Караоке на острове Бали

Глава 7

Брызги разноцветных осколков покрыли ступени крыльца. Покореженный валет потерял рекламный шик и сходство с Голубевым. Красные витражные стекляшки, выпавшие из опустошенных червовых сердец, сверкали на белом мраморе, как замерзшие капельки крови. Поскрипывая крепежными цепями, крикливая вывеска «Голден Джек» едва держалась на первом слове. Не дожидаясь, когда новая груда стекла и металла упадет на голову, Анатолий втолкнул Катю вслед за Ильей и Ангелиной и захлопнул дверь. Последнее звено цепи разорвалось за их спинами, вывеска рухнула вниз, сотрясая ресторан словно мощный подземный толчок.

— Я же говорил, что за мной охотятся, — напомнил Голубев, лежа под Ангелиной.

Красавица Сандра, облитая сладким кубинским кофе, напала на брата, осыпая его бранью на испанском языке. Виноватый Виктор оправдывался и махал руками, указывая на кого-то вдалеке. Бурное объяснение было красноречиво, хоть и непонятно. Опешившие гости молча наблюдали за темпераментным семейством. В довершение диалога Сандра демонстративно плюнула под ноги и ушла переодеваться.

— Работники начали демонтировать вывеску, но не успели до сиесты. А я понадеялся на них и не проконтролировал. Хорошо еще, что все обошлось и никто не пострадал от их безалаберности, — облегченно вздохнул Виктор. — А у вас неплохая реакция, — похвалил он Ангелину.

— По-моему, эта вывеска еще вполне могла послужить, — заметила та.

— Мне она тоже нравилась, особенно в сумерках. Но Сандра решила поменять название. Она говорит, что эта вывеска дезинформирует туристов. Они думают, раз валет изображен, значит у нас игорное заведение. А по мне — все нормально. И народу у нас вечером столько, что нет ни одного свободного места.

— И как вы теперь будете называться? — поинтересовалась Ангелина.

— «Сандрас коннер», в переводе «Уголок Сандры», — ответил Виктор.

— Скромновато для такой яркой женщины, — отозвалась Ангелина. — Я бы порекомендовала что-нибудь типа «Аппетитная Сандра». Очень характерно и для хозяйки, и для кухни.

— Я передам сестре ваше пожелание. Возможно, она им воспользуется. Сандра непостоянна, как ветер, она принадлежит к тем женщинам, которые раз в три месяца заставляют всех передвигать мебель и перекрашивать стены в помещениях. И эту вывеску мы меняем уже в третий раз. Сначала мы назывались «Белый какаду» в честь любимого говорящего попугая Сандры.

— Ой, как здорово! — воскликнула Катя, кокетливо строя Виктору глазки. — Я никогда не видела говорящего попугая. Как бы мне хотелось с ним поболтать…

— Милая, — одернул ее Илья. — На каком языке ты будешь с ним разговаривать? Ты же на английском знаешь только: «Мани, мани», а на испанском — вообще ни бельмеса.

— Эдуард живет у Сандры уже семь лет и великолепно болтает на русском, испанском, английском, он запоминает даже японские слова, и к тому же нещадно матерится… Но это полбеды, здесь не так уж много туристов, которые понимают русскую матерщину. А вот когда у него проснулась страсть к клептомании, и он стал воровать у посетителей драгоценности: серьги, цепочки, монеты, — Эдуарда пришлось изолировать от приличного общества, а вывеску — сменить, — рассказывал Виктор.

— По-моему, на Бали клептоманией страдают не только попугаи, — дополнил сведения Виктора Анатолий. — Вчера ночью, пока я купался, два милых щеночка сперли у меня новые адидасовские кроссовки и потребовали у Ангелины выкуп.

— Забавная история. — Виктор не сводил с Кати глаз. — Я бы с удовольствием познакомил вас с Эдуардом, — но вчера он, как назло, улетел. Будем надеяться, что его вернут, как было уже не раз. Так что, Катенька, заходите почаще…

— Все, — поправила Виктора переодевшаяся Сандра, — все заходите почаще. — Сегодня у нас тишина — посетителей нет из-за смены вывески, а в другие дни толкучка, как на кубинском карнавале: весело, шумно, празднично.

Из кухни донесся гортанный крик: «Пойдемте к столу, Изабелла сварила новый кофе!» Сандра снова поманила Илью своим загадочным с поволокой взглядом.

— Нет! — вскрикнула очнувшаяся от чар Виктора Катя. — У меня голова кружится! Я хочу к морю, вернее к океану, хочу окунуться в воду и поплавать. Пойдемте на пляж! А то вчера приехали и до сих пор не искупались! — она опасалась, что черные колдуньи окончательно приворожат ее жениха.

— И я бы не прочь поваляться на песочке, — поддержала девушку Ангелина.

— Зачем на песочке?! — удивился Голубев. — Возьмем шезлонги, развернем зонт, будем кайфовать, как белые люди. Ой, извините! — Голубев не сразу сообразил, что его слова могут быть двусмысленно истолкованы чернокожим семейством. — А давайте и вы с нами!

— Не могу, у меня дела в ресторане! — отказалась Сандра.

— А Виктор? — постреливала глазками Катя.

— Пока с вывеской не разберется, никуда отсюда не выйдет, — строго произнесла его сестра.

— Далеко не уходите, я быстро управлюсь, — пообещал Виктор.

— А где здесь поблизости прокат досок? — Анатолию не терпелось присоединиться к скользившим по волнам серфингистам.

— Справа от ресторана возле площадки спасателей есть розовая будка. Хозяин — мой друг. У него отличные доски. Сошлитесь на меня, он сделает вам скидку, — посоветовал Виктор.

Ангелина посмотрела в окно: солнце сползло ниже, и отдыхающих на пляже прибавилось. Загорелые детишки копошились на берегу с совочками и формочками, барахтались в надувных бассейнах и брызгались на мелководье. Ласковое солнце золотило изумрудный океан, покрывая его поверхность бронзовым налетом, а сахарно-белая пена рассыпалась у кромки и таяла, когда ее слизывала набегавшая следом волна.

Идиллическая картина радовала глаз, Ангелина вспомнила о своих грезах в холодной питерской квартире и вдруг осознала, что до ее мечты рукой подать. Вот он — теплый океан, вот оно — нежное солнце, вот он — белый песок, вот он — любимый мужчина рядом. А как бесплатное приложение ко всему этому удовольствию — парочка патологических неудачников с сомнительной перспективой брака. Причем на голову жениху сыплются все возможные неприятности в прямом и переносном смысле, а у невесты соответственно прогрессирует страх потери очередного претендента на руку и сердце.

Ангелине не верилось в реальность опасности, угрожавшей Голубеву, не верилось и в предсказание сумасшедшей старухи. Паук мог померещиться после сильного подпития, червового валета могли оставить в сейфе предыдущие постояльцы, ноутбук, как выяснилось, вообще никуда не пропадал, демонтируемая вывеска рухнула случайно из-за безалаберности рабочих. А слова Сандры Ангелина расценивала, как элементарную женскую месть — пышногрудая негритянка сама была не прочь пофлиртовать с богатым клиентом, разъезжающим по острову на лимузине.

К тому же брат и сестра питали общую слабость ко всему русскому, их обоих мучила ностальгия по тому бесшабашному времени, когда они были юными. Как сказал Виктор, россияне на острове — нечастые гости. Вот и взыграло у них ретивое при виде симпатичной незамужней девушки и свободного импозантного мужчины. Что ж, в жизни и не такие чудеса происходят… Не совладали родственники с нахлынувшими эмоциями, Сандра аж в обморок грохнулась от сладкоголосого пения русского голубка.

Не уверена теперь была Ангелина и в сходстве Голубева с валетом на вывеске. Мало ли что привидится после старухиного дыма! Но почему Сандра не польстилась на Анатолия? Анатолий высокий, спортивный, умный, он намного привлекательнее коренастого пузатенького Ильи. Неужели все дело в деньгах? Или загадка крылась в чем-то другом…

Загадка, разгадка… Надоело все хуже горькой редьки! Все и так ясно как божий день! Если уж у них с Анатолием свадьба откладывается, то и Кате с Ильей рядом со словом «брак» нужно поставить большой вопросительный знак. Сколько Ангелина встречалась со своим женихом? Пять месяцев! А сколько Катя знает Илью? Две недели! Ответ очевиден: скоропалительное решение, скоропалительная поездка, скоропалительная свадьба… А как же притирка характеров, проверка чувств? На одной страсти дальше Бали не уедешь! И на Бали страсти кипят. Виктор и Сандра — опытные сердцееды, они учуяли трепещущую добычу, так что Катя с Ильей рисковали стать жертвами развлекающихся хищников.

— Дорогая, ты не против, чтобы мы с Ильей немного на досках покатались, а вы с Катюшей у берега вдвоем поплавали? Дорогая! Ау-у-у, — Анатолий нежно встряхнул ее за плечо. — Ангел мой, ты что, не выспалась? Можешь подремать в тени под зонтиком, пока мы с Илюхой волну опробуем.

— А как же его нога? — забеспокоилась Ангелина. — Анатолий, ты же его утопишь! Ты врач или садист?!

— Он — садист, а я — мазохист, — шутил Голубев. — И вообще мы такие плохие мальчишки… А если серьезно, не извольте тревожиться, мы лежа на пузе поедем на бодиборде.

— Мы хоть и экстремалы, как выражается Илюха, но не дураки, — успокоил Ангелину Анатолий. — Кто ж с первого раза в незнакомом месте стоя катается? Только суперпрофессионалы или полные дилетанты. А мы — любители, и для нас катание должно быть в кайф.

— Ну и кайф! — передернула плечиками Катя. — Это же не волна, а цунами! Как накроет — не вынырнешь! Не понимаю я такого удовольствия.

— Посмотри, как это красиво! — агитировал ее Голубев. — Волна зарождается в глубине океана и несется на тебя с бешеной скоростью, закручиваясь в трубу, как бумажный лист. А ты должен успеть впрыгнуть на доску, оседлать волну и прокатиться на ее гребне.

— За такой волной народ со всего света съезжается, — поддержал друга Анатолий. — Говорят, что когда вода стоит стеной, в ней даже рыбки видны, и до них можно рукой дотронуться.

— Серфинг — великое искусство, — поучал подруг Голубев. — Не каждому дано найти равновесие в водяной трубе, которая движется сама по себе. Ты должен скользить вдоль нее, и, когда выскакиваешь наружу, труба словно захлопывается, тебя окатывает водяной пылью, и ты вылетаешь, как запущенный из катапульты снаряд.

— Ты еще расскажи им, какие бывают волны, — не унимался Анатолий. — А может, они сами знают?

— Как и мужчины, — сострила Ангелина, — большие и маленькие.

— Угадала! — Анатолий погладил ее по голове, как девочку-отличницу.

Ангелина скинула его руку.

— Ты забыл, что прикосновение к чужой голове — одно из местных табу?

— Я просто похвалить тебя хотел, умница моя! Волны и вправду бывают маленькие и большие. Вот видите вдалеке черные точки? Это головы серфингистов, дожидающихся большую волну. Волны идут группами. Как правило, через каждые пять-шесть маленьких волн следуют три большие. Вот их-то и надо ловить. Для этого необходимо попасть в точку зарождения волны. Как только на горизонте появляется бугорок, нужно прикинуть, в какой точке волна начнет расти, и тогда уж изо всех сил поспевать к этому месту. А когда она тебя догонит, сделать рывок и, почувствовав волну, вскочить ногами на доску. Дальше — дело техники, одна нога чуть впереди, вторая чуть придавливает доску, а тело делает вращательные движения, как на скейтборде или сноуборде. Тут главное не переборщить: одно лишнее движение — и ты вылетишь за волну…

— Прямо камасутра какая-то! — восхитилась Ангелина. — Куча гимнастических упражнений, а потом толчок, рывок и неземное удовольствие!

— Мне нравятся твои здоровые ассоциации, дорогая, — Анатолий чмокнул ее в щечку. — Из тебя бы получилась хорошая серфингистка. Может попробуем покататься вместе, а?

— Как-нибудь в другой раз, — улыбнулась польщенная Ангелина.

— Я бы рассказал тебе, чем левые волны отличаются от правых, — завлекал ее Анатолий, обнимая рукой ниже талии. — Это крайне интересно. Вот смотри: волна пошла, пошла и сломалась, то есть превратилась в пену, правой стороной.

— Почему ты решил, что правой? — Ангелина не видела между волнами никакой существенной разницы.

— Ты приглядись, куда направлен гребень волны. Видишь, правый конец развернут к берегу, и серфингисты скользят в правую сторону.

— А где тогда левая волна? — добросовестно всматривалась Ангелина, но ни один спортсмен не повернул влево.

— Волны редко меняют свое направление в течение часа. Ты понаблюдай, и сама во всем убедишься, — уговаривал ее Анатолий.

— Ты что, перед отлетом курс начинающего серфингиста проштудировал? Тебе просто не терпится угробить и себя, и меня? Нет уж! Катайтесь без нас. Мы лучше у берега поплещемся. — Ангелина скинула с бедра его блуждающую руку. — Кстати, мне и плескаться-то не в чем, купальник остался в чемодане, а мои шелковые стринги и топлесс будут расценены как оскорбление нравственных устоев островитян.

— И я тоже без купальника, — спохватилась Катя.

— Эх, девчонки, пестрые юбчонки! — Голубев сгреб их в объятья. — Что за проблемы?! За поцелуй таких красавиц я готов подарить полпляжа, а не то что пару кусков материи, называемых купальниками. Хотя меня лично топлесс и стринги устраивают куда больше! Пошли за досками, а потом я дам свою кредитную карту: купите себе купальники, полотенца, пляжные сумки, крем для загара и от загара… Короче — все, что надо для приятного отдыха!

Веселая компания дошла до описанного Виктором пункта проката досок, где гордый Голубев повел переговоры сам, не ссылаясь ни на чьи рекомендации. В результате мужчины обзавелись двумя почти новыми красно-бело-полосатыми бодибордами и двумя парами ласт. Инструктор показал, как нужно крепить доску к руке страховочной стропой, чтобы в случае падения бодиборд послужил как поплавок и сброшенный в волну серфингист ориентировался и знал, где поверхность воды.

Выбрав место недалеко от пункта проката, Анатолий попросил принести четыре шезлонга и раскрыть над ними самый большой зонт, чтобы бледнокожие северяне не обгорели в первый же день. Катя забрала у Голубева кредитную карту, и дамы отправились в пляжный магазинчик купальников и аксессуаров.

Сорок минут, проведенные в недрах этого заведения, не прошли даром. Из магазина дамы вышли в новых купальниках. По совету Ангелины Катя выбрала купальник в горошек, который не только выгодно обрисовывал грудь, но и хорошо сочетался с темно-русыми волосами и небесно-голубыми глазами девушки. Леопардовый купальник Ангелины невероятно подходил к ее рыжеватым кудряшкам и задорным карим с чертовщинкой глазам. Мужчины сворачивали шеи, заглядываясь на неприступных элегантных красоток, спешивших к своим заждавшимся кавалерам.

— Привет, ребята! — Ангелина помахала отплывавшим от берега верхом на досках Анатолию и Илье.

— Эге-гей, мы здесь! — подпрыгивая, кричала Катя, но шум и плеск вспененного океана заглушал ее тонкий голосок, и кавалеры уплывали все дальше и дальше, навстречу зарождающимся волнам.

Ангелина щурила глаза: там, почти у линии горизонта, покачивались в искрящейся на солнце воде черные точки — головы серфингистов, ожидавших большую правую волну. Туда же устремились Анатолий и Илья, чтобы примкнуть к братству азартных, сумасшедших фанатиков, рискующих переломать руки и ноги ради нескольких минут свободного парения на гребне хрустального вала.

— Пойдем-ка окунемся, Катюша, — позвала Ангелина. — А то я скоро лопну от перегрева. Пусть мужчины без нас порезвятся, накопившийся адреналин выплеснут. Ой, какое течение, так и тянет в океан. — Ангелина бросилась в воду, и ее подхватила откатывающаяся от берега волна.

— Подождите меня, — пищала барахтавшаяся Катя. — Я одна боюсь, я плохо плаваю…

— Не напрягайся, а то пойдешь на дно, как утюг. — Ангелина вернулась к Кате. — Расслабься, чтобы не устать, соленая вода прекрасно держит тело и сама вытолкнет тебя наверх.

— Нет, такое купание не для меня! — Катя по-собачьи погребла назад. — Я и в чайной ложке могу захлебнуться, не то что в океане. А вы не торопитесь, я вас на берегу подожду.

Ангелина заплыла подальше и нырнула под воду с открытыми глазами. По желтому песку бочком бежали озабоченные крабы, сиреневые водоросли колыхались, как раскачиваемый ветром иван-чай, ощерившиеся длинными иглами морские ежи сгрудились в кучки, а перламутровые спиральные раковины мерцали на дне, словно сказочные подводные дворцы. Вода была теплой, как в ванне, и, если бы не сильные волны, Ангелина бы с удовольствием легла на спину и покачалась бы на поверхности океана.

Вдоволь наплававшись и нанырявшись, Ангелина поискала взглядом Анатолия и Илью, но среди большого скопления людей и досок она не сумела опознать новоиспеченных серфингистов. Зато на берегу рядом с Катей, попивая из баночки кока-колу, развалился в шезлонге охотник до чужих невест, страстный кубинский мачо Виктор. В отсутствие Голубева он развлекал оставшуюся без присмотра девушку, а девушка, похоже, только этого и ждала.

— О! А вот и наша золотоволосая русалка, — поприветствовал он вышедшую из воды Ангелину.

— Скорее уж тигровая креветка, — усмехнулась Ангелина, имея в виду окраску своего купальника. — Или морской леопард, вернее леопардиха. Кстати, Виктор, а вы не собираетесь присоединиться к нашим морским волкам? Я вижу, вы тоже захватили доску, но мне кажется, она не такая, как у Анатолия и Ильи.

— Совершенно верно, — ответил Виктор, — у меня лонгборд. Мне в прокате рассказали, что двое русских с красивыми подругами взяли для катания бодиборды. Я и сам хотел посоветовать господину Голубеву не рисковать с больной ногой и для начала опробовать волну на бодиборде. Но из-за Сандры и ее вывески все из головы вылетело. — Виктор снял с шеи бинокль и поднес к глазам. — Сейчас попытаюсь отыскать ваших друзей. Сегодня волна средняя, поэтому народу очень много. Кажется, это они… Да! Точно они. Но куда их понесло? В сторону поплыли. Зачем? Наверное, ищут, где людей поменьше…

— Можно мне бинокль? — попросила Ангелина. — Вон они влево гребут, уже порядком от всех удалились. Волна пошла нарастать… Они ее караулят. Все! Впрыгнули! Первым несется Анатолий. Вот это скорость! А брызг сколько! А где же Илья? Не вижу… Нет, нет, вот и он! Но его доску почему-то несет в обратную сторону! Ой! Его в океан утягивает!.. Виктор, что делать?! Его доску перевернуло… — Ангелина побелела от ужаса.

Виктор, как громадный кенгуру, подпрыгнул к спасательному катеру, что-то крикнул дремавшим на солнце парням, дернул ручку мотора и, лавируя между купающимися, ринулся на помощь Голубеву.

— Илюшенька! — Бледная как смерть Катя вскочила с шезлонга и застыла по колено в воде, как мраморное изваяние.

Рассекая волну доской, Анатолий стремительно приближался к берегу. Заметив что-то неладное, он еще быстрее заработал руками и забил по воде ластами.

— А куда это Виктор мимо меня пронесся?

— Илья с доски упал! — сквозь слезы пробормотала Катя.

— А чего вы так перепугались?! — удивился Анатолий. — Илюха плавает, как дельфин, у него стопроцентная непотопляемость. К тому же он привязан к доске за страховочный трос…

— Виктор уже рядом, — комментировала Ангелина, наблюдая в бинокль. — Он выловил доску, тянет за веревку, вот и голова Ильи из воды показалась… Похоже, он здорово нахлебался, держится руками за борт лодки и отплевывается…

— Дай бинокль, я посмотрю. — Анатолий недоумевал, что же могло случиться с другом, который, так же как и он, оседлал доску несколько минут назад. — Да не рыдай, Катюха, Виктор спас твоего «везунчика».

После того как Голубев прокашлялся от забившей горло морской соли и выпил кока-колы, дыхание его успокоилось, и он хриплым голосом поведал друзьям о том, что с ним приключилось.

Впрыгнув на доску следом за Анатолием, Илья почувствовал, как волна отступила, и его потянуло назад. Нос доски развернулся и ушел под воду. Илья изо всех сил молотил руками и ногами, но доску разворачивало боком, а его тело соскальзывало. Тут уж он уцепился чуть ли не когтями, но мощный рывок догнавшей волны сбросил его в разверзшуюся бездну. Илья оттолкнулся ногами, пытаясь выплыть и вдохнуть воздуха, однако волны забились хаотично, образовав на поверхности бушующую зыбь. Вместо глотка воздуха Голубев хватанул порцию соленой воды прямо в дыхательное горло. Сердце учащенно заколотилось от внезапно сжавшего его страха, горло словно сдавило стальным обручем. Мысли о смерти завертелись в пылающей голове, с жизнью его связывала только тонкая страховочная стропа, прикрепленная к доске. Илья, как бешеный, работал руками и ногами, но его все дальше и дальше утягивало в океан. Когда он ощутил во рту привкус крови, руки и ноги отказались повиноваться, его охватило полное безразличие.

В этот момент над головой нависла тень, закрывшая поблескивавшее сквозь воду солнце, и вместо лика смерти Илья увидел мокрое от брызг черное лицо Виктора. У Голубева проснулась надежда, и он прохрипел, почему-то по-английски: «Помогите».

— Зачем вы отплыли в сторону? — рассердился на них Виктор. — Надо было держаться поближе к народу. Вы когда-нибудь слышали о мертвой зыби? — русские друзья отрицательно помотали головами. — Это страшное место — встреча двух течений, некий большой водоворот, из которого невозможно выбраться. Мертвая зыбь тем неприятна, что состоит из мелких, но злых хаотичных волн. Когда тебя накрывает с головой, ты думаешь, что волна пройдет, будет перерыв, и можно будет вздохнуть свободно. Но нет! Одна волна перекрывает другую, и человек захлебывается и идет на дно.

— Точно так и было! — подтвердил Голубев. — Когда волны захлестывали меня одна за другой, я думал, что если стропа оборвется, я утону. Это было бы так глупо — утонуть в самом начале отпуска.

Катя сидела ни жива ни мертва. Переглянувшись с Ангелиной, они обе вспомнили слова Сандры о том, что свадьба не состоится. И хотя Ангелина не выболтала вторую часть предсказания о смертельной опасности, угрожавшей Голубеву, Катя все равно беспокоилась за Илью, относя его приключения на счет своей несчастливой кармы. Нет, Анатолий был не прав, когда посчитал, что минус, помноженный на минус, дает плюс. Жизнь не математика, а встреча двух неудачников вдвойне усугубляет их проблемы.

Ангелину так и подмывало схватить Анатолия за руку и бежать, бежать пока не поздно, бежать, куда глаза глядят, подальше от этой аномальной парочки. Всем существом своим Ангелина предощущала назревающую в воздухе катастрофу. Но чувство долга связывало ее ноги незримыми пудовыми кандалами, а чувство товарищества подавляло здоровые инстинкты самосохранения.

— Это еще что! — подбодрил приунывших серфингистов Виктор. — Здесь волны спокойные и народу много — знай не зевай и уворачивайся, чтобы с кем-нибудь ненароком не столкнуться. Зато всегда есть шанс, что кто-то подоспеет на помощь. Но если ты ищешь действительно острых ощущений и зрелищного катания, то Улу Вату на юге Бали — самое экстремальное место. Там собираются «продвинутые» спортсмены, там самая большая волна, но дно там усеяно кораллами. И если уж свалишься с доски, то тебя так продерет сквозь кораллы, что мало не покажется. От кораллов даже специальный костюм не спасает. Я сам не раз наблюдал, как парни выползали на берег с кровоточащими ранами.

— А вы там тоже катаетесь? — недоверчиво поинтересовался Анатолий.

— Я там часто бываю, — уклончиво ответил Виктор. — У нас в южной части острова есть склад, поэтому, когда я туда наведываюсь, я совмещаю работу и развлечение. А вот у вас в Нуса Дуа серфингом не займешься, — обратился он к Голубеву и Кате.

— Слава богу! — обрадовалась Катя.

— Это почему же?! — как личное оскорбление воспринял замечание Виктора Илья.

— Нуса Дуа — респектабельный буржуазный курорт, созданный для ленивого отдыха возле бассейна. Вода там для серфинга не подходящая, во время отливов океан уходит от берега на полкилометра. Какие уж тут волны!

— Честно говоря, у меня бы после такого инцидента вообще навсегда пропало желание к воде подходить, не то что на доске кататься, — призналась Ангелина.

— Но я же эсктремал, — не без самодовольства похвастался своими пристрастиями Голубев, красуясь перед дамами.

— Зря ты, Илюшенька, выпендриваешься, — по-дружески осадил его Анатолий. — У тебя отпуск с самого начала не заладился: то в аэропорту тебя задержали, то ногу подвернул, то вывеска чуть на голову не свалилась, а теперь ты так водички нахлебался, что сам чуть на корм рыбам не отправился. Знаешь, как это называется?

— Ты врач, тебе виднее, — отозвался Голубев, ожидая от Анатолия очередного мудреного диагноза.

— Это называется черная полоса. — У Анатолия отпала всякая охота шутить, сейчас он говорил абсолютно серьезно. — Но есть одно лекарство и от этого недуга.

— Какое? — Катя, словно утопающий за соломинку, схватилась за руку Анатолия.

— Не нарываться на неприятности и переждать, пока черный период минует сам по себе. Все неприятности имеют хорошее свойство — они рано или поздно заканчиваются, и наступает светлая полоса, — убеждал Анатолий.

— А сколько нужно ждать? — доводы врача, похоже, возымели на пациента определенное действие.

— Конечно, каждый случай сугубо индивидуальный, но закон кармы гласит, что «тьма всегда гуще перед рассветом». Следовательно, проанализировав твою историю болезни, можно надеяться, что кризис почти миновал, и ты на пути к выздоровлению, — заверил добрый доктор.

— Ну а выпить-то за моего спасителя разрешается? — Голубев ждал одобрения Анатолия.

— Скажем так, — не возбраняется, но, — Анатолий поднял вверх указательный палец, — учитывая жару, рекомендую не злоупотреблять количеством и градусом.

— Сегодня я угощаю! — вызвался Виктор. — И не возражайте, все протесты отклоняются! Это я подбил вас на катание и не предупредил о мертвой зыби. Так что я ваш должник! Не скучайте без меня, я мигом обернусь.

— Какой заботливый! — Катя проводила его взглядом.

— Я бы даже сказал, чересчур заботливый, — буркнул Голубев.

— Но ты сам предлагал за него выпить, — напомнил Анатолий. — А может тебе в отель вернуться? Полежишь, отдохнешь…

— Не делай из меня инвалида, — отмахнулся Илья. — Я хотел поговорить с тобой без лишних свидетелей, вот и предложил вдвоем сгонять за выпивкой.

— Это мы лишние свидетели! — Катя обиделась и демонстративно надула губки.

— Мы можем прогуляться по пляжу, если мы мешаем вашим секретным переговорам. — Ангелина привстала и нащупала ногой новые шлепанцы. — В таких нарядах у нас быстро найдутся более внимательные кавалеры.

— Да вы что, девчонки! — взвился Голубев. — Я же не вас имел в виду! Какие же вы лишние? Вы самые что ни есть родные и обожаемые! Это я про Виктора сказал. Он кажется мне подозрительным… Слишком обходительный, слишком участливый, и всегда, как бы случайно, оказывается рядом с местом катастроф.

— Но он даже в воду не успел зайти, когда тебя волной с доски смыло! — заступилась за Виктора Катя. — И он первый догадался, что ты тонешь, и кинулся к спасательному катеру. А если ты меня ревнуешь, то совершенно напрасно, я не давала тебе никакого повода, но вот ты…

— Молчи, женщина! — Голубев перебил ее обвинительную речь, закрыв Катин рот поцелуем. — О своей ревности я с тобой потом поговорю. Ребята, можете надо мной смеяться, но я зуб даю, что Виктор причастен ко всем моим несчастьям!

После секундной паузы друзья действительно расхохотались, а Катя покрутила пальцем у виска:

— Если завтра произойдет извержение вулкана, к этому также будет причастен Виктор? Тебе, милый, не на Бали нужно было ехать, а в санаторий для пациентов с ослабленной восприимчивой психикой.

— Смейтесь, смейтесь, — укоризненно прищурил глаза Илья. — Но я не сам свалился с доски… Меня кто-то столкнул!! Я видел под водой уплывающего аквалангиста…

— Наверное, это был любитель дайвинга… Надо еще проверить, не лежит ли сейчас бедняга на дне океана с сотрясением мозга от столкновения с твоей доской, — улыбнулся Анатолий. — Ты, Илья, с одной стороны, чересчур мнительный, а с другой стороны, невероятно переоцениваешь собственные возможности. Сам знаешь, океан с криком «банзай» не одолеть, а падения и травмы в спорте не редкость. Ты вон по земле ходишь, под ноги не смотришь, а тут волны, глубина… К тому же у тебя брюшко, как надувная подушка. Ты на доску прыгнул, живот спружинил, и тебя отбросило в воду. Отсюда вывод: на сытый желудок катание противопоказано, а наши с тобой водные процедуры я вообще прекращаю до окончания периода черной полосы.

— Вот здорово! И чем я, по-твоему, должен заниматься до окончания поездки?! — возмутился Голубев.

— Мне помнится, что кто-то сюда жениться приехал? Вот и женись себе на здоровье, а не дурью майся! Это гораздо полезнее и безопаснее, это я тебе как врач говорю, — рассердился на упрямого друга Анатолий. — А то допрыгаешься, уведут у тебя невесту из-под носа местные аборигены. А ты, Катюха, не давай ему спуску, будь с ним построже! Пусть не думает, что он единственный мужик на свете… О! А вот, кстати, и конкурент с пивом пожаловал…

Все взоры устремились к шагавшему по песку атлетически сложенному негру, у которого было крепкое, словно выточенное из эбонита, спортивное тело, без малейшего намека на пивной животик. Виктор раздаривал дамам сверкающие улыбки, мимолетно пленяя доверчивые женские сердца.

— Угощайтесь, пока пиво холодное. — Он поставил на песок упаковку жестяных баночек. — А это вам, Катенька, скромная безделушка. — Виктор застегнул на ее запястье тоненький браслет с болтающимися желтыми, черными и розовыми стекляшками, оправленными в белый металл.

— Спасибо, Виктор! — Катя потрясла браслетом, и стекляшки заискрились всеми цветами радуги.

— За нашего героя! За вас, господин Голубев! — Виктор откупорил свою баночку и приподнял ее, приветствуя спасенного.

— Вообще-то герой вы, а не я. — Голубев поднял свою баночку в честь Виктора.

— Нет! — Виктор категорически отказался пить за себя. — По нашим законам вы — герой, заново рожденный, спасшийся от смерти. У нас говорят так: «Тот, кому смерть не дышала в затылок, не может считаться настоящим мужчиной». Вы прошли боевое крещение мертвой зыбью, и теперь вам отныне сам черт не страшен, теперь вы настоящий морской волк!

— Что-то вы меня перехвалили, — призадумался над сказанным Голубев. — Не такой уж я герой…

— Моя сестра считает, что лишь избранным судьба протягивает руку в минуту опасности. А она всегда оказывается права. Когда вы прощались с жизнью, оказавшись под водой, о чем вы думали? — спросил Виктор.

— Там, под водой, я страшно хотел выжить, — признался Илья. — И думал только о том, что жизнь все-таки, несмотря ни что, прекрасная штука!

— Вот видите! — воскликнул кубинец. — Ваш дух вырвался на волю и отогнал призрак смерти, поэтому вы выжили. И дело не во мне. Спасение все равно бы к вам пришло! А посему герой сегодняшнего дня — вы, господин Голубев, и все аплодисменты и поцелуи должны принадлежать только вам!

— Довольно препираться, джентльмены! — остановил спорщиков Анатолий. — Вы оба герои, вы оба отличились. И мы с радостью выпьем за вас обоих. Дамы, берите пиво, пока оно не закипело от жары.

— Да! — Ангелина тоже откупорила баночку и подняла ее вверх. — За вас! За то, что все обошлось! А кто из вас герой — неважно, мы вам обоим поаплодируем и обоих расцелуем в превеликим удовольствием… И дай бог, чтобы подобное никогда больше не повторилось!

— За вас, дорогие мужчины! — Катя тоже присоединилась к Ангелине, откупорила пиво и чмокнула в щечку сначала спасенного, а потом спасателя.

Голубев чокнулся своей баночкой с баночкой Виктора, и Ангелине показалось, что от этого соприкосновения в воздухе разлился предгрозовой озон.