Караванщики Анвила II

Глава VII. Кровавая пьеса

Шахриет бросилась к Ослябе, растелившемуся на пыльном полу без сил. Она обвила руками его шею и припала к груди. Паломник неуклюже потрепал ее по спине и улыбнулся.

– Ха-ха-ха-ха! – Джубал забавлялся, выбираясь из люка. – Грандиозная прогулка. Такое я люблю, – паренек бросил на парочку ревностный взгляд и продолжил улыбаться. – Кстати, а вот и награда, – он небрежно швырнул на пол кошелек, снятый с убитой. Там какая-то страшила что-то вроде ритуала проводила, кое-как успел пустить ей кровь.

– Да там полно нежити… – Эфит смотрел вниз. Мертвецы безрезультатно толпились под люком.

– И глаза горят? – волшебник осматривал спасенную девушку, лежащую на руках орка.

Варвар и ветеран, заметив, что Ослябя вот-вот упадет, либо уронит Гулю, взяли Шалилуна за ноги и опустили головой вниз. Зеленоватый сначала сопротивлялся, но заметив пристальный взгляд Эразма, сам ринулся в люк. Вытащив девушку наружу, он не выпускал ее из объятий, бережно покачивая, будто дитя.

– Да, – отвечал страж вольного города, – и похоже, что это настоящие бедуины. А те головорезы использовали их одежды.

– Нужно с ними расправиться… – выдавил из себя Ослябя.

– Лежи, герой, – Эфит, поднял перед собой руки. Два огненных луча сорвались с них, озарив темное помещение. Запахло паленой плотью и приключенцы поспешили выйти, оставив ветерана развлекаться.

Паломник ругал себя за необдуманный поступок, который мог стоить жизни не только ему, но и товарищам. Безрассудный прыжок в темноту… Он поддался эмоциям, а это недопустимо. В бою требуется свежая и холодная голова. Опираясь на плечо Шахриет, он уныло ковылял к колодцу. Хорошо бы Эразму обратить внимание на ученика и вправить ему мозги, как он периодически делал, но сейчас мысли волшебника занимали странные исчезновения. Он намеривался побыстрее побеседовать с Гулей и узнать, не видела ли она среди мертвых в подвале столяра из Муфтарака. Чертов Эфит слишком рано принялся выжигать нечисть. Следовало сохранить лица. Даже если из-за паники и страха девица не увидела ремесленника, то могла бы опознать его труп. Возможно, загадка об исчезновениях близка к раскрытию.

Пока приключенцы жадно пили набранную северянином воду, столпившись у колодца, орк внезапно заорал.

– Го-о-ор-г! Она ожить. Ожить.

– Кх-кх-х, – волшебник поперхнулся и облил себя водой. – Осел! – от очередного ступора зеленоватого спасла только лежащая на его руках девушка.

Шалилун спешно опустил ее на остывший песок, облокотив о каменный край колодца. Гуля пыталась рассмотреть присутствующих. Она тряслась от страха, так как все еще не могла поверить, что опасность миновала.

– Спокойно. Спокойно, – Эразм, кряхтя, опустился на колено. – Эти негодяи мертвы. Мы спасли тебя по поручению матери… как ее там?

– Джабра, – помогла Шахриет.

– Ага, точно. Имя, конечно… Ну, ты как себя чувствуешь?

– Я…я… в порядке… Хочу домой…

– Шалилун тебя защищать, – орк ударил кулаком в грудь. – Не бояться, красивая.

– Цыц. Ну-ка помолчи, защитник, – шикнул Брюзгливый. – Скажи, ты видела тут кого-нибудь из города? Может быть столяра или других пропавших?

– Н-н-нет, – Гуля посмотрела на волшебника. Тревога в ее глазах постепенно угасала. – Они убили всех местных… – слезы покатились по щекам. – Превратили всю стоянку в рычащих чудовищ… – девушка закрыла лицо руками и зарыдала.

Шахриет принялась ее утешать, бережно поглаживая по спине. Орк оказался тут как тут. Уселся рядом, словно верный пес. Сжал в ладонях хрупкую ручку Гули и мирно ждал. Маг в этот раз ему не мешал. Он вовсе охладел к спасенной. Конечно, ее еще стоило опросить о том, что она видела, но раз городских тут нет, то вряд ли удастся связать пропажи людей и психов из какой-то некромантской секты.

Отведя душу, Эфит удостоверился, что его тело больше не дымит. Магические ожоги, которые являлись следствием его способностей, обычно полностью затягивались через несколько дней. Поэтому он никогда не снимал одежду полностью.

Элементальная энергия витала всюду. Природные стихии давали жизнь и так же легко могли забрать ее. Огонь и вода, воздух и земля, лед и электричество – все это пронизывает мир насквозь, наполняя его созиданием и разрушением. На первый взгляд стихии беснуются в непостижимом хаосе, подавляя или наполняя друг друга. Но в действительности, этот хаос, порождённый их противоположностью и борьбой, и есть тот самый порядок, позволяющий природе существовать. Стихии – одно целое. Их единство – в их противоположности.

Без воды и земли не может существовать дерево, которое в результате попадания молнии кормит огонь. Воздух испаряет воду и проливает ее дождем, чтобы погасить пламя, но он же питает пожары, и даже множит их раздувая ветром. Один не может существовать без другого. Таков порядок вещей. Исключи из цепочки что-то одно, и она измениться до неузнаваемости, и перед нами предстанет совершенно иной мир.

В древности существовали индивидуумы, отмеченные стихиями. Сведений о них практически не сохранилось. Их истребили соплеменники задолго до того, как имперцы изобрели слово «легион». Ученые считают, что эльфы все еще хранят знания о тех забытых временах, но их лесные города так и не покорились Тамору. Те поселения, что удалось захватить, сгорели в огне, устроенном жителями.

Эти одаренные существа имели способность пропускать через собственное тело элементальные материи. В древности полагали, что эти «проводники стихий» одержимы джинами – злыми духами. Поэтому они владели магией, а тела их уродовало влияние джина. Их так и называли – «одержимые» или по ашахитски – «дево́нами».

Множество магов желали получить хотя бы одного девона для опытов и изучения, но рождались они редко и еще реже доживали до совершеннолетия. Проблема заключалась не только в безжалостных соплеменниках, но и в том, что, проходя через тело, энергия ранила. Жгла кожу, оставляя на ней магические ожоги. Немногие могли вытерпеть такое. Кто-то умирал от того, что не смог научиться контролировать силы, другие перебарщивали с нагрузкой, а третьи и вовсе сходили с ума.

Эразм не особенно интересовался выродками. Различные чародеи и ведьмы вызывали у него скорее отвращение, чем интерес. Использовать материю стихий он умел, а в изучении девон не видел для себя пользы. Мало кто из них мог на равных тягаться с опытным волшебником. Жить вечно они не умели, да и вообще ничего толком не умели, кроме как владеть силой одной из стихий. Ну рождаются редко, и что с того? Бывает и теленок с двумя головами родится. Что-то никто не спешит его изучать.

Это он и сказал Эфиту, когда они возвращались в Муфтарак. Само собой, ветеран не поверил, но тревожность прошла. Страж решил, что отныне будет к лорду Пифарей несколько ближе. Пусть он и искуснее в магии, но сталь и реакция редко подводят. Нужно лишь ударить первым.

Ничего особенно интересного Гуля не поведала. Когда девушка, наконец, перестала трястись и заикаться, то рассказала о том, что страшная женщина в черном балахоне усыпила ее какой-то магией, а потом она очнулась в подвале, связанная среди пленных бедуинов. Через несколько часов стала свидетелем их планомерного умерщвления с помощью страшного ритуала. Но и тут без подробностей. От переживаемого ужаса Гуля то и дело теряла сознание.

Обратный путь занял вдвое меньше времени. Приключенцы воспользовались верблюдами, бродившими на стоянке, и добрались до города поздней ночью. Шалилун настаивал, что отведет Гулю к матери сам, но Ослябя, вместо того чтобы остаться с Шахриет, поплелся с ним.

Джубал не преминул воспользоваться этим. Он уже знавал девушек, но все они спали с ним за деньги. Не потому, что его внешность отталкивала, а скорее потому, что только такие женщины составляли его окружение. С Зеленым они изучили все бордели Эль-Эменталя.

Сейчас же парня терзало совсем иное. Новое чувство, поселившееся в его неопытной душе, жгло и терзало. Ему хотелось видеть прекрасное лицо, заливавшееся счастливой улыбкой, грациозные и плавные движения хрупких плеч. Хотелось ощутить прикосновения ласковых рук, крепко обвивающих шею и почувствовать тепло пухлых губ, припавшим его щеке. Представляя эти мгновения, Джубал забывал о мести, что отравляла его разум все эти годы. Казалось, что он вот-вот сможет стать свободным, отпустив прошлое.

Глупый Ослябя совершенно не ценил то, что имел, предпочитая призрачную и недосягаемую любовь какой-то далекой богини, вместо горячих и вполне осязаемых чувств, что питала к нему Шахриет. А значит нужно лишь показать ей, что рядом есть тот, кто желает ее душу и трепещет от ее тела.

Ох, как легко в мыслях наивных влюбленных мальчиков, объекты их обожания меняют курс любви. Нет ничего страшнее иллюзий, которыми они себя тешат, когда девица отвечает игривой заинтересованностью на их жалкие попытки показаться лучше, чем тот другой. Никому из них в голову не приходит, что это всего лишь беспощадная игра. Игра без победителя, так как он известен еще до ее начала.

Разжившись золотом и серебром, конечно разделив его на равные доли между всеми, Джубал угощал Шахриет и товарищей лучшим вином, что нашлось в Бронзовом Тельце. Завалив стол мясом и фруктами, паренек сыпал комплименты и хорохорился, рассказывая о том, как ловко спас Гулю.

Эфит и Варвар поглощали угощения и тихонько обсуждали странную способность Джубала отлично ориентироваться в кромешной тьме. Конечно, слабые источники света в подвале сектантов имелись, но их явно недостаточно для человеческого глаза.

Эразм предпочел посвятить время сну, чтобы встать пораньше и посидеть над гримуаром. Требовалось перечитывать и повторять заклинания. Память подводила. Если раньше он с ходу воспроизводил в мозгу формулу, то теперь они терялись. А это могло стоить жизни, ради продления которой старик и ввязался в авантюру.

Под утро, заметив, что Ослябя так и не явился, Шахриет прильнула к Джубалу. Паренек обнимал ее за талию. Они медленно шагали по лестнице, покачиваясь от выпитого. Девушка игриво улыбалась. Она чувствовала, что желанна, и это непривычное чувство грело изнутри.

– А ну живо спать ложитесь! – волшебник прикрикнул на сладкую парочку, когда те со смехом ввалились в комнату. – И чтобы тихо тут, – Брюзгливый как раз корпел над книгой заклинаний.

– А может ты прогуляешься, а? – Джубал нагло хлопнул лорда по плечу и подмигнул в ответ на гневный взгляд.

Шахриет бухнулась на кровать, с наслаждением обвив подушку руками. Скорпион хищно терзал ее взглядом, но вдруг почувствовал резкий приступ тошноты. Внутренности забурлили, будто кто-то разжег внутри огонь и желудочный сок закипел. Жидкость и непереваренная пища поспешили обратно. Почувствовав рвотный спазм, Джубал рванулся за дверь. Выбежав в коридор, парень сделал два шага, но ноги внезапно отказали. Раздался звук глухого падения на деревянный пол.

Все тело обмякло. Руки и ноги не слушались, не получалось даже поднять голову. При этом зловонная масса не остановилась. Она вытекала из приоткрытого рта. Лежа лицом на затоптанном полу, среди собственной рвоты, совершенно не ощущая парализованное тело, но отчетливо чувствуя зловония, Джубал вспоминал предостережения Зеленого: «Если встретил колдуна, то считай тебе хана!».

Девушка уснула практически сразу и ничего не заметила. Эразм с помощью «магической руки» равнодушно закрыл дверь и продолжил читать.

Через двадцать минут появился уставший Ослябя. Обнаружив Джубала, он без промедлений втащил его в комнату и принялся умывать из стоящей у выхода бадьи.

– Что с ним, милорд? – паломник испуганно похлопал парнишку по щекам.

– Ху-ху-ху… ху-ху-ху, – Брюзгливый напевал под нос какую-то мелодию, прилаживая пальцами белые усы. Закончив с повторением, он намеривался завтракать. – Жрет что попало, – маг пожал плечами и, перешагнув через молодого скорпиона, удалился в коридор.

Внизу Эфит и Варвар подкреплялись мясной похлебкой. Трактирщик устало стоял за стойкой, ожидая тех, кто решит позавтракать в дуккане. Он равнодушно хлопал глазами и зевал, осматривая пустой зал. Молоденькие девчушки протирали столы и стреляли глазками в ветерана и железнобокого.

– Колдун, – нордварец поприветствовал волшебника кивком головы.

– Что на завтрак? – Эразм зевнул.

– Угощайся, – Эфит улыбнулся и подвинул волшебнику миску с горячим варевом. – Чай сейчас принесут. Кстати, видели мелкого проныру, валяющегося без чувств в собственной… хм… в общем, меня он тоже раздражает. Мы от души посмеялись.

– Ага, – Брюзгливый уселся, приставив посох к столу.

Заспанная Шахриет спускалась по лестнице. Причитания и вздохи Осляби ее разбудили. Она и так злилась на него за ночное отсутствие, а тут еще и пьяного Джубала, нежно уложенного на колени, бережно протирал тряпочкой. И никакого тебе «доброе утро» и ласковой улыбки. Девушка, прижимая к себе куклу, присела за стол к остальным.

– Слишком много подозрительных событий, – Эфит прервал воцарившуюся тишину. – Вся разумная нежить скрылась в крепости, в городе один за другим пропадают смертные, а в пустыне появляются ходячие мертвецы с горящими глазами. И, вероятно, новый вид неразумной нежити появляется после кровавого ритуала. Ну это если травокур не врет.

– Я мало знаком с некромантией, – нехотя ответил Брюзгливый.

– А мои силы? – ветеран пристально глянул на волшебника. – По какой причине я не мог уловить огонь?

– Если ты подумываешь о том, что это я их блокировал, то ошибаешься. Ты черпаешь элементальную материю, а некротическая похожа на отравляющую спору. Это называют магией смерти не только за создание ходячих мертвецов. Она убивает живое, в том числе и энергию стихий. Там, где витает смерть – нет огня. Потому ты становишься обычным солдафоном, – маг отхлебнул из миски последний глоток жирного варева. – Кстати, для тебя отличная возможность. Станешь разумной нежитью, ну или неразумной, тут уж как повезет, и силы твои навечно канут в лету.

– Получается, что если некротические потоки заполняют все пространство вокруг меня, то мне просто неоткуда проводить огонь?

– Угу. И как ты до своих лет дожил, ума не приложу, – Эразм поднялся. – Сегодня вечером представление. И не опаздывайте, а то герцог Кальвонский оскорбится.

– Представления я люблю! – вмешался нордварец.

– Боюсь, что это не те представления, дорогой друг, которые ты привык видеть, – страж снисходительно улыбнулся.

Лорд Пифарей молча вышел из дуккана.

– Ну, ребятки, чем займемся до вечера? – Шахриет весело смотрела на оставшихся.

– Тебя там паломник не заждался? – ответил ветеран.

– У него свидание с Джубалом…

– Хех, – мужчина повеселел, вспомнив недавнюю картину в коридоре. – Тогда предлагаю сходить на базар. У нас есть монеты в кошельке, самое время вознаградить себя за тернистый путь. Кто знает, каков он будет дальше…

К вечеру Джубал и Ослябя протискивались через толпу зевак, пробираясь к зданию театра. Скорпион чувствовал себя подавленным. Он вовсе не желал выходить из комнаты, но паломник не отставал. Скорпион решил, что прогуляется по городу и затеряется в толпе. Но Ослябя, как назло, не водил с Джубала глаз и бесконечно тараторил.

Синеющий купол театра навис над молодыми парнями. Монументальное строение, выполненное из мрамора, ощетинилось колоннами, на которых изображенные голыми мужчины и женщины нежились в водах бассейнов и ванн. Стены фасада украшала мозаика, местами утерянная, но еще сохранявшая дух таморской культуры. Она возвеличивала крепких мужчин, занимающихся физическими упражнениями и сражавшихся друг с другом на коротких мечах.

У массивных двустворчатых дверей, отлитых из чистой бронзы, два солдата выставили перед собой длинные прямоугольные щиты-ску́тумы. На них скалилась черная виверна, выпустив стреловидный язык. Нагрудники, повторяющие мускулатуру мужского тела, отражали блики двух жаровен, что стояли у входа и выбрасывали над собой языки пламени. Высокие бронзовые шлема с нащечниками и назатыльником имели также бронзовые маски, полностью скрывавшие лицо. Служили они скорее для церемоний, а в бою больше мешали, но внушали благоговение простолюдинам, которые с восторгом рассматривали бронзовые лики грозных пехотинцев.

Пока Ослябя восторженно пялился на колонны и воинов, Джубал собрался покинуть назойливого приятеля. Скорпион тихонько отступил на пару шагов и повернулся. Перед ним стояла Шахриет, одетая в легкое алое платье, подпоясанное белым широким поясом. Она пришла в компании Эфита и Варвара, но их паренек не заметил. Обомлев от прекрасной девичей фигуры и жгучих иссиня-черных волос, Джубал потерял дар речи.

– Как самочувствие? – Эфит ехидно улыбался. – Больше не тошнит?

– Прекрасно, – молодой скорпион гневно зыркнул в ответ. – Прекрасно выглядишь, о, принцесса красоты. Твой чарующий образ пленил меня безвозвратно, – Джубал ласково поклонился Шахриет.

– О, вы пришли! – воскликнул Ослябя осклабившись. Он тоже восхитился девушкой, но смолчал. Отчасти, потому что не знал нужных и красивых слов.

– Где колдун? – Варвар бесцеремонно прервал обмен любезностями. На базаре он прикупил себе кожаный нагрудник. Бронник с трудом подобрал нужный размер.

Теперь северянин вовсе скинул халат, обнажив плечи. Они достаточно загорели, чтобы не страдать от солнца в городской черте. Его длинные, завивающиеся волосы в подмышках блестели от пота, а прохожие часто морщились, когда проходили рядом.

Эразм подоспел как раз вовремя. Герцог Затриан Корфунций Фурий Кальвонский в сопровождении солдат и нескольких богато одетых таморцев обступили волшебника и слушали его рассказы о путешествии через пустыню.

– Ну и чего вы столпились у входа? – лорд Пифарей пребывал в хорошем настроении и даже немного улыбался.

– А вот и славные герои Анвила, – герцог нехотя улыбнулся, представив свите приключенцев.

Напыщенные таморцы в расшитых дорогих костюмах и платьях брезгливо разглядывали компанию. Джубал оценил изысканные украшения, которые носили дворяне. Золотые цепочки, серьги и браслеты, инкрустированные драгоценными камнями, жемчугом и янтарем.

– Когда начнется представление? – волшебник обратился к Затриану.

– Через полчаса. Мы как раз успеем откушать нежнейших пирожных, приготовленных моим личным кондитером. Извольте следовать за мной.

Брюзгливый согласно кивнул и скрылся за бронзовой дверью.

– Э-э-э, мы тоже идем? – Ослябя недоумевая глянул в след удаляющейся процессии.

– Вы как хотите, а я пойду, – Шахриет усмехнулась, глядя на растерянные лица союзников и вошла в театр.

Джубал, забыв о недавнем конфузе, прикупил несколько медовых груш у уличного торговца и спешил угостить возлюбленную. Ослябе не хотелось идти на представление, но что-то подсказывало, что ему необходимо быть там. Потому паломник настороженно обогнул превратных стражей.

Эфит разглядывал плакат, висевший на одной из колонн. На нем зеленоватая обнаженная бабища лежала на кровати, неприлично раздвинув ноги.

– Похотливая дева-орк, – ветеран вслух читал надписи, – действие в двух актах. Постановка знаменитого Тибе́рия Окве́нтуса.

– Шалилуну понравилось бы, – ответил Варвар.

– Тогда хорошо, что он где-то шляется. Идем, – Эфит кивком головы позвал за собой товарища.

В просторном вестибюле с потолка свисали кованные люстры, усеянные десятками свечей. Света они давали мало, а окна в стенах отсутствовали. Кое-где горели масляные лампы, подвешенные на крюки с стенах, и мраморный пол, отполированный до блеска, отражал их огоньки. Люди уже заняли места в зале, и в вестибюле десять стражников сурово оглядывали вошедших.

– Оружие нужно сдать, – твердо сказал один из солдат. Его шлем украшал поперечный гребень из конского волоса, окрашенного в бордовый цвет. В руках он держал деревянную трость и не имел щита.

– Попробуй отнять, червяк, – нордварец оскалился.

– Тише! Тише! – ветеран вышел вперед.

Солдаты подняли щиты. Лязгнули извлекаемые из ножен короткие мечи. Воин с гребнем тоже вынул меч и занял боевую стойку.

– Послушайте, мой друг, – Эфит осторожно указал рукой на Варвара, держащего топор наперевес, – из далеких снежных пустынь. Там не знают ни имперских, ни ашахитских законов. Мы сдадим оружие, не нужно крови, – страж вольного города извлек из ножен скимитар и, ловко перехватив его за клинок, протянул рукоять к стражу с тростью.

– Центурион, – один из солдат, что скрывались за щитами, обратился к воину с гребнем, – это друзья лорда Пифарей и приглашенные гости герцога Фурий.

– Караванщики Анвила? – центурион спрятал оружие и принял протянутый меч.

– Да, это мы, – добродушная улыбка поползла по лицу Эфита.

– Топор тоже необходимо сдать, – продолжал командир стражников, – оружие останется тут, под нашей охраной. Заберете, когда закончится представление – он передал скимитар одному из подчиненных, и тот поставил его на деревянную стойку, где уже красовалось несколько мечей.

Варвар не желал расставаться с надежным другом. К тому же, в Южных землях ничего подобного не найти. Ашахиты, если и используют топоры в воинском деле, то не такие громоздкие. Но делать было нечего. Суровый взгляд Эфита заставил подчиниться.

– Неужели вы заберете символ чести мужчины и воина? – ветеран указал на искривленный кинжал, что висел на поясе вдоль поясницы. – Я сочту это личным оскорблением.

– Можете оставить, – центурион согласился и пропустил последних гостей, закрыв за ними резную дверь.

В зале оказалось темно и шумно. У сцены горели две жаровни, а между рядов стояли слуги с лампами, чтобы зрители могли отыскать свободные места. Сам зал являлся бывшей купальней. Ряды мраморных тумб располагались на удалении от сцены, возвышаясь с каждым рядом.

Когда-то внизу находился бассейн с горячей водой, и отдыхающие, распарившись, возлёживали на скамьях, выбирая комфортную температуру исходя из высоты ряда. Теперь на месте бассейна сколотили помост, застелив его коврами.

Занавес еще не открыли, и зрители оживленно болтали между собой. Эразм располагался в первом ряду, подле герцога Кальвонского. Шахриет сидела примерно в середине. Рядом Ослябя нервно озирался, переживая из-за отсутствия меча. Девушка попыталась взять его за руку, но парень грубо отстранился, что-то ей шепнув. Джубал заметил это и решил начать с ненавязчивого разговора о красотах Эль-Эменталя, которые легко затмевали собой десятки Муфтараков.

– Если бы не ты, о, прекрасный цветок моего сердца, то я бы умер от тоски в этом невзрачном городишке.

– А ты умеешь усластить слух, – девушка улыбнулась. – Наверное, многие женщины сражены блеском твоих изумрудных глаз и медовыми речами.

– Я знал многих женщин, но никто из них не стоит я пряди твоих прекрасных волос, дорогая, – скорпион нежно поправил локон, закрывающий глаз Шахриет. В тусклом играющем свете Джубал казался еще более загадочным. Улыбка медленно поползла по его уверенному и красивому юношескому лицу. Он накрыл ладонью ручку Шахриет, лежащую между ними на лавке, и она ее не одернула.

Эфит и Варвар умостились с краю, у самого входа. Других мест не нашлось. В зале имелись две другие двери, ведущие в вестибюль, но через них пропускали только таморцев и состоятельных местных, так им не приходилось толкаться в проходах с чернью.

За кулисами проревел горн, возвещая о начале спектакля. Стражи затворили выходы и в зале воцарилось молчание. Занавес медленно пополз в стороны. Сцену, выкрашенную в зеленый цвет, наполняли декорации, изображающие деревья и кустарники.

Среди фальшивого леса стояла женщина, облаченная в тяжелый латный доспех. Ее голова, обритая наголо, блестела в отсветах играющего пламени ближайшей жаровни. В руках она держала канонический шлем с наносником в виде наконечника стрелы.

– На орка она не особенно похожа, – пробурчал Джубал, легонько сжав ручку Шахриет. Девушка ответила улыбкой.

Следом на сцене появились шесть фигур в черных балахонах. Они, как и женщина, вооружились короткими саблями.

– Хм… – герцог Кальвонский нахмурил брови и махнул одному из придворных, сидящих через несколько человек в стороне. – Что-то я не припомню этой сцены в начале пьесы, – он наклонился к Эразму, – прикажу позвать Оквентуса, пускай объяснится.

Тем временем женщина надела шлем и подняла перед собой руку. Фигуры в балахонах подошли к краю сцены. Теперь жаровни освещали их, но лица скрывались под тенью глубоких капюшонов. Джубал мог бы заметить некие сходства с увиденным ранее, но что-то шептал на ухо Шахриет и поглаживал двумя пальцами ее коленку.

Девушка ждала реакции от Осляби, но парень с трудом сидел на месте. Его взгляд бешено метался по сцене, и ничто больше не занимало его мысли. Семь черных аур, наполненных вязкой злобой. Он чувствовал, что беда вот-вот случится.

Заиграла визгливая мелодия, пробиравшая даже самый неискушенный слух. Многие зрители морщились от неудовольствия. Среди таморцев пронеслась волна негодования. Фурий едва не вскочил с места, чтобы возмутиться, но актеры выхватили сабли, и женщина заговорила.

– Что вы знаете о жизни?! – ее лицо перекосила гримаса отвращения. – Жалкие создания, трясущиеся за собственные шкуры. За истинную жизнь!!! – безумно заорала она, тряся клинком. – Вперед, дети! Питайтесь! Размножайтесь!

Двери в зал распахнулись. Зрители не сразу сообразили, что представление так и не началось. Но герои, заметив сине-зеленое свечение в глазах тех, кто ломился внутрь, повскакивали с мест. Стоящие на сцене бросились в атаку. На их клинках светились нанесенные вязью символы. Все тот же зловещий свет.

Дворяне тамора оказались практически беззащитны. Декоративные кинжалы мало могли противопоставить легким и быстрым саблям. Скамьи первого ряда обагрились кровью. Мертвецы, ввалившиеся в зрительский зал, кусали и рвали плоть. Страшные вопли ужаса и боли оглушали. Началась паника и люди давили друг друга, ошалело метались в разные стороны или прижимались к тумбам.

Эразм практически сразу потерял из вида герцога Фурий. Приближенные закрыли его собой и увели куда-то в сторону. Чернорясники и женщина, облаченная в сталь, прорубались наверх, оставляя за собой горы трупов и лужи крови. Один все же решил умертвить старика, который с трудом поднялся на лавку и кого-то высматривал.

– Зря ты решил остаться! – мужчина откинул капюшон и обнажил лысую голову, которую опоясывали переплетающиеся символы, нанесенные черной тушью глубоко в кожу. – Сейчас я освобожу тебя! – лысый оскалил желтые зубы и запрыгнул на лавку.

– Хех, – волшебник усмехнулся, – осел! Нужно освободить твою глупую голову от дурных мыслей, – молния сорвалась с руки лорда Пифарей и ударила в грудь чернорясника. Противника отбросило на несколько метров. Он попытался подняться, но охваченная ужасом толпа не оставила шансов и затоптала.

Последними из дверей для простолюдинов вышли стражи, возглавляемые центурионом. Эфит, заметив массивные щиты, облегченно выдохнул, но тут же страх пробрал до костей. Их глаза, как и глаза мертвецов, горели все тем же сине-зеленым светом. Театр поглотила некротическая энергия, и ветеран не мог высечь даже искру. Оставалось полагаться на боевые навыки. В мыслях всплыл скимитар, оставшийся на деревянной стойке.

Сражаться чем-то кроме топора нордварец не особенно умел, но силы в нем уродилось на десятерых. Он хватал живых мертвецов и швырял их вниз через несколько рядов прямо в толпу. Страж вольного города орудовал кинжалом, прикрывая напарника.

Яркий взгляд центуриона устремился на приключенцев. Варвар вскрикнул и бросился на него. Мертвый воин замахнулся для удара коротким мечом, но скорость рефлексов у неразумного ожившего трупа оставляет желать лучшего. Железнобокий успел перехватить занесенную руку. Внезапно свободная рука мертвяка крепко сжала горло здоровяка. Он захрипел. Эфит подоспел как раз вовремя. Холодные пальцы, словно стальной шнур, сдавили плоть. Еще мгновение и центурион сломал бы нордварцу шею.

Лезвие искривлённого кинжала легко пробило глаз и достало до мозга. Труп замер, и хватка начала слабеть. Эфит выхватил у него меч и атаковал подбиравшегося солдата. Тот отразил выпад щитом и сам нанес удар. Ветеран с трудом отскочил в сторону. На него с ходу налетел перепуганный мужчина в богатом халате, и они повалились на пол. Мертвец навис над лежащими.

Сзади трупа показался Варвар. Схватив его за плечи, он крутанул корпус и зашвырнул солдата на других мертвых стражников, что медленно спускались вниз, рубя зрителей. Летящий сбил троих мертвяков и скрылся в толпе. На шее нордварца виднелись кровоподтеки, оставленные тонкими пальцами центуриона. Здоровяк, корчась от боли, помог ветерану подняться.

Они, не мешкая, вышли в вестибюль. Из зала то и дело выскакивали ошалелые выжившие и ломились к бронзовой двери театра, но она оказалась наглухо закрыта. Люди барабанили по ней кулаками и ногами, крича о помощи. Эфит с Варваром поскорей вооружись собственным оружием и намеривалась заблокировать вход в зал, но в нем показался Ослябя.

– Скорее! – закричал он, увидев союзников. – Защищайте проход! – Отыскав на стойке длинный меч, паломник направился обратно и в дверях столкнулся с Джубалом, держащим саблю, которой еще недавно один из чернорясников шинковал людей. Теперь символы на ней потухли. – Где Шахриет? – Ослябя тревожно уставился на паренька.

Довольный скорпион улыбнулся и махнул рукой за спину. Пятеро трупов обступили девушку плотным кольцом, будто телохранители. Их глаза все еще горели, но они мирно стояли, вытянув вперед руки, чтобы остановить всякого, кто сунется.

– Эт же… темная магия! – в ужасе воскликнул паломник и перекрестился. – О, Светлая дева, не оставь наши души в этой черной обители. Да убереги несмышленую девку от мук вечных, ибо не ведает она что творит… – ладони Осляби сплелись и устремились к потолку.

Джубал нахмурился и грубо оттолкнул паломника с пути. Кольцо мертвяков распалось, и они устремились искать живых. Шахриет же спокойно вышла из зала вслед за скорпионом. Паломник окинул ее сочувствующим взглядом. Таким, которым благочестивый монах смотрит на падшую деву, не оставляя ей ни малейшей надежды на духовную и уж тем более физическую близость.

– А где дед? – спросил Варвар у входивших.

– Видел, как у сцены молнии сверкали, а потом все стихло, – Джубал, изучал оставшееся на стойке оружие. – Может прикончили колдуна, – не без удовольствия предположил он.

– Этого-то прикончишь… – на лице Эфита возникла кислая мина.

Эразм спокойно протискивался мимо мертвых. Они просто останавливались в метре от него и молчаливо провожали волшебника взглядом. Казалось, что живые беспокоили Брюзгливого сильнее. Как раз их он сторонился и старался обходить.

– Ну? Чего вылупились? – Эразм добродушно приветствовал союзников. – Ослябя! Асмодей бы тебя побрал. Какого лешего ты взялся за молитвы?!

– О, это его Шахриет в ужас повергла, – Джубал ухмылялся, прилаживая на пояс короткую саблю с позолоченной рукоятью, инкрустированной изумрудами и сапфирами, – она мертвыми повелевать может. Они оберегали ее, как стражи вольного города Алмазный Дворец.

– Действительно? – Пифарей посмотрел на ученицу, и та радостно качнула головой.

– А ты сам-то как заставил нежить вокруг топтаться? – не выдержал ветеран.

– «Барьер для смерти» – полезное заклинание из книжки аль-Гази. Трупы не могут пересечь энергетическую полусферу. Правда приходится его постоянно поддерживать. В этот момент ничего другого наколдовать не выйдет, – волшебник разочаровано вздохнул. Барьер не пускал к нему трупы, но не защищал от старения и требовал большого количества сил. Лет двадцать назад Эразм с легкостью мог бы использовать это заклинание в синергии с каким-нибудь другим, но не теперь. Как не крути, а смерть подбиралась к лорду даже через магический барьер.

Не смотря на все усилия нападавших, выжившие разбежались по всему театру. В итоге в зрительном зале остались только мертвые, как ходячие, так и свежеумерщвлённые. Варвар и Эфит, наконец, захлопнули двери. В вестибюле тряслись от ужаса с десяток счастливчиков, выскочивших в след за Караванщиками. Они жались к стенам, панически вздрагивая от каждого шороха.

– Что за чертовщина с дверью?! – выругался Джубал, дергая за массивные бронзовые ручки. – Она же закрывается только изнутри, а засовы откинуты.

– Ее удерживают магией, – равнодушно ответил волшебник. – Где-то в театре есть блокирующий источник силы.

– Пора выбираться отсюда, – Эфит вышел вперед, – скорее, открывай.

Повисла неловкая пауза. Герои переводили взгляды друг на друга.

– Ты это мне что ли? – Эразм поднял брови и осуждающе покачал головой. – Откуда вы взялись только… понаплодили выскочек магических, будто клопов в дешевом борделе. Ты слушал меня вообще?! Источник си-и-илы, – волшебник развел руками, – вот как только ты его тут отыщешь, уничтожишь, так и двери откроются, осел.

Ветеран нахмурился и ничего не ответил.

Переднюю театра разделяли две стены, которые отграничивали особые зоны для благородных и неблагородных, но состоятельных. К ним также вели бронзовые двери. Герои решили, что возвращаться в зрительский зал не стоит, а потому начали поиски с части для таморских дворян. Эразм, пока пробивался к своим, заметил, что некоторые из них все же смогли улизнуть через проход.

Оказавшись в заставленной длинными прямоугольными столами комнате, Караванщики растерялись от вида изысканных закусок. В животах засвербело. И кто-то из них наверняка бы позарился на представленные и нетронутые яства, если бы мраморный пол, устланный темно-синими ковровыми дорожками, не заливала свежая кровь, что проливалась прямо в тот момент.

– Убейте их, мои слуги, во славу Отца Ужаса! Пожрите их! – та самая женщина в стальном панцире, что начинала представление, истошно кричала.

Мертвые оттесняли выживших таморцев в глубь комнаты, отрезая их от выхода в зал. Изгнанники не успели заблокировать дверь, и новые враги прибывали.

– Так-так, – улыбнулся лорд Пифарей, – да там же герцог Фурий собственной персоной.

Затриан и несколько придворных вооружились личными кинжалами и с трудом сдерживали натиск нежити. Ослябя незамедлительно последовал на помощь. Женщина злобно зыркнула на паломника и спешно надела шлем. Ее сабля, скользкая от крови, нацелилась в голову парня, но он поднаторел в сражениях и остановился на выгодной позиции. Клинок рассек воздух и алые капли брызнули в лицо Ослябе. Стерев их ладонью свободной руки, паломник нанес боковой удар. Противница отступила и попыталась поймать парня на следующей контратаке. Это удалось. Сабля хлестко рубанула плечо. Лезвие звякнуло о кольца доспеха, но кольчуга выдержала.

В этот момент Джубал скакал по накрытым столам, ловко лавируя между кубков, кувшинов и блюд. Несколько ходячих трупов отвлеклись на него и пытались поймать парня за ноги, но скорпион, словно молодой кот, с легкостью изворачивался. Добравшись до большой вазы, заполненной розами, Джубал вытащил цветы и поспешил обратно, попутно отпинываясь от несдающейся нежити.

Волшебные стрелы Эразма отсекали мертвых от кучки дворян. Волшебник шикнул Эфиту и Варвару, чтобы те занялись дверью. Конечно, это не понравилось ветерану, но решение было верным, а потому они с товарищем врубились в затор, образовавшийся в проходе. Нордварец широко размахивал топором, и могучие удары кромсали похолодевшую плоть на лоскуты. Им удалось выдавить ходячих из вестибюля, и Эфит навалился на створки двери.

Пот ручьем струился по шее паломника. Он наседал на женщину и не давал ей возможности передохнуть, но та, казалось, не уставала. Она легко парировала атаки и что-то шептала. То ли из-за шепота, то ли из-за громкого дыхания парня, мертвецы то и дело поворачивались к сражающейся паре и норовили помешать Ослябе. Если бы Эразм вовремя не уничтожал их волшебными стрелами, то парень вполне мог проиграть бой.

– Я с-а-а-м! – орал паломник, когда видел магические вспышки рядом с собой.

– Неплохо держишь удар, смерд, – кричал герцог Фурий, пытаясь ободрить защитника. – Уничтожь ее!

Парень в ответ только пыхтел.

Пробегавший мимо Джубал небрежно метнул кинжал. Лезвие легко пробило незащищенную шею. Женщина вдруг замерла и выпустила саблю из рук. Оружие со звоном грохнуло о мраморный пол. Холодный, безразличный взгляд пронизывал Ослябю. Умирающая продолжала шептать, не обращая внимания на густую кровь, что струилась изо рта.

Пробежав мимо, скорпион легко спрыгнул и опустился на колено перед Шахриет, что продолжала стоять в проходе.

– Эти цветы роскошны, но они ничто, когда рядом ты, о, прекраснейшая дева! – Джубал поцеловал ручку и вручил букет.

– Ох, настоящий фарис… – девушка лукаво улыбнулась.

Ослябя рассержено перешагнул через упавшее тело и атаковал тылы мертвецов, напавших на дворян. Эфит и Варвар смогли запереть двери в зал. С прибывшим подкреплением люди герцога Кальвонского уничтожили оставшуюся нечисть. Из двадцати человек, что укрылись в этой части вестибюля, трое погибли и еще четверо мучились от рваных ран, нанесенных мертвяками.

– Нужно повредить мозги убитым людям… – с сожалением сказал паломник, рассматривая трупы.

– Что? – Затриан нерешительно посмотрел на Эразма.

– Паренек прав, – волшебник приблизился и кряхтя присел к одному из пострадавших. Престарелый мужчина держался за окровавленное плечо и стонал. – Разберитесь с трупами, я пока живых осмотрю.

Раненный горел. Его охватил ужасный жар, но он трясся, словно оказался в снежных горах Нордвара. Лорд Пифарей внимательно изучил рану и медленно поднялся.

– Х-х-о-о-л-л-д-д-н-н-о… – прошептал мужчина, глядя на него.

– Можно использовать скатерти вместо бинтов, – предложил паломник, закончив дырявить головы трупов.

– На столах наверняка найдется что-то горячительное, обработаем раны, – вмешался Эфит. – В корпусе стражей мне часто приходилось делать перевязки из подручных материалов.

– Это все равно, что мертвому припарка, – отрезал Эразм.

Все уставились на него. Только Джубал, прильнув поближе к Шахриет, смеялся, не обращая внимания на происходящее.

– Ну? Чего вылупились?! – лорд Пифарей провел посохом в воздухе, указывая на раненных. – Они теперь дети Шепчущего Палача.