Кай

Глава 2

Я проснулся от сильной боли и открыл веки, которые снова непроизвольно сомкнул, из-за ударившего в глаза яркого света факела.

— Чу, чу, чу маленький тише, тише… Очнулся. Чу, чу, чу… — старый, скрипучий голос, в котором чувствовалось тепло, настойчиво повторял одни и те же слова. — Чу, чу, чу. Старая Марта поможет, поможет.

Кто это? Снова медленно открыл глаза, привыкая к освещению. Обрубок моей руки рассматривала уродливая старуха, с гнилыми зубами. Спутанные грязные волосы свисали на ее лицо, а самые их кончики противно щекотали мой живот. В своей ладони она держала смоченную какой-то жидкостью тряпку и водила ей по моей культе. Рану сильно щипало, но я догадался, что она пытается помочь.

— Чу, чу, чу. Марта знает, знает.

— Вы кто, бабушка?

— Марта, Марта. — Старуха подняла глаза и посмотрела мне в лицо.

Несмотря на отталкивающую внешность, ее глаза выглядели добрыми, хотя и казались немного безумными.

— Бабушка Марта, вы меня спасаете?

— Мальчик сам, сам. Мальчик может себя спасти. Чу, чу. Марта направит мальчика, мальчик сильный. Самый сильный. Кинжал опасный, мальчик боится кинжала.

Кинжал. Я понял, что потерял его и начал озираться вокруг, пытаясь для начала понять, где нахожусь: полукруглая каменная арка, протянувшаяся в обе стороны до куда только видит глаз; под ней по центру медленно текла вода, словно река. А я лежал под низко закрепленным в стене факелом на каменном полу.

Городская канализация. Мне вспомнилась картинка в книге, где было изображено похожее сооружение. Я снова вернулся глазами к старухе:

— Бабушка Марта, где я нахожусь? Мне надо срочно выйти в город.

— Мальчик умный. В город нельзя, мальчика ищут, ищут. Чу, чу, чу.

— Марта! Он уже пришел в себя? — я услышал грубый, но еще юношеский голос и повернулся к его источнику. — Очухался, везунчик. Такие слабаки здесь обычно не выживают.

Парень, лет тринадцати. В этом возрасте они уже не совсем дети, но и до мужчин им очень далеко. Мама называла их подростки.

Мама… В сознании всплыл образ, она такая красивая в белом платье и улыбается мне. Затем картинка резко померкла, сменившись отрубленной головой с безжизненными глазами, которые смотрели куда-то сквозь меня. Внутри замутило, я перевернулся на бок и меня вытошнило желчью.

— Мальчик, мальчик голодный. Чу, чу, чу. Мальчик долго не ел.

— Подняться сможешь? — подросток присел на корточки и заглянул мне в лицо.

Я рассмотрел его получше. Одет в грязные лохмотья, испачканная физиономия и проворно бегающие глаза. Когда мы по выходным ходили с семьей на рынок, нам иногда встречались такие как он. Они частенько убегали от стражников, но иногда попадались, после чего их с криками куда-то отводили. Мама говорила, что этих бездомных людей называют «изгои», и им приходится воровать, чтобы выжить. У них обычно нет способностей, поэтому они не могут стать гражданами. А без гражданства почти нельзя найти хорошую работу.

Я перевел взгляд ниже и увидел у него на поясе кинжал епископа. Он проследил за моими глазами, вынул оружие из-за ремня и протянул мне:

— Держи, он все равно ничего не может разрезать. Лис говорит: «С чем новый человек пришел, то свято. Это может быть память об ушедших близких.» — Парень перевел взгляд на старуху, — Марта, ты закончила?

— Марта, Марта. Мальчик сильный. Рука крепкая, мальчик может идти. Мальчик мерзнет, мерзнет. Марта согреет. Чу, чу, чу. — Она сняла с себя какую-то тряпку, которая, кажется, когда-то была плащом и протянула мне.

Я вдруг сообразил, что все это время лежу без одежды и густо покраснел. С трудом приподнялся на неповрежденном локте, подтянул ноги и выпрямился. Накинул плащ на плечи, но он оказался слишком длинным и мне пришлось закрутить вокруг тела свободную ткань. Удивительно, но болеть отрезанная рука почти перестала! Вновь посмотрел на протянутый мне кинжал и произнес:

— Мне негде его хранить, он может пока побыть у тебя?

Парень пожал плечами и снова убрал его за пояс.

— Что-то ты как-то не похож на наших мелких. Рассудительный и говоришь будто взрослый.

— Не знаю, — я посмотрел ему прямо в глаза, и тут мой живот предательски заурчал. — Наверное, я теперь всегда так говорю.

— Жрать хочешь? — усмехнулся парень.

Не успел я ответить, как снова подала голос Марта:

— Лис покормит. Чу, чу. Мальчик идем, идем. — Она направилась в какой-то проход в разобранной по кирпичам стене, а затем исчезла в темноте.

Я направился за ней, а парень огляделся по сторонам, снял со стены факел и пошел следом. Когда мы перешагнули остатки каменной кладки, он остановился, поднял стоящий у стены деревянный щит и загородил им проход. Увидев мой любопытный взгляд, он пояснил:

— Мало ли… Защита невесть какая, но все меньше глаза мозолит. Идем. — Парень двинул вперед, освещая дорогу, а я последовал за ним. Весь путь был сплошным переплетением катакомб и арок, какие-то места были совсем темными, а какие то, наоборот, хорошо освещены. Иногда в потолке виднелись дыры, через которые внутрь пробивался солнечный свет. Очень скоро для меня потерялся счет поворотам и лесенкам.

— Марта, кто она такая? — я решил заговорить со своим попутчиком.

— Мать Лиса, она раньше была сильной видящей, это такие люди…

— Я знаю кто такие видящие, можешь не объяснять.

— Хм, ну ладно. Так вот, говорят, она могла, не выходя из комнаты видеть на десять полетов стрелы вокруг, и даже пробиться через сколитный амулет защиты. Когда на Танар напали хезы, князь обратился к ней за помощью. Говорят, что мы бы проиграли ту войну, если бы не Марта. У хезов был шаман, который собирался убить нашего князя через астральный мир. А она смогла найти это колдуна в астрале и одолела его в поединке, но выгорела.

— Хезы — это люди, которые могут превращаться в животных? Я читал про них. А что значит выгорела?

Парень удивленно посмотрел на меня:

— Выгоревшие, это те, кто использовал всю свою силу без остатка. Когда человек лишается силы полностью, она перестает накапливаться. И это может длиться много дней, или даже лет. Иногда, сила больше никогда не возвращается. Марта из таких. Когда на княжество сел Вилморт, он прогнал ее, и она пришла сюда. Лис тогда был еще мальчиком и пошел вместе с ней.

— А кто такой Лис? Ты постоянно говоришь о нем.

— Лис всем здесь заправляет — делит еду, организовывает вылазки в город, устраивает суд и лично наказывает провинившихся. Но ты не бойся, он мужик справедливый. Скоро сам с ним познакомишься. Тебя накормят, дадут одежду, а дальше будешь решать, останешься с нами или пойдешь своей дорогой. Лис один из немногих изгоев у кого есть сила, причем полезная, да еще и четвертого уровня.

— Вы называете себя изгои? Мама немного про вас рассказывала.

— Нас так называют горожане. Изгои — это выгоревшие, пустышки и никчемные. Если ты не смог найти себе место в городе, то обычно скоро оказываешься здесь, если конечно у тебя нет богатых родственников, которые помогут с гражданством. Пустышки — это те, кто родился без силы. Никчемные — люди с бесполезной способностью. Если выгоревший может вернуть себе силы, никчемный найти себе необычное применение и снова вернуться в общество, то пустышки, вроде меня, обречены. Нас здесь много. Кстати, меня зовут Гилми.

— Я Кай. Кай Фаэли. А почему Лис не вернется в город?

— Не знаю. Он бы мог жить лучше многих одаренных, но мне кажется, что он не хочет уходить из-за нас. Мы ведь пропадем без него. Говорят, что до того, как он возглавил изгоев, стража постоянно устраивала облавы на подземный Танар. Нас не считают людьми, и раньше даже организовывали охоту. Закону нет дела до жизни неграждан, а за убийство изгоя даже штраф платить не нужно. Но когда пришел Лис, все изменилось и набеги стали происходить реже, а потом прекратились вовсе. — Гилми указал мне на крепкую деревянную дверь и вошел в нее, взглядом предлагая следовать за ним. — Мы пришли.

— А куда делась Марта?

— Марта не живет с нами, у нее свое убежище в катакомбах. Ты не смотри, что старушенция немного не в себе. Она хорошая и умеет лечить тяжелые раны. И никогда не говори о ней плохо, даже если рядом нет Лиса. Запомни — Лис знает все и всегда.

Мы прошли по длинному узкому коридору и уперлись в еще одну дверь. Он открыл ее и передо мной предстало огромное помещение, освещенное факелами. Вдоль каменных стен располагались прибитые к стенам нары, на которых сидели и лежали люди, одетые преимущественно в драную одежду. Тем не менее, были и те, кто выглядел весьма сносно, и их даже можно было перепутать с рядовыми горожанами.

Некоторые люди повернули головы в нашу сторону, оглядели меня с ног до головы, а затем продолжили заниматься своими делами. В центре помещения стояли столы, где изгои играли в карты и пили какие-то напитки, судя по доносившемуся запаху — алкоголь. В ближнем к двери углу, справа, стоял огромный котел, возле которого крутилась крупная, но не толстая женщина.

— Била, это новенький. — Обратился к ней Гилми.

Била повернулась на голос, осмотрела меня, сделала нарочито-жалостливый вид и нехарактерным для женщины низким голосом произнесла:

— Идите к Лису, я через пару минут принесу новичку поесть.

Гилми провел меня через помещение мимо расставленных столов и указал на небольшую, добротного вида дверь.

— Дальше сам, Кай. Я буду вон там, — он кивнул на деревянный стол, стоящий чуть в стороне от остальных.

Я немного покрутился у двери и, постучав пару раз ногой, вошел.

Эта комната отличалась от всего, что мне удалось увидеть в катакомбах. Здесь не было какой-то изысканной роскоши, как я сначала подумал. Обычная комната, похожая на мою, только без игрушек. Крепкая кровать, такой же надежный на вид стол посередине комнаты. Под потолком висела сколитная люстра — я видел такую, она работает на камнях первого и второго уровня. Говорят, есть люстры, которые используют камни третьего уровня, но такие, наверное, только в больших богатых домах.

За столом сидел мужчина, в достаточно простой, но чистой одежде, который внимательно рассматривал меня. Я себе представлял, что увижу кого-то особенного, но это оказался простой, ничем не примечательный человек. Самое удивительное, что как только я отвел взгляд, то сразу забыл, как он выглядит. Абсолютно незапоминающаяся внешность.

— Садись, — обычный, но уверенный голос. Мужчина указал на стул напротив него.

Я устроился поудобнее, посмотрел ему в глаза и внезапно ощутил, что меня куда-то затягивает. Очертания комнаты смазались, и стало необычайно хорошо и беззаботно. Мне это почему-то не понравилось, и я стал цепляться за обстановку комнаты, чтобы не потеряться. В голове заиграла красивая музыка, а тело приятно щекотали лучи солнца и хотелось радоваться жизни.

Нет!

Я постарался вспомнить злое лицо епископа и мне это удалось. Мой единственный кулачок сжался так, что ногти впились в кожу. Иллюзии исчезли, и вокруг снова появились четкие очертания комнаты.

Лис сидел напротив меня с ошеломленным видом.

— Парень, ты кто?

— Кай. Фаэли, если вам так удобнее.

— Фаэли? Сбежавший ребенок?

У меня все обледенело внутри. Откуда? Откуда он это знает? Надо было забрать кинжал у Гилми, чтобы хоть как-то защитится! Я соскочил со стула и бросился к двери.

— Кай, стой!

Я лихорадочно старался открыть ее, но одной рукой не получалось, а второй я себе никак не мог помочь. И тут на мое плечо мягко легла ладонь, а затем Лис спокойно повторил:

— Кай, остановись.

Я медленно повернулся и уставился на него. А он продолжил:

— Запомни! Никогда изгой не выдаст изгоя, будь ты хоть трижды епископ или даже король. Мы семья, а в семье не предают.

Семья… К горлу подкатил комок. Я почувствовал, как слезы вот-вот прольются из глаз, а я не хотел этого. Потому что больше не имею права быть ребенком.

Мужчина обхватил меня своими большими руками, поднял и прижал к груди. Полы плаща, что мне дала Марта, развернулись, и он увидел мою уродливую культю. Лис, спокойно осмотрел ее, и опять заглянул мне в глаза. Я снова приготовился защищаться от этого гипнотического взгляда.

Он словно почувствовал мое напряжение и произнес:

— Не бойся, я все равно не смогу тебя прочитать. У тебя невероятно сильная воля, малыш. Ты успел пройти причастие? Расскажешь Лису, какой у тебя уровень силы?

Я не успел ничего ответить, как опять заурчал живот. Он улыбнулся и посадил меня к столу, а затем выглянул за дверь:

— Била, двойную! — главарь вернулся на свое место, взял свободный стул, поставил рядом с моим и оседлал его сверху.

Дверь отворилась, и в комнату зашла кухарка с подносом. Я сразу уловил аромат простой овсяной каши, которая мне снова напомнила о доме и маме. Она редко ее готовила, лишь по просьбе отца, и ворчала, что мы можем приготовить еду и получше. Но сейчас я был готов съесть все, до самой последней крупинки.

Била поставила поднос передо мной и вышла, а я уставился на Лиса.

— Ешь, малыш я подожду. — Он сложил руки поверх спинки стула, и положил на них подбородок.

Я взял ложку, и как меня учила мама начал аккуратно заполнять ее с краю тарелки, а потом медленно поднес ко рту. Каша пахла замечательно!

— Не церемонничай, Кай. Эдак ты ее до вечера не съешь!

Я все-таки положил кашу в рот и зажмурился от удовольствия. Через две минуты тарелка была пуста.

Лис удивленно смотрел на меня и произнес всего лишь одно слово:

— Еще?

Я кивнул головой, и он забрал тарелку и вышел за дверь. Моя культя вдруг сильно зачесалась. Поднес травмированную руку к лицу и чуть не упал со стула от неожиданности…

Из сплетения подсохших сухожилий и обрубка локтя торчали три маленьких розовых пальчика!!! Я попытался ими аккуратно пошевелить, и они отозвались! Святые Девять, ведь так не бывает!

Мама приносила много разных книг, в которых рассказывалось о самых редких способностях людей. Чего там только не было! Например, управление насекомыми или умение исчезать в одном городе и появляться в другом.

Были даже люди, которые могли отключать способности других носителей силы. Их называют «гасителями», и они очень редкие и ценные. Гаситель пятого уровня может уехать в любое из Четырех королевств и ему сразу пожалуют земли и титул.

Но я никогда не слышал, чтобы люди могли выращивать утраченные конечности! Получается, что это моя способность. Я не знал, радоваться мне или плакать. С одной стороны, мне очень хотелось снова стать полноценным и вернуть себе руку, иначе мой удел — жить с этими людьми и сгнить в катакомбах. А с другой…

Однажды, князь, в день рождения своего первого внука, создал в ночном небе новое солнце, используя свою Силу. Я всегда мечтал, что у меня будет такая же полезная и яркая способность, которую можно развивать. Я бы мог ею сражаться.!

Мои мысли прервались звуком открывшейся двери. В комнату вошел Лис и поставил огромную тарелку с кашей на стол. Я быстро убрал культю под плащ и оценил размеры порции. Кажется, я столько не съем.

Он увидел мой растерянный вид.

— Не переживай, это все еще за счет заведения, а дальше нам с тобой предстоит серьезный разговор. — Лис положил на свободный стул стопку одежды. — Это тоже бесплатно, не смотря на то, останешься ты с нами или нет. А вот это для твоей руки.

Глава изгоев достал из кармана сложенную в несколько раз чистую белую ткань, положил ее поверх одежды и уселся на кровать.

— Ешь, Марта говорит, что ты потерял очень много сил.

— Бабушка Марта? Она здесь? Я ей не сказал спасибо.

— Успеешь еще. Приступай, — Лис указал мне взглядом на полную чашку.

Я снова начал кушать. Ощущение сытости, пришло быстро, но мне казалось, что могу съесть больше. Неожиданно, снова зачесалась раненная рука. Я украдкой взглянул под плащ и заметил, что у меня из локтя торчат уже не три, а все пять пальцев! Более того, если сначала я видел только их кончики, то теперь он торчал только у большого пальчика. Остальные четыре вышли уже по фалангу и на них начали появляться ногти. Это на меня так еда действует?

— Кай, ты боишься, что не сможешь перевязать руку? Я помогу. — Голос Лиса вернул меня к реальности.

Надо ли мне показывать ему что происходит с рукой, или все-таки сохранить это в секрете? Если я продолжу набивать живот, то он точно увидит. Пожалуй, не стоит пока ему знать об этом.

— Нет, я уже самостоятельный и хочу делать все сам. Вы ведь не сможете каждый раз бегать за мной!

— Кай, если у меня когда-нибудь сын, я хотел бы, чтобы он был похож на тебя. Ты очень смышлёный мальчик.

— Спасибо, дядя Лис. Я наелся, вы хотели со мной поговорить?

— Для начала переоденься. Могу выйти, если ты стесняешься.

— Я скоро перестану всех стесняться, правда!

Лис встал и вышел за дверь, а я схватил белую ткань и начал наматывать ее на обрубок. Сначала получалось плохо, но мне удалось вспомнить, как мама однажды перевязывала руку отцу после драки, и попробовал повторить. Вышло вполне сносно. Затем я натянул на себя вещи, которые были почти не ношенные. Что-то Лис слишком щедрый! Мне кажется, это из-за того, что он не смог использовать на мне свою способность. Но почему не смог? Одни вопросы с моей непонятной Силой.

— Дядя Лис, я все!

В комнату зашел глава изгоев вместе с Билой, которая проворно убрала остатки еды со стола и удалилась из комнаты.

— Теперь слушай, Кай и не перебивай, буду разговаривать с тобой, как со взрослым. — Лис снова сел на стул. — Я не стану расспрашивать тебя, что произошло с твоей семьей, и почему ты бежишь от церкви. Твоих родителей нашли обезглавленными сегодня ночью в вашем доме. Стража города сообщила, что это дело рук бандитов, с которыми поругался твой отец в трактире на днях.

Мне захотелось рассказать, что произошло на самом деле и все это ложь, но не успел я и рта открыть, как Лис грозно посмотрел на меня и повторил:

— Не перебивай! Так вот, епископ Баренс заявил, что у тебя редкая способность, и тебе на роду суждено стать служителем Девяти богов. Он даже обещал отправить тебя в столицу на обучение за счет церкви. Так что, у тебя, как будто бы, есть хорошая альтернатива обществу изгоев. Но знаешь, парень, я не первый день живу на свете, и мне ежедневно приходится общаться с дерьмом, похлеще нашего епископа. Так что сказочку о твоем обучении он может засунуть себе в свою святую бритую задницу. Мне не важно, что произошло на самом деле, более того мне это просто не интересно. Никто не станет искать убийц низкоуровневых горожан, а значит эта информация для меня не имеет ценности. Захочешь поплакаться — выслушаю, но не более.

Я кивнул головой, а Лис продолжил:

— Теперь об изгоях. Как ты уже заметил, мы живем здесь довольно спокойно. Уже шесть лет на катакомбы не было ни одного рейда, и мои люди почти перестали пропадать. Мне потребовалось очень много времени, чтобы этого добиться. И поверь, церковники душу отдадут Черготу, чтобы перетрясти здесь все в поисках одного странного мальчика.

Я внутренне поежился, и мне показалось, что Лис это почувствовал:

— Но есть вещи, которые недоступны даже Баренсу. Вы здесь все мои дети, мои глаза и уши. Я не буду посвящать тебя в тонкости отношений с городской управой, скажу лишь, что мы зависим от информации. Чем ее больше, и чем она интереснее, тем спокойнее мы живем, а стражники закрывают глаза на некоторые наши проделки. Каждый день мы выходим в город, и каждый вечер вы докладываете мне, о том, что увидели или узнали. Поскольку ты калека, то работу внутри катакомб я тебе подобрать не смогу.

Мысли вихрем носились в моей голове. Меня заставят работать? Мне ведь только восемь лет! Я готов помогать Биле или убираться внутри, но ходить на работу?

Видимо Лис снова уловил мои сомнения, потому что он сразу же пояснил:

— Да, не удивляйся, все изгои работают. В зависимости от ценности информации и заработанных денег, сможешь брать себе выходные. Поскольку ты, калека, я могу предложить два варианта. Первый, ты можешь присоединится к Гилми, ты уже с ним знаком, и работать на рынках и шумных улицах, где полно невнимательных людей. Многие горожане имеют чересчур большое количество сколитов в карманах, и мы помогаем им избавится от лишней тяжести. — Он внимательно посмотрел на мой удивленный взгляд и добавил, — Хорошо, скажу прямо, тебе придется воровать.

Я отрицательно помотал головой. Может я теперь и сирота, но мама меня учила, что красть нехорошо.

— Я тебя понял, хорошее воспитание и все такое. Со временем, эти глупости уйдут из твоей головы. Второй вариант подходит тебе, идеально. Ты можешь просить милостыню. Горожане охотно подадут мальчику-калеке сколит, другой. Но учти, самое хлебное место, это храм Девяти. А у тебя, не лучшие отношения с церковной братией. И третий вариант — ты можешь прямо сейчас уйти, держать тебя никто не будет. Теперь можешь говорить.

Я бы очень хотел выбрать третий вариант, но понимал, что пока не в состоянии прожить без помощи взрослых. Возвращаться домой или идти за помощью к соседям нельзя, меня поймают и обязательно отдадут церковникам. А если просто жить на улице, то так или иначе, снова вернусь сюда.

— Дядя Лис, а если я просто уйду и сам начну просить милостыню?

— Кай, я не хочу тебя огорчать, но в этом городе никто из попрошаек не работает без моего ведома. Так было, и так будет. Я обещаю защиту, только изгоям, и, если тебя схватят стражники, за твою дальнейшую судьбу никто не сможет поручиться. Но если ты изгой — я смогу тебя защитить. Но только не от церкви, запомни — им нельзя попадаться.

— Тогда я выбираю второй вариант.

— Хорошо, Кай. С этого момента ты изгой. Больше никаких дядей, просто Лис. Для начала твоя дневная норма составит пять сколит. Заработаешь больше — оставишь себе, отдашь мне на хранение или купишь выходной. Как сам решишь. Можешь идти. Возьми у ребят лохмотья, чтобы тебя не узнали. Вечером зайдешь ко мне и занесешь пять камней. Удачи, Кай!

— Лис, я что, должен принести камни сегодня? А если у меня не получится набрать пять?

— Тогда я запишу их тебе в долг. Время идет, не теряй его зря.

Лис достал из стола большую книгу и перо, начав что-то записывать, а я стоял в полном непонимании и не верил своим ушам.