Камень, жнец и мандрагора (СИ)

Глава 5

Путь в Скарро делился на два этапа.

Первый — по воздуху. Отбывающие на праздник горгульи переодевались в удобные открытые костюмы, меняли ипостась и, подхватив сумки, саквояжи и заплечные мешки, поднимались на крыло. Летели семьями и небольшими группами до ближайшей к родовому городу точки сбора, чьё местоположение не то чтобы держалось в строжайшем секрете, скорее о них благоразумно не распространялся. Из своей практики я знала, что нечто похожее можно найти у многих других видов, особенно тех, кто в стародавние времена жил в одном месте, но позже расселился по всем обитаемым землям. Там, в искомой точке, начинался второй этап пути.

Мама поднялась ни свет ни заря, если вообще ложилась спать этой ночью, и приступила к подъёму других членов семьи. Нас с Алессандро будить не пришлось: жнец так и просидел на стуле до самого рассвета, глядя в окно взором бессменного часового на посту, мне же удалось только подремать урывками. Едва мы накануне переступили порог моей спальни, как Алессандро руку убрал и превратился в уже знакомого слугу Смерти, отстранённого, сдержанного и неразговорчивого. Извиняться и объяснять свой поступок он не стал, и я так и не решила для себя, надо оно мне было или нет. То есть объяснения ни к чему, тут всё очевидно, и извинения, по большому счёту, тоже не нужны, спектакль двух актёров затеян исключительно ради меня и моей мамы, но…

Но мог бы и слово молвить, так, мол, и так, всё ради тебя, дорогая, и твоего спасения от праведного маминого гнева, а на деле я вовсе не имел желания заваливать тебя на этот дурацкий тюк, целовать так, что губы потом ещё добрых полчаса горели, будто подожжённые по-настоящему, и щупать твою зад… попу. И ведь не скажешь, что губы горели потому, что прикосновение жнеца меня обожгло и причинило боль. Да и вообще ощущения странные остались. Понятно, что сработал эффект неожиданности и возник диссонанс из-за недавних заявлений Алессандро о его нелюбви даже к лёгкому физическому контакту, а так-то ничего особенного и не произошло.

Впрочем, как бы там ни было, я тоже сочла за лучшее промолчать.

К немалому моему удивлению, мама не пересобрала тюк за ночь заново. Она сделала то, чего я от неё не ожидала, — переложила одну часть вещей в личные сумки свои, мужа и младших детей, другую вручила Фиану, а третью оставила дома. Я даже глазам своим не поверила, обнаружив, что остатки тюка отодвинуты к стене и никто явно не намеревается тащить их на своём горбу до самого Скарро. Неужели замечание Алессандро возымело-таки эффект? Правда, родительница при том косилась на нас с открытым осуждением. Нет, её не заботила попытка предаться страсти прямо в холле, ей категорически не понравилось, что именно мы выбрали в качестве импровизированного ложа любви.

Киана на нас глянула с толикой изумления, догадавшись по отсутствию маминых упрёков в свой адрес, что мы её не выдали. Азуру хотелось ещё поболтать о трупах и методах поднятия и упокоения, но мама спуску сыну не давала и окликала всякий раз, как только тот останавливался возле нас и пытался вернуться к излюбленной теме. Фиан, собирающийся лететь с родными и потому объявившийся с утра пораньше, удивился моему возвращению не меньше мамы накануне. Его супруга Жадея, длинноволосая блондинка, смотрела на меня с наполовину суеверным, наполовину паническим ужасом, как, должно быть, при жизни Алессандро обычные люди смотрели на некромантов. Моего первого племянника загодя отвезли к родителям Жадеи, которые так и так не отправлялись в Скарро по причине пригляда за кучей внуков. Наскоро представившись впервые увиденной золовке и её жениху, Жадея торопливо ретировалась к свекрови и до самого отлёта не сказала мне ни слова. Фиан тоже не задержался в нашем с Алессандро скромном обществе — задал пару-тройку дежурных вопросов о моей жизни вне родового города, получил столь же скупые ответы и был таков. Кроме папы да Азура, все члены семьи старались выдерживать между собой и нами хотя бы небольшую дистанцию и избегали лишний раз обратиться даже по какой-нибудь ерунде.

И да, было на редкость неприятно и где-то обидно. Знала ведь, что примерно так и будет, если не хуже, но одно дело воображать что-то мысленно и совсем другое — испытывать это наяву, здесь и сейчас.

Терпение, Хэлли, терпение. Подумаешь, собственная семья смотрит как на парию и отступницу. Будем считать, что я на работе, занята поисками особо редкого растения, чья добыча неизменно сопряжена с рядом трудностей.

Зато я поняла, откуда взялась уверенность Алессандро, что идея с подставным женихом прокатит. Моя родня была в таком ужасе от моего возвращения, ещё и с партнёром-человеком, что на мелкие детали, из коих складывались взаимоотношения двоих, попросту не обращала внимания. Алессандро демонстративное игнорирование со стороны моей семьи смущало мало, он на каждого смотрел с благодушным интересом, отвечал, если спрашивали, помогал папе, когда тот просил что-то ему подать или подтянуть ремни на сумке. Я отметила, что жнец даже держаться стал чуть иначе, более живо, раскованно и свободно, из речи исчезли раздражающий нудный пафос и сухой нравоучительный тон. Пожалуй, не знай я, кто этот весёлый панибратский красавчик на самом деле, и ни за что не догадалась бы.

Мама совершила контрольный обход дома, удостоверилась, что всё заперто, закрыто и выключено, и последней вышла на площадку на крыше, где ожидали остальные. Все, кроме Азура, сочли своим долгом одарить Алессандро быстрым взглядом, исполненным настороженного любопытства и недоумения, и только затем приступили к смене ипостаси. Разобрав свою часть багажа, мужчины первыми поднялись на крыло. За ними последовали Киана и Жадея и лишь мама продолжала буравить нас с Алессандро недобрым взором. Я глянула на невозмутимого женишка, сделала шаг в сторону и сменила ипостась. Потянулась с хрустом, расправила крылья и, подхватив саквояж, взлетела.

— Халциона, а твой летать-то умеет? — поинтересовался Фиан.

— Люди не летают, только падают, — возразил Азур.

— Тогда на кой он с нами попёрся? — вопросила Киана.

— Киана, — грозно нахмурился папа.

— А что я такого сказала, па? — тут же вскинулась сестра. — Правда ведь.

Маме наконец надоело гипнотизировать жнеца, и она присоединилась к семье. Алессандро оглядел опустевшую площадку, поправил ремень сумки за спиной, вытянул перед собой руку и медленно повернулся вокруг собственной оси.

— Что он делает? — испуганно прошептала Жадея.

— Магичит, — со знанием дела ответил Азур.

Замкнув незримый круг, Алессандро пошевелил пальцами, словно перебирая струны невидимой арфы, и резко опустил руку. Воздух вокруг жнеца сгустился на мгновение навроде давешней фантомной тучки, разошёлся пыльной желтоватой волной, обозначая границы круга и немного смазывая очертания фигуры, и Алессандро неспешно взмыл вверх.

— Круто, да? — восторженно выдохнул Азур.

— Что в этом крутого, болван? — скривилась Киана. — Подумаешь, левитирует! Маг он или кто?

— Он некромант.

— А некроманты не маги, что ли?

— Киана, Азур! — на сей раз на младшеньких прикрикнула мама, с каждым мощным взмахом кожистых крыльев поднимаясь всё выше. — Стройтесь, быстро!

Младшие обречённо переглянулись и передвинулись за спины родителей. Они и полетели первыми, за ними Фиан с женой и младшие в хвосте. Для меня в семейном построении места ожидаемо не нашлось.

Терпение, Хэлли, терпение. Нет места и ладно, меня положение в арьергарде вполне устроит. Главное, гонорар и если думать исключительно о нём, то сразу проще становится мириться с суровой действительностью.

Полупрозрачная воздушная сфера с Алессандро внутри поравнялась со мной.

— Всё в порядке? — зачем-то спросил он.

— Ага, в полном, — мрачно отозвалась я. — В наиполнейшем. Ты-то хоть не свалишься дорогой? Потому как если вдруг что, то маловероятно, что я успею перехватить тебя прежде, чем ты встретишься с землёй.

— Если в пути не произойдёт ничего, из-за чего я могу потерять концентрацию, то нет, не свалюсь и перехватывать меня не придётся.

— Обнадёживает.

И мы полетели.

В процессе движения сфера набрала скорость и от быстро летающих горгулий не отставала, ловко повторяя их маневры. Со стороны человеческая фигура, болтающаяся в воздухе без дополнительных приспособлений, смотрелась на редкость дико, особенно на такой приличной высоте. Другие члена рода Пепельного гранита, решившие по примеру моей мамы отправиться в путь пораньше, глядели на нашу группу с безмерным удивлением. Хорошо хоть, новость обо мне и моём женихе за день вчерашний распространилась достаточно, чтобы никто не пытался подлететь ближе и расспросить поподробнее о загадочном левитирующем человечке в рядах нашей семьи.

Вскоре крыши и шпили родового города остались позади, семьи сбились в единую группу, широким клином устремляясь к горной гряде, тающей в белёсой дымке вдали. День обещал быть ясным, безветренным, погода хорошая и сезон располагающий, посему и полёт ожидался лёгким и недолгим.

До места добрались без происшествий. Горгульи поочерёдно опускались на каменистую площадку в районе предгорий, заново разделялись на меньшие группы, связанные более близким родством. Шумно переговариваясь, проверяли, не отстал ли кто, здоровались с уже прибывшими и шли к внушительных размеров глыбе у края площадки. Брались за руки, держась цепочкой, и старший касался валуна. Миг, и группа исчезала.

Мы с Алессандро приземлились последними. Я сложила крылья, сфера Алессандро развеялась по мановению руки, едва ноги жнеца встали на гладкий камень площадки. Алессандро окинул площадку и окрестности цепким взглядом и задержался на валуне. Понаблюдал, как следующая группа растворяется бесследно, и присмотрелся к валуну повнимательнее.

— Телепорт?

— Что-то вроде того, — подтвердила я. — Когда горгульи начали покидать Скарро и стало ясно, что возврата к прежней жизни уже не будет, было решено создать вот такие точки сбора. Они расположены недалеко от родовых городов… ну, как недалеко… для горгулий недалеко… и используются, если надо быстро и срочно попасть в Скарро. Изначально эти точки были чем-то вроде места эвакуации — если случится что-то экстренное, нападение на город, например, или стихийное бедствие, то можно всем собраться в такой точке и сразу переместиться в Скарро. Но со временем ими стали чаще пользоваться для посещения города на праздники, для сбора совета старейшин и тому подобного.

— Как он функционирует?

— Не знаю.

— Совсем не знаешь? — подозрительно прищурился жнец.

— Совсем, — я говорила чистую правду. — Не интересовалась как-то. Да и, полагаю, большая часть моего народа не знает.

— И как же вы им пользуетесь?

— Вот так. Люди ведь ездят на самодвижущихся экипажах, не вникая при том в их устройство.

Алессандро поморщился, не одобряя столь возмутительной неосведомлённости пополам с вопиющей беспечностью. Я перехватила изумлённые взгляды только что приземлившейся семьи, кажется, из числа наших ближайших соседей, и отвернулась. Среди крылатых, клыкастых, темнокожих горгулий жнец смотрелся едва ли не в прямом смысле белой вороной, привлекая куда больше внимания, нежели я. Сородичи мои сплошь босы, мужчины одеты лишь в короткие свободные штаны, на женщинах лёгкие платья с открытой спиной, похожие на мою тунику, которая так не понравилась высокоморальному слуге Смерти. И весь такой замечательный Алессандро в своих неприличных кожаных штанцах в облипку и раритетной куртке. Впрочем, помимо удивления, недоумения и настороженности, пару раз я поймала и весьма заинтересованные девичьи взоры, устремлённые на моего подставного партнёра. Постаралась ответить барышням максимально свирепым взглядом, чтобы не воображали себе лишнего. Пусть Алессандро мой жених понарошку, однако не стоит демонстрировать сей факт всем и каждому. Если мои родные чего-то не замечают в упор, это ещё не означает, что не замечают и остальные.

Мама закончила здороваться с ещё не виденными сегодня соседями и знакомыми, и папа поманил нас за собой. Мы направились к валуну, встали полукругом перед тёмным камнем в полтора человеческих роста и взялись за руки согласно построению. Мне досталась рука Азура, свободную я подала Алессандро. Папа оглядел живую цепочку, убеждаясь в отсутствии разрывов, и ободряюще улыбнулся нам с Алессандро, отчего мама недовольно поджала губы. Затем возложил ладонь на камень, и мир вокруг исчез.

— Добро пожаловать в Скарро, первый и древнейший оплот каменного народа, — торжественно возвестил папа, как только мир вернулся, наполняя пространство звуками, запахами и красками.

Я отпустила руку брата и поморгала, избавляясь от разноцветных пятен перед глазами. Алессандро морщился, кривился и подслеповато щурился дольше, хотя от существа, способного перемещаться по стежкам в зелёной круговерти, я ожидала большей невосприимчивости к любым видам телепортации. Не обращая внимания на родных, я шагнула вплотную к Алессандро, обеспокоенно всмотрелась в его лицо.

— Всё в порядке? — спросила на грани слышимости.

— Да… — ответил жнец, правда, несколько неуверенно. — Сейчас пройдёт…

— Дыши глубоко и ровно, — посоветовала я. Обнимать Алессандро я, конечно, не собиралась, да и ему самому вряд ли охота обжиматься с горгульей в истинном её виде, однако поддержать неожиданно чувствительного жнеца всё же надо.

— Издеваешься?

— Я серьёзно.

— Всё хорошо? — осведомился папа.

— Да-да, — отозвалась я. — Просто у Алессандро… закружилась голова после перемещения.

— Какой-то он хлипкий больно, — тут же ввернула Киана.

— Люди куда более хрупкие, чем мы, — напомнил папа.

Алессандро слегка сжал мою руку и сразу отпустил. По папиному знаку мы отошли в сторону, дабы не мешать следующей прибывающей группе.

— Должно быть, в нём всё дело, — пробормотал Алессандро.

— В ком?

— В телепорте.

— Разумеется. Меня от вашего фирменного метода перемещения тоже тошнит, причём в прямом смысле.

— Нет, — упрямо мотнул головой жнец. — Преграда, не позволяющая ни одному из нас проникнуть в Скарро иначе, кроме как… по работе. Дело в вашем портале… или во всей системе защиты города.

Ну а я о чём ему толковала ещё в Алансонии?

Портал перебрасывал на большое каменистое плато за чертой города, сплошь усеянное валунами для перемещений. С плато прибывающие отправлялись к опущенному подъёмному мосту, перекинутому не через обычный земляной ров, но через расщелину, дно которой терялось далеко-далеко внизу. Проходили через мост в гостеприимно распахнутые ворота, миновали толщу крепостной стены и оказывались на огромной мощёной площади, где были заранее расставлены стенды со схемой города, списками свободных жилищ, расписанием мероприятий и прочей полезной информацией. При стендах дежурили местные жители, помогавшие гостям сориентироваться и вежливо отвечавшие на возникавшие у тех вопросы. Всё же многие горгульи бывали в Скарро только по большим праздникам — да, тоже в прямом смысле сего выражения, — и не могли похвастаться хорошим знанием его улиц.

Мы с Алессандро так и шли почти что в обнимку, потому как непонятное недомогание жнеца не торопилось проходить. Здесь на нас уже не поглядывали украдкой, но таращились открыто, с удивлением, непониманием, подозрением и даже опаской. Горгульи не оборотни, обоняние у нас не звериное, и отличить сородича от обычного человека вот так навскидку, в человеческом же облике, мы могли далеко не всегда. Однако большинство видело молодого мужчину, единственное человеческое лицо среди массы крылатых существ, в одежде, совершенно непригодной для быстрой смены ипостаси, и делало соответствующие выводы. И выводы эти не льстили ни мне, ни моему жениху понарошку, ни моей семье. Мама вовсе старалась держаться впереди, так, будто знать не знает, что это за странная парочка плетётся в хвосте нашей процессии в миниатюре. Оказавшись на площади, мама перехватила одного из местных, одетых в костюмы фасона, которому наши предки отдавали предпочтение в давние времена, и засыпала бедолагу вопросами. Спустя пятнадцать минут мы отправились на поиски выбранного мамой жилища.

Внутри городских стен Алессандро стало лучше, по крайней мере, мы смогли идти нормально и рядом, а не прилепившись друг к другу, точно влюблённая парочка, не способная разлучиться ни на секунду. Всё-таки по легенде мы уже достаточно времени прожили вместе, чтобы не цепляться друг за дружку постоянно.

Легендарный оплот каменного народа был велик, однако современным крупным городам всё же заметно уступал и размерами, и степенью удобств. За пределами площади начиналась паутина узких улиц, извилистых, пыльных и неуклонно идущих в гору. По обеим сторонам поднимались здания в пять-шесть этажей, притулившиеся вплотную друг к другу, с маленькими круглыми окнами и низкими входами у самой земли. Палисадников на плоских крышах не было, специальных площадок для игр и спорта тоже — или они располагались в другой части города, — и потому неровные охряные и песчаные стены и зажатые между ними тесные улочки превращались в лабиринт, где один коридор ничем не отличался от десятков других. По мере удаления от городских ворот горгулий встречалось всё меньше, а непривычная тишина давила всё сильнее. Мама бдительно следила за значками, выбитыми на углах домов, дабы не пропустить нужный, папа с туристическим интересом смотрел по сторонам. Киана и Азур плелись с унылым видом, Жадея всё чаще бросала на супруга вопросительные и укоризненные взгляды, доблестно Фианом игнорируемые. Пару я слышала, как Жадея начинала шипеть мужу на уху, что, дескать, твоя мать могла бы и не лезть так далеко, отсюда будет неудобно добираться до главной арены, но Фиан продолжал максимально доброжелательно улыбаться в пустоту. Оно и понятно — разок ответит, и жена заведёт спор, результаты коего никому из присутствующих не понравятся.

После недолгих плутаний и беззлобных препирательств родителей на тему «а туда ли мы идём, и кто виноват, если не туда» искомый дом был найден. Обосноваться в нём никто ещё не успел, так что делить одну спальню на двоих пришлось только парочкам. Мама и этаж выбрала, и определила, кому какая комната достанется, и даже обозначила одно помещение как гостиную. Мы с Алессандро без возражений отправились в указанную мамой спальню. Переступив порог оной, я впервые поняла, почему наши предки начали столь стремительно покидать Скарро.

Это не комната.

Это комнатушка.

Закуток площадью вполовину меньше моей спальни в родительском доме. Упоминать о моём прежнем гнезде вообще не стоило, там просто царские хоромы были по сравнению с этой каморкой. Большую её часть занимало архаичного вида ложе, покрытое по старинке шкурами. Учитывая, сколько веков уже горгульи не промышляли охотой, оставалось лишь гадать, как давно бегали по земле те звери, что эти самые шкуры пожертвовали. Помимо кровати, обстановку составляли узкая лавка у стены да древний пустой сундук.

И всё.

Ладно бы это нам с Алессандро так несказанно повезло с доисторическими апартаментами, но нет — я из любопытства заглянула в комнаты братьев и сестры и убедилась, что все спальни в этом доме одинаковы. Ну разве что у Фиана столик был, а у меня и младшеньких нет. Гостиная площадью побольше и кровати в ней отсутствовали, так что мамин выбор был очевиден. Правда, привычных диванов и кресел не было, их заменяла пара низких овальных столиков и расстеленные на полу ковры.

И нормального современного освещения нет. Небольшие круглые окна свет пропускали весьма умеренно и затенённая со всех сторон улица в этом деле не помогала. Удобства не во дворе — дворов в традиционном представлении тут тоже нет, — но в конце коридора, одно помещение на весь этаж. Кстати, ванная комната оказалась куда просторнее спален и даже снабжена подобием водопровода… только вода исключительно холодная.

Вещи сложить некуда — ни шкафов, ни ниш под гардероб, ни, тем более, собственно гардеробной. Распаковываться, конечно, необязательно, мы здесь всего на несколько дней, и кто знает, когда и с какой скоростью отсюда драпать придётся… но ведь куда-то же предки одежду вешали? Или они её в сундуках хранили, как люди когда-то?

И вишенкой на это на редкость неаппетитное пирожное — межкомнатных дверей тоже нет! В доме была входная дверь и двери, ведущие на каждый этаж, но у спален створки отсутствовали как вид. Заменяла их либо тканевая занавеска, либо деревянные раскрашенные бусы до пола.

Судя по выражению лица Жадеи, с которой я столкнулась в коридоре в процессе осмотра временного жилья, её «восторг» по поводу уровня местного комфорта был равен моему, если не больше.

— Это же ненадолго, — беспомощно озвучила она мои мысли, и я сочувственно ей улыбнулась. — И мы будет мало времени проводить в этих стенах, так что, наверное, неважно…

Что проще сказать, что в Скарро есть, чем перечислять длиннющий список того, чего здесь нет?

Как по мне, так в Скарро не было ничего, кроме разве что достопримечательностей, которые можно осмотреть, а после вернуться в нормальный цивилизованный мир.

— И почему ваша мама выбрала дом, настолько удалённый от главной арены? — продолжила Жадея, внезапно обретя в моём лице благодарного слушателя. — Даже лететь придётся долго…

— Вылетим пораньше.

— Мы и сюда полетели спозаранку и ради чего? Половина города ещё пустует, выбирай место поближе да получше.

— Сколь мне известно, места поближе и получше заняты жителями Скарро. Вряд ли они готовы уступать их гостям…

Жадея быстро, воровато оглядела длинный сумрачный коридор и шагнула вплотную ко мне.

— Охотно уступают… если понимаешь, о чём я, — прошептала она заговорщицки и выразительно на меня посмотрела.

А-а, то есть любой каприз за ваши деньги?

Ясно-ясно.

— Но Фиан мне сразу сказал, что его родители на подобную блажь тратиться не станут, и он тоже, они честные горгульи, да и смысла в том, мол, никакого. Половина города свободна, заселяйся куда заблагорассудится. Вот мы и заселились.

— Наши родители такие, — признала я. Даже любопытно, и какие нынче в Скарро расценки на жильё покомфортабельнее, в один взмах крыла от главной арены?

— Дети мои, — выглянула в коридор родительница и на её требовательный зов из спален высунулись остальные. — Располагайтесь, обустраивайтесь во временном гнезде, а вечером мы отправимся на арену…

— Пораньше, да? — уточнила Жадея упавшим голосом.

— Разумеется, — мама удостоила невестку взором, глубоко возмущённым предположением, что можно куда-то пойти не пораньше. — Займём места получше, откуда увидим совет старейшин Скарро…

Фиан из-за материнской спины показал жене глазами, чтобы не вздумала спорить со свекровью.

— Ах, да, не забудьте сразу отложить подарки — завтра каждый из нас преподнесёт их нашей драгоценной реликвии и совету старейшин.

— И для посещения сего мероприятия тоже встанем пораньше, — заметила Киана невинно.

— Само собой, — нотку сарказма в голосе младшей дочери родительница то ли не заметила, то ли пропустила мимо ушей.

— А можно я отдам свой подарок Киане? — с робкой надеждой предложил Азур. — Она оба отнесёт…

— Совсем окаменел?! — не оценила затеи брата Киана. — Не собираюсь я ничего вместо тебя таскать, сам свой неси!

— Полетим все, и каждый вручит свой дар, понятно? — с нажимом повторила мама.

Младшие мрачно друг на друга покосились, но покорно кивнули.

— Вот и славно, — клыкасто заулыбалась родительница. — А пока отдыхайте. И не забывайте расспросить соседей, когда те появятся, из какого они рода и где находится их родовой город. Будьте вежливы, дружелюбны и приятны в общении — не хочу, чтобы весь Скарро решил, будто в нашей семье сплошь невоспитанные хамы и грубияны.

Пользуясь тем, что мама продолжала демонстративно меня игнорировать, я прошмыгнула в нашу новую спальню. По пути зацепилась верхним краем крыла за бусы в проёме, отчего те зашуршали и застучали, выругалась и сменила ипостась. Как здесь передвигаться, будучи в истинном виде, я не представляла.

Водрузив свою сумку на крышку сундука, Алессандро перебирал содержимое, выуживал из-под одежды какие-то мелкие предметы и бегло их осматривал, после чего одни возвращались в сумку, а другие рассовывались по карманам куртки и кошелькам на поясе.

— Что делаешь?

— Готовлюсь, пока твои родные заняты и нет соседей.

— Соседи будут жить на других этажах.

— Чем меньше лишних глаз, тем лучше.

Я подошла ближе, глянула с любопытством через плечо жнеца. Предметы были… странные. Какие-то металлические детали, шестерёнки, штыри, винтики и каждый явно неновый, побывавший уже в употреблении.

— И для чего это?

— Для меня.

— Ты можешь что-то собрать из этого хла… этих деталей?

— Да, могу, — Алессандро помедлил, нарочито внимательно рассматривая очередную шестерёнку. — Мы не маги, Халциона. У нас нет традиционной магической силы, даже если таковая была при жизни, нет того, что испокон веков зовётся магическим даром, нет ни внутренних ресурсов, ни возможности использовать внешние. Всё, что у нас есть ныне, даётся Смертью и забирается ею же. Но даже она не способна вернуть давным-давно утраченную магию.

— Но ты колдовал, — напомнила я осторожно.

— Я использовал единственный внешний ресурс, который мне доступен, — Алессандро повертел шестерёнку в пальцах, неожиданно цепко глянул на меня через плечо.

— Вот этот металлолом? — опешила я.

— Без этого металлолома я абсолютно никудышный некромант, — подтвердил жнец преспокойно и спрятал детальку в карман куртки.