Извращенные эмоции

ГЛАВА 5

Тетя Эгидия занималась свадебными приготовлениями с Арией. Фальконе, казалось, не проявляли особого интереса к деталям празднования. Для них это был бизнес, ничего больше. Было решено, что свадьба состоится в особняке моих родителей в Хэмптоне — месте, где они были убиты. Моя мать моим отцом и мой отец Лукой. Это было почти символично, что это было место, где я потеряю свою жизнь.

В день свадьбы я вошла в фойе особняка, куда не ступала нога уже много лет. С тех пор здесь почти никого не было. Мои братья унаследовали это место, не я, так как я была девушкой — и они предпочли остаться в Атланте, подальше от Луки и от меня. Они были намного старше, так что у нас никогда не было много общего. Они были заняты тем, что делали себе имена, несмотря на проступки нашего отца. Мой брак с Нино должен был смыть пятно прошлого, но моя тайна могла погубить нас всех.

За последние несколько дней уборщики и дизайнеры интерьеров вывели это место из запустения. Основная вечеринка будет проходить в массивной палатке в саду. Был конец апреля, и планировать вечеринку без укрытия было бы слишком рискованно.

Я медленно поднялась по лестнице, и мои глаза нашли место, где умерла моя мать. Вздрогнув, я поспешила в свою старую спальню. Она тоже был подготовлена к этому дню. В вазах по всей комнате стояли свежие цветы, вероятно, чтобы скрыть затхлый запах запустения. Тетя разговаривала у туалетного столика со стилистом, который будет делать мне прическу и макияж. По этому случаю было установлено зеркало в пол. Мое платье было разложено на кровати.

Это было красивое платье: белое, цвет невинности и чистоты.

Я посмотрела на тетю и подумала, не рассказать ли ей, что случилось со мной шесть лет назад. Как всегда, я этого не сделаю, потому что я буду меньше в ее глазах. Что-то сломанное, что-то грязное. Недостойна этого идеального белого платья.

Джулия проскользнула в комнату, уже одетая в красивое бордовое платье, и обняла меня.

— Не могу поверить, что они выбрали это место для празднования, — пробормотала она.

— Он принадлежит ее ближайшим родственникам, братьям. Это то, что диктовала честь.

Честь диктовала так много вещей в нашей жизни, что едва ли оставляла место для выбора.

Джулия закатила глаза.

— Значит, это никак не связано с тем, что никто не хотел рисковать своим особняком ради вечеринки, потому что риск кровопролития слишком высок? В конце концов, именно поэтому это происходит не в отеле.

Тетя Эгидия поджала губы.

— Джулия, можно подумать, что брак с Кассио положил бы конец твоей дерзости.

— Кассио нравится моя дерзость, — сказала она, покраснев.

Тетя Эгидия вздохнула и нервно посмотрела на стилиста; она всегда боялась оставить плохое впечатление на глазах у других.

— Думаю, нам следует начать прямо сейчас. С твоими непослушными волосами, это, вероятно, займёт некоторое время, прежде чем твоя свадебная прическа будет сделана.

Тетя оказалась права. Стилисту потребовалась целая вечность, чтобы уложить мои локоны в косу, которая спускалась по спине. Тонкая нить золотых листьев и жемчуга, которую она намотала на нее, украшала простой стиль.

— Ты такая красивая, — тихо сказала Джулия.

Эгидия прижала руку к животу и посмотрела на меня с такой нежностью, какой я еще никогда не видела.

— Так и есть.

Стилист вышел из комнаты с легкой улыбкой, которую я вернула, хотя мои лицевые мышцы были готовы лопнуть от напряжения.

Эгидия снова разгладила вуаль, покрывавшую мой вырез, прежде чем повернуться ко мне лицом и коснуться моих плеч.

— Как девушки, мы должны выполнять свой долг перед мужьями… — начала она, и я напряглась, потому что знала, к чему она клонит. — Ты не должна быть… — она остановила себя. Не нужно бояться? Те слова, которые каждая мать говорит своей дочери в день свадьбы. Я знала, потому что Джулия сказала мне, что Эгидия сказала ей то же самое в день свадьбы. Я встретилась взглядом с тетей Эгидией, и вина, которую я видела в ее глазах раньше, вернулась. — Заставь его обращаться с тобой, как с леди.

Джулия подошла к Эгидии.

— Мама, дай мне поговорить с Киарой, хорошо? Я думаю, что она будет чувствовать себя более комфортно со мной.

Тетя Эгидия с облегчением кивнула. Она похлопала меня по плечу и вышла, оставив меня наедине со сводной сестрой. Джулия вздохнула, глядя на меня в зеркало.

— Мне это не нравится, Киара. Ты не должна выходить замуж за Фальконе. Ты последний человек, которая должна.

— Зачем? Лучше я, чем кто-то невинный.

Джулия крепко сжала мою руку.

— Прекрати. Ты не грязная, или что ты там о себе возомнила из-за того, что он с тобой сделал. И ты этого не заслуживаешь.

— Кто этого заслуживает? Я не желаю такой судьбы ни одной другой девушке. Я выживу.

Джулия присела на туалетный столик.

— Я не знаю, что тебе сказать.

— Ничего не говори. Ты ничего не можешь мне сказать, чтобы успокоить меня, — быстро сказала я ей. Я знала, что произойдет сегодня вечером, и я пережила это раньше. Я сглотнула. — Я не буду с ним драться. Я сделаю то, что он хочет. Тогда, конечно, это будет терпимо. Мне уже не тринадцать.

Мои слова были приглушены, разбитые гласные нанизанные друг на друга.

Джулия глубоко вздохнула.

— Боже Мой, Киара. Скажи Луке. Он все еще может найти выход из этого для тебя.

— И отменить свадьбу сегодня? Это будет пощечина Римо Фальконе. Он не из тех, кто подставляет другую щеку. Он будет мстить, какой бы ни была цена. — я глубоко вздохнула. — Нет. Я выйду замуж за Нино. Ты достала таблетки, о которых я тебя просила?

Она протянула мне небольшой пакет.

— Одна таблетка должна сработать, но я действительно не думаю, что ты должна накачивать себя наркотиками, чтобы успокоиться.

— Это слабое успокоительное. Оно не вырубит меня. — хотя я бы предпочла такой эффект, но Нино не оценил бы, если бы я был без сознания, когда он взял бы меня. Мой живот резко сжался, и я прижала к нему ладонь.

— Киара…

— Нет. Я сделаю это. В этой жизни у меня было много вариантов, но я решила спасти свою честь, решила держать голову высоко, что бы ни случилось. Пусть это будет мой выбор.

Джулия кивнула и встала.

— То, что Фальконе внушают страх, что они правят безжалостно, не значит, что Нино не будет относиться к тебе по-доброму. Некоторые мужчины не совершают насилия со своими женами. Некоторые мужчины могут различать тех, кого они должны защищать, и тех, кого они должны сломать. Я думаю, что Нино может быть одним из них.

Мне было интересно, действительно ли она верит своим словам или просто утешает меня, но у меня не хватило смелости спросить ее. Я засунула таблетки в маленькую белую сумочку, которая подходила к моему платью.

— Ты можешь отдать сумочку мне на вечеринке? Я не могу нести ее по проходу.

Джулия взяла ее и обняла меня.

— Конечно.

Мы с братьями не были религиозны, поэтому отказались венчаться в церкви, к большому неодобрению семьи. Я не был уверен, почему они цеплялись за свои убеждения, когда они нарушали все правила, установленные их религией на ежедневной основе. Каждый человек попадет в ад, если то, во что он верит, правда.

Я ждал у алтаря, который был установлен перед шатром в саду. Римо стоял рядом со мной как мой Шафер, его глаза раздевали подружку невесты Киары — Джулию так, что ее муж Кассио нахмурился.

Я бросил на Римо предостерегающий взгляд, но он не обратил на меня внимания. Вероятно, он предпочел бы кровавую свадьбу, и, судя по выражению лица Маттео, сидящего в первом ряду, тоже предпочел. Адамо и Савио сидели в нескольких креслах от Витьелло. К моему удивлению, Лука позволил Арии сесть рядом с Леоной. Казалось, они хорошо ладили, и даже Фабиано время от времени перекидывался парой слов с сестрой.

Римо закатил глаза, проследив за моим взглядом. Он должен был радоваться, что его безумный план сработает. Перемирие между семьей и Каморрой казалось вполне вероятным.

Когда заиграла музыка и в конце прохода появилась Киара, в толпе воцарилась тишина. Она выбрала элегантное платье с вуалью, закрывавшей плечи. Феликс повел ее ко мне, но Киара не подняла глаз, чтобы встретиться со мной, вместо этого она не сводила их с моей груди.

Когда Феликс передал ее мне, ее рука дрожала в моей. Я прижал большой палец к ее запястью, чувствуя, как под моими пальцами учащенно бьется пульс. Я посмотрел ей в лицо. Выражение ее лица было нейтральным, но в ее глазах было выражение, которое я часто видел в глазах людей, прежде чем начал пытать их.

Учитывая нашу репутацию, ее ужас был понятен, но совершенно необоснован. Она была мне не врагом, а женой. Я не давал ей повода для такой реакции.

Она ни разу не взглянула в мою сторону, когда пастор произнес свою длинную проповедь и наконец объявил нас мужем и женой.

— Можете поцеловать невесту, — сказал пастор.

Я повернулся к Киаре и ее пульс ускорился еще больше. Ее испуганные глаза, наконец, поднялись на меня, и она с трудом сглотнула. Удерживая ее взгляд, я обхватил ее щеку, игнорируя ее дрожь, и прижался губами к ее губам. Они были мягкими и дрожали рядом с моими. Когда я отстранился, она снова сглотнула.

Мы прошли мимо гостей и остановились у стола, уставленного бокалами с шампанским. После того, как мы приняли поздравления от наших гостей, шведский стол, наконец, был открыт. Киара была напряжена во время обеда и почти ничего не ела. Она расслабилась, только когда встала и подошла к Арии и другим сестрам Скудери, чтобы поговорить.

— Взволнован тем, что твоя жена сегодня истечёт кровью? — спросил Римо, как только она отошла подальше, и откинулся на спинку стула. Я был удивлен, что он потрудился подождать, пока она не сможет услышать его слова.

Глаза Леона расширились, и она посмотрела на Фабиано.

— Он имеет в виду традицию кровавых простыней, которую все еще поддерживает семья. Это требует, чтобы жених представил простыни, на которых он и его невеста провели ночь.

Леона поджала губы.

— Ты ведь шутишь, правда?

— И они называют нас варварами, — ухмыльнулся Римо. — Но должен сказать, я завидую твоему шансу пролить сегодня немного крови. Прошло слишком много времени. Я действительно хочу кого-нибудь убить.

Фабиано закатил глаза на Римо.

— Когда в нашей жизни был хоть один день без крови? — спросил я.

Глаза Римо сузились от чувства, которое я не мог прочесть.

— Верно, — сказал он. — Помни, не прижимай ее к стене и не склоняй над столом. Кровавые простыни вот что нужно милой Фамилье. — он поднял бокал и сделал глоток вина, но никто из нас сегодня не напился.

— Не волнуйся. Я предоставлю кровавые простыни.

Римо криво усмехнулся.

— Я знаю, что так и будет.

Мои глаза снова нашли жену. Она все еще разговаривала с сестрами Скудери, но, заметив мое внимание, перевела взгляд на меня. Она напряглась и сглотнула, рука с бокалом слегка дрожала.

Боясь меня, она, вероятно, истечет кровью и во второй, и в третий раз. Я знал, как ублажать девушек руками, языком и членом, но даже сексуальные навыки имели свои пределы, когда сталкиваешься с ужасом.

Когда пришло время нашего первого танца, я встал, и Киара подошла ко мне, принимая мою протянутую руку. Я повел ее к центру, и наши гости собрались вокруг нас, чтобы посмотреть. Она позволила себе смотреть мне в глаза дольше, чем когда-либо. Страх и неуверенность промелькнули на ее лице. Не найдя того, что искала, она снова опустила взгляд на мою грудь и с трудом сглотнула. Должно быть, это был ее способ подавить страх.

Я коснулся ее поясницы и притянул к себе. Она издала тихий горловой звук, сильный звук беспокойства. Я посмотрел ей в лицо. Ее дыхание участилось, щеки побледнели. Это был всего лишь танец. Если это ее расстроит, то завершение нашего брака будет особенно неприятным. Она была не из тех, кто дерется, слишком послушная и воспитанная, чтобы угодить. Она уступит мне, но от этого ей не станет легче. Возможно, слова утешения успокоили бы ее ужас, но я не был человеком, который утешает других.

Песня закончилась. Как и ожидалось, Лука, Капо, который дал ее мне, подошел, чтобы взять на себя. Киара не смягчилась. Она боялась танцевать с ним так же, как и со мной. Я заставил себя отпустить ее. Она не была в опасности. Это был танец. Не было никакой причины делать из этого нечто большее.

Я повернулся к Арии. Лука прищурился на меня. Я проигнорировал его неразумную реакцию и протянул руку его жене. Она взяла ее и улыбнулась мне. Она была хорошей актрисой. Если бы не легкое напряжение в ее пальцах и учащенный пульс, я бы поверил ее выражению.

Притянув ее к себе, мы начали танцевать. Она легко двигалась, взяла меня за руку и продолжала приятно улыбаться.

— У тебя глаза Фабиано.

Ее взгляд метнулся ко мне, и выражение ее лица дрогнуло.

— Он мой брат. Даже если вы заставили его поверить во что-то другое.

— Мы не заставляли его ни во что верить, — поправил я. — Мы научили его, что кровь не определяет твою преданность.

— Вы превратили его в….

— В кого? Убийцу? Палача? — она вздохнула. — Каждый мужчина в этой комнате убийца, и мальчики на пути к тому, чтобы стать таковыми. — и из того, что я знал о Луке, он определенно был одним из самых жестоких мужчин в наших кругах, но Ария, вероятно, имела ограниченные знания, когда дело касалось деловых привычек ее мужа.

— Это не свадебный разговор, — сказала она. — Я надеюсь, что эта свадьба позволит нам обрести мир, и я надеюсь, что твой брат позволит Фабиано быть ближе к своей кровной семье.

— Все зависит от Фабиано, но сейчас он с Каморрой. Не забывай об этом.

— Не буду, поверь мне, — резко сказала она. Ее глаза следили за танцующими мужем и моей женой. Киара застыла в объятиях Луки.

— Киара очень напряжена с мужчинами, — сказал я.

Ария нахмурилась.

— Большинство девушек напряжены в день свадьбы.

— Напряжены?

Она посмотрела на меня, но я не смог прочесть.

— Мужчины, — прошептала она. Это не имело никакого отношения к тому, что я мужчина, но я не стал уточнять. — Для невесты брачная ночь это настоящий кошмар.

— Страх перед неизвестным распространен, но это только соединение двух тел. Бояться нечего.

Ария моргнула на меня.

— Возможно, для тебя, но Киара может не согласиться, как и любая другая девушка, особенно учитывая, с кем ей приходится соединять тела.

— Я более чем способен выполнять свои супружеские обязанности.

— Я не сомневаюсь, что ты сможешь пройти через это. В конце концов, Каморра печально известна. — она поморщилась. — Это не мое дело.

Но ее голос ясно давал понять, что это ее дело.

— Вовсе нет. Ты права, — протянул я. Перемирие не означало, что мы с Римо позволим семье вмешиваться в наши дела.

Когда стихли последние ноты песни, она поспешила сказать.

— Ее отец избил ее перед тем, как его убили. Это могло бы объяснить ее проблемы с мужчинами. Но я думаю, что может быть больше …

— Ещё?

Она отступила назад.

— Спасибо за танец.

Она повернулась и направилась к Луке, который ждал ее на краю танцпола. Киару уже передали Феликсу.

Я подошел к Римо, который стоял рядом с Фабиано у буфета. Как мой старший брат, теперь его очередь танцевать с Киарой в честь ее дяди Феликса. Я схватил его за руку, и он поднял темные брови.

— Попробуй напугать ее как можно меньше.

— Я могу быть приятным и вежливым, если постараюсь, — сказал он.

Фабиано рассмеялся.

— Извини, Римо, но это лучшая шутка, которую я когда-либо слышал.

— Что я должен сделать, чтобы успокоить твою женушку? — спросил он, но его глаза следили за молодой девушкой, которая проходила мимо нас. Я очень надеялся, что он ничего не предпримет не с одной из девушкой семьи. Я не тот человек, чтобы спрашивать.

— Понятия не имею.

Мы посмотрели на Леону, которая покраснела.

— Может, улыбнуться?

Губы Римо растянулись в улыбке.

— Я видел гиен с менее тревожными улыбками, — пробормотал Фабиано, и Леона подавилась смехом и уткнулась лицом в его руку.

Песня закончилась, и Римо высвободился из моих объятий, направляясь к Киаре, которая выглядела как ягненок перед мясником.

Джулия удивила меня, когда пригласила на танец. Я был уверен, что обычно так не поступают, но я повел ее к танцполу и притянул к себе. Ее муж наблюдал за нами со своего места рядом с Лукой в буфете. Они оба были высокими и мускулистыми и имели одинаковую склонность к жестокому руководству… если верить слухам.

— Не знаю, способен ли ты на такое, но я прошу тебя быть добрым к Киаре.

Я взглянул на Джулию.

— Ты меня спрашиваешь? — спросил я, подняв брови.

Она нахмурилась.

— Если у тебя есть сердце, пожалуйста, не трогай ее.

— Мне сказали, что в первую ночь девушке нельзя причинить боль.

Ее глаза наполнились слезами, но выражение лица было сердитым.

— Ты знаешь, что я имею в виду!

— Киара моя жена, взрослая девушка, и с этого дня она часть Каморра. Она не твоя забота, — сказал я предупреждающим тоном.

Джулия напряглась, но больше ничего не сказала. Как только музыка закончилась, я отпустил ее, и она вернулась к мужу, а я вернулся к братьям и Фабиано.

Римо Фальконе направился ко мне, и пришлось приложить немало усилий, чтобы не убежать. Его глаза были почти черными, как и волосы. Что-то в его лице говорило о необузданном насилии, и не из-за шрама, тянущегося от лба вниз по виску к скуле. Он протянул руку с искривленным ртом. Это напоминало то, как Лев смотрит на Газель.

Его ладонь и пальцы были покрыты шрамами и ожогами.

— Ты должна взять меня за руку, чтобы мы могли потанцевать, — сказал он с раздражением.

Подавив дрожь, я вложила свою руку в его. Я не смотрела ему в лицо. Это было бы моей погибелью. Его пальцы сомкнулись вокруг моей руки с меньшим давлением, чем я ожидала, а другая рука мягко коснулась моей спины и притянула меня к себе. Мое тело сжалось, дыхание застряло в горле. Мне пришлось задержать дыхание. Он повел меня под музыку, но моя дрожь не давала ему покоя. Он крепче прижал меня к себе, и я резко выдохнула, почувствовав его твердое тело на своем.

Мои пальцы на его бицепсе начали соскальзывать, пока я боролась с надвигающейся панической атакой.

— Посмотри на меня. — приказал он. — я не могла. — Посмотри на меня.

Тихий шепот, полный команды, и я, наконец, встретилась с ним взглядом. Выражение его лица не было злым, скорее оценивающим, как будто он пытался прочитать меня.

— Это танец. Не превращай это в нечто большее, потому что ты позволяешь своему воображению работать свободно.

На мгновение я вздрогнула. Он говорил очень похоже на Нино; возможно, он скрывал свой интеллект за слоями насилия.

— А теперь представь, что ты счастливая невеста. Это день празднования, — сказал он, и его губы сложились в пугающую улыбку.

Я изо всех сил старалась расслабиться в его объятиях, чтобы мое лицо выглядело приятным, но не была уверена, что мне это удалось. Я считала секунды до конца песни, но когда она наконец закончилась, рядом с нами появился дядя Дюрант, и ужас прошлого охватил меня. Я впилась ногтями в Римо, цепляясь за него, несомненно оставляя следы ногтями.

— Теперь я хотел бы потанцевать с племянницей, — сказал дядя Дюрант Римо, но его глаза, как всегда, были полны знания и торжества.

Он не прикасался ко мне с тех ночей. Я крепко обняла Римо, глядя на него снизу вверх. Его темные глаза смотрели на меня, слегка прищурившись. Пожалуйста, не позволяй мне танцевать с ним. Слова не сходили с моих губ. Дюрант потянулся ко мне, но Римо развернул нас так, что мы оказались между дядей и мной.

Римо перевел взгляд на дядю, но не отпустил меня.

— К сожалению, я не могу этого допустить. Мой брат хочет, чтобы она вернулась к нему.

— Это традиция в семье, — сказал дядя Дюрант. — Может, в Вегасе тебя и не волнуют традиции, но у нас они есть.

Губы Римо раздвинулись шире, и я поняла, что его улыбка была искренней. В этой улыбке было что-то зловещее.

— Мы также чтим наши традиции. В Вегасе есть традиция, что я отрезаю языки людям, которые меня раздражают. Если ты настаиваешь на своих традициях, мне придется настаивать на своих. И твой язык будет хорошо смотреться в моей коллекции.

Лицо дяди Дюрант стало красным. Его сердитый взгляд на мгновение задержался на мне, и я прижалась к Римо, но дядя отодвинулся.

— Теперь ты можешь отпустить меня, — пробормотал Римо.

Я ослабила хватку и отступила назад, пристыженная. Римо держал меня за руку, не давая уйти. Его большой палец прижался к моему запястью точно так же, как Нино.

— Что это было? — спросил Римо низким, угрожающим голосом.

— Ничего. Он мне не нравится.

— Это не было неприязнью, Киара, — сказал он все тем же ужасающим голосом. Его пальцы сильнее сжали мое запястье. Я рискнула взглянуть на него. Его глаза сузились, как будто он мог заглянуть в самые глубокие, темные уголки моей души. — Неприязнь не заставила бы тебя искать защиты в моих объятиях, поверь мне.

— Я не…

— Не лги мне. Теперь я твой Капо.

Ничто не заставит меня раскрыть свою тайну, даже грозный взгляд Римо.

— Я не просила твоей защиты, — прошептала я.

Он шагнул ближе, и я съежилась.

— Ты умоляла меня о защите. В отличие от Нино, я без труда читаю твои эмоции.

Я не была уверена, что он имел в виду.

— Тебе не нужно было меня защищать. Я не твоя ответственность.

— Теперь ты Фальконе. Жена моего брата. Ты попадаешь под мое правление. Это делает тебя моей, чтобы защищать.

Он крепче сжал мое запястье, не обращая внимания на мою дрожь, и потащил меня с танцпола к Нино, который поднял брови, глядя на брата. Римо практически толкнул меня в руку Нино. Несмотря на мое напряжение, Нино обнял меня за талию.

— Это был ее последний танец с кем-то, кроме нас, — приказал Римо. — Мне плевать на их традиции. Теперь она под нашим правлением.

Нино прищурился.

— В чем дело?

— Ничего, — ответил Римо. — Но ее семья начинает меня раздражать.

Нино перевел взгляд с брата на меня, но больше ничего не сказал. После этого мне больше не нужно было танцевать.