К югу от Авалона

Глава 3

– Дуглас, вы знали, что 78% процентов американцев верят в призраков? – спросил Маркус на следующее утро, сидя на пассажирском сидении моего «плимута».

Я заехал за ним в кампус Роббена, а затем мы вместе направились в Ньюпорт-Бич на юго-запад через Ирвайн и Коста-Месу мимо аэропорта округа Ориндж8.

– Многие европейцы пребывают в заблуждении, представляя американцев непробиваемыми материалистами без капли воображения, будто сошедшими со страниц «Кентервильского привидения» Оскара Уальда9. Вы помните сюжет, Дуглас?

Я неопределенно кивнул, думая, что скорее всего вспомнил одноименный фильм 1944 года.

– Жуткий призрак терроризирует американскую семью в английском замке, но те совершенно не воспринимают его всерьез, – кивнул сам себе Маркус. – Кроме романтичной девушки, типичной героини готического романа, само собой. На самом деле все совершенно наоборот. В старой европейской культурной традиции привидения не появляются сами по себе, они, как правило, являются символами или вестниками какого-то более глобального явления. Вспомните знаменитую тень отца Гамлета. Он не ходит за сыном по пятам, не надоедает другим персонажам. Цель его появления – только открыть правду о собственном убийстве, потому что иначе Гамлет ни за что бы не догадался. И, будем справедливы, мы так до конца и не уверены, действительно ли это был дух загробного мира или просто явление воспаленного разума принца.

– У американцев же все по-другому, – продолжал разглагольствовать Маркус. – Они просто верят в то, что привидения существуют. Что душа может отделиться от тела и жить собственной жизнью. Концепция дуализма души и тела здесь доведена до абсурда. Ну как вообще можно себе это вообразить, скажите, дорогой Дуглас? Представить себе, что душа, то есть некая бестелесная сущность, может автономно действовать в нашем мире, это все равно, что вообразить обычного человека, который бы существовал только по нечетным дням месяца.

Я рассеянно кивнул, не сводя глаз с дороги. Конечно, мне было приятно, что предстоящее приключение вызвало такой энтузиазм у моего друга, решившего глубоко погрузиться в тему американских суеверий. Меня же все больше одолевали мысли о том, что не надо было соглашаться на эту работу. На мой вкус, дело представлялось уж слишком экзотичным: маленький остров, проклятый особняк, агрессивный призрак. Как будто сюжет плохого фильма. Я же предпочитал, чтобы расследования походили на обычную жизненную рутину, пусть и временами неприглядную. К тому же, меня беспокоил сам клиент, Конрой Блэквуд. Было в нем что-то безумное. На первый взгляд он производил впечатление типичного американского бизнесмена, который, получив лимон, немедленно откроет лавку по продаже лимонада. Но то, с какой энергией он переключился с семейного пансиона на отель с привидениями, меня нервировало. Может, все дело в том, что я в принципе не любил энергичных напористых людей, считая их всех немного сумасшедшими.

– К сожалению, я очень мало знаю о японской мифологии и ее отношениях с загробным миром, – не унимался Маркус. – Вчера после того как я от вас ушел, то поехал в библиотеку, чтобы найти информацию о японских призраках и злых духах. Ее прискорбно мало, в основном это измышления европейцев, довольно поверхностные. Существуют книги некоего Лафкадио Хирна10, изданные в начале века, но их нет в библиотеке колледжа, надо заказывать, и я не уверен, что это серьезные исследования, а не беллетристика. Также немного удалось найти и о самом острове Тир. Я узнал только, что он находится на десять миль11 южнее Санта-Каталины и по какой-то причине не входит в архипелаг Чаннел12. Впрочем, как и прочие острова архипелага, он был открыт испанцами в XVII веке, точнее 20 января 1603 года и посему назван Сан-Себастьяном в честь святого Себастьяна, праздник которого приходился на этот день.

Правда, задолго до испанцев остров облюбовали индейцы племени тонгва13, которые использовали его как перевалочный пункт в своих охотничьих и торговых экспедициях и даже построили там небольшое поселение. Испанцам остров не показался слишком привлекательным: там не было удобной бухты для больших судов, а местные пляжи были недостаточно широки, чтобы конопатить судна. Тем не менее, они сожгли поселение тонгва, а на утесе построили маяк, чтобы указывать путь к Санта-Каталине и материковому побережью.

Стычки испанцев с индейцами с переменным успехом продолжались еще два столетия, причем, в какой-то момент к ним присоединились охотники-алеуты, промышлявшие вдоль калифорнийского побережья при поддержке русских торговцев. Последние тонгва были изгнаны с острова в середине прошлого века после присоединении Калифорнии к США, и с тех пор Сан-Себастьян оставался необитаемым.

Но вот, что интересно – в 1919 году остров официально сменил название на Тир, с тех пор под этим именем он фигурирует на всех картах и в земельном кадастре округа Лос-Анджелес. Насколько я знаю, «тир» на гэльском означает просто «земля». Я нигде не нашел информации, почему испанское название поменяли на гэльское.

– А Фэншоу – не гэльская фамилия? – спросил я.

– Нет, – покачал головой Ван Ренн. – Типично английская, ее истоки надо искать где-то в Йоркшире. Что вы думаете, кстати, об этом проклятии особняка Фэншоу, Дуглас?

– Не знаю. Странная история. Не удивлюсь, если Блэквуд или его сообразительная дочка сами выдумали большую часть того, о чем написано в их буклете.

Вчера вечером я полистал брошюру, оставленную клиентом, благо она не отличалась многословием. В основном там превозносились удобства и комфорт номеров, великолепие домашней кухни и свежих морепродуктов. А для любителей пощекотать нервы предлагалась так называемая «легенда об Обинате». В тексте буклета было много подчеркиваний, восклицательных знаков и заглавных букв, поэтому я мысленно воспроизвел его в голове уже своими словами.