Кем не быть

ГРИША И АННУШКА

Узнал я, что происходит сейчас во всем мире экологический взрыв: кто собаку себе заводит, кто — кошку, а кто — ежа.

Человек я одинокий и тоже давно мечтал завести кого-нибудь, не век же одному вековать. Хотелось бы, конечно, собаку, но соседи по квартире не разрешили, да и поедает она много. И завел я себе муравья. Назвал его Гришей. Бегает он, рыженький, в спичечной коробке, шуршит лапками, делается у меня на душе спокойней. Сначала-то я равнодушен к нему был, а потом привязался, даже в театр взял его как-то с собой.

Гуляли мы однажды с Григорием в парке. Подходит ко мне мой сослуживец Прошин и говорит:

— Что ты тут, Попов, делаешь?

— С Гришей гуляю.

— С каким Гришей?

— С муравьем.

Застыл Прошин от удивления, а потом захохотал издевательски:

— Ты что ж, на поводке его водишь?

Не стал я отвечать на этот дурацкий вопрос, пошел дальше.

А на работе на следующий день шуточки начались.

— Это правда, — спрашивает Зиночка, — что вы муравьем обзавелись?

А сама от смеха давится.

— Правда. Вам же не кажется странным, что у некоторых рыбки имеются?

Вошел тут Илларион Ильич, насупился и говорит:

— Вы бы, Попов, вместо того чтобы с муравьем гулять, доклад подготовили.

— При чем здесь муравей?

— А при том, — хмурится Илларион Ильич, — что у вас нездоровые наклонности.

Прихожу в местком.

— Хотели вам выдать путевку в Пицунду, — прыскает Елена, — а потом раздумали: на кого же вы муравья оставите?

— Муравья я мог бы взять с собой.

Тут уж совсем нечто непристойное началось — такой у них хохот поднялся.

Опоздал я случайно на другой день на работу, тут же Семенов набросился на меня:

— Засиделись вы что-то сегодня со своим муравьем, Попов.

Надоело мне все это, я и выпалил:

— Умер мой муравей!

Посмеялись все и разошлись.

Не рассказывать же им, что я вчера Грише Аннушку принес.