Караванщики Анвила II

Глава VIII. Монолит

– Должен быть иной путь! – кричал Ослябя. Его раздражал тот факт, что остальные легко согласились совершить зло.

– Да подумай ты головой, идиот, – Эфиту надоедал глупый и бессмысленный спор, – если они обратятся и укусят тебя?

– Значит такова воля Светлой Девы, – паломник опустил глаза. – Но я не позволю хладнокровно убить невинных, – он с мольбой посмотрел на Эразма, что молча стоял в стороне.

– Мы ничем не сможем им помочь, Ослябя, – волшебник пожал плечами. – Скоро скверна пожрет их тело. Проклятие вступит в силу и раненные обратятся. Это совершенно новый вид нежити. Я бы назвал их «оскверненные». Они быстрее и умнее обычных зомби. Конечно, их рефлексы и сообразительность все еще достаточно низкие, но эти твари способны обучаться.

– Один из них с легкостью блокировал щитом мой удар, – подтвердил Эфит. Он хотел рассказать и про оскверненного центуриона, но, заметив тревожный взгляд нордварца, промолчал.

– Если хочет, то пускай остается с этими бедолагами и провожает их на тот свет, – Джубал наполнил стоящие на одном из столов кубки. – Давайте лучше выпьем за спасение герцога и отыщем штуку, что мешает нам выйти.

Шахриет поддержала скорпиона и, подняв чашу с вином, сделала несколько добротных глотков.

– Давно пора смочить горло! – воскликнул Варвар, с болью проглотив накопившуюся слюну. Северянин осушил предложенную посуду до дна.

Следом за ним все выжившие, включая герцога Фурий, но исключая лорда Пифарей и паломника, взялись за вино.

– Как хотите… – Ослябя положил меч на пол и сел перед ним на колени. – Я, значится, тут останусь, – он поднял подбородок и зашептал очередную молитву.

– Я считаю своим долгом, – прервал воцарившееся молчание Затриан, – защитить жизни тех, кто еще может выбраться наружу. Я и мои люди будем оборонять главный вход. Там как раз должно быть оружие…

– Прекрасно! – Брюзгливый внезапно вскрикнул. – Грязная работа достается Караванщикам Анвила. В таком случае прекращайте заливать глотки, – он указал посохом на дверь, ведущую из дворянской части вестибюля в подсобные помещения театра. – Открывайте.

Пробиться в следующую комнату оказалось не так уж легко. Таморские мастера строили надежно. И двери, сколоченные из крепкого лоэрингского дуба, не поддавались на попытки железнобокого вынести их ногой или плечом. После нескольких безуспешных ударов Варвар прислонился к стене, переводя дыхание.

– Может просто сожжешь ее магией? – Эфит кивнул на дверь, обращаясь к волшебнику.

– А может я вообще все тут за вас сделаю?! А ты пока со своим приятелем глотнешь вина да насобираешь новых головешек в коллекцию.

– Не нужно ссориться, – Джубал расплылся в довольной ухмылке. – Сейчас проблема будет решена, – он подошел к двери и принялся чем-то ковырять в замочной скважине. Через пару минут замок щелкнул, и скорпион открыл дверь. Паренек поклонился на манер дворецких, приглашая товарищей войти.

Эфит презрительно фыркнул и первым последовал в темную комнату. Провожая ветерана взглядом, скорпион машинально взялся за рукоять кинжала. Варвар неожиданно хлопнул Джубала по плечу и тот опомнился.

– Чего ты дергаешься? – железнобокий отреагировал на резкое движение парня.

– Не люблю, когда меня трогают.

– А-ха-ха, – засмеялся северянин и шагнул в проход.

После нескольких манипуляций руками Эразм зажег оружие приключенцев. Свет осветил просторное помещение склада. Тут располагалось множество шкафов, с реквизитом и костюмами. Бо́льшую часть площади занимали искусно изготовленные декорации: очертания домов и замков, интерьеры спален с мебелью, а также различные природные пейзажи.

Герои внимательно осмотрели каждый угол, но склад оказался пустым. Только любопытная жирная крыса осторожно выглядывала из обрезка трубы, выходившего из стены. Когда-то по ней бежала свежайшая вода с вершин Золотых гор, ныне же бегали крысы, без труда перемещаясь из одной части города в другую.

Возле двери, ведшей в глубь здания, пирамидкой лежали полотна, свернутые в рулоны и жерди, предназначенные для каркаса декораций. Несколько больших сосудов с краской и набор из десятков кистей. В углу располагался стол, на котором в беспорядке валялся ворох изрисованных бумаг. Волшебник решил его осмотреть. Джабра упоминала о том, что искомый Нуруддин из Муфтарака рисовал для таморцев декорации, а это место вполне походило на его мастерскую.

Бегло осмотрев зарисовки, Брюзгливый приметил единственный кусок пергамента. На столе находилась масляная лампа и волшебник зажег ее щелчком пальцев. Подставив обрывок под свет, он нахмурился и зачитал вслух:

Нуруддин! Вонючий сын шлюхи! Было сказано заплатить еще два дня назад. Мне плевать, что тебе нужно готовить идиотское представление. Если ты не явишься в Телец сейчас же, то мы сожжем твою хибару, твой театр, а тебе отрежем язык. Паршивая ты падаль.

Гаси́к

– Ну? И кто такой Гасик?– волшебник посмотрел на Джубала.

– А мне почем знать?

– Не ты ли хвастался знаниями города?

– Каждого головореза я знать не обязан… – неуверенно ответил скорпион.

– Может знает твой дядя? – Эфит хищно улыбнулся. – Выберемся да сходим к нему, наверняка он не откажет племяннику и его соратникам в помощи.

– Да мы с ним не особенно ладили в последнее время… говорил же…

– Хм… – лорд Пифарей рассуждал вслух, перестав обращать внимание на присутствующих, – этот Гасик пишет о тельце. В Золотом вряд ли бы нашлось место какому-то бандиту… Да и в Бронзовом ничего такого я не замечал.

– Точно! – радостно воскликнул Джубал. – «Грязный Телец». Туда нам и нужно. Этот дуккан стоит где-то слева от западных ворот, ведущих к караван-сараю. В квартале нищих. Я там не бывал, но уверен, что мы с легкостью отыщем дорогу. Можете на меня положиться, я вас мигом отведу.

– Я все же настаиваю, что мы все должны посетить твоего дорогого дядюшку, который несправедливо разгневан на тебя, дорогой друг, – ветеран поглаживал рукоять скимитара. – Наша обязанность растолковать старому упрямцу о том, что Джубал доблестью и отвагой давно искупил грех, допущенный по малолетней неопытности.

Скорпион сглотнул застрявший в горле ком.

– Может займемся делом?! – вскипел Брюзгливый. – Меня ваши семейные драмы не интересуют, – лорд постучал посохом по следующей запертой двери.

Джубал, нервно перебирая в руках отмычки, осмотрел замочную скважину. В этот раз он возился долго, но все же одолел достаточно простой замок. Герои совершенно ничего не смыслили во взломе, потому не заподозрили неладное. Десять минут назад паренек вскрыл сложный многоступенчатый имперский механизм, а сейчас едва справился с дешевой поделкой местных мастеров. Впрочем, Эфит и так все знал. Почти все.

Караванщики прошли несколько подсобных помещений. Выживших встретить не удалось, зато обнаружились оскверненные, получившиеся из недавних зрителей. Повсюду виднелись следы побоища. Те, кому удалось улизнуть из ловушки, закончили жизнь в темных, пыльных комнатах, украсив их собственной кровью. Люди умирали от полученных ран и обращались. Либо обращались после того, как их раздирали оскверненные. Чернорясники нигде не показывались.

Пробежав без потерь и особенных трудностей по комнатам вокруг зрительного зала, приключенцы нашли лестницу, ведущую в подвальное помещение. Первым спускался Джубал. Пролеты оказались достаточно просторные, ведь работники театра стаскивали вниз большие неиспользуемые декорации, старую мебель и прочий хлам.

Пахло плесенью и разлагающимися телами. В подвале отсутствовало освещение, и скорпион прокладывал дорогу через лабиринты брошенных, заплесневелых декораций. Кое-где путь преграждали полуразвалившееся гнилые ящики и ломанный мрамор. В дальнем конце парень заметил слабый свет и подал знак товарищам, чтобы следовали за ним. Герои остановились и Джубал, отлично ориентировавшийся во тьме, подкрался незамеченным.

В каменной стене зиял вырубленный проход. Он тоннелем уходил куда-то за пределы театра, в твердые породы. Из него-то и светили огоньки масляных ламп. Перед тоннелем на полу сидел мужчина. Он поджал ноги и держал на коленях длинный меч. Опустив голову, что-то нашептывал под нос.

– Ты чего это тут забыл?! – скорпион вышел из укрытия. – И как это раньше нас?

Услышав за спиной голос, Ослябя открыл глаза и повернулся.

– Мне пришлось убить их… глаза… – парень поднялся. – Я пошел в обратную сторону и нашел это.

– Ух ты, – Эфит вышел на звуки разговора, – теперь мы снова в сборе.

– Нет Шалилуна, – напомнил Варвар.

– Кого?! – волшебник, вместе с Шахриет последними вышли к проходу.

– Шалилуна, – повторил нордварец.

– Не понимаю, о чем ты. Я не знаю, что такое Шалилун и знать не хочу. Ослябя! – край посоха ударил паломника по шлему. – Ты чего тут делаешь в темноте?

– Молился, милорд.

– Нашел время. Судя по всему, источник магического барьера там, – Брюзгливый качнул головой в сторону тоннеля, – а значит там логово зла, которое ты пришел уничтожить. Соберись! Сейчас нужно действовать, а не уповать на молитвы.

Ослябя молча кивнул и покрепче сжал рукоять меча. Паломник выдохнул и первым ступил в проход.

Неровные стены, выдолбленные кирками, через каждые несколько метров освещали лампы. Огни в них тускло мерцали, пожирая остатки тягучего топлива. Паломник прижимал эфес меча к поясу. Тоннель позволял идти не нагибаясь, но не махать клинком. В арсенале оставались только колющие выпады. Варвар, не имевший ничего кроме тяжелого двуручного топора, заметно помрачнел.

Трупный запах усиливался с каждым метром подземелья. Герои морщились и прикрывали лица. Шахриет стало не по себе. Джубал подставил ей плечо и приобнял за талию.

– Нельзя ли как-то подавить эту вонь? – скорпион обратился к волшебнику, идущему впереди.

– Может еще и горячую ванну надо? – Брюзгливый даже не повернулся. – Могу сжечь тебе носовую полость, малец, – на пальце Эразма вспыхнул маленький огонек, – и проблема решится.

– Есть заклинание… – девушка с трудом выдавливала из себя слова, борясь с приступами тошноты, – но оно работает только на видимый объект…

– Тише, – Ослябя остановился. – Кажется я что-то слышу.

За поворотом слышалось глухое рычание сотни мертвых голосов. Джубал осторожно отпустил Шахриет и молча протиснулся вперед. Он прижал палец к губам и кивнул соратникам. После бесшумно скрылся из виду. Через несколько минут скорпион вернулся и сообщил о находке. Дальше проход разветвлялся. Один его конец оканчивался железной дверью, закрытой на замок. В замочную скважину парень разглядел десятки оскверненных, пребывающих в каком-то трансе. Они мирно стояли.

– Вот и источник вони, – по спине ветерана пробежали мурашки. Перспектива сражения с проклятой нежитью в узком тоннеле не вызывала радости. А без возможности проводить огонь он чувствовал себя беспомощным.

– Куда ведет другой путь? – вмешался Ослябя.

– Пока не знаю. Дальше я не пошел.

– Нельзя оставлять за спиной орду мертвяков, – Эфит строго посмотрел на паломника. – А сражаться с ними в тоннеле – самоубийство.

– Я могу заклинить замок. После этого ключом его точно не откроют. Да и сомневаюсь, что чернорясники обладают навыками взлома.

С предложением скорпиона согласились все. После нехитрых манипуляций с отмычкой, раздался хруст. Мертвые не обратили на него никакого внимания, продолжив жутко покачиваться на месте. Ослябя повел Караванщиков дальше.

Подземелье привело в прямоугольную комнату, вырезанную в твердой породе. Сине-зеленый пульсирующий свет заливал все пространство и уходил в тоннель. Заметив его, паломник ускорил шаг. Эфит попытался задержать союзника за плечо, но Ослябя отмахнулся и самоотверженно шагал к выходу. Парень отбросил страхи и сомнения. Возможно именно сюда и вела его Эсмей, а значит настал час свершения. Кульминация той миссии, к которой Светлая Дева призывала крестьянского сына, отдыхающего на выпасе.

Неровные стены зловещего помещения пестрили рунами и письменами, исполненными вязью. Посреди располагался вытянутый монолит высотой в половину человеческого роста. Он пульсировал оскверненным светом и ослеплял. Ослябя с трудом заметил среди свечения черный искаженный лик.

– Вот оно… логово… – прошептал паломник.

Союзники вышли следом и тоже зажмурились.

– Да-а-а-а, – послышался мужской замогильный голос. – Такие дети нужны Отцу Ужаса. Владыка Страданий будет рад, – из-за монолита показалась худая фигура в черной рясе. Мужчина неспешно отошел в сторону, чтобы свет не бил в глаза приключенцам. Его лицо надежно скрывал глубокий капюшон.

– Ты еще кто такой? – Эфит покрепче взялся за рукоять меча.

– Разве это важно? – прохрипел чернорясник. – Важно то, что ваш путь не окончится смертью. Сегодня вы ощутите истинную жизнь и послужите великой цели. Станете топливом пожарища, что пожрет эти земли и переродит их. Муфтарак всего лишь начало…

– Именем Светлой Девы! – заорал Ослябя. – Защищайся! – парень кинулся в атаку. Чернорясник взмахнул рукой и паломник замер в ступоре.

– Твоя горячность и фанатичное рвение сулят только погибель, юный храбрец.

Эразм отступил на несколько шагов подальше от монолита. Не только магические способности противника вызывали тревогу. Особенно волновало наличие неизвестного камня, выдававшего невиданные доселе некротические потоки.

– Ты?! – голос культиста дрогнул, когда тот увидал Шахриет, выглядывавшую из-за плеча Джубала. – Невозможно… это… нереально.

– Надоел, – ответил северянин и прохрустел шеей. Он вышел вперед. Эфит тут же проскочил в сторону. Их поддержал и молодой скорпион. Они обогнули застывшего Ослябю и намеревались охватить противника в полукольцо, ведь тот удачно к отошел стене.

Лорд Пифарей ударил волшебной стрелой. Чернорясник легко поглотил ее «магическим щитом», выставив перед собой руку. Варвар сократил дистанцию и атаковал из-за головы. Сокрушительный удар должен был располовинить бездоспешного худого человека, но тот внезапно исчез. Через мгновение культист оказался за спиной. Разряд молнии пронзил тело, и северянин упал на колени.

Эфит рубанул сбоку. Лезвие скимитара просвистело над головой союзника и встретилось с огнем. Кисти рук чернорясника вспыхнули, словно сухие ветки. Лезвие меча моментально покраснело и согнулось, будто попало под молот кузнеца. Волосы Варвара спасло только падение на каменный пол. Железнобокий лишился чувств, а ветеран оружия, которое получил в награду за долгую службу в корпусе.

Враг шагнул навстречу к Эфиту. Караванщик потянулся за кинжалом и не успел. Огонь ударил в грудь. Одежды вспыхнули и пламя объяло его за считанные мгновения. Душераздирающий вопль заставил Джубала в нерешительности остановиться. Шахриет в ужасе зажала уши и прижалась к стене.

Только Эразм мог завершить дело. Волшебник приготовился бить противника «огненным лучом», но в этом случае Эфит наверняка бы умер от магических ожогов. Брюзгливый, скрепя сердцем, рассеял вражеские чары. Огонь потух, не оставив за собой даже легкого дыма.

Чернорясник повернулся в сторону молодого скорпиона.

– Жалкое подобие отродья Харамы, – с его рук сорвался черный луч.

Глаза Джубала остекленели. Он почувствовал могильный холод, сковавший внутренности. Жизнь стремительно покидала тело. Черный камень, что прятался под одеждой, завибрировал. Некротическая энергия, содержащаяся в нем и оживлявшая трупы на пути Караванщиков, высвободилась, покрыв Джубала защитным коконом.

Огненный луч волшебника, наконец, обрушился на темного мага. Чернорясник защитился свободной рукой, которая поддерживала заклинание «магический щит». Культист не оставлял попыток вытянуть из паренька жизненные силы и с легкостью парировал заклинание Брюзгливого.

Оценив обстановку, лорд Пифарей собрал последние силы и два огненных столпа обожгли светящийся монолит. Темный маг вздрогнул. Оставив в покое ошарашенного и дезориентированного Джубала, он направил взор на Эразма, но тут же вынужденно шарахнулся в сторону. Брюзгливый сумел развеять чары, наложенные на Ослябю, и паломник попытался достать врага колющим выпадом. Острие царапнуло одежду, и последовал следующий взмах. Снова реакция спасла чернорясника, но в этот раз он запнулся о распластавшегося Варвара и потерял равновесие. Культист свалился, и паломник точным ударом пронзил его череп. Меч звякнул о каменный пол.

Монолит краснел. По всей его поверхности расползались трещины, из которых вырывался огонь. Вдруг сине-зеленое свечение прекратилось, и яркая вспышка ослепила оставшихся на ногах. Камень схлопнулся и тьма поглотила помещение.

Раздался звук шарканья кресала по кремнию. Вылетевшая искорка мгновенно воспламенила пропитанную маслом паклю. Густой черный дым взвился к потолку и огонек развеял тьму. Ослябя осмотрелся, поводя факелом по сторонам. Волшебник лежал в дальнем конце комнаты, уткнувшись носом в пол. Паломник спешно подбежал к учителю, мимоходом бросив взгляд на Шахриет. Девушка сидела, прижавшись спиной к холодной стене. Она отстраненно фокусировалась на почерневших осколках монолита, сваленных в кучку.

– Дедушка… – парень аккуратно приподнял лорда и повернул его к себе.

Маг прохрипел что-то бессвязное и попытался подняться. При помощи ученика он встал на ноги, но они тут же подкосились, если бы Ослябя не поддерживал Брюзгливого за поясницу, то тот непременно бы свалился.

– Милорд, у вас кровь.

Вязкая струйка сочилась из ссадины на лбу. Эразм смазал ее ладонью и повернул голову к паломнику.

– Зарастет.

– Мы победили! – радостно продолжал паломник. – Я ж стою как истукан, а сам все молюсь. Я ж никогда так… ну, чтоб прям ни рука, ни нога не двигается. Так вот, значится, смотрю, что этот душегубец, ежели ничего не сделать, всех перебьет. И говорю тогда: «О, Эсмей, помоги мне друзей уберечь, а если разморозишь меня, да от скверны черной закроешь, то век тебе служить буду, пока не решит мою душу Безликий на небеса отправить». И тут бац – ноги сами понесли! Вот я этому злодею задал. Ух как задал вражине.

Брюзгливый молча кивнул и попробовал идти. Тело штормило от ужасной слабости, но равновесие сохранить удалось.

– Сходи-ка за парой ламп, – бросил волшебник через плечо, а сам с трудом опустился рядом с Шахриет. – Что с тобой? – старческая рука бережно дотронулась до девичьего плеча.

Стеклянные глаза смотрели на лорда Пифарей, но казалось, что Шахриет его не замечала. В руках она сжимала тряпичную куклу, и маг дотронулся до уродливой игрушки. Девушка вздрогнула.

– Я…я видела черный храм… такие огромные колонны и… трон…

– Что еще за трон?

– Пустой… но… жуткий. Он из костей. Свежих. Шепчущий палач… дотронулся до меня, – у Шахриет побежали слезы. – Я почувствовала, как холод сковал тело и жизнь медленно утекала. Но там была женщина… ее лицо оказалось в тумане. Она взяла меня за руку и поцеловала. А потом шепнула, что я могу все.

– Можешь все? – Эразм нахмурился. – Этот чернорясник в тебе кого-то узнал. Даже в лице переменился, будто ты его кошмар. Если бы тупоголовый с топором не спешил отправиться на тот свет, то возможно тайна твоего происхождения могла приоткрыться.

Наконец Джубал вышел из оцепенения. Он осторожно перешагнул через северянина и присел над Эфитом. Ветеран стонал от боли. Его одежды превратились в обгорелые лохмотья, а кожа расслоилась и кровоточила. Страшные ожоги покрывали всю поверхность тела. Скорпион удовлетворенно кивнул. Соблазн вонзить кинжал в затылок оказался велик, но парень справился с ним. Мучения тоже приносили удовлетворение. В конце концов, с такими ранами ни у кого нет шансов выкарабкаться.

Страдания союзника волновали только Ослябю, но он не знал, что делать, потому сел над телом и принялся просить Светлую Деву облегчить последние минуты жизни товарища, а заодно принять его душу в Чистилище.

Джубал же помогал Шахриет и волшебнику. Последним пришел в сознание Варвар. Он постанывал от боли. Каждая мышца ныла, будто кто-то избил северянина дубинами, старательно пройдясь по каждому дюйму корпуса и конечностей.

– Что с ним?! – здоровяк оттолкнул паломника, из-за чего тот едва не распластался на полу. – Друг… – железнобокий не мог поверить, что все кончено. – Нас ждет великая охота. Ты не можешь умереть.

– Гкха-гкха, – послышалось в ответ. – Я и не умру, – Эфит медленно подтянул руки к груди и оттолкнулся. Поднялся он самостоятельно.

– Это же… чудо! – выпалил паломник. – О, богиня! – он воздел руки к темному потолку.

Молодой скорпион обомлел.

– Боги тут не причем, – вмешался Эразм. Ему надоели блаженные возгласы. – Девоны способны переносить магические ожоги. Главное не перестараться с дозой.

Некротическая энергия поглотившая театр рассеялась. Элементальные материи вернулись, и ветеран почувствовал, как силы наполнили его жилы. Кровотечение остановилось и тело регенерировало. Требовался крепкий сон, сытная еда, и следы ожогов полностью исчезнут.

– Надо скорее выбраться отсюда, – страж с сожалением оглядел испорченные одежды ветерана корпуса.

– А тут вроде лаз есть, – Джубал, указал на металлические скобы, вбитые в стену. Они уходили вверх, скрывшись в закругленном проходе.

– Значит оставшиеся чернорясники там, – Ослябя решительно взялся за металл и пополз. За ним двинулись Эфит и Варвар, с трудом удерживаясь за металлические скобы. Эразму тоже приходилось туго, а вот Шахриет практически полностью отошла от охватившего ее ужаса.

В комнате остался лишь Джубал. Он понял, что от смерти его спас только черный камень, снятый с убитого Калдора. Баррак ад-Дин наказывал принести камешек ему, но такая вещица и самому пригодилась бы. Ослушаться сотника он не мог, а потому приметил осколок монолита, который походил по размерам, да и внешне не особо отличался. Безрассудно подхватив его, в надежде испытать магические свойства в будущем, скорпион спрятал фрагмент под одеждой. Но, в целях предосторожности, предварительно обернул его обрывком мантии убитого культиста.

Возрождение ветерана хоть и оказалось крайне неожиданным, Джубал не унывал. При осуществлении плана Баррака ад-Дина, можно было бы подвергнуть Эфита более изощренной казни, смотреть в глаза, когда мерзавец испустит дух. А потому излишняя спешка в этом вопросе ни к чему. Сейчас и вовсе можно насладиться прекрасными видами Шахриет, взбирающейся по лестнице. Скорпион нагло заглядывал под подол ее платья и надеялся, что подъем затянется.

Как назло, Ослябя открыл металлический люк. Несмазанные петли скрипели и упирались, но парень резво откинул крышку и спешно выбрался наружу. Он выхватил меч из ножен и беспомощно водил им вокруг. Стояла кромешная тьма. При этом никто не нападал, да и звуки опасности не доносились до слуха паломника.

Свет зажгли, только когда волшебник встал на ноги и наложил заклинание на оружие союзников. Удалось разглядеть очередное темное место, которым оказалось чье-то жилище. Герои находились в просторной комнате. Весь пол усеивали соломенные тюфяки. Мебель отсутствовала, как и кто-либо живой.

– Что еще за казарма? – ветеран огляделся. – Ставни закрыты наглухо.

– Есть пара дверей, – Джубал толкнул одну и тут же закрыл нос рукой. Повеяло нечистотами и мочой. – Так, сюда нам точно не нужно.

– А ты пошарь, – предложил Эфит, – может найдешь что интересное.

– Лучше уж ты сам, а я пока вторую проверю.

Скорпион не успел. Паломник ворвался в комнату первым. Упреждающий удар рассек воздух. Снова никого. В этот раз приключенцев встретила кровать и стол.

– Наверное тот душегубец здесь поживал, – предположил парень.

– Ага, – лорд Пифарей протиснулся внутрь. – Дай-ка пошарю в бумагах, – в углу стояла корзина, заполненная пергаментом. Напрягая зрение, Эразм рассматривал записи и безжалостно отбрасывал неинтересное. – Похоже, что это дом местного торговца.

– Значит он среди чернорясников? Надо выяснить имя, и мы наверняка сможем их вычислить. Если этот торгаш поселил в доме кучу народу, то наверняка закупал им провиант. Возможно, что еще кто-то повязан, – Эфит с наслаждением сел на край кровати.

– Вряд ли, – отрезал Брюзгливый. – Он написал это письмо дочери, что проживает в Халнабаде, столице Ашахитского Султаната. Купец собирался продать дом и переехать к ней, так как та потеряла мужа и осталась одна с четырьмя детьми.

– Хм, сделки о продаже недвижимости должны регистрироваться. Отыщем покупателя.

– И это вряд ли. Купчая вон валяется, – сухой длинный палец указал на свиток, закатившийся под стол, – там нет отметок о продаже и смене владельца.

– Значит хозяин дома скорее всего за той металлической дверью, – вмешался Джубал. – Постанывает там вместе с остальными мертвяками.

– Да, и думаю, что пропавшие жители города тоже там. Та-а-к… – волшебник внимательнее вчитывался в следующий документ:

Он говорит со мной. Я слышу голос Отца Ужаса. Монолит – начало конца, начало нового начала. Никогда я не был уверен в успехе так, как сейчас. Эта невообразимая сила питает мою сущность. И я обязан воспользоваться ею.

Жителям убогого городишки выпала великая честь. Муфтарак подлежит умерщвлению. Он станет оплотом и отправной точкой похода на мир живых. После того, как театр очистится, руки Повелителя охватят город, а после – всю Сулифу.

Джихад верит в меня, и я не подведу. Теперь все готово. Слава Мёртеру, да воцарится смерть – истинная форма жизни!

– Надеюсь, что таких камней больше нет, – Эфит горестно отслаивал от поврежденной кожи лоскуты обугленной ткани.

– Выходит, что это тупик? – спросила Шахриет.

– Или победа! – радостно воскликнул паломник.

– Не знаю. Так или иначе, культист пишет о каком-то Джихаде, что возлагал на него надежды, – волшебник свернул записку и сунул в кошелек, висевший на поясе. – А раз этот любитель камней бездарно подох, то надежды вполне вероятно возложат на кого-то другого.

– Возможно Самер аль-Масри что-то знает. Совпадение ли то, что накануне кровавой бани в театре, он со всей свитой закрылся в крепости. Нужно постараться туда попасть, – заключил Эфит и встал с кровати с помощью Варвара. – Сейчас же пора отдохнуть.

Никто не решился спорить. Пережитые события значительно потратили силы и здоровье.

Возле театра собрались местные мамелюки, имперские солдаты и сочувствующие. Выжившим оказывали помощь и выносили тела тех, кто умер в вестибюле. Стоял неистовый вой вдов, детей и родственников погибших. Внутренние двери закрыли на цепи. Никто не решился входить в зрительный зал, чтобы прикончить ходячих мертвецов. Они остались молчаливо бродить среди мраморных тумб.

Приключенцы же завалились в Бронзовый Телец. Увидав их, трактирщик едва не рухнул в обморок. Слишком уж Караванщики походили на живых трупов: грязные, перепачканные кровью, в изорванных одеждах, а один и вовсе словно только что выбрался из погребального костра. Если бы не Джубал, который умудрился сохранить приличный вид, то владелец дуккана наверняка позвал бы стражу. Но когда блеснули золотые монеты, он окончательно успокоился, приказал слугам готовить ванны и накрывать на стол все, что только найдут.

После обильной, но молчаливой пирушки, все разбрелись по комнатам и забылись в глубоком лечебном сне.

О зловещем доме никому сообщать не стали. Люк, ведущий в палату монолита, закрыли на навесной замок, что обнаружился в бывшем жилище торговца, а двери Джубал с легкостью заблокировал с помощью отмычки.

Шалилун, пока грандиозные события проходили мимо, ошивался в лавке «Разности Муфтарака», охаживая дочку Джабры. Орк сорил деньгами, покупая на базаре пирожные, фрукты, платья и украшения для Гули. Она их любезно принимала, но каждый раз отказывалась пригласить зеленоватого в свою комнату, хотя он об этом спрашивал.

И вот, когда союзники спокойно отдыхали в Тельце, Шалилун вертелся на тюфяке в прихожей. Орк не покидал лавку даже на ночь, сказав, что-то вроде: «Шалилун охранять. Вы не бояться», потрясывая при этом мечом. Хозяйка, само собой, выгнать его не решалась. Джабра не желала знаков внимания, которые здоровенный увалень оказывал ее драгоценной дочери. И без того люди не особенно жаловали нелюдей, к тому же орков, неприятных для глаза.

– Надеюсь, что спасение от смерти не затуманило твой разум, – сокрушалась мать вполголоса. Она закрыла дверь в комнату Гули, но глиняные стены и малые площади строения не могли полностью скрыть звуки. – Если ты надеешься, что я одобрю этот союз, то ошибаешься. Я не позволю, чтобы нелюдь сорвал твой цветок.

– Но, мама, кажется, что он меня любит, – Гуля сидела на узкой кровати, обняв подушку руками.

Дрогнувший голос девушки заставил орка подняться и подойти поближе. Зеленоватый попытался красться, но случайно пнул стоящий стул. Тот с грохотом повалился на пол.

– Слышишь?! Он разнесет мне всю лавку! Чем я буду выплачивать долги? Твое спасение стоило немалых денег, а ведь дешевых поставок со стоянки больше не будет. Ты забыла, что теперь приходится покупать товар в городе за двойную цену?

– Но, мама…

– Молчи. Если до конца месяца я не отдам долги Гасику, то мы лишимся не только дома и товара, но и свободы.

Шалилун услышал последние слова хозяйки и потряс кошельком. В нем жалобно побренчали две серебряных монеты. Поняв, что этого явно не хватит, зеленоватый отпер дверные засовы и захлопнул за собой дверь.

Выглянув на улицу и никого там не обнаружив, Джабра облегченно выдохнула. Она заперлась, подняла упавший стул и отправилась спать, наивно полагая, что хотя бы одна из проблем самоустранилась.