Камень нерушимый

ЦАРСТВО ГИГАНТОВ

Неизвестно, каким образом, но на другой день утром уже весь поселок знал, что Павлик и Зуфар нашли алмаз в шесть каратов.

Гафитулла и тетушка Савдана ушли на работу. Мальчики стали подметать двор. В это время над забором неожиданно вынырнуло опухшее и небритое лицо. Это был Митька-голыш, спившийся человек без определенных занятий. Он таинственно мигнул ребятам и знаками подозвал к себе.

— Ребята, а ребята! — заговорил он азартным шепотом. — Слышал я, вы алмаз нашли…

— Ну, нашли, — спокойно ответил Зуфар.

— Давайте расколем, а?

— Зачем это? — изумился Павлик.

— Чудак! — снисходительно улыбнулся Митька-голыш. — Наделаем алмазной крошки, из нее — стеклорезов. Денег можно выручить многие тыщи!

— Да как его расколешь? — удивленно спросил Павлик. — Он же самый крепкий.

— Нет! — досадливо поморщился Митька-голыш. — Он только самый твердый. А пристукни его молоточком, он и расколется.

— Не дадим мы тебе алмаза и колоть его не будем, — отрезал Зуфар. — Иди отсюда, а то в милицию заявим.

Услышав про милицию, Митька исчез.

— Вот видишь, уже начинается, — сказал Павлик, бросая метлу. — Пойдем лучше, Зуфар, сейчас в контору и сдадим алмаз. Вот только вспомнить бы, где я брал камни для коллекции…

— Слышал, вчера говорили, что надо найти новую россыпь, а то прииск закроют? Ты постарайся, Павлик, вспомни.

— Да я стараюсь, — уныло ответил Павлик.

Появились знакомые ребята: один из десятого класса, двое из пятого и один малыш из второго. Пришлось им показать алмаз.

— Ой, у меня тоже есть коллекция камней! — воскликнул малыш-второклассник и побежал домой.

Оказалось, что коллекция есть почти у каждого, но никто не догадался проверить, Нет ли в ней алмазов.

Немного погодя пришла еще одна делегация, а потом еще и еще. И всем приходилось рассказывать, как отличить алмазы от других светлых камешков. Впрочем, Зуфару понравилось выступать в роли учителя. Он рассказывал так, словно сам нашел по крайней мере тысячу алмазов. Взрослые, когда вернулись с работы, пришли в ужас: в каждом доме ребята искали алмазы, в каждом доме валялись осколки стекла, напильники, куски корундовых камней и стояла каменная пыль… Впрочем, никто из ребят в тот день алмазов не нашел.

Проводив посетителей, Павлик и Зуфар отправились в контору, как им наказывал Гафитулла. Но не прошли они и половины дороги, как Зуфар сказал:

— Все-таки лучше бы камень осветить рентгеном.

Павлику это предложение понравилось. По совести сказать, ему не хотелось так быстро расставаться с алмазом. Поэтому он откликнулся быстро:

— Ну что же, пойдем к абыю.

Они уже подходили к карьеру, когда услышали громкое стрекотание мотора. Это летел вертолет, часто совершавший рейсы между прииском и городом. Но на этот раз он летел почему-то не к конторе прииска, а к карьеру.

Вертолет заметно снижался.

Скоро стало видно, что винтокрылая машина опускается прямо в огромный котлован карьера.

Мальчики остановились на валу, окружавшем карьер кольцом. Теперь им было видно все, что делается внизу. Павлика всегда поражали размеры карьера. Здесь все было огромно. Не верилось, что такой громадный котлован выкопали в земле люди. На дне торчали большие глыбы-скалы белого камня, словно гигантские клыки какого-то зверя. Людей почти не было видно. Внизу работали большие машины. Методично ворочал лопатой, словно кашу хлебал, черный экскаватор. По крутой дороге в карьер цепочкой опускались тяжелые автомобили-самосвалы. Словно трудолюбивые жуки, ползали по дну серые тракторы.

Опустившись над карьером, вертолет на несколько секунд повис в воздухе неподвижно; очевидно, пилот выбирал место, куда приземлиться. Еще несколько мгновений, и машина встала на землю. Со всех сторон к ней бежали рабочие. Ребята тоже спустились вниз. Когда они прибежали, из вертолета уже вылез пилот, совсем еще молодой парень с белесым чубом, выбивающимся из-под шлема.

— Смело! — восхищенно произнес один из подбежавших рабочих. — В самую яму опустился. Сильна машина.

— Ничего! — сказал пилот и улыбнулся. — Я вам пушку привез. Ствол для гидромонитора. Тяжелая штука! Давайте, выгружайте.

Быстро сгрузили ствол монитора, и вертолет улетел. Он застрекотал, как большая швейная машина, почти отвесно пошел вверх, потом развернулся, взмыл и превратился в едва заметную стрекозу…

В это время откуда-то появился высокий мужчина в новом светлом костюме, запыхавшийся, вспотевший. Павлик узнал в нем Григория Озерова, с которым повстречался на вершине Лысого Монаха.

Григорий сразу захлопотал вокруг ствола монитора.

— Ну, ребята, помогите! — взмолился он. — А то мне одному долго придется возиться.

Оказывается, надо было помочь ему очистить ствол от липкого технического вазелина. Быстро разыскали ветошь, принесли бидон с керосином и принялись за работу.

— Костюм испортите, — сказал Григорию Павлик.

— Не успел переодеться, — виновато ответил Григорий. — Что поделаешь? Ну, испачкаю…

И действительно, скоро светлый праздничный костюм мониторщика нельзя стало узнать — на нем появились пятна машинного масла, глины и грязи. «Старается», — подумал Павлик. Ему нравился этот длинноногий человек с голубыми глазами.

У противоположной стороны карьера работали два гидромонитора. Они выбрасывали из коротких стволов толстые сильные струи воды и подмывали стену снизу. Вода размывала грунт и несла его по деревянным желобам к средине карьера. Потом, Павлик знал, эта жидкая глинистая масса попадает в бутары и там промывается. От нее остаются только гальки. А их затем сортируют по размерам и отправляют под рентгеновские лучи. И все это делают машины.

— Разве то мониторы! — пренебрежительно сказал Григорий. — Мухобойки! Вот этот будет силен! Настоящий гидрозверь…

Он ласково похлопал ладонью по стволу.

— Слышь-ка, Павло, — вдруг заговорил Григорий изменившимся голосом, — ты в самом деле ничего о себе не помнишь. Ну то, что было с тобой до детдома?

— Нет… А что?

— Да, видишь, у меня был такой же сынишка, твоих лет… В войну потерялся. Сам-то я воевал, а семья того… Ну, ладно, извини.

Ствол установили на прочную стальную подставку, прикрепили к нему тяжелый рычаг, чтобы можно было поворачивать и нацеливать ствол куда надо. Потом подсоединили конец толстой стальной трубы, отвесно спускавшейся со стены карьера с головокружительной высоты.

— В других местах напор для мониторов создают насосами, — пояснил Григорий мальчикам. — А здесь еще высота помогает. Как десять метров высоты, так еще одна атмосфера давления прибавляется… Ну, начнем, пожалуй! Бегите, хлопцы, отсюда подальше — вон на ту площадку.

Григорий взялся одной рукой за рычаг монитора, другой быстро начал крутить штурвал. Вот из ствола ручьем потекла вода, потом она хлынула потоком. Григорий еще крутнул штурвал. И вода ударила гигантской струей, оглушительно зарокотала. Мальчики замерли, притихли.

Струя дотянулась до стены карьера, ударила в ее подножье, и там сразу вспыхнуло плотное облако белого тумана. Грохот усилился.

В стороне лежал большой известковый валун. Григорий приналег на рычаг грудью, с натугой повернул ствол. И тут произошло неожиданное: струя уперлась в скалу, раздался треск, взлетели вверх куски камня… Когда струя отошла в сторону, скалы не было! Она вся разлетелась на куски. Все больше и больше становился подрез стены карьера там, где работала струя монитора. Она резала глину, как нож масло. Над облаком тумана стояла крутобокая, маленькая, но очень яркая разноцветная радуга…

Скоро вся подрезанная часть стены начала оползать. Григорий закричал: «Пошла! Пошла-а!», — быстро закрутил штурвал, и струя воды сникла, погасла. Григорий опрометью бросился от монитора к мальчикам.

Словно тяжелый вздох прокатился по карьеру. Ребят толкнуло в грудь упругим ветром. Могучий обвал докатился до монитора и наполовину завалил его.

Стоявший рядом с мальчиками рабочий заметил Григорию:

— Сильная машина! За пятнадцать наших прежних сработает. Обвалил только ты многовато, на неделю хватит смывать.

— Нет, управлюсь за смену, — ответил Григорий. — Я работал на таких мониторах, знаю.

— Бутары все равно не успеют принять.

Григорий вспомнил про ребят.

— Видели, как я? Здорово? А вам спасибо за помощь. Да… Говорят, вы алмаз нашли?

Вот только тогда мальчики вспомнили, что еще не побывали у Гафитуллы в рентгеновской. Они весело побежали по тропинке, круто ведущей вверх. Выбравшись из карьера, они прошли заросли молодого кустарника и оказались у приземистого серого здания фабрики. Вошли в полутемный коридор, наполненный шумами невидимых моторов и запахами кислот.

Дверь в рентгеновскую была приоткрыта. Здесь царил мягкий полумрак. Абый сидел на мягком диване, откинувшись назад и полузакрыв усталые глаза. Другой человек, худощавый и бледный, сидел у рентгеновского аппарата. Они так и работали всегда, сменяя друг друга на дежурстве через каждые пятнадцать минут. Больше дежурить было нельзя — уставали глаза.

Гафитулла разволновался, когда ребята рассказали о предложении пьяницы Митьки.

— Вот видите, я говорил, что опасно хранить алмаз дома, — сказал он.

Тут подошла его очередь дежурить. Он устроился в кресле перед аппаратом. Мальчики чуть дыша стояли за его спиной.

Прежде чем начать работу, Гафитулла повернулся к мальчикам:

— Давайте, теперь осветим ваш камень!

Павлик протянул камешек на ладони. И не успел он донести руку до аппарата, как вздрогнул: камешек вдруг загорелся, да так, что Павлику показалось — сейчас это голубоватое пламя обожжет ему ладонь. Как-то даже не верилось, что это тот самый камешек, который он весь день таскал в кармане.

— Вот теперь можно сказать без ошибки, что это алмаз! — внушительно произнес Гафитулла.

Кабинет управляющего просторный, светлый. Стены и потолок голубые, словно небо. В углу стоят часы, массивные, тяжелые, похожие на башню. Они тикают медленно и солидно, словно приговаривают: «Так-с… Та-ак-с… Так-с…»

Управляющий разговаривал по телефону, и мальчикам казалось, что он совсем не замечает их.

— И карту! Карту не забудьте, — сказал управляющий в телефонную трубку. — Мальчуганы уже здесь!

Вот он положил трубку и повернулся к ребятам. Глаза у него были строгие, холодные, светлые.

— Ну, рассказывайте! — требовательно сказал он, постукивая карандашом по столу.

Торопясь и сбиваясь, Павлик рассказал, как все получилось.

— Да, это плохо, что вы не запоминаете, где берете камни. Надо запоминать. Каждый геолог точно знает, где какой образец он взял. Вы тут здорово сплоховали. Ну, ничего… Попробуем исправить вашу ошибку. Не так ли, товарищ Верес?

Маленький кривоногий инженер вошел как-то незаметно. Он принес с собой несколько потрепанных карт и толстую книгу. Весело подмигнув мальчикам, Верес проворно разложил карты на столе.

Со слов Павлика управляющий нанес на карту маршрут похода школьников. Потом проложил еще несколько извилистых красных линий.

— Вот и выясняется, — довольно сказал он. — Видите, линии пересекаются в двух местах. В котором-то из них ты, Ганин, и нашел свой алмазик.

Павлик смотрел на карту и ничего не мог понять.

— Вот в чем дело, — нетерпеливо начал пояснять управляющий, приглаживая волосы быстрым движением руки. — Сейчас реки текут так, как вы видите на карте. Вот Койва, Чусовая, вот Кинжай… А миллионы лет назад их не было. Всю воду несли в себе другие реки — красными линиями намечены их русла. Нас интересуют именно эти старые русла, и я вам объясню, почему… Уральские горы разрушались во время хода ледников, а также под влиянием ветров, воды, солнца, смены температур. Всякие растворимые вещества вода постепенно унесла в мировой океан. А все, что потяжелее, осело в руслах тогдашних рек. Где-то осели и алмазы из разрушенных кимберлитовых трубок, которые, возможно, были раньше в Уральских горах. Понимаете теперь?

Управляющий снова указал на красные извилистые линии.

— Сейчас трудно догадаться, что здесь когда-то была река, ихтиологи определили, что она протекала именно так. О, эта долина — целый клад. Тут, кроме алмазов, есть много хорошего.

Теперь Павлик стал понимать. Значит, месторождения алмазов могут быть только вот по этой красной линии. В двух местах пересекли они ее во время похода.

— Вот здесь, — сказал, ткнув пальцем в карту, Верес, — у озера Чер, есть старые копани. Правда, Павло? Вы прошли соснячок, поднялись на угор…

— Ага! Там есть старые ямы. И там я брал камни, — сказал, припоминая, Павлик.

— Одним словом, — медленно заговорил управляющий, — отправляйтесь, товарищ Верес. А вы, мальчики, должны показать на месте, как и что…

Он помолчал, задумчиво глядя в окно, и вдруг снова повернулся к мальчикам.

— Это очень важно, очень. Нам нужна хорошая россыпь. Эту кончаем уже, пора переезжать. А куда? Скажем, одна россыпь у нас есть в запасе. Она разведана и подготовлена. Но привозили пробы — бедно получается. Дорогой будет алмаз. Нельзя так работать.

Вопрос о походе решился. Мальчики стали собираться в дорогу.

Тетушка Савдана поставила на стол сначала большой глиняный горшок с тушеной бараниной. Павлику баранина нравилась, но он взял ее совсем немного. И правильно сделал, потому что тетушка принесла еще огромное блюдо с творогом, потом пирожки и масло. И все это потихоньку съели. Правда, Гафитулла и Зуфар даже вспотели и раскраснелись.

Ужин обычно длился долго — больше часа. Гафитулла любил поесть обстоятельно и не торопясь.

— Почему ты мало ешь, Павлик? — спрашивал он, старательно пережевывая пирожок. — Ты совсем тонкий. Тебе надо есть так же, как я и Зуфар… Будешь такой же толстый.

Вот Гафитулла допил чай и принялся кормить кота. Затем абый должен был взять газету, сесть на кровать, откинувшись спиной на подушки, и подремать, прикрывшись газетой. Так он делал после каждого ужина.

Но в этот вечер подремать ему не удалось. Пришел нежданный гость, Григорий Озеров. Сегодня он был наряден и чисто выбрит. Гафитулла посмотрел на гостя с недоумением. Ведь они почти совсем не были знакомы. Но виду Гафитулла не подал и радушно предложил Озерову сесть.

Григорий заметно смутился. Он неуклюже топтался посредине комнаты и мял в руках кепку.

— Газетами интересуетесь? — спросил наконец он.

— Да, в них бывают интересные новости, — вежливо ответил Гафитулла.

— У меня очень серьезный разговор, хозяин, — заговорил Григорий.

Он помолчал в нерешительности и показал взглядом на мальчиков, которые прислушивались к разговору. Гафитулла понял его. Медленно приподнявшись с подушек, абый сказал:

— Идите, мальчуганы, к себе. Мы будем говорить с гостем.

А тетушка Савдана тем временем торопливо накрывала на стол: в этом доме никого не отпускали, не накормив прославленными лепешками. Мужчины сели за стол, и Гафитулла вопросительно посмотрел на гостя.

Я хочу расспросить о мальчике, который у вас живет, о Павле, — медленно начал Григорий. — Я в войну потерял жену и сына. Вы поймите меня, пожалуйста… Мне кажется, я нашел сына. Это — Павлик. Гафитулла долго и пристально смотрел на Григория.

— Да, вы похожи друг на друга, — сказал он задумчиво. — Может быть, это и так. А может быть, и не так — может случиться, что ты ошибаешься, правда?

— Так вы расскажите мне о мальчике.

— Рассказ мой короткий. В сорок пятом году ко мне пришел человек — не важно какой — и сказал, что было бы хорошо, если бы я согласился взять на воспитание мальчика. Это было в Казани. У меня только один сын. Поэтому я согласился. Мальчик был совсем маленький, ему шел только четвертый год. С тех пор Павлик Ганин живет в моей семье, родным стал. Вот все, что могу тебе пока сказать. Если хочешь все узнать точно, напиши в Казань… Нет, ты лучше съезди туда. Найдешь директора, найдешь старых воспитателей. Тогда будешь знать точно. И если он тебе сын, если он согласится пойти к тебе, я совсем не буду спорить… А пока лучше не будем говорить никому. И пусть не знает ничего мальчик, пусть он не волнуется раньше времени. Хорошо?

Григорий вздохнул и взялся за кепку. Гафитулла налил еще по рюмке, и они выпили на прощание. Провожая гостя к дверям, Гафитулла говорил весело и радушно:

— Заходи в любое время! Всегда буду рад гостю. Считай, что мы теперь приятели…

Когда дверь за гостем захлопнулась, Гафитулла заметил, что тетушка Савдана плачет.

— Какой дурной ум у женщин! — раздраженно сказал он. — Отец находит потерянного сына! Это хорошо. Зачем плакать? Надо радоваться.