Как я был вундеркиндом

ГРИША БЕЖИТ ПО СЛЕДУ

По-мальчишечьи весело, будто заложив два пальца в рот, свистел ветер. Мороз кусал нос и щёки. Снег скрипел под ногами, как новые неразношенные ботинки. Сжимая в руке автомат, я крался следом за Гришей. Автомат был пластмассовый, ствол красного цвета, а приклад — чёрного.

Гриша в правой руке держал пистолет, а в левой — сразу два поводка, на которых были его собачки — Уголёк и Кнопка. Собаки то тянули в разные стороны, то бежали рядом.

Гриша шипел на них:

— Тише, черти, мы на вражеской территории…

Но собаки не хотели понимать, что они на войне. Они были рады, что Гриша вывел их на прогулку после долгого заточения. Почуяв волю, Уголёк и Кнопка радостно лаяли и носились по снегу.

— Закрой им рот, — попросил я. — Они нас выдадут…

— Что я с ними могу поделать? — расстроился Гриша. — Они совсем не умеют в войну играть.

Крадучись, мы обошли вокруг дома. Наших противников нигде не было. Ничего удивительного, услышав Гришиных собак, они надёжно спрятались.

— Собаки нарочно подыгрывают противнику, — рассердился я. — Они предупреждают его о нашем появлении…

— Тоже скажешь, — обиделся за собак Гриша. — Сам топает, как слон. Тебя за сто километров слышно.

Я не успел ничего ответить Грише, потому что в ту же минуту застрекотал автомат и следом за ним раздался мальчишеский голос:

— Падай, падай! Почему ты не падаешь? Ты же убитый…

Я растерянно глянул на Гришу. Мой друг застонал, гримаса боли искривила его лицо. Он прижал обе руки к груди, стараясь закрыть рану, и стал медленно оседать вниз. Последний раз вскрикнув, он растянулся на снегу, картинно разбросав руки.

— А ты чего не падаешь? Падай, падай, — как заведённый, повторял Андрей — мальчишка, у которого не было двух передних зубов, — то ли сами выпали, то ли потерял на войне.

Я отмахнулся от него и от двух его друзей, которые вовсю строчили по нас из автоматов. Умереть так здорово, как Гриша, я всё равно бы не сумел. Так красиво умирают только в кино. А чего зря валяться в снегу?!

Увидев, что их хозяин лежит неподвижно и не подаёт никаких признаков жизни, собаки завыли. Они хватались зубами за Гришину одежду, тянули изо всех сил, пытаясь поднять своего повелителя.

— Падай, падай, — истошно вопил Андрей. — Гришка, скажи своему вундеркинду, что он убит…

И тут случилось невероятное. Зарычав, Уголёк и Кнопка бросились в атаку на наших врагов. Андрей стал отбиваться от собак, а те рычали и пытались его укусить. А два его друга со всех ног кинулись наутёк.

— Гришка, — закричал Андрей, увёртываясь от собак. — Скажи им, что это нечестно.

Гриша сел на снегу, свистнул. Собаки оставили в покое Андрея и бросились на зов своего хозяина. Гриша обнял ошалевших от радости собак.

— Ладно, ваша взяла. — Мой друг поднялся на ноги. — Может, ещё разок сыграем?

— Сыграем, — согласился Андрей. — Только, чур, мы снова прячемся… Мы ж победили…

Друзья Андрея осторожно стали приближаться к нам.

Гриша взял Уголька на руки и подошёл к Андрею:

— Давайте договоримся, через дорогу не переходить.

На всякий случай Андрей отодвинулся от Уголька, но я заметил, как Уголёк успел зубами схватить пуговицу на пальто нашего противника.

— Не будем, — кивнул Андрей и скомандовал своим друзьям: — Айда прятаться.

Когда они убежали, Гриша спросил у меня:

— А ты чего не падал? Если убили, надо падать… Такое правило…

— Прямо в снег? — удивился я.

— Прямо. А что? Снег мягкий.

— Собак ты отведи в подвал, — посоветовал я Грише. — Из-за них мы проиграли.

— Ни в коем случае, — решительно замотал головой мой друг. — А проиграли мы из-за себя, а не из-за них… С ними мы сейчас выиграем…

Я хмыкнул. Ну Гриша! Без своих собачек пяти минут прожить не может.

Неожиданно Уголёк вырвался из Гришиных рук и спрыгнул на снег. Шерсть у него взъерошилась, он зарычал, а потом припустил со всех лап к соседнему пятиэтажному дому. Проваливаясь с головой в снег, Кнопка побежала за своим приятелем.

— За мной! — крикнул Гриша и, взрывая ногами снег, скатился по склону вниз к пятиэтажному дому.

Поколебавшись секунду, я плюхнулся на снег и съехал вслед за Гришей. Что случилось с собаками? Куда они помчались?

Обогнув дом, я догнал Гришу на детской площадке. Мой друг оглядывался по сторонам.

— Где они?

— Кто? — не понял я.

— Да собаки. — Гриша не мог стоять, от нетерпения переминался с ноги на ногу. — Не слышишь?

— Не слышу, — повертел я головой. — А чего они побежали?

— За Андреем, — подмигнул мне Гриша. — Ты видал, что Уголёк куснул его пуговицу? Раз куснул, значит, понюхал… Теперь Андрей от нас не уйдёт. Военная хитрость, понял?

Ну и Гриша! С ним не пропадёшь. Теперь я ни капельки не сомневался, что мы победим. Куда бы Андрей и его ребята ни спрятались, наши собачки их найдут, они их из-под снега достанут.

Будто в подтверждение моих мыслей, раздался лай.

— Это они! — радостно крикнул Гриша. — За мной!

Мы кинулись к детскому саду, перелезли через ограду, промчались мимо малышей, которые сидели с воспитательницей в беседке. Малыши перепугались и затихли. А мы снова перебрались через ограду, но уже на противоположной стороне.

Лай раздавался возле овощного магазина. Мы понеслись туда. Перепрыгивая через пустые ящики, разбросанные прямо на снегу, мы дважды обежали вокруг магазина. Ни Андрея с друзьями, ни собачек нигде не было.

Снова послышался лай. Мы побежали и вскоре очутились на дороге. Лай доносился из парка, который был на той стороне дороги.

Мы остановились, пропуская машины. Выбирали удобный момент, чтобы преодолеть препятствие.

— Они нарушили обещание, — тяжело дыша, проговорил я, — и спрятались в парке.

— Сейчас мы их оттуда выкурим, — не унывал Гриша. — Но когда же машины пройдут?

Тяжело урча на подъёме, мимо нас шли грузовики. Пробегали легковушки. Неторопливо плыли троллейбусы.

Мы не вытерпели и проскользнули между машинами на противоположную сторону улицы. Не сбавляя скорости, побежали по аллее парка. Лай уводил нас всё дальше и дальше.

Наконец парк окончился. Прямо перед нами на горку взбирались разноцветные дома. Здесь мы остановились. Лая не было слышно, да и забрели мы далеко от своего дома.

У меня впервые закралось сомнение: а за нашими ли собаками мы всё время мчались, высунув языки? Может, за другими? Вон их сколько в каждом дворе.

Недалеко от нас остановился автобус. Из него высыпали люди. Я рассеянно глянул на них. И вдруг одна женщина радостно кинулась ко мне.

— Здравствуй, Сева! Как я рада тебя видеть!

Я узнал Янину Станиславовну, моего бывшего тренера по плаванию.

— Здравствуйте!

Я тоже обрадовался, что её вижу.

— Как ты поживаешь? — взяв за плечи, Янина Станиславовна поворачивала меня туда-сюда.

— Хорошо, — ответил я. — А как вы?

— Нормально, — сказала Янина Станиславовна.

Гриша дёрнул меня за рукав. Мол, кончай разговоры, бежим дальше, время не ждёт.

Но я уже спросил:

— Как там ребята? Как Игорь?

— Я их давно не видела, — ответила Янина Станиславовна.

— Почему?

— Я уже не работаю в бассейне, — призналась Янина Станиславовна.

— Почему? — снова спросил я и внезапно догадался: — Из-за меня?

— Нет, что ты! — решительно вскинула голову Янина Станиславовна. — Наверное, это не моё призвание — быть тренером.

Она стояла передо мной, совсем немного выше меня, очень похожая на девчонку.

И вдруг она мне показалась ужасно маленькой и беззащитной. А я себе показался ну прямо-таки великаном, которому достаточно только мизинцем шевельнуть, чтобы спасти Янину Станиславовну.

— Ты, значит, после того… — Янина Станиславовна замялась, — после того случая в бассейн не ходить?

— Нет, — сказал я. — А где вы теперь работаете?

— В школе, учителем физкультуры, — ответила Янина Станиславовна. — Ну, будь здоров, Сева.

— До свидания, Янина Станиславовна.

Я стоял и смотрел, как она быстро идёт по улице. Ну совсем как девчонка, которая торопится домой из школы.

Нет, это из-за меня она больше не работает в бассейне. Конечно, её ученик, то есть я, чуть не утонул, как же ей можно доверить жизнь детей? Так говорила бабушка. Так, наверное, подумал и директор бассейна.

— Сколько ты стоять будешь? — налетел на меня Гриша. — Из-за тебя мы след потеряли…

— А ты уверен, что мы за твоим Угольком бежали? — напрямик спросил я.

— Не уверен, — Гриша почесал затылок.

И я понял, что он давно сомневается, по верному ли следу мы бежим, но просто не хочет признать, что собаки его подвели.

— А чего ты с этой тёткой разболтался? — сердито спросил Гриша.

— Она не тётка, — ответил я. — Она — мой тренер по плаванию.

— А-а, — ухмыльнулся Гриша, — так это ты из-за неё чуть не утоп?

— Это из-за тебя я чуть не утоп, — разозлился я.

— Сам же просил — помоги да помоги, — пожал плечами Гриша. — Я и помог.

— А её из-за меня прогнали с работы, — расстроился я.

— Ну и правильно сделали, — сказал Гриша. — Если каждый день начнут топиться, знаешь, что будет?

— Нет, неправильно, несправедливо, — кричал я. — Неужели ты не понимаешь?

Гриша поглядел на меня с удивлением и миролюбиво сказал:

— Пусть несправедливо, но теперь ничего не исправишь. И потом, какое тебе дело до неё. Ты в бассейн не ходишь, и всё.

— Это я виноват, — упрямо повторял я. — Из-за меня она не работает. Понимаешь?

— Понимаю, — наконец дошло до Гриши. — Но что ты можешь сделать?

— Не знаю, — выдохнул я.

— А я знаю, — ответил Гриша. — Ничего ты не можешь сделать. Поехали лучше домой. Я думаю, что мои собачки ждут меня не дождутся.

Мы перешли на другую сторону улицы и сели в автобус. Пока мы гонялись за невидимыми собаками, успело стемнеть. А когда мы добрались домой, был поздний вечер.

Гриша оказался прав. У подъезда его ждали собачки. Они тихо скулили.

Сперва Гриша собирался им устроить выволочку за то, что они заставили нас понапрасну бегать за собой. Но Уголёк и Кнопка с такой неподдельной радостью встретили своего повелителя, что Гриша, растрогавшись, сменил гнев на милость.

— Небось, за кошкой гонялись? — пробурчал Гриша для порядка. — А надо было за кем? За Андреем. Эх вы, следопыты.

Наших противников нигде не было видно. Они, наверное, уже первые сны видели.

Гриша повёл своих собачек в подвал — укладывать спать.

Я поднялся на лифте домой.

Родители ещё не спали. Папа боролся со сном в кресле перед выключенным телевизором. Мама сама с собой играла в карты на диване.

Вообще, с тех пор как я стал обыкновенным ребёнком, папа и мама с нетерпением ждали меня домой, беспокоились, когда я долго не приходил. Раньше они считали, что со мной всё в порядке. Теперь они волновались, как бы со мной чего не случилось.

— Ну, снова пришёл весь мокрый, хоть выкручивай, — сердито сказала мама.

Папа открыл глаза и с иронией произнёс:

— Но зато он счастлив.

Усталость вдруг навалилась на меня с такой силой, что мне лень было рот раскрыть. Я только кивнул, соглашаясь со всем, что говорят родители, сбросил мокрую одежду и нырнул в постель.

Тут усталость припечатала меня на обе лопатки к кровати, и я провалился куда-то глубоко-глубоко.