Кабальеро плаща и гитары. Том 3, 4, 5

Глава 37. Монополия на насилие

Глава 37. Монополия на насилие

- Хуан, у меня для тебя три новости. Хорошая, плохая и нейтральная. С какой начать?

- Начни с нейтральной.

- Кто-то активно «топит» за дело Капустина. Пикассо не мог не подключиться к травле – не те люди об одолжении попросили, которым можно отказать. Но мы с ним подумали и здраво рассудили, что это в твоих интересах. Мы будем делать то, что выгодно тебе, за их деньги. Как тебе новость?

- Супер. – Я тяжело вздохнул – события понеслись лавиной, я еле успевал их просто отслеживать. Дал я слабину последнее время, нехорошо. – А хорошая новость какая?

- Ты сегодня приглашён на мою передачу. Вечером. И без отговорок.

Я аж закашлялся.

- Инесс, ты в своём уме? Я как-то… Не ставил такой план в ежедневнике на сегодня.

- Тогда третья новость, плохая. Кто-то распространил фото, где ты и Капустин вместе, возле какого-то клуба.

- Какого-то?

- «Чёрная Роза». Но для большинства обывателей это «какой-то клуб». Так что жду вечером, в шесть. Выход в эфир в двадцать два тридцать, и будь уверен, тебя многие будут смотреть. Мы уже объявили тебя в качестве гостя программы.

Оставалось только про себя выругаться.

- Гитару брать?

- На твоё усмотрение.

Мы обсудили ещё пару технических деталей, и она рассоединилась.

- Mierda! Mierda! Mierda! – выругался-таки я.

- Хуан? – подала голос Марина, уже одетая, прихорашивающаяся у зеркала.

- Всё нормально, отмахнулся я, разваливаясь в кресле. Бельчонок сидя на кровати пила кофе, пытаясь проснуться. Я решил «загрузить» её, так как Сенчес… Так себе эксперт в таких делах.

- Бэль, скажи, почему так? Чего я не понимаю?

Бельчонок пожала плечами.

- Смотря о чём ты.

- О нашей партии. Мы с сеньорами делаем одно и то же. И я, и они. Используем одни и те же средства. По сути своим вмешательством они мне помогают. Они что, не видят, что играют сами против себя? Они что, идиоты?

Ответ, как ни странно, получил от Санчес.

- Хуан, какова их конечная цель? Ты сам говорил мне её.

Эффектная пауза.

- Организовать на Венере мини-войнушку, противостояние с кровью, в котором Веласкесы крепко завязнут и «сольют» внешнюю экспансию имперцам. Может мы и победим в грядущей войне, к которой усердно готовимся, а мы готовимся, говорю тебе как студент военной медакадемии. Но при наличии заварушки дома, нам будет не до наведения порядка там после войны. Мы не воспользуемся плодами победы. Хорошо, если ноги вовремя унесём, оставив своих людей как бы у руля.

- Хуан, если ты облажаешься на финальном этапе игры, ты просто выполнишь их план. А не свой, только и всего, - «обрадовала» Бэль. Причём с серьёзным лицом, совершенно без эмоций. – Там, в конце партии, всё и решится. А пока вы, действительно, друг другу помогаете.

Помолчала и добавила.

- Потому мама нервничает. Не знаю, почему она ещё не прикрыла этот проект, возможно верит в тебя несмотря ни на что, но поверь, нервничает сильно.

Пока не прикрыла. М-да.

Всё так. До самого финиша у нас одна дорожка, одна трасса. Нам нет смысла подрезать друг друга, вот мы и помогаем, они мне, я им. Лёха… Инструмент. Им тоже нужен такой мессия, и желательно «завалить» такого мессию с максимальной жестокостью. С одной стороны в долгосрочной перспективе неповадно будет, с другой в краткосрочной сильно подогреет протестные настроения, и диаспора, как и Сектор, могут совершить фальстарт. Выйти с протестами на улицу, когда обстановка не будет располагать, и начнётся бойня. И последний ресурс Веласкесов нивелируется насилием… Вяло перетекающим в тяжёлое противостояние с вооружённой партизанщиной, во время которого Венере и правда будет не до экспансии.

«Боишься, что не рассчитал и помогаешь им, Шимановский?» - спросил мой персональный судья.

«Как будто ты не боишься!» - парировал я, крепясь.

«Конечно боюсь. Ведь я и есть ты».

Да, я боюсь, что не рассчитал. И Абанкуэйро и иже с ним сидят у себя в офисе и посмеиваются над глупым лягушонком. Который на законных основаниях, с одобрения королевы, гадит Веласкесам и королевскому клану за их же деньги.

Ладно, работаем. Но надо взбодриться, а то потеряю так хватку. А без оной до поражения один шаг, лучше сразу лапки кверху. Итак, передача у Лоран. Что бы сегодня на неё одеть? Да-да, голос, что одеть важнее того, что буду говорить. Ибо я буду делать невозможное – подыгрывать сеньорам, ломая правила их игры. Надеюсь, выдюжим…

* * *

- Ваша честь, у обвинения позиция не изменилась. Мы утверждаем, что сей молодой человек, - кивок обвинителя на Алексея, - совершил преднамеренную попытку убийства по сговору с третьими лицами, и требуем в качестве наказания семь лет общего режима.

- Защита? – повернул судья голову к адвокату и его подопечному.

- Ваша честь, мой клиент признаёт свою вину в тщательно спланированной хулиганской выходке. Спланированной им единолично, целью которой было привлечение внимания общества к проблеме бездействия властей в отношении человека, не единожды нарушавшего закон и не получившего даже порицания.

- Сеньор Лопес, мы не рассматриваем в рамках данного дела преступления и высказывания потерпевшего.

- Разумеется. Но я хочу сказать, что целью хулиганской выходки подзащитного было обращение внимания общества на данную проблему. Он заслуживает наказания, и я прошу своему клиенту полгода условно, ибо целью Алексея было стремление к торжеству закона. Я рассматриваю мотив обвиняемого в качестве смягчающего обстоятельства.

- Ваша позиция понятна. Мы рассмотрим мотив обвиняемого в рамках судебного заседания. У обвинения есть вопросы к защите?

- Нет, ваша честь.

- Защита?

- Ваша честь, у меня ходатайство особого рода. Ввиду того, что в СМИ нагнетается истерия относительно данного дела, хочу предложить сделать процесс открытым для представителей прессы и аккредитованных блогеров. Во избежание инсинуаций и домыслов.

- Обвинение?

- У обвинения нет возражений, - покачал головой обвинитель.

- Также, ваша честь, мой подзащитный, ввиду малого количества прямых улик по данному делу, готов сотрудничать с судом и давать показания под полиграфом.

- Хм-м… - Судья задумался. Что процесс будет открытым ему «сообщили» заранее. Так и планировалось. Но полиграф… Но решение по этому вопросу нужно принимать уже сейчас. Ведь заседание послезавтра - наверху торопят с этим делом, суетятся. Что-то должно произойти в самое ближайшее время. А, чёрт с ним, была-не-была! Они же хотят шоу? Причём как защита, так и обвинение? Они его получат.

- Учитывая, что в деле действительно немного прямых улик и доказательств, я не против дачи показаний подсудимым под устройством определения правдивости ответов. Однако хочу напомнить обеим сторонам, что показания, данные под полиграфом, не являются автоматически признанными истиной и рассматриваются судом с учётом всевозможных иных факторов. Обвиняемый, вы уверены, что хотите этого?

- Так точно, ваша честь, - по-военному ответил и уверенно склонил голову обвиняемый, который совсем не трепетал при виде разворачивающегося вокруг него действа. При том, что на нем нет судимости, и бывать ранее в здании суда округа на предварительном заседании по собственному делу ему точно не приходилось.

- Хорошо. Значит, ходатайство защиты удовлетворяю. – Стук молоточком. – У обвинения есть ещё вопросы? Нет? Защита? В таком случае предварительное заседание объявляю закрытым. Дата первого заседания…

* * *

- Палач или герой? Преступник или борец за справедливость? Человек, пытающийся привлечь широкое внимание к реальным проблемам или наглый шоумен, ловящий волну хайпа? Мы продолжим через минуту. – Изображение Инесс на портативном визоре подёрнулось рябью. – Хуан, - а это уже в моём ухе, - готовность минута.

- Есть минута, - произнёс я, хотя она не слышит.

- Итак, мы продолжаем. В эфире я, Инесс Лоран и программа «Понимание». В которой мы пытаемся понять хоть что-то в той чертовщине, что обрушилась на нашу планету. А именно – неожиданное и очень активное сопротивление русского сектора программам ассимиляции, культурного, и, как выяснилось, мощного силового подавления, уже вылившееся в погромы и стычки со смертоубийством по всей планете. И сейчас я хочу пригласить в студию одного из рупоров, локомотивов движения Сектора за свои права, гитариста и вокалиста скандальной группы «Крылья ветра», Хуана Шимановского.

Я вошёл в студию, под жидкие аплодисменты «кивал». Они тут на телевидении пасутся постоянно, за малый центаво весь день кочуют из студии в студию, от записи к записи. Говорят, даже хватает на жизнь, если постоянно заниматься этим. Правда есть у этих людей свои правила, в частности, надо точно понимать, когда надо хлопать, когда негативно выть, когда свистеть или ещё что. Конечно кураторы жестами демонстрируют какая должна быть реакция, но они как дирижёры в оркестре – один глаз должен смотреть на партитуру. Если ты не знаешь, где вступать, не чувствуешь этот момент, палочка тебя не спасёт.

Под жидкие, но уверенные хлопки сел на один из диванов для гостей, напротив первого приглашённого. Это был человек, занимающий, разумеется, противоположную позицию и десять минут доказывавший, что Лёха – популист чистой воды, никто за ним не стоит, и он жаждет славы. А ещё сам рад, что на него неожиданно свалилось куда больше, чем «хулиганка», ибо станет известным в народе. Этот диванный искперд смотрел с неприязнью, но я чувствовал, неприязнь наносная, на камеру. Ибо ему было глубоко плевать. На всё, кроме денег, что платят за подобные передачи. Какую надо позицию, такую и займёт. Но наверняка это не косяк Лоран; скорее всего это Пикассо чела подкинул. Некогда им компетентных искать, да и дадут ли Абанкуэйро их для шоу… Дадут, но надо торговаться, а это время.

- Итак, Хуан, - начала Лоран, а она в своём вызывающем мини и искромётном макияже была просто прекрасна, - не буду тут рассказывать о важности влияния, которое оказывает ваша группа на Обратную Сторону в своём сегменте воздействия. Ваши рейтинги не просто зашкаливают, они для стомиллионной Венеры невероятны… Если смотреть на них объективно, а не через призму государственных СМИ. Потому к тебе сразу вопрос.

- Сразу вопрос? А накормить, напоить, в баньке попарить?

Смущение. Наших сказок Инесс не читала. Решила продолжить как ни в чём не бывало:

- А чего тянуть? Мы и так все в нетерпении. – За её спиной на всю стену появилось изображение меня и Капусты, когда мы уже подошли к «Чёрной розе», но ещё не начали бить охранников на входе. Следующий кадр – мы внутри, у барной стойки, в окружении местного мяса (процесс уговаривания охраны нас пропустить тактично вырезали). И ещё пара фоток, где просто идём по залу клуба. – Итак, ты знаком с Алексеем Капустиным по прозвищу «Repollo», который обвиняется в нанесении вреда здоровью королевскому сенатору?

- Думаю, если скажу нет, это будет звучать глупо. – Я усмехнулся, но Инесс молчала, намекая, что я должен продолжать. – Да, знаком. – А далее, выдохнув, я сказал то, что говорить не хотел, и по здравому размышлению всю дорогу сюда себя отговаривал. Но моего авторитета для этого не хватило – не авторитет я сам себе. – Алексей мой куратор от «Цитадели». Был.

Челюсть у Инесс немного отвисла, но профессионализм не пропьёшь, мозги у красавицы работают быстро.

- Ты вот так это признаёшь? – пронзила она меня взглядом.

- Конечно, а что тут такого? – Я пренебрежительно пожал плечами. – Если власти хотят «пришить» Алексею участие – пусть докажут его делами, уликами. Фактами. Для властей мои слова – пустой трёп. Но для меня это истина. И я говорю, что да, Алексей мой связной с этой непростой организацией… Был. И, наверное, мне его будет не хватать, так как даже если его отпустят из тюрьмы, он вряд ли останется в её структуре. После такого людей не держат.

- Его убьют? – нахмурились её брови. Стреляет практическими(z), обозначая направления интереса зрителей. Я снова пожал плечами.

- Не обязательно. Мы не знаем их кухню. Возможно, нет. Это же не бандитский синдикат, откуда дорога только на кладбище.

- Ты оптимист! – сбилась она, сверяясь с планшеткой.

- Стараюсь.

Повисла пауза, и неожиданно:

- А вы как-то можете подтвердить свои слова… Для нас? – спросил диванный искперд. – Хотя бы для нас, участников и зрителей этого милого проекта? Мы ведь не власти, «пришивать» ничего не будем, а правду знать хотим.

- Вам лично, сеньор, - во всю ширь улыбнулся я, - хочу сказать: идите в жопу. Кто вы такой чтобы я вам что-то доказывал? – Посмотрел в ближайшую камеру. – А вы кто такие, чтобы я распинался перед вами? Хотите – верьте, хотите - нет. – Я откинулся назад, на спинку – и не заметил, как перетёк в агрессивную позицию. – Знаете, я думаю, у Сектора и у его движения к большей свободе и независимости есть будущее. Именно благодаря тому, что там есть такие люди, как Лёха. Которые готовы сложить оружие тогда, когда могут не делать этого. Сложить, чтобы доказать истину. Не превращаться в кровавых мясников, а попытаться доказать всем, что мы – люди.

- Насколько я понимаю русский, вы, несмотря на воинственную риторику своих песен, проповедуете что-то похожее, - уточнила Лоран. - Силу духа, силу воли, но не насилие.

- Конечно. Но есть одно «но». Я не смогу как он. Я нажму на спуск, если передо мной будет мразь. И не буду ни о чём жалеть. Он же до последнего будет пытаться убедить и договориться. Это… Нет, я не такой, несмотря на то, что к открытому насилию не призываю, скорее к обратному. – Я уверенно покачал головой.

- Есть вероятность, что Алексей пересмотрел свои взгляды в общении с тобой? – зашла на новый виток Лоран. – Ведь как я понимаю по этим кадрам, общались вы достаточно тесно. И ваши песни, уж извини, очень… Впечатлительные.

Я пожал плечами.

- Это возможно. Мы много разговаривали. Но если он заразился идеями миротворчества от меня, то ученик превзошёл учителя.

- Сейчас ты говоришь, что вы общались. Но ранее, на «Радио Романтика», ты заявлял, что работал с «Цитаделью» в тёмную, лишь получая от них материалы и инструкции.

- Грязные инсинуации! – воскликнул я. – Никаких инструкций я не получал! Более того, никто меня ни к чему не принуждал. Я заявил, что мне лишь передавались материалы, в одностороннем порядке. Да, Алексей их и передавал. Но ключевое слово «передавал». Все наши личные беседы ни коим образом не касались переданной информации. Ему… Просто нравились наши песни. – Гулять так гулять, в большую ложь верят охотнее, чем в малую. – Он был лишь лицом «Цитадели»; вместо него могли прислать другого бойца. Видимо они не слишком дорожили им, «слив», наплевав на секретность. Возможно он где-то засветился у силовиков, и его нельзя было активно использовать в тайных операциях. Я не знаю, мы не говорили об этом – это только мои догадки.

Я не знаю, кто будет таким куратором теперь, - продолжил я, - и более того, не знаю, будет ли такой куратор у меня в принципе. Возможно они откажутся от подобной рекламы, предпочтут свой путь. И это даже хорошо – мы, наш ансамбль, ведём свою борьбу, и, к сожалению, их силовые акции затмили то, что делаем мы.

…Возможно он хотел донести именно это, - развил я мысль. - Главное не сила, главное память и знания. Именно они определяют, кто мы есть. И никакая мощь не поможет нашему народу, пока он не помнит корней и свою историю. Мы должны бороться за свои права, но мы не должны забывать, для чего эти права нам нужны!

- Скажи, - Инесс снова сверилась со своей планшеткой и сменила тему, - как человек, по собственным словам, обучавшийся в корпусе и знающий многое из того, что недоступно обычному человеку «с улицы». То, что он провернул с сенатором Домингесом де Арагуайя, такое возможно сделать в одиночку?

- Нет. – Я уверенно покачал головой. – Но есть одно маленькое «но». К реализации такого можно подключить кучу людей при том, что они не будут являться сообщниками. А многие могут вообще не знать, для чего их попросили сделать то или иное.

Ведь кто-то сделал для этого вечера пропуск – и это, скорее всего, были обычные технари и хакеры, работающие за деньги. Им плевать на цели заказчика. Возможно был кто-то «свой» в системе охраны – но и он не идиот, чтобы подставляться. Тем более в визит в здание инфанты. Скорее всего, он оказал какую-то услугу, получив что-то взамен, и в нужный момент «закрыл глаза».

Но главным сообщником Алексея я хочу назвать себя. Ибо это я сделал то, без чего невозможно подобное покушение. Это я рассказал Алексею, что ангелы НЕ БУДУТ скручивать человека в подобной ситуации, что бы тот ни делал, если он не будет угрожать нулевому объекту, и если у него в руках не будет оружия. Сам Алексей нигде не смог бы почерпнуть такую информацию, а судя по видео с места, он использовал её на все двести.

- То есть такая инструкция для ангелов существует, - прицепилась Инесс.

- Неформально – да. – Робкий кивок – по лезвию иду. - Формально же всё слишком сложно. Но в любом случае, если нулевой объект цел, девочек никто не будет ругать и третировать. Это – точно.

- Да уж! – Инесс была немного удивлена. Немного, но была.

- Так что да, Алексей сделал это не сам, а используя других людей, - закончил я. - Но сочтёт ли суд их сообщниками – не знаю.

- Что ты думаешь обо всём этом деле? – последовал финальный вопрос. Эфирное время не резиновое, а там за кулисами ещё двое гостей (я ж сказал, что петь не буду, вот и наприглашали)

- Думаю… Думаю, что наша власть стоит на развилке. У неё всего два варианта, как быть, - начал философствовать я.

- Первый. Дать Алексею условно, как просит адвокат, либо, максимум до полугода – так как травма сеньору сенатору была нанесена серьёзная.

- Слышала, он ещё несколько месяцев не будет разговаривать… - Глаза Инесс смеялись – приглашение любимому мне выпендриться. И я не мог не удержаться.

- Учитывая словесный понос, который тот нёс, думаю, это к лучшему. – Вот тебе, сеньор Домингес. Я тебя, суку, в покое не оставлю, не думай. – Если власти сделают так – они подтвердят, что готовы к адекватному диалогу с Сектором. Ибо когда каждый получает по заслугам, это называется «справедливость». А со справедливым государством можно разговаривать, ему не зазорно подчиняться. И я уверен, в верхах ещё остались люди, которым не нужна лишняя кровь и головная боль.

Если же влияние «пятёрки» и стоящих за нацистами олигархов окажется сильнее, то будет второй вариант. Ему впаяют по самое не балуй. Для острастки тех, кто уже пошёл по стопам Алексея и бьёт наглые морды наглых латинос «за базар». К сожалению, это не приведёт к сколь угодно малому усилению законопослушности, наоборот, разозлит Сектор. И пассионарии там начнут появляться пачками. И власти будут умываться кровью от них. Умываться, но вновь и вновь включать механизм репрессий, всё больше ожесточая тамошний народ. Пока тот, наконец, не взорвётся.

- Значит, гражданская война? – с грустью, но твёрдым голосом констатировала Инесс. Готовит к мысли о ней аудиторию что ли?

- К сожалению. – Я развёл руками. - Вариантов там немало, ещё не всё отыграно, но в целом это гораздо опаснее, и главное, как бы ни попытались смягчить последствия Веласкесы, всё равно будет плохо.

- Знаешь, Хуан, я приглашаю в эту студию многих, и у меня сложилось впечатление, что терпение народа ТАМ на пределе. Но есть одно большое «но». Я слушала про «на пределе» и десять, и двадцать лет назад. Как же определить этот предел, и как его оценить?

- Знаете, что скажу? – Я задумался, растягивая время. – Я скажу так. Терпение может и было на пределе всё это время. Но была надежда, что что-то изменится. Особенно она согрела душу при королеве Катарине, когда та, опираясь на штыки проигрывающего войну на Марсе и готового ради её перелома на что угодно Филиппа Веласкеса, провела таки законопроект о том, чтобы представители Обратной Стороны служили в армии на равных со стержневой нацией. Только один этот закон всё ещё не позволил начаться гражданской войне.

Но уже при ней же, когда адмирал отбыл на Землю, при попытке проведения более глубоких реформ, местные нацики ультрас устроили погромы и беспорядки, которые власти не могли подавить несколько дней. И реформы свернули. Надежда ещё не потухла, но мысли о том, что это реально на их жизни, стали сродни мыслям о розовых пони, какающих бабочками.

Вы, латинос, лишаете Сектор надежды на равноправие! – отрезал я и снова посмотрел в камеру, пронзил её взглядом насквозь, стараясь запасть в душу. – «Пятёрка» делала это медленно, десятилетия. Но сейчас вверх всплыло столько дерьма, что если вы не попытаетесь разгрести его, а привычно решите вопрос силой, вы просто окончательно убьёте эту надежду. Убьёте то, что всё это время удерживало Сектор от неповиновения. Вот этим и отличается ситуация сейчас от раньше.

И вас начнут убивать. А вы – убивать в ответ. Да, Инесс, начнётся настоящая война, ибо треть венерианской армии, а это люди с оружием, родом из Сектора. И треть в этой войне участвовать не захочет. А потому все умоются кровью, на ровном месте.

Ты говоришь, терпение, где его граница? – Я усмехнулся, стараясь походить на киношного злого гения. – Она расплывчата, неощутима, да. Но скажу так, эту границу пока ещё держит НАДЕЖДА. Убив которую, вы просто похороните любые процессы взаимодействия секторов.

Алексей – романтик, который верит, что ещё можно исправить, договориться. Убив надежду, вы убьёте эту романтику, которая теплится во всём его поколении. И следующее поколение, которое придёт им на смену, будет жать на гашетку. Сразу, молча, не испытывая моральных терзаний. Ибо будет стрелять в ЧУЖИХ людей, и плевать, что мы живём на одной планете и в одном государстве.

- Ты говоришь страшные вещи, Хуан, - покачала Инесс головой.

- Да, - согласился я. – Но к счастью мы ещё не прошли точку бифуркации. Ещё остались хорошие варианты. Всего-то и надо, что прижать отморозков, сеющих межнациональную рознь с ЭТОЙ стороны. Особенно если они в звании сенатора. Ну и не надо делать из Лёхи мессии. Поверьте, он не спаситель, он простой парень, со своими проблемами и тараканами. Романтик, да. Но реалист. Пусть живёт дальше, а страна развивается и становится лучше. Ибо в противном случае вы создадите сакральную жертву и умоетесь кровью так…

- Бред! – констатировал диванный искперд. – Боже, какой лютый бред!

- Аргументируйте! – напрягся я.

- Сектор… Слаб! Он мало что из себя представляет! – начал вдруг плеваться сеньор. – Вы говорите об «отмороженной» его части, о тамошних радикалах, которых подавляющее меньшинство! Простые рабочие, шахтёры, докеры, механики – им плевать на этих клоунов и ваше недовольство! Вы! Это вы и вам подобные сеют национальную рознь!

Я не удержался. Да и рейтинг Инесс ещё немного поднять стоит. Встал, молниеносно оказался рядом с сеньором и забубенил ему в табло. Бил не сильно, не чтобы убить, но всё же перевернул вместе с ним за компанию и диван, на котором тот сидел.

- Сегодня настаёт Вальпургиева ночь! – произнёс я первое, что пришло в голову. – У меня другие данные, и они опираются на миллионные выборки, сеньор. – Снова улыбнуться на камеру. - Поддержу Алексея и его идеи: за «базар» надо отвечать. У меня всё!

Раскланялся и пошёл к выходу. Охранники, было бросившиеся ко мне и даже попавшие в кадр, лишь проводили злобными и растерянными взглядами.

* * *

Суд. Один из окружных городских, то есть не самая высокая инстанция. Но насчёт апелляций губу не стоит раскатывать, адвокат Лопес как-то очень умудрёно объяснял, и я понял, что только в кино можно подавать апелляции на апелляции, чтобы обжаловать приговор. Вот затянуть само рассмотрение дела – это да, целое искусство. После же вынесения приговора суд более высокой инстанции не станет особо заморачиваться, видя, что нарушений в процессе не было. Ибо тогда подрывается авторитет суда, приговор вынесшего. А у нас рассмотрение планируется беспристрастным, кто бы что ни говорил. Судья перед камерами просто не сможет игнорировать какие бы то ни было факты, которые ему пихнут в лицо: «нате, кушайте!» Скушает. Другое дело как он может тот или иной факт трактовать…

- А вот это уже компетенция судьи, и вот тут они как раз недоверие вряд ли покажут, - завершил лекцию адвокат.

- Сеньор Лопес, но если человека нужно во что бы то ни стало «закрыть»? Или наоборот отмазать?

- Хуан, если надо – закроют. Или отмажут. И ничего с этим быдло вроде нас не сделает. Потому и говорю, принимай решение по Алексею сейчас – что именно ты хочешь.

В общем, весело.

При подходе к залу заседаний, о волшебное слово déjà vu, нас встречала огромная толпа орущих наци с плакатами и банерами. Содержание баннеров было зачастую матерное, потому не буду приводить его дословно, и что поразило на этот раз, в отличие от предыдущего, «дела Кислякова», наци были подвезены сугубо идейные. Парни и небольшое количество девушек орали искренне, и искренне же пылал огонь в их глазах. «Распять его, распять» - пришла в голову библейская аналогия. Ибо на святое покусился. На их право быть монополистами на применение силы.

Марат, надо отдать ему должное, после моей просьбы свернул своих за сутки, все его ребята, кто «не в теме», уже давно в Самаре и других городах Сектора, кроме собственно боевого крыла, которое из последних сил дрючит в особом ангаре наш марсианский эксперт. «Из последних сил» потому, что сегодня-завтра экзамен, чему он научил парней, и экзамен суровый. И как любой военный наставник, мужик пытается выжать максимум, вложить парням в голову всё, что только можно, дабы не пришлось их после первой же стычки с противником провожать в последний путь. Я ему не завидовал, если честно: было видно, человек потерял многих учеников за свою карьеру. Вот и сейчас… Старался.

Ну, а раз наших… Условно наших людей на улицах не было, уже с неделю как, то и местные ультрас распоясались, вновь почувствовали себя крутыми и значимыми. Боюсь, что к зданию суда подвезли только костяк, человек сто-двести, не более. Остальные несколько сотен своим ходом пришканделяли. Наверное, всё же зря я рефлексирую насчёт миномётов, переживаю, что напрасно столько денег вбухал, а они могут не пригодиться. Куда они с таким контингентом денутся!

- Мальчики, а теперь давайте серьёзно, - грозно хлопала ресницами Паула, переводя взгляд с меня на Алексея.

- Командир, это серьёзно, - развёл руками Лёха.

- Вы не похожи на идиотов, - констатировала она. – И Алексей, тебе простительно не знать, но вот этот нехороший человек в курсе, что полиграф нельзя обмануть. И все ваши ужимки с ним будут смотреться как пляски с бубном вокруг ядерного реактора.

- Ну, для начала скажи мне, - вздохнул я, присаживаясь на свободный стул в «её» кабинете «Берлоги», - что знаешь про полиграф ты?

Надолго задумавшись, красноволосая призналась:

- Мало что. А потому не лезу не в свою компетенцию.

- Вот и я мало, - кивнул я, а Лёха сел с противоположной стороны стола. – Но одно я знаю точно. В суде будет суд. СУД, чика, а не допрос с пристрастием! – повысил я голос. – Это будет зал заседаний, в котором будет находиться прорва людей из масс-медиа. Вопросы, которые будут задавать Лёхе, не будут иметь двоякого толкования. Да, полиграф не даст передать неверную картину, если ты на допросе. Но дать разово не совсем правильный, но морально выверенный ответ – тут может и прокатить.

- А может и не прокатить, - констатировала она.

- А вот над этим мы работаем, - расплылся в улыбке Лёха. – Этот тип – кивок на меня, - тот ещё аутотренер.

Экое он слово выдумал!

Получить «пригласительный» оказалось сложно. Сегодня сюда допускались только аккредитованные лица. В прошлый раз хватило ксивы безопасности, в этот пришлось «напрягать» прямое руководство о содействии. А именно начальника особого отдела, которому я как бы подчиняюсь. Ничего, решил он вопрос быстро, заодно пришлось оставить реквизиты одной из своих карточек… Заблокированных, с истёкшим сроком годности, зато персональную, оформленную на меня. Что бы ни говорил Гуэрра, как бы ни был прав, а вот не могу я у ДБ деньги брать, и всё тут. Да, королеве было бы спокойнее… Но не могу, когда сверху висит дамоклов меч отчётности, а кто платит – тот и ответ спрашивать право имеет. Сеньор Серхио в этом смысле мировой мужик, не долбает отчётностью по пустякам – мы с ним сработаемся. И у него деньги я беру на что угодно, кроме себя; на его СОБСТВЕННЫЙ проект, под который подрядился временным наёмным исполнителем. А тут мне хотят выдать ЖАЛОВАНИЕ. Зарплату. Лично мне. Чур-чур-чур!

В общем, контроль на входе прошёл. Охраняли вход трое парней в лёгкой броне, у двоих опущены забрала, с «Жалами» за спиной. Серьёзные ребята. Спецназ министерства юстиции – такие бунты зэков в тюрьмах подавляют. Обернулся за спину, где орала толпа тысячи в полторы латинских ультрас… И понял, что это обоснованное решение.

Внутри в здании ждало ещё пятеро их собратьев, а сколько их тут всего – боюсь думать. Сеньоры копируют меня, поднимая и поднимая ставки, задействуя всё более и более серьёзные ресурсы. Ладно, пока ещё не завершился миттельшпиль, до финала далеко, не буду дёргаться.

В секретариат мне было не надо, хотя дверь была открыта и кто-то с кем-то спорил. Прошёл сразу в зал. В зале заседаний, хотя до начала было ещё полчаса, собралось уже много людей, и мне пришлось искать свободное место где-то в центре. Ну да, аккредитация это не пригласительный с местом – где найдёшь лавочку, туда попец и примостишь. В итоге зал забился под завязку, человек сто пятьдесят – двести сидело, ещё пара десятков стояло в проходах. Все с бейджами сетевых и планетарных СМИ, многие с камерами, некоторые явно блогеры – и камеры попроще, и одеты не так вычурно как журналисты.

Получается, несмотря на загруженность судов, целый зал выделили заранее под единственный процесс? Шоу превыше всего? Значит суд «в теме», на всех уровнях и инстанциях, и единственный способ «отмазать» Лёху – это кричать на всю планету так, чтобы они не смогли интерпретировать факты как нужно им. Чтоб постеснялись. Меня хоть и не сильно, но побаиваются, да и тень королевы за спиной от откровенного беспредела защищает.

Заседание началось где-то через двадцать минут после назначенного времени. Я уже замучился ждать, если честно. Из бокового входа ввели в зал и поместили в «клетку» Алексея, через время вышел секретарь суда, а через время и сам судья. Высокий долговязый мужчина лет шестидесяти, седой, в очках, что увидишь нечасто. Черты лица ближе к европейским. Мне он не понравился, но и явной антипатии слёту не почувствовал. Ну такой, когда кулаки сжимаешь и убить хочется. Обычный непривлекательный человек, каких тысячи.

- Встать, суд идёт…

Дальше началась рутина, в которую я не вникал. Есть прописанные процедуры, а я к своем стыду этот вопрос досконально не изучал. Находились дела поважнее. Я же как бы позиционирую себя как человек, который решает проблемы за пределами юридического поля, зачем мне эта мышиная возня?

Представление свидетелей. Угу, а это интересно. Свидетелей было трое: два каких-то эксперта, один – начальник охраны здания муниципалитета, где произошёл инцидент. Ознакомление с чем-то, информация о здоровье потерпевшего. Пока потерпевший находится в больнице; ходить он, сука, может, а вот говорить пока вряд ли.

Ходатайства? Нет ходатайств. А, вру, удовлетворение ходатайства защиты – использование нейрокибернетического устройства для определения истинности показаний. Судья дал отмашку, и Лёху тут же начали подключать и обвязывать проводами двое незаметных сеньоров в серых пиджаках в одинаковых безвкусных галстуках. Наконец суть проблемы. Бла-бла-бла, тяжких телесных повреждений по предварительному сговору в составе группы лиц бла-бла-бла.

Государственный обвинитель - тоже мужик неприятный, но видно издалека – специалист своего дела. Антипатии к нему также не поучаствовал – человек выполняет свою работу. Конечно, ему намекнули, как должен выглядеть результат этой работы, и дали несколько больше инструментов его достижения, чем обычно, но задницу на австралийский флаг рвать он не будет в порыве свершить то, что требуется заказчикам. Что говорит в пользу его ума – понимает, что за война в стране началась, и что надо держать дистанцию, особо при этом не выворобушкиваясь. Ага, вот, это правильно – незаконное проникновение, нанесение повреждений, документы из медучреждения, подтверждающие, что… Бла-бла-бла, попытка убийства без применения оружия. Ибо какое же оружие, когда система безопасности, рамки и охрана инфанты? А это экспертные заключения, что невозможно совершить в одиночку, только по предварительному сговору. Слово подсудимому – нет, вину не признаёт. Сделал, мотивы, сам. К полиграфу его подключили и уже обкатали настройки, потому утвердительные кивки «серых пиджаков» на все ответы. Довольный гул зала в качестве ответной реакции.

Далее выступление адвоката, который в красках расписывал несовершенство нашей правовой системы, что откровенные преступники, и у него есть заключения экспертов, что да, преступники, выступают в медиа, говоря то, за что дают до трёх лет общего. Суду тут же переданы сами заключения – видимо адвокат сделал юридический анализ текстов речей двух сенаторов и телеведущего, которые были у нас под прицелом больше всего. С подписями и печатями о несоответствии законодательству с перечнем нарушенных статей. Возражение обвинения, что это не соответствует рамкам текущего дела. Сощуренный взгляд судьи, таки отклонившего возражения после двухминутного молчания. Правильно, не перед камерами такое отклонять, ему пока своё кресло дорого. А отклони он, ужесточи рамки дела, и в СМИ начнётся его травля, и, знаете, мы, «Берлога», примем в ней деятельнейшее участие. Ну, я отчего-то не сомневался, что травля не понадобится, что судья решит правильно – человек в таком возрасте, работающий судьёй, не может не иметь профессиональной чуйки.

Но согласившись рассмотреть высказывания потерпевшего в качестве мотива для Лёхи, он открыл ящик Пандоры: мы теперь много чего можем рассказать со ссылкой на это решение. Я воспрял духом – что ж, ещё повоюем.

Далее адвокат закончил речь тем, что Алексей хороший, любит кошечек, переводит бабушек через дорогу, помогает бедным и защищает слабых. Ну, то же самое, только юридическими терминами. Что он не раскаивается в совершении преступления и готов нести наказание, ибо его цель – привлечь внимание общества к более тяжёлым преступлениям власть предержащих (а вот и первая ссылочка). А разжигание межнациональной розни – куда более тяжкое преступление, чем «хулиганка».

Затем началось рассмотрение документов от обвинения и заслушивание свидетелей. Обнародовали (за спиной суда во всю стену работал визор, куда транслировались все нужные документы) заключение медэкспертов, что Алексей за малым не убил сеньора, мог это сделать, но немного не рассчитал удар (мне смешно, но не все так хорошо знают человеческую анатомию, да и документ с печатями и подписями есть документ, как бы ни противоречил он логике). Далее выступил эксперт какого-то секретного ведомства, который расписал, что невозможно провести такую операцию в одиночку, без сообщников. Выступление начальника охраны здания, расписавшего, как у них там было всё круто и просчитано, и что даже такой отмороженный на голову чудак не смог бы свершить подобное без поддержки сообщников.

В целом он прав. Лёху «вели» спецы из «Берлоги». Они же координировали усилия с ангелами. Ангелы были «в теме» и вовремя Алексея «не заметили». А на электронные системы здания мы (сторонняя структура) слегка удалённо воздействовали, дабы те не подняли лишний шум, когда Лёха прошёл «человеческий фактор» - охрану на входе в здание. Помните я писал про «закладки», которые оставляла «группа инфанты», проводящая тестирование систем безопасности различных органов власти и предприятий семьи (причём не только своей семьи, но и об этом тс-с-с-с)? Так вот, многие чужие «закладки» тогда были найдены, а некоторые свои оставлены в рамках тестирования, о них парни как бы «забыли». А найти «закладку», которая не активна, не так просто, как об этом рассказывают в фильмах. Особенно в крупных компаниях и организациях, где хаоса и бедлама по определению хватает. Да, мы читеры, не спорю. И рояли в кустах – наше всё. Но зачем прорубать тоннель в скале, если там уже есть уютная пещерка?

Но вот то, что сеньор прав, нужно доказать ему, а не нам. А аргументы на это у него только голословные. То есть доказательств взлома никаких, что он честно признал, отвечая на вопрос адвоката Лопеса.

- Но всё равно, я настаиваю, что без внешнего взлома такое невозможно! – добавил он, обращаясь к суду.

- Свидетель, ваши показания принимаются. Защита, ещё вопросы?

- Всё не так плохо, Хуан! – Адвокат за малым не сиял. – Эти придурки ничего не могли накопать серьёзного. И не накопали. Если не дадим слабины, порвём их.

Мы курили на крылечке его офиса, который располагался на первом (витринном) этаже жилого здания в не самом отстойном, но и не роскошном районе. Возле здания суда творился ад, я быстро подобрал сеньора и увёз прочь, на своей машине, ибо он свою по дурости оставил на открытой парковке, где сейчас зверели нацики. Заседание шло почти три часа, все устали, и, естественно, судья перенёс выступление защиты на следующее заседание… На послезавтра. Завтра у нас день подготовить свои экспертные доклады. А заодно вбросить что-нибудь в массмедиа дабы ещё подогреть настроения. Как наци, так и своих, наших.

- Сеньор Лопес, я поищу материалы по тем вопросам, что вы сказали, но пока придерживаемся прежней линии. Нам нужно шоу – и шоу будет продолжаться.

- Рисковый ты парень, - вздохнул адвокат, качая головой.

- За то меня и ценят.

* * *

- Хуан, дуй в «Престидижетатора», - произнёс абонент, которого я не очень ждал услышать. И звонить просто так он не будет. И поскольку времени до послезавтрашнего заседания было много, я тут же откликнулся:

- Через сорок минут.

Этьен сидел в напряжении, а этот тип редко выпячивает эмоции. Он хорошо умеет владеть собой, и то, что ему не по себе, должно говорить о многом.

- Я тебя слушаю, - произнёс я, когда под потолком загорелась лампочка герметизации. Мы отрезаны от мира свинцовой оболочкой. – Будешь ругать меня за Капусту? Что подставил? Увёл у тебя из отряда, чтобы посадить хорошего человека на нары?

Этьен задумчиво покачал головой.

- Знаешь, я, конечно, недоволен, но нет. Лёха взрослый и сам решает, как быть. Да, ты, сучок, увёл у меня немалую часть хороших бойцов, но это не катастрофично для отряда, мы выживем. А что он встрял не по детски – пусть на его совести будет. И твоей, если ты причастен. Нет, Хуан, я здесь для другого. Ты знаешь такой отряд, «Коготь дракона»?

Я пожал плечами.

- Этьен, я перерыл названия многих отрядов на Венере и знаю практически все… По названию. Там, где они есть. Но тонкости вашей работы не знаю.

Отряд Этьена не имеет собственного названия, и входит в так называемое «Братство». Это не единая структура, а нечто вроде сообщества, где люди делятся друг с другом информацией, помогают друг другу и одновременно конкурируют. Что-то вроде синдиката. И коллеги, и конкуренты, но главная цель – уничтожить «левых», потенциальных конкурентов вне «Братства», кто осмелится понизить цены на их услуги. Таких отрядов несколько, клиентура у них как правило устоявшаяся, им не за чем что-то радикально менять в этой жизни.

- Если вам название не требуется, то зачем оно требуется другим? Тому же «Южному Кресту»? – продолжил я. - Где вы берёте клиентов? Как происходит найм? Нет, я не знаю тонкостей.

- Именные обычно подряжаются на грязную работу, - отчеканил Этьен, и в голосе его я чувствовал лёд. – Очень грязную. Но хорошо оплачиваемую. Обычно это отморозки, ты сам должен был понять это по… Некоторым нелицеприятным делам одного из недавно существовавших таких отрядов. Мы же больше работаем по охране объектов, а если и воюем, то это рейды по окрестностям с целью дать понять аборигенам, чтобы нас нет трогали, кусаемся. Они же… Дальше продолжать?

- Убийцы. Киллеры. Каратели, - привёл я ближайшие аналогии. – Или диверсанты, работающие под заказ. Да, понял, не продолжай.

- Примерно. – Этьен согласно кивнул. – Так вот, вчера эти ребята взяли заказ, который им не понравился. Они достаточно отмороженные, чтобы брать такие заказы, но у них к счастью достаточно мозгов, чтобы не выполнять их, а «слить» информацию через «Братство» с вопросом, что делать.

- Что за заказ? – Я понял, какой услышу ответ.

- Ты. Грохнуть тебя. – Этьен улыбнулся, как улыбается ехидная гремучая змея, которая сама не может убить суслика, но с удовольствием наблюдает, как это будут делать другие. Как суслик будет рыпаться, чтобы «соскочить» и выжить. - С возможными местами, где можно тебя подловить. Мест мало, дома твоей подружки принцессы среди них нет, это я точно знаю, зато есть дом другой принцессы, имперской. А ещё Гавана. И ещё пара мест, не спрашивай каких, я о них не знаю и не запомнил.

- М-да, - выдал я ответ.

- Сам понимаешь, парни хотят жить, - развёл наёмник руками, - а что с тобой связываться нельзя, уже знает вся планета. В прошлый раз от рук твоей тётушки погибло два взвода охраны Феррейра, поверь, кто надо это не забывл. Но парни и от заказа просто так отказаться не могут – деньги уж очень приличные.

- Придётся вернуть аванс? – усмехнулся я. – И пролететь?

- Да, - кивнул Этьен. – Такова наша доля – деньги на первом месте. После возможности выжить конечно. А ещё, отказавшись от аванса, парни сделают морду кирпичом и оборвут тебе ниточку к заказчику, ибо им нет смысла говорить тебе, кто это, бесплатно. – Снова змеиная улыбка.

- Их условия? - зло сверкнул я глазами. Суки! Это я про нечистоплотных сеньоров, если что, с наёмниками всё понятно. Солдаты удачи они и на Земле солдаты удачи. Я то играю честно, а они убийц наняли!

- Во-первых, парни хотят оставить аванс себе, - ответил Этьен. - А значит должны как минимум попытаться убрать тебя. Они скоординируют действия с тобой и твоей охраной, и в нужный момент «промахнутся», но попытаться должны. Иначе их не поймут.

Во-вторых, чтобы сдать тебе заказчика на законных основаниях, чтобы к ним никто не подкопался, они «сдают» тебе снайпера. Тот типа «не сможет уйти». Но их условие – снайпер должен выжить и не сильно при этом пострадать. Как ты это решишь – твоё дело.

- И главное, как понимаю, его в итоге должны выпустить, - закончил я.

- Угу, а как иначе.

- Если его «возьмут» ангелы, это будет непросто, - покачал я головой. - Королева не даст мне сделать хоть что-либо, я не особо авторитетен, когда речь идёт о чести мундира и престиже королевской семьи. А если мои – то мы гражданские, и наши действия не имеют юридической силы. Что бы мы ни сделали, это будет акт самосуда отвязных бандитов.

- Хуан, я же говорю, это твои проблемы. – Новая кривая улыбка. Но Этьен не желал мне зла, ему было просто интересно, как я выкручусь. - Договаривайся, решай, строй планы – ты же можешь.

Я про себя выругался. Договариваться? С кем? Да заикнись я о потенциальном «своём» снайпере, меня никто и слушать не станет! Гарсия «возьмёт» в течение часа всю эту банду, весь «Коготь дракона», и устроит самосуд в подвалах дворца, а меня и на порог не пустит.

- Парни уже выяснили, кто это? – спросил я, чтобы не молчать. – Я про заказчика. Так понимаю, что вряд ли этот человек заявился к ним лично.

- Конечно. – Кивок. - Но это дилетанты, Хуан. Нет ничего хуже дилетантов. Но кто-то их на «Коготь» вывел, и моя чуйка говорит, что там всё непросто. Потому я не скажу, кто это, пока не дашь согласие на первые пункты. Чтобы дров не наломал. Ибо кто мог «сдать» заказчика не велик выбор, а я не хочу тени на парней.

- Поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что, - процитировал я фразу из старинной сказки. – И как я должен этот ребус решить?

- Думай, Хуан. Парни, если что, пока «думают, как это сделать», в смысле анализируют способы убрать тебя. У тебя неделя, потом дай ответ. Нет ответа – они возвращают аванс, а я не называю тебе заказчика, и тот выходит на кого-то другого. Такого же отмороженного, но с меньшим чувством самосохранения. Извини, ничего личного, но мои ребята мне важнее тебя.

- Они не твои ребята, как я понял, - фыркнул я – задело.

Этьен покровительственно улыбнулся.

- Возможно завтра мы будем прикрывать друг другу спину, где-нибудь на далёкой планете. А ты… - Картинный фальшивый вздох. - Ты мне никто, простой заказчик и разбазариватель хороших парней. Извини, - повторился он, встал, похлопал меня по плечу и разгерметизировал комнату. – Я назвал сроки, думай.

* * *

Задал мне этот паразит задачку. И что прискорбно, он сделает ровно то, что обещал, и я никогда не узнаю кто заказчик… В этом акте пьесы. А вот кого этот дилетант со связями наймёт в следующем акте… Там мне может уже не повезти. Отморозков на планете хватает. Дай бог чтобы девочки справились, чтобы ни я, ни из них никто не погиб. Об информации о заказчике речь вторична.

- Да, Чика, понимаю, что выходной и у вас планы. Но вы нужны мне все. Так что к десяти подъезжай. Я буду ехать после репетиции, могу подобрать и подбросить. Что-что, покумекаем часик и растворимся! Успеешь на свидание. Нет, Роза в курсе, и я в курсе, что у неё романтический вечер, я даже с её спутником готов поговорить, удар на себя взять. Ладно, adios, я сказал – ты услышала! – не выдержал я. Рассоединился и выдохнул, беззвучно проговаривая ругательства. Как же с ними сложно. Но не могу же я открыто сказать: «Девчонки, меня хотят убить, вы мне нужны». Они-то мгновенно примчатся, бросив все дела. Да только кто приедет за ними – тот ещё вопрос. Подозреваю, что нас таки подслушивают. С их систем связи – точно. Возможно не всегда, не каждую минуту, или не везде, но рисковать не хочу. А далее Гарсия не даст мне ни шанса на самодеятельность. Я встречаюсь с Бэль, а значит член клана Веласкес, пусть и опосредованный, и моя безопасность – её попаболь, а не моя прихоть. Свидания у них у всех, ишь…

В душе перевернулся некий пласт, разбираться с которым раньше я просто не хотел, и он у меня всё копился и копился. И накопился, вот. Я, оказывается, тот ещё собственник. Своих баб, которые аристократки и санчес, мало, ещё и во взводе собственничаю.

Гюльзар спит с Хуаном Карлосом, и остаётся у него на сегодняшнюю ночь. Пришлось дёргать. При этом пока не даёт ему, поставила условие – только после свадьбы, но… В общем, у них то же, что у меня с Фрейей. Хуан Карлос бухтит, но не жалуется. Роза с Ханом тоже типа встречается. Типа – значит она забегает на выходные, на перепих по-быстрому, проводит весёло время и убегает. Никакой романтики, но Хан на седьмом небе. Ему не романтика нужна, а Роза. И её… Изюминка, необычность. За которую он простит любое отсутствие соплей. Кассандра бегает в «Рай», и её я тоже дико ревную, хотя для итальянки это ничего не значит – чисто спуск пара. Не везёт ей пока в личной жизни.

И я всех троих ревную! Дико ревную! Сам себя ругаю, осаждаю, но бешусь! МОЁ, блин!

Вот тебе и «моё».

И только Мию не ревную совершенно, хотя у неё уже несколько месяцев как в разгаре тур по постелям мальчиков-аристократиков. Причём как-то так получается, каких-то дефектных мальчиков. Но зато как один, все аристо.

Первым был тот, кого она оприходовала в «Ла-Плате» в день отъезда в Дельту за оружием. Созвонились по приезду, после окончания вендетты, сопли, цветы, встречи… Девчонки рассказывали, как он тащился, когда она его страпонила – они в соседней комнате сидели, слушали, у них типа вечеринка общая была. Меня от подобных рассказов блевать тянет, но Сестрёнке такой типаж мальчиков понравился, и заимев одного «раба» она пошла по этому пути дальше, в поисках новых приключений на чужие задницы. Нет, Мию я единственную из всего взвода не ревную, пусть развлекается. Но остальные…

Хотя они не моя собственность. Они мои сёстры. И что, что с некоторыми спал – не кровные же сёстры. Главное отношения, постель тут третична, а до сего дня думал, что с отношением у меня всё нормально. Наивный!

С мыслями о том, что я как-то неправильно воспринимаю этот мир, и надо бы наконец этим вопросом заняться, я вышел с парковки Школы. Парковка выходила на улицу – в целях безопасности здания, наверное. Всё же Школу строили для мужа (только-только ставшего на тот момент бывшим мужем) королевы, так что безопасность тут ставилась во краю угла. И пройдя метров десять, увидев направившихся ко мне людей, остановился, раздумывая, бежать, послав всех, или пойти на контакт. Сейчас интерес СМИ был мне на руку.

Их было двое. Всего. Журналист со знакомой мордахой – видел его где-то в сетях, и парень-оператор с профессиональной камерой. Девчонки кивнули – взяли их в обработку, но к моей тушке пропустили.

Видя, что я остановился, и их не задержали красивые девчушки в неброской одинаковой одежде, журнашлюх почувствовал уверенность и ломанулся ко мне аки конь, протягивая палку с микрофоном. Атавизм тот ещё, микрофон на палке, но вблизи звук реально лучше снимается, меньше мембраны ловят шумов, а мы всё же на улице.

- Веспасиан Флавий, «Политическое обозрение», сорок четвёртый канал. Разрешите интервью?

Я усмехнулся и двинулся с места. Парнишка зашагал рядом, вопросительно смотря. И да, они были одни – проанализировав взгляды вокруг, пришёл к такому утешительному выводу. СЕГОДНЯ меня тут ждут всего одни представители массмедиа, одной конторы. Это и хорошо, но и плохо тоже – просто так теперь в Школу не попадёшь, где одни – завтра будут многие (кстати на заметку взять, к вопросу о снайпере)

- Я не даю интервью, - бегло бросил ему.

- Или даёте только прикормленным журналистам. – Он расплылся в улыбке. – Сеньор Шимановский, а как насчёт постоянного более плотного сотрудничества с сорок четвёртым каналом? Мир не держится на одном Пикассо и Лоран. Которая, и все это знают, полная дура, только сиськи у неё зачётные.

А парнишка мне понравился. Может и правда пообщаться? Без камеры пока, правда.

- Все-все это знают? – весело хмыкнул я. – Что дура – про сиськи наверняка все-все-все.

- Только те, кто смотрит её передачи, - также с улыбкой ответил парнишка. – Явно не гений ума. Впрочем, с фасоном её трусов это простительно.

- Хорошо, - я остановился и развернулся лицом к нему, - дам интервью, хотя ваши сиськи, сеньор, меня вообще «не втыкают», а о трусах и знать не хочу. У вас есть чем меня удивить, чтобы расположить к себе? Чтоб я растаял и был готов к сотрудничеству?

Он не растерялся. И почти сходу выпалил:

- Меня и правда зовут Веспасиан. Не Флавий, Ромеро, как и хозяин этого заведения, - кивок на Школу, - но мы не родственники. Однофамильцы.

Я кивнул – продолжай.

- Папа – профессор истории, тащился от Древнего Рима, - заулыбался он. - А «Флавий» я добавил, когда на журфак поступил, для понта. Ну что, удивил? Или ещё что-то придумать пооригинальнее?

Я рассмеялся – забавный чел. И правда удивил, и даже немного рассмешил – говорил с такой серьёзной миной, что хотелось заржать от одного вида. Что ж, будет ему интервью, заслужил.

- Достаточно. – Я картинно прокашлялся и поправил галстук. – Это будет не прямой эфир, правильно?

- Учитывая рейтинг нашего канала, мы вставим это интервью, как только студия получит запись.

- А когда она её получит?

- Как нажмём на «стоп», конечно! – удивлённо воскликнул он. Удивлённо, что банальщины не знаю. - Вся информация идёт сразу на сервер, никаких носителей.

Круто, чо. Хорошо, тогда постараюсь быть максимально остёр. Сорок четвёртый канал… Несмотря на двузначный номер, портал известный. Хорошая грамотная аналитика, но подача «попсовая», без клоунов в студиях, без набившей оскомину высокопарных чиновничьих речей, без зубодробительной терминологии. Просто, разжёвано для понимания обывателем, хотя местами и пристрастно. На кого работают в нашей войне с сеньорами, не знаю (в смысле не знаю, их это протеже или просто нос по ветру держат), но как выяснилось, мы с сеньорами делаем одно и то же, и меня должны будут с таким заявлением выпустить, так как это отвечает их целям.

- Я готов. Спрашивайте.

Веспасиан повернулся к камере сам. Жест рукой и кивок оператора – мотор.

- А тем временем, пока идут акции протеста у окружного суда четвёртого округа, пока зрители гадают, герой или злодей человек по прозвищу «Repollo», мы смогли поймать его друга, ну по крайней мере человека, который не отрицал, что он его хороший знакомый. А именно Хуана Шимановского. Того самого Хуана, который гитарист и вокалист милитаристской националистской группы «Крылья ветра», что второй месяц баламутит нашу страну, и им за это ничего до сих пор не было. Хуан? – Веспасиан повернулся ко мне.

- Ты не прав, было, - хмыкнул я. - Нас чуть не прикрыли. У нас были те ещё проблемы с комитетом по цензуре.

- Но вы же их решили? – парировал он.

- Не совсем мы. Мы нашли союзников, взявших это на себя, у самих нас тонка кишка и коротки руки.

- Но ведь проблема РЕШЕНА, Хуан, - надавил он. – А значение имеет только результат битвы, не важно, как ты его достиг. Сун Цзы, «Искусство войны». Неправда ли?

- И не поспоришь! – Я развёл руками. Парень умеет удивлять, у него это похоже на потоке.

- Тогда вопрос. Что вообще происходит в стране, почему этого не было раньше, а началось только сейчас, как со всем этим связано дело Капустина и каким ты видишь его перспективу и окончание? И дела, и того, что творится в стране?

- И на какой из этих вопросов отвечать?

- А как твоей душе угодно. – Пакостная улыбка, но пакостная только на камеру.

- Тогда давай с конца. Дело Капустина…

- Извини, что перебиваю, но он и правда твой друг, и правда контактное лицо от «Цитадели»?

- Хм… - Я картинно задумался. – Друг – нет, мы не друзья. Но отношения у нас хорошие, это так. Что же касается «Цитадели», но если скажу «да» - это основание для силовых структур начать массовую проверку меня и моих контактов. Если «нет» - люди могут подумать, что я тут трепло и навожу тень на плетень на ровном месте, не в силах дать признание. Что не мужик и яйца у меня не стальные. А, забыл, третий момент – за распространение заведомо ложной и фейковой информации у нас статья полагается. Мне как, отвечать на этот вопрос?

- Хорошо, вопрос снимаю, - кивнул он, а я вновь чуть не рассмеялся его мимике. Надо подписаться на сорок четвёртый канал, должно быть неплохие у них передачи с такими кадрами.

- Тогда к вопросу, что за хрень происходит и почему сейчас, - решил я перескочить на вопрос заданный первым – неожиданная вставка сбила, и в голове наметился совсем иной план ответа. – Понимаешь, Веспасиан, у нас государство основано на двух противоположных тенденциях, как инь и янь, плюс и минус, север и юг магнита. Они всегда вместе и всегда противоборствуют. Это объективный закон мироздания, никто в этом не виноват и не прав. И так всегда будет, вопрос лишь в том, кто на какое-то время одержит верх.

Он кивнул – продолжай. Начал я рейтингово для их попсового канала.

- С одной стороны это авторитарная королева, которая хочет единоличной власти. ЛЮБАЯ королева, - выделил я, подавшись вперёд, - вне зависимости от её имени, хочет единоличной власти, иначе какая же она королева. Но авторитарное правление, абсолютная монархия, это зло, потому всегда будет другой полюс – клановая олигархия.

Снова кивок – пока всё верно.

- Это власть так называемых республиканцев, или демократов, «так называемых» потому, что никакой демократией, то есть властью народа, при их режимах не пахнет. Это власть денежных мешков, решающих свои и только свои проблемы. Это тоже плохо, потому и говорю, эти два полюса должны всегда бороться и уравновешивать друг друга.

…И вот так сложилось, - сделал я загадочную интонацию, - что мы живём в эпоху, когда началась очередная «горячая» схватка между ними. Почему сегодня, а не десять лет назад или спустя десять лет – лекции читать не буду, но объективные предпосылки были. И так уж сложилось, что один полюс взял себе в союзники Обратную Сторону, а другой полюс – местных нацистов. И то, что вы видите сейчас, схватки ультрас на улицах города, массовые избиения – это разминка, пробив пробных шаров в лузы друг друга.

- То есть дальше будет только хуже, - правильно меня понял Веспасиан.

- Конечно. И от этого нам с вами никуда не деться. И изменить мы с вами ничего не можем, только выбрать для себя сторону.

Больше скажу, до недавнего времени была возможность избежать горячей фазы и сделать тихий «договорняк» где-нибудь в Овьедо, зачехлив пушки, готовясь к противостоянию лет через нанадцать. Но королева совершила в глазах аристократии смертный грех. Она забрала у их «шестёрок» МОНОПОЛИЮ НА НАСИЛИЕ.

Я сделал эффектную паузу, выделяя этот термин. Чтобы все поняли, мало ли, попса есть попса. Веспасиан меня поддержал, тоже помолчал, затем согласно кивнул:

- Расшифруй, пожалуйста.

- Не вопрос! – Я прокашлялся. - Представьте, что вы создали в стране условия, когда некой социальной группе с радикальными взглядами дали право совершать насилие. Никому такого права не дали – ни «зелёным», ни социалистам, ни коммунистам, ни республиканцам, ни «партии предпринимателей», ни серо-буро-терракотовым. Только ультрас Латинского Сектора имеет право проводить без последствий несанкционированные акции протеста, митинги, шествия; только они получили право избивать тех, кто им не нравится, опять же без последствий. Они даже могут, в некоторых случаях, влиять на работу властных органов! И снова без последствий! Представили? Они даже людей могут убивать, та же «Цитадель» на своём сайте тысячи дел вывесила, с фактами и доказательствами вины тех, кого оправдали и выпустили из зала суда. Я лично помню шестерых, кого на козырьке их же здания суда повесили. Скажите мне, это ли не монополия на насилие?

И вот совсем недавно королева запретила вмешиваться в разборки двух групп ультрас – Этой и Той стороны. Просто приказала силовикам не лезть. Не то, что арестовывать местных наци, нет, до такого не дошло. Но хотя бы просто не прессовать и не арестовывать их противников.

…И сеньоры ультрас тут же получили по зубам.

Много получали, в разных местах, но с неизменными последствиями – их обидчикам ничего не было. Как не было до этого только им самими.

- Королева нарушила их монополию! – воскликнул я. – Теперь, оказывается, не им одним можно шкодить, ставя всем свои условия! Представьте, каково было узнать об этом в один непрекрасный день сеньорам аристократам, стоящим за латинскими ультрас и их финансирующим?

- Интересная оценка, - закивал Веспасиан, - но справедливая. Она минимум имеет право на существование.

- Вот-вот. Монополия должна быть одна, потому она и монополия. И если она нарушена, её надо во что бы то ни стало восстановить. Либо попрощаться со своими птенцами, с местным движением ультрас, которое быстро при попустительстве властей добрые люди уничтожат. А потому сеньоры аристократы будут идти до конца, пока не задавят королеву.

- Вот прям так всё круто? – Веспасиан сам немного от такого откровения подофигел. Они что, не копали так глубоко? Или для рейтинга это не надо? Так и не глубоко же тут, на поверхности информация.

- Включите логику, придёте к той же оценке, - хмыкнул я. – Флавий, я не эксперт. Я просто паренёк с мозгами. Любой в этой стране может думать не хуже.

Теперь что касается Алексея. Он тоже совершил тяжкий грех. И пусть его масштабы не сравнимы с масштабами целой королевы, но последствия куда эпичнее. Он посягнул на монополию мрази, нацистской мрази, говорить «единственно верную» точку зрения! По сути это та же самая монополия на насилие, только в словах. Он намекнул стране, только намекнул, что неплохо бы за слова отвечать. А это также нарушение монополии. А потому Лёху будут «топить», пытаясь дать как можно больше – чтоб другим было неповадно.

Но знаете какая ирония? – оскалился на камеру я, призывая внутреннего дракона. – Чем круче сеньоры зайдут, чем сильнее Алексея накажут, тем большего мученика из него сделают. И тем больше у него будет последователей. Монополия нарушена, и понадобятся десятилетия, чтобы её восстановить. Которых у нашей страны просто нет.

- А если его оправдают? Или дадут условный срок? Это ведь тоже ни к чему хорошему не приведёт? – нахмурился Веспасиан. Умный мальчик. Я кивнул.

- Да. У судьи два варианта решений, и оба – плохие, с любой стороны. Потому, наверное, Алексей и решился на это – он в любом случае добился того, чего хотел. К этой проблеме приковано внимание миллионов, и даже есть надежда, что что-то в стране изменится к лучшему.

А потому мой прогноз, - перешёл я ко главному вбросу, и даже максимально нахмурился, чтобы показаться серьёзнее, - что в ближайшее время, вскоре после приговора Алексею, королеву будут «валить».

- Не в смысле лично! – оговорился я, воздев руки. – Нет, пытаться устранить её физически дураков нет. Я имею в виду валить её власть.

- Переворот, - одним словом сформулировал журналист.

- Да. Организация массовых беспорядков с тяжкими для королевской власти последствиями. Ей придётся ужаться, и полюс олигархии усилит позиции, только после этого разогнав собачек-ультрас по конурам.

- Ты считаешь, в наше время это сработает? – В Веспасиане играл скепсис, и он был искренен.

- Это дважды сработало. Сейчас будет третий. Почему нет? – Я во всю ширь улыбнулся. - Я же не сказал, что они хотят убрать должность королевы как таковую. Конституции на коленке не пишутся. Но влияния у её величества поубавится.

- И что, разве без вариантов? Королевы просто так не сдаются, королева в нашей стране далеко не слабая беспомощная женщина! – Это он для кого запричитал? - В смысле должность королевы.

- Это так, - согласился я. - Но смотри в лицо фактам. Лишь однажды у королевской власти получилось выиграть в подобной схватке. Когда адмирал Веласкес вернулся с Марса, где проигрывал Первую Марсианскую войну, и был страшно зол, что ему не дают усилить армию на ровном по его мнению месте. Тогда тоже щенки попытались вылезти из норок, но он не стал церемониться и раскидал их по щелям, надавав по сусалам их спонсорам. Крутой был мужик. Это был единственный раз, Веспасиан. Ибо уже через десятилетие, когда он отправился в далёкую страну завоёвывать для своей жены империю, сеньоры вновь провернули трюк с наци, и на сей раз королева сдалась и утёрлась. А, минуточку, я что-то не вижу у нас на горизонте нового адмирала Веласкеса! – Я картинно заозирался, приложив ладонь ко лбу, как козырёк.

- Ты так сильно не веришь в королеву? – В глазах журналиста заиграл скепсис.

- Не совсем, - уклончиво хмыкнул я, сделав лицо, как будто «знаю какую-то тайну, но не скажу». – Наша королева может творить чудеса, если её загнать в угол. Кстати, Вторая Марсианская это и продемонстрировала. Так что нет, я не ставлю всё против королевы, у неё есть шансы.

Но знаешь, Веспасиан, что обидно? Я не знаю, что будет завтра. Она может победить, может нет. Но даже если победит, выдержит в этой схватке завтра, я совершенно точно знаю, что будет послезавтра.

Я сделал эффектную паузу – всё же щас будет выстрел главным калибром.

- Послезавтра страна вернётся в исходную точку. Ибо чтобы окончательно победить, королева должна забрать монополию на насилие себе. Только государство Венера должно иметь право совершать силовые акции. Ни вооружённые до зубов отряды клановой аристократии. Ни оборзевшие от получаемых денег наёмники. Ни возомнивший о себе криминал, бароны местных трущоб и их команданте. И тем более ни нацисты-ультрас. Не должны иметь на это право. Любой из перечисленных должен караться за малейшее поползновение на применение силы.

Она же, побив ультрас, оставит всё как есть. Как минимум мини-армии кланов не тронет совершенно точно. Потому знаешь, Веспасиан, я наберу завтра воздушной кукурузы и буду с удовольствием ценителя следить за ходом протестов, ходом мятежа и переворота. Ибо это всё мышиная возня. До тех пор, пока не появится новый адмирал Веласкес.

- Сильно! – Показал палец вверх журналист. Снова повернулся к камере. – А я напоминаю, мы слушали личное мнение о происходящем Хуана Шимановского, представителя одиозной группы «Крылья ветра», связанной с русскими националистами. С вами был я, Веспасиан Флавий, и сорок четвертый канал. Спасибо!

- …Держи визитку. Понадобится ещё порассуждать о высоком – звони напрямую, - дал мне журналист свою карточку.

- Буду иметь в виду, прочёл я номер, намертво запоминая.

Уже поднявшись по ступенькам, увидев в холле поджидающего Наото, пршёл раму и набрал горячий номер Марата.

- Друг, готовьтесь. Завтра.

- Но ты же сказал после… Приговора. А завтра вроде пока только защита выступает.

- Марат, кто из нас держит руку на пульсе ситуации?

- Понял, - ответили на том конце. Подготовлю ребят. Можешь на нас рассчитывать.

(z) Практические снаряды – учебные, без боевой части. Болванки для пристреливания артиллеристов по местности.