Камень 1993. Книга 2

Глава 9

К себе на второй этаж мы с Валеркой буквально взлетели. Саня не отставал, сказал, что поможет. Илюха тоже сначала рвался, но я отправил его вызванивать Юлю.

— Что случилось? — я ворвался в квартиру и чуть было не наткнулся на маму, которая стояла одетая и готовая к выходу.

— Здравствуйте, Ольга Борисовна, — пробурчал Саня, а Валерка потянулся к огромной клетчатой сумке, которую мама держала в руках.

— Давай помогу, тетя Оль!

— Спасибо, Валер, — ответила мама. — Съездишь со мной в больницу? Вадик, а ты посиди, пожалуйста, с Серегой.

— Да что случилось-то⁈ — не выдержал я. — Папа?

Младший брат, как услышал это, сразу расплакался, и мама укоризненно посмотрела на меня.

— Бабушка Ираида, — наконец-то объяснила она. — Переволновалась, наверное, за Андрея вчера, а может, магнитные бури — говорят, их сейчас много стало — и утром сердечный приступ…

— Да блин! — я воскликнул в сердцах.

— Я пока не знаю, как ее здоровье, но скорая вовремя приехала, успели. Сейчас вот иду к ней, Тамара Ефремовна посодействовала, сказала, что пустят.

Тамара Ефремовна — это уже бабушка сестер Терешенко. Старенькая, но все еще тянущая лямку врача с кучей знакомых во всех медучреждениях города. Неудивительно, что к ней сразу обратились.

— Так… — я быстро укладывал в голове новости. — Валер, давай вы с Саней и Илюхой маму до больницы отвезете с дядей Гошей, поможете с сумкой. А когда маму высадите, дуйте к «Руси» за теликами. А я со Слюсаревым поеду за мебелью к Папе Карло. Мам, только нужно дядю Гошу подождать, он на заправку поехал.

— Вадим! — строго сказала мама, глазами указав на Серегу, настороженно следящего за разговором своими огромными детскими глазищами.

— С собой возьму, — успокоил я ее. — Серенька, иди пока в нашу комнату поиграй. Я тебя позову. А Дюс с бабушкой в больницу поехал?

Мама кивнула и принялась рассказывать, как он в панике прибежал утром, потому что не знал, как быть и что делать. Как ждали скорую, как грузили бабушку, а Дюс метался, пытаясь хоть чем-то помочь, но только мешал. Хорошо еще, что бригаде пришлось его взять, так как он единственный родственник в пределах досягаемости. А то бы скорую, наверное, пешком догонял — медики паникеров не любят…

И я не люблю, особенно когда паникуешь сам и своими же руками рушишь то, что до этого мог строить годами. Вот почему я сейчас не поеду с мамой, а сначала доведу до конца наше. А там и Дюса найду. Ничего, он сильный, продержится! Мелькнула мысль: пропустил бы Дюс нашу встречу, если бы не беда с бабушкой? И тут же пропала — чего гадать, сам все расскажет, когда придет. Если придет.

За разговором я сунул Валерке еще несколько купюр, чтобы добавил дяде Гоше за изменение маршрута, и махнул Сане, чтобы раскладывал по тарелкам остывшую кашу. Микроволновки нет, и плевать. На конфорке греть не будем, времени мало. Хорошо, что мама не стала спорить по этому поводу, а еще не отказалась от услуг дяди Гоши. Даже с учетом ожидания получится быстрее, чем на автобусе с этим огромным котулем. И уж тем более пешком.

Когда мы начали поглощать завтрак, в дверь позвонили. Серега деловито прошел в прихожую, спросил «кто» и, услышав сбивчивые объяснения гостя, открыл. Это оказался Илюха — однако быстро он.

— Блин, вот как же так-то! — посетовал Илюха на новость о бабушке Ираиде, когда прошел в кухню, и мама быстро ввела его в курс дела.

— Увы, — она развела руками, успевая еще покачать головой, посмотрев на наш липкий холодный завтрак. — И ведь, как назло, Зиновьевы только в сентябре приедут. Бедный парень, родителей видит от случая к случаю.

— Сейчас у многих так, — я хорошо помнил, как жилось Дюсу, но объективно родителей почти не видели все дети девяностых. — В геологической разведке хоть что-то платят, они же нефть ищут вроде бы… Да и вы с папой, прямо скажем, не домоседы ни разу.

— Детям нужны родители, — наставительно сказала мама. — А не только бабушки с дедушками. Саш, как твой?..

— Да все так же, Ольга Борисовна, — громадный Саня неловко потупился. — Лежит, под себя ходит…

Со стороны могло показаться, будто бы он так прямолинеен, потому что ему все равно, но на самом деле Саня так говорил безо всякой задней мысли. Как есть. Такой вот он человек.

— Может, помочь чем-нибудь? — мама насела на него, еще сильнее смутив. Естественно, хотела помочь, но Саня понимал, что наша семья ни разу не Абрамовичи. — С Тамарой Ефремовной договориться пробовали? Она же и тебя знает, и маму твою…

— Спасибо, Ольга Борисовна, — покачал головой Саня. — Но он уже овощ, сказали. Доживает.

Повисла тяжелая пауза, мама едва слышно вздохнула. Вот чудак-человек она у нас — всем хочет помочь, все решить. Ей бы депутатом быть. А еще… я и забыл уже, насколько обыденными в девяностых были тяжелые разговоры. И неважно — за столом, не за столом.

— Илюха, что там с твоей Юлькой? — доскребывая остатки каши с тарелки, я переключил разговор в деловое русло.

Илюха слегка покраснел, но собрался с духом и сбивчиво отрапортовал.

— Я нашел ее номер, набрал… Узнала меня сразу, — тут он даже гордо улыбнулся. — Сначала, правда, не поверила, когда я ей предложение сделал… Ну, в смысле деловое предложение. А потом вроде как заинтересовалась и даже согласилась прийти посмотреть.

— Отлично, — сказал я. — Только имей в виду, что не столько она на нас придет посмотреть, сколько мы на нее. И работать придется сразу, ты ведь ей объяснил? Обязанности рассказал?

— Да, Вадик, — подтвердил толстяк. — Все, как ты и сказал. Оборудование, провода и все остальное. Трудно, серьезно, ответственно, но интересно.

— Отлично. Она готова?

— Да, — уверенно ответил Илюха. — Сто процентов, она втянется. А за ее способности я ручаюсь.

Я кивнул ему и посмотрел на Саню, уже почти доевшего манную кашу. Валерка-то уже давно все сметелил и смущенно оглядывался в поисках добавки, но заметил мой взгляд и сосредоточился.

— Вы все слышали, — сказал я, и оба согласно затрясли головами, причем Саня не забывал при этом жевать. — Теперь коротко проговорим действия. Я еду со Слюсаревыми за мебелью. Вы с дядей Гошей завозите в больницу маму, потом едете в «Русь». Саня, Валерка, за Илюхой смотрите в оба, чтобы его там никто не отоварил. Да и дядя Гоша, если что, поможет. Сумку с приставками одну возьмите сразу, подвезете вместе с теликами. Я вторую возьму, все равно сегодня только часть сможем подключить — Папа Карло отдаст сегодня половину столов со стульями. Завтра второй заход, заключительный.

— Принято, Камень, — Саня как раз успел закончить трапезу и понес посуду в мойку.

Я посмотрел на часы — уложились даже в двадцать пять минут. Успеваем.

— По коням, ребят!

Максимально короткие сборы, и вот мы уже направились к выходу. Прошли мимо поцарапанной тамбурной двери, ведущей к квартире Дюса… Я не выдержал, позвонил — вдруг он уже дома. Затем постучал. Тишина.

— Вадик, он еще в больнице наверняка, — заметила мама. — Если увижу его, передам, что вы будете на набережной.

— Хорошо, мам, спасибо, — кивнул я.

Действительно, пусть знает, где мы. И пусть знает, что мы его ждем. Я жду. А не придет, сам его разыщу, как планировал.

Спустившись, увидели, как паркуется дядя Гоша — и он прям вовремя, как договаривались.

— Ого, какая делегация! — улыбнулся он. — Привет, Борисовна!

— Привет, Георгий, — кивнула мама и уже хотела что-то добавить, но я перехватил инициативу.

— Дядь Гош, непредвиденные обстоятельства. Подбросишь маму до больницы? Денег добавим, не вопрос. А потом — в «Русь», как и договаривались.

— Базара нет! — тут же засуетился таксист и, выбравшись из машины, перехватил у Валерки большую клетчатую сумку. — А что случилось-то, Оль?

— Ираиде утром плохо стало… — мама в очередной раз коротко поведала о происшествии, дядя Гоша выругался, извинился, затем принялся сетовать на криминогенную обстановку, жаркое лето, провал в экономике и чуть ли не на мировой заговор.

Все это я уже не слушал, пусть в дороге обсуждают, чтобы веселее было. Так что я постучал по крыше «Волжанки», помахал всем ручкой, и машина, надсадно взревев разболтанным газовским движком, поползла со двора.

— Вадик, а куда мы идем? — Серега наконец-то не вытерпел, а то я уж было испугался, куда делось его детское любопытство, молчал весь наш завтрак. Наверное, постеснялся такого количества народу на кухне. — И что за дело? Это с приставками? Они у тебя в сумке, да? А я смогу поиграть? А Ромку, Лешку Суворова и Диню с собой можно взять?

— Тебе можно, ты мой брат, — кивнул я. — И то без перегибов, лучше на свежем воздухе погулять с друзьями. А остальные, даже если они хорошие парни, могут поиграть и за деньги. Это бизнес, Серега, мы так деньги планируем зарабатывать. Чтобы ни ты, ни я, ни наши родители ни в чем не нуждались. Понял?

— Понял, — сказал Серега, потупившись, и вздохнул.

Ничего удивительного, он же ребенок, и ему, конечно, обидно. Перед друзьями ведь не похвастаешься. А с другой стороны, даже в их возрасте уже именно так познаются друзья — не тот товарищ, у кого приставка и велосипед красивый… Пусть с детства фильтрует свое окружение, потому что во многом желание поразить и сыграет потом против него. Вот только на сей раз я этого не допущу.

— Вадик! Вадик! — я повернулся на звук и увидел Ваньку Слюсарева, переодевшегося в выцветшую рабочую робу и машущего мне грязной тряпкой. — Пять минут еще, ладно? Я салон дочищу, а то вчера фрукты возили азербайджанцам, засрано все… Думал, успею. Извини, дружище.

Я кивнул — мне это даже на руку. Успею заскочить к Нике и извиниться, что не встретил ее вчера. Она, конечно, уверен, и так все хорошо понимает, но… Просто хотелось ее увидеть, а тут возможность нарисовалась.

— Пойдем, Серега, проведаем Нику и сразу назад, дела делать.

Брат понимающе улыбнулся и захихикал, я сделал вид, будто этого не заметил. Пускай веселится. Мы зашли в соседний подъезд. Странное чувство — с каждым метром до квартиры Ники я словно бы замедлялся. Как будто не хотел говорить прямо сейчас. Впрочем, я понял. Раньше, в той жизни, я не объяснялся с женщинами. Я с ними попросту не считался — снял в клубе, развлекся, и никто никому ничего не должен. Да и с постоянными так же было. Я их спонсирую, а они не выпендриваются. Так что теперь у меня своего рода дебют.

— Привет, — младшая Катька, открывшая дверь, раздувалась от осознания, что к ее сестре пришел парень. Серега улыбнулся однокласснице, но та гордо его проигнорировала. — А Ника дома!

— А это хорошо! — в тон ей ответил я, улыбнувшись.

— Я рада, что ты пришел, — сказала Ника, появившись из своей комнаты, которую она делила Машей. Катька, насколько я знаю, жила в родительской комнате. Плотненько у них было.

— Сразу хочу извиниться… — начал я, и Ника меня перебила.

— Может, зайдете на чай? Расскажешь, как съездили. А у меня тоже новости есть, — и она интригующе улыбнулась.

— Слушай, сейчас не могу, — решительно сказал я. — Надо все сделать, ковать, пока горячо. Еще и у Дюса бабушка в больницу попала…

— Знаю, — кивнула девушка. — Нам наша бабушка рассказала. Ужасно как… Бедный Дюша. Вы только поддержите его.

На душе у меня что-то скребнуло.

— Он справится, — сказал я. — Ну и мы, конечно, поможем. Извини, побегу. А вот вечером, перед моим дежурством, обязательно нужно встретиться. Я сегодня поговорю с Утюгановым, хочу вместо себя Саню порекомендовать.

— А у меня хорошая новость, — видно было, что Нике не терпится рассказать, и она выдохнула с облегчением, хоть и попыталась это скрыть. — Маньяка поймали!

Она шепотом выпалила эти слова, поглядывая на Серегу, который что-то рассказывал Катьке, пока та притворялась, будто не слушает. А я… я просто дар речи потерял. Что-то все-таки я изменил в этом времени, раз история пошла по-другому. Громко, может быть, сказано, но в рамках нашего города это действительно история. Целая маленькая вселенная.

— Отлично, — только и смог выдавить я. — Кто это оказался?

— Я точно не знаю, — Ника прямо-таки светилась, настолько огромным было ее облегчение. — Маша сказала, что задержали подозреваемого, против него есть улики. Она даже сейчас ездит по городу, что-то выясняет. Но говорит, что вроде как это он. Ну, тот, кого взяли… Вчера свою последнюю жертву убил, девочку откуда-то из нашего микрорайона. А уже вечером его и схватили. Кстати, спасибо, что ты обо мне позаботился… Я сначала обиделась, что ты не приехал, что Колю с Максимом прислал. Но потом поняла, что ты даже в Ярославле обо мне думал.

— Я не мог по-другому, — и все-таки я смутился. Правда, немного. — А теперь…

Она быстро поцеловала меня в губы, пока не смотрят Серега и ее младшая сестра, но Катька как чувствовала! Разом подняла взгляд, тут же вытаращив глаза!

— Ника, пригласи уже парня с братом в дом! — раздался рокочущий бас главы семейства. — Что вы там в дверях жметесь?

— Мы уже ушли, — шепнул я и отступил назад. — До встречи!

— Они уже ушли! — повторила Ника и, улыбнувшись, закрыла дверь.

Ванька уже отмыл машину от фруктов, и оба Слюсарева меня как раз ждали в заведенной «Нюше». За рулем был старший, Виталий Егорович. Иван оперся о короткий капот фургончика, увидел меня, сразу подался вперед, неловко позвал в машину.

— Здравствуйте. Нам к школе, от Папы Карло мебель заберем, — я пожал мозолистую ладонь старшего Слюсарева, умостившись на пассажирском сиденье рядом с Серегой, а Ванька отправился в грузовой отсек, где оставались еще два продранных кресла. Раньше это была пассажирская модификация, но ее превратили в грузовик.

Виталий Егорыч плавно тронул машину. У «Нюши» был весьма характерный звук двигателя, в салоне пахло по-особому, как это было в старых машинах. Дерматином, смазкой, выгоревшей пластмассой — и ко всему этому подмешивался аромат азербайджанских фруктов.

— Ну и как, — почему-то недовольно и как-то с вызовом спросил Слюсарев-старший, — хорошо платит Жогин?

— Смотря как договориться, — уклончиво ответил я. — Пока нормально, а дальше видно будет.

— Вон, взял бы еще Ваньку лучше своим водителем, — покачал головой Виталий Егорович. — А то полячка наша совсем разваливается уже. Надо бы новое что-то брать, «Транзит» какой-нибудь. Да вот где денег таких взять? Прогорим, чувствую, скоро, на что Никитку растить будем — хер его знает.

— «Газель» можно, — на автомате сказал я. — То же самое, что «Транзит», только наше.

— Это что за зверь? — удивился Слюсарев. — Ни разу не слышал.

Кажется, я ошибся, и в Нижнем Новгороде пока еще не начали выпускать самый популярный отечественный фургон. Вот только вряд ли сильно промахнулся — к середине десятилетия они уже точно начнут бегать по улицам.

— Новая газовская разработка, — я махнул рукой. — Скоро пойдет в серию, я в «За рулем» читал.

— Пойдет она, как же, — процедил Виталий Егорович сквозь зубы. — Как и новая «Нива», наверное. Много грузить-то надо?

— В пару-тройку заходов должны справиться, — я оценил объем грузового салона. — И завтра еще нужно будет оставшееся забрать, я Ване сказал уже.

— Жируют, *б твою мать! — выругался Слюсарев-старший.

— Виталий Егорович, здесь ребенок, — я взглядом указал на вытаращившего глаза Серегу. — Давайте без боцманских загибов, пожалуйста.

— А я не просил его брать, — сварливо ответил Слюсарев. — С гаишниками сам будешь, если что, расплачиваться?

— Легко, — я пожал плечами. — Но если вам что-то не нравится, можете остановить машину, мы выйдем. Желающих подзаработать в достатке, найдем, к кому обратиться.

— Бать, давай и вправду осади лошадей, — сзади высунулся красный, как рак, Ванька. — Вадик не виноват, что у нас жопа с деньгами. И Серега мелкий тем более. Не хами. У самого внук еще меньше.

Виталий Егорович хмыкнул, ударил по тормозам, машина остановилась. Собственно, вот и школа, отдельный вход в мануфактуру предприимчивого физрука. Раз… Два…

— Выходите, я сейчас задом сдам, — буркнул Слюсарев-старший, но уже более покладисто. — Удобней грузить будет.

Мы выбрались из машины, я ободряюще похлопал Серегу по плечу, приобнял его. Ванька, бормоча извинения, развел руками. Черт с ними, пусть дома сами разбираются. Но если Егорыч опять материться станет, пошлю его тоже в пешее эротическое. Ему помочь хотят, а он злобу свою вымещает.

— Пойдем, — я кивнул одновременно брату и Ваньке.

В маленьком цехе Папы Карло и сейчас было шумно. Хочешь жить, умей вертеться — таков был девиз нашего трудовика. Вот он и вертелся, подтягивая к своему маленькому бизнесу таких же парней.

— Валентин Лукьянович! — позвал я, и Фокин, оторвавшись от очередной испорченной одним из учеников деталей, радостно замахал мне в ответ.

— Здравствуй, Вадим! — он подошел и пожал мне руку. — О, и ты здесь, Сергей? Растешь, смотрю, скоро брата обгонишь! Здравствуй, здравствуй! О-о, да вы никак все меня проведать решили! Приветствую, Ваня!

— День добрый, — процедил мрачный Виталий Егорович, зашедший следом.

— Половина уже почти готова, Вадим, — Папа Карло мазнул по недовольному Слюсареву беглым взглядом и сразу переключился на меня. — Осталось один стол до ума довести и стулья собрать, чтобы сегодня как раз пять комплектов получилось. Проверять будешь?

— Я вам доверяю, Валентин Лукьянович, — я улыбнулся. — Но все равно проверю!

— Деловой подход, — довольно кивнул трудовик, а Слюсарев-старший опять скорчил недовольную физиономию. — Пойдем, показывать буду.

— Он что у тебя сегодня, не с той ноги встал? — спросил я Ваню, который шел за мной следом. Виталий Егорович остался у входа, видимо, решил подождать, точно ли мы будем забирать заказ. Чтобы, как говорится, два раза не ходить.

— Да он вечно в последнее время всем недоволен, — вздохнул Слюсарев-младший. — Денег в семье нет ни хрена, большую часть в этот гроб на колесиках вкладываем. Дашулька уже работать пошла, подъезды моет. Мать сверхурочные берет, только вот деньги им там задерживают. А я жопу рву, ему объясняю, что жизнь сейчас такая…

— А он?

— Да у него вечно все виноваты! При Союзе евреи, сейчас азербайджанцы и такие «новые русские», как Жогин! Демократы все разворовали, а так бы он ух! Ах! Эх! Тьфу ты! Всегда побрюзжать любил, а в последние годы это совсем усугубилось.

— Вот, полюбуйся! — Папа Карло привел нас к выделенной площадке с готовой продукцией, и я тут же отвлекся от горестных рассуждений Ваньки. — Ну, как? Годится?

Четыре стола и пять стульев. Из дерева, и все равно удобные. Я ведь не просто смотрел — я посидел за каждым комплектом, прикинул, каково будет игрокам. Фокин работал на совесть и подмастерьев своих точно драл за каждый брак, так что эти столы я одобрил. И пять стульев тоже… Жаль, не все. И надеюсь, что трудовик все правильно рассчитал, не затянет.

— Спасибо, Валентин Лукьянович! Мы тогда прямо сейчас заберем. Успеете остальное собрать, пока мы эти возим? А то сегодня хотелось бы половину уже поставить.

— Будем стараться, ну, может, только чуть-чуть подождать придется, но после обеда точно управимся. Парни как раз оставшееся собирают. А оставшиеся пять комплектов полностью уже завтра к вечеру, как договаривались, — обрадовал трудовик. — Часов в пять-шесть можешь смело приезжать. У нас тут стахановское движение ради твоего заказа, можно сказать, образовалось.

— Отлично! — сказал я. — Вань, грузим!

— Пап! — Слюсарев-младший передал эстафету отцу.

— Серега, давай пока на улицу, к машине, — я повернулся к брату. — Мне тут еще кое-что уладить нужно, все равно два стола со стульями еще грузить будут. И потом сразу поедем.

— Вадик, а можно я посмотрю, как ребята работают? — неожиданно спросил он.

Я даже опешил, а потом одобрительно кивнул. Действительно, пусть посмотрит.

Накануне вечером, окраина Новокаменска, проезд Рикорда

Общага хладокомбината была стандартной — кирпичная пятиэтажка с большим центральным вестибюлем. По расположению было заметно, что появилась она гораздо раньше соседних панелек. Потому что стояла под углом, резко выделяясь на местности. Маши в то время еще, конечно, в проекте не было, но кое-что она знала по рассказам родителей.

— А раньше тут пруды были, — заметил Палыч. — И улица Зарайская, теперь это дорога на территории «холодильника».

— Точно, и общага долгое время по этой Зарайской числилась, — подтвердил Рогов. — В прошлом году ее, кажется, ликвидировали.

— Не-а, в восемьдесят девятом, — покачал головой водитель.

— Идемте, — Маше было интересно, но она все же прервала краеведческую дискуссию.

Двор был таким же типичным, как и сама общага. Пожухлый газон, облупившиеся перекладины для ковров, ржавые паутинки с лестничками для детских игр. И самодельные клумбы жильцов, высаженные в лысых автомобильных покрышках.

На площадке в куче песка возились детишки, несколько молодых мам катали взад-вперед коляски с совсем уже малышами. На Машу с Роговым они взглянули с испуганным любопытством, стараясь слишком уж открыто не пялиться. У крыльца стоял припаркованный «Москвич-2140», единственная машина во всем дворе. А вдоль кустов, будто обломанные зубы древнего чудища, белели бетонные опоры скамеек. Доски с них давно сняли и пустили в хозяйство.

— Да уж, загнал сука девчонку в гадюшник, — покачал головой Рогов, открывая массивную дверь, обитую продольными вертикальными рейками, и пропуская Машу.

— Ладно вам, Михаил, — ответила девушка, хотя внутренне была с ним согласна. — Тут всякие люди живут…

Не успела она договорить, как из глубин общаги раздался женский визг, потом с оглушительным звоном лопнуло оконное стекло, осыпая дождем осколков асфальт снаружи.