В своей статье под заголовком «Недоразумение неоязычества» (перепечатана в «La Torre» в марте 1979 г.; французский перевод: Centra Studi Evoliani, Bruxelles, 1979) Юлиус Эвола оспаривает законность определения «языческий», которое он использовал сам в 1928 г. в своей книге «Imperialismo pagano» (Atantor, Todi-Roma). Он основывается на том, что по своему происхождению слово paganus является «пренебрежительным, зачастую даже оскорбительным определением, использовавшимся в спорах периода первой христианской апологетики». Подобное мнение представляется нам мало приемлемым, не только потому, что это слово было освящено использованием и с течением времени приобрело иное звучание, но и потому, что нередки были случаи, когда определённые движения превращали данные им презрительные прозвища в почетные (ср. пример голландских гезов). И. наоборот, Ницше предвидит эпоху, когда такие слова, как «Мессия», «Спаситель» или «Святой» будут использоваться «как оскорбления и обозначения преступников» («Антихрист»). При этом мы согласны с многими другими мыслями в статье Эволы.
О собственно языческих сторонах Возрождения см., прежде всего: Edgar Wind, Pagan Mysteries in the Renaissance (W.W. Norton. New York, 1968); и Jean Seznec, La survivance des dieux antiques. Flammarion. 1980. О тех же явлениях в Германии: Jacques Rid, L’image du Germain dans la pense et la littrature allemandes, de la redcouverte de Tacite a la fin du XVIe siecle. Contribution a l'etude de la genese d'un mythe (3 vol.. Honor Champion. 1977).
О язычестве молодого Морраса см.: Patrice Sicard, Maurras ou Maurras, GRECE, 1974.
4) О месте античности в творчестве и мысли Монтерлана см.: Pierre Duroisin. (Montherlant et l’Antiquit, these de doctoral, universit de Liege, 1979).
См. также другие сочинения Жильбера Дюрана: Science de l’homme et tradition. Le nouvel esprit anthropologique, Berg international, 1979; и Figures mythiques et visages de l’oeuvre. Berg international, 1979.
См.: Franois Fontaine. Le com plot centre Rome, in Le Figaro-Magazine. 12 avril 1980.
Тем не менее, этот город не является теократией. Суверенная, политическая функция сохраняет свою самостоятельность. С другой стороны, не град людской управляется в соответствии с правилами града Божьего, а скорее мир богов представляется как идеальное отображение мира людей.
Об этой «Церкви обрезания» см.: P. Gaultier Briand. Nazareth judo-chrtienne, Franciscan Printing Press. Jerusalem. 1971.
В христианстве «избрание» является исключительно личным вопросом. Христианская вера проводит коренное разделение внутри каждого народа (а не между народами), отделяя наиболее православных верующих от еретиков или язычников. Марксизм перевёл это разделение в мирскую плоскость, используя понятие «класса».
См. его «Правдивое слово против христиан», а также: Louis Rougier, Celse centre les chrtiens. La raction paienne sous Pempire remain. Copernic. 1977. Необходимо отметить, что подобное различие является не только диахроническим: две разновидности всегда сосуществовали — в очевидно различных соотношениях — в истории христианства: в определённой степени они соответствуют двойному лику Иисуса в паулинистской христологии: страдающего и униженного и славного и торжествующего (см.: Louis Rougier, La genese des dogmes chrtiens. Albin Michel. 1972. pp. 281–286).
См. об этом: Giorgio Locchi. Histoire et socit: critique de Lvi-Strauss. in Nouvelle cole, 17, mars-avril 1972. 81–93: и Franois-Xavier Dillmann, Un fait de civilisation: la magie dans le haut Moyen Age scandi nave, these de doctoral d'Etat (в печати).
В современном христианском богословии можно заметить довольно слабо выраженную склонность более не принимать эти вторичные антиномии столь серьёзно, но очевидно, что прошлого опыта это не отменяет.
Показательно, например, что вопрос о том, имеются ли в еврейской Библии следы веры в загробный мир, до сих пор является предметом обсуждения (см. на этот счёт статью «Эсхатология» в Encyclopedia Judaica, Keter, Jrusalem, 1974, vol. 6. col. 34–39; и: Abraham Cohen, Les routes divergentes, Minuit, 1956, pp. 34–39). Подобное положение сопровождается в иудаизме очень положительным взглядом на жизнь, которая объявляется настолько высокой ценностью, что в целом героическая жертва ею не считается достойной. Самоубийство практически отсутствует в Библии; Иова соблазняет самоубийством жена («Похули Бога, и умри», Иов. 2, 9), но он тут же отвергает это предложение. Аскеза также воспринимается двусмысленно. Покаяние рассматривается как доказательство любви к Яхве, но ортодоксальный иудаизм в целом проявляет определённое недоверие к умерщвлению плоти. Ценность жизни также определяет пределы прощения н оправдывает законную защиту (в конечном счёте даже предупредительную). Таким образом, жизнь имеет ценность как таковая, а не в силу того, что с ней делает человек посредством ее возвышения, которое может привести к её потере. Подобное же отрицание дуализма тела и души засвидетельствовано присущим иудаизму верованием в то. что после смерти жизнь покидает тело постепенно. В христианстве же, которое более склонно рассматривать земное существование как «акциденцию», отношение к жизни совершенно иное.
Джози Айзенберг и Арман Абекасси (A Bible ouverte. Albin Michel. 1978. p. 32): указывают, что еврейским глагол «bara», корень которого мы находим в слове «bereshit» («начало»), связан с наречием «bar» («вне»).
См.: Robert Guedluy. I.a cration. Descle. Tournai, 1963. p. 51.
Утверждение, соответствующее третьему канону анафем, провозглашённых Первым Ватиканским собором.
Иудейская традиция датирует события «от сотворения мира». Этот способ датировки восходит к Средневековью, а полученная цифра — 5741 г. соответствует 1980–1981 гг. — была выведена из библейской хронологии. Сегодня эта датировка истолковывается в символическом смысле; в любом случае, она свидетельствует о нежелании признать совпадение «начала времен» с чисто человеческим событием.
18) Католическая экзегетика в лице, в частности, Тремонтана (см.: Problemes du Christianisme, op. cit., pp. 47–49) считает доказанным, что у мира было начало, и разумным, что он был создан. Первое из этих суждений, связанное с экспериментальной наукой, в настоящее время опирается на споры о «большом хлопке» — возникновении вселенной тринадцать или четырнадцать миллиардов лет назад. «Всё во вселенной и в природе находится в состоянии рождения» — пишет Тремонтан (France catholique-Ecclesia, 21 mars 1980). Подобное мнение весьма спорно, как и любая теория, которая стремится подкрепить веру разумом или «доказать» вечные верования при помощи научных фактов, по природе своей подверженных изменениям и преходящих. Как пишет Нильс Бор, «цель физики заключается в том, чтобы сказать не то, что есть природа, а то, что мы можем сказать о природе». Вероятно, с теорией «большого хлопка» случится то же самое, что и со всеми другими теориями: в один прекрасный день она будет заменена или дополнена другой теорией. (Она является научной именно по причине своей правовой неполноты). В 1976 г. на парижском конгрессе Международного астрономического союза она уже оспаривалась на основании нового истолкования уравнения Хаббла. Если даже согласиться с тем, что подобное «начало» действительно имело место, не будет никаких оснований утверждать, что это начало было абсолютным, а не началом нового цикла. Вселенная в состоянии постоянного преобразования не обязательно является вселенной, имеющей абсолютную первопричину. Кроме того, если мы принимаем теорию «большого хлопка», впервые представленную каноником Жоржем Леметром (L'hypothese de Pautome primitif, Le Griffon, Neuchtel, et Dunod. 1946), должны ли мы полагать, что расширение вселенной никогда не прекратится («открытая» модель) или же, наоборот, прекратится? В настоящее время заметно преобладание скорее «открытой модели (см.: The Fate of the Universe, in New Scientist, 27 November 1980. 582–584). Мнение Тремонтана. согласно которому «множество как таковое не может произвести творение внутри самого себя», является софизмом, имплицитные постулаты которого основываются на обязательно неполном знании. Наука по самой своей природе всегда будет умалчивать о первопричинах.
См. также: Climent Rosset. Le rel. Trait de 1'idiotie. Minuit. 1977: и L'objet singulier. Minuit. 1980.
Напомним, что Тремонтан условился называть «атеизмом» язычество, признавая при этом, что данное определение, по крайней мере здесь, «неправомочно» (ibid., p. 15). Необходимо отметить, что иудаизм практически не проводит различия между тем, кто отрицает существование Бога, и тем, кто признавая это существование, отрицает, что Бог играет действенную роль в этом мире (см.: Hayim Halevy Donin, To Be A Jew, A Guide to Jewish Observance in Contemporary Life, Basic Books, New York, 1972, pp. 24 ff.).
См. в большинстве из упомянутых выше исследований гипотезы современные «неогностиков» (Raymond Ruyer. La gnose de Princeton. Des savants a la recherche d'unej religion, Fayard. 1974). гипотезы Жана Шарона о «психоматерии» или «сознательной материи», которой соответствуют электроны (Le monde ternel des ons. Stock. 1980).; также труды Кордовского коллоквиума (Science et conscience. Seuil. 1980).
См. об этом представлении о неописуемости: Henri Frankfort. Kingship and Gods. University of Chicago Press, Chicago. 1948. Pp. 342 sq.
Это множественное число («Сотворим человека…») интригует. Представляется, что речь не идёт о множественном величия. Некоторые комментаторы полагают. что Яхве обращается здесь к небесным существам, прежде всего к ангелам (в восточной церкви это место считается указанием на троическую тайну, сам Троицу).
24) См., например: Pierre Grass. L'homme en accusation. Albin Michel. 1980; и Ashley Montagu. The Nature of Human Aggression. Oxford University Press. New York. 1976.
Присутствие змея в «саду Эдема» создаёт определённый ряд проблем и сложностей богословского порядка. Книга Бытия говорит о змее, что он «хитрее всех зверей полевых» (3. 1). При этом речь не идёт о настоящем змее, потому что только впоследствии он осуждается на то. чтобы ходить на своем чреве (Быт. 3, 14). Некоторые богословы истолковывают его просто как изображение Дурной склонности в сердце человека.
Смысл убийства, совершённого Канном, породил различные истолкования, которые мы не будем здесь рассматривать. См… прежде всего: Josy Eisenberg et Armand Abecassis, Moi. le gardien de mon frere? А Bible ouverte III, Albin Michel. 1980. pp. 133–175.
В современную эпоху пришла очередь Карла Маркса утверждать, что городское пространство является по преимуществу местом «социальною отчуждения» — и, вследствие этого, предпочтительным местом освобождения человечества. Именно там. как уточнял в 1845 г. Энгельс, «прежде всего проявляется противостояние между пролетариатом и буржуазией».
См. об этом: Giorgio Locchi, Le mythe cosmogonique indo-europen, in Nouvelle cole, 19, juillet-aout 1972, 87–95.
29) Это дерево — великий ясень Игтдрасиль, ось и опора мира, корни которого достигают миров богов, великанов и людей. Именно «у ясеня Иггдрасиль (…) всякий день вершат боги свой суд» (Gylfaginning, 14). Под одним из его корней находится источник Мимира, заключающий в себе знание и мудрость.
Пять первых книг Библии, именуемые «моисеевыми» (Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие), составляют Пятикнижие или Тору. Они были окончательно составлены около 400 г. до н. э. или немного позже в эпоху Ездры (см.: Pierre-Marie Beaude, lendences nouvelles de 1'exgese, Centurion. 1979). В иудаизме выражение «Письменная Тора» (Torah SheBiktav) означает сами книги, в то время как их содержание, которое, как считается, было сообщено Яхве Моисею на Синае, представляет собой устную Тору (Torah She-B'al Peh). В более широком смысле слово «Тора» применяется к иудаистскому учению и традиционной литературе в целом. Помимо Пятикнижия, еврейская Библия включает Пророков (Neviim) и Священные писания (Ketuvim). Христиане прибавляют к этому «Новый Завет», то есть четыре Евангелия, Деяния апостолов, Послания и Апокалипсис. Слово halakha (буквально «шаг») относится к юридическим разделам Талмуда и касается применения отдельных заповедей (mitzvot) в определённых обстоятельствах, в противоположность определению aggadah, которое обозначает разделы, содержащие прежде всего истории, изречения и проповеди. Напомним, что в иудаизме текст Библии неотделим от комментариев раввинов к нему и что его прочтение может быть буквальным, символическим, аллюзивным или нумерологическим.
Мидраш в иудаизме является способом истолкования Писания, обращающимся чаще всего к легендам или проповедям.
Мы воздержимся здесь от дальнейшего разбора того, как либеральные буржуазные идеологии, а затем идеологии, порождённые социализмом и марксизмом, преобразовали иудео-христианское представление об истории, заменив «иной мир» «будущим». 'Эта тема будет разобрана в готовящейся нами книге «Швейцарская опасность. Очерк на тему/против конца истории».
Иудейская традиция отличает «Эдемский сад» от самого Эдема. Человек был помещен в сад, чтобы со временем попасть в Эдем, по не смог этого сделать из-за нарушения божественного запрета.
В первый раз употребление в пишу мяса упоминается в Библии после Потопа, когда Ной приносит жертву Яхве (Быт. 8, 20). По всей видимости, в саду Эдема Адам был вегетарианцем. В конце времён «лев, как вол, будет есть солому» (Ис. 11, 7). «Когда придёт Мессия, подтверждают Джози Айзенберг и Арман Абекасси, люди и животные станут употреблять в пищу только растительные продукты: из мира исчезнет насилие, лаже в сфере питания» (A Bible ouverte, op. cit., p. 135). Согласно этим же самым авторам, запреты в отношении питания (кошрут), установленные Торой для народа Израиля, являясь ограничениями на питание (прежде всего мясом), представляют собой напоминание об этом идеале.
Гематрическое (нумерологическое) значение еврейского слова «змей» тождественно значению слова «Мессия».
«Через каждые шесть дней мы осуществляем обрезание времени, деля его на две части» (Josy Eisenberg et Armand Abecassis. Moi. le gardien de moil frere? op. cit., p. 291).
Но и это слово всего лишь два раза написано в Библии полностью: при разговоре о творении («Вот происхождение неба и земли, при сотворении их». Быт. 2.4) и когда в Книге Руфь говорится о происхождении Давида, предка Мессии.
40) Известно, что исторические данные, касающиеся Моисея, а также Рабства египетского и Исхода, в значительной степени отсутствуют, — в том числе, что наиболее удивительно, в египетских анналах (см.: P. de Vaulx, Histoire ancienne d'Isral, Gabalda, 1971). Повествование о младенце Моисее, его выставлении на берег Нила и чудесном «спасении из воды» представляется тем более подозрительным, что похоже, что оно построено по мифологическому образцу, для которого мы имеем и иные примеры (в частности. Легенду о халдейском царе Саргоне). Известна также точка зрения — часто критиковавшаяся — высказанная Фрейдом в «Моисее и единобожии» (Gallimard, 1948). В этой поздней работе, в которой он применяет к истории Израиля интуитивные открытия своего исследования «Тотем и табу», основатель психоанализа делает из Моисея благородного египтянина из окружения Эхнатона, «монотеистического» фараона XVIII династии, якобы убитого евреями в Шиттиме. Подвергая сомнению личность Моисея, Фрейд, как представляется, прежде всего оспаривает свою собственную личность, подчёркивая при этом греховный характер своего поступка, который в конечном счёте не основывается на подлинном убеждении и остаётся неудавшимся поступком. Таким образом Фрейд показывает, каким именно психоанализом он занимается. Арнольд Мандель увидел в «Моисее и единобожии» «одно из самых антиеврейских духовных сочинений» (Autour d'un fratricide, in L'Arche, aout 1980). По данному вопросу см. также интересное исследование: Emile Gillabert, Moise et le monothismc judo-chitien. Mtanoia. Montlimar. 1976
Однако речь идёт об отдаленной перспективе, и ускорение её приближения — не обязательно благо. Такой исследователь, как Гершом Шолем, которому мы обязаны важными исследованиями по еврейской мистике, полагает, что мессианские увлечения почти всегда оказывались «фатальными» для еврейского народа: «Каждый раз, когда мессианизм вмешивается в политику, он становится очень опасным делом. Он может привести только к несчастью» (интервью Давиду Бялу в «The New York Review of Books», 14 августа 1980 г.). В качестве примера современного мессианизма Шолем приводит идеологию израильской группы Гуш Эмуним, которую он сравнивает с движением Саббатая Цви в семнадцатом веке.
Ряд авторов, например, П. Доньен (Initiation a Karl Marx, Cerf, 1970, pp. 44–46), истолковывает роль, которую отводит пролетариату Маркс, на основании прометеевского мифа. Хотя, по всей видимости, личность Прометея и оказала воздействие на Маркса, мы не разделяем данного мнения. Впрочем, и сам миф в значительной степени является двусмысленным. В своём противостоянии миру Олимпа, представляющему возвышенный образ эллинского общества, Прометей воплощает «социальный» протест негреческого слоя населения (возможно, класса ремесленников). Также необходимо принять во внимание его исповедание веры: «Я ненавижу всех богов». Только у Гёте через Прометея «человек, поднявшийся до титанического, сам завоевывает себе свою культуру и принуждает богов вступить с ним в союз, ибо в своей самоприобретенной мудрости он держит в руке их существование и пределы» (Ницше, «Рождение трагедии»).
Отметим при этом, что именно это относительное безразличие позволило христианству распространиться, постепенно сочетаясь со специфически европейским представлением о политической власти и социальной структуре.
Жак Гольдстайн также утверждает, что в определённом смысле обрезание делает из ребёнка «невесту» Яхве. Он пишет: «Общность происхождения таких слов, как араб. hatana, "совершать обрезание", и hitan, «обрезание», а также евр. haten, "тесть, свёкор", и haian, «зять», определённо говорит о связи между обрезанием и браком» (Les valeurs de la Loi. La Thora. lumiere sur la route, Beauchesne. 1980. p. 135). Впрочем, это схождение может истолковываться по-разному.
В немецком языке понятие «уродливое» передаётся словом haesslich, тот же корень, что и слово Mass — «ненависть». Из этого можно заключить, что уродство достойно ненависти. Французское слово /шУ («уродливое») происходит от герма| ского корня leid - «неприятное», «отвратительное» (современные немецкие слова Le — «зло». Leiden — «страдание»).
Представление о первобытном единобожии продолжает поддерживаться сегодня дня некоторыми адептами «Традиции». См. на этот счёт: Occhiali. Monothisme «paganisme», in Totalit, novembre-dcembre 1979, pp. 12–19.
В иудейской литературе можно найти множество текстов, посвящённых тому, каким образом необходимо различать религию и магию (см.: Jos Faut, Magic and] Monotheism, in Midstream, August-September, 1980, pp. 54–57). Известно также, что некоторые талмудические тексты (Санхедрин 43b) оспаривают мессианизм Иисуса, изображая его «магом». Эта точка зрения была развита в недавнее время с использованием небезынтересных аргументов Мортоном Смитом (Jes us the Maeician. Harper & Row, New York. 1978).
В определённых ультраортодоксальных еврейских кругах нееврейский гость не имеет права во время приёма открыть бутылку вина. Этот обычай (которому не соответствует никакое ритуальное предписание) объясняют тем, что в древности существовал языческий обычай совершать возлияния вина богам, вследствие чего, с целью избежать любой «нечистоты», употребление вина, к которому прикасался «язычник», было запрещено (см.: Jewish Chronicle, August 15. 1980).
Любопытно, что это мнение близко к мнению юного Маркса, внушённому ему не избегшим его идеализмом: «То, что я действительно себе представляю, является для меня действительным представлением и действует на меня. В этом смысле все боги, как христианские, так и языческие, действительно существовали» (Werke. Schriften. Briefe, H.J. Lieber u. P. Furth. Stuttgart. 1962, s. 75). Высказывания того же рода можно найти и у Ренана.
Известно, каким образом, особенно в Соединенных Штатах, использовалось в современную эпоху проклятие Ноя Ханаану, сыну Хама, представляющему чёрную расу: «Проклят Ханаан; раб рабов будет он у братьев своих… Благословен Господь Бог Симов: Ханаан же будет рабом ему. Да распространит Бог Иафета: и да вселится он в шатрах Симовых; Ханаан же будет рабом ему» (Быт. 9. 25–27).
См. наше предисловие к книге: Louis Rougier, Le conflit du christianisme primitif et de la civilisation antique, Copernic, 1977. pp. 7-35. См. тж.: Bouch-Leclercc], I.'intolerance religieuse et la politique, Flammarion, 1911: Henri F. Secrtan, La propagande chrtienne et les perscutions. Payot, 1915; и Charles Guignebert. Le christianisme antique. Flammarion. 1921.
См., в частности: Jules Isaac, Genesc de l'antismitisme, Calmann-Lvy. 1956: Charles Y, Olock et Rodney Stark, Christian Beliefs and Anti-Semitism, Harper & Row. New York, 1969: F. Losvky (d.), L'antismitisme chretien, Ccrf, 1970; и Rosemary Ruether. Faith and Fratricide. The Theological Roots of Anti-Semitisme, Seabury Press. New York. 1974.
Тем не менее можно отметить всё более и более заметную склонность комментаторов Библии отказываться от постоянного обращения своих взоров «в направлении совпадения знаменитых "вечных ценностей" иудаизма с универсальной моралью западного гуманизма по примеру некоторых устаревших владетелей умов разбавленного Израиля девятнадцатого столетия» (Arnold Mandel, Autour d'un fratricide, in L'Arche. aout 1980).
См. тж. книгу: Lucien Sfez, L'enferet le paradis (PUF, 1978), которая представляет собой обвинительную речь, зачастую чрезмерную и наивную, против «политической теологии», то есть «подкрепления» политики при помощи теологического манихейства, и в которой в частности исследуется то, каким образом может быть секуляризовано метафизическое противостояние абсолютов добра и зла.
В этом книге Колаковский отвечает тем людям, которые заодно с Мартином Бубером выступают за «социализм волн», свободный от изъянов «социализма необходимости». Об отношениях между утопией и религией см. тж.: Henri Desroches. Les died revs. Thisme et athisme en utopie. Descle, 1972: Thomas Molnar, L'utopie, lernelle hrsi? Beauchesne, 1973: Jean Lyon, Les utopies et le Royaume. Centurion. 1973: и Gabriel Vahanian. Dieu et l'utopie. Cerf, 1977.
До относительно недавнего времени Церковь, придерживаясь «фундаментализма», отказывалась истолковывать историю Адама в аллегорическом или символическом смысле (см.: Abb Male, Les prophties messianiques de l'Ancien Testament, in Annale de philosophic chrtienne, 1857, 292–308). Впрочем, подобное истолкование подрывает мнение св. Павла, сравнивающего Адама с Иисусом Христом: «Посему, как одним человеком грех вошёл в мир», так и мир будет спасён «по благодати одного Человека, Иисуса Христа» (Рим. 5, 12–15). Более реалистический Талмуд заявляйет: «Бог создал Адама единственным, чтобы мы видели, что тот, кто спасает единственного человека, спасает целый мир» (Санхедрин 4, 5).
См. критику предположений и основ этой идеологии в: Alain de Benoisl el Guillaume Faye. La religion des drolls de l'homme, in Elments. Janvier-mars 1981. 5-22).
См. важное сочинение на эту тему: Milton R. Konvitz, Judaism and the American Idea. Shocken Books. New York, 1980 (особенно вторую главу: The Rule of Law: Torah and Constitution, pp. 53–68).
Известно, что для некоторых ультраортодоксов создание Государства Израиль в немессианские времена уже является «идолопоклонством»: «простым и откровенным идолопоклонством», как говорит Йишайан Лейбовиц (The World and the Jews, in Forum, pintemps 1959. 83–90). (См. также: Dan V. Segre. A Crisis of Identity. Israel and Zionism. Oxford University Press. Oxford. 1980, pp. 51–73).
Впоследствии имя Эдома было символически перенесено на Римскую империю, а после константиновского компромисса — на христианскую церковь (см.: David Goldstein. Jewish Folklore and Legend, op. cit.. pp. 72–72).
Лишь чисто условно мы заставили себя принимать здесь всерьёз автора, для которого «радикальный космополитизм» должен «быть изобретен против любых общинных иллюзий» (Le testament de Dieu, op. cit., p. 162), который с настойчивостью заявляет о «фундаментальном праве каждого… на измену», незаконно отождествляя сопротивление, отказ от принадлежности и измену, который приписывает «гению иудаизма» идею Бога, «творящего Зло» (ibid., p. 237), «отсутствующего» Бога, «который покинул своё творение, покинул его навсегда» (ibid., p. 247), который, не колеблясь, делает из Плена, в котором вся иудейская традиция видит наказание, испытание в собственном смысле этого слова, наиболее примерный образец всех состояний и т. д. Тут уж ничего не скажешь — бумага стерпит все.
Карл Шмитт пишет: «Очень часто либеральная мысль не замечает Государство и политику или избегает их, предпочитая им характерную и постоянно возобновляемую полярность между двумя разнородными областями: моралью и экономикой, духом и предпринимательством (…) Все эти действия по подмене имеют своей очевидной целью подчинение Государства и политики индивидуалистической морали и, соответственно, частному праву с одной стороны, а с другой стороны — экономическим категориям, а также лишение Государства и политики их собственного смысла» («Понятие политического»).
Если Государство не может (или не хочет) утвердить себя как обычную политическую инстанцию, политика неизбежно находит для себя иные инстанции. Тогда можно сказать, что политика «подчиняет всё себе». В значительной степени это именно то, что происходит сейчас.
Св. Августин говорит, что «aitdacia отделяет душу от Бога» (De moribus I, 20). Этим словом audacia переводится здесь греческое слово, которым пифагорейцы обозначали Диаду, то есть принцип противоборства, в противоположность Единственному.
По поводу понятий «трёхчастного построения» и «основополагающей войны» мы отсылаем читателя к различным сочинениям Жоржа Дюмезиля. См. также сводку этих исследований в книге: Jean-Claude Riviere (d.). Georges Dumzil. A la dcouverte des Indo-Europens. Copernic, 1979.
Именно подобный типично агональный способ поединка предлагает в Библии филистимлянин Голиаф: «Выберите у себя человека, и пусть сойдёт ко мне. Если он может сразиться со мною и убьет меня, то мы будем вашими рабами; если же я одолею его и убью его, то вы будете нашими рабами, и будете служить нам (…) Сегодня я посрамлю полки Израильские; дайте мне человека, и мы сразимся вдвоем» (1 Цар. 17, 8-10). Как известно, это предложение было отвергнуто. Давид убивает Голиафа предательским способом, не приближаясь к нему в нарушение условий поединка: «Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида» (I Цар. 17, 50).
71) У индоевропейцев близнецы (Ашвины в ведической Индии, Кастор и Полидевк (Диоскуры) в Греции, возможно, Ньерд и Фрейр у германцев) как символ изобилия связаны с третьей — производительной — функцией. См. на эту тему: Donald Ward, The Divine Twins. An Indo-European Mythological Theme in Germanic Tradition, in George Cardona, Henry M Hoenigswald et Alfred Senn (d.). Indo-European and Indo-Europeans,j University of Pennsylvania Press. Philadelphia. 1970. pp. 405–420.
Б.-А. Леви не является исключением из этого правила. Для христианства, пишет он, «другой человек дорог просто потому, что он является человеком; для иудаизма — потому, что он является настоящим человеком и постоянно доказывает это своей твердой верностью Закону» (Le Testament de Dieu. op. cit., p. 253). Это ещё раз говорит о том, что тот, кто не верен закону Библии, не может «доказать», что он является человеком, что он по-настоящему человек, а не своего рода недочеловек. Понятно, почему во «Французской идеологии» (Grasset, 1981) тот же автор призывает к «реабилитации» «сектанства» (pp. 252–253).
Как представляется, вера в перевоплощение, особенно развития у индусов, также соответствует представлению о том, что бессмертие не подразумевает полного разрыва с чувственной действительностью. Цезарь пишет: «Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое» (De bello gallico 6, 14). Лукан, Страбон и Диодор Сицилийский высказывают тождественные мнения. Тем не менее современные исследования показывают, что вера в переселение душ в строгом смысле практически отсутствует в кельтском мире (см… Franoise Le Roux et Christian J. Guyonvarc'h, l.es druides, Ogam, Rennes, 1978)
У древних германцев понятие судьбы передавалось при помощи древнескандинавского orlg, которое посредством приставки or- (нем. ur-) отсылает к «празаконам», или при помощи древнеанглийского wyrd. которое является существительным женского рода, образованным от прошедшей формы глагола weordfian — «становиться» (ср. нем. warden).
Представляется, что предпочтение сексуальной стороны натурализма является латинским явлением, в то время как англосаксы предпочитают его утилитарную сторону, а континентальные германцы — экологическую. Помня об этнокультурном разделении исторической христианской Европы по линии древнего лимеса. можно также противопоставить «южное экс-католическое язычество», более «галльское», «северному экс-протестантскому язычеству», более мистическому.
«Недоверие к сексуальности не является частью иудео-христианской традиции, — пишет Пьер Шоню. — Несмотря на то, что в конечном счёте оно в неё вошло, оно является дополнительным по отношению к ней. Частично оно стало следствием контакта с эллинским миром и культурой» (Histoire et foi. France-Empire. 1980, p. 141). См. тж.: Claude Tresmontant, Les ides matresses de la metaphysique chrtienne, Seuil, 1962. pp. 64–65; и Les problemes de 1'athisme, op. cit.. pp. 333 sq. Эти утверждения требуют корректировки с учетом христианских выступлений против «разврата» язычников.
Языческий аскетизм в эту эпоху имеет иной характер. Э.Р. Доддс замечает по данному поводу: «Аскетизм языческих афоризмов является умеренным, если не сказать банальным: основой благочестия является владение собой (…) Идеи христианского редактора были гораздо более суровыми: если люди всё же рискуют вступить в брак, брак должен быть "соперничеством в воздержании", а самооскопление предпочтительнее порочности» (Paiens et chrtiens dans un ge d'angoisse, Pense sauvage, Claix, 1979, p. 47). Позднее церковь резко отрицательно стала относится к оскоплению; оскопленные по собственной воле отлучались от церкви и таинств.
78) Остаётся тот факт, что змей появляется сразу же вслед за сотворением Евы, — змей, иногда отождествляемый с Дурной склонностью, о котором Раши говорит, что он именно «желал» супруги Адама (комментарий к Быт. 3, 1).
«Поклонение камням, деревьям, источникам, зажигание свечей на перекрестках что это, если не поклонение дьяволу? (…) То, что женщины призывают Минерву, когда ткут, то, что они предпочитают выходить замуж в день, посвящённый Венере, то, что люди обращают особое внимание на день, в который они отправляются в путь, освящают травы, чтобы бросать с их помощью жребий, взывают к демонам посредством волшебства и делают вещи, которые ещё долго нужно было бы перечислять, всё это есть религия дьявола» (Do correctione rusticorum. 15–16).
Луи Жерне и Андре Буланже отмечают: «Никакая другая философская система никогда не придавала столь большого значения религиозным проблемам. Можно сказать, что все представления стоиков о вселенной, природе и судьбах людей зависят от богословия, что их идеал мудрости, практическая мораль — как личная, так и общественная, — имеют богословское основание» (1,е gnie grec dans la religion. Albin Michel. 1970).
Попутно укажем, что попытка Аменхотепа IV (Эхнатона) объединить египетских богов в «едином Боге» — попытка, зачастую — и на наш взгляд безосновательно представляющаяся как источник иудейского единобожия, — гораздо ближе к этому недуалистическому представлению о «едином Боге».
Во всяком случае, подобная тенденция заметна в разных частях индоевропейского мира. Franoise Le Roux и Christian J. Guyonvarc'h, например, указывают на «тенденцию кельтской религии к единобожию» (La civilisation celtique, Ogam, Rennes, 1979, p. 140).
83) См.: Giorgio Locchi, La «perspective wagnrienne» sur la musique europenne, in Nouvelle cole, 30, automne-hiver 1978. 12–28.
См.: Europas andere Religion. Die Ueberwindung der religioesen Krise, Econ, Duesseldorf, 1969; Glauben und wissen. Die Einheit europaeischer Religion und Naturwissenschaft, Econ, Duesseldorf, 1979.
Как известно, помимо влияния Августина, Лютер испытал сильное влияние Уильяма Оккама и его учеников (Жана Буридана. Пьера д'Айи, Жана Жерсона). Иногда кажется, что он является приверженцем via moderna, которая показывает несостоятельность «универсалий», то есть общих понятий, представляющих в абстрактной форме общий «абсолютный» элемент всех элементов одной и той же категории. Номиналистская теория о двух «уровнях правды» повлияла на многих немецких богословов, включая Габриэля Биля (ум. в 1495 г.).
Именно той важностью, которую реформационное движение придаёт вере, оно кажется нам близким исламу. Луи Массиньон говорит: «Израиль — это надежда, христианство — это милосердие, ислам — это вера».
См. по этому поводу классический комментарий Сигурдура Нордаля к «Volusp» (Wissenschaftliche Buchgesellschaft. Darmstadt, 1980. pp. 145–154: «Ihr werdet sein wie Goetter»).
Один из основных принципов антиредукционизма заключается в том. что совокупность не сводится к сумме своих составных частей. Этот принцип был применен к политической социологии Густавом Ле Боном («Психология толп», 1895 г.), к музыковедению фон Эрснфельсом (Ueber Gestaltqualitaeten. 1890 г.). к психологии гештальт-теорией. к биологии Людвигом вам Берталаиффи, к физике Эристом Махом, к истории Вильгельмом Дильтеем и т. д.
Монтерлан, для которого противоречие есть «основание жизни духа» (Un voyageur solitaire est un diable, Gallimard, 1961. p. 204), указывает на огромное влияние, которое оказал на него Гераклит: «первый из моих отцов» — пишет он в «Tout feux teints» (Gallimard, 1975. p. 103). Процитируем также Дрие Ла Рошеля: «Если это противоречиво, не важно: противоречие разрешается в единстве факта» (La comdie de Charleroi. Gallimard. 1934. p. 170).
В своей книге «Иов или избыток зла» (Grasset, 1978) Филипп Немо утверждает. что «избыток зла» возмещается «избытком даров», что по определению всё, выходящее за пределы мира, равно Богу — как избыток добра, так и избыток зла, а также что зло «доказывает» существование Бога. Подобная точка зрения удовлетворит только тех. кто очень сильно желает её принять. Мы скорее склонны обратиться к «ответу Иову», который даёт Карл Г. Юнг в своей книге «Психология и религия», особенно к тому, как Бог авраамического единобожия, воспринимаемый как «высочайшая и величайшая ценность», являет себя человеку во множественных и различных образах.
По крайней мере, в иудаизме признаётся, что человек никогда не может полностью уничтожить в себе Дурную склонность. Праведник (цадик) — это не человек, творящий одно только добро, а человек, который творит больше добра, чем зла.
Об отношениях между моралью, культурой и теорией ценностей см.: Arnold Gehlen, Moral und Hypermoral. Eine Pluralistische Ethik. Athenaeum, Frankfurt/M.-Bonn. 1969; и Helmut Kron, Ethos und Ethik. Der Pluralismus der Kulturen und das Problem de.s ethischen Relativismus, Athenaeum. Frankfurt/M.-Bonn. 1960.
Юнгер затрагивает здесь древнюю мифологическую тему скрытых кладов, поднимающихся время от времени на поверхность в смутные времена, когда и мёртвые императоры, «спящие» вместе со своими войсками в глубинах гор восстают, чтобы спасти свои народы. Тогда сокровищами можно завладеть, что и делает Мефистофель в первом «Фаусте».