Как медведь блоху перехитрил

ХОДИЛ МЫШОНОК ИЗВИНЯТЬСЯ

Стоял Кабан под Дубом и ел желуди. Мимо Мышонок бежал. Остановился, попросил:

— Дядя Кабан, можно я с тобой рядышком встану и тоже есть буду, а то мама у меня больная, а мне есть хочется.

— Становись да ешь, — хрюкнул Кабан, жалко, что ли. Желудей вон сколько нападало.

Встал Мышонок, взял желудек, ест его, а потом поглядел на Кабана и поморщился:

— Ой, дядя Кабан, ну ты и чавкаешь, ну как свинья.

— Вон отсюда! — хрюкнул Кабан и прогнал Мышонка.

Прибежал он домой, рассказал матери, как дело было. Заругалась на него мышка:

— Ну что же ты обидел доброго Кабана? Он тебе — желуди со мной ешь, а ты ему — чавкаешь как свинья. А свинья-то — мать его. Иди сейчас же и извинись.

А как извиняются, не сказала, а Мышонок сам еще не знал. Прибежал он на полянку, встал перед Кабаном и говорит:

— Дядя Кабан, а я ведь не знал, что твоя мать — свинья.

— Вон отсюда! — взревел Кабан и прогнал Мышонка.

Прибежал он домой, рассказал матери, как дело было. Заругалась на него Мышка:

— Ну кто же так извиняется? Ты же опять обидел доброго Кабана. По-хорошему же надо... Иди сейчас же и извинись по-хорошему.

А как извиняются по-хорошему, не сказала, а Мышонок сам еще не знал. Прибежал он на полянку, встал перед кабаном и говорит:

— Дядя Кабан, ну что на меня мамка ругается? Я ведь и вправду не знал, что твоя мать — свинья. Если бы я знал, что ты от свиньи родился, разве я бы сказал, что ты чавкаешь по-свински?

— Вон отсюда! — рявкнул Кабан и отбросил Мышонка в сторону.

Прибежал он домой, рассказал матери, как дело было, заругалась на него Мышка:

— Ну кто ж так извиняется? Вот же как надо.

Поучила его Мышка. Побежал Мышонок. Увидел его Кабан и горячо у него в груди стало:

— А, бежит сатаненок. Сейчас такое чего-нибудь скажет, что я хоть и добрый, а могу и не сдержаться.

Повернулся и пошел прочь от дуба. «Ешь ты, — думает,— мои желуди, я себе еще где-нибудь найду».

А Мышонок заприпрыгивал, закричал ему вслед:

— Дядя Кабан, ну ты куда пошел - то?.. Я ведь прибежал что сказать: что хоть и мать у тебя, свинья, и пахнет свиньей от тебя, и чавкаешь ты по-свински, все-таки ты — Кабан. И Кабан добрый, вот ушел и целую мне делянку желудей оставил.