Каратели

Глава 30

POV Диана

Гектор оставил включенным свет в комнате. Теперь я одна, не знающая, что делать дальше. Можно попытаться сбежать, но цепь не позволяла далеко отойти. Растягивалась примерно на два метра: на кровать, до тумбочки, до стены и окна. Отогнув плотную ткань штор проверила стекло, постучала по нему, желая понять -- действительно оно бронированное, или Каратель запугал, чтобы не посмела разбить? Я плохо разбиралась в прочности предметов. По стуку стекло показалось твердым.

Вид из окна открывался на снег, падающий крупными хлопьями, на дорогу и на кирпичную стену-забор.

От нечего делать, стоя, как зверушка, привязанная к изголовью, решила изучить свои апартаменты на предмет полезных вещей. Мало ли: оставил, например, нож? Любопытным носом залезла первым делом в тумбочку, сверху на ней настольная лампа, подключенная к розетке. В ящиках оказались в основном документы: диплом, свидетельствующий об окончании лицея семь лет назад; сертификат об окончании учебного заявления на должность Карателя и тоже семь лет назад. Причем сертификат красного цвета, а внутри одни пятерки. Кто бы сомневался, ген убийцы активно циркулирует в его крови и мешает Клеймённым жить. Потом два года странной тишины, будто Гектор пропал с радаров, затерялся, что-то решал для себя в то время. В двадцать поступил в университет, тот, в котором встретились спустя пять лет. Насколько понимаю, сейчас он не учится (работа университетов и школ временно приостановлена) и не известно, закончит когда-нибудь университет или нет? Да и не время для учебы.

В следующем ящике -- ключи и, что удивительно, женские сережки-висюльки? И, конечно, презервативы и в аккуратных коробочках по несколько штук, и одиночные черные квадратики со вкусом банана. Он женщинам по ночам дает кушать презервативы с бананом??? На этом осмотр закончила и с громким раздраженным стуком захлопнула ящик.

Похотливая скотина!

Взяла пульт с тумбочки и включила телевизор, висевший под потолком почти во всю стену. На белое покрывало на кровати лечь не решилась, потому что я в грязной и рваной одежде. Осмелилась сесть только на ковер рядом с кроватью, оттуда по диагонали наблюдала за экраном телевизора. Внимание привлекли новости по одному из центральных каналов Приама. Я не смотрела новости округа, да и в целом по миру уже, наверное, месяц. У Артема в квартире телевидение не оплачено, так что мне впервые представилась возможность посмотреть новости.

Девять часов вечера, а влиятельные персоны человеческого мира заняли места за столом переговоров, которые происходили в доме Наместника. Пресса со всех каналов стояла позади овального, широкого стола и транслировала видео на весь человеческий мир, за исключением Питера, потому что отец отключил сеть-связь с другими округами, создав свой маленький мир, отдельный от человеческого.

За столом двадцать личностей, известных миру, включая Наместника, Ольгердовича и замов Начальника Карателей по округам (за исключением отца и Гектора). Мужчины говорили на повышенных тонах, обсуждали сложившуюся политическую ситуацию. Оправдывались перед народом, нагоняя всю ответственность на Карателей, которые считались защитниками человеческого мира. А те подставили народ, позволили Клейменным урвать целый округ. Более того на днях в Приаме (нам показали видеоролик) на центральной площади, напротив сожженного здания Карателей люди устроили небольшой митинг, требуя от властей (в лице Гектора) немедленно заняться очищением округа от Клеймённых, нечего держать их в клетках Темного дома, давно пора всех сжечь.

После видеоролика Ольгердович начал громко оправдываться:

- В двух округах почти восстановлена привычная жизнь для людского населения. Школы, насколько мы проинформированы, и высшие учебные заведения возобновили работу. Заводы полностью восстановлены, большинство очагов восстания Клеймённых удалось погасить. И лишь в Приаме насколько известно господствует пока что разгул. В данный момент мы не можем в полной мере обеспечить безопасность людей именно там, но стараемся восстановить свою власть!

Скрипнула входная дверь, впуская Гектора в свою комнату. Каратель выглядел необычно, весь светлый: белая футболка с надписью футбольной команды Приама, шорты по колено. И только мокрые волосы в завитках после душа были черные. Гектор остановился в центре комнаты и смотрел на телевизор, где Ольгердович продолжал высказываться:

- Народ Приама боится выйти на улицы, пока двое самых разыскиваемых беглых Клеймённых шастают по подворотням!

Вновь наши с Артемом две фотографии. Я понемногу начинала ненавидеть свое равнодушное лицо с паспорта Дианы Абрамовой.

Гектор спрятал руки в карманах шорт, слушая начальника:

- Разумеется, наши заместители начальника по округам бросили все силы на поимку беглых И… Я уверен в ближайшие недели мы будем наблюдать торжественную казнь Клеймённых, разрушивших привычный уклад жизни мирного населения. И это будет, как напоминание «ИМ»! – Каратель выставил указательный палец вверх в потолок, на что вспышки камер на секунду ослепили его гордый, уверенный лик, а потом вдохновленно продолжил речь перед невидимой многотысячной аудиторией. – Это будет напоминанием Клеймённым, что их власть прошла. Люди больше не боятся Клеймённых!

Гектор вдруг заговорил:

- Выключи этого клоуна. Он умеет только трындеть на толпу, а остальным приходится разгребать дерьмо после его громких фразочек!

Я послушно выключила телевизор и встала с пола. Глядя, как Гектор медленно приблизился к кровати, подхватила лампу с тумбочки и закинула грозное, но красивое орудие себе на плечо. Приготовилась к удару.

- Прикоснешься ко мне и я разобью тебе голову вот этим!

Гектор надменно приподнял одну бровь и скучающе ответил:

- Угомонись, ты не настолько неотразима. Я, так и быть, попридержу член в штанах! И поставь лампу моей матери на место!

- Удивительно! У тебя есть что-то святое в жизни? Неужели ты любишь маму?

После озвученного вопроса возникло стойкое ощущение-подсказка, что я ляпнула какую-то гадость, потому что Гектор не парировал ехидные фразы, промолчал.

– Она умерла?

-- Давай не будем плакать.... Мыться идешь? – выразительно взглянул на мои порванные на коленях джинсы, на открытую грудь, скрытую позорным, застиранным лифчиком.

Я без лишних раздумий кивнула на приглашение и аккуратно поставила лампу на тумбочку. Но держала ее в поле зрения, готовая вновь вооружиться в нужный момент, пока Гектор обходил кровать и снимал наручники. С удовольствием протерла место на руке, где сталь терлась о запястье.

А после освобождения побежала в душ, прикрываясь тканью на груди.

В ванной комнате постирала нижнее белье и повесила сушиться на змеевик, а чистой одежды не оказалось. В грязные вещи не полезла бы, уж лучше голой. Обернувшись салатовым полотенцем, на носочках преодолела пустующий коридор. Отдаленно тихо хихикал девчачий голосок, а женский, взрослый рассказывал сказку перед сном.

У себя в комнате (у Гектора?) задумалась что же все-таки надеть? На кровати обнаружила ночнушку и скептически оценила: на груди кружевной прозрачный материал будет просвечивать соски; подол шелковый; по середине юбки разрез, за два конца ее можно распахнуть в разные стороны и все необходимые передние части женского тела будут представлены для использования. Для Лены ночнушка может быть по колено, а мне по длине не прикроет стратегически-важные места.

Я это позорище не надену, это больше подходит для Розочки. А я в плену у Карателя! И на цепи!

Поэтому проигнорировав ночнушку, открыла зеркальный, огромный шкаф при входе, где лежала мужская одежда. Вещи Гектора подходили по длине. На одной из полок обнаружила стопку аккуратно лежащих футболок. Самая первая подойдет.

Быстро скинула полотенце на пол, потянулась за футболкой.

Громыхнула дверь. Громкие шаги по полу, прозвучали, как молотки по голове, в ушах зазвенело от напряжения. А я сжала первую попавшуюся футболку с такой силы, что попробуй хоть десять человек вырвать, не получилось бы.

За считанные секунды раскрыла белую футболку. Развернулась вокруг оси на сто восемьдесят градусов, а одеждой заслонила свой голый вид спереди.

Гектор в проходе комнаты. Стоит и молчит. Молчит и молчит и только черные репейники глаз прочно воткнулись, крючками зацепили мой взгляд и не отпускали. Опять протянули странную нить между нами и затягивали в черный водоворот темных зрачков.

И весь стыд из человеческого мира сейчас раскрасил, а потом обжег мое тело. От неловкой сцены должно быть покраснели даже пальцы на ногах. Гектор наигранно или действительно скучающе приподнял левую бровь, а потом посмотрел мне за левое плечо.

А что там? Я -- деревянная кукла, крайне неуклюже прижимая спасительную ткань футболки одной рукой к груди, другой к животу, обернулась. А там в отражении зеркала увидела вторую себя: обнаженную спину с костлявыми лопатками, ямочки в районе поясницы и округлая линия ягодиц.

- Отвернись!!! – взвизгнула, разворачиваясь к нежданному гостю, который не спешил замять неловкую сцену и прекратить меня изводить беспрерывным ошеломляюще-внимательным взглядом. А после моего крика и вовсе (будто я мешала ему жить, досадная заноза в жизни, и он устал от меня) глубоко и досадно выдохнул, закатил глаза к люстре над головой. Небрежно развернулся, скучающе придерживая руки в карманах шорт. И столько скуки было в его позе и взгляде... Весь вид Карателя вопил, что будь я последней женщиной на земле, он не прикоснется. Или даже, если станцую стриптиз на стуле Каратель не дрогнет, а лишь позевает над убогим зрелищем.

Дрожащими пальцами попыталась этот проклятый, непослушный материал поскорее расправить и надеть. Быстро просунула футболку через голову.

- Всё? – раздраженно задал вопрос Гектор деревянной двери перед своим носом. Та не отвечала, я за нее ответила:

- Ддд-да!

Гордо выпрямилась. А у Гектора плечи как мои, наверное, десять и поэтому вырез футболки сполз почти до локтя одной руки, обнажив линию ключиц и плечо. Проклятье! Я будто его соблазняла!

Поспешно вернула плечико футболки на место, скрывая излишнюю наготу. Повторно расправила плечи, окинула мужчину, как мне показалось гордо и с достоинством уверенным взглядом. Правда слегка с красным лицом.

Тогда же почувствовала, как футболка скользнула с плеч и задержалась в последний момент на груди. На сосках.

Я бы с удовольствием провалилась сквозь пол комнаты и фундамент дома в землю, а там уже закопалась с головой.

Я больше не двигалась, не моргала, боялась сделать неловкое движение и тогда ткань упадет с груди. Смотрела на Гектора в проходе, который по неизвестной причине тоже замер в одной позе. И лишь взгляд любопытно прикасался к оголенным плечам и груди приоткрытой широким вырезом. А футболка белая, а я без белья и не представляла, видны очертания тела или ткань достаточно плотная?

Воздух в комнате между нами насквозь пропитался бензином или неизвестными заряженными частицами. Чиркнешь спичкой и громко взорвется комната, сгорит мебель и нас сожжет до черных угольков.

- Еда. Пошли есть! – приказал пленитель.

Куда же идти в полуголом виде?

- Нет! – воскликнула чересчур громко, отчего наваждение схлынуло. Ресницы Гектора несколько раз опустились-поднялись, словно прогоняли пелену со зрачка. Прочь мутное пятно.

- Что значит «нет»? – его голос погрубел. – В комнату принести? Мы должны поблагодарить Ленку...

- Я не хочу есть. Не надо сюда приносить, - поспешила ответить, лениво убирая мокрые пряди волос с плеч. Вода стекала по обнаженной коже, от этого становилось прохладно.

- Бойкот? – губы, сжатые в одну полоску, подсказали, что Гектор сильно зол.

- Я..я…эээ…нет! -- не знала, как правильнее ответить. Не бойкот, но лучше мне побыстрее умереть или сбежать, чтобы никому не причинять неудобств. Не будет меня и Артем будет в безопасности.

- Великолепно! – Гектор скривился, в жестах вновь проявилась резкость, будто его ударило внутри током. – Бойкот, так бойкот. Как пожелаешь, - согнулся и низко поклонился. – Можешь здесь сдохнуть вместе со своей гордостью! Иди к кровати!

Пристегнул к металлическому пруту и вышел, предварительно громко стукнув дверью. А эхо и грохот еще долго повторялись в стенах дома. Мог ведь Анжелу разбудить?

Гектор, как сказал, так и выполнил обещание. Ночью спала мало и урывками, слышала, как с утра кто-то вышел из дома, наверное, Гектор. Никто не зашел, не дал умыться, переодеться, попить или поесть.

К обеду я захотела в туалет, до слез. На ресницах то и дело появлялись капельки слез, а я не позволяла себе заплакать. А потом жажда поразила, до трясучки в руках хотелось пить. Готова была убить ради капли свежей, прохладной воды, чтобы смочить пересохшее горло. В общей сложности сутки, а может и больше держалась без воды. Голова кружилась, язык от бессилия еле ворочался во рту. В поисках завалявшейся бутылки с водой вновь облазила тумбочки, окна и шторы, под кроватью рыскала дрожащими пальцами.

Обезумела и одурела от мысли, что я просто высохну от жажды. Она сожрет, иссушит за день. Как одичавшая пыталась вырвать наручник. Разорвать цепь голыми руками, разогнуть, обо что-нибудь разбить. Я, пойманная в ловушку, кричала до хрипоты в голосе о помощи. Сначала просила Лену, но той не оказалось дома. Потом молила Гектора, чтобы пришел и спас.

Сил на борьбу не было. Дом тих к жалким мольбам. Никто не слышал просьб и всем плевать на меня. Сдохну я тут или нет.

Легла на кровать, прижала ноги к груди и зарыдала, заглушая истерику подушкой. Чтобы стены дома не слышали, как я вою на судьбу.

После обеда потребности сходить в туалет не осталось, только живот постоянно болел, его будто резали.

Через вой выплескивала свое эмоциональное напряжение уже многих дней. А потом голова заболела от рыданий и слезы закончились. Плач прекратила, но начала громко не послушным пересохшим языком отсчитывать секунды. Может умру и, наконец, все закончится? Завершится мой каменистый уродливый жизненный путь.