Камень, жнец и мандрагора (СИ)

Глава 13

— Алессандро?

Отвечать жнец не торопился, глядя на меня так, словно я обратилась на неизвестном ему языке. Не простой силовой выброс это был, ох, не простой. Простым он был, похоже, лишь для меня, то есть отшвырнуло, приложило о попавшуюся на пути стену, да и всё. Да, потеряла сознание, да, больно, но и только. Алессандро же явно не отделался одним ударом о стену.

А если он головой слишком сильно ударился и амнезию, как в бульварных романах, заработал? Или, того хуже, умом повредился?

Я обернулась к сестре, но Киана лишь плечами пожала. Кахалон замер на пороге, поверх наших голов наблюдая за происходящим. Жнец, пользуясь тем, что я отвернулась на секунду, ещё и отодвинулся на противоположный от меня край постели.

— Алессандро, ты меня слышишь? — нет, не так. — Ты меня понимаешь?

По-прежнему ноль осознания во взгляде. Да и вообще больше всего Алессандро сейчас походил на загнанного в угол зверя. Казалось, он вот-вот спрыгнет с кровати и забьётся в ближайший угол по-настоящему.

— Что предшествовало… этому состоянию? — негромко спросил Кахалон. — Или что его спровоцировало?

— Удар, — призналась я беспомощно.

— Какой удар?

— Он прикоснулся к… одному предмету… дальше была вспышка и удар. Меня… и Алессандро тоже… отбросило к стене… я вырубилась, а когда очнулась, он был без сознания и в себя не приходил.

— Что это был за предмет?

— Камень, свойства которого вряд ли изучают на лекциях по артефакторике и геммологии.

— Ка-акой ещё камень? — с подозрением протянула Киана. — Тот самый? Но это же обычный булыжник!

— Это не совсем обычный булыжник. Однако удар спровоцировал другой камень.

Кахалон поравнялся со мной, внимательно оглядел Алессандро.

— Либо это последствия удара о стену, либо результат воздействия … другого камня. Я не врач и не целитель, точнее сказать не могу. Надо разыскать того, кто сможет его осмотреть и дать более чёткий ответ.

— Этот кто-то должен быть или врачом, или целителем, — напомнила я. Как вообще ставить диагноз жнецу смерти, существу по определению не вполне живому?! — Где я такового найду? Мы в Скарро, не в Велоне, а много ли среди нашего народа докторов и целителей?

— Я могу поспрашивать знакомых.

— И как оно надолго, расспросы эти?

— Давай я за Азуром сгоняю, — внезапно предложила Киана.

— А он что сделает? — резко повернулась я к сестре. — Или он на целителя учится, а мне об этом позабыли сообщить?

— Не учится. Но он любит со всеми этими некромантскими штучками алхимичить, читает много всякого на эту тему…

— Как хочешь, — отмахнулась я. — Мне всё равно, вот честно. Хоть всю семью сюда тащи, раз нынче каждому видно, в какие отходы жизнедеятельности я вляпалась.

Получилось как-то на редкость раздражённо, с прорывающимися в голосе истерическими нотками. Нет-нет-нет, надо срочно взять себя в руки и ни в коем разе не скатываться в панику. Со мной всякое бывало…

Но мне ещё не доводилось оказываться в Скарро со жнецом, лишившемся то ли памяти, то ли рассудка. И я не имела абсолютно никакого представления, что мне теперь делать.

Киана молча вышла из спальни. Алессандро проводил её настороженным взглядом.

Демоны побери, кажется, он и впрямь не понимает, о чём мы говорим. Или, скорее, на каком языке мы говорим. А языка из его прошлого не знаю ни я, ни Кахалон… да и, наверное, никто в Скарро.

— У него ещё кто-то есть? — осведомился горгул.

— Кто, например? — отозвалась я тоном уже более спокойным.

— Напарник, соучастник, связной. Он сам затеял эту авантюру или он всего лишь наёмник?

–В напарниках и соучастниках у него только я, связной если и есть, то мне о нём ничего не известно. Авантюру затеял не сам, однако он не наёмник.

— Он хотел украсть камень Жизни?

— Хотел. Но камень оказался с сюрпризом.

— Судя по тому, что в городе тихо, камень остался на месте.

— Остался.

Чего нельзя сказать о потерянной части ожерелья богини. На месте ли она или уже покинула Скарро вместе с Оливером… И дело ведь не столько в камне, сколько в знания и возможностях возрождённого. Вдруг он смог бы что дельное подсказать, что-то объяснить, зря он, что ли, столько лет крутился вместе с другими духами рядом со жнецами? Понятно, что не в его интересах помогать, но мало ли, всегда можно попробовать надавить…

Хотя я даже в теории не представляла, как и чем можно надавить на возрождённого духа.

Киана вернулась с Азуром где-то через час. Мама категорически не желала отпускать провинившегося младшенького, тем более с той сестрой, кто и сама примерным поведением не отличалась. Однако горгулий запереть качественно и с гарантией можно только в помещение с дверью, махоньким окном и в блокирующих наручниках, как сделал Алессандро при первой нашей встрече, в остальных же случаях удержать нас крайне затруднительно. Вот и мамуля не преуспела — Киана и Азур сбежали при первой же возможности.

Ну да за это время и я ни в чём не преуспела.

Алессандро продолжал шарахаться от меня, словно я была в каменной ипостаси, а он никогда прежде не видел представителей других рас. Он ничего не говорил, только открывал рот и иногда издавал невнятные звуки, и впрямь больше похожие на звериные. Он слез с кровати и начал метаться по спальне, натыкаясь на немногочисленные предметы обстановки. Хорошо хоть, горгул успел загородить проём, не позволяя Алессандро выскочить в коридор. Он не понимал, что мы с Кахалоном ему втолковывали, не понимал, где находится, и крепло пугающее подозрение, что он и себя-то не осознавал в полной мере. Оставалось лишь теряться в догадках, что сейчас творилось в его разуме и был ли там Алессандро, которого я знала.

Наконец мы не без труда вернули жнеца в кровать и стали закрывать за собой дверь, когда выходили из комнаты. Хозяин дома заглянул к нам только раз, повергнув Алессандро в очередной приступ паники. Кахалон жестом показал, чтобы тот убрался с глаз долой, вышел к нему и накоротко переговорил. Больше бедолага к нам не совался. Немного успокоившись после явления хозяина дома, Алессандро раскидал подушки и одеяло, прижался спиной к изголовью кровати, подтянув колени к груди и обхватив их руками, и так и сидел, буравя нас мрачным взглядом дикаря, не знающего, чего ждать от этих странных путешественников из далёких цивилизованных стран.

Визит Азура обрадовал его мало. Младшенький тоже не испытал восторга при виде всклоченного полуодетого жнеца с лихорадочно блестевшими глазами. Киана по дороге описала ему ситуацию, как она поняла её с моих слов и на основе собственных наблюдений и выводов, но столь стремительного возвращения к жившим в пещерах предкам людей он явно не ожидал. Покосился на всех по очереди, вздохнул и обошёл кровать. Посмотрел на Алессандро с одной стороны, с другой, затем задёрнул шторы на окне и полез в принесённую с собой сумку. Извлёк оттуда продолговатый полупрозрачный кристалл на цепочке, рогатку, похожую на те палочки, что использовали лозоходцы, и парочку мешочков с неизвестным содержимым. Почесал лохматую макушку, присовокупил к мешочкам ещё один и шёпотом попросил Киану и Кахалона выйти. Сестра попыталась было возмутиться, но Кахалон, знаком показав мне, что они будут за дверью, молча увёл Киану.

Что было дальше?

Какой-то неведомый мне шаманский ритуал, при виде которого любой дипломированный маг лишь пальцем у виска покрутил бы. Насчёт ведьм не знаю, всё же ведьмовская и магическая практики несколько различались. Как ни странно, Алессандро не напугали разноцветные огонёчки, распустившиеся в воздухе вокруг кровати в результате манипуляций Азура. Наоборот, он с живым, полудетским восторгом следил за ним, даже попробовал потянуться и схватить, но те словно проскальзывали между пальцами, вспыхивая заново в другом месте. Огоньки брат долго, сосредоточенно изучал и наконец обернулся ко мне, тихо сидевшей на стуле в углу комнаты. Меня Азур выходить не просил, так что я просто устроилась в сторонке и не мешала.

Взгляд Азура был исполнен глубокого сочувствия, неловкой, несчастной неуверенности и открытого нежелания что-либо мне говорить.

— Ну что? — поторопила я братца. — Можешь сказать что-то конкретное или ты и сам не понял, что ты тут нашаманил?

— Хэл, ну… — Азур помялся.

— Говори как есть, если там вообще что-то есть.

— В общем, твой жених… или нежених… короче, с физической точки зрения он вполне себе здоров. Я, правда, хреново в физиологии людей разбираюсь, но если исходить из… — Азур повернулся к плавающим над постелью огонькам и ткнул одинарным концом рогатки в россыпь зелёных точек разного оттенка. — Из этих показателей, то они более-менее в пределах нормы… наверное. То есть если бы там было что-то не в порядке, то цвет был бы другой… должен быть другой. По книге.

По книге. Отлично.

— Эмоционально он… немного возбуждён.

— Это ты его полчаса назад не видел.

— Охотно верю, — покладисто согласился брат и перевёл импровизированную указку с оранжевых, розовых и красных огоньков, означавших, вероятно, эмоции, на одинокую синюю точку в окружении белых звёздочек. — А вот на ментальном уровне какая-то хреновина творится. Головой он будто и здесь, и не здесь одновременно… в книге ни о чём таком не упоминалось…

Я встала, приблизилась к кровати. Алессандро заворожённо следил за огоньками, совершенно не обращая на нас внимания, словно рядом никого не было.

— Он ничего не помнит, — констатировала я факт, сомнению уже не подлежащий.

— Судя по его поведению, он вообще ни хрена не помнит. Если ему сейчас ложку дать, он даже не сообразит, как ею пользоваться.

Я потёрла виски.

Боги…

— И вот ещё, — Азур обвёл указкой пустое пространство правее огоньков, отвечающих за разум. — Видишь?

— Нет.

— Потому что тут ничего и нет. А должны быть показатели магического уровня. Он же некромант, а у их братии, как правило, силищи до… много, короче. И даже если с головой что-то случится, дар никуда не денется. Иначе блокирующих наручников с ошейниками не изобрели бы.

Ну да, порой в них заковывали и магов, чья сила и намерения выходили далеко за пределы закона.

— А если бы… если бы у него были… временные способности к некромантии?

— Как это — временные?

— Ну… временные. Так-то он не некромант, но тут ему… была дарована возможность магичить…

— Хэл, вот сейчас ты хрень какую-то несёшь, — серьёзно заверил Азур. — Слушай, а может, и тебя проверим за компанию?

— Не надо.

— Для сравнения результатов и чистоты эксперимента, так сказать… Это не больно, честное слово!

— Только попробуй и я переломаю все рогатки, какие утебя найду, — пригрозила я.

— Это не рогатка, это… да ну тебя, тёмная, — отмахнулся брат, но рогулину на всякий случай спрятал за спиной.

Интересно, отображается ли на этой схеме способность перемещения по стежкам? И статус жнеца, должен ли он тут отмечаться какой-нибудь отдельной точкой? Азуру не объяснишь, чего я от него хочу, и в той неведомой книге вряд ли учитываются прецеденты, когда в качестве объекта исследования выступает слуга Смерти.

— То есть согласно этой схеме никаких магических талантов у Алессандро сейчас нет? — попыталась я добраться до истины окольными путями. — Совсем никаких, да? Как если бы он с рождения был обычным человеком?

— Ну-у… — похоже, нукать брат любил не меньше моего. — Получается, что так. Хэл, я не диагност. Я только подсмотрел этот ритуал в одной книге, но мы его даже не проводили никогда… потому что диагностика — это та ещё скукотища и кому вообще интересно, что с его менталкой происходит?

Мне интересно. Прямо очень-очень интересно, что происходит с менталкой Алессандро. И, что ещё важнее, как его возвращать в нормальное состояние?

— А если бы он был другой расы, это было бы как-то отображено?

— Хоть какой, — Азур пальцем обвёл всё собрание огоньков по контуру. — Тут такие точечки золотистые… мелкие совсем… он человек, чистокровный, без дополнительных примесей.

— А если бы он был не вполне живым?

— Не вполне живым? — вытаращился на меня брат. — Мертвяком, что ли?

— Он жил, потом умер, потом его вернули к жизни, — выдала я краткую версию.

— Как вернули?

— Молча! Взяли и вернули — какая разница, как именно.

— Большая.

— Давай просто предположим… в теории. Некая божественная сущность может возвращать умерших к жизни…

— Зачем? — не унимался Азур.

— Для выполнения… всяких заданий.

— Что за сущность?

— Просто сущность, — да что ж он дотошный такой? — Богиня… как в мифах и легендах. В этом случае получается, что он был мёртв, но вернулся в физический мир, его тело восстановлено до необходимого уровня и функционирует, как было при жизни…

Азур потряс головой.

— Не-е, сестра, тебя точно проверить надо. Несёшь какую-то хрень и даже не обосновываешь, с какого бодуна ты её взяла. Смотри ещё раз. Некромант твой почему-то больше не некромант и вообще ни разу не маг и с менталкой у него охрененные проблемы, но физически он здоров, и он человек. Живой, чувствующий человек с плохо варящим котелком. Такое у людей бывает.

— Он не совсем человек… то есть был им, но…

— Человек он, Халциона. Че-ло-век, — по слогам повторил Азур. — Что тут непонятного?

Что тут непонятного?

Всё непонятно.

— А обратно как? Я имею в виду, мозги ему как вправлять?

— Не знаю. Он же не труп, поднимать его не надо, а мозги… сдаётся мне, другого специалиста искать надо, не некроманта.

Мозгоправа?

Действительно, только к нему и осталось обратиться.

Причём нам обоим.

Когда сногсшибательно красивый таинственный мужчина вовлекает тебя в опасную, но капельку заманчивую авантюру, поневоле начинаешь рассчитывать на увлекательное приключение с привкусом будоражащей страсти. И даже если из вашего мимолётного романа не вырастет ничего серьёзного, ты будешь с нежностью вспоминать те удивительные дни безумств и того прекрасного мужчину, которого ты, скорее всего, так и не узнаешь по-настоящему. В последнюю очередь тебе придёт в голову, что авантюра может обернуться не провалом, не попаданием в руки властей и не вашим неизбежным расставанием, а необходимостью возиться с потерявшим рассудок красавцем-мужчиной, как с младенцем.

Потребовался не один час, прежде чем нам с Кахалоном удалось донести до Алессандро мысль, что мы не причиним ему вреда. Мы говорили нарочито медленно, раздельно, мягким, ласковым тоном и простыми фразами, объясняли всё в прямом смысле на пальцах, жестами и знаками. Его пришлось кормить с ложечки и сопровождать в туалет. Последним занимался Кахалон и когда он увёл Алессандро, я поняла, что никогда в жизни не расплачусь с горгулом за всё, что он делает для меня, случайной знакомой, дочери подруги его мамы. Диагностика Азура пролила мало света на состояние жнеца и не внесла ясности в туманную проблему нормализации оного. Конечно, нельзя требовать многого от брата, он ни с какого бока не специалист и что смог, то и сделал, но после ухода Азура я сообразила, что где-то глубоко-глубоко внутри теплилась слабая надежда, что он скажет больше, чем сказал по факту.

К вечеру Скарро ожил, загудел разноголосьем, зашелестел множеством крыльев. Горгульи готовились отмечать последний вечер праздника Жизни. Завтра начнутся сборы и перемещение в родовые города. Из папиных рассказов я знала, что в обратный путь все отправятся гораздо позже, чем когда прибывали сюда, да и перемещаться следовало только через тот камень-портал, что связан именно с твоим родовым городом. Будет изрядная толчея и задержка по времени… но много ли давала эта отсрочка нам?

Не знаю.

Однако грызло нехорошее подозрение, что далеко не так много, как хотелось бы.

Азур ушёл сразу, Киана тоже улетела через часок, как я поняла по уклончивым её ответам, на свидание со своим парнем. Задерживать младшеньких я не стала, они действительно помогли чем смогли, хотя я их о том не просила и даже не ожидала от них какого-то соучастия. При желании и Кахалон мог отправиться восвояси, но он упорно держался рядом, возился с чужим для него мужчиной и не сетовал, что он на такое не подписывался.

Перед отлётом сестры я попросила её предупредить родителей, что во временное жильё я сегодня не вернусь и на праздничном вечере нас с Алессандро не будет. Догадываюсь, как отреагирует мама на столь вопиющее нарушение традиций, но я не собиралась появляться на арене сугубо ради соблюдения мало кому нужного церемониала да чтобы показаться родительнице.

Приведя Алессандро в относительный внешний порядок и накормив, мы уложили его спать. Уснул он на удивление быстро и выражение «спал сном младенца» подходило ему как нельзя лучше. Сама я перекусила исключительно по настоянию Кахалона, а после поспешила обратно в спальню. Прикорнула на краю кровати и вновь уставилась на темнеющий прямоугольник окна.

Плана у меня нет.

Ни чёткого, ни примерного, вообще никакого.

У Алессандро если и был, то в известность он меня не поставил. Единственное, что могу предположить наверняка, на такое развитие событий жнец точно не рассчитывал, иначе постарался бы его не допустить. Миссия-то провалена с треском, и главный исполнитель выбыл из строя на неопределённый срок — кому охота получить столь сомнительный результат?

Конечно, есть один вариант…

Бросить жнеца, а самой улететь из города как можно быстрее и без оглядки. Но, помимо упрямого внутреннего протеста, поднимавшегося при одной этой мысли, я видела минусы и с рациональной точки зрения.

Оставить Алессандро в Скарро я не могу. В этом доме меня с лёгкостью найдут через хозяина и Кахалона. Вывести в город и бросить на улице, как наскучившего домашнего питомца, — вычислят через мою семью. Я и мои родные привели жнеца в Скарро, нас неоднократно видели вместе, и сколько ещё людей посещало оплот каменных за последние века? После отбытия гостей улицы и дома будут проверяться — не больно-то местным нужны посторонние в закрытом городе, — и Алессандро найдут быстро. Если только он сам не поймёт, что надо прятаться и скрываться, но в нынешнем его состоянии это маловероятно. Да и… превратить человека с восприятием младенца в загнанного зверя, и впрямь бросить на дальних улицах как надоевшего щенка? Это слишком жестоко даже без внутреннего протеста и факта, что найдут его в два счёта, а после и выяснят запросто, откуда он тут вообще взялся.

И в родовой город с ним не вернёшься. Ладно бы он был в своём уме и твёрдой памяти, но как нынешнего Алессандро довести до портала, переместить в Алансонию и дотащить до города Пепельного гранита? А если не в родовой город…

А куда тогда? В какой город ни ткни, до него так или иначе надо добраться, да и что там делать с человек с плохо варящим котелком, как выразился Азур?

Попала ты, Хэл. Вот теперь действительно попала.

Крупно.

И, похоже, безвыходно.

Хоть на луну вой и плевать, что я к зверолюдям не отношусь.

— Халциона? — прошелестели от двери.

Я повернула голову к Кахалону, застывшему на пороге крылатым чёрным изваянием.

— Если тебе надо пойти на арену… хотя бы чтобы показаться родителям… можешь слетать, — предложил он тихо.

— Я не могу.

— Я с ним посижу.

— Не стоит. Ты иди, а я останусь. Спасибо большое за помощь.

— Постараюсь не задерживаться, — заверил Кахалон и добавил с усмешкой: — Всё равно ничего нового на арене не ожидается, — и вышел, бесшумно притворив за собой дверь.

Я сползла ниже по подушке, глянула на мирно спящего Алессандро. Сейчас и не скажешь, что с ним что-то не в порядке. Волосы опять растрепались, хотя я честно пыталась его причесать, и лицо даже в сумерках казалось спокойным, безмятежным.

Взгляд зацепился за чёрный росчерк шнурка, пересекающего белеющую в потёмках шею. Я включила светильник на прикроватном столике, осторожно подхватила шнурок и медленно вытянула из-под края сбившегося одеяла загадочную висюльку, не иначе как чудом оставшуюся при хозяине вопреки событиям прошедшего дня. Алессандро на мои домогательские действия никак не среагировал, и я взяла округлую металлическую пластину, аккуратно повернула, внимательно рассматривая. На одной стороне выбит вензель неизвестного происхождения, на другой — блестящая змея, свернувшаяся восьмёркой и кусающая себя за хвост.

А вот это уже что-то знакомое.

Только где я могла видеть этот символ? И для Алессандро имеет какое-то своё, особое значение, потому как не похоже, чтобы пластинка была неприкосновенным некромантским запасом на самый крайний случай.

Тянуть висюльку на себя, чтобы поближе рассмотреть вензель в рассеянном свете лампы, я не стала, вместо этого наклонилась сама, покрутила пластинку под разными углами. Может, и вензель знаком, просто я не могу вспомнить, откуда.

Алессандро открыл глаза внезапно. Я заметила это краем зрения, но слишком поздно, в последний момент. На моём запястье сомкнулись неожиданно горячие пальцы, и я торопливо выпустила пластинку. Рывок, и я каким-то непостижимым для себя образом перелетела через Алессандро, плюхнулась на спину на другую сторону постели, а сам он, ловко отбросив одеяло, навис надо мной, прижав уже обе мои руки к подушке над головой. Злосчастная висюлька упала мне на грудь.

— Ал… — начала я и умолкла, поперхнувшись оставшейся частью имени.

Взгляд жнеца совершенно осмыслен, нет в нём ни наполовину животного страха, ни растерянного непонимания, ни мрачной настороженности. Он ясени изучал моё лицо с интересом и удовлетворением. А ещё чувствовалось в нём что-то, чего я не замечала за Алессандро прежде.

Или за прежним Алессандро.

— Лаура-Лаура, — произнёс он, укоризненно покачав головой, и добавил пару реплик на неизвестном мне языке.

Впрочем, уверена, говорил он именно на том самом неопознанном диалекте из своего прошлого. Правда, тон прозвучал… игриво как будто.

С предвкушением.

И явно не сытного обеда.

— Алессандро… — я попыталась было напомнить, кто я, кто он и чего ради мы все здесь сегодня собрались, но закончить мысль жнец мне не дал.

Он меня поцеловал.