Катя и Крокодил. Глупая Шершилина, или Пропал дракон

10. НА ДНЕ ВЕДРА

Лида помчалась домой. Случалось, что мама иногда кончала смену рано. Но когда не везёт — то уж не везёт. Дома не было ни мамы, ни соседки Ольги Павловны, у которой всегда можно было попросить. Не было даже брата Женьки — он всё ещё носился где-то на самокате.

Подумав, Лида побежала к маминой сестре, тёте Марусе.

Когда она поднималась по лестнице, навстречу ей спускалась Тоня, Лидина двоюродная сестра, с большим псом на поводке. На шее пса был завязан бантом мохнатый шарф, а на одном ухе лихо сидел берет ядовито-зелёного цвета.

— Лидочка! — закричала Тоня. — Смотри на Кузю! Красота, верно? Идём во двор всем показывать!

— Нет, Тонечка, я к тёте. Мне очень надо семьдесят три…

— А мамы нету. Идём, ну!

Обе стали спускаться по лестнице. Лицо у Лиды было озабоченное, а у Тони — сияющее. И вдруг всё стало наоборот: Лида обрадовалась, а Тоня испугалась. С улицы входила Тонина мама, она же Лидина тётя.

— Тётя Маруся! — сказала Лида. — Пожалуйста, одолжите мне…

Но тёте Марусе было не до неё.

— Это что же? — спросила она грозно. — Мой лучший берет на собаку?! Мой мохер в собачьей шерсти? И тебе не совестно? — набросилась она на Лиду.

— Тётя Маруся! — взмолилась Лида. — Да я же…

Но тётя Маруся уже срывала с Кузи свой шарф и ничего не желала слушать.

— На три класса старше, а каким глупостям маленькую учишь! — При этом она шлёпнула Тоню, которая залилась плачем.

Лида хотела было что-то сказать, но так возмутилась этой несправедливостью, что молча повернулась и ушла.

Улица, которая так недавно была солнечной и весёлой, стала вдруг тёмной и мрачной. Навалились тяжёлые тучи, злобно рычали машины. Люди шли грустные и сердитые. Даже птицы и те чирикали как-то печально…

Лида остановилась у какой-то витрины. Из тёмной глубины на неё смотрела такая растрёпанная, такая некрасивая девчонка. И бант торчал как-то криво… Лида отвернулась и даже перешла на другую сторону, чтобы быть подальше от себя.

И оказалась возле того самого дома в лесах, где на них с Мишей утром чуть не упало ведро, и увидела большое объявление:

СРОЧНО ТРЕБУЮТСЯ РАЗНОРАБОЧИЕ.

ЗАРПЛАТА 70 РУБ.

Лида прочитала объявление раз, другой, третий, не понимая смысла. Её ещё душила обида на тётю Марусю. И вдруг новая мысль мелькнула у неё в голое. Она ещё раз, уже внимательно, прочитала объявление. Да это же как раз то, что нужно!

«Как же я до сих пор не сообразила! Вот как люди достают деньги! Не ходят и не просят у своих тёток, а работают».

Она стремительно вбежала под арку, сняла галстук, сунула в карман. Развязала бант и спрятала в другой карман. Подумала чуточку, достала носовой платок, надела его на голову и завязала сзади. Потом сделала такое лицо, как на контрольной по математике, и вошла во двор.

Тут, будто в честь её появления, раздался колокольный звон. Это кто-то бил в железную рельсу.

Наступил обеденный перерыв. Рабочие спускались с лесов, мылись у крана, закуривали.

Вихрастый, который утром уронил ведро, и его напарник сбежали с лесов, вытащили домино и уселись играть на перевёрнутом корыте. Вихрастый почему-то подмигнул Лиде, и она, приободрившись, подошла к нему.

— Здравствуйте, — вежливо сказала Лида.

— Привет, привет! — ответили парни, гремя косточками. — Присаживайтесь.

Сесть было не на что.

— Скажите, пожалуйста, — спросила Лида, — здесь рабочим платят каждый день?

— А как же! — сказал вихрастый. — Нормально.

— Даже два раза! — подхватил второй. — Утром и вечером.

Лида обрадовалась:

— А меня примут на работу?

Парни переглянулись.

— Примем, Вася? — спросил вихрастый.

— Уже приняли, — ответил Вася.

— А что надо делать? — радостно спросила Лида.

— Ну, для начала… — сказал Вася, оглядываясь по сторонам.

— Для начала вот бери ведро, — придумал вихрастый, — получай полтинник и гони на угол за квасом. Четыре литра!

И он что было силы стукнул костяшкой по корыту.

Гремя ведром, в котором бренчал полтинник, Лида понеслась к той самой алюминиевой бочке, за которой утром шёл Женька.

Бочка стояла за углом, в тихом зелёном переулке. За ней, как и утром, вилась очередь. Лида пристроилась в конце.

И вдруг услышала вопли:

— Руки вверх!

Лида вздрогнула и посмотрела в ту сторону. Это вопили какие-то одинаковые мальчишки в жёлтых майках и джинсах с заклёпками. Разница между ними была только в том, что на заднем кармане у одного было вышито «МЕХИКО», а у другого — «ТЕХАС».

Перебегая от дерева к дереву, они швыряли друг в друга консервными банками на верёвках.

Это были, как вы уже догадались, вредные близнецы Боря и Лёва.

Вдруг они перестали вопить, зашептались и спрятались за дерево. К бочке шёл растрёпанный толстый мальчик. Когда он проходил мимо, они вылетели с криком «Сдавайся!» — и кинулись на него.

Но толстый мальчик неожиданно оказался очень проворным. Он бросился бежать вокруг бочки и очереди. Близнецы за ним. Когда они сделали два круга, мальчик юркнул в очередь и пристроился впереди Лиды. Мальчишки хотели было его вытащить, но тут люди стали на них ворчать, и они отступили.

Но Лида вовсе не собиралась уступать толстому мальчику свою очередь.

— Я впереди! — строго сказала она ему.

— Не знаю, не знаю, — нахально сказал мальчик, — я тебя впереди не видел.

— Не ври! Прекрасно видел, что я тут стою с ведром!

— Тили-бом, тили-бом, стоит курица с ведром! — захохотал бессовестный толстяк.

Лида хотела ему как следует ответить, но в это время они оказались у бочки. Она просто отпихнула мальчишку и протянула ведро продавщице.

— Пожалуйста, четыре литра, — солидно сказала она. — Вот в это ведро.

И стала внимательно следить, как продавщица, похожая на куклу-матрешку, опрокидывает в ведро кружку за кружкой.

— Четыре, — сказала продавщица и протянула руку.

Лида не шевелилась. Полтинник лежал на дне ведра.

— Ну, что же ты? Где деньги?

— Деньги там… — прошептала Лида и показала на ведро.

Через минуту уже вся очередь знала, в чём дело, и хохотала. Смеялась и продавщица-матрёшка, но Лиду всё-таки не отпускала, пока не заплатит.

Кто-то предложил заплатить за Лиду, но она отказалась. Она не могла брать деньги у незнакомых людей: мама ей настрого это запретила.

А обеденный перерыв кончался. А рабочие ждали квасу. А она стояла тут, как привязанная, и выхода не было.

Вдруг толстый мальчик, который умирал со смеху, сказал:

— Хочешь, достану, хоть ты и вредная?

— А как?

— Моё дело.

— Только не смей лазать руками!

— Обойдёмся без рук. Сколько литров?

— Четыре, — прошептала Лида.

— Ха! Это мне на один зуб!

Он схватил ведро и начал пить, отдуваясь, как лошадь.

Боря и Лёва смотрели на него с завистью и спорили: выпьет — не выпьет.

Толстый мальчик пил и пил. Но вдруг глаза у него выпучились, он тяжело задышал, поставил ведро на землю и пошёл, покачиваясь.

— Ага! Я говорил: не выпьет! — закричал Боря. — Я выиграл!

Братья схватили ведро и стали пить, передавая друг другу, пока ведро не стало сухим, а они — мокрыми. Тогда они отдали Лиде ведро с полтинником.

— Скажи спасибо! — прохрипел Лёва. Они поплелись к дереву и тихо сели на землю.

— Спасибо… — неуверенно сказала Лида. Подошла к продавщице и протянула ей полтинник.

— Поскорее, пожалуйста, налейте, — попросила Лида. — А то у нас, знаете, обеденный перерыв кончается.

— Ещё четыре литра? А деньги?

Лида стояла, как столб. В руке у неё висело пустое ведро.