Как ни крути - помрешь

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Меня пронзило страхом. Кистен почувствовал, резко втянул воздух, словно я его ударила. Я застыла, понимая по его растущему голоду, что не только топающих по трапу типов мне надо бояться. С колотящимся сердцем я нырнула в машину. Кистен. бросил мне плащ и ключи, хлопнула дверь. Пока он обходил машину, я сунула ключ в зажигание. Кистен сел на сиденье, и мотор зарокотал одновременно со стуком двери.

Те трое повернули и быстрой пробежкой направились к «БМВ» старой модели.

– На этом они нас не догонят, – фыркнул Кистен. Дворники принялись сметать снег, он включил передачу, и я оперлась на приборную доску, когда он рванул с места. Нас занесло, он вырулил на улицу и проскочил на желтый. Назад я не смотрела.

Кистен сбавил скорость, когда трафик стал плотней; под грохот собственного пульса я влезла в плащ и застегнула ремень безопасности. Кист врубил печку на полную, но пока она гнала только холодный воздух. Без амулетов я чувствовала себя голой. Черт, мне надо было взять хоть что-то, но ведь я думала, это просто свидание!

– Прости, – сказал Кистен, резко поворачивая влево. – Ты была права.

– Ты идиот! – заорала я. В узком пространстве машины крик вышел ужасный. – Никогда, никогда за меня не решай, слышишь? У них там оружие, а у меня – голые руки!

Остаток адреналина заставил меня кричать громче, чем я собиралась, и я покосилась на вампира, опомнившись: в памяти всплыла чернота его глаз, когда его окатило моим страхом. Может, он и выглядит безобидным в этом итальянском костюме, с прилизанными волосами, но он совсем не безобидный. Он способен перемениться – глазом моргнуть не успеешь. Господи, как же я сюда попала?

– Я извинился, – сказал Кистен, не отрывая взгляда от дороги с ее убегающими назад освещенными, неотчетливыми из-за снега зданиями.

В его голосе явственно звучало раздражение, и я решила прекратить ор, пусть и не перестала еще злиться и трястись. Кроме того, он не трусил, не вымаливал прощения, и его спокойное признание сделанной ошибки не так и плохо было – для разнообразия. – Ладно, проехали, – кисло сказала я, не готовая еще простить, но и зацикливаться на вопросе не намеренная.

– Черт, – сказал он, глянув в зеркало заднего вида и стискивая зубы. – Они у нас на хвосте.

Кистен вдруг повернул направо, и я рот открыла от изумления. Дорога перед нами была абсолютно пустая – темный туннель в сравнении с огнями и безопасностью торговой улицы, оставшейся позади.

– – Что ты делаешь? – спросила я, слыша нотку страха в собственном голосе.

Он еще смотрел назад, когда на дорогу перед нами выскочил черный «кадиллак» и стал боком, перегородив путь.

– Кистен! – крикнула я, упираясь руками в панель.

Он ругнулся и выкрутил руль, я взвизгнула. Головой я стукнулась о стекло и проглотила крик боли. Не дыша, я почувствовала, как машину занесло, и мы заскользили по льду. Не переставая ругаться, Кистен задействовал все свои вампирские рефлексы – но машина сопротивлялась. Мы ударились в бордюр, маленький «корвет» дернулся в последний раз и застыл, мелко дрожа.

– Сиди здесь. – Кистен потянулся к дверце. Из «кадиллака» вышли четверо в черных костюмах. Еще трое сидели в «БМВ» позади нас. Все колдуны, как пить дать, а я – вот она, красавица, при двух косметических амулетах. В некрологах классно будет смотреться.

– Кистен, подожди! – позвала я.

Уже взявшись за ручку, он оглянулся. От черноты его глаз у меня в груди похолодело. О Господи, он на них охотиться станет!

– Все будет о'кей, – сказал он, низкий рокочущий голос достал меня до самых печенок.

– Откуда ты знаешь? – прошептала я.

Высветленная бровь изогнулась на такой малый градус, что я даже не уверена была, что она изогнулась.

– Потому что если они меня убьют, я умру – и достану их всех. Они хотят… поговорить. Оставайся в машине.

Он вышел и захлопнул дверь. Машина осталась на ходу, от рокота двигателя у меня мускулы напряглись – один за другим. На ветровом стекле таял снег, я выключила дворники. «Оставайся в машине», – нервно хмыкнула я. Глянув назад, я увидела троих из «БМВ», они тоже шли сюда. Фары с болезненной резкостью высветили Кистена – он шел с открытыми руками навстречу тем четырем; вроде бы беспечно, только я знала, что это одна видимость.

– Черта с два я в машине останусь, – сказала я, берясь за ручку и вылезая на холод.

Кистен обернулся.

– Я тебе сказал оставаться в машине. – Я проглотила страх при виде его помертвелого лица.

Он уже абстрагировался от того, что предстояло сделать.

– Угу, сказал, – согласилась я, заставляя себя держать руки по швам.

От холода я вся тряслась.

Он помолчал секунду, явно колеблясь. Идущие к нам типы рассредоточились, мы оказались в кольце. На лицах у них даже в темноте видна была уверенность. Для полноты картины им не хватало только ломика или бейсбольной биты – по ладони постукивать Но они все были колдуны. Их сила в магии.

Я медленно выдохнула, переступила с пятки на носок в своих плоскостопых ботинках. Чувствуя прилив адреналина, я шагнула вперед под свет фар и встала спиной к спине Кистена.

Черный голод у него в глазах пошатнулся на миг.

– Рэйчел, прошу, подожди в машине, – сказал он голосом, от которого у меня мурашки побежали. – Это много времени не займет, а ты здесь замерзнешь.

Он беспокоится, чтобы я не замерзла? – подумала я, глядя как тpoe из «БМВ» образуют живую стенку за нашими спинами.

– Их здесь семь колдунов, – тихо сказала я. – Чтобы создать сеть, достаточно троих, а удерживать ее может один.

– Верно, но мне хватает трех секунд, чтобы уложить человека.

Наши противники тоже медлили. Есть причина, по которой)В не посылала колдунов ловить вампиров. Может, семерых на одного и хватит, но без потерь у них не обойдется.

Я рискнула глянуть через плечо. Четверо из «кадиллака» смотрели на типа в длинном пальто, выбравшегося из «БМВ». Главный, подумала я и решила, что слишком уж он в себе уверен – глядя, как он поправляет пальто и кивает окружившим нас колдунам. Двое шагнули к Кистену, трое отступили на шаг. Губы и руки у них двигались. У меня волосы на шее встали дыбом от внезапного дуновения силы.

Как минимум трое лей-линейщиков, предположила я и застыла, когда один из приближающихся вытащил пистолет. Черт!… Кистен из мертвых восстанет, но я-то нет.

– Кистен… – тонким голосом позвала я, не отрывая взгляд от пистолета.

Кистен метнулся вперед, и я вздрогнула. Он оказался рядом со стрелком в долю секунды. Выстрел. Ахнув, я нырнула вниз, ослепнув от фар «корвета». Скорчившись за машиной, я увидела, что один из колдунов упал – но не тот, что с оружием.

Почти неразличимые в темноте лей-линейщики сходились, что-то бормоча и маша руками; еще шаг – и сеть натянулась. Кожу закололо, когда плетение упало на нас.

Двигаясь слишком быстро для взгляда, Кистен схватил того с пистолетом за запястье. Хруст кости отчетливо был слышен в мерзлом воздухе. У меня живот свело, когда колдун заорал, падая на колени. Кистен проводил его мощным ударом в голову. Кто-то закричал. Пистолет выпал, и Кистен поймал его, не дав упасть в снег.

Мелькнув рукой в воздухе, вампир перебросил пистолет мне, я потянулась его поймать. Металл блеснул на миг в свете фар и тяжело упал мне в руки – неожиданно горячий. Я дернулась на новый выстрел, пистолет выпал из рук.

– Попробуй этот отними! – крикнул Кистену тип в плаще.

Я выглянула из-за капота «корвета»: у него тоже был пистолет. Глаза широко распахнулись, когда я увидела, как надвигается на меня чья-то черная тень. В руке у колдуна зрел оранжевый шарик безвременья. Я зашипела, когда он улыбнулся и запустил шаром в меня.

Не так уж приятно шлепаться на припорошенный снегом лед, но я шлепнулась ничком. Безвременье ударило в машину и отрикошетило, рассыпавшись дождем воняющих серой искр. Мокрая грязь пропитывала одежду, но от удара и холода в голове прояснилось.

Упершись руками в мерзлый асфальт, я поднялась на ноги. Моя одежда… Моя одежда! Брюки на шелковой подкладке сверху донизу заляпала грязная снежная каша.

– Глянь, что ты наделал! – заорала я в бешенстве, стряхивая с себя снег.

– Ты, сволочь! – крикнул Кистен, и я развернулась.

Вокруг него валялись на земле три колдуна. Тот, что швырялся безвременьем, дернулся от боли, и Кистен злобно его пнул. Как он так быстро успел?

– Ты мне краску сжег, падла!

Лицо Кистена изменилось в одно мгновение. С почерневшими глазами он рванулся к ближайшему лей-линейщику. Тот открыл рот, но на большее времени у него не хватило.

Кулак Кистена впечатался ему в башку. Что-то противно хрупнуло, и колдун обмяк. Безвольно болтая руками, он пролетел по воздуху прямо под колеса собственного «кадиллака».

Развернувшись еще до того, как первый лей-линейщик при-юмлился, Кистен прыгнул ко второму, ударив ногой с разворота. Элегантный ботинок вмазал обалдевшему колдуну под коленки. Человек закричал, ноги у него подогнулись. Следом с пугающей отчетливостью прозвучал удар по горлу. Треск хряща и влажное бульканье вызвали у меня спазм.

Третий бросился бежать. Глупо, чертовски глупо с его стороны.

Кистен пролетел разделяющие их десять футов в одно мгновенье. Схватив бегущего за руку, он завертел его по дуге. Щелчок выходящего из сустава плеча подействовал на меня как пощечина. Едва не сблевав, я прижала руку к животу. Мгновение, побольше.

Кистен остановился перед последним оставшимся колдуном на восьми зловещих футах. Я вздрогнула, вспомнив глаза Айви в такие моменты. Колдун держал пистолет, но фига с два он ему поможет.

– Хочешь в меня выстрелить? – прорычал Кистен. Колдун ухмыльнулся. Я почувствовала, как он прикасается к линии. Мой предупреждающий крик не запоздал.

Кистен метнулся вперед и вцепился колдуну в глотку. Глаза у того полезли на лоб от страха и нехватки воздуха. Пистолет выпал, руки безвольно повисли. Кистен излучал агрессию, плечи у него напряглись. Глаз я не видела и смотреть не хотела. Зато колдун видел – и испугался до чертиков.

– Кистен! – крикнула я, боясь вмешиваться. О Господи, не надо. Не хочу этого видеть!

Кистен замер; я подумала, не слышит ли он, как колотится у меня сердце. Медленно, словно борясь с собой, Кистен подтянул колдуна ближе к себе. Тот задыхался, ловил воздух ртом. Лицо у него побагровело, и в свете фар блестела струйка слюны в углу рта.

– Скажи Саладану, что я приду повидаться, – почти прорычал Кистен.

Я вздрогнула, когда мелькнула Кистенова рука, и колдун взмыл в воздух. Приземлился он головой в неработающий фонарь, и от сотрясения лампа замигала и вспыхнула. Я боялась шелохнуться. Кистен повернулся и остановился, увидев меня в свете фар под сыплющимся с неба снегом. Он стер со своего пальто влажное пятно. Глаза у него зияли пугающей чернотой.

Сжавшись от напряжения, я оторвала от него взгляд и посмотрела вслед за ним на поле битвы, ярко освещенное тремя парами фар и одним уличным фонарем. Повсюду валялись колдуны. Тот, с вывихнутым плечом, проблевался и пытался забраться в машину. Где-то неподалеку лаяла собака, на освещенном окне шевелилась занавеска.

Я взялась рукой за живот, меня тошнило. Я впала в ступор. О Господи, я впала в ступор! Я расслабилась и стала легкомысленной, потому что смертный приговор с меня сняли. Но опасность-то всегда остается, потому что профессия у меня такая.

Кистен шагнул ко мне, вокруг черных зрачков едва намечались синие радужки.

– Я тебя просил оставаться в машине, – сказал он. Когда он взял меня за локоть и повел к «корвету», я вся напряглась, но молча пошла.

Он на меня не злился, и мне не хотелось привлекать его внимание к бьющемуся сердцу и не унимающемуся страху. Но покалывающее предчувствие заставило меня остановиться. Выдернув руку у Кистена, я повернулась, глядя вокруг круглыми глазами.

У фонаря раненый колдун приоткрыл веки; лицо у него искажено было болью.

– Ты проиграла, сука, – сказал он и прошептал странное слово на латыни.

– Берегись! – крикнула я, отталкивая Кистена прочь.

Он отпрыгнул, с вампирской грацией восстановив равновесие, а я поскользнулась и шлепнулась. Все во мне содрогнулось от дикого крика. С заходящимся сердцем я с трудом поднялась па ноги и первым делом глянула на Кистена. Вампир был в порядке. Орал колдун.

Я в ужасе зажала рукой рот, глядя, как объятое безвременьем тело корчится на заснеженном тротуаре. Страх стал еще сильней, когда летящий во все стороны снег окрасился красным. Кровь сочилась у него из пор.

– Господи Боже, – прошептала я.

Он кричал не переставая, жуткие звуки будили во мне первобытный ужас. Кистен подбежал к нему, я не могла его остановить – колдун истекал кровью, крича от страха и боли. Он давил на все инстинкты, которые только были у вампира. Я отвернулась, оперлась дрожащей рукой на теплый капот рокочущего «корвета». Вот-вот сблюю. Точно знаю.

Голова у меня вскинулась, когда крики оборвались влажным хрустом. Кистен поднимался с четверенек, лицо было жуткое, злобное. Опять залаяла собака, оглашая промерзшую ночь звуками тревоги. Из вялой руки колдуна выкатилась пара кубиков, Кистен их подобрал.

В голове у меня стало пусто. Кистен вдруг оказался рядом со мной, за плечо подталкивая в машину. Я не стала сопротивляться, обрадованная, что он не поддался вампирским инстинктам, и не понимающая, почему не поддался. Как бы то ни было, вампирская аура с него полностью спала, глаза стали нормальные, а реакция только чуточку ускорена.

– Он не мертв, – сказал вампир, подавая мне кости. – Они все живы. Я никого не убил, Рэйчел.

Я подумала, какая ему разница, что я думаю? Я до боли сжала пластиковые кубики в ладони.

– Пистолет подбери, – прошептала я. – На нем мои отпечатки. Не подав виду, что меня слышал, он подоткнул мое пальто и захлопнул дверь.

Острый запах крови заставил меня глянуть вниз, я раскрыла руку. Кубики были липкие от крови. Живот скрутило, я закрыла рот замерзшим кулаком. Это была та пара, которой я играла в казино. Все вокруг видели, как я их целовала; он пытался ими воспользоваться в качестве фокуса. Только я с ними связь не установила – и черные чары обратились на их создателя.

Я смотрела в окно, стараясь дышать ровно. Это я должна была там лежать, разметав руки и ноги в кровавой снежной каше. Саладан припас меня как темную карту в колоде и приготовился разыграть, чтобы вернуть перевес на свою сторону. А я стояла столбом, настолько растерявшаяся от шока и отсутствия амулетов, что даже круг защитный не поставила.

Свет на миг вспыхнул ярче: это Кистен шагнул под фары, наклонился и поднял пистолет. Вампир встретился глазами с моими – усталыми и измученными, – но тут тихое движение за спиной заставило его развернуться. Кто-то пытался сбежать.

Я застонала чуть слышно, когда Кистен в несколько невероятных прыжков догнал бегущего и поднял за грудки в воздух. Колдун заскулил; мольба о пощаде проникала мне прямо в мозг. Я твердила себе, что жалеть его глупо, что они куда хуже хотели обойтись со мной и Кистеном. Но Кистен всего лишь с ним заговорил – зашептал в ухо, касаясь лицом.

А потом театрально швырнул на капот «кадиллака» и вытер пистолет подолом его же плаща. После чего бросил пистолет и ушел.

Сгорбившись от жуткой смеси злости и тревоги, Кистен дошел до машины. Я не заговорила с ним, когда он сел на сиденье и включил дворники. Тоже молча, он принялся маневрировать, выводя машину из ловушки, образованной двумя перегородившими дорогу автомобилями.

Я держалась за дверную ручку, ни слова не говоря, пока он сдавал назад, выкручивал руль и снова пробирался вперед. Наконец мы оказались на свободе, и Кистен дал по газам. У меня глаза округлились, когда на льду нас занесло влево, но шины нащупали покрытие и мы пошли вперед. Выезжали мы в ту же сторону, откуда приехали, под плавный звук набирающего обороты двигателя.

Кистен вел машину, двигаясь слишком быстро и резко; я молчала. Огни вспыхивали впереди, пробегали по лицу вампира, осунувшемуся от тревоги. У меня в груди лежал ком и в спине кололо. Он знал, что я пытаюсь понять, как мне на все это реагировать.

Смотреть на него было захватывающе и одновременно жутко. Жизнь с Айви приучила меня, что вампиры изменчивы будто серийные убийцы – только что милые и забавные, а минуту спустя – агрессивные и опасные. Я это знала умом, но видеть наяву все равно было страшно.

С трудом сглотнув слюну, я глянула на себя и обнаружила, что сижу сжавшись как накачавшийся бурундук. Я заставила себя расцепить руки и расправить плечи. Недоуменно глядя на окровавленные кубики в своей ладони, я услышала шепот Кистена:

– Я бы не взял тебя с собой, Рэйчел. Я не знал! Дворники мерно шаркали по стеклу. Наверное, надо было мне остаться в машине.

В голосе слышались виноватые нотки. Опустив глаза, чтобы не встретиться с ним взглядом, я открыла бардачок и нашла какой-то клочок тряпки. Трясущимися пальцами я вытерла кости и, поколебавшись секунду, бросила их в сумочку.

Порывшись еще, я отыскала влажные салфетки. Первую я без особой радости подала Кистену, второй вытерла руки сама. Кистен с легкостью вел машину по заснеженным, полным транспорта улицам, и одновременно тщательно вытирал у себя под ногтями. Закончив, он протянул руку за моей использованной салфеткой, я отдала. На моем сиденье сзади была подвешена маленькая корзинка для мусора, и он без труда потянулся и забросил в нее обе салфетки. Руки у него были тверды, как у хирурга. Я сжала пальцы в кулаки, скрывая дрожь.

Кистен сел поудобнее – я почти видела, как он усилием воли избавляется от напряжения. Мы проехали половину Низин, перед нами ярко горели огни Цинциннати.

– Хрусть, хрясь, шмяк! – сказал он, улыбнувшись.

– Прошу прощения? – изумилась я. Он улыбнулся еще, чуть виновато, не разжимая губ.

– Хрусть, хрясь, шмяк, – повторил он. – Как хлопья кукурузные в тарелке. С таким звуком они разлетались.

Я приподняла брови, криво улыбнулась, вытянула ноги к обогревателю. Если я сейчас не засмеюсь, то заплачу. Плакать мне не хотелось. Да, он у меня на глазах разметал ковен черных магов с изящной легкостью хищника, но если он намерен говорить о кукурузных хлопьях, то пусть.

– Не на высоте я сегодня был, а? – заметил он, снова поворачиваясь к дороге.

Я промолчала, не зная, что сказать.

– Рэйчел, – тихо сказал он. – Прости, что тебе пришлось это видеть.

– Давай об этом не будем? – попросила я, вспоминая жуткий, полный страдания крик того колдуна. Я и так знала, что Кистен не белый и пушистый – вспомнить хоть, кто он и на кого работает, но увидев собственными глазами, я испытывала одновременно отвращение и восторг. Я агент-оперативник, насилие – часть моей жизни. Не могла я запросто сказать, что он поступил мерзко, не бросая тень на собственную профессию.

Хоть глаза у него заливала чернота, и инстинкты вопили, он действовал быстро и решительно, двигаясь со скупой грацией, которой я завидовала. Больше того, все это время я чувствовала, что Кистен не выпускает меня из виду, следя за тем, что мне угрожает.

Я впала в ступор, а он меня защищал.

Кистен плавно разогнался на зеленый свет, вздохнул, явно не подозревая о том, что у меня на уме. Он повернул к церкви; подсвеченные часы на колокольне утверждали, что сейчас половина четвертого. Поездка в ресторан уже никак не манила, но меня все еще трясло, а если Кистен не накормит меня ужином, мне придется доедать оставшийся с обеда рис вперемежку с сырными крекерами. Фу.

– Как насчет «Микки-Д»? – предложила я.

Это же свидание было, черт возьми. Всего лишь целомудренное свидание.

Кистен удивленно вскинул голову. Разинув рот, он едва не въехал во впереди идущую машину, ударив по тормозам в последний момент. Привычная к манере езды Айви, я успела упереться и только качнулась вперед-назад.

– Ты все еще хочешь со мной поужинать? – спросил он, гляди, как тип перед нами кричит неслышные оскорбления в зеркало заднего вида.

Я пожала плечами. С ног до головы заляпана грязным снегом, волосы висят, нервы ни к черту – если я сейчас чего-нибудь не съем, то начну собачиться. Или меня стошнит. Или еще хуже.

Кистен сел прямее, задумчивое выражение сгладило заострившиеся черты. В позе промелькнул намек на его привычную наглую повадку.

– Ну, я сейчас могу предложить только фаст-фуд, – пробурчал он, но я видела, как он обрадовался, что я не требую везти меня домой. – А я хотел на тот выигрыш сводить тебя в Кэрью-Гауэр поужинать на рассвете.

– Сироткам деньги больше нужны, чем мне – ужин на верхушке Цинциннати за бешеные деньги, – сказала я.

Кистен рассмеялся, и мне стало легко отбросить последние страхи. Он спас меня, когда я впала в ступор. А больше такого не повторится. Никогда в жизни.

– Э-э… Не получится ли у тебя как-нибудь… не ставить Айви и известность обо всем этом? – спросил он.

Я улыбнулась напряжению в его голосе.

– Это тебе дорого обойдется, клыкастик.

Простонав, он повернулся, изображая задумчивость и беспокойство.

– Так и быть, я готов предложить тебе за молчание самый иольшой стакан коктейля, – объявил он, и я подавила дрожь от ого шутливо-зловещего тона.

Угу, дура я, да. Но я жива, и это благодаря ему.

– Шоколадного, – уточнила я. – И по рукам. Кистен улыбнулся шире и спокойней взялся за руль.

Я откинулась на нагретые кожаные подушки, отодвигая на задний план маленькую, совсем маленькую тревожную мыслишку. Так что же мне сказать Айви?