Карты не лгут

Глава 6

Плавая на прозрачном надувном матрасе посреди резинового бассейна у себя на заднем дворе, Габриелла наконец обрела душевный покой, к которому тщетно стремилась весь день. Вернувшись домой, она наполнила бассейн и надела серебристый купальник-бикини.

Бассейн имел десять футов в диаметре, глубина его составляла три фуга, а внешнюю поверхность украшали рисунки тропических животных оранжевого и голубого цвета. Плавающие на поверхности воды полевые цветы, лепестки роз и кусочки лимона, наполняя воздух ароматом, помогали Габриелле избавиться от нервного напряжения. Полностью выкинуть Джо из головы, конечно, невозможно, но ей удалось впитать достаточно положительной космической энергии, чтобы отправить его в самые отдаленные уголки своего сознания.

Сегодня у Габриеллы появилась возможность проверить действие приготовленной ею мази для загара из смеси кунжутного масла, пшеничного экстракта и лаванды. Использовать лаванду она решила в последний момент, в качестве эксперимента. Лаванда не обладала солнцезащитными свойствами, но могла способствовать скорейшему заживлению в случае солнечного ожога.

Время от времени Габриелла поднимала край купальника, чтобы проверить загар. Ее кожа прекрасно подрумянилась, и не было даже намека на ожог.

В пять тридцать к Габриелле заглянула Фрэнсис Холл, чтобы презентовать подруге красные кружевные трусики и бюстгальтер. Фрэнсис владела магазином экстравагантного нижнего белья, расположенного в полуквартале от магазина Габриеллы, и частенько заходила, чтобы поведать о новых поступлениях модных трусиков или прозрачных пеньюаров.

Габриелле не хватало духу сообщить подруге, что она не носит экстравагантного нижнего белья. Как следствие этого большинство подарков находили место в одном из ящиков гардероба Габриеллы.

Фрэнсис была голубоглазой блондинкой, ей исполнился тридцать один год, и она два раза разводилась. Всех своих связей она даже не помнила и полагала, что все проблемы между мужчиной и женщиной можно решить с помощью оригинальных трусиков.

— Как тебе мой крем для кожи? — поинтересовалась Габриелла у подруги, устроившейся в плетеном кресле под навесом.

— Лучше чем маски из овсяной муки или подсолнечное масло.

Нетерпеливая Фрэнсис была полной противоположностью Габриелле. Фрэнсис всегда хотела всего и сразу. У нее всегда был готов самый легкий вариант решения проблемы, она никогда не утруждала себя копанием в собственной душе с целью обретения внутреннего покоя и счастья. В результате жизнь ее постоянно находилась в кризисе. Фрэнсис словно магнит притягивала к себе неудачников всех мастей и имела с ними массу проблем. Но она обладала еще и такими качествами, которыми Габриелла восхищалась. Фрэнсис была веселой и беззаботной, делала все, что хотела, и имела чистое сердце.

— Давненько мы с тобой не беседовали по душам, — сказала Фрэнсис. — С прошлой недели, когда тебе казалось, что какой-то черноволосый здоровяк следит за тобой.

Впервые за последний час Габриелла подумала о детективе Джо Шенегэне. О его вторжении в ее жизнь и о дурной карме, полученной ею благодаря ему. Он доминировал, был груб и обладал таким количеством мужских гормонов, что Габриелле становилось не по себе. И, когда он целовался, его аура обретала такой интенсивный красный цвет, какого Габриелла не встречала ни у одного мужчины.

Габриелла подумывала рассказать Фрэнсис о том утре, когда она наставила на переодетого полицейского револьвер и все это закончилось тем, что она превратилась в тайного осведомителя. Но это представляло слишком большую тайну. Габриелла прикрыла рукой глаза от солнца и посмотрела на подругу. Хранить тайны она никогда не умела.

— Если я скажу тебе кое-что, ты пообещаешь никому не рассказывать? — начала Габриелла и обрушила на Фрэнсис поток информации.

Она выложила основные моменты, умолчав о щекотливых деталях, например, о том, что у Джо Шенегэна стальные мускулы и целуется он так, что способен соблазнить даже самую фригидную женщину.

— Джо Шенегэн назойлив и груб, но мне придется иметь с ним дело, пока с Кевина не будут сняты все эти смехотворные подозрения, — закончила Габриелла и почувствовала, что у нее гора свалилась с плеч.

Фрэнсис помолчала, хмыкнула, потом нацепила на нос розовые солнцезащитные очки и спросила:

— И как этот парень выглядит?

Габриелла закрыла глаза, и перед ее мысленным взором предстало лицо Джо: внимательные глаза и пушистые ресницы, чувственный рот, широкий лоб, прямой нос и твердый подбородок. Завитки волос над ушами, смягчающие его суровые черты.

— Ничего особенного, — подытожила Габриелла, изрядно покривив душой.

— Это плохо. Если бы я была вынуждена работать с легавым, мне бы хотелось, чтобы он хотя бы имел привлекательную внешность. Я бы заставила его таскать тяжелые ящики, чтобы с него пот лил градом, — продолжала фантазировать Фрэнсис. — И наблюдала бы, как напрягаются его стальные мышцы под тяжестью груза.

Габриелла нахмурилась.

— Видишь ли, я смотрю в душу мужчины. Его внешность вовсе не важна.

— Знаешь что? Я уже слышала это от тебя, и, если это правда, почему тогда ты не спишь со своим старым приятелем Харольдом Мэддоксом?

В словах Фрэнсис была своя логика, но Габриелла ни за что не признала бы, что внешность мужчины столь же важна, как и его душевные качества. Это не так. Умственно развитый и просвещенный мужчина намного сексуальнее, чем пещерный житель. Проблема в том, что иногда физическая привлекательность тоже играет роль.

— У меня есть на то причины, — уклончиво ответила Габриелла.

— Да, вроде тех, что он скучен, собирает свои жидкие волосы в хвост, и все принимают его за твоего отца.

— Харольд вовсе не так стар.

— Как тебе будет угодно.

Габриелла могла бы высказать ряд критических замечаний по поводу выбора Фрэнсис мужчин и мужей, но решила не делать этого.

— Меня вовсе не удивляет, что Кевин попал под подозрение, — заявила Фрэнсис. — Возможно, он ловчит.

Габриелла взглянула на подругу и нахмурилась. Фрэнсис и Кевин одно время недолго встречались, но сейчас их отношения больше напоминали неприязнь. Габриелла никогда не спрашивала, почему так произошло, она не хотела этого знать.

— Ты так говоришь потому, что он тебе не нравится.

— Возможно, но обещай держать с ним ухо востро. Ты слепо доверяешь своим друзьям, а это не всегда правильно. — Фрэнсис встала и одернула свое летнее платье.

Габриелла не считала, что слепо доверяет, но полагала, что в ответ на свое доверие пользуется таким же доверием своих друзей.

— Ты уходишь, Фрэнсис?

— Да, у меня свидание с водопроводчиком. Должно оказаться интересным. У него великолепная фигура, и, если он не окажется слишком занудным, я позволю ему пригласить меня к нему домой и показать мне свой гаечный ключ.

Габриелла намеренно оставила последнее замечание подруги без комментариев.

— Будь любезна, нажми на кнопку воспроизведения на магнитофоне, — указывая на стоящий на плетеном столике старый магнитофон, попросила она.

— Не понимаю, как ты можешь слушать такую муть.

— Тебе тоже надо попробовать. Тогда, возможно, ты поймешь смысл жизни.

— Я, пожалуй, лучше буду слушать группу «Аэросмит». Их солист, Стивен Тайлер, наполняет смыслом мою жизнь.

— Ну продолжай мечтать.

После ухода подруги Габриелла снова проверила свой загар, закрыла глаза и принялась размышлять о своем месте во Вселенной.

Она искала ответов. Ответов на вопросы, которых не понимала. Таких, например, как почему судьба решила, что Джо должен ворваться в ее жизнь, подобно урагану.

Джо отбросил окурок сигареты в кусты рододендронов и протянул руку к тяжелой деревянной двери. Стоило ему постучать, как дверь открылась, и особа с короткими светлыми волосами и с подведенными розовой блестящей помадой губами взглянула на него из-под розовых солнцезащитных очков.

Джо, хотя и следил неделю за этим домом, все же взглянул на ярко-красные номера на стене дома, желая убедиться, что не ошибся адресом.

— Мне нужна Габриелла Бридлав, — сказал он.

— Вы, должно быть, Джо.

Он удивленно воззрился на стоящую перед ним женщину. Ее взгляд скользнул по его груди.

— Она сказала мне, что вы ее приятель, но, кажется, о многом умолчала. — Она вновь посмотрела ему в лицо и улыбнулась. — Интересно, почему она умолчала о хорошем?

Джо тоже недоумевал, с какой стати его осведомитель болтает о нем. У него появились и другие вопросы, которые он хотел задать Габриелле, но не они являлись причиной его визита. Джо еще никогда не приходилось работать ни с кем столь непреклонным и враждебно настроенным, как Габриелла, и он боялся, что она может испортить все дело и выдать его. Ему нужно было ее спокойствие и содействие. Никаких сцен. Она не должна стоять между ним и его новым приятелем Кевином.

— Где Габриелла?

— В бассейне на заднем дворе. Я вас провожу.

Незнакомка провела Джо за угол дома и указала на высокий забор, увитый розами. Арка с открытой калиткой разделяла забор на две половины.

— Через калитку.

Сочтя свою миссию оконченной, добрая самаритянка удалилась. Джо прошел в арку и, сделав два шага, остановился как вкопанный. Задний двор был заполнен морем цветов всех запахов и оттенков. А Габриелла Бридлав плавала в надувном бассейне. Он окинул взглядом всю ее фигуру, но его внимание привлекло кольцо у нее на животе, которое Джо нащупал, когда обыскивал ее несколько дней назад. Его никогда особенно не волновали женщины, балующиеся пирсингом, но… черт побери. При виде этого маленького серебряного кольца у Джо пересохло во рту.

Габриелла коснулась рукой поверхности воды и провела мокрыми пальцами по животу. Одна капля поймала луч солнца и, скользнув вниз, исчезла в углублении ее пупка. Джо бросило в жар. Он словно прирос к земле, чувствуя, как твердеет его плоть, и не в силах избавиться от нежелательных мыслей, лезущих в голову. Мыслей о том, чтобы броситься в бассейн, обвить руками талию Габриеллы, высосать из углубления эту каплю воды и, погрузив внутрь язык, ласкать ее теплое тело. Джо попытался напомнить себе, что у нее не все дома, но даже по прошествии девяти часов он по-прежнему ощущал вкус ее губ, прижатых к своим губам.

Этот поцелуй был частью его работы, чтобы заставить Габриеллу замолчать прежде, чем она выдаст его. Его тело, конечно, отреагировало, и Джо вовсе не удивила эта реакция на вкус губ Габриеллы и близость ее грудей, но он совершил большую ошибку. Он проник языком в ее рот и теперь знал, что во вкусе том есть немного мяты и много страсти. Джо познал ощущение намотанных на свой палец ее мягких локонов и теперь знал, что от нее исходит запах экзотических цветов. Габриелла не оттолкнула его, наоборот, ответила на поцелуй так, что возбуждение Джо через пару секунд превратилось в настоящий экстаз. Джо едва сдерживался. Едва сумел удержаться от того, чтобы не поднять руки и не сжать ладонями ее груди. Он полицейский, но он еще и мужчина.

Его взгляд, прикованный к небольшому треугольнику серебристого материала, прикрывающему низ живота Габриеллы, и мысли о том, что может под ним находиться, к нему, как к полицейскому, не имели никакого отношения, зато имели отношение к нему, как к мужчине. Взгляд Джо замер на небольшой родинке с внешней стороны ее правого бедра, затем скользнул по длинным ногам Габриеллы к покрытым лиловым лаком ногтям, затем снова вернулся к кольцу на животе и остановился на верхней части ее купальника-бикини.

Бюстгальтер плотно облегал великолепной формы груди. Почва под ногами Джо заходила ходуном, и ему показалось, что сейчас под ним разверзнется земля и поглотит его. Габриелла Бридлав его осведомитель. У нее не все дома. И вместе с тем она чрезвычайно хороша, и больше всего ему хочется сорвать с нее бикини и…

Взгляд Джо скользнул по ее шее, по подбородку и остановился на полных губах. Он увидел, что губы Габриеллы шевелятся, и только сейчас различил тягучий мужской голос, говоривший что-то о пещере.

— Это твоя пещера, — гнусавил мужской голос. — Это твое место. Место, где ты воистину можешь обрести себя, найти свой центр. Сделай глубокий вдох… влей в себя уверенность… Выдохни и повторяй за мной… Я в полном покое… Ом-на-ма-шии-ва-я… Хмм.

Земля под ногами Джо вновь обрела твердость. Вдруг все снова стало хорошо в мире Джо Шенегэна. Надежно. С ним снова все в порядке. У Габриеллы Бридлав по-прежнему не все дома, ничего не изменилось. Джо почувствовал неудержимое желание расхохотаться, словно он одурачил смерть.

— Мне следовало знать, что ты станешь слушать Янни, — сказал он достаточно громко, чтобы перекрыть звук магнитофона.

Глаза Габриеллы раскрылись, и она села. Прозрачный матрас перевернулся, и Джо увидел, как, отчаянно задрыгав руками и ногами, она кувырком полетела в воду. Когда Габриелла вновь появилась на поверхности, к ее волосам прилипли розовые и красные лепестки роз.

— Что ты здесь делаешь? — зло прошипела она, подплыв к бортику и вцепившись в него.

— Нам надо поговорить, — ответил Джо, безуспешно пытаясь скрыть улыбку.

— Мне нечего тебе сказать.

— Тогда послушаешь меня. — Джо направился к магнитофону. — Перво-наперво надо покончить с этим завыванием.

— Это не завывание. Это медитация по методу раджа-йога.

— Угу. — Джо выключил магнитофон и повернулся к Габриелле лицом.

Она выбралась из бассейна, вода бежала с нее ручейками, а с бюстгальтера свисали несколько прилипших лиловых цветков. Габриелла перекинула через плечо волосы и выжала из них воду.

— Только я нахожу свой внутренний центр покоя, как ты врываешься ко мне во двор и нарушаешь мое душевное равновесие.

Джо подумал, что ей вряд ли удалось обрести что-то, даже отдаленно напоминающее душевное равновесие. Он взял со спинки плетеного стула полотенце и подошел к Габриелле. Сейчас ее расстройства не имели значения. Он вынужден изображать ее любовника, но в последние два дня она ведет себя так, словно он ее смертельный враг. Возможно, Кевин пока ничего не заподозрил, но Джо не мог списывать ее враждебность лишь на повышенную нервозность в преддверии критических дней.

— Возможно, нам удастся найти выход из этого положения, — протягивая ей полотенце, сказал он.

Габриелла подозрительно посмотрела на Джо, но полотенце взяла.

— Из какого положения?

— Это касается наших с тобой отношений. Я знаю, что ты считаешь меня своим врагом, но я не враг тебе.

Джо говорил правду. Пусть он не доверял своей осведомительнице, но она должна доверять ему. Он несет ответственность за ее безопасность, и часть его работы защищать ее… физически.

Он не сможет защитить ее, если она побежит к Кевину. Джо, правда, не верил, что Кевин способен нанести Габриелле увечья, но он давно взял за правило стараться предвидеть всякого рода неожиданности. Поэтому-то Джо трудно застать врасплох.

— Ты должна позволить мне выполнять мою работу. Чем быстрее я добьюсь того, что мне нужно, тем быстрее исчезну из твоей жизни. Нам надо прийти к согласию.

Габриелла промокнула лицо и шею полотенцем и сняла с купальника налипшие цветки.

— Ты имеешь в виду компромисс?

Не совсем. Джо имел в виду, что ей нужно перестать нервничать и начать вести себя так, словно она без памяти влюблена в него. Не считать его посланцем дьявола.

— Конечно.

Габриелла внимательно посмотрела на него.

— Каким образом мы этого достигнем?

— Во-первых, тебе надо успокоиться и прекратить вести себя так, словно ты ожидаешь, что в любую минуту в твой магазин вломятся хулиганы.

— А во-вторых?

— Возможно, ни тебе, ни мне это не нравится, но от тебя требуется изображать мою подружку. Перестань вести себя так, словно я серийный убийца.

Пока Габриелла промокала полотенцем верх своей груди, Джо намеренно не сводил глаз с ее лица. Черта с два он опустит глаза и снова окажется в плену глупых фантазий!

— А если я это сделаю? — спросила наконец она. — Что я получу от тебя взамен?

— Я позабочусь, чтобы тебя не привлекали за…

Габриелла отрицательно покачала головой и обернула полотенце вокруг талии.

— Этим меня больше не испугаешь, ибо я не верю, что Кевин виновен.

Джо скрестил на груди руки. Эта песня ему знакома. Все его осведомители старались вытрясти из него деньги, или хотели, чтобы их не штрафовали за неправильную парковку, или выказывали желание стать полицейскими.

— Чего же ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты смотрел на вещи шире. Не вбивал бы себе в голову, что Кевин виновен.

Уладить дела со штрафами за неправильную парковку куда легче. Джо ни на секунду не сомневался, что Кевин Картер виновен, но частью работы под прикрытием являлось Богом данное полицейскому умение лгать без запинки и тени смущения.

— Конечно, я буду смотреть на вещи шире.

— Правда?

Джо изобразил самую дружелюбную улыбку, на какую был способен.

— Провалиться мне на этом месте.

Габриелла пытливо, словно хотела прочитать его мысли, посмотрела ему в глаза.

— По-моему, вы лжете, детектив Шенегэн.

Джо снова улыбнулся, на этот раз искренне. Она полоумная, но не глупая. Он был достаточно опытен, чтобы видеть разницу, и, имея выбор, всегда предпочитал полоумие глупости. Он поднял руку, будто приносил клятву.

— Я постараюсь.

Габриелла вздохнула и завязала полотенце узлом на левом бедре.

— Полагаю, что, если ты постараешься, у тебя должно получиться достаточно неплохо. — И без всякого перехода спросила: — Ты уже обедал?

— Нет.

Джо рассчитывал заехать в супермаркет по пути домой и купить цыпленка себе и моркови для Сэма.

— Я собираюсь готовить обед. Если хочешь, можешь остаться. — Радушия в ее голосе не наблюдалось.

— Ты приглашаешь меня пообедать с тобой? Как настоящая подружка?

— Я голодна, и ты не ел. — Габриелла пожала плечами и направилась к дому. — Давай будем рассматривать это так.

— Ты умеешь готовить? — усомнился Джо.

— Я прекрасно готовлю, — отрезала она.

Следуя за Габриеллой, Джо безнаказанно любовался, как она покачивает округлыми бедрами, красоту которых он имел возможность оценить за неделю слежки. Обед, приготовленный хорошей хозяйкой, безусловно, лучше, чем цыпленок-полуфабрикат из супермаркета. И, конечно, совместная трапеза предоставляла ему возможность не только задать Габриелле несколько вопросов о ее отношениях с Кевином, но и постараться заставить ее немного расслабиться в его обществе.

— Что на обед?

— Бефстроганов, французский хлеб и салат.

Габриелла поднялась по ступенькам и открыла дверь. Джо придержал дверь и вошел вслед за Габриеллой в дом. Она остановилась неожиданно, и, если бы не хорошая реакция, Джо сбил бы Габриеллу с ног. Его грудь слегка коснулась ее обнаженной спины. Габриелла обернулась.

— Ты вегетарианец?

— Боже упаси. А ты?

Она уставилась на него своими огромными зелеными глазами. А затем сделала нечто странное — несколько раз коротко и глубоко втянула воздух носом, словно обнюхивала что-то. Джо не чувствовал никакого запаха, кроме исходящего от ее кожи цветочного аромата. Затем Габриелла покачала головой, словно пыталась отделаться от неприятных мыслей, и пошла дальше, будто ничего не произошло. Джо поплелся за ней, настраивая себя ничему не удивляться, что бы Габриелла ни сделала.

— Я пыталась быть вегетарианкой, — не оборачиваясь, сообщила она, когда они вошли в кухню с выкрашенными в желтый цвет стенами. — Вегетарианство намного более здоровый образ жизни. Но, к сожалению, сейчас я сделала перерыв.

— Ты перестала быть вегетарианкой? — заинтересовался Джо, не слышавший ничего подобного.

— Да, я пыталась противостоять своей плотоядности, но оказалась слабой. У меня проблемы с контролем над собой.

Джо подумал, что контроль над собой до сего времени никогда не был для него проблемой.

— Я люблю все, что дурно влияет на мой организм. Иногда, прежде чем осознать это, я уже наполовину съедаю мой заказ в «Макдоналдс».

Сквозь не слишком чистое стекло окна в кухню проникали лучи света, окрашивая причудливыми красками помещение и ряды пузырьков, выстроившихся на небольшом деревянном столике. Здесь витали те же запахи, что и в магазине Габриеллы: пахло розовым маслом и травами, но больше ничем, и у Джо закралось подозрение насчет правдивости слов Габриеллы о том, что она хорошо готовит. Никакой кастрюли с дымящимся мясом видно не было. Отсутствовал и запах свежеиспеченного хлеба.

Его подозрения подтвердились, когда Габриелла открыла холодильник и вытащила банку соуса, нераспечатанный пакет с макаронами и французский батон.

— Кажется, ты сказала, что прекрасно готовишь.

— Именно так. — Она закрыла холодильник и положила все припасы рядом с плитой. — Будь добр, открой шкаф рядом с твоей левой ногой и достань две кастрюли.

Когда Джо наклонился и открыл дверцу, на ногу ему упал дуршлаг. В шкафах Габриеллы царил еще больший беспорядок, чем в его собственных.

— О, отлично! — обрадовалась она. — Дуршлаг нам тоже понадобится.

Джо взял кастрюли и дуршлаг и выпрямился. Габриелла стояла, прижавшись спиной к дверце холодильника, с ломтем батона в руке. Джо заметил, как ее взгляд поспешил скользнуть от его джинсов к груди. Габриелла прожевала хлеб, проглотила его, кончиком языка слизнула прилипшую в углу рта крошку и наконец взглянула Джо в лицо.

— Хочешь?

Он впился взглядом в ее ясные зеленые глаза в поисках намека на то, что она предлагает ему вовсе не хлеб, но не заметил ничего провокационного. Будь на месте Габриеллы любая другая женщина, а не его осведомитель, Джо с удовольствием показал бы ей, чего именно он хочет: начать с ее губ и медленно двигаться к небольшой родинке на ее бедре. Он бы непременно хотел сжать ладонями ее упругие молочно-белые груди, трепещущие под бюстгальтером купальника. Но Габриелла не «любая другая женщина», и он вынужден быть паинькой.

— Нет, благодарю.

— Ладно. Я пойду переоденусь. Положи в маленькую кастрюлю соус для бефстроганов и наполни большую кастрюлю водой. Когда вода закипит, положи макароны. Вари их минут пять.

Она оттолкнулась от холодильника и, проходя мимо Джо, на секунду замешкалась, чтобы сделать глубокий вдох через нос. Как и раньше, Габриелла покачала головой.

— К тому времени, как макароны сварятся, я уже вернусь.

Джо, застывший в остолбенении, удивленно размышлял, как могло произойти, что он принял приглашение на обед от женщины в бикини, утверждавшей, что прекрасно готовит, а на самом деле ему придется встать к плите, пока она будет переодеваться. И какого черта она принюхивается? Она уже дважды сделала это, и от подобных странностей ему становилось немного не по себе.

Габриелла просунула в дверь кухни голову.

— Ты не станешь искать картину Моне, пока меня не будет, а?

— Нет, я подожду, пока ты вернешься.

— Отлично! — Она улыбнулась и исчезла.

Джо подошел к раковине и наполнил большую кастрюлю водой. Толстая черная кошка потерлась о его ногу и обвила хвостом его лодыжку. Джо вообще-то недолюбливал кошек, считая их животными бесполезными. Не то что собаки, которых можно научить находить по запаху наркотики, или птицы, которых можно научить говорить или висеть на одной лапе вниз головой. Он бесцеремонно отпихнул кошку носком ботинка и повернулся к плите.

Взгляд его упал на дверь, и Джо подумал, сколько Габриелла будет отсутствовать. Он бы обыскал кухню, пока хозяйки нет, но у него были по крайней мере две причины не делать этого. Во-первых, Джо не верил, что что-то найдет. Если Габриелла соучастница кражи картины, принадлежащей Хилларду, она, вне всяких сомнений, не пригласила бы полицейского в дом. Она бы не стала соблазнять его бефстроганов и салатом, если бы свернутая трубочкой картина Моне лежала у нее в стенном шкафу. Во-вторых, Джо нужно было завоевать ее доверие, а, если бы Габриелла застала его за обыском своего дома, о доверии можно забыть.

Джо твердо вознамерился продемонстрировать ей, что он вовсе не плохой парень, и задача не представлялась ему слишком сложной. Он не из тех парней, что хвастают своими победами над женщинами за кружкой пива, но женщинам он, как правило, нравился. Джо знал, что он неплохой любовник. Он всегда заботился о том, чтобы женщины в его постели получали не меньше удовольствия, чем он сам, и всегда мог определить, притворяется женщина или нет.

Он достал из холодильника мясо для бефстроганов, положил в кастрюлю и включил конфорку. Что-то уселось ему на ногу, и Джо, опустив глаза, заметил примостившуюся на его ботинке кошку.

— Убирайся, комок шерсти! — прошипел он и отпихнул кошку с такой силой, что та заскользила по линолеуму пола.

Габриелла застегнула кружевной бюстгальтер и натянула короткую голубую майку.

Хотя Джо и обещал, что не станет обыскивать ее кухню, она ему не поверила. Габриелла не доверяла ему, если он находился вне поля ее зрения. Черт побери, да и когда он находился перед ее глазами, она все равно не доверяла ему! Но он прав, ей необходимо найти способ спокойно относиться к нему, пока он присутствует в ее магазине и в ее жизни. Ей надо заниматься делом, а она не сможет, если станет следить за каждым его шагом.

Габриелла просунула ноги в потрепанные джинсы и застегнула их. Кроме всего прочего, она знала, что рискует здоровьем. Сколько еще она сможет выносить постоянную головную боль и нервные лицевые тики? Того и гляди у нее появятся действительно серьезные проблемы со здоровьем.

Взяв с туалетного столика щетку, Габриелла провела ею по влажным волосам. Она пыталась напомнить себе, что беспричинно в ее жизни никто не появлялся. Если она пораскинет мозгами, то найдет объяснение существованию Джо. Перед мысленным взором Габриеллы предстала картина, когда Джо наклонился, чтобы достать из шкафа кастрюли. Она состроила гримасу своему отражению в зеркале. Упругие ягодицы Джо Шенегэна, плотно обтянутые джинсами, не имели никакого отношения к духовным ценностям.

Отбросив щетку, Габриелла заплела волосы в косу и завязала ее голубой лентой. Джо Шенегэн — недалекий хмурый полицейский, действующий ей на нервы. Он перевернул всю ее жизнь, став причиной дисгармонии. Нарушил равновесие между телом и духом.

Но запах от него исходил восхитительный.

Когда через несколько минут Габриелла вошла в кухню, Джо стоял перед раковиной и перекладывал в дуршлаг макароны. Облако пара витало над его головой, а кошка вышагивала восьмеркой у него между ногами, обвивая хвостом его лодыжки и громко мяукая.

— Бизер! — Габриелла подхватила кошку и прижала к груди. — Лучше оставь детектива в покое, иначе он повалит тебя на землю и арестует. Я знаю это по собственному опыту.

— Я никогда не валил тебя на землю, — возразил Джо. — Если кого-то и повалили, так это меня.

— О да. — Габриелла улыбнулась, с удовольствием вспоминая, как он лежал на земле с закрытыми глазами. — Задала я тебе трепку.

Джо бросил на нее взгляд через плечо и начал трясти дуршлаг.

— А за кем осталось последнее слово, мисс Умница? Макароны готовы.

— Положи их в бефстроганов.

— А ты что собираешься делать?

— Покормить Бизер, иначе она никогда не оставит тебя в покое. Она понимает, что ты готовишь еду, а поесть она очень любит. — Габриелла подошла к одному из шкафов и достала оттуда пакет с кошачьим кормом. — Когда я ее покормлю, я приготовлю салат, — разрывая верхнюю часть пакета, сказала она.

Габриелла выложила корм в фарфоровую тарелку и, когда Бизер начала есть, открыла холодильник и вытащила оттуда пакет с нарезанным салатом.

— В этом есть смысл.

Габриелла покосилась на Джо, стоящего у плиты и деревянной ложкой перемешивающего макароны с соусом. На его загорелых щеках появилась щетина, подчеркивающая чувственность его рта.

— В чем?

— В том, что салат у тебя уже нарезан. Знаешь, впервые в жизни меня приглашают на обед, а затем меня же просят его приготовить.

Габриелла думала о Джо не как о своем госте, а скорее как о компании, которой ей не удастся избежать.

— Как странно.

— Да. Странно. — Он указал ложкой на пузырьки. — А что это все такое?

— Эфирные масла для Праздника Сердца, — объяснила Габриелла, выкладывая салат в две миски. — Я сама готовлю средства ароматерапии и лечебные масла. Сегодня у меня первый свободный день, и я должна была испытать крем от загара, приготовленный из кунжута, спор пшеницы и лаванды. Этим я и занималась в бассейне.

— Ну и как?

Габриелла оттянула край своей майки и посмотрела на белый след купальника на загорелой груди.

— Я не сгорела.

Она взглянула на Джо, но он не смотрел ей в лицо и не разглядывал ее загар. Он уставился на ее обнаженный живот, и взгляд его был столь пристальным, что Габриелла покраснела.

— Какую приправу ты предпочитаешь к салату? — выдавила она из себя.

Он пожал плечами и сосредоточил все свое внимание на бефстроганов. Габриелла подумала, уж не показалось ли ей, что он разглядывал ее живот.

— Деревенскую сметану.

— О… — Габриелла отвернулась к холодильнику, чтобы скрыть смущение. — У меня только итальянская и обезжиренная.

— Зачем тогда спрашиваешь, словно у меня есть выбор?

— Выбор есть. — Если он может делать вид, что между ними ничего не произошло, она тоже сумеет, но Габриеллу не покидало ощущение, что, как актер, Джо сильнее ее. — Можешь выбирать между итальянской, которая есть, и обезжиренной, которой нет.

— Итальянская.

— Отлично.

Габриелла заправила салат, затем отнесла миски в столовую и поставила их на заваленный журналами и каталогами стол. Она редко обедала в компании, поэтому обеденный стол не убирала. Когда со стола было все убрано, она поставила в центре столешницы подсвечник и зажгла свечи. Достала льняные подкладки под тарелки, такие же салфетки, пару серебряных колец для салфеток и антикварное столовое серебро, унаследованное от бабки. Извлекая на свет Божий две фарфоровые тарелки, расписанные красными маками, Габриелла попыталась уговорить себя, что вовсе не старается произвести на детектива впечатление. Ей просто хотелось использовать свои «хорошие вещи», потому что подобный шанс редко выпадал на ее долю. Других причин не было.

С лучшими своими фарфоровыми тарелками в руках она вернулась в кухню. Джо стоял там же, где она его оставила, спиной к ней. Она застыла в дверях, разглядывая его темные волосы, крепкую шею, широкие плечи и спину. Взгляд ее упал на ягодицы Джо, затем скользнул по его длинным ногам. Габриелла не могла припомнить, когда в последний раз приглашала на обед симпатичного парня.

Два ее последних ухажера не в счет, ибо они не обладали привлекательной внешностью. Харольд был умен, и Габриелла любила слушать его рассуждения о духовном просветлении. Он не читал проповедей и не делал глубокомысленных заявлений, но Фрэнсис права: Харольд слишком стар для Габриеллы.

До Харольда Габриелла встречалась с Риком Хэттэвэйем, милым, заурядной внешности молодым человеком, зарабатывающим на жизнь ремонтом часов. Ни тот, ни другой не заставлял сердце Габриеллы учащенно биться, испытывать внутренний трепет и не воспламенял взглядом. Габриелла не питала сексуального вожделения ни к Харольду, ни к Рику, и их отношения дальше поцелуев не шли.

Прошло много лет с тех пор, когда она судила о мужчинах по их внешности, а не по душевным качествам. Парни, с которыми Габриелла встречалась в те дни, вряд ли отличили бы дорогой фарфор от простой посуды. В тот период своей жизни Габриелла считала себя серьезной художницей и выбирала мужчин с эстетической точки зрения. Ни один из них не был просветленным, некоторые не блистали умом, но тогда интеллект не имел для нее большого значения. Мускулы. Имели значение крепкие мускулы, тугие. И жизненная сила.

Взгляд Габриеллы скользнул по спине Джо, и она без всякого удовольствия вынуждена была признать, что соскучилась по взглядам через обеденный стол на симпатичного мужчину, вызывающему у нее прилив желания. Джо, конечно, мало заботило собственное духовное просветление, но он, пожалуй, выглядел более разумным, чем просто человек, способный похвастаться крепкой шеей.

Джо поднял руку, наклонил голову и понюхал под мышкой.

Габриелла взглянула на тарелки в руках. Надо было взять картонные.