К югу от Авалона

Глава 12

– Мне кажется, я не прочь перекусить, – заявил Маркус, когда мы вышли из библиотеки. – Миссис Эриксон, безусловно, взвалила на себя благородную миссию борьбы с невежеством островитян, но разговор с ней меня совершенно вымотал. Тут, кстати, неподалеку на Мейн-стрит есть неплохой бар. Так сказала моя хозяйка миссис Майерс. Там можно выпить по кружке холодного пива и отведать какое-то рагу, секрет которого знает только владелец. Бар называется «Призрачный Лис». Как вы думаете, почему?

– Понятия не имею. Может, хозяев терроризирует призрак последней лисицы Тира. Вообще-то Маркус, я надеялся, что вы переберетесь ко мне в отель. Там тоже неплохая кухня, а я узнал, что пара номеров освободилась. Мне бы не помешала ваша помощь.

– В чем? – искренне удивился Маркус. – Дорогой мой, неужели вы правда рассчитывали, что я буду помогать вам опрашивать слуг или прятаться ночью под столом, выслеживая агрессивного японца? От меня в этом деле совершенно никакого толку. Вы так насели на эту бедную учительницу, что мне стало невыносимо скучно. Меня заинтересовала городская библиотека и возможность познакомится с местными легендами о призраках. Но, честно говоря, все, что я пока услышал, звучит довольно глупо и бессмысленно.

– В особняке Фэншоу тоже есть библиотека, – напомнил я. – И, по словам мисс Эриксон, очень хорошая. Сам я видел ее лишь краем глаза, но там много старинных книг. И, кстати, один из гостей отеля – настоящий японец, некий Тому Футагава. Он разбирается в своем родном фольклоре и приехал сюда, чтобы разоблачить миф об Обинате. Думаю, вам будет интересно с ним пообщаться.

Как я и предполагал, Маркус сразу оживился.

– Конечно, я непременно познакомлюсь с мистером Футагавой. Но вначале мне бы хотелось подкрепиться. Я ничего не ел с самого завтрака, а путь на противоположный берег острова, как я понял, вовсе не близкий.

– Договорились, – улыбнулся я. – Ведите меня, Эпистемон, в вашу харчевню.

– Довольно лестное сравнение. Но неужто вы уподобляете себя Пантагрюэлю?

– Чаще всего я ощущаю себя Панургом. Так что давайте наконец послушаем, что нам скажет местный оракул Божественной Бутылки29.

Бар «Призрачный Лис» располагался ярдах в тридцати от библиотеки и по совместительству начальной школы. Видимо, он был построен еще во времена Даннегана и надежд на грядущее процветание курорта Тир на Ног, потому что двухэтажное деревянное здание выглядело потрепанным, но основательным.

– Настоящий салун, – сказал я. – Здесь на втором этаже вроде бы должны сдаваться комнаты. Странно, что Блэквуд об этом не упомянул.

– Моя хозяйка мисс Майерс сказала, что раньше тут и был главный городской отель. Но после войны крыша пришла в полную негодность, а у хозяев нет денег, чтобы ее перестелить. Они ее латают, но это не слишком помогает. Так что они предпочли просто закрыть второй этаж, пока там все подгнивает. Мистер Фэншоу вроде бы хотел выкупить «Лиса» у хозяев, неких Креспи, сделать в доме капитальный ремонт, поскольку туристы стали вновь проявлять интерес к Тиру. Но тут появился Блэквуд со своим аттракционом. И Фэншоу хочет посмотреть, чем все это закончится.

Удивительно, но всю эту информацию Ван Ренн выдал, не сверяясь ни с какими записями. Для человека, испытывающего отвращение к историям из реальной жизни, Маркус поразительно подробно запоминал их детали.

– Значит, у владельцев бара тоже есть повод выжить Блэквуда, – задумчиво сказал я. – Или как минимум отвадить оттуда постояльцев.

Мы зашли в бар. Может, у здания проваливалась крыша и подгнивали перекрытия, но внутри заведение выглядело уютным и гостеприимным.

Зал был просторным и достаточно светлым, хотя решетчатые ставни защищали помещение от прямых солнечных лучей. Я не заметил кондиционеров, но мощные вентиляторы под потолком энергично гоняли свежий морской воздух, долетавший из гавани. Большой каменный очаг очевидно создавал достаточно уюта в непогоду. У дальнего угла я заметил длинную старомодную барную стойку, обитую медным листом. В самом зале стояло около полутора десятка старых деревянных столов, явно сколоченных вручную отнюдь не профессиональным столяром, а также стол для бильярда, вокруг которого расхаживала пара игроков, периодически прикладываясь к кружкам. Судя по всему, содержимое кружек и какой-то давний спор их интересовал намного больше, чем диспозиция шаров на сукне, работали киями они вяло и особо не прицеливаясь.

Мне показалось, что народу в баре было довольно много, несмотря на разгар рабочего дня. Отдельного столика мы не нашли, поэтому пристроились за стойкой.

Миссис Креспи, попросившая называть ее просто Адди, сама работала в баре. Мне она показалась архетипом дружелюбной кабатчицы: темноволосая, крепко сбитая, средних лет, с мощными руками, которыми она ухитрялась выполнять сразу несколько дел. Наполнять стаканы и кружки и точными бросками пускать их вдоль стойки, передавать заказы мужу на кухню, разносить напитки по столам и ловко собирать грязную посуду. Несмотря на жару, она была одета в бордовое бархатное платье с кружевами и длинными рукавами, которые периодически деловито засучивала, словно рабочую блузу. Под вытертым бархатом перекатывались внушительные мускулы.

Увидев нас с Маркусом, Адди Креспи первым делом засучила рукава и протянула через стойку свою матросскую руку, стиснув мою кисть своей клешней в пожатии, едва не переломившем мне фаланги пальцев. Следующая порция досталась Маркусу, которого совершенно перекосило от ужаса и боли. Мне показалось, что он больше не сможет удержать в правой руке пивную кружку. В отместку мой друг достал из кармана свои гвоздичные сигареты и начал ими злобно пыхтеть, когда наконец сумел зажечь спичку трясущимися пальцами.

– Вы из отеля привидениями? – доброжелательно осведомилась Адди. – По вашим костюмам видно, что не на рыбалку приехали. Разве вас там не кормят?

– Джентльмены, не хотите ли пересесть за мой столик? А то наша Адди совершенно вас замучает расспросами.

Вначале я увидел загорелую руку с закатанным рукавом голубой рубахи и зажатый в ней стакан, который Адди мгновенно наполнила новой порцией бурбона, а потом уже повернулся и разглядел всего человека.

Он был примерно моим ровесником, слегка за сорок и выглядел довольно привлекательно на свой манер. В густых рыжеватых волосах едва проглядывала седина, хотя короткая бородка была совершенно белой. На полном гладком лице не было ни единой морщины, а светло-карие глаза мягко мерцали, как две пересыхающие на солнце лужицы в придорожной канаве. Краснота кожи, проступающая даже сквозь загар, и немного излишняя широта талии выдавали пристрастие к горячительным напиткам, жирной пище и праздному образу жизни, но это еще больше располагало к незнакомцу. Весь его вид излучал уверенность и довольство существующим порядком вещей.

– Позвольте представиться, Джонсеб Фэншоу.

Теперь я увидел сходство между отцом и сыном. Их роднили не только медные волосы, но и безмятежное выражение лица, свойственное сытым котам. Только юный Тед был еще строен и гибок, а для удовольствия ему вполне хватало направлять свою посудину наперерез волнам, да жевать фруктовую жвачку.

– Вы собираетесь только выпить или хотите перекусить? – осведомился Джонсеб. – Дино Креспи готовит восхитительное рагу из ягненка. С кореньями и травами, которые он выращивает сам, и никому не доверяет рецепт. Правда, я бы сегодня рекомендовал вам палтуса. Утренний улов. Сделайте заказ сейчас, пока Адди не забыла, – он ловко подхватил наши кружки и перенес их за свой столик, даже не сомневаясь, что мы последуем за ним.

Маркус был голоден, поэтому попросил большую порцию рагу, я же решил удовлетвориться кусочком жаренного палтуса.

– Значит, вы и есть те детективы, которых нанял Конрой? – промурчал Фэншоу, поднимая стакан в приветственном жесте.

– Откуда вы знаете? – удивился я.

– О, никакой тайны. Мой сын Тед рассказал мне, что привез с утра двух новых постояльцев, которые ему показались «странными». Но у этого мальчишки черт знает что в голове, я сам не понимаю, что он считает странным, а что нормальным. Сказал, что один из вас похож на бродягу, а другой на сумасшедшего профессора, – Джонсеб хохотнул. – А потом где-то час назад Горди, садовник, зашел сюда пропустить кружечку, ну и сболтнул, что в отеле поселился частный сыщик, который всех расспрашивает о нападении на Эмилио. Когда я увидел вас в баре, то сложил два и два.

– Видимо, на острове трудно что-то утаить.

– Совершенно невозможно! Особенно если прожить тут всю жизнь, то будешь знать все обо всех. Например, я могу назвать вам всех, кто сейчас присутствует в этом баре. Смотрите: вон за тем столом Кен Буллит и его сыновья Кит и Кэл, все трое моряки. Не смотрите на количество стаканов на столе, ребята знают свою дозу. За соседним столом большая компания, мужик в центре – это Луис, брат Адди. Он тоже рыбак, работает на Санта-Каталине, возит городских ловить марлина и тунца. Не знаю, как ему удается, но все его рыбалки неизменно заканчиваются в «Лисе» у сестры. Парень, который сидит в одиночестве с книжкой, Алистер Толмадж, один из ваших соседей по утесу. Он ухаживает за больной матерью, и посидеть пару часов в баре днем для него едва ли не единственная возможность отдыха. За тем столиком Паола и Раймонда, владелицы местной кондитерской. Между прочим, они мать и дочь, хотя мне кажется, дочь выглядит слегка постарше. А вот тут ни за что не угадаете – шары на столе гоняют пара моих двоюродных племянников, Том и Генри. Мы не особо общаемся, хотя я дружил в детстве с их старшим братом. Я говорю, что ни за что не угадаете, что они близнецы. Правда, совсем не похожи? Вот за теми столами еще рыбаки, а старик, который выглядит, будто бильярдный кий проглотил, это доктор Кук, наш единственный врач и тот почти на пенсии. Он бы давно оставил практику, но ни у кого не возникло желания ее выкупить. Все ездят теперь лечиться в Авалон. Так что док все еще держит кабинет для неотложной помощи. Наконец два молодых бездельника, что заигрывают с девчонками у музыкального автомата – это Джерри Бордони и сын владельцев «Лиса» Майк Креспи. Как вы понимаете, Майк должен помогать родителям в баре, но вместо этого либо торчит в зале, либо гоняет в Авалон на катере Джерри.

Я посмотрел, куда указывал глазами Фэншоу. В хихикающих девчонках я сразу узнал своих соседок по отелю, студенток Лоис и Веру. Они нажимали на кнопки автомата, что-то втолковывая двум темноволосым юношам лет тридцати, которых издали можно было бы принять за братьев.

Впрочем даже в полутемном зале «Лиса» было видно, что это не так. Майк Креспи очевидно пошел в свою могучую родительницу. Такой же основательный и ловкий, с широкого лица не сходила белозубая улыбка. Джерри Бордони, сын убийцы, был его на голову выше, тонким, узкоплечим и сутулым. Его движениям была присуща заторможенная рассеянность, словно каждый жест давался ему с огромным трудом. Джерри медленно поднес спичку к сигарете Лоис, потом еще медленнее закурил сам, наконец еле-еле улыбнулся девушке краешком рта. Я понял, что если студентки искали музыку, чтобы потанцевать, на Джерри вряд ли приходилось рассчитывать.

– И как продвигается расследование? – осведомился Фэншоу.

– Мы только приехали. Но, если честно, большинство людей указали на вас, как на самого вероятного кандидата, способного устраивать эти розыгрыши.

Я прямо посмотрел ему в глаза. Шоколадные лужицы даже не шелохнулись.

– И кто это говорит? – безмятежно спросил Фэншоу. – Кроме Конроя, конечно. У него не слишком богатое воображение.

– Рассказывают, что до успеха отеля с привидениями вы хотели выкупить у него ваш семейный особняк за полцены. И что вы хотели вложить деньги в это заведение, чтобы вновь превратить его в городской отель. Вы не пускаете постояльцев Блэквуда ходить по вашим землям. Наверное, у меня тоже не слишком развитое воображение, но вам ничего не стоит нанять кого-то из местных жителей, чтобы тот обрядился в традиционный самурайский костюм и ходил по ночам пугал туристов. Эта публика любит пощекотать себе нервы, но если кто-то из них станет жертвой реального нападения, их как ураганом смоет с острова. И Блэквуд наконец разорится.

– А вы, я гляжу, за словом в карман не лезете. Да, я не отрицаю, что хотел бы, чтобы Блэквуд и его дочь никогда не приезжали на Тир, – Фэншоу по-прежнему улыбался и говорил своим ровным урчащим голосом, но вдруг я уловил в его тоне неподдельную горечь. – Сейчас наша семья уже не так богата, как прежде. Разведение овец не приносит особого дохода, я подумываю совсем ликвидировать ферму, потому что денег едва хватает на оплату работникам. Мы владеем транспортной фирмой, но не могу сказать, что она также процветает. Если бы можно было возродить город, превратить его в настоящий туристический центр, а не этот заповедник для психов, на котором сделал рекламу Конрой… На остров потянулись бы не только туристы, но и новые жители. Неужели вы думаете, что я стал бы эксплуатировать историю Обинаты, которая и так превратила мою жизнь в кошмар?

– Однако у вас есть земля. Почти весь остров принадлежит вам. Почему вы просто не продадите ее какому-то концерну, чтобы они тут все перестроили? Как это сделали в свое время наследники Беннинга, когда продали Авалон компании «Ригли».

– Потому что я люблю Тир! Здесь прошла большая часть моей жизни. Я был в отчаянии, когда застрял на острове в декабре 41-го, но потом смирился и вспомнил, как прекрасно проводил здесь время в детстве. А когда война закончилась, то уже не хотел уезжать. Женился на местной девушке, у нас родился сын. Тед просто помешан на море. Он знает наизусть здесь каждый фарватер, каждую скалу у побережья. Если я сейчас продам землю и его увезу с острова, он меня возненавидит. Жена умерла пять лет назад, и с тех пор мальчишку было не удержать в четырех стенах.

Адди принесла еду. Маркус впал в экстаз от аромата, шедшего из гигантской фарфоровой миски, откуда торчали косточки бараньей корейки. Если я понадеялся на легкий перекус перед ужином, то совершенно ошибся – кусок палтуса, обжаренного на решетке, напоминал порцию, полагающуюся праведнику, желающему полакомиться Левиафаном в конце Страшного суда. В дополнение к нему на тарелку была вывалена гора жареной картошки и вторая гора из смеси кукурузы, фасоли, риса и каких-то листьев, щедро приправленная уксусом и чили.

Джонсеб Фэншоу попросил себе еще стаканчик виски и с благодушной улыбкой наблюдал за тем, как мы уплетаем наши порции, будто сам наслаждался каждым кусочком.