Кактусятина. Полное собрание сочинений

Писатель Кактусов и гламурный джорнал

Иссушеный творчество мозг Пети, нет, уже Петра Сергеевича, жаждал отдохновления. Бестселлер за бстселлером — это вам не хухры-мухры. Поэтому, на каждое предложение издательств поучавствовать паровозом в новых сериях он отвечал отказом.

Так пролетели мимо кассы историко-фантастическая «Булава против моргенштерна», постапокалиптика «Электричка», фэнтезийная «Эльфы тоже страдают животом», аишная «Империя засланцев», космооперная «Вспученные звезды» и даже модная «Ч.П.О.К.Е.Р.»

Какое-то время Кактусов даже думал уйти из профессии и остаться в истории литературы как личность таинственная и трагическая. Но пальцы зудливо чесались и Петя вечерами тоскливо смотрел на клавиатуру. Стихи, что ли пописать? Увы… Стихи продать было решительно невозможно, а Петя был настоящим писателем. Он работал только за деньги, которые, в отличие от вечности, имели свойство заканчиваться.

Именно поэтому, когда позвонил редактор и предложил ему небольшую шабашку, Петя вальяжно согласился подумать.

— Тогда тебе перезвонят! — глумливо хихикнул редактор и бросил трубку. Через минуту адская машинка забрякала снова. Вообще, Петя боялся телефонов. Еще он боялся пьяных женщин и большой воды. Однажды ему приснился кошмар — голая пьяная женщина на надувном телефоне посреди моря.

— Петечка? Вы меня, конечно, узнали, поэтому….

— Не узнал, простите! — нахмурился Петя.

В трубке обиженно засопели.

— Разве вас не предупредили? Меня зовут Женя Файерпешен, я представляю мегаджорнал для людей ниже-высшего класса «Бьюти энд Фулл Лайф».

— А вы мальчик или девочка? — ляпнул Кактусов.

— Какое это имеет значение в век информационных технологий? — жеманно ответил голос.

— Ну… — Кактусов в смятении подвигал рукой туда-сюда.

— Вы против феминизации и унисексизации в отношениях людей? Если разговор пойдет в таком русле. Мы будем вынуждены свернуть сотрудничество с вами. Понимаете, маркетинговая стратегия и концепция нашего джорнала, — голос произносил слово «джорнал», нежно растягивая носоглоткой звук «о». Получалось как бы «а». «Джааарнал». А «р» и «н» сливались. «Джааанал». — Нашего джааанала такова, что наша аудитория — все, кому не лень быть красивыми. А наш мессидж — «Бьюти это секси, а секси, это стайл»

— Догги-стайл, — опять ляпнул Кактусов.

— Я предпочитаю а ля ваш, — томно ответил голос. — Значит так, через полчаса жду вас в нашей редакции. Записывайте адрес…

— Погодите, — испугался Кактусов. — Я в другом городе живу.

— Это же не модно! — удивился голос. — Хорошо! Жду вас к десяти утра в нашем паблишен хаусе.

— Где, где? — напугался Петя.

В трубке фыркнули и разговор закончился.

Петя думал пять минут. А потом решил таки ехать. Лишние впечатления писателю не помеха. Поэтому прыгнул в поезд и помчался навстречу гламуру, манящему сиянием в темной ночи.

В десять утра он скакал перед входом в редакцию журнала. Вход был закрыт. Москва никогда не спит? Вранье. Москва всегда спит по утрам. Лишь к двенадцати он попал внутрь, когда на работу заявились красноглазые сотрудники отдела клубных новостей. И еще какие-то люди. Одна из людей усадила Кактусова в глубокое мягкое кресло в приемной и угостила крепким черным кофе. Потом еще одной. Измученный организм немедленно отозвался возбуждением мочевого пузыря.

— Девушка, — неуверенно сказал писатель. — А где у вас… э…

Он посмотрел на носик секретарши, покрытый густым слоем какого-то крема и выпалил:

— Носик у вас где можно попудрить?

— Дамская комната налево по коридору.

— А… А мужская?

— У нас равноправие, ни к чему эти унижения, разделяющее людей на противоположности.

«А… Мессидж!» — вспомнил Кактусов и поплелся в дамскую комнату. Там долго пристраивался к биде, пока не заметил писсуар на противоположной стене. Когда вернулся — Женя Файерпешен уже сидел в своем кабинете.

— Вечно вы опаздываете, — буркнул Женя. Или буркнула? Кактусов так и не смог идентифицировать гендерную принадлежность гламурного редактора. — Я шиф-эдитор джанала, у нас к вам такая просьба. Наш литератори эдитор заболел, а на носу выпуск следующего номера. От вас требуется лишь отредактировать тексты наших текстовиков. Мы сами бы могли справиться, но зашиваемся! Я сейчас уезжаю на пати в клаб «Чиколетто», Арт эдитор на сессии…

— Учится? — участливо спросил Кактусов.

Женя удивленно посмотрел(а)(о) на писателя:

— Фотошутинг.

Кактусов понимающе закивал:

— Фотошутинг это да! Это серьезно. Это же фотошутинг!

Женя в ответ тоже закивал(а)(о):

— Вы уже начали все понимать! Оплата сдельная. Слово — цент.

— А сколько всего центов, ой, то есть слов?

— Примерно пятнадцать тысяч.

Полторы тысячи баксов за один вечер работы немедленно впрыснули адреналина в писательскую кровь. Когда еще удастся так пошабашить?

Писателю выделили стол, компьютер и кулер с водой. Мешало единственное — взгляды сотрудников журнала. Те с каким-то презрением смотрели на китайские джинсы, белорусские ботинки и турецкий свитер. А еще на «Винстон». Петя себя ощущал каким-то дворовым псом, случайно попавшим на выставку комнатных собачек с бантиками. В конце концов, подходя за очередной порцией горячей воды, он встрял в разговор двух манагеров. Один манагер был проколот во всех местах лица блестящими железяками, второй кутался в могучий шарф с перьями. Они стояли и жаловались друг другу на какую-то заю. Выгадав удобный момент Кактусов вдруг многозначительно сказал им:

— Петр Сергеевич! Дауншифтер!

Это слово он где-то слышал, но не знал, что это значит.

После этого на Петю стали смотреть с опаской и уважением. До вечера по офису металось — «Дауншифтинг это будет так модно в следующем сезоне! Ой, девочки, я не знаю… Это так дорого!»

Впрочем, работа не ждет. Кактусов приступил к литературной обработке текстов.

Работать было тяжко. Корреспонденты журнала грамотой владели на уровне «он кивнул своей головой». Но, постепенно, Петя приноровился и дело пошло как по маслу.

К полуночи обработка была готова. Петя довольный улегся ночевать на редакционном диванчике. Снились ему кокотки, горжетки, нимфетки и прочая гадость.

Разбудил (а)(о) его Женя. Он(а)(о) только что вернулось с афтапати.

Ой, как он(а)(о) орал(а)(о)…

— Что это? Что это, я вас спрашиваю? Какая Нина Писси? Это не писи — это РИЧИ! Это так пишется, но читается по-другому! А это что? Как выйти замуж, не выходя из офиса! Название хорошее, но что вы там написали? «Уроните под стол помаду и засуньте туда голову на полчаса, оставив самое важное на поверхности в сторону прохода. Поза страуса — мечта любого мужчины!» Наши читательницы не страусы! Наши читательницы — курицы! Они хотят нестись золотыми яйцами от золотых петухов! А золотые петухи не интересуются страусами! Они интересуются…

— Другими петухами? — наивно поинтересовался Кактусов.

— НЕТ! То есть, по любому бывает! Но писать так нельзя! А это что? Это вот что? «Бирюзовая помада с зелеными тенями отфрикционирует по самое не могу!» В этом сезоне модны зеленые помады с бирюзовыми тенями! А вот «отфрикционирует» это хорошо…

— Может быть лучше «выфрикционирует»? — мрачно сказал Кактусов.

— Вы еще «заэякулирует» предложите! Кстати, а где вы взяли этот рецепт? «Индейка под оливье». Это откуда?

— Это ваша Кобылянская мне подсунула, — отбрехался от рецепта Петя.

— Эта тетя лошадь и не такое может подсунуть. Но вы же ЭДИТОР! Разве вы не могли заменить индейку на лосося, а оливье на арманьяк?

Кактусов потупился.

— Боже! — вдруг возопил(а)(о) Женя. — А что вы сделали с сексом?

Кактусов напугался.

— Я им даже не занимался тут!

— Вы им, похоже, вообще не занимались! Кто это придумал! «Прижмите нефритовый стебель к левой щеке и начните его нежно выжимать как мокрое полотенце». Вы когда-нибудь выжимали мокрое полотенце? Его надо выжимать со всей силой! Если будете нежно выжимать — оно не брызнет! У вас вообще, мокрые полотенца, в хозяйстве есть?

— У меня в хозяйстве стиральная машина есть. Она и выжимает. А это придумала ваша Антонина Обезьянкина. Вот, сами посмотрите.

Женя посмотрел(а)(о). После чего тонко выщипанные брови немедленно полезли к границе отфилированных волос.

— Ой, у вас лучше. Извините. Однако вернемся к нашему джааналу. Гороскоп это ваше?

— Да! — гордо согласился Кактусов. Он считал, что гороскоп у него особенно удался.

— Тогда откуда вы взяли, что овнам повезет с любовью, а козерогам с финансами? Все же совершенно наоборот! Это козерогам повезет в любви, потому как Луна в знаке Марса, а овнам…

— Да идите вы со своими говнами и козлами, — вдруг вырвалось у Кактусова. Он гордо встал и ушел. А вслед ему неслось девичье:

— Какой он брутальный…

Гонорар ему, понятно дело, не выплатили. Вернулся он домой не солоно хлебавши и долго извинялся перед котом, пока мыл тапочки.

Петр Сергеевич так и не узнал, что девушки по всей стране плакали, но читали специальный выпуск журнала «Бьюти энд фулл лайф. Специальный». Потому как его представил таинственный модельер брутального дауншифтинга Пьер Cactusофф.

О котором известно только одно — он мастер дзена, тантры, йоги, пилинга, стилистинга и бровевыщипинга. Остальное — тайна!

Плачьте, девочки. Плачьте и покупайте!