Кареглазая моя

Глава 7

Вечер, когда Холлис Уорнер устраивала свой аукцион произведений искусства, выдался жарким и влажным. В воздухе был разлит тяжелый аромат восковницы [5] и лантаны [6]. Я остановила машину рядом с парковкой, полной дорогих автомобилей, и служитель в униформе, стоявший за специальной стойкой, поспешил помочь мне выйти. Подол моего бирюзового, украшенного стеклярусом платья игриво затанцевал вокруг коленок. Прическу и макияж мы сделали вместе с Софией, и я знала, что никогда не выглядела лучше.

Живой джаз словно дымкой окутал меня, едва я вошла в дом Уорнеров. Особняк в колониальном стиле, выстроенный на участке в два акра, сохранился с двадцатых годов, когда район Ривер-Оукс только начинал застраиваться. Холлис увеличила площадь дома почти в два раза, пристроив к нему сзади очень современное стеклянное крыло: броское, но не слишком удачное сочетание. Позади этого крыла белел, возвышаясь, огромный шатер.

В роскошном холле со старинными паркетными полами царил холод. Дом был полон гостей, а ведь прием только начался. Помощницы раздавали каталог произведений искусства, выставленных на аукционе.

– Аукцион и ужин пройдут в шатре, – сказала мне одна из девушек, – а пока можно пройтись по дому и посмотреть лоты. В каталоге рядом с описанием указано, где их найти.

– Эйвери! – В облегающем платье из розового шифона, юбка которого состояла из колышущихся бледно-розовых страусиных перьев, показалась Холлис. Ее сопровождал муж, Дэвид, – подтянутый привлекательный мужчина с седой шевелюрой.

Чмокнув воздух около моей щеки, она защебетала:

– Мы отлично повеселимся сегодня! И как чудесно ты выглядишь! – Холлис обернулась к супругу: – Дорогой, повтори Эйвери, что ты сказал, когда увидел ее.

Тот не медля откликнулся:

– Я сказал: «Эта рыжеволосая красавица в голубом платье – лучшее доказательство того, что Господь Бог – мужчина».

Я улыбнулась:

– Благодарю за приглашение. Какой невероятный у вас дом.

– Я покажу вам новое крыло. Сплошь стекло и бетон. На продумывание проекта ушла целая вечность, но Дэвид поддерживал меня всё время, – погладив мужа по руке, Холлис лучезарно ему улыбнулась.

– Моя супруга как никто обожает устраивать приемы, – сказал Дэвид. – Она собирает деньги на уйму благотворительных проектов. Такая женщина заслуживает дом своей мечты.

– Дорогой, именно Эйвери организовала свадьбу дочери Джуди и Рея Кендриков. Я хочу представить ее сегодня Райану, чтобы она помогла делам Райана и Бетани сдвинуться с мертвой точки.

Дэвид взглянул на меня с новым интересом:

– Рад слышать. У Кендриков получилась отличная пирушка. Мы здорово гульнули. Я совсем не прочь, если и у Бетани будет нечто подобное.

Гадая, что именно Холлис имела в виду под фразой «сдвинуть с мертвой точки», я спросила:

– Райан уже сделал предложение?

– Нет, он пытается придумать особый способ для этого. Я сказала, что вы сегодня здесь будете и сможете что-нибудь подсказать.

– С удовольствием.

– Лучшего мужа для Бетани и пожелать нельзя, – продолжила Холлис. – Архитектор. Чертовски умен. Его семья, Чейзы, в близком родстве с Тревисами. Мать Райана умерла молодой. Ужасная трагедия! Но Черчилль Тревис, его дядя, приглядывал за семьей и проследил, чтобы дети получили образование. И включил их в свое завещание, – тут Холлис многозначительно на меня посмотрела. – На проценты со своего трастового фонда Райан мог бы жить припеваючи и ни дня не работать. Дэвид, я покажу Эйвери дом. Ты же справишься без меня несколько минут? – резко сменив тему разговора, Холлис ухватила меня за руку, звякнув своими многочисленными крупными кольцами.

– Попробую, – ответил Дэвид, за что получил в ответ игривое подмигивание.

Ведя меня через дом к стеклянному крылу, Холлис щебетала с легкостью опытной хозяйки. По дороге она показала мне некоторые картины, отобранные для аукциона. Каждая была пронумерована и сопровождалась информацией о художнике. Еще Холлис успела отправить смс Райану с просьбой встретиться с нами в некой «поднебесной» комнате.

– Он сбежит от Бетани на несколько минут, дабы поговорить с вами наедине. Райан хочет, чтобы предложение стало для нее сюрпризом. И правильно, как же иначе?

– Если ему удобнее приехать в наш офис в Монтроуз, мы можем обсудить всё там. Так легче, да и обстановка у нас более уединенная.

– Нет, лучше сделать всё сегодня, – перебила меня Холлис. – Иначе Райан еще долго будет раскачиваться. Сами знаете, каковы мужчины.

Я вежливо улыбнулась, искренне надеясь, что Холлис не пытается вынудить Райана Чейза сделать предложение.

– Они давно вместе? – спросила я, когда мы вошли в маленький лифт со стеклянными стенами.

– Два или три месяца. Повстречав того единственного, вы понимаете это сразу. Дэвид предложил мне выйти за него замуж всего лишь через несколько недель после знакомства. И посмотрите на нас сейчас – не расстаемся уже двадцать пять лет.

Пока лифт поднимался на третий этаж, я любовалась превосходным видом на шатер. От дома к нему вела дорожка, засаженная по краям цветами.

– Моя поднебесная комната, – с гордостью объявила Холлис, показывая на удивительную галерею – сооружение со стеклянными стенами и стеклянным же потолком, разделенным на квадраты. Тут и там по всей галерее на постаментах из оргстекла стояли скульптуры. Пол также был стеклянным, и опор особо не было видно. Тремя этажами ниже галереи поблескивал выложенный плиткой открытый бассейн.

– Ну разве не потрясающе? Пойдемте, я покажу вам свои любимые скульптуры.

Я замешкалась, тревожно глядя на прозрачный пол. Никогда не думала, что боюсь высоты, но этот пол мне не нравился. Он совсем не казался прочным настолько, чтобы выдержать мой вес.

– О, да пол абсолютно безопасен, – увидев выражение моего лица, успокоила Холлис. – Вы мгновенно к нему привыкнете. – Ее каблуки застучали по стеклу, словно кубики льда в стакане. – Ощущение почти такое, будто идешь по воздуху.

Поскольку ходить по воздуху никогда не было моей мечтой, заверение это меня не слишком ободрило. Я подошла к началу галереи и остановилась. Ноги отказывались двигаться дальше. Каждый нерв кричал, что выйти на этот стеклянный простор значит погибнуть мгновенной и бесславной смертью.

Строго-настрого велев себе не смотреть на поблескивавший внизу бассейн, я с опаской шагнула на гладкую поверхность.

– Ну как вам? – донесся до меня голос Холлис.

– Это удивительно, – умудрилась выдавить я, вся трепеща. Только вот дрожала не от предвкушения и восторга, а от ужаса. Под грудью у меня начал собираться пот.

– Одна из моих самых любимых скульптур. – Холлис подвела меня к постаменту. – И всего лишь десять тысяч долларов. Наивыгоднейшее вложение.

Моим изумленным глазам предстала полиуретановая голова, расколотая надвое. Между половинками были закреплены разные предметы – разбитое блюдо, пластиковый мяч, чехол для мобильного телефона.

– Я не понимаю постмодернистскую скульптуру, – призналась я.

– Автор этого шедевра берет обычные вещи и меняет их контекст… – Завибрировавший мобильный прервал пламенную речь. – Извините, я посмотрю. – Прочитав сообщение, Холлис раздраженно вздохнула: – Невозможно исчезнуть даже на десять минут без того, чтобы ты срочно кому-нибудь ни понадобилась! А ведь я секретаря специально наняла. Но эта девица глупа как курица.

– Если вам нужно за чем-то проследить, то идите, за меня не беспокойтесь, – заверила я хозяйку с чувством огромного облегчения: можно будет сбежать из поднебесной!

– Я найду вам компанию. Нельзя же вот так уйти и оставить вас одну, – Холлис похлопала меня по руке, и ее кольца застучали словно кастаньеты.

– Ничего страшного, Холлис, правда…

Но та потащила меня еще дальше по опасному полу, мимо тройки смеющихся и болтающих женщин и разглядывающей очередную скульптуру пожилой пары, к фотографу, который стоял в углу и незаметно эту пару снимал.

– Папарацци, – игриво окликнула его она, – смотри, кого я привела.

– Холлис, право слово, – слабо запротестовала я.

Фотограф еще не опустил камеры, а я уже знала, кто это. Все мое тело его узнало. В одно мгновение уловило присутствие. Даже до того, как я посмотрела ему в глаза. Глаза, что преследовали меня каждую ночь со дня нашего знакомства. Только вот сейчас они были ледянее Антарктиды.

– Здравствуй, Джо, – выдавила я.