Карл Любезный

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Английские послы, вернувшись домой, доложили своему повелителю обо всем, что видели и слышали. Генрих VII задумался. Нежданный враг готовил ему западню; стоило ли при таком положении дел выступать в поход против Франции, угождая римскому королю? Убрать свою голову из-под топора — не важнее ли? И Тюдор, отозвав войска, стоявшие у Булони, в ноябре 1492 года подписал в Этапле мирный договор с Францией о невмешательстве в дела ее северных провинций. Договор предусматривал выплату Англии крупной военной контрибуции. Кроме того, Тюдор получил обещание Карла VIII больше не поддерживать Перкина Уорбека и вообще не принимать при дворе бунтовщиков, замышлявших заговоры против него. После этого Карл выслал Уорбека из страны: он сыграл свою роль и теперь стал не нужен. Не нужен он и нам, а потому говорить о нем больше не будем. Впрочем, коротко: он продолжал свою деятельность на посту кандидата в английские монархи, но был схвачен, заключен в Тауэр и в 1499 году повешен.

Итак, был устранен самый опасный для Франции, северный враг. Отныне Бретань перестает быть яблоком раздора между обеими монархиями.

Удалось успокоить и Максимилиана: дабы он утих, ему отослали обратно его дочь, вернув и ее приданое: Франш-Конте, Артуа, Макон, Осер. Так были убраны пограничные столбы, которые Людовик XI установил в этих графствах.

Подошла очередь Испании. Желая «расправиться» с беспокойным южным соседом, Франция отдала ему Русильон — те же столбы покойного короля. Графство было передано ему как залог за финансовую и военную помощь в деле подавления восстания в Барселоне. За Хуаном II, таким образом, оставался долг — сумма, в которую была оценена военная помощь. Но король Арагона не вернул долг, а Русильон отобрал силой. Однако пару лет спустя, в 1475 году, он вернул графство: вновь понадобилась помощь северного соседа.

Такие уступки Франции на восточных и южных рубежах тронули Максимилиана: он отказался от претензий на Бретань, которые мог бы выдвинуть, ссылаясь на «одноногий» брак.

Однако Франция немного потеряла; с тем, чем не владеешь в полной мере, расстаться можно безболезненно. Именно так, руководствуясь указаниями сестры, и поступал Карл.

Далее — итальянские прогулки молодого короля. Обстоятельный рассказ об этом — тема нового романа, а поскольку в мои планы это не входит, я расскажу об экспедиции французов в Италию кратко, что называется в двух словах.

Согласно завещанию Карла VII, его сын Людовик наследовал владения Анжуйского дома, включавшие Неаполитанское королевство и Сицилию. В январе 1493 года умер король Ферран I Арагонский, владетель этих земель, чем не долго думая решил воспользоваться Карл VIII, объявивший себя наследником анжуйских государей. В связи с этим он объявил поход на Неаполь, мотивируя это ко всему прочему желанием иметь отправной пункт для нового крестового похода против османов.

Анна, как мы помним, была против такого вояжа, однако понимала, что ее возражения, мягко говоря, ошибочны: растет роскошь двора, численность его увеличилась, он обходится все дороже. Возможны волнения. Так пусть воюют. Война отвлекает придворных и вельмож от междоусобиц, сводит на нет заговоры. Кроме того французы скучали, сыновья знатных семей не прочь были пуститься в авантюры в погоне за славой, за богатством. А тут еще герцог Орлеанский изъявил желание выступить в поход: он вздумал заявить свои права на миланское герцогство, которым владела его бабка Валентина Висконти.

Словом, налицо избыток энергии, которому надо найти выход, причем там, где сопротивление сведется к минимуму — не то что в Англии, Испании или Империи. Возражать — все равно что стать грудью поперек стремительного потока в надежде устоять.

Но была и еще причина неаполитанской кампании. Она, как уже говорилось, давала Карлу прекрасный повод завоевать сердце своей супруги. Постель сближала их, но не настолько, чтобы Анна Бретонская призналась ему в безмерном обожании. А ему этого очень хотелось. И он положит Неаполь к ногам своей возлюбленной королевы в надежде услышать от нее долгожданные уверения в любви!

Но не глупо ли рассчитывать на это, ежедневно изменяя супруге? Так обстояло дело в Амбуазе, в походе же развернулось с невиданным размахом. Карл обнаружил в себе неистощимое влечение к любовным подвигам, половое безумие доводило его прямо-таки до исступления. Он имел… кто скажет точно, сколько он имел любовниц, на дню меняя их одну за другой? Он взял с собой в путешествие около полусотни на все готовых и хорошо знавших свое дело молодых женщин легкого поведения. Они все были его любимицами, и он, не удовлетворяясь супругой, занимался с ними любовью под любым кустом и чуть ли не у нее на глазах. Она тяжело вздыхала, наблюдая такие зрелища, и часто плакала. О каких же признаниях в любви мечтал ее супруг, тем более что ей самой он уделял в плане полового сношения совсем мало внимания? Возможно, он попросту притворялся, потому что был в известной степени разочарован ею: их второй ребенок умер год назад, не прожив и недели; третий, так и не увидевший свет, последовал за ним в этом году. Их первенцу, Карлу-Орланду, было уже два года, но он часто болел, и это вызывало серьезные опасения за его жизнь.

В сентябре 1494 года Карл, вновь поручив регентство Анне (что вызвало недовольство другой Анны), с сорокатысячным войском покинул Амбуаз и направился к Лиону. В этом городе ткачей он, в плену своего неуемного любовного пыла, задержался на целых полгода, не в силах вырваться из объятий лионских дам.

Пройдя через всю Италию и практически нигде не встретив сопротивления, 22 февраля 1495 года Карл вошел в Неаполь. Там он принял титул короля Неаполитанского и императора Востока. Два месяца в связи с этим длились торжества, а в это время над головой новоявленного южного короля собирались тучи. Все возраставшая мощь французского государства давно уже вызывала беспокойство в Европе, и на сей раз против Карла образовалась новая коалиция: герцогство Миланское, Венеция, Папская область, Испания и Империя.

Карл ужаснулся, узнав новость: миланские и венецианские войска должны были задержать французов в районе Мантуи и Пармы, а старый триумвират (Тюдор нарушил договор, вновь снюхавшись с Максимилианом и Фердинандом) в это время планировал начать нападение на Францию. Карл, назначив герцога Монпансье вице-королем Неаполя и оставив с ним значительную часть войска, спешно двинулся в обратный путь, но тут навстречу ему выступила итальянская армия. 6 июля 1495 года произошла битва при Форново. Удивительное это было сражение: 9000 королевских солдат с одной стороны; 30 000 венецианцев и миланцев — с другой. И все же, благодаря умелым маневрам, производимым своим командованием, в частности Ла Тремуем, маршалами де Лоеаком и де Кордом, французам удалось одержать победу.

Поздней осенью 1495 года Карл VIII вернулся во Францию. Встретившись с сестрой, он стыдливо отвел взгляд.

Таким образом, безумный итальянский поход не принес ничего. Впрочем, это не совсем точно. Французские солдаты в память о своем пребывании в Неаполе привезли к себе на родину букет венерических болезней, которые итальянские и испанские покорители туземцев завезли из Америки.

Этьен и Филипп также приняли участие в «прогулке», но зараза из солнечной Италии обошла их стороной. Впоследствии Рибейрак возносил хвалы Господу (а может быть, предводителю нечистых сил), что избегнул такой напасти: вместо неаполитанских борделей Рибейрак облюбовал дом одной зажиточной и легкой на любовь горожанки.

Ко всему сказанному нелишним будет прибавить следующее: словно смеясь над глупостью Карла, король Фердинанд, едва ушли французы, снова овладел Неаполем, а богатая, процветающая Италия с этих пор превратилась в объект борьбы между иностранными державами.

Так нелепо закончился итальянский вояж.

Опасения Карла и его супруги за здоровье сына оправдались: трехлетний Карл-Орланд умер в декабре 1495 года, спустя месяц после четвертого ребенка, которого королева родила мертвым. Чтобы хоть как-то отвлечь супругу от печали, король приказал дать бал, где присутствовал и Людовик Орлеанский, которого она когда-то любила. Глядя на него, она была удивлена и оскорблена: герцог развлекался от души, словно ничего не произошло, а может быть, выполняя приказ короля, желавшего немного развеселить супругу. Та немедленно отреагировала на веселье бывшего жениха: приказала ему удалиться с бала и не появляться при дворе, во всяком случае, пока что. Так Орлеан попал в опалу, а королева всей душой возненавидела его, решив, что герцог веселился оттого, что он по-прежнему оставался первым претендентом на престол. Ненависть все больше обуревала ее, да так, что она вознамерилась лишить веселого родственника звания первого принца крови. Но Карл воспротивился, вспомнив, видимо, как они оба с его дядей развлекались в обществе лионских и неаполитанских дам.

— Пусть захлопнет пасть, которую он разинул на трон, — резко ответила Анна Бретонская супругу. — Я скоро рожу еще одного наследника.

И родила. Но младенец, не прожив и месяца, умер. Уже пятый.

Герцог Орлеанский вновь воспрянул духом. Однако Анна вновь забеременела.

Дядя приуныл.

Шестой младенец, которого, как и второго, нарекли Франциском, родился в августе 1497 года, но через неделю отправился в мир иной на свидание с мертвыми братьями и сестрами.

Людовик Орлеанский снова победно поднял голову. С тех пор он не опускал ее, ибо в следующем году королева родила девочку, которая, едва появившись на свет, решила, что ей здесь делать нечего, он не для нее; тот свет милее.

Герцог Орлеанский злорадно усмехался, все чаще вспоминая беседу со своим кузеном Карлом Ангулемским около десяти лет назад. Он воспользовался услугами знахарки с улицы Купер Госье, и королеве после свадьбы ежедневно подмешивали в питье какой-то настой. Может быть, то же пил и Карл, не подозревая, что пьет. Было бы неверно, однако, утверждать, что именно это явилось причиной его смерти, когда он однажды ударился головой о косяк одной из дверей в коридоре замка Амбуаз.

Кстати, как-то, перед самым походом в Италию, когда Карл собирался на конную прогулку, к стремени его коня подошел какой-то нищий и сказал:

— Король, ты поднес в дар супруге Амбуаз, но сам не живи в нем. Уезжай в Париж. Амбуаз сулит тебе несчастье.

Король только усмехнулся и поехал дальше, сию же минуту забыв о нищем.

Предсказание сбылось. Похоже, здесь не обошлось без дяди, от которого уже столько раз ускользал вожделенный престол. Скорее всего, король был отравлен не без помощи все той же знахарки. Что он там съел — апельсин, яблоко, бог его знает? — но явно, что у него закружилась голова или свет померк перед глазами, и он больно стукнулся лбом о дверной косяк. К тому же нельзя не учесть, что Карл был чрезвычайно истощен, нескончаемые любовные оргии довели его до крайнего изнеможения. Он и без того еле передвигал ноги, так что стоило ему перед роковой встречей с косяком выпить или съесть чего-нибудь дурманящего или того, что вызывает головокружение… И опять же, если учесть при этом, что после Карла трон переходит к троюродному дяде…

Он и перешел. В 1498 году герцог Орлеанский стал королем Людовиком XII, ибо Карл VIII не оставил наследника. Медленно, беспрерывно, год за годом пила королева зелье, несущее смерть плоду; но вот Людовик женился на ней, и отпала надобность в отраве, о которой новый король немедленно забыл, рассчитывая на здоровое потомство. Но не забыл об этом его кузен Карл Ангулемский. Однако за два года до кончины Карла VIII он внезапно умер, иначе Анна Бретонская, по всей видимости, и новому супругу рожала бы одних мертвецов.

Не повезло ей с бывшим супругом еще и потому, что он с детства был слаб здоровьем, да тут еще бесконечные пиры и любовные похождения. О каком же жизнеспособном потомстве может идти речь, если будущего отца семейства еще перед походом донимали головокружение и учащенное сердцебиение[29], а после возвращения его и вовсе ветром шатало?

Итак, новый король! Бедный Людовик XI, надо полагать, перевернулся бы в гробу, узнав, что его троюродный брат, которого он не желал допустить к власти, все же воссел на престол, испросив прежде у папы разрешение на расторжение брака с Жанной, которая умерла семь лет спустя, бездетная, никому не нужная.

Каким был королем Людовик XII? Надо сказать, совсем не таким, каким он представляется в моем и, возможно, в твоем, читатель, воображении. Он простил всех своих врагов, реформировал правовую систему, снизил налоги, улучшил управление на местах, сократил пенсии для знати… словом, оказался добрым королем. Его можно было бы даже назвать Любезным, если бы это прозвище, непонятно по каким причинам, не прилипло уже к его предшественнику. Рассказывать о нем дальше — значит писать новый роман, работа над которым мною не планируется.

А Карла мне, честно признаться, немного жаль. Бедняга, он еще девять часов после того удара головой лежал на соломенном тюфяке без движения, потеряв речь, тяжело дыша и ожидая смерти, которая и пришла к нему в одиннадцать часов ночи. Трудно представить себе, как это он так сильно ударился о косяк, что едва не вышиб себе мозги? С разбегу он, что ли? А косяк тот, похоже, был не из дерева, а из камня?

После того как богато убрали тело короля, началась служба. Восемь дней лежал Карл в Амбуазе, его любимом замке, где он провел свое детство. Целый месяц, пока добирались до Парижа, продолжались службы и процессии, и 2 мая 1498 года король был погребен в Сен-Дени, традиционной усыпальнице французских королей.

А Любезным, на мой взгляд, короля Карла прозвали потому, что, согласно хронисту, разговаривал он со всеми «мягко и любезно, как не делал до него ни один из королей, и никому не сказал он грубого или неприятного слова».

Такова история царствования этого монарха, и я со спокойной душой закрываю последнюю страницу моего труда об этом немного ветреном из-за его любвеобильности, но в целом добром, справедливом, хотя и немного взбалмошном, но по-своему симпатичном его народу короле.

Что же до его преемника, то и он не оставил после себя наследников мужского пола. Две дочери — вот и весь его «багаж», остальные дети умерли в младенчестве. В 1515 году трон перешел к сыну Карла Ангулемского, Франциску I, женатому на принцессе Клод, своей троюродной сестре, первой дочери покойного короля Людовика XII.

Так оборвались две старшие ветви царствующего дома Валуа. К власти пришла младшая, последняя.

Еще несколько слов о моих (о наших!) друзьях, которых я чуть было не потерял.

Анна Бурбонская (графиня де Боже, Форе и де Клермон), которую современники называли истинной королевой даже при королеве законной, в возрасте тридцати семи лет (сразу после смерти брата) покинула двор и стала заниматься воспитанием дочери Сюзанны. Затем вернулась ко двору и вдобавок к тому, что была когда-то наставницей будущей королевы-матери Луизы Савойской и Маргариты Австрийской и следила за их образованием, стала воспитательницей небезызвестной всем Дианы де Пуатье. Сыну Анны было уже двадцать два года, когда он внезапно умер от воспаления легких. Анна облачилась в черные одежды, которые стали траурными после того, как в них впервые увидели королеву Франции. До этого цвет траура был белым. Ее дочь Сюзанна вышла замуж за графа де Монпансье, коннетабля.

У Этьена и Луизы родилась дочь, Маргарита де Вержи, дама де Они и сеньора де Партене. В 1509 году она вышла замуж за графа де Монтгомери, сына Франсуа де Лонгвиля, губернатора Нормандии и Дофине, великого камергера и пэра Франции. Этьен служил верой и правдой Людовику XII и его преемнику Франциску I, принимая участие во всех итальянских войнах того периода. Умер он в чине маршала в 1544 году, когда Карл V вторгся во Францию. Убеленный сединами, он стоял в первых рядах королевского войска, и его поразила в грудь стрела вражеского лучника. Рибейрак был радом и, обливаясь слезами, крушил врагов своей шпагой что было сил. Но их не хватило… Франциск I велел с почестями похоронить обоих друзей рядом, в Париже, на кладбище Сент-Андре, совсем недалеко от улицы дю Ратьер, где в доме булочника мэтра Ришара жили теперь его внуки.

Рибейрак, очень скоро ставший графом де Комменжем, как ни странно, прожил всю жизнь с одной женой, его горячо любимой Николь, которая родила ему двоих сьшовей и дочь. Девочка умерла от болезни восьми лет от роду, а сыновья женились на знатных дамах и, по примеру отца, сражались за Францию в рядах королевских войск вначале лейтенантами, затем капитанами.

Катрин и Ласуа перебрались в Прованс, где неподалеку от поместья родственников купили себе замок Сен-Дидье. Их дочь вышла замуж за знатного дворянина, родственника герцогов Савойских, а сын стал знаменитым учителем фехтования, последователем Мароццо, и написал книгу «Секреты рапиры», которая содержала в себе правила боя на шпагах и рапирах и впервые вышла во Франции в первой половине XVI века. Вдвоем с коллегой ди Грасси[30] они жили при дворе Франциска I, где за приличное вознаграждение обучали всех желающих своему искусству.

Умер Ласуа через несколько дней после смерти Луизы Савойской, в 1531 году, в своем доме. Надо полагать, в этот последний день он вместе с женой вспоминал двух своих первых учеников.

Спустя два года, в возрасте семидесяти трех лет, уносясь мыслями в прошлое и оплакивая тех, кого уж нет в живых, рано утром умерла Катрин дю Бушаж, лучшая подруга той, которая была самой умной и могущественной женщиной своего времени, получившей прозвище «Великая Мадам».

КОНЕЦ

Февраль — сентябрь 2023 г.