Камень 1993. Книга 2

Глава 6

Маша уже устала стоять, но садиться на грязные табуретки по-прежнему не хотелось. И вообще, в квартире Увальцевых как будто не убирались годами, а запах буквально впитывался в одежду, стремясь обосноваться там навсегда.

— Он встречается с кем-нибудь? — девушка повторила вопрос.

— У Володеньки была девушка, — Аделаида Павловна склонила голову набок и смотрела куда-то в пустоту. — Лилечка.

Сестра Увальцева оперлась о старую газовую плиту, залитую жиром и еще бог весть чем, внимательно слушая мать. Странно, запоздало подумала Маша, она говорит, что у них разные отцы, но фамилия и отчество у Олеси и задержанного Владимира одинаковые.

— Почему была? — помощница следователя продолжала опрос. — Что-то случилось?

Оперативник Рогов, поняв, что опасность Маше больше не угрожает, решился присесть на одну из табуреток, предусмотрительно подстелив полотенце, взятое со стола. Олеся заметила это, но виду не подала, а Увальцева-старшая и вовсе как будто была не здесь.

— Тварью Лилечка оказалась, — Аделаида Павловна поджала губы. — Володенька за ней так ухаживал, жить вместе предлагал. Они ведь даже жениться могли!

— А что помешало?

Глаза Олеси забегали, но Маша решила, что это могло быть и случайностью… Пока.

— Крутила она им, как хотела, — наконец, ответила мать Увальцева. — То ближе подпускала, то дистанцию держала. Знаете, как говорят, мозги… ложечкой ела.

— И Володя не выдержал? — понимающе уточнила Маша.

— Да нет, он-то как раз хотел с нею остаться, — лицо старшей Увальцевой скривилось. — Бросила она его, нашего Володеньку. А он все пытался вернуть ее, у дома встречал, у работы. Но она такая неблагодарная оказалась, что даже в милицию на него заявление накатала. Тварь!

Аделаида Павловна всплакнула, предавшись воспоминаниям, а Маша сделала себе мысленную пометку. Сам Владимир Увальцев ни о какой Лилечке не говорил, наоборот, всячески подчеркивал свое одиночество и ненужность. Даже туфли женские собирал, чтобы на душе теплее было… Тьфу, вот ведь извращенец!

— Скажите, пожалуйста, а у них с Лилей не было скандалов? — осторожно поинтересовалась девушка. — Ссор, ругани?

— Брат рассказывал, что Лилька над ним смеялась, — после длительного молчания вставила свои пять копеек Олеся. — Да и не встречались они, это он за ней таскался.

— Что ты наговариваешь! Она ему нервы трепала! — наклонившись в сторону дочери, но не глядя на нее, с нажимом сказала Аделаида Павловна. — Изводила его. Хвостом крутила, до срыва парня бедного доводила…

— И в чем проявлялся срыв? — Маша ухватилась за формулировку.

— Ну как, — Увальцева-старшая пожала плечами. — В себя уходил. Руки хотел даже наложить, успокоили, уговорили.

— А вы знаете, как найти эту Лилечку? — поинтересовалась Маша, оставляя пометки в блокноте. Делать это стоя было ужасно неудобно, но девушка так и не смогла заставить себя присесть.

В кухню вошел драный кот, который деловито обнюхал ей ноги, почему-то облизнулся и стал тереться. Маша испугалась, что он порвет колготки, придется заштопывать, потому что на новые пока не было лишних денег.

— А ну, брысь! — Олеся заметила мучения гостьи в синем мундире и прогнала кота.

Тот недовольно мяукнул и подошел к давно немытой плошке с неаппетитной подсохшей массой, принялся шумно есть.

— Леська, ты помнишь, куда она переехала? — мать наконец-то повернулась к дочери и посмотрела на нее.

— На Рикорда, — сразу же отозвалась та. — Общага «холодильника».

Совсем другой конец города, поняла вдруг Маша. За Каменкой, на северо-восточном выезде. Интересная деталь…

— А раньше она жила где-то здесь? — уточнила девушка.

— Да в этом же доме и жила, — ответила Олеся, и мать подтвердила молчаливым кивком. — Они так и познакомились, когда мы все вместе жили. Потом-то Володенька в свою квартиру въехал, что от отцовских родителей досталась. Они ему еще при жизни ее отписали.

— И еще вопрос, — Маша уже понимала, каким будет ответ, но не спросить не могла. — У Владимира были конфликты? Не обязательно с девушками. С соседями, на работе… Просто с кем угодно.

— Да ну, что вы! — Аделаида Павловна, вытаращив глаза, замахала руками. — И мухи никогда не обидит! Плакал даже, когда его самого обижали! Но потом возмужал наш Володенька!..

— Спасибо, — кивнула Маша и перевела взгляд на Рогова, одними глазами показывая, что можно уходить. — Если понадобится, мы вас вызовем.

— Так это… — неожиданно засуетилась мать. — А увидеть-то его можно? Передачку принести! Он ведь голодный, небось!

— Нормально их там кормят, — мрачно сказал Рогов. — Не помрет с голоду…

— Михаил!.. — тихонько одернула его Маша, а потом повернулась к родственницам Увальцева, переводя взгляд с одной на другую. — Пока его увидеть нельзя… Но! — едва завидев готовящуюся истерику, тут же добавила. — Потом, когда его переведут из КПЗ в СИЗО, свидания уже разрешат. Вам объяснят порядок и правила передач, встреч и так далее.

— Так, а если он все же не виноват? — Аделаида Павловна просительно заглянула в глаза девушке в форме — Его же тогда отпустят? Сразу отпустят?

— Если, — Маша с нажимом произнесла это слово, — ваш сын невиновен, следственные действия в его отношении, разумеется, прекратятся.

— Разберемся, — коротко резюмировал Рогов, и это оказалось более доходчивым для пожилой женщины.

— И разберитесь, — требовательно сказала Аделаида Павловна. — Поклеп кто-то на Володеньку нашего возводит. Не мог он никому вреда причинить.

— Разберемся, — сухо повторил Рогов. — До свиданья.

Уже в дверях Маша услышала обрывки шепота Увальцевой-старшей:

— Ишь, вырядилась. Прокурорша! Юбка, как у путаны, а в голове пусто. Затопит она Володьку…

В родной Новокаменск мы приехали уже ближе к одиннадцати часам. Прошли мимо привокзальных таксистов, игнорируя их увещевания, будто автобусы больше не ходят. Одному, особенно ушлому, даже пришлось сказать, что мы местные, и обмануть не получится. Тот сразу отстал. Их контингент — это богатые командировочные, которые сразу ведутся на таксистские сказочки. На самом же деле последний автобус отходил от вокзала аккурат за последней же электричкой, все же в автотранспортном предприятии не всегда дураки сидели.

— Братуха, засыпаю, — Валерку даже шатало, когда мы сдали по очереди Саню и Дюса, благо жили они оба в нашем подъезде. Илюха побрел один, так как его квартира была в соседнем. А вот сумки с приставками мы все забрали к себе, нагрузившись оба как вьючные верблюды. Но так мне было спокойнее.

Нас уже почти потеряли, и к этому я оказался морально не готов. Все-таки мой истинный возраст никуда не делся, я давно не привык отчитываться, а потому взволнованные лица родителей и их требовательный тон стали холодным душем.

— Вы почему так долго? — строго спросил отец и, не скрывая, принюхался к нам с Валеркой. Кажется, дома уже были готовы к скандалу, однако не на того напали. — Что-то случилось?

— Пап, мам, все в порядке, — я сразу ответил на главный вопрос, невольно представляя, как начал бы суетиться, будь мне на самом деле двадцать. — Пришлось ждать, пока нам привезут нужные приставки, они там их по всему Ярику собирали. А потом, — я оглядел их обоих по очереди, — вы же знаете, как электрички ходят. В час по чайной ложке. Вот сдам на права, куплю машину, и будет проще. Кстати, пап…

Я хитро посмотрел на него. Валерка молчал, понимая, что я лучше выкручусь и его отмазать смогу заодно.

— Неужели и впрямь в автошколу надумал? — с недоверием уточнил отец.

— Да, сразу на категории B и A, — кивнул я. — M ведь и так откроют автоматом…

— Ты что, сын, нет такой категории, — улыбнулся папа.

— Точно, — я вспомнил, что в девяностых все было проще. — Это я перепутал. В общем, надо в ДОСААФ записаться.

— О-о-о, — отец добродушно рассмеялся, мама тоже расслабилась и улыбнулась. — Как все плохо. ДОСААФ, Вадик, уже два года как нет. Теперь РОСТО — Российская оборонная спортивно-техническая организация.

— Потом опять переименуют, — я беспечно махнул рукой. — Как ГИБДД обратно в ГАИ…

— Да ладно⁈ — Валерка наконец-то нарушил молчание. — А давно так стало? У нас в Балашутине все еще ГАИ!

Ну вот, опять я что-то напутал. Точно ведь помню, что в будущем РОСТО опять переименовали в ДОСААФ, да и с ГИБДД такая же ситуация вроде как. Блин, точно! В начале девяностых ГАИ так и будет ГАИ, переименуют структуру уже к концу десятилетия. Надо бы мне поосторожней со всем этим, а то в рептилоиды запишут. Иногда и впрямь лучше жевать, чем говорить.

— Да ладно вам, шутка! — я попытался вывернуться. — Слышал где-то, может, в КВНе… Или в «Городке». Гони инспектору бабки и дуй дальше. ГИБДД.

Родители расслабились и даже посмеялись, причем вроде бы искренне. Но скорее всего просто были рады, что с нами все в порядке. А мне впредь опять наука — начинал ведь штудировать местную прессу, и надо бы к этой практике вернуться. Названия ведомств проверить, фамилии должностных лиц и так далее. А то еще президента в разговоре не того упомяну…

— Извините меня, мама и папа, — я решил закруглить разговор. — Понимаю, вам сложно поверить в то, что я стал гораздо серьезней. Но в бизнесе иначе никак.

— Иди спать, бизнесмен, — улыбнулась мама. — Не забудь, что тебе завтра на смену к Утюганову. А в воскресенье на дачу бы съездить, а то перед бабой Клавой уже неудобно. Она там и за своим участком следит, и наш еще в довесок…

Эх, только я расслабился на эту тему! Но придется мне родителям отказать, иначе просто ничего не успеем с открытием.

— Мама и папа, — решительно начал я. — Прошу освободить меня в эти выходные от дачной повинности. В понедельник планируем открываться, два дня на подготовку, а делаем пока все сами. Обещаю, что потом обязательно помогу. Друзей попрошу, Саню того же… Выкопаем мы всю картошку, причем за один день!

Лица родителей погрустнели. И опять всему виной мое поведение в прошлой жизни — я тупо манкировал своими обязанностями, всеми правдами и неправдами стараясь увильнуть от работы на двенадцати сотках. Почему на двенадцати? Потому что папа еще при советской власти решил перекупить соседский участок, соединив оба в нашу одну большую фазенду.

— Простите меня, пожалуйста, за все, — в какой раз я сегодня уже извиняюсь? Но что поделать, это необходимо. — Я все осознал, поверьте, и не хочу вас больше расстраивать. Дайте мне, пожалуйста, эти два дня на подготовку. Если все получится, как задумано, дача нам больше не понадобится. Разве что тебе, мам, цветочки выращивать.

— Ну, я бы все равно что-нибудь тоже для души разводил, — улыбнулся папа, и напряжение тут же спало. — Кабачки, огурцы, помидоры тепличные… Или кроликов, кстати! Ведь это…

— … не только ценный мех, — подхватил я, — но и три-четыре килограмма диетического легко усвояемого мяса!

— Усваиваемого! — с шутливой строгостью поправил меня отец. — Помнишь, по какому это?

— По-правильному, — на этом знаменитая эстрадная сценка в нашем исполнении завершилась.

— Ладно, — сказала мама. — Мне кажется, Вадику можно верить. Что думаешь, Стас?

— Давай дадим парню шанс, — резюмировал папа. — Все, спать! А то рот до ушей сразу. И ты, Валера, давай укладывайся.

Кузен кивнул и быстро проскользнул на кухню, где была его временная спальня. Сразу выключил свет, раздевался уже в темноте.

— Андрей тоже дома? — уточнил отец, когда я принялся поворачивать ручку нашей с Серегой комнаты. — А то баба Ираида звонила очень взволнованная… Вы, конечно, дали сегодня. Людмила Константиновна Сашку чуть не похоронила заочно.

— Вот вы вроде взрослые люди, — я вздохнул. — А всякую ересь… Впрочем, вы правы. Времена такие, что без переживаний не обойтись. Еще раз простите меня. А Андрея с Сашкой я тоже от гнева родных спасу. Спокойной ночи!

Надо же, а Илюхины родители почему-то моим не звонили. Не волновались или сам он им не сказал, с кем и куда поедет? Впрочем, ладно, завтрашнее утро покажет, кто останется в команде. А до сентября будет ясно, насколько и вправду прибыльна моя задумка.

Центральный городской рынок, ресторан «Кавказ»

Старший сержант Алексей Комаров кивнул двум громилам на входе, те едва заметно ответили тем же. Оба хорошо его знали и знали, что он вхож к Вано. Званием Комаров, он же просто Комар, не отличался, зато он давно служил в органах и имел кучу нужных знакомств. Как сказал в свое время отец Комара, сын при любой власти будет как у Христа за пазухой.

А ведь хозяин рынка все же опасается нападения, подумал Комар, когда заметил еще двоих вооруженных людей за дальним столиком. С виду тоже грузины, совсем молодые парни, но явно подготовленные — это видно по осанке, принятым позам, да и место выбрано правильно. Сидят там, откуда все хорошо просматривается, лицами ко входу. Даже если кто-то ворвется, смяв охрану у входа, у этих парней будет достаточно времени, чтобы дать отпор. А там, Комар был уверен, и еще охранники есть.

Точно — рядом с дверью, ведущей в кабинет Вано, дежурили еще двое, причем с «калашами», что по закону было запрещено. Впрочем, кого из авторитетных бандитов это останавливало? У каждого был свой ЧОП, а порой даже не один, эдакая легальная лазейка, чтобы пехотинцы могли носить оружие — ослабленные ИЖи, копии пистолета Макарова, и «Сайги», охотничьи карабины, для профана выглядящие как те же АКМы. Но Комар в оружии разбирался. В армии он успел побывать в рядах ограниченного контингента Советской Армии в ДРА, воевал с душманами, да и в милиции не только алкашей собирал на «луноходе». Нет, у этих точно никакая не «Сайга», эти готовы вступить в серьезный бой.

— Оружие вынимай, — с легким акцентом потребовал один из охранников.

Светловолосый, голубоглазый — если бы по-русски говорил чисто, то и не отличить от Васи либо Димы.

— Я, вообще-то, при исполнении, — Комар попытался сохранить остатки достоинства.

— Да мы тоже, — блондин повернулся к своему напарнику, и тот усмехнулся, блеснув золотым зубом. — Вообще-то!

Грузины рассмеялись, но беззлобно, даже как-то дружелюбно. И все равно Комар еле сдержался. Слишком уж много возомнили о себе обычные бандиты, фактически объявив рынок своей независимой от российских законов территорией. Говорят, сам Вано на короткой ноге с начальником всей милиции Новокаменска, да еще с прокурором района.

— Смотри мне только, — с шутливой угрозой произнес Комар, вынимая из кобуры табельный пистолет. — Патроны пересчитаю, и если что, должен будешь.

— Я тебе еще сверху дам, — пошутил светловолосый. — Нам-то не надо перед начальством отчитываться.

Грузины вновь засмеялись и пропустили Комара в кабинет Вано. Авторитет, как обычно, сидел за столом и потягивал красное вино. Со стороны могло показаться, что Вано круглосуточно пьет, даже бухает, но на самом деле никто и никогда не видел его в состоянии опьянения. То ли хорошо держится, то ли просто эстетствует малыми дозами.

— О-о, — улыбнулся Вано, когда Комар зашел и затворил за собой дверь. — Смотри, кто пришел, Биджо. Это же наш Леша, командир шпаны и серый кардинал центрального районного отдела.

— Признателен твоей лести, Вано, — натянуто улыбнулся Комар. — Привет, Биджо.

Он поздоровался за руку с ближайшим доверенным лицом хозяина рынка. Тот вежливо привстал, но только чуть-чуть, исключительно чтобы продемонстрировать вежливость.

— Присаживайся, дорогой, в ногах правды нет, — это была любимая присказка Вано. — Рассказывай, с чем пожаловал.

— Помнишь, говорил тебе про парней? — Комар уселся на удобный стул, с благодарным кивком принял угощение от Вано, плеснув и себе в бокал красного «Киндзмараули». Или «Ркацители», старший сержант не особенно разбирался в винах. — Те, которые с каталой говорили…

— Ну-ну? — вопросительно блеснул очками Вано.

— Похоже, они под Севером, но это пока не точно, — Комар отхлебнул терпкой ароматной жижи. И что в ней такого? — Видели их с Жогиным, владельцем видеосалона на набережной. Мой брательник младший с его племянником водится, Данькой. Так тот рассказывал, что к его дяде приходили два парня, предлагали совместное дело. Какая-то ерунда, тоже с видиками что-то связано, Даня так себе объясняет. Но Жогин почему-то заинтересовался. Явно без лишних ушей обсуждали еще что-то.

— Ладно, продолжай следить, — Вано не заинтересовался. — А к Северу они каким боком?

— Тоже видели их вместе, — пояснил Комар. — Вроде как с его торпедами они порамсили, но Север с Жогиным их разняли, и Север им даже денег дал. А сегодня, как мне доложили, они зачем-то в Ярик поехали.

— Ерунда, — поморщился Вано. — Мало ли, что шпана в Ярике забыла. Пока не на что обращать внимание. А что по взрыву?

— Мой человек сказал, что делом заинтересовались в области, — старший сержант вновь отпил вина. А сейчас вроде бы уже и вкусно. — Там, конечно, тоже сейчас бардак, но у ментов позиции прочнее, чем у братвы. А тут такое месиво — у двоих авторитетов точки атаковали, еще одного чуть самого на тот свет не отправили. Есть мнение, что готовится новый передел города, причем проворачивать это все будут гастролеры. С такой наглостью местные действовать точно не будут, разве что отморозки. Но таких в Новокаменске давно не водилось. С тех пор, как ты Игната… ликвидировал. В общем, с тебя, Корейца и Севера только начали, и нужно ждать продолжения. На Черепа с Бешеным скоро тоже должны напасть. Потом кого-то перетянут на свою сторону, но ослабят в итоге все равно каждого.

— Я лишился восьмерых хороших парней, — покачал головой Вано. — И сам бы точно погиб, если бы не хитрость от Иосифа Виссарионовича. Так что не очень-то похоже, будто охота идет на всех. Лично у меня ощущение, что остальных атаковали для виду. Чтобы подозрения отвести. Ты вот, Леша, лучше в этом деле копайся, а не парней с видиками раскручивай.

— Вано, я вот что думаю, — подал голос Биджо. — Алексей-то на самом деле хорошую тему приметил. Если это просто шкеты лет по двадцать или даже восемнадцать, зачем Серому с ними связываться? Вдруг они переговорщики, а на самом деле он мутит с кем-то посерьезнее? И, может, как раз тут есть связь с поездкой в Ярик. Лишь бы не наркота. Но если они курьеры…

— А ты прав, дорогой, — признал Вано. — Ладно, Леша, и это дело не выпускай. Может, и есть смысл в твоих словах про силу неизвестную со стороны. Еще что-то или все?

— Пока все, — с сожалением ответил Комар.

— Слушай, ты вот скажи мне, — Вано, несмотря на недавнее покушение, явно был в веселом расположении духа. — Как ты с такими связями и талантами до сих пор в старших сержантах ходишь? Давно бы в РУОП перевелся оперативником, дали бы лейтеху. Или как вы там говорите?..

— Во-первых, у меня вышки нет, — покачал головой старший сержант. — А во-вторых… Я за славой не гонюсь. Знаешь, Вано, я и на своем месте неплохо живу. Ведь если что — какие претензии к старшему сержанту?

— Далеко пойдешь, — прищурился авторитет. — Значит, у тебя и среди жогинских стукачи есть… А за парнями-то теми есть кому присматривать, когда они не в салоне?

— Есть один, — хмыкнул Комар. — Даже двое.