Караоке на острове Бали

Глава 11

— А-а-а! — заорала Катя, открыв глаза и увидев над собой бледное лицо Ангелины. — Что случилось? Почему вы здесь? Что-то с Ильей стряслось? Погодите, я выну из ушей затычки, а то я ничего не слышу. — Катя крутила взлохмаченной головой, похожая спросонок на перепуганного совенка.

— Ты всегда затыкаешь уши, когда ложишься спать? — уточнил Анатолий.

— Да, — кивнула птичьей головкой Катя. — Приходится. Я сплю так чутко, что просыпаюсь от каждого шороха, а потом остаток ночи мучаюсь от бессонницы.

Анатолий приблизился к ее кровати.

— А-а-а! — снова заорала Катя, вытаращив глаза и тыча пальцем на кроссовку, которую Анатолий поднял с пола после столкновения Ангелины со стулом. — О-о-о! — Катя сменила гласную, но продолжила крик, не сводя с кроссовки расширившихся от ужаса зрачков.

— У-у-у! — в три голоса подхватила из-за окна свора объевшихся собак-клептоманов.

— Дурдом! — выругался Анатолий и выскочил из комнаты.

— Стойте! — Катя обрела дар речи. — Вернитесь! — позвала она Анатолия. — Я не сумасшедшая…

— Нет, конечно! Ты не сумасшедшая. Это у нас групповое помешательство. — Анатолий вернулся со стаканом холодной воды, но без злополучной кроссовки. — Пей! — он передал стакан Кате. — Пей, а то я сам окачу тебя водой, чтобы ты пришла в чувство.

— Я… — начала всхлипывать Катя, отхлебывая из стакана. — Я… мне… Мне кажется, что это кроссовка Ильи.

— Голубева?? — хором переспросили Анатолий и Ангелина.

— Угу, — по-совиному откликнулась Катя, допивая воду. — Я точно не уверена, но в первый момент, меня словно током шибануло. Я вспомнила, как Илья выбирал новые кроссовки в магазине спортивной одежды в Сингапуре. Там, в основном, все размеры, как на лилипутов, пишут сорок два, а обувь на ногу не налезает. Мы еле-еле отыскали настоящий сорок второй… А как эта кроссовка оказалась у вас? — наконец-то дошло до Кати.

— Собаки притащили. — Анатолий принес кроссовку обратно. — Ну что? — строго спросил он Катю. — Ты готова к опознанию? И предупреждаю, чтоб без воплей и без истерики, а то я за себя не ручаюсь!

— Я готова! — торжественно ответила Катя и приняла из рук Анатолия вещественное доказательство. Она покрутила кроссовку, осмотрела подошву, пощупала шнурки, брезгливо стряхнула собачью слюну.

— Ну?! — торопил ее Анатолий. — Опознала?

— Опознала, — еле слышно отозвалась Катя. — Это кроссовка Ильи.

— Ты уверена? — Анатолий отобрал у нее новую следственную улику и, так же как Катя, стал ощупывать и исследовать каждый миллиметр обуви.

— Да… — Катя почти потеряла голос и трагически прошептала: — Уверена. Видите, стелька чуть-чуть розоватая. Илья заказал в номер обед, снял обувь и нечаянно капнул вовнутрь кетчупом. Я все замыла, но следы остались…

Анатолий присел на краешек Катиной постели и вытащил стельку, в середине которой розовело небольшое пятнышко. Анатолий перевернул кроссовку, из нее посыпался черный песок.

— А-а-а! — заголосила Катя и упала в обморок.

— Воды, — потребовал Анатолий, и Ангелина бросилась на кухню. — Спасибо милым собачкам, — похвалил воришек Анатолий. — За такую улику я готов угощать их хоть каждый вечер.

Ангелина набрала полный рот воды и брызнула на Катю. Побледневшая девушка застонала, но не очнулась.

— Дай-ка я!

Анатолий склонился над Катей и профессионально отшлепал ее по щекам.

Она мгновенно пришла в себя, а ее лицо зарделось здоровым румянцем.

— По-моему, настало время чистосердечного признания, — произнес Анатолий тоном сурового, но справедливого следователя.

— Да! — выдохнула Катя. — Я все расскажу! Не хочу носить камень за пазухой.

В тот вечер, после того как Голубева в состоянии живого трупа доставили в люкс для новобрачных, обиженная Катя долго не могла заснуть. Она вышла на балкон подышать ароматами ночных цветов и увидела Виктора, сидевшего внизу на скамейке. Рядом с ним покуривали еще два постояльца гостиницы, которых Катя заметила в караоке-баре. Это были самые внимательные слушатели Ильи с толстыми золотыми цепями на шее. Виктор что-то энергично объяснял им, показывая рукой на припаркованный у входа лимузин, и Катя решила, что он приглашает на экскурсию новых клиентов. Мужчины докурили, по очереди пожали Виктору руку и попрощались. Катя поняла, что Виктор сейчас уедет, набралась смелости и окликнула его с балкона. Он поднял голову и улыбнулся так ослепительно, что у Кати подкосились ноги и померкло в глазах. Она поддалась очарованию тропической ночи, поддалась обаянию темнокожего красавца, ее душе захотелось легкого волнующего флирта. Без пяти минут невеста немного поколебалась, но жених спал так крепко, сотрясая руладами храпа хрусталики на люстре, что Катя отважилась на тайное свидание. Прикрыв дверь, девушка сбежала по лестнице навстречу приключениям и смутившему ее покой кубинскому мачо.

— Катя! Как ты могла так поступить?! — возмутилась ее вероломству Ангелина. — Тебя никто не принуждал к браку с Ильей… Неужели ты серьезно влюбилась в этого ловеласа Виктора? У него же на лбу написано, что он бабник, да и его пышногрудая сестрица — такая же сердцеедка!

— Ой, Ангелина Станиславовна! — каялась Катя. — Я такая глупая, такая глупая! Глупее меня, наверное, никого не сыскать! Вот Бог меня и наказал за мое легкомыслие…

— Кхе-кхе, — откашлялся Анатолий. — Ты, Катерина, от темы не увиливай. И рассказывай о своем грехопадении со всеми подробностями, а следствие само разберется, кто глупый, а кто не очень…

Затем Виктор предложил покататься на машине и повез чужую невесту на северо-западное побережье, чтобы показать Кате уникальные пляжи с черным песком. Лимузин белой стрелой несся по дороге, обгоняя ветер. Золотистые фонари на обочине сливались в одну сплошную желтую линию. Катя беззаботно смеялась, забыв о провинившемся нетрезвом женихе, а черный принц гипнотизировал ее своим бездонным откровенным взглядом. Катю несло в водоворот страсти и все глубже и глубже затягивало в пучину неизведанного. Она прекрасно осознавала опасность любовной интриги, но влечение к Виктору было неотвратимым, как несущаяся с гор вулканическая лава. Подчинившись зову взбунтовавшейся плоти, Катя вверила себя околдовавшему ее красавцу.

Виктор был крайне галантен, угощал девушку шампанским, фруктами и шоколадом. Катя опустошила две бутылки и почувствовала, что захмелела. Но виной тому было дурманящее дыхание океанского бриза и ощущение праздника и свободы. Вдоль автострады на побережье всю ночь работали рестораны и бары, где влюбленные парочки развлекались и танцевали под зажигательную, пьянящую кровь музыку. Виктор завернул к одному такому бару, чтобы познакомить Катю со своим другом. Только для них двоих на пустынном берегу накрыли отдельный столик, и океанские волны, загадочно шумя, подкатывались к самым их ногам. Только для них двоих небольшой оркестр наигрывал романтические блюзы и стремительные румбы. Бармен, друг Виктора, нахваливал русскую красавицу, а Виктор переводил его витиеватые тосты и комплименты и опаивал Катю игристым вином. Откуда ему было знать о Катиных особенных отношениях с алкоголем, тем более что глаза девушки подернулись томной поволокой и призывно сверкали, как лукавые звездочки, прячущиеся за ночным облаком?

В объятиях Виктора под томительную музыку она слабела и теряла силы, пока он не подхватил ее на руки. Катя закрыла глаза и безвольно склонилась ему на грудь, Виктор понес ее в темную комнату и положил на широкую постель. Из-под опущенных ресниц Катя следила за тем, как ее принц зажег свечу. Взволнованная девушка затаила дыхание. Виктор склонился над ней, всмотрелся в ее лицо и тихо, на цыпочках, вышел из комнаты. Несколько минут Катя лежала не шевелясь, ожидая возвращения принца. Она подумала, что Виктор вот-вот вернется, но когда с улицы донесся шум отъезжавшего лимузина, девушка подскочила и выбежала на воздух.

В баре словно все разом вымерло: исчез бармен и оркестр, погасли гирлянды цветных лампочек. Лишь ветер гонял по песку обертки от шоколада и смятые сигаретные пачки. Тысячи мыслей пронеслись в Катиной голове. Ей припомнились страшилки о проданных в рабство и бордели русских девушках, о похищениях людей ради трансплантации органов, о кровавых ритуалах и жертвоприношениях поклонников культа Вуду, о каннибалах и прочих извращенцах, о сексуальных маньяках и насильниках. Что есть мочи Катя припустила к автостраде, чуть не угодив под колеса мчавшегося навстречу мотоциклиста. Ее познаний в английском хватило на то, чтобы произнести название отеля, и вскоре нагулявшаяся невеста благополучно вернулась назад.

Как преступница она воровато прокралась в свой номер, не зажигая света, разделась и юркнула в постель, но Голубева там уже не было. В зловещем безмолвии, не нарушаемом родным храпом, Катя обыскала весь номер, обшарила даже ванную и туалет, но ни Ильи, ни каких-либо его следов или записки, она нигде не обнаружила. Мучимая чувством вины, Катя отыскала в сумке сотовый телефон и с трепетом набрала номер Голубева. Она была готова выслушать любые упреки и оскорбления униженного ею жениха, но его трубка молчала. Презрев все правила приличия, Катя стала названивать Ангелине и Анатолию, чтобы выяснить, не знают ли они что-нибудь о пропавшем в ночи Илье, но их телефон отвечал длинными гудками.

Выстукивая зубами нервную дробь, Катя едва дождалась рассвета и решилась сама добраться до бунгало друзей. Однако выглянув из двери номера в коридор, она увидела проснувшихся спозаранку вчерашних собеседников Виктора, рассевшихся в фойе на диване. Подозревая все и вся в международном заговоре, Катя задрожала как осиновый лист и забаррикадировала мебелью входную дверь, опасаясь нападения неведомых врагов. Но время шло, уже зашумели соседи за стенкой, отель ожил, по коридору засновали горничные, развозя на тележках завтраки в номера. Катины страхи немного рассеялись, и она рискнула выбраться из убежища. Никто не напал на нее из-за угла, никто не подстерегал ее в фойе. На улице мирно светило ласковое солнце, и девушка беспрепятственно добралась до седьмого бунгало, опоздав всего лишь на десять минут — Ангелина и Анатолий уехали на экскурсию. Так что Кате, отвергнувшей приглашение бородатого незнакомца, пришлось весь день просидеть на их крыльце.

— Ну и какие мы можем из всего этого сделать выводы? — рассуждал Анатолий, выслушав Катино чистосердечное признание. — Почти никаких… Только еще больше запутались.

— Что, версия с «шерше ля фам» потерпела фиаско? — усмехнулась Ангелина, допивая воду из стакана. — Могу предложить другой путь следственного эксперимента…

— Издеваешься? — нахмурился Анатолий.

— Отнюдь, — хихикнула Ангелина. — Помнишь, Авраам рассказывал, что у всех собак на Бали есть свои хозяева… Значит и у этих клептоманов тоже есть хозяин, ведь кто-то же научил их воровать, и куда-то они носят добытые трофеи. Ты можешь проследить за ними и выйти на след голубевской кроссовки.

— А что? — встрепенулся Анатолий. — Идея богатая. Эй, песики, — свистнул он в окно примолкшим клептоманам. — Чего это вы затихарились?! — Но коварные животные сгинули в ночной мгле.

— Опять, наверное, под жасмин заползли, — предположила Ангелина.

— Сейчас проверю! — Анатолий ловко выпрыгнул из окна и зашуршал в разросшемся кустарнике.

Тропический ливень хлынул неожиданно. Туча мгновенно скрыла сиявшую луну, и капли забарабанили по сухим лианам и кожистым листьям магнолий. Гул дождя усиливался, от нагревшейся за день земли поднимался густой туман. Хитрые собаки заранее учуяли смену погоды и спрятались в укрытие. О поисках затаившихся воришек нечего было и думать. Пока Анатолий добрался до крыльца, он промок до нитки, и вода с него стекала ручьями.

— Я поставлю чай! — Катя соскочила с кровати, быстро оделась и влетела в кухню. — А то вы простудитесь!

— Девчонки! — смеялся мокрый Анатолий. — Вода такая теплая, как в ванне. — Бегите ко мне! — Он поманил их за собой и, как мальчишка, запрыгал под дождем.

Катю не надо было приглашать дважды — она первая выбежала на улицу, подставив под дождь лицо и ловя струи открытым ртом. Недоверчивая Ангелина сначала высунула наружу ладонь: вода действительно была теплой, как парное молоко. Анатолий подскочил к ней, схватил за руку и потащил за собой. Ангелина едва успела скинуть с ног новые джутовые шлепанцы. Взявшись за руки, они водили под тропическим дождем русский хоровод, визжали и радовались, как дети. Босые ноги Ангелины скользили по траве, она несколько раз падала, но земля уже пропиталась водой и была мягкой, словно покрытой плюшевым ковриком. Расшалившаяся Катя показывала чудеса акробатики. Анатолий, глядя на нее, встал на руки и прошелся вниз головой. Это стихийное веселье под дождем помогло им снять накопившийся стресс и почерпнуть у природы новые силы для будущей борьбы.

Вдоволь нарезвившись, Катя вспомнила про кипевший на плите чайник. Оставляя на полу растекавшиеся лужи, она побежала на кухню. Когда она вернулась на крыльцо, Анатолий и Ангелина обнимались и целовались под проливным дождем.

Тихонько, чтобы не беспокоить влюбленных, Катя, как мышка, забилась в самый дальний уголок кухни и зарыдала, оплакивая загубленную молодость, сорвавшуюся свадьбу, пропавшего жениха и свою несусветную глупость и безрассудство.

Когда встревоженная Ангелина отыскала ее, Катины глаза распухли от слез, а нос покраснел, как морковка. Брошенная невеста сидела на стуле, поджав под себя ноги, посреди гигантской лужи.

— Это ты столько наплакала, Царевна-лягушка? — Ангелина промокнула Катины слезы и прижала ее голову к своей груди. — Не плачь, Катюша. Все образуется, мы еще погуляем на твоей свадьбе.

— Не-е-ет, — ныла девушка. — Никакой свадьбы не будет! Я такая невезучая. Илья никогда меня не простит. Зачем я пошла на свидание с Виктором? Бедная я несчастная-а-а… Где мой Илюшенька-а-а…

— Катя, нужно переодеться. — Ангелина бросила на пол два полотенца и дала Кате свой халат. — Пока Анатолия нет, скажи мне, только честно, неужели у тебя с Виктором ничего не было?

— Клянусь, — лаконично ответила Катя. — Ничего. Но самое странное, что он даже не попытался воспользоваться ситуацией. — Катя обиженно надула губы. — Уж я бы за себя постояла!

— Не сомневаюсь, — поддержала девушку Ангелина. — А вообще ты молодец!

— Я? — опешила Катя.

— Конечно, — нахваливала ее Ангелина. — У Виктора бездна обаяния и он опытный сердцеед. Редкая барышня устояла бы перед его чарами, а с тобой у него ничего не получилось. Я думаю, Виктор почувствовал, что его ожидает провал, и заранее исчез с твоего горизонта.

— Да-а-а, — воспарила духом Катя. — Это был всего лишь невинный флирт.

— Безусловно, — подтвердила Ангелина. — Но почему ты упала в обморок, когда из кроссовки высыпался черный песок?

— Как почему? — пожала плечами Катя. — Я же говорила, что Виктор позвал меня прокатиться на лимузине до побережья с черным песком. Вы когда-нибудь видели такое чудо? И я не видела, а Илья мог подумать все, что угодно. Я переживала, что Илья следил за нами…

— Но вы же не доехали до пляжа с черным песком! — сообразила Ангелина.

— Мы нет, — подтвердила Катя. — А Илья? Как же тогда песок попал в его кроссовку?

— Судя по песку, Илья именно туда и направился, — улыбнулась Ангелина. — А значит, мы имеем информацию о том, где его искать.

— Со мной всегда одни проблемы и неприятности, — вытерла слезы Катя и виновато улыбнулась Ангелине в ответ. — Вы приехали отдыхать, а вместо отдыха…

— И вечный бой, покой нам только снится, — взмахнув рукой, продекламировала Ангелина. — Отдых, Катюша, скучная штука. Магазины меня не прельщают, подарков я уже всем накупить успела. Дней через пять, пересмотрев половину храмов на острове, я бы волчицей от тоски завыла. Не умею я, девочка моя, отдыхать!

— А я бы могла от рассвета до заката валяться на пляже и ничего не делать, — мечтательно вздохнула Катя. — Мне нужно было родиться где-нибудь в тропиках… Я просто обожаю жару, солнце и море и не глядя променяла бы питерскую хмарь на лачугу аборигена.

— Лето круглый год — пытка для северян. Экзотика должна быть строго дозирована, иначе и она приестся, — философствовала Ангелина. — Ведь кто где родился, тот там и пригодился…

— Вы заступитесь за меня перед Ильей, — попросила ее Катя. — Когда он вернется… А ведь он вернется, да?..

— Давай-ка лучше не думать о плохом и выпьем по чашечке чая! — Ангелина снова зажгла газ под остывшим чайником. — А куда это запропастился наш Шерлок Холмс?

В мягком свете торшера переодевшийся Анатолий, вытянув ноги, дремал в кресле перед столиком с выставленными боевыми трофеями: лакированными женскими туфлями и кроссовкой Ильи. Ангелина задумалась и, взяв кроссовку, распотрошила ее по частям: вынула обслюнявленный собаками шнурок, вытащила стельку и детально рассмотрела ее, поднеся поближе к лампе. Внутри влажной кроссовки не было не единой черной точки, все они прилипли к наружной поверхности белой стельки. Если бы песок набился в обувь при ходьбе, то хотя бы мизерная вездесущая песчинка забилась бы под стельку. А значит… Ангелина от возбуждения выронила кроссовку, которая больно ударила Анатолия по лодыжке.

— Ай, — вскрикнул Анатолий, дернув ногой. — За что?

— Милый, я нечаянно, прости. — Ангелина присела к нему на колено, крепко стиснула его шею и поцеловала в губы. — Засмотрелась на тебя… Иди ложись в кровать, я тоже скоро лягу.

— Не сидите долго, я рано вас разбужу, — предупредил Анатолий.

— Хорошо, — согласилась с ним Ангелина. — Но перед тем как рыскать по побережью с черным песком, сначала заедем в гостиницу. Вдруг за ночь что-нибудь прояснится, или нагулявшийся Голубев вернется к несчастной невесте…

— Ага, — пробормотал Анатолий. — Обязательно. — Он тер глаза, засыпая по пути в спальню.

Ангелина выпила чашку чая, уложила немного успокоившуюся Катю в постель и взяла с нее слово, что та постарается заснуть. До своей кровати она доползла на автопилоте и отключилась, едва ее голова коснулась подушки.

Когда наутро Анатолий разбудил возлюбленную ласковым поцелуем, Ангелине почудилось, что спала она не больше минуты, но яркое солнце и доносившиеся с кухни ароматы кофе и гренок подтвердили ее подозрение: завтрак они, как всегда, прозевали.

— Какие новости? — осведомилась она, продирая заспанные глаза. — Голубев не звонил? — (Анатолий отрицательно мотнул головой.) — А ты сам пробовал до него дозвониться? — (Анатолий утвердительно кивнул.) — Ну что ж, — Ангелина спустила с кровати ноги и накинула халатик. — Как говорят англичане, отсутствие новостей — уже хорошая новость… А это значит, что если бы с Голубевым стряслась беда, то нас бы наверняка об этом уже известили.

— Логично. — Анатолий подал ей руку. — На сегодня план такой: завтракаем, чем бог послал и что Катя наготовила, заезжаем в отель для уточнения информации, а потом берем машину напрокат и отправляемся прочесывать черные пески.

— Все? — с иронией проговорила Ангелина. — Ты хоть имеешь представление, что и где нам придется искать?

— Сориентируемся по дороге, — приободрил ее Анатолий. — Главное — ввязаться в бой! А там — посмотрим.

После Катиного завтрака, волшебно сотворенного из остатков вчерашнего пиршества, троица искателей приключений направилась в отель Голубева и Кати.

— Мне страшно, мне страшно, — талдычила Катя, подходя к дверям свадебного люкса. — А вдруг в номере засада?

Анатолий забрал ключ из ее дрожащих рук и покрутил в замке. Словно выстрел хлопнула распахнувшаяся от сквозняка балконная дверь, с дребезгом посыпалось разбитое стекло. Анатолий оставил дам за порогом и смело шагнул в номер. Нестерпимая резь в глазах заставила его остановиться. Переливаясь всеми цветами радуги и отбрасывая на стены множество искрящихся солнечных зайчиков, на люстре качалось подвешенное Эдуардом кольцо с бриллиантом. А по длинному гостиничному коридору уже спешила горничная, обеспокоенная звоном разбитого стекла.

— Девочки! — скомандовал Анатолий. — Задержите посторонних, я должен спрятать важную улику. — Он закрыл дверь перед носом озадаченных Ангелины и Кати.

Горничная подкатила к номеру тележку, нагруженную принадлежностями для уборки номеров, и отыскала на связке дубликат ключа.

— Ой, крыса! — истошно взвизгнула Катя, схватила с тележки баночку с каким-то порошком и швырнулась ее в воображаемую крысу.

Порошок рассыпался по зеленой ковровой дорожке, а белый туман застлал собой дальнюю часть коридора. Горничная с выпученными глазами смотрела на Катю, как на умалишенную.

— Крыса, крыса, — сказала по-английски Ангелина и жестами показала, что крыса выскочила из их номера.

— Вот она! — заверещала Катя, схватив метелку и пластиковую бутылку с пульверизатором, и бросилась вдогонку за прячущейся тварью. — Сейчас я заставлю ее вылезти из-под ковра! — Катя прыгала по зеленой дорожке, давя каблуками несуществующую крысу, стучала метелкой и брызгала едкой жидкостью из бутылки.

— Вот она, вот она! — как заклинание выкрикивала Ангелина, отталкивая от двери остолбеневшую горничную.

— Крыса? — переспросила горничная, наконец-то осознав, что ей пытались растолковать две экзальтированные иностранки.

Ангелина закивала головой, вцепилась в ручку тележки и покатила ее на помощь разбушевавшейся Кате.

Горничная побежала следом за ней. Она всплескивала руками, словно курица-наседка крыльями, и взволнованно объясняла Ангелине, что в этом отеле крыс просто не может быть.

— Крыса! Крыса! — надрывалась Катя, тоже перейдя на английский.

— А! А! — послышались исступленные женские крики из соседних номеров.

— Крыса?! — рискнули переспросить двое смелых мужчин, приоткрывших двери.

— Да! — Ангелина жутким голосом оповестила всех постояльцев о нашествии полчища крыс.

Но тучная горничная продолжала громогласно отстаивать честь отеля. Она высказала предположение, что в номер для новобрачных через раскрытую балконную дверь пробралась летучая мышь.

— Здесь! Здесь! — Катя с удвоенной силой запрыгала по ковру и застучала метелкой, израсходовав на борьбу с крысой всю едкую жидкость из бутылки.

— А! А! — вторили ей из-за стен перепуганные женщины.

Горничная тихо выругалась, выбрала из своего арсенала что-то похожее на каминный крюк и решительно двинулась на расправу с чудовищем.

В этот момент из свадебного люкса раздался душераздирающий вопль Анатолия, перекрываемый треском падающей мебели и грохотом рухнувшей люстры. Коридор содрогнулся, дверь качнулась, из-под щели вырвалось облако пыли.

— Анатолий! — побледневшая Ангелина заколотила кулаком по двери. — Откройте немедленно!

Но горничную не нужно было просить дважды, она уже подобрала ключ и отпирала замок свадебного люкса.

Посреди комнаты в клубах пыли под обломками мебели, кусками штукатурки и покореженной люстрой лежало неподвижное тело.

— Дорогой! — чихающая Ангелина ринулась спасать возлюбленного, разбирая завал из мебели. — Отзовись! Ты жив?..

— Что с вами, Анатолий? — отбросив метелку, неслась на помощь Катя. — Вы напоролись на засаду?

Однако строгая горничная приказала всем замолчать, разметала в стороны завалившую Анатолия мебель, пробралась к потерпевшему, упала перед ним на колени и приложила ухо к его груди.

— О’кей! — она потрепала Анатолия по щекам и сдула пыль с его симпатичного лица.

— О’кей, — приободрился Анатолий, силясь помахать Ангелине рукой.

Но не на шутку встревоженная горничная никак не могла успокоиться, пытаясь понять, чего ради этот русский полез на люстру и устроил такой кавардак.

Ангелина, подмигивая Анатолию, как контуженная, поочередно то левым, то правым глазом, лепетала по-английски про летучую мышь. Ведь «рэт» (крыса) и «бэт» (летучая мышь) звучат на этом языке так похоже… Наконец понятливый Анатолий развел руками, обозначая размеры напугавшей его летучей мыши.

Служащие отеля столпились в дверях, а администрация принесла извинения гостям своих постояльцев, пострадавшим от неожиданного вторжения летучей мыши. Анатолий отказался от врачебного осмотра и объяснил, что он сам врач и никаких симптомов серьезных повреждений у него не наблюдается. Кое-как успокоив бившихся в конвульсиях дамочек из соседних номеров и убрав поломанную мебель и сорванную с потолка люстру, служащие досконально обследовали каждый сантиметр длинного коридора, но коварная летучая мышь сгинула, как привидение. Катя категорично отвергла настойчивые предложения о переезде в другой номер, а Ангелина заверила смущенную администрацию в том, что пострадавшие не имеют к отелю никаких претензий о возмещении морального и материального ущерба.

— По-моему, ты хочешь сделать меня вдовой! — накинулась на Анатолия Ангелина, едва номер освободился от толпы служащих и зевак, сбежавшихся со всех этажей.

— Анатолий, — со слезами на глазах заламывала руки Катя. — Вы же могли погибнуть ради Ильи…

— Девчонки, — улыбнулся им Анатолий. — Я успел! — Он разжал ладонь и продемонстрировал им снятое с люстры кольцо. — Если бы горничная обнаружила этот камушек раньше меня, нас бы точно упекли за решетку по подозрению в воровстве. Такой бриллиант стоит целое состояние.

— Нам его подкинули, — истерично вскрикнула Катя. — Мы ничего ни у кого не крали!

— Дай-ка мне посмотреть этот камушек! — Ангелина вытерла запылившееся кольцо. — А бриллиант-то с трещиной… Разве такое возможно?!

— Как с трещиной? — Анатолий отобрал у нее улику, за которую ночью расплатился своей золотой цепочкой. — Точно с трещиной! Какой гад! — последняя фраза была сказана по адресу подлого обманщика Эдуарда.

— Кто гад? — насторожилась Катя.

— Тот, кто подбросил к вам на люстру это кольцо, — сказал Анатолий и пустился плести очередную небылицу: — Вчера, — он задумчиво почесал подбородок, — во время ночного подводного плавания один мужик из вашего отеля рассказал, что у старушки-миллионерши кто-то экспроприировал похожее кольцо. Тут был такой шум и гам, все ловили вора… Хорошо, что никого из нас здесь не было!

— Но если кто-то подкинул нам фальшивое кольцо, значит, этот кто-то тайно проник к нам в номер, — смекнула Катя. — Нужно все как следует обыскать, мало ли чего у этих злодеев на уме…

— Молодец, малышка! — Анатолий удивился тому, как быстро Катя сориентировалась в новой ситуации.

— Горничную тоже она от тебя отвлекла, — отметила Ангелина. — Как она за крысой гонялась с метлой и пульверизатором! Я еле-еле сдерживалась от смеха. У этой толстушки-горничной чуть глаза от изумления не выкатились.

— А вы представляете, что это булочка подумала про мужика, который при виде крысы… нет, пардон, летучей мыши, — поправился Анатолий, — на люстру запрыгнул?

Троица доморощенных сыщиков захихикала, вспоминая устроенный экспромтом погром. Затем Катя принялась копаться в шкафу, перебирая вещи, а Ангелина обследовала ванную, туалет и даже цветочные кадки с живыми пальмами. Анатолий на правах руководителя операции ковырялся в голубевском ноутбуке.

— Железное правило высококлассного сервиса — клиент всегда прав, — отозвалась из-за пальмы Ангелина. — А я-то решила, что в люксе что-то взорвалось, когда из-под двери пыль столбом полетела.

— А я, — проговорила Катя, — решила, что Анатолий сражается с теми, кто поджидал нас в засаде.

— Кольцо висело высоко, я пододвинул стол, на стол поставил стул и полез наверх, — описывал «сражение» его главный участник. — Но выстроенная пирамида не выдержала моего веса, и у стула начали разъезжаться ножки. Я инстинктивно уцепился за рожок люстры, но и ее какой-то мастер-ломастер к потолку подвешивал. Не вынесла буржуйская роскошь пролетарского натиска… — Анатолий внезапно умолк. — Так-так, — затакал он после паузы. — Ничего особенного я не нашел, так, кое-какие любопытные мелочи. Ангелина, подойди ко мне, пожалуйста…

— Сначала ты, милый, подойди ко мне, — вкрадчивым голоском попросила возлюбленного Ангелина.

— А я, — всполошилась Катя. — Мне можно?

— Лучше не надо! — хором ответили Анатолий и Ангелина.

— Я так и знала, — обиделась на них Катя. — Вы все время от меня что-то скрываете! И Илья тоже со мной, как с глупышкой обращался… Какая же я кретинка! — завела Катя свою заезженную пластинку. — Какая же я бедная и несчастная!

— Заткнись, дур-р-ра! — В комнату влетел говорящий белый какаду. — Пр-р-ривет, бр-р-ратва, — вежливо поздоровался он с прочими присутствующими. — Жр-р-рать охота! — какаду распустил хохолок и гоголем прошелся перед остолбеневшими сыщиками. — Эдуард — хор-р-роший мальчик, — нахваливал он сам себя, но его благостное настроение опять внезапно сменилось, и он грозно завопил: — Жр-р-рать охота, дур-р-ра.

— Не ругайся, Эдуард. — Ангелина подкрадывалась к попугаю сзади, чтобы отрезать ему путь к отступлению.

— Попался, мошенник! — Анатолий захлопнул балконную дверь и опустил жалюзи, чтобы Эдуард не удрал через выбитое стекло.

— Кр-р-рутой, да?! — ответил ему попугай, свирепо вращая желтым глазом. — Пор-р-рву! — голодный Эдуард лютовал и притоптывал ногами, готовясь атаковать Анатолия.

— Какая красивая птичка, — всплеснула руками оправившаяся после шока Катя. — Какой у нее хохолок! Это говорящий попугай, да?! Сейчас я его покормлю. — Она притащила из спальни вазу с фруктами. — На! — Катя почистила для Эдуарда банан. — Кушай, лапочка.

Эдуард бочком подскочил к Кате, одной лапой вырвал у нее банан, сжал его крючковатыми когтями и стал долбить мощным клювом, балансируя при этом на второй лапе.

— Какая прелесть! — восхищалась им Катя и нарезала для попугая яблоко дольками. — Угощайся яблочком, птичка! — Птичка, распотрошив банан, проглатывала дольки яблока, словно крошечных червяков. — А ему можно дать ананас? У него не будет аллергии? — беспокоилась Катя.

— Дай ему все, что есть, только пальцы береги, — порекомендовал Анатолий. — Это же не попугай, а сущий крокодил.

— Ну что вы, Анатолий, — с упреком сказала Катя. — Мне первый раз в жизни довелось покормить с руки говорящего попугая. Посмотрите, какой он голодный и несчастный! — Катя сюсюкалась с ним, кроша ему дольки ананаса.

Анатолий жестом подозвал Ангелину и показал ей в ноутбуке папку с почтой Голубева. Ни в отправленных, ни в полученных письмах не было ничего необычного, так — рутинная бизнес-переписка. Но в пустой корзине сохранилось единственное письмо. Анатолий щелкнул по нему мышью, и Ангелине открылся лаконичный текст: «Хочу попрощаться. Буду завтра на Лембонгане. У тебя есть шанс все вернуть. Твоя Татьяна». Письмо было получено в ночь исчезновения Голубева.

Ангелина покачала головой, осуждая Голубева и, потянув Анатолия за рукав футболки к сейфу, молча ткнула пальцем внутрь. В то же время, отвлекая Катю, она советовала попотчевать попугая арахисом из пакетиков и шоколадными конфетами, которые в качестве закуски обычно клали в мини-бары с напитками.

За новое угощение какаду проникся к Кате пламенной любовью. Он подставил ей свою хохлатую голову и разрешил почесать гибкую шею.

— Красивая птичка! — приговаривала Катя, бросая в его раскрытый клюв арахис. — Ну, скажи мне еще что-нибудь!

Но Эдуард сосредоточился на пище и глубокомысленно молчал.

— Ой! А у него под перьями что-то есть! Ой! — воскликнула Катя. — Это золотая цепочка… Она запуталась у него на шее… Какие безжалостные люди! — возмущалась сердобольная девушка. — А если бы он за сучок или за дерево зацепился? Он же мог задохнуться!

— Катюша! — сидя на корточках перед сейфом, попросил юную натуралистку Анатолий. — Сними с него цепочку. Только аккуратно, чтобы он не рассвирепел и не поранил тебя клювом или когтями.

— Хорошая птичка, — ворковала над Эдуардом Катя, сматывая с его шеи цепочку Анатолия. — Славная птичка. Какой варвар посмел так жестоко поиздеваться над тобой…

Расслабившийся Эдуард поднял ногу и крыло, дозволяя Кате почесать у него под мышкой.

— Вот гад! — злобно прошипел Анатолий, закрывая сейф и пряча за спиной очередного червового валета приколотого к спине засушенной «черной вдовы». — Катя, придержи этого монстра, я поищу, во что бы нам его завернуть.

— Зачем? — наивная девушка любовалась на нежившегося какаду, полагая, что эта птичка невинна и безвредна, как младенец.

— Катя, — растолковывала ей Ангелина. — Это чужой попугай. Он принадлежит Сандре, и мы должны доставить его владелице. Но Эдуард может улететь, поэтому лучше всего завернуть его в какое-нибудь покрывало. — Ангелина хитрила, она не хотела, чтобы охранники миллионерши опознали ночного воришку.

— Как жаль, что ты — птичка Сандры, — сокрушалась Катя. — Ты мне так понравился, что я бы тебя усыновила…

— Сандр-р-ра! — пророкотал Эдуард, крутя хохлатой головой и хлопая крыльями. — Сандр-р-ра! — какаду, похоже, опять входил в раж и возбужденно вращал зрачками.

— Держи вора! — Анатолий заметил, как Эдуард метнулся к балкону, и преградил ему путь к свободе.

— Сандр-р-ра, Сандр-р-ра! — какаду еще несколько раз с тоской выкрикнул имя хозяйки, взлетел под потолок и спикировал сверху на голову Анатолия.

При этом Эдуард нещадно матерился на любимом им русском и всех остальных языках мира, а слова «карамба» и «перкеле» были самыми безобидными в его обширном международном лексиконе.

— Да пропади ты пропадом! — Анатолий, проклиная попугая, поднял жалюзи, и независимая птица устремилась на волю.

— Пр-р-рощай, бр-р-ратва! — гортанно прохрипел Эдуард, и над окрестностями пятизвездочного отеля разразилась многоступенчатая витиеватая брань.

Это означало одно: гордый свободолюбивый Эдуард плевал с высоты птичьего полета на всех буржуев и, презирая их сладкую беззаботную жизнь, от всей души посылал их куда подальше, ко всем чертям и матерям огромного земного шара.