо рассмотреть в темноте фигуру на гранитных ступенях, к которой сейчас были обращены лица всех…

Это не может быть он!…

Бездна!!! Как?!

Откуда…

Что он творит, во имя всех демонов и богов?!

— Как он посмел… ?! — потрясённо выдохнул Хранитель Магии.

Rhis'o'gleann, очнувшись, обрёл дар речи:

— По какому праву, ты, чужеземец…

— По Праву Любви! — знакомый до боли голос, безупречно чеканящий староэльфийские слова, не дрогнул и на мгновение… — Я люблю Шаэриэнн ад Аэллу Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра! И прошу у Совета Старейших, воплощающих волю Теарра на земле, права защитить в Поединке Истины её доброе имя и честь!

… Решение было найдено.

Сдвинув на край стола несколько толстых стопок ненужных более книг, сумевших дать всего одну-единственную зацепку, мы долго молчали, опустошённые и мрачные. От сознания того, что мы творили и что нам ещё предстоит, на душе было просто необыкновенно погано…

Но отступать было некуда. Мы оба понимали это.

«Если Старейшие не поверят тебе», — жёстко резюмировал Страж, — «эта затея обречена…».

«Что ж», — горько откликнулся я. — «Постараюсь быть очень, очень убедительным».

А'Кариэлл снова сжал губы, прожигая меня тяжёлым взглядом.

«А если поверят», — заметил он, наконец, — «она тебя возненавидит».

Я вздохнул.

«Зато останется жить… Так пусть лучше ненавидит меня живая, чем благословит, умирая на моих руках…».

Этот разговор не шёл из головы, когда мы с эльфом, переглянувшись, поторопились оставить отведённые нам на трибуне места. Когда бежали вверх по широкому проходу меж рядами скамей, молясь про себя, чтобы всё рассчитали верно. Когда А'Кариэлл сквозь зубы выдохнул мне: «Вперёд!…». , подталкивая к ступеням, а сам застыл у постамента за моей спиной, заступая дорогу страже, рванувшейся в нашу сторону…

Я заставил колокол заговорить — и всё вокруг затихло, угомонилось, улеглось, словно подчиняясь власти сильнейших чар. Затихло на единственный миг изумления и неверия — точно воды огромного океана медленно отступили прочь для того, чтобы после сорваться вперёд гигантской волной, неистовой и беспощадной в своей разрушительной силе…

Но я должен был устоять.

— Я, Аласдайр Таргос Ар Кэррайн, взываю к Истине!… Отдаю свой меч, свою кровь и свою жизнь в руки Справедливого Теарра, и требую для себя Благословения Защитника!

«Формулы должны звучать безупречно», — наставлял меня А'Кариэлл. — «Любой, крохотный недочёт, любая ошибка — и тебя не воспримут всерьёз. Впрочем, дай-то Теарр, чтобы вообще восприняли… Человек, посмевший пробудить Глас Судьбы! Впору лишиться жизни уже за одно подобное святотатство…».

Я рассчитывал на свою память. Тексты древнего церковного писания, на которых строилось обучение истории и Законам Богов в Орденской Школе, всегда запоминались мною без особого труда. Громоздкая и витиеватая староэльфийская речь в этом плане не сильно от них отличалась. А вот смысл… Смысл я, в своей жизни освоивший пару-тройку книг на языке нынешних Рокка, внезапно схватывал на диво хорошо, немало удивляя этим не только себя, но и А'Кариэлла.

Страж объяснял мне значения многих фраз — как принято у эльфов, имеющих не одно толкование — но вот переводить их для меня ему почти не приходилось. Удивительное «озарение», настигшее меня у могилы родителей Шаэ, как ни странно, не торопилось меня покидать… Я понятия не имел, что там произошло, и не представлял, как долго это продлится. Но именно сейчас чудесная возможность слышать и понимать чужой, едва знакомый язык, словно родной, была ценна для меня несказанно.

Амфитеатр понемногу «оттаивал». Негодующие и возмущённые крики посыпались со всех сторон, понемногу сливаясь в гул общего бранного ора. Краем глаза я видел, как обнажившие оружие солдаты медленно, но неотвратимо сжимают кольцо вокруг А'Кариэлла с мечом, щерящегося, будто загнанный ловчими волк… У меня оставалось всего несколько мгновений.

— По какому праву ты, чужеземец… — ручаюсь, Архонт не думал о формуле, и в самом деле дивясь моей поразительной наглости.

Но фраза была сказана. И я отчеканил в ответ, посылая себе сотни мысленных проклятий, то, что никогда не должно было прозвучать из моих уст, в этом месте, перед этим собранием — понимая, что пути назад уже не будет:

— По Праву Любви! Я люблю Шаэриэнн ад Аэллу Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра! И прошу у Совета Старейших, воплощающих волю Теарра на земле, права защитить в Поединке Истины её доброе имя и честь!

Словно раскат грома вдруг пронёсся над Амфитеатром. Мои слова оглушили присутствующих сильнее, чем за мгновение до этого рокочущий звон Гласа Судьбы…

Но как ни силился я сосредоточиться на происходящем, на Совете, который должен был склонить на свою сторону, на словах, которые собирался произнести — в этот миг я способен был видеть только её.

Шаэриэнн…

Она стояла передо мною, как на ладони — в свете ярких огней, на белом песке, пока ещё не осквернённом пролившейся кровью.

Хрупкая, растерянная. Не верящая…

Я рвался к ней, не вправе двинуться с места — сознавая, что жестокий удар, без сомнения, сочтённый ею предательским, только что нанёс ей сам, своею рукой…

Я видел, как она умерла, глядя в мои глаза. Умерла, чтобы чудовищная боль, ярость и гнев тут же заставили её воскреснуть снова.

— Ты не Рокка!… — понемногу пришли в себя Старейшие. — Безумец!… Как посмел ты прикоснуться к святыне нашего народа…

— Да, я — человек! — прокричал я в ответ. — Но отнюдь не безумие движет мною! Не желание насмеяться или осквернить то, что вам дорого! Я люблю женщину вашей крови и хочу защитить её! Приведи мне обычай или закон племени Рокка, Хранитель Порядка, который отказывал бы инородцу в этом праве!…

А'Кариэлл уверял меня, что подобного не существует. И Архонт после крошечной паузы подтвердил это, качнув головой с немалой толикой удивления:

— Такого закона нет. Ты неплохо знаешь язык и обычаи Рокка, Аласдайр Таргос Ар Кэррайн… Спустись к нам и подойди сюда!

Я не заставил себя упрашивать. Уже одно то, что меня не велели скрутить и стянуть с постамента силой, дарило проблеск надежды…

А'Кариэлл, которого также, словно по мановению волшебной палочки, все оставили в покое, упрямо последовал за мной, прикрывая спину — хотя на Арену изо всех сил старался не смотреть.

Гвардейцы, успевшие столпиться в проходе, медленно, словно нехотя, расступались, освобождая нам путь. Зеваки, сидящие на крайних скамьях, испуганно дёргались в стороны, когда мы проходили мимо.

Одновременно с этим с Арены послышался громкий хохот.

Смеялся Ллиреадан — деланно, рисуясь, едва не хватаясь за бока.

— Нет!!! — одновременно выкрикнула Шаэ с неистовством и вызовом. — Старейшие! Я настаиваю на том, чтобы продолжать Поединок!…

— Поддерживаю! — громыхнул высокий старик в фиолетовом, стоящий рядом с ней — насколько я успел понять, Хранитель Веры. — Прочь этого наглеца!…

Но Архонт, похоже, уже овладевший ситуацией, с достоинством развернулся к ним.

— Регламент Поединка мне знаком, — в его голосе прозвучала нотка иронии. — Именуя Архонта Хранителем Порядка, древние закрепили за ним право блюсти установленные традиции. Первоочередное право… И я считаю, что смелость чужеземца, воззвавшего к Истине, достойна того, чтобы его хотя бы выслушали!

— Он лжёт!!! — отчаянно выпалила Шаэриэнн. — Архонт Рис'О'Глеанн! Я…

— Тебе стоит внимательнее отнестись к моим словам, Шаэриэнн ад Аэлла, — доброжелательный тон Архонта скрывал в себе предупреждение. — Тем более, своё решение на этот счёт я уже огласил. «Лучшие»! Дайте ему пройти!

Я вышел вперёд, представ перед Хранителями Совета. Архонт оставил своё место и прошёл навстречу, остановившись в шаге от меня. Некоторое время мы молчали, изучая друг друга.

— Решил выступить Защитником, значит? — внезапно просто спросил меня эльф, отбросив церемонность фраз.

Я склонил голову:

— Да. Решил. Досточтимый Совет Старейших некогда принял подобное решение в пользу Филла'Меарна…

— … Ад Эллан'Ре Ва Тарне и Мэйе, — спокойно подхватил Архонт. — Четыреста семьдесят три года тому назад. Филла'Меарн вышел на Поединок Истины, защищая возлюбленную, Лэррис Тэанн Да'Роэлл Виэнн. Однако Лэррис не была воином… В отличие от Шаэриэнн, названной в не столь отдалённом прошлом Риханнэ Даэррт. Тебе известно, что это значит?

— Избранница Ночи, — подтвердил я, заслужив одобрительный кивок Старейшего. — Воитель, чьи заслуги признаны не только смертными, но и высшими силами. Однако её блестящее прошлое не отменяет того, что в настоящий момент ей самой требуется защита.

— Это неправда!!! — выкрикнула Шаэриэнн.

— Поясни, — обронил Архонт, проигнорировав её.

— Восемь лет назад она пережила плен, — проговорил я, — в котором её рукам нанесли тяжёлые увечья, сильно сказавшиеся на её возможности владеть мечом…

— Ложь!!!

— … Филла'Меарн просил Хранителей дать ему право защитить любимую, настаивая на том, что иначе бой будет несправедлив. Я прошу Досточтимый Совет о том же самом! — проговорил я и замолчал.

Архонт невозмутимо кивнул, давая понять, что меня услышал. Затем всё так же неторопливо прошествовал к Шаэриэнн, буравящей меня ненавидящим взглядом.

— Покажи свои руки, Шаэриэнн Ад Аэлла.

— Архонт Рис'О'Глеанн! Я в полном порядке! Не слушай…

— Прошу. Покажи свои руки.

Шаэриэнн промедлила, но Архонт терпеливо ждал. Наконец, она подчинилась, бледная от ярости и гнева. Рис'О'Глеанн внимательно всмотрелся в её ладони всё с тем же непроницаемым выражением лица, после чего вернулся на своё прежнее место.

— Что думают Хранители? — вопросил он.

— Да здесь нечего думать! Гнать чужеземца в шею!… — снова вылез вперёд «фиолетовый» старик.

— Из-за него мы лишь теряем время… — вступил второй Хранитель — кажется, Магии. — Поединок уже должен был начаться…

— Считаю, что Шаэриэнн вполне способна сама держать ответ в Поединке, — высказался Хранитель Знаний. — Её увечья не помешали ей воззвать к Истине в ответ!…

А Хранитель Гармонии осторожно добавил:

— Тем более, что она сама не желает себе защиты…

— Не желаю!!! — сердито выпалила Шаэриэнн, на щёки которой начал возвращаться румянец. — Я целиком отдаю отчёт в своих действиях! Я справлюсь сама, без помощи… со стороны!

Хранитель Порядка внимательно выслушал всех, время от времени согласно кивая. Я в отчаянии чувствовал, как с каждым мгновением тает, без следа растворяясь в воздухе, моя единственная возможность спасти Шаэ…

Наконец он заговорил:

— Я учитываю ваше мнение. Но в упомянутом прецеденте относительно Филла'Меарна решение принимал Архонт. Я поступлю так же… Шаэриэнн Ад Аэлла Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра!

Он обернулся, дожидаясь, пока она склонится перед ним.

— Некогда я сам возлагал на твою голову венец Избранницы Ночи. Так было… Я помню это. Поединок Истины должен быть справедлив… И именно потому я признаю правоту Аласдайра Таргоса Ар Кэррайна и даю ему право выступить твоим Защитником.

— Что?! — потрясённо выдохнула Шаэ.

Мне показалось, я ослышался.

— Аласдайр Таргос Ар Кэррайн!

Я не сразу понял, что теперь Архонт обращается ко мне — спохватившись, склонил голову, кляня себя за медлительность.

— Любовь порою толкает смертных на отчаянные поступки… Ты нарушил ход церемонии, не убоявшись возможной кары. Воззвал к справедливости нашего бога, хотя сам веруешь в иных… Но во имя Истины, которую нам суждено отстоять в Поединке, я признаю правоту твоих слов и благословляю тебя стать Защитником той, которой отдано твоё сердце. Однако при этом даю так же право и второй стороне — твоему противнику — выставить вместо себя Защитника на этот бой. Владыка Ллиреадан? Желаешь ли ты биться сам, или воззовёшь к чьей-либо помощи?

— Мне ни к чему Защитник, Архонт Рис'О'Глеанн, — Ллиреадан почтительно поклонился, но в голосе его неприкрыто звучала насмешка. — Я вполне справлюсь сам. Так будет даже проще…

Наши с Шаэриэнн взгляды встретились.

«Пусть лучше ненавидит меня живая».

Истинно так… Но весь смысл этих слов, несказанно тяжёлый и горький, открылся для меня лишь сейчас — когда я понял, что теряю её.

Теряю навсегда — так и не сумев обрести.

— Подойдите сюда, оба Поединщика! — провозгласил Архонт, приближаясь к служителям храма с чашей и ритуальными лезвиями. — Настала пора смешать вашу кровь…

Хранитель Веры в фиолетовом встрепенулся, засуетился, торопясь вернуться на покинутое им место. Не постеснялся даже оттеснить Главу Совета от подушки с ножами: как будто и в самом деле насмерть боялся «проморгать» своё право участия в церемонии…

Я шагнул в его сторону, на ходу расшнуровывая куртку — но Шаэ заступила мне дорогу, оказываясь прямо передо мной.

— Как же так? — с непередаваемой горечью обронила она. — Ты… Как же ты мог?!

Я молчал, скованный по рукам и ногам её пронзительным взглядом — настоятельно требующим, ищущим ответ.

А в голове вертелась только одна, несусветная глупость…

Плащ.

Тёплый меховой плащ.

Когда бы в моих силах была власть над всеми стихиями Мира — я тотчас выколдовал бы его, чтобы обернуть её вечно зябнущие плечи…

А потом подхватил бы её на руки, взлетел на спину верного Рио, которого сорвал бы в дикий галоп, и умчал к бескрайнему, тёплому морю — туда, где всегда привольно и спокойно, где вечное лето.

Где на белом песке не бьются, а пляшут босиком — под аккомпанемент песен и заливистого смеха.

Где в пору шторма так уютно сидеть в тёплом доме у очага, укрывшись шерстяным пледом, тесно прижимаясь друг к другу, и по очереди прихлёбывать из большой щербатой кружки травяной чай.

Где размеренный рокот волн, крики чаек и лучи ласкового солнца лучше всякого лекаря исцелят раненую душу, возвратят силы, и с облаком мелких брызг в порыве лёгкого ветерка в лицо дохнёт вдруг ощущение счастья — давно уже забытого, а то и вовсе неизведанного доселе…

Уж не знаю как, но там бы я сумел заставить её оставить прошлое в прошлом, оградил бы от всего Мира, верным псом оберегая её покой и отчаянно сражаясь за каждую, самую лёгкую её улыбку…

— Прости… — разлепил губы я.

За то, что здесь и сейчас я не могучий чародей и не всесильный бог.

При мне лишь мой меч и боевая сноровка — тогда как на кону стоит твоя жизнь.

И я буду защищать её как умею — потому что это единственное, что я в самом деле умею делать хорошо. Боги мне свидетели…

Шаэриэнн широко размахнулась — и ударила меня по щеке.

Я не шелохнулся, продолжая смотреть ей в глаза.

Она резко развернулась и почти бегом кинулась прочь, растолкав в стороны четвёрку гвардейцев в серебристых плащах, уже выдвинувшуюся к ней из оцепления Арены.

— Аласдайр Таргос Ар Кэррайн! — окликнул меня Архонт.

Я поднял к нему голову и продолжил движение, заставляя себя собраться на ходу. Ни мгновения слабости, ни мгновения чувств… Потом. Всё потом. Сейчас я не имею на это права.

Как только я занял место посреди Арены, где несколько мгновений назад стояла Шаэ, Старейшие, умело скрыв под маской невозмутимости растерянность и недовольство, продолжили ритуал с того места, на котором он оборвался.

Сбросив куртку на руки одному из незаметных служек, я молча дождался, пока ритуальный нож в руках старца в фиолетовом черкнёт по левому запястью. Собрав в подставленный сосуд с водой несколько капель моей крови, Хранитель, не глядя, сунул мне тряпицу, резко пахнущую травами, и, подхватив с подушки второй нож, развернулся к моему сопернику. Я приложил влажную ткань к порезу, чувствуя, как снадобье начинает легонько пощипывать кожу. Выждав пару мгновений, отнял от руки и стрельнул глазами, ища, куда бы пристроить лоскуток, однако Архонт, неслышно подойдя, лично принял его у меня.

— Единственная магия, которую позволено использовать в Поединке — чары Исцеления, заживляющие ритуальный порез, — объявил он, забирая из рук Ллиреадана такую же тряпицу. — Со мгновения начала боя и до самого его конца использование любых чар недопустимо. От имени Совета я, Архонт и Хранитель Порядка, предупреждаю вас обоих об этом перед тем, как зажгутся Оберегающие Огни. Нарушивший это правило будет испепелён ими незамедлительно — и, стало быть, осуждён. Помните об этом!

— Разумеется, Архонт, — подал голос Ллиреадан. — Прошу тебя, побереги Туманный Венец до окончания Поединка… Я не привык надолго расставаться с ним. И заберу его сразу же, как только покончу с… этим.

Старейший невозмутимо кивнул, ожидая, пока король снимет с головы и протянет ему реликвию. Следом за Венцом беловолосый избавился от пары изящных браслетов, нескольких перстней и талисмана тончайшей работы на длинной цепочке — можно было только гадать, какие чары сокрыты в этих вещах. Куртку Ллиреадан тоже предпочёл снять, и, пока Хранители разбирались со мной, со скучающим видом расправлял манжеты ослепительно белой рубашки.

У меня, впрочем, магических вещей было куда меньше. Маленький нашейный стилет — подарок призрачной орки Халлоран — весьма, кстати, заинтересовавший Архонта, да несколько простеньких амулетов на шее и поясе… Расставшись с агмарилловым арсеналом, больше ничего подобного я на себе не носил: всеми артефактами распоряжалась Тира, снабжавшая ими нас по мере необходимости, каковой, впрочем, не было уже давно.

Убедившись, что всё, так или иначе связанное с чарами, отобрано у нас и вынесено за пределы Арены, Архонт подал знак Хранителю Магии, дожидающемуся у одного из магических фонарей. Тот незамедлительно начал обход по периметру круга, легонько касаясь каждого светильника зажжённым факелом, который держал в руке. Яркие, слепящие глаза магические огни становились мягче и бледнее, намного легче вписываясь в темноту ночи, а шар пламени над каждым из них приобретал слабый фиолетовый оттенок.

Присутствующие на Арене поторопились её покинуть. Я отметил, как напряглись и без того сосредоточенные Старейшие, а несколько молодых церковников, которым поручено было унести с места предстоящего боя всё лишнее, на глазах осунулись и побледнели… Судя по всему, теперь любая, даже попросту неосторожная, попытка применить магию внутри ограниченного Оберегающими Огнями круга была чревата серьёзными последствиями, и чародеи понимали это.

Один Архонт на первый взгляд оставался спокоен.

— Ллиреадан Темарриан Да Локко'Неиделл! — зазвучал его голос от светящейся арки, обозначающей вход. — Аласдайр Таргос Ар Кэррайн, защитник Шаэриэнн Ад Аэллы Эн Тал'лиаэ Нэсс'эйдхи-Ра! Именем Теарра Справедливого благословляю вас на Поединок Истины! Пусть Созидатель оправдает безвинного и покарает виновного!…

Его рука с зажатым в ней белоснежным платком взмыла вверх и замерла над головой.

— Обнажите своё оружие и приготовьтесь к бою!

Клинок Ллиреадана — без сомнения, рождённый в древности из превосходной стали под руками лучших из мастеров — оказался лёгким и прямым, напомнив мне меч А'Кариэлла.

Надо полагать, классическая «эльфийская школа»… Хотя, кто знает. Я понятия не имел, так ли искусен беловолосый мерзавец в бою, как в области плетения интриг. Страж отзывался о нём, как о неплохом бойце, признавая, однако, что «в деле» наблюдал его крайне редко… При том, что в эльфийском обществе всегда особенно почитали «героев с мечами», Ллиреадан, в отличие от той же Шаэ, никогда не рвался пополнять их ряды. Напротив, он стремился избегать всякого рода вооружённых стычек на публике, включая турниры, на которых неизменно предпочитал место зрителя. В устах недругов в годы его юности порой звучало нелестное «рохля» и «трус», однако всё это как-то быстро обрывалось и затихало, так и не успев «прилепиться» к репутации будущего короля ярким жирным ярлыком.

Как бы там ни было, я не обманывался на этот счёт. Нежелание «светить» свои умения ещё не говорило об отсутствии таковых. Во всяком случае, он не воспользовался оказией выставить вместо себя другого бойца, и сейчас стоял напротив меня со вполне спокойным и равнодушным видом — только презрительная улыбка нет-нет, да изламывала уголки губ…

Меня это тоже не трогало. На что он действительно способен — покажет поединок.

Платок вылетел из руки Архонта в гробовой тишине, вмиг окутавшей Арену, и, трепеща, опустился на песок…

Мы сорвались с места, чтобы двинуться по кругу, цепко держа друг друга в поле зрения и на линии удара меча.

Для Ллиреадана я наверняка тоже был загадкой — он нигде не мог видеть меня в бою, никого не мог обо мне расспросить. Выяснять, кто на что горазд, нам обоим предстояло сейчас, атакуя и защищаясь. Однако эльф нападать вовсе не торопился, на первый взгляд уступая инициативу мне.

Что ж… Я принял правила — в конце концов, мы здесь не для того, чтобы бесконечно топтаться на месте. Первые пару выпадов — пробных, совсем простых — беловолосый, как и следовало думать, парировал без труда. Однако так и не сделал попытки «прощупать» меня ответной атакой, упрямо выдерживая прежнюю дистанцию.

Его право… Я усилил нажим, «надавил» сильнее, вынуждая противника ввязаться в бой. Но вместо того, чтобы «ловить» меня на переходах между ударами комбинации, Ллиреадан, довольно неплохо отразив несколько начальных приёмов, внезапно рывком отпрыгнул назад, попросту прерывая бой.

Я замер на мгновение, не исключая, что он рассчитывает поймать меня врасплох, когда кинусь следом. Затем двинулся на него, видя, что эльф так и не делает попытки как-то сблизиться со мной и уж тем паче — атаковать…

Ллиреадан, всё так же держа меня на расстоянии, тут же заторопился в противоположную сторону — от меня.

Видят Боги — я совершенно не понимал его игры… Со стороны трибун тоже послышался недовольный гул: пока бой выглядел так, будто кот гоняет по комнате крысу, которая вовсю уворачивается.

На что он рассчитывает? Притупить мою бдительность, или просто тягаться так до бесконечности, проверяя, кто выносливее?…

В любом случае, эту нелепицу следовало прекращать. Побаловались и хватит…

Улучив момент, я сделал быстрый рывок наперерез, оттесняя противника к самому краю круга, огороженного магическими огнями. Выйти за них у него бы уже не получилось: волей-неволей он вынужден был принять бой, потеряв возможность отступать.

Мечи скрестились. Снова и снова… Ллиреадан весьма успешно отбил сложный приём, увёл меч от силового противостояния и, наконец, сам попытался провести атаку — вполне подходящую, однако всё-таки просчитанную мной. И в момент её отражения, оказавшись практически нос к носу со своим врагом, я внезапно увидел, как побелели его фиолетовые глаза…

Побелели в панике, без следа растеряв презрение и насмешку.

Демоны!… Капли пота на лбу, прокушенная губа… Эльф и в самом деле боялся — это не было игрой!…

Я промешкал мгновение, и Ллиреадан воспользовался этим — однако вовсе не так, как я ожидал. Выставленный мной блок встретил… пустоту. Даже не думая атаковать, беловолосый попросту вывернулся, отлетев вбок на несколько шагов. Похоже, даже не разбирая, куда именно — просто оборвал сражение снова.

Трибуны ответили разочарованным ропотом.

— Бейся! — выдохнул я, опять приближаясь к нему.

Эльф не ответил, молча отступая в тень, отброшенную магическим факелом.

Я в очередной раз настроился перехватить его у края Арены. Снова рванулся, перерезая ему путь — на сей раз возможности улизнуть у него не будет…

И в этот миг под моими ногами вдруг колыхнулась земля.

Вздрогнула, точно где-то прямо под нами на небольшой глубине внезапно шевельнулся чудовищный крот размером с дракона, надумав прорыть себе ход наверх…

Я едва удержался на ногах, глядя, как подлетели вверх переполненные публикой трибуны… шары с магическими огнями… гвардейцы в серебристом, застывшие в проходах между рядов…

Землетрясение?!

Но… почему… почему тогда ничего не ломается и не рушится?

Почему все вокруг молчат, а не в панике разбегаются прочь?!

Ощущение опасности вдруг стало нестерпимо ярким, резко сконцентрировалось, принимая очертания фигуры в белом справа от меня.

Я успел развернуться, выставить оружие.

Меч встретил меч… Я парировал группу ударов. Но раньше, чем окончательно обрёл равновесие, резкая боль внезапно пронзила правое плечо.

Следующий удар мог бы стать гибельным… Не стал. Я увернулся — каким-то чудом, щедро орошая красными брызгами ходящий ходуном песок… Колебания земли не прекращались — то затихая, то становясь ещё сильнее — но, демоны!!! — чувствовал их, похоже, исключительно я…

Скамьи Амфитеатра уже ревели вовсю, качаясь и подпрыгивая вместе со зрителями, упорно не замечающими этого.

Взмывали вверх и опускались назад высокие борта Арены… колыхалось покрытие под ногами, не сдвинув с места ни единой песчинки… дёргались магические шары вместе со своими подножиями, не теряя своей идеально правильной формы ни на миг…

И самое главное, что свистопляска — сбивающая меня с ног, сводящая с ума — ни капли не мешала Ллиреадану. Беловолосый приближался, с каждым мгновением обретая растерянную было уверенность.

Страх исчез. Теперь он улыбался. Предвкушающе.

Торжествующе.

Тонкие губы разомкнулись — всего на единственный миг:

— Ты умрёшь.

Я стиснул зубы, чувствуя солоноватый привкус собственной крови. Прикрыл глаза — так было немного легче. И атаковал, полагаясь на чутьё и интуицию, которые в самом деле выручали меня не раз. На сей раз едва не достал эльфа, подпустившего меня слишком близко — однако проклятый пол снова ушёл из-под ног, и сила, вложенная в собственный удар, едва не повалила меня навзничь.

Я не успел блокировать выпад — стремительный, как бросок змеи… Чужой меч проехался по бедру — неглубоко, но чувствительно.

Земля действительно метнулась ко мне — я грохнулся на колено.

Демоны, как же больно!…

Перехватив меч левой рукой — правой мог не удержать, когда бы удар последовал сверху — я готовился отразить новую атаку, с ужасом чувствуя, что реальность вокруг к тому же начинает «плыть»…

Ллиреадан, впрочем, не торопился закреплять преимущество. Отступил на шаг, откровенно любуясь — точно художник, вдохновенно пишущий картину. Кровью…

— А потом — умрёт она.

И снова — молниеносный удар… Град ударов… К счастью, за миг до него я всё-таки справился с собой, поднявшись во весь рост. Точку опоры отыскать не получалось — демоны, слишком большая роскошь! — и я сделал единственное, что сейчас мог — ушёл в движение, «подстраиваясь» и под противника, и под танцующий, расплывающийся вокруг меня мир.

На удивление, поначалу сработало… Ллиреадан резко ушёл в защиту, отбив несколько моих выпадов. Затем, видимо, предпочёл не рисковать — вновь прянул назад, отстранившись и выжидая.

Только теперь о том, чтобы я мог догнать его, не могло быть и речи… Он прекрасно понимал это, неторопливо обходя меня по кругу.

— Её жизнь будет принадлежать мне, по Праву Победителя. Я казню её — самой изощрённой из казней. Найду в книгах прецедент — возьму пример с тебя… Древние знали в этом толк, уж поверь.

Я старался пропускать мимо ушей его болтовню, отчаянно ища возможность сосредоточиться. Порезы были глубокие, но даже с такими я ещё вполне мог держаться…

Однако силы уходили намного быстрее, чем кровь.

Я стиснул меч обеими руками, глубоко вдохнул, задерживая воздух в груди.

— Не стоит… — насмешливо фыркнул эльф. Черты его лица перед моими глазами уже начали смазываться. — Ты всё равно ничего не сможешь сделать, человек. Знаешь, почему?

Выдохнув, я рванулся ему навстречу. Но не туда, где он стоял. И не туда, где должен был оказаться, всего лишь легонько уклонившись с моего пути.

Ударил мечом — грубо, с широкого замаха «в никуда» — полностью открывая спину.

Не молчи!…

Безымянный и все его демоны! Ну же, давай!… Скажи что-нибудь!

И когда за правым плечом тихо, но торжествующе прозвучало: «Потому, что ты уже мёртв!» — в тот же миг резко развернулся. В противоположную сторону.

Выпад, который должен был эффектно прошить меня насквозь, всего лишь легонько зацепил бок…

А я рубанул наотмашь клинком, переброшенным в левую руку.

В первый миг я так и не понял, достиг ли цели… Хрипло дыша и почти ничего не различая сквозь бешеный калейдоскоп, вертящийся перед глазами, ещё сделал жалкую попытку шатнуться назад, выставить какой-то блок, сам толком не понимая, что творю.

И лишь звон чужого клинка, выпавшего из разжавшихся пальцев, а мгновением позже — глухой тяжёлый удар о землю, вернул меня к действительности.

Магические огни вспыхнули нестерпимо ярким светом перед тем, как погаснуть.

Я увидел их отблеск во взгляде фиолетовых глаз, безжизненно уставившихся в небеса.

Белоснежные волосы разметались на пропитанном кровью песке.

Кровь… Нет, не моя. Её слишком… слишком много.

На арену посыпались фигуры — суетливо, лихорадочно торопясь, что-то крича…

Земля снова покачнулась… На сей раз я не смог устоять.

Тоненькая нежно-голубая полоска утренней зари, украдкой пробившаяся на самый край иссиня-чёрного неба была последним, что я успел увидеть.