Картель Кали. По ту сторону наркоторговли

Глава 2 Крестные отцы

Двумя самыми влиятельными крестными отцами Картеля Кали были Хильберто и его младший брат Мигель. Хильберто называли «шахматистом» за его умение использовать холодный расчет, чтобы перехитрить власти и своих конкурентов. Харизматичный и воспитанный, Хильберто носил аккуратную бородку. Как правило, он одевался в деловой или дорогой повседневный костюм. Несмотря на весь ужас произошедшего на ферме, он предпочитал использовать подкуп, а не насилие, чтобы обеспечить бесперебойную работу кокаиновой империи. В то время как Пабло Эскобар вел войну с правительством Колумбии, у картеля Кали были настолько хорошие отношения с политиками, что власти ограничивались лишь преследованием крестных отцов Кали. С помощью подкупа господа из Кали обзавелись друзьями на всех уровнях общества, начиная от полицейских и судей и заканчивая президентом.

Из двух братьев Жилберто считался более интеллектуальным. Его изысканные вкусы включали в себя увлечение колумбийской поэзией. Оба брата настолько любили футбол, что вкладывали деньги в команды и строили поля. Если Хильберто отвечал за долгосрочную стратегию картеля, то Мигель был микроменеджером, которому нравилось отвечать за повседневные операции. Мигель использовал телефоны и факсы для сбора информации и передачи инструкций сотрудникам. Он был известен тем, что хотел знать каждую мелочь. До начала войны с Медельинским картелем братья Орехуэла пользовались уважением наркоторговцев по всей стране, которые при обращении к ним использовали почетное обращение «Дон». Сотрудники картеля воспринимали Хильберто как доброго дядю, в то время как Мигеля они боялись до ужаса.

Хильберто родился 30 января 1939 г. в Мариките (Толима), живописном городке, расположенном недалеко от реки Магдалена, чуть более чем в девяноста милях к северо-западу от Боготы. Мигель родился там же 15 августа 1943 года. В детстве они жили в бедном баррио Бальтазар в Кали. В статье журнала Time, озаглавленной «День с шахматистом», Хильберто сказал:

«Я родился между городами Марикита и Хонда-Толима. Мой отец был художником и чертежником, а мать — домохозяйкой. Нас было три брата и три сестры. В 15 лет я начал работать продавцом в аптеке в Кали. К 20 годам я стал менеджером, а в 25 лет, через 10 лет после начала работы, я уволился, чтобы открыть свою собственную аптеку».

Мигель утверждал, что имеет диплом юриста, но свидетель из правительства США настаивал на том, что Мигель купил этот диплом, подарив университету библиотеку и осыпав декана подарками.

Несмотря на то, что на людях они вели себя подчеркнуто вежливо, в криминальном мире братья поднялись благодаря похищениям людей — как и Пабло Эскобар — и созданию опасной репутации. Они были арестованы за фальшивомонетничество, но судья допустил истечение срока давности по их делу из-за угроз убийством, которые она получала. Мастерски избегая разоблачения, они действовали под многочисленными вымышленными именами, подкрепленными фальшивыми паспортами и официальными документами.

Братья имели по восемь детей и настолько большие семьи, что во время войны с Пабло их охранял постоянный штат из 150 человек. У Хильберто было три жены, а у Мигеля — четыре. Возраст детей Мигеля варьировался от трехлетней Андреа до Уильяма, студента юридического факультета в возрасте около 20 лет. Дети Жилберто были немного старше. Их дети учились за границей. Некоторые из них закончили Гарвардский и Стэнфордский университеты. Старший сын Хильберто был арестован за наркотики и заключен в тюрьму в Кали. Жилберто был настолько расстроен, что пошел в тюрьму, достал ремень и выпорол сына, чтобы преподать ему урок, как не употреблять наркотики.

В более поздние годы Хильберто рассказывал журналу Time, что все его дети выросли и стали профессионалами, а один — студентом. Получив дипломы европейских и американских университетов, они работали в компаниях Жилберто. Кроме того, у братьев были мать, три сестры и младший брат, которого они прозвали Good For Nothing.

Наличие четырех жен создавало для Мигеля свои проблемы. Как правило, они жили в своих собственных домах, но иногда оставались в его главном доме. Когда намечался визит жены, домработница Мигеля строго следила за тем, чтобы скрыть все следы предыдущих визитов жены. Для этого она фотографировала спальню сразу после ухода жены. К моменту возвращения той же жены домработница использовала фотографию, чтобы вернуть спальне прежний порядок. Кризис возник, когда вторая жена Мигеля, Ампара, мать троих его детей, обнаружила под кроватью пушистые розовые тапочки, принадлежавшие четвертой жене Мигеля, Марте, бывшей королеве красоты и матери его трехлетнего ребенка. Тапочки не попали на фотографию, сделанную в момент отъезда Марты. После этого случая домработница была вынуждена принять дополнительные меры предосторожности, чтобы избежать новых казусов.

Третья жена Мигеля, Фабиола, была ведьмой, которая манипулировала энергией для исцеления и защиты людей. Ее дом был украшен красными лентами, хрустальными шарами, амулетами и талисманами, якобы обладающими оккультной силой. Она жгла благовония и выращивала алоэ. В стаканах, спрятанных по всему дому, она хранила сырые яйца.

Даже имея четырех жен, Мигель продолжал заводить новые романы, в том числе с вдовой одной из жертв картеля. Лейтенант из Кали Клаудио Эндо заказал убийство нескольких человек, задолжавших ему деньги. К несчастью, одна из жертв оказалась близка к киллерам, работавшим на крестных отцов Кали — Пачо и Чепе. Киллеры потребовали отомстить, и «крестные отцы» санкционировали убийство Эндо. Прослушивая телефонные разговоры Эндо, картель выследил его на ранчо, где он проводил время с семьей. Киллеры приехали на машинах и начали нападение. Они уничтожили телохранителей Эндо и выбили входную дверь. Оставив жену и дочь в гостиной, Эндо бросился в ванную комнату в задней части дома, где оказался в ловушке. Окружив его, киллеры выстрелили в него более 100 раз. По словам Рона Чепесюка в книге «Пуля или взятка», Мигель удовлетворил свою влюбленность в жену Эндо, встречаясь с ней более полугода после похорон ее мужа.

В 1970-х годах, когда братьям было за тридцать, они вместе с третьим крестным отцом, Хосе Сантакрусом Лондоно, основали картель Кали. Известный как Чепе, Лондоно родился 1 октября 1943 г. в Кали, самом густонаселенном городе на юго-западе Колумбии. Все три крестных отца были друзьями в средней школе. В 1970-х годах Чепе дважды арестовывали, один раз за нарушение правил хранения оружия в Америке. В его резюме были похищения студентов университета и промышленников. Деньги, полученные от похищений, он пустил на приобретение парка такси. Заподозрив, что его жена собирается покинуть Колумбию вместе с детьми и поселиться в Майами, Чепе убил ее, так как думал, что больше никогда не увидит своих детей. Информатор сообщил УБН, что жена Чепе постоянно кричала, вопила и жаловалась, а он не из тех, кто будет терпеть это вечно. На журналиста из Нью-Йорка, критиковавшего Чепе, было совершено покушение.

После отклонения его заявки на вступление в клуб «Колумбия», предназначенный исключительно для бизнесменов и промышленников, Чепе не стал отдавать приказ об исчезновении лиц, принимавших решение. Успокоившись, он решил построить свой собственный эксклюзивный клуб по проекту Club Colombia на склоне холма в элитном районе. Он также распорядился построить загородный клуб со статуями героев, тремя большими белыми крестами и мостом.

Самые ранние из задокументированных похищений произошли, когда три крестных отца были подростками. В результате похищения рыбака Хильберто провел один день в тюрьме. В конце 1960-х годов они присоединились к банде, похитившей двух швейцарских граждан: студента и дипломата. В возрасте 28 лет, возглавляя банду из семи похитителей, Хильберто договорился о выкупе в размере 12 млн. песо, что в то время составляло почти 1 млн. долл. Три крестных отца вложили эти деньги сначала в марихуану, а затем в гораздо более прибыльный кокаиновый бизнес.

В 1970-х годах Чепе начал налаживать распространение кокаина по всей Америке. Хильберто и Мигель сосредоточились на переработке сырья в лабораториях в Перу и Колумбии. Отдельные части бизнеса были организованы как автономные ячейки, так что в случае обнаружения властями работники действительно не могли дать никакой информации об остальных автономных частях картеля Кали. Мигель получал отчеты от людей, отвечающих за отдельные части, например от региональных боссов в Южной Флориде и Нью-Йорке. К Мигелю поступала информация о финансах, безопасности, поставках наркотиков и работе полиции.

Пачо был четвертым крестным отцом, вошедшим в состав исполнительного комитета. Из всех крестных отцов Кали Пачо занимал самую низкую позицию. Он редко давал интервью. Благодаря его высоким деловым качествам его гомосексуальность была принята крестными отцами.

Пачо вырос в городе Пальмира, расположенном менее чем в часе езды к востоку от Кали. В средней школе он изучал техническое обслуживание. Получив образование, он устроился на работу в Америке, где стал ювелиром и брокером по продаже драгоценных металлов, пока не начал торговать кокаином. В 1975 г., а затем в 1978 г. он был арестован по обвинению в распространении кокаина в Нью-Йорке.

После освобождения из американской тюрьмы в 1983 г. Пачо отправился в Кали, чтобы договориться с «крестными отцами» о поставках и правах на распространение в Нью-Йорке, где он и начал строить свою империю. Поскольку правоохранительные органы все чаще проверяли границу Флориды, Пачо использовал свои связи, чтобы перенести маршруты контрабанды в Мексику, что было очень выгодно для картеля. По данным УБН, Пачо руководил одной из «наиболее сложных и прибыльных операций по отмыванию денег».

Пачо сурово расправлялся со своими врагами. Тех, кто подозревался в предательстве, он приглашал на пиршество в одно из своих больших ранчо. После еды он приводил их в комнату, надевал на голову мешок и под пытками заставлял признаться в содеянном. Их трупы попадали в реку Каука. Другой излюбленный способ избавления от врагов — доставка их в Кали, убийство и отправка двойников обратным рейсом. Таким образом, власти и родственники жертв были вынуждены считать, что они исчезли на другом конце пути.

Картели Кали и Медельин имели разную организационную структуру. Медельинский представлял собой альянс независимых операторов, в то время как Кали управлялся исполнительным советом из четырех человек. Ниже правления располагались бухгалтеры, инженеры и юристы, а затем рабочая сила. Руководители, некоторые из которых имели юридическое образование, считали себя более искушенными, чем деревенские мужики из Медельина. Их называли джентльменами торговли, в то время как Медельинский картель считали головорезом. Глава нью-йоркского Управления по борьбе с наркотиками сказал журналистам: «Банды Кали убьют вас, если придется, но они предпочитают пользоваться услугами адвоката».

Если члены Медельинского картеля иногда враждовали между собой, то у «крестных отцов» Кали никогда не было серьезных разногласий. Пабло был склонен навязывать свою волю другим, но люди из Кали имели равные голоса при принятии ключевых решений. Когда они вступили в войну с Пабло, то еще теснее сплотились.

Если взглянуть на карту Центральной и Южной Америки, то производство кокаина картелем Кали началось на юге страны, где росли листья в Боливии и Перу. Чтобы доставить готовый продукт на север Америки, листья доставлялись в Колумбию и перерабатывались в кокаин. Колумбия идеально подходила для лабораторий благодаря своим размерам: она в четыре с лишним раза больше Великобритании, почти в два раза больше Техаса или Франции. В густых джунглях и лесах нелегальная деятельность легко маскировалась от плохо финансируемых и плохо оснащенных властей. Поскольку Колумбия находится в верхней части Южной Америки, кокаин продолжал двигаться на север через Центральную Америку, останавливаясь в дружественных перевалочных пунктах и, наконец, пересекая южную границу Америки. Кали — столица долины Каука, западной части Колумбии, выходящей к Тихому океану. Это место, где туристы наслаждаются музыкой сальса, панорамными видами гор, историческими зданиями церквей и постоянным тропическим теплом, так как оно находится недалеко от экватора. Этот живописный сельскохозяйственный регион является промышленным и торговым центром по производству кофе, хлопка, сахарного тростника и соевых бобов, которые поставляются через город. Здесь производятся шины, табачные изделия, текстиль, бумага, химикаты и строительные материалы. В центре города шумное движение и бары с испанскими песнями. На улицах бедняки торгуют своими товарами: конфетами, одеждой, обувью и маленькими золотыми безделушками в виде богов инков и лягушек.

В 1980-х годах население Кали составляло более 1 млн. человек. Крестные отцы поддерживали контроль, используя свое влияние на телефонную компанию. Благодаря подкупу техники и инженеры картеля могли прослушивать любые звонки. На службе у картеля находились тысячи таксистов. Сгруппировавшись в аэропорту, они сообщали о прибытии всех, кто вызывал у них подозрение, особенно американцев, если те работали на УБН.

Крестные отцы разделили Кали на вотчины. Хильберто и Мигель контролировали центр Кали — район вокруг гостиницы «Интерконтиненталь» в центре города, а также Сьюдад Жардин в самой южной части Кали, где проживали самые богатые жители. Чепе принадлежал южный район Кали. Пачо принадлежали города Пальмира и Юмбо, расположенные к северу от Кали, и город Хамунди, находящийся в 50 милях к югу от Кали.

В каждом из этих районов крестные отцы имели роскошные владения на участках земли, защищенных стенами. Рядом с их жилищами располагались бассейны, теннисные корты, боулинг, арены для петушиных боев, конюшни, танцевальные клубы, частные пляжи и футбольные поля. Чтобы не выделяться за пределами своих владений, они ездили на автомобилях Mazdas. Роскошные автомобили, принадлежавшие им, предоставлялись во временное пользование политикам и известным людям.

СМИ сообщали, что в доме, принадлежавшем Мигелю, было четыре спальни, семь гостиных, бесконечное количество дорогой мебели, ковер из львиной шкуры, чучело льва, сотни фарфоровых статуэток стоимостью до 3 тыс. долл. каждая, а с потолка второго этажа над крытым отражающим бассейном свисал занавес из стеклянных бусин. В каждом конце дома находились винтовые лестницы: одна вела в освещенный спортзал, другая — в бар с подводным видом на открытый бассейн.

Чтобы контролировать местное население, картель подкупал ключевых людей в политике, правоохранительных органах и бизнесе. Они устраивали вечеринки для сотен чиновников. Банк Гилберто предоставлял местным лидерам пакеты акций, некоторые из них входили в совет директоров банка, что давало им право на получение льготных кредитов и овердрафтов.

Влияние «крестных отцов» на полицию было настолько сильным, что когда во время сальса-концерта, финансируемого «крестными отцами», любовный соперник застрелил своего конкурента у писсуара, прибывшим на место преступления детективам из отдела убийств было приказано ждать снаружи, чтобы не расстраивать господ из Кали и не срывать концерт. Через шесть часов детективам разрешили войти внутрь. Все свидетели давно ушли, и никто не решался дать какую-либо информацию. Поскольку убийство было несанкционированным, крестные отцы вызвали убийцу к себе. По словам Мигеля, крестным было все равно, за что убили человека. Они чувствовали себя неуважаемыми, у них была репутация в Кали, которую нужно было поддерживать. Мужчина умолял сохранить ему жизнь, и его пощадили.

В средствах массовой информации они объясняли свое богатство законными деловыми интересами. Если о них появлялись негативные материалы, Хильберто часто брал трубку и отчитывал журналистов. Во время войны с Пабло они представляли себя как бизнесменов, ставших жертвами наркотеррориста.

Потенциальные сотрудники картеля должны были заполнять анкеты. Они нанимали самых талантливых людей, включая бухгалтеров, экономистов и финансовых консультантов. Новым сотрудникам по факсу рассылались правила, согласно которым нужно было жить скромно и не привлекать к себе внимания. Операторам тайников предписывалось придерживаться обычного рабочего графика: уходить утром и возвращаться вечером.

Из сотен колумбийских наркоторговцев именно дисциплинированное применение бизнес-технологий позволило картелю Кали вырваться вперед. В 70-е и начале 80-х годов прошлого века наркоторговцы, за исключением редких мелких конфликтов, в целом ладили между собой.

К началу 1980-х годов наркоторговцы из Кали и Медельина сколотили состояния, которые привлекли хищников. В июле 1981 года Пабло Эскобар получил запись боевиков М-19, которые разрабатывали план похищения наркоторговца. Пабло организовал встречу с четырьмя боевиками, чью биографию и тайные места пребывания он тщательно изучил. Перед лицом восьмидесяти вооруженных людей, работающих на Пабло, один из боевиков в качестве способа самозащиты взял в руки гранату со снятым предохранителем. Пабло рассказал, что ему известно о них, включая местонахождение их убежищ и имена четырнадцати партизан из Медельинского отделения. По его словам, он знал их планы еще до того, как они были реализованы, и лучше, чтобы ни одна из сторон не связывалась с другой. Запуганные его осведомленностью и демонстрацией силы, партизаны согласились не похищать торговцев. Пабло отправил их в путь, выделив более 10 000 долларов.

В руководстве партизан происходило множество междоусобиц. Одни хотели переговоров с правительством, другие — войны. К ноябрю 1981 г. перемирие с Пабло распалось. Согласно книге Родни Стича «Наркотики Америки», ЦРУ заплатило М-19 3 млн. долларов — 2 млн. долларов оружием и 1 млн. долларов наличными — за похищение высокопоставленного члена Медельинского картеля и сестры Очоа из фракции Медельинского картеля. Старшему члену картеля удалось спастись, выпрыгнув из движущегося автомобиля, но при бегстве он был застрелен и ранен. Сестра Очоа была успешно похищена, и за ее возвращение потребовали миллионы.

Пабло и наиболее влиятельные семьи наркоторговцев собрались на совещание, чтобы разработать план, как удержать М-19 от дальнейших похищений членов их семей и подельников. В совещании приняли участие несколько сотен высокопоставленных наркоторговцев со всей Колумбии. Картели Медельина и Кали были едины. Если М-19 получит миллионы в обмен на сестру Очоа, это создаст прецедент, и все члены их семей окажутся под угрозой. Торговцы решили создать армию под названием «Смерть похитителям». Братья Кастаньо, которые впоследствии вступили в союз с ЦРУ и картелем Кали против Пабло, играли в «Смерти похитителям» главные роли, поскольку их отец был убит партизанами. Партизаны были схвачены и подвергнуты пыткам, чтобы получить информацию. Десятки людей были убиты. М-19 недооценили наркоторговцев, которые за короткий срок нанесли им больше ущерба, чем колумбийская армия за многие годы. После встречи в Панаме, на которой присутствовали Пабло, Очоас и М-19, партизаны принесли извинения и отпустили заложника.

Угроза со стороны похитителей укрепила отношения между наркоторговцами по всей Колумбии. Они стали объединять свои ресурсы и совместно заниматься контрабандой наркотиков в Америку, где спрос был настолько велик, что всем им хватало места для сосуществования, не вступая в мелкие войны.

Правительство США пока не проявляло особого энтузиазма, поскольку героин и марихуана были приоритетными направлениями деятельности Управления по борьбе с наркотиками. Главной целью внешней политики США было предотвращение распространения коммунизма. ЦРУ не хотело, чтобы производство кокаина попало в руки коммунистов в Центральной и Южной Америке. Борьба с левыми партизанами и участие в антикоммунистическом крестовом походе обеспечивали наркоторговцам защиту ЦРУ и бесконечные поставки американского оружия. В первые годы картель Кали и Пабло сотрудничали с ЦРУ, как утверждает сын Пабло в своей второй книге.

Одной из самых больших ошибок Пабло было выдвижение своей кандидатуры на политические посты. Он был не первым наркоторговцем в Южной Америке, который пытался контролировать страну путем прямого участия в политике. Несколькими годами ранее, в 1980 году, в Боливии кокаинисты организовали переворот с помощью аргентинских спецслужб, ЦРУ и нациста Клауса Барби, известного также как Лионский мясник. В результате переворота увеличился объем производства кокаина, поступающего из Боливии через Колумбию в Америку, чем и воспользовались колумбийские картели.

Но приход Пабло в политику привлек внимание СМИ и жаждущего власти вице-президента Джорджа Буша к кокаиновому бизнесу Пабло. Президент Никсон заработал больше голосов, выступая против наркотиков, и эта стратегия не осталась незамеченной Бушем. Джентльмены из Кали предпочли отойти на второй план и не становиться объектом внимания политиков. Их приоритетом было тайное зарабатывание денег.

Самолеты перевозили в Колумбию миллионы долларов для обоих картелей. Хотя Пабло вкладывал деньги в многочисленные строительные проекты, такие как его ранчо Hacienda Nápoles стоимостью почти 100 млн. долл. с крупнейшим в Колумбии зоопарком, он также был известен тем, что закапывал деньги. В то время как он потерял миллионы долларов из-за повреждения водой и поедания крысами наличности, Картель Кали избежал этого, сразу же вложив деньги в бизнес-проекты, среди которых были аптеки, банки, автосалоны, радиостанции, судоходство и футбольные команды. Их инвестиции в недвижимость вызвали в Кали бум в сфере недвижимости и строительства, что еще больше расположило к ним местных жителей. Картель Кали поощрял людей вкладывать деньги в поставки кокаина. Астрономические доходы позволяли жить спокойнее.

В 1984 году Хильберто находился в Испании вместе с Хорхе Очоа, одним из лидеров Медельинского картеля. В связи с тем, что власти Колумбии начали облавы на наркоторговцев, два крестных отца спасались от жары, поселившись в особняке площадью 8000 квадратных футов, с бассейном, теннисными кортами, дискотекой и четырьмя «Мерседес-Бенц».

Поездка в Испанию не была праздником. Крестные отцы стремились расширить свое нелегальное предприятие в Европе, поскольку уличные цены на кокаин в Америке упали из-за переизбытка предложения. В Европе уличные цены были в четыре раза выше. В качестве потенциальной штаб-квартиры они выбрали приграничный район с Португалией. Чтобы узнать о наилучших маршрутах и способах хранения, они обратились к табачным контрабандистам из Галисии. Они решили перевозить кокаин на кораблях и использовать небольшие лодки для доставки кокаина на сушу. Наличные деньги должны были отмываться через головокружительно сложный ряд этапов, включающий банковские счета в Испании, Панаме и инвестиции в недвижимость. Очоа направил своего лейтенанта в Берлин, Амстердам и Лондон для создания сети распространения кокаина через колумбийские общины. Британский пилот, женатый на двоюродной сестре Очоа, лично перевез сотни килограммов в Америку и отправил их в Великобританию, что спровоцировало всплеск кокаина, в результате которого объем изъятий в Великобритании удвоился. Гангстеры из Ливерпуля способствовали ввозу колумбийского кокаина через свой порт. В Европе объем конфискованного кокаина увеличился с 900 кг в 1985 году до тринадцати тонн к 1990 году.

После того как информатор настучал на Хильберто и Хорхе Очоа, испанская полиция установила за ними наблюдение. Они наблюдали за тем, как роскошно живут крестные отцы, посещают рестораны и концерты. Они узнали, что жена Очоа размещает в местных банках сотни тысяч долларов, что, по их мнению, является «горячими деньгами».

Испанские власти уведомили об этом УБН, которое сообщило в Вашингтон: «Разведка... показала, что подозреваемая колумбийская группа наркоторговцев намерена создать инвестиционную компанию с неограниченным финансированием и находится в процессе приобретения нескольких чрезвычайно дорогих резиденций, что свидетельствует о намерении остаться в Испании».

В течение почти трех месяцев испанские власти вели наблюдение за крестными отцами. После того как Очоа задал вопрос о покупке 10 тыс. акров земли на юге Испании, полиция опасалась, что он собирается создать глобальный кокаиновый центр.

15 ноября 1984 года оба крестных отца и их жены были арестованы. Пытаясь извлечь выгоду, американцы обратились к испанцам в надежде добиться экстрадиции колумбийцев. В результате началась длительная судебная тяжба.

Находясь в тюрьме в течение двух лет, «крестные отцы» придумывали стратегии, чтобы избежать экстрадиции в Америку, где они никогда не выйдут из тюрьмы. Хильберто передал управление картелем Кали своему брату Мигелю и обратился в Министерство юстиции Колумбии с просьбой помочь ему избежать экстрадиции в Америку. Но поскольку Шахматист не имел в Колумбии неисполненных ордеров, так как ловко избежал неприятностей, у Министерства юстиции не было оснований для его экстрадиции в Колумбию. Было придумано обвинение в контрабанде быков, а адвокаты картеля подняли шум по поводу вмешательства империалистической Америки в правовые системы суверенных государств.

К большому разочарованию американцев, Испания выдала «крестных отцов» Колумбии. Позднее Очоа заявил, что заплатил испанским судьям 6 млн. долл. Судья в Кали оправдал Хильберто по обвинению в контрабанде наркотиков. Картель Кали выплатил 1 млн. долл. колумбийскому министерству юстиции.

Хотя два крестных отца картеля были достаточно близки, чтобы жить вместе в Испании, в конце 1980-х годов отношения между ними испортились. Последствия оказались смертельно опасными.