Как я был вундеркиндом

Проницательный взгляд

Перед дверью квартиры, где жил Лев Семёнович, решимость покинула меня. Сперва я летел как на крыльях. Удачи в плавании и музыке, когда мне так ловко удалось обвести вокруг пальца моих учительниц, вдохновили меня на новые проделки.

Но едва я очутился перед дверью квартиры Льва Семёновича, как заколебался. Я знал, что дипломаты – проницательные люди, что они видят человека насквозь. От их взгляда ничего не ускользает. Ну и что с того, что Лев Семёнович на пенсии? Проницательность с годами только возрастает.

Я подумал, что даже Гришу Лев Семёнович раскусил бы с первого взгляда. Не удалось бы Грише провести старого дипломата.

Но стоило мне вспомнить Гришу, как в ушах моих зазвучал его ехидный голос:

«Ну чего трусишь, вундеркинд? Дело движется как по маслу! Ещё усилие – и ты вольный человек».

И я нажал на кнопку звонка. Как всегда, дверь отворил сам Лев Семёнович. Сперва он поинтересовался моим здоровьем и, удостоверившись, что оно вполне благополучное, осведомился о здоровье моих родителей, а также бабушки и дедушки, поинтересовался, как они переносят эту странную зиму, когда то минус, то плюс, то мороз, то оттепель.

Я самым подробным образом, как того и требовал Лев Семёнович, поведал о здоровье своём и всех моих родных. А потом спросил, как себя чувствует Лев Семёнович, на что мой учитель, как всегда, произнёс:

– Здоров дух, здорово и тело.

Лев Семёнович снял с меня пальто и шапку и провёл в узкую комнату, где мы обычно занимались.

Как всегда, сперва учитель попросил меня почитать. Я откашливаюсь, прочищаю горло. На меня нападает страх. Едва я начну читать, он меня раскусит.

Я приступаю к чтению. Я произношу все буквы подряд. А кто знаком с английским языком, тот знает, что нет ничего ужаснее для английского, как читать букву за буквой. Потому что по-английски написано, например, шесть букв, а произносится всего четыре, остальные же просто для красоты. Если же читать все буквы подряд, то получится какой-то другой язык, а не английский.

Мне удалось прочесть всего три предложения, как Лев Семёнович остановил меня:

– Стоп!

Старый дипломат принялся внимательно изучать моё лицо. «Включил свой проницательный взгляд», – догадался я, и у меня всё внутри оборвалось.

– Будьте добры, молодой человек, откройте, пожалуйста, рот, – попросил Лев Семёнович.

Орлиный нос старого дипломата едва не залез в мою распахнутую пасть.

– Закройте, пожалуйста.

Я закрыл и посмотрел на Льва Семёновича. Учитель выключил свой проницательный взгляд и крепко задумался.

– Попробуйте ещё разок сначала, – снова попросил Лев Семёнович.

Снова буква за буквой я заскрежетал по странице.

У Льва Семёновича на сей раз хватило терпения только на две строчки.

– Минуточку, молодой человек, – он положил свою руку на мою и вновь впился в меня проницательным взглядом.

Этого я уже вынести не мог и поник головой.

Учитель одобрительно похлопал меня по руке.

– Всё ясно, – воскликнул Лев Семёнович с неожиданной бодростью.

Ну вот, он меня и раскусил. А что тут раскусывать? У меня такое произношение, как будто я первый раз в жизни читаю по-английски. Не то что старый дипломат с проницательным взглядом, тут каждый человек догадается, что я отчаянно вру.

Ужасно стыдно! А во всём виноват Гриша. Если бы я его не послушался, ничего бы не произошло.

Вот говорят: ему было так стыдно, что он готов был сквозь землю провалиться. Я бы с удовольствием провалился сквозь пол, чтобы очутиться этажом ниже и не видеть обиженного Льва Семёновича.

– Яснее быть не может, – повторил учитель. – У нас был длительный перерыв в занятиях. Сперва хворал я, потом болели вы. Произошла, как говорят спортсмены, растренировка.

Я кивал, соглашаясь с каждым его словом.

– И этот длительный перерыв привёл к тому, – продолжал, воодушевляясь, Лев Семёнович, – что ученик совершенно забыл всё, чему его учили.

Я поднял голову и посмотрел на учителя. Что он хочет этим сказать?

– Значит, – радостно объявил Лев Семёнович, – знания ученика были поверхностными, им не хватало глубины. А кто сему виной? Естественно, учитель, то есть ваш покорный слуга…

Не вставая, Лев Семёнович развёл руками и склонил голову.

– Нет, не вы, – вырвалось у меня.

Лев Семёнович мягко улыбнулся:

– Молодой человек, вы славный мальчуган. Вы бесконечно добры ко мне, но долгие годы жизни научили меня, не страшась, смотреть правде в глаза.

– Я вам сейчас расскажу всю правду, – я решил, будь что будет, открою учителю, как стал обманщиком.

– Не утешайте меня, молодой человек, – не дал мне говорить учитель.

Лев Семёнович поднялся и достал с книжной полки томик, на котором золотом сверкали английские буквы.

– Это моя любимая книга – Шекспир, – воскликнул учитель. – Я не расставался с ней нигде, куда ни забрасывала меня судьба. Позвольте мне, молодой человек, на прощанье прочитать вам монолог Гамлета, принца датского, из трагедии Уильяма Шекспира. Я хочу, чтобы вы унесли с собой музыку и красоту великого творения…

Лев Семёнович раскрыл книгу, откинул немного назад голову и прочитал первую строчку:

– То be or no to be…

«Быть или не быть…» – перевёл я, но больше переводить не мог. Потому что был захвачен тем, как читал учитель. А он читал так, как никогда ещё не читал. Слова сверкали, смеялись, плакали, сталкивались друг с дружкой, взрывались, разили наповал, погибали, воскресали и снова звали на бой.

Когда чтение окончилось, я долго не мог опомниться. Учитель закрыл книгу и молча стоял, держа её в руке.

Наконец я поднялся и спросил:

– Я пойду?

– Да, да, разумеется, – очнулся и Лев Семёнович.

В прихожей учитель помог надеть мне пальто и поинтересовался:

– Могу я вас, молодой человек, попросить об одном одолжении?

– Я сделаю для вас всё, – выпалил я.

– Спасибо, – улыбнулся одними глазами Лев Семёнович. – Спросите, пожалуйста, у бабушки, в какой день и в котором часу она могла бы меня принять.

– Спрошу, – пообещал я. – А зачем?

– Я заранее вам благодарен. – Не отвечая на мой вопрос, учитель пожал мне руку своей сухонькой крепкой рукой. – Всего вам хорошего. О наших совместных занятиях и о вас, молодой человек, я сохраню самые добрые воспоминания.

– Я тоже, – быстро сказал я и поспешно закрыл за собой дверь.

Когда я очутился на улице, у меня на душе скребли кошки. Ну что я натворил! Обманул такого замечательного человека…

Да, о чём он хочет поговорить с бабушкой? Наверное, о том, что со мной заниматься нет смысла…

Так это же здорово! Выходит, я и от английского избавился.

Всё идёт как нельзя лучше. Трёх учителей я одолел. Остался последний – А-квадрат. Крепкий орешек, ничего не скажешь…

Ладно, справимся!