Как я был вундеркиндом

А-квадрат куёт железо

С молодым академиком, из-за которого разгорелся весь сыр-бор, у бабушки вышла осечка. Он наотрез отказался учить меня физике и математике.

Мягко, но решительно академик отверг бабушкино предложение:

– Ещё рано. Через пару лет я бы, пожалуй, мог заняться с вашим внуком… Впрочем, боюсь, что у меня нет никаких педагогических способностей…

– В общем, вы отказываетесь? – напрямик спросила бабушка.

– Поверьте, так будет лучше для мальчика, – оправдывался академик.

– А кто же станет готовить для вас достойную смену? – Бабушка не умела лукавить.

– Люди, у которых это получается наилучшим образом, – не сдавался академик. – Например, школьные учителя.

Бабушка была ужасно разочарована. Она надеялась, что уж кто-кто, а молодой академик, который сам на себе почувствовал заботу старших, охотно согласится взять меня в ученики.

А он отказался.

Но долго переживать бабушка не умела. Она была человеком действия.

– Ладно, – махнула рукой бабушка. – Если академик упрямится, найдём кандидата…

Кандидат оказался высоким, спортивно скроенным мужчиной средних лет с аккуратно подстриженной чёрной бородкой. Быстрые глаза прикрывали очки.

Мельком взглянув на меня, кандидат определил:

– У мальчика ярко выраженные математические способности.

Бабушка не замедлила с ним согласиться.

– Их надо развивать, не откладывая дела в долгий ящик, – уже глядя на бабушку, продолжал кандидат. – Железо надо ковать, пока оно горячо.

Бабушка была покорена кандидатом. Договорились они быстро. Так у меня появился ещё один учитель.

Папе пришлось внести изменения в мой маршрут. Он увеличился на полчаса и на два километра.

В назначенное время я прибыл к новому учителю. На лестничной площадке у закрытой двери толпилось пятеро длинноволосых мальчишек и трое девчонок в джинсах. Все они явно учились в девятом или даже десятом классах.

Когда появился я, они бесцеремонно уставились на меня. Я смутился и пробормотал:

– Здравствуйте! Вы к Александру Александровичу? (Так звали кандидата.)

– Да, мы к А-квадрату, – насмешливо произнёс мальчишка в клетчатом коротком пальто. – А тебя какая нелёгкая принесла?

Я пропустил мимо ушей его невежливый вопрос и полюбопытствовал:

– А почему А-квадрат?

– Потому что Александр Александрович, – объяснила девочка в очках. – А в квадрате, А-квадрат. Понял?

– Понял, – кивнул я и улыбнулся. Здорово придумали.

Вот тогда и прозвучало в первый раз роковое слово, которым меня окрестили: «вундеркинд». Произнёс его тот насмешливый мальчишка в клетчатом пальто.

– Вундеркинд! – провозгласил он, и все засмеялись.

Я знал, что вундеркинд – это удивительный ребёнок, ребёнок, у которого семь пядей во лбу, в общем, гениальный мальчишка. Всякий человек, которого прозвали вундеркиндом, может этим гордиться и уж нисколько не обижаться. Но мальчишка так насмешливо произнёс «вундеркинд», а все остальные сразу засмеялись, что я не успел вдоволь нарадоваться, как тут же обиделся.

Вдруг все стихли. По лестнице, прыгая через ступеньку, стремительно поднимался кандидат. Ребята почтительно с ним поздоровались.

– Все в сборе? Отлично, – бодро воскликнул кандидат, открывая дверь. – Входите, Фарадеи и Максвеллы! Входите, Ковалевские и Кюри!

Обняв меня за плечи, последним вошёл кандидат. Я тогда подумал, какие у ребят звучные фамилии. И только потом узнал, что это не их фамилии, а фамилии великих физиков и математиков. И я догадался, что Александр Александрович очень хотел, чтобы из этих мальчишек и девчонок выросли знаменитые учёные.

Кандидат раздал всем, кроме меня, листочки, на которых было написано условие задачи.

– Вот, поломайте головы. – Он вытащил секундомер и щёлкнул кнопкой. – На размышление вам даю тридцать минут.

Меня он подтолкнул к двери, ведущей в другую комнату. Там вдоль стен стояли полки с книгами, а где книг не было, висели чеканки. Это такие картины, которые не рисуют красками, а выбивают молоточками на железных пластинках. Я стал разглядывать чеканку – и старинных воинов на конях, и девушек с распущенными волосами…

– Нравятся? – спросил А-квадрат.

– Угу, – кивнул я.

– А что больше всего?

– Вот эта, – я показал пальцем на чеканку, где был изображён мальчишка, лохматый, весёлый, босиком, с закатанными штанинами. Из-за плеча мальчишки вылетала птица.

А-квадрат долго и внимательно смотрел на меня.

– Мне – тоже.

Мы уселись в кресла, и я спросил:

– А почему вы мне не дали задачки?

– Я хочу проверить их потолок, – А-квадрат показал на закрытую дверь, за которой сейчас мальчишки и девчонки пыхтели над задачами.

– А мой потолок? – спросил я, не очень понимая, что такое «потолок». То есть, что такое потолок, я прекрасно знал – внизу пол, вверху – потолок. Но что хотел сказать А-квадрат, я не понимал.

– Твой потолок мне известен, – А-квадрат поднял руку на уровне моего роста. – Мне известно, сколько ты знаешь. Давай лучше пить кофе.

– Я кофе не пью, – сказал я. – Только чай.

– Надо говорить: я чайник, а не кофейник, – объяснил А-квадрат. – Если хочешь стать великим физиком, придётся научиться. Без кофе мозги крутятся со скрипом.

– А я не хочу быть великим физиком, – вздохнул я. – Это бабушка хочет…

– Если бабушка хочет, это хуже…

А-квадрат достал с полки толстую книгу в тёмно-зелёном переплёте.

– Полистай, пока я сварю кофе. Только гляди, – А-квадрат нахмурил брови, – порвёшь страницу – оторву ухо.

Я в испуге схватился за уши, пока они были ещё целы.

– Где же я столько ухов наберу?

Кандидат расхохотался:

– А у тебя и вправду математические способности – до двух считаешь без запинки. А вот в грамматике не силён – «ушей» надо говорить, а не «ухов».

А-квадрат пошёл на кухню варить кофе, а я уткнулся в книгу. Там была уйма картинок, и на каждой – птица. Таких диковинных птиц я никогда не видел. Да что я, дошкольник какой-нибудь, чтобы рвать такую замечательную книгу?

Пришёл А-квадрат, и мы с ним пили кофе – он чёрный, а я – с молоком.

– Вы не боитесь, что они подскажут друг другу?.. – показал я на закрытую дверь, за которой гудели голоса.

– Пусть подсказывают, я всё равно узнаю.

Кандидат отхлебнул глоток горячего и чёрного, как тушь, кофе и покосился на секундомер.

– Пора проверить, чем набиты головы у сих юношей и девушек.

Я направился следом за А-квадратом в соседнюю комнату. При появлении учителя ребята встали, как в школе. А-квадрат махнул рукой, чтобы садились.

– Подпишите каждый свою работу. Сева, будь другом, собери листки.

Я обошёл вокруг стола, собирая листки. Последним отдал свою работу тот самый мальчишка, который обозвал меня «вундеркиндом». Его листок я положил сверху, и потому с ним первым познакомился А-квадрат.

– Кто Кирилл Михайлов?

– Я, – поднялся мой обидчик.

– Почему не окончил?

– Такие задачи мне и во сне не снились, – развёл мальчишка руками, ожидая, наверное, что ребята засмеются. Но те молчали и глядели на А-квадрата.

– Какой класс? – спросил тот.

– Десятый.

– Ясно, – жёстко произнёс А-квадрат. – Математик разговорного жанра.

Теперь ребята засмеялись, но уже над Кириллом. Я тоже радовался, что мой обидчик посрамлён.

А-квадрат брал листок, пробегал по нему глазами, называл фамилию, задавал вопросы ребятам.

– Понятно, – произнёс А-квадрат, познакомившись со всеми работами. – Будем заниматься. Следующая наша встреча – послезавтра в три часа. Старостой у нас будет сей молодой человек, – А-квадрат показал на меня. – В моё отсутствие слушаться его, как меня, и даже больше.

Вот так я стал вундеркиндом. А случилось это больше года назад.