Кёниг

Глава

...- Как проходит операция гауптштурмфюрер?

- По плану. Сигнал продолжает устойчиво фиксироваться. Самолеты ведут наблюдение. Для наземного наблюдения используются обе подвижные станции. Переносные комплексы мы пока не задействовали, они будут использованы, как только отряд русских будет уничтожен. По показаниям пленных и осмотра документов погибших подтверждается, что против нас действуют подразделения бригады НКВД силами до тысячи человек. Продвижению и ликвидации противника мешают активность русской пехоты и выставляемые ею минные ловушки. Мы несем довольно серьезные потери. Тем не менее, войска продолжают теснить русских. В настоящий момент бои проходят в следующих квадратах... Группа захвата и технической разведки находится в непосредственной близости от линии соприкосновения. Осмотр местности, по завершению боев проводится нашими специалистами немедленно. Люфтваффе оказывает всю необходимую помощь. На сегодня не зафиксировано прорывов русской авиации к окруженным.

- Хорошо. Продолжайте действовать по плану. И еще Генрих...Вы пробовали аппаратуру, что привез профессор?

- Да.

- Какие результаты?

- Пока сказать сложно. Войска жаловались на плохое прохождение радиосигнала и сильные помехи. Материалы испытаний сегодня же вышлю к вам.

- Жду...

* * * * * * *

Рейд к Бресту практически сразу же не задался. К этому времени немцы нагнали в Пущу своих войск для прочесывания. Поэтому нам пришлось порываться с боем. Знать бы, что так будет. Еще бы пару дней у партизан на отдыхе провели. Но не судьба! Курская битва была на носу и он того как мы будем действовать зависело новое изменение истории.

Хотя не все так плохо как кажется. Сначала мы неплохо похулиганили.

По нашему следу немецкое командование бросило в Пущу 1-й Восточный запасной полк "Центр"* *( РИ. В полк входили два резервных батальона: 1-й (три пехотные роты и рота тяжелого оружия) и 2-й (резервная саперная рота, казачий резервный эскадрон, резервная батарея, резервная рота связи), а также русская команда (рота) пропагандистов. Рота связи насчитывала 100 чел., батарея - 150, все остальные роты - по 250. В полку действовала офицерская школа.

На комплектование батальонов направлялись добровольцы из лагерей военнопленных. Офицерам после проверки восстанавливали звание, какое они имели в Красной армии. При этом звания "старший лейтенант" и "лейтенант" менялись на "поручика" и "подпоручика". Командным языком в части был русский. Командиром полка был белоэмигрант, офицер Русской армии (на 1920) Н. Г. Яненко (Янецкий) (в 1944 - подполковник Вермахта). Начальником отделения 1с(разведка) в штабе полка был белогвардеец, Георгиевский кавалер Игорь Константинович Соломоновский (в 1944 - майор Вермахта). Полк Яненко часто привлекался к охранно-караульной службе и антипартизанским операциям. В Бобруйске под патронажем полка "Центр" был сформирован 604-й ост-батальон "Припять", кавэскадрон и несколько "восточных" артиллерийских батарей. В октябре 1943 года полк был направлен во Францию)

, специально переброшенный по нашу душу из Бобруйска.

Ну что сказать, пересеклись с "земляками" на узкой тропке. Поговорили на языке оружия. Поучили воевать друг - друга. Выбили у "белых" полтора батальона на отдыхе. А они на нас свою авиацию вызвали. Она вцепилась - "мама не горюй" и ведь не никак не удавалось ее сбросить "с хвоста". Бомбила участки леса на раз. Леса море перепортила.

Приходилось играть с маршрутов - качаясь то в право, то в лево, то замирая, то бежав "сломя голову", с места последнего боестолкновения. Но немцы, нащупав нас, блокировали большую часть пущи и стягивали петлю окружения.

Пару раз нам удалось заставить люфтов бомбить своих. Разведчики засекли цветовые сигналы, которыми пользовались немцы для целеуказания, навели "птенцов Геринга" на колонны врага.

Хорошо люфты отбомбились. Качественно. Приятно было посмотреть на то, что осталось от колонны. Жаль, что это удалось сделать только пару раз.

Наученное горьким опытом немецкое командование тут же приняло меры и больше такого сделать, не получалось. Наоборот мы при попытке повторить понесли потери, две группы разведчиков были уничтожены егерями, а еще одна еле вырвалась из засады.

План врага стал понятен на третьи сутки рейда - нас неспешно, тщательно прочесывая местность, выдавливали на открытое пространство. Для нас это было смерти подобно. Поэтому искали слабые места врага и отступали в пущу, а потом вновь наносили удар и пробивались через окружение подтянутых к месту прорыва немцами частей. Благо у нас проводники были хорошими.

Вот и два дня назад зажали нас немцы на холмах у подходов к реке и большому болоту. Хорошо так зажали. По всем правилам военной науки. Со всех сторон обложили. Да так что на ту сторону реки прорваться не удавалось. Немцы и их приспешники усиленно охраняли противоположенный берег. Пришлось занимать оборону по холмам и принимать бой. Хорошо, что хоть окопаться успели.

Немцы атаковали постоянно. Гнали на пулеметы наших бывших соотечественников - местных полицаев да "белых" из полка "Центр" и "восточных легионов". А что им их жалеть? "Разменная монета" - других по лагерям наберут! Немцы и "гейвропейцы" их с тыла прикрывали, да минометным огнем поддерживали. Ну, еще периодически пулеметами показывали направление движения. Подкреплений и артиллерию ждали. Время выигрывали. Знали, что мы уже не вырвемся. Потому и гнали "мясо", чтобы мы свои боеприпасы как можно больше сожгли. Мы и жгли! Вся местность вокруг позиций была в воронках и трупах, одетых в черные и серо-зеленые мундиры.

Хорошо, что погода была дождливая и "люфты" нам не надоедали. А то бы совсем хреново было.

Дрались до позднего вечера. Мы не уступили ни метра своей обороны. Порой было тяжко, но выстояли. Дошло до рукопашной у моего штаба. Ключевую роль в обороне сыграли "старики" из "старой гвардии", выделенные в мой личный резерв. Они мгновенно и жестко контратаковали в любом месте, где противник вклинивались в оборону.

Потери были большими - считай половину ребят убитыми и ранеными потерял. Досталось даже мне. Сосна упала рядом и приласкала своими ветками, да заодно осколки от мины слегка прошлись по ногам. Хорошо, что ничего важного не задели, так кожу в паре мест порвали. Да крови чуть-чуть выпили.

Перстень, почему-то не помог и не защитил как всегда. Он вообще себя странно вел. Пару раз странно загорал по краям, а то по его полю пробегал маленький огонек или где-то совсем на крае замирал и долго горел. Авиации врага рядышком вроде как не было. А искать причину такого поведения Перстня было абсолютно некогда.

Девчонки из гетто боевыми оказались и раненых вытаскивали и вместо погибших в строй встали. Спасибо им. Мало их в тот день в живых осталось...

Я, честно говоря, уже батальоны к последнему бою готовил, надежды выдержать еще один такой бой не было, когда, проводники с разведчиками нашли разрыв в окружении - небольшой и узенький мосток через речушку, прикрытый двумя "Максимами" и всего лишь полицейским взводом из поляков и белорусов. Они нам на один зубок пришлись. Вырвались! Правда, пришлось оставлять почти весь обоз и часть раненых в прикрытие.

* * * * * * *

- Итак, Оскар, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Мне нечем дополнить рапорт господин оберштурмбанфюрер. (SS-Obersturmbannfuhrer, подполковник (оберст-лейтенант)). Готов понести любое наказание.

- Не кипятитесь Оскар. Попасть на фронт вы гауптштурмфюрер ( нем. SS-Hauptsturmfuhrer, равен гауптману, ротмистру вермахта) еще успеете. Рапорт я изучил, но мне еще раз хотелось бы услышать и понять, почему вы потеряли спецмашины и столько солдат.

- Русские фанатики! Вот причина моего неуспеха.

-Давайте еще раз по порядку.

- Мы прижали русских к заболоченному берегу реки. Загонщиками выступали солдаты из "восточных" батальонов под руководством наших егерей и солдат из зондеркоманды. Мы не выпуская "сигнал" из вида следовали колонной по лесной дороге вслед за передовыми частями. Противоположенный берег был занят подразделениями вспомогательной полиции усиленных пулеметами и несколькими противотанковыми орудиями. Поняв, что им никуда от нас не деться, русские заняли оборону на нескольких высотах. Преследование длилось уже несколько суток, у русских должны были заканчиваться боеприпасы и питание. Кроме того в ходе боев у них были значительные потери в людях и снаряжении. Поэтому на совещании командиров подразделений было принято решение связать их боем до подхода резервов и уничтожить. Ожидался подход артиллерийского дивизиона и роты танков. Что и было выполнено. Бой шел несколько часов. В качестве тарана мы использовали "восточников". Русские отразили все атаки.

Аппаратура устойчиво показывала нахождение "сигнала" на русских позициях. До него было не более трех километров. Периодически "сигнал" перемещался вдоль позиций противника. Но специалистам удалось локализовать место, где он находился дольше всего. Туда была направлена специальная группа солдат из зондеркоманды и добровольцы из роты охраны, но они были уничтожена русскими.

Прибытие подкреплений задерживалось. Первыми уже ближе к вечеру прибыли танкисты на нескольких Pz.747(r) (Т-34). Чуть позже подошло еще пять танков - три Pz.742(r) (БТ-7) и два Pz.Т-70(r) из состава "Ordnungspolizei" . Их при поддержке пехоты бросили в бой. Русские смогли отразить атаку и выбить все танки, массированно применяя переносные ракетные установки и противотанковые ружья.

- Экипажи в танках были наши?

- Нет. Хиви. Из числа добровольцев. Вскоре операторы стали отмечать перемещение сигнала в сторону болота, а затем сигнал пропал, так как вышел из сферы досягаемости. Продвигаться ближе к линии соприкосновения с противником я запретил. Ночью к нам подошел артдивизион. С рассветом бой возобновился, под прикрытием артогня удалось вклиниться в позиции русских, а потом их уничтожить. Меня беспокоило то, что в течение ночи и утра "сигнал" не фиксировался. Поэтому после захвата позиций врага я сразу же дал команду на выдвижение ближе к краю реки, так как считал, что территория зачищена и нам ничего не угрожает.

- Авиацию задействовать было нельзя?

- Нет. Погода была нелетная - шел дождь. Выдвинувшись на русские позиции, мы стали искать сигнал. В это время из подбитых танков по нам ударило орудие. Первыми же выстрелами спецавтомашины были уничтожены. Пострадали и солдаты бывшие рядом с ними. Всего по нам было произведено десять выстрелов. Огонь велся из подбитого танка Т-34 стоявшего посередине поля. Когда наши солдаты попытались к нему подобраться ударили пулеметы из под соседних танков.

- Наши солдаты, что не проверяли эти машины?

- Проверяли, но видимо недостаточно. Пришлось вызывать артиллерию и подавлять эти огневые точки. Только после этого удалось приблизиться к Т-34 и забросать гранатами. Внутри оказалось несколько тяжелораненых солдат противника. Когда их вытаскивали из танка, они умерли.

- Пленные были?

- Нет. Мы нашли только трупы. Из-за понесенных потерь продолжать преследование русских я посчитал невозможным. Мы связались с подразделениями на противоположенном берегу и сообщили о возможности прорыва русских. Они приняли меры к блокированию района. Тем более что было обнаружено уничтожение нескольких взводов несших службу на берегу.

- То есть кто-то из русских смог покинуть район окружения?

- Да. Если исходить из количества трупов обнаруженных нами на поле боя русских было около 400-500 человек.

- Столько трупов вы нашли?

- Нет. Захороненных трупов было около сотни. Еще около 40-ка мы нашли на поле и в окопах. Все трупы имели множественные ранения. Количество противостоявших нам установили по документам. У нескольких солдат противника нашлись документы с указанием подразделений, в которых они служили, это 1-й и 2-й батальоны Брестской - Минской - Невинномысской отдельной штурмовой бригады НКВД. С учетом потерь в предыдущих боях можно говорить, что в этих батальонах осталось по 200-250 человек. Отсюда и цифра в 400-500 человек бывших на поле боя.

- То есть примерно 250-300 русских смогло прорваться из окружения?

- Да.

- Что сделано для их поиска?

- Как только установилась погода, мы задействовали авиацию. В пуще работают егеря и поисковые команды. Как только с русскими будет установлен контакт, мы вновь задействуем свои группы.

- Хорошо. Что с поиском "объекта"?

- Мы как следует, осмотрели поле боя, и место где фиксировался "сигнал". Также проверен берег реки. Установить нахождение "объекта" не удалось. - То есть мы его полностью потеряли?

- Я надеюсь на лучшее.

- Тебе больше не на что надеяться, мальчик. Иначе Оскар фронт будет ждать не только тебя, но и всю твою группу.

- Я это понимаю господин оберштурмбанфюрер.

- Надеюсь. Ищи "объект". Носом рой там, где вы его фиксировали. Я пришлю в твое распоряжение группу водолазов, они осмотрят реку. Было бы очень хорошо, чтобы они там хоть что-то нашли...

* * * * * * *

Вырвались из одной западни, чтобы вновь угодить в другую. Умных среди немцев слишком много оказалось. Через пару километров еще одна линию окружения выстраивалась. Немцы даже танки и тяжелую артиллерию притащили по нашу душу.

Пришлось опять искать - куда бить, а самим занимать мобильную оборону и драться, отходя вглубь пущи. Вновь у нас были обидные "до слез" потери. Группа бойцов оставленная прикрывать отход погибла, попав на свое же минное поле. Ориентиры прохода перепутали.

Раненых с каждым часом становилось все больше. Медикаменты подходили к концу. "Природная аптека" тоже не сильно помогала. "Большая земля" ничем помочь не могла. "Птенцы Геринга" устроили слишком "сильный зонтик" над нашими головами. Никакому нашему борту прорваться не удавалось. Поэтому пришлось оставлять раненых с проводником, парой медиков и десятком женщин из гетто среди болот, а самим идти дальше. Уводя погоню за собой и давая ребятам шанс выжить.

Примерно, то же самое было и у Григорьева. Его радиостанция перестала отвечать на десятые сутки после Белостока. Однако пленные утверждали, что мои парни продолжали драться. Притягивая к себе все больше сил врага. Это откровенно радовало. На фоне бесконечных маршей и потерь эти новости вносили позитив в мою душу.

Мы все же смогли прорваться на волю. Нашлась тропка, о которой мало кто знал. Вновь пришлось оставлять раненых в прикрытии. Но другого выхода не оставалось. Парни продержались три часа. Дав нам шанс наудачу.

За это время удалось "тишком" пройти мимо заслонов врага. Через двое суток мы кружным путем вышли к Берестчине.

Вести весь отряд на базу под Брестом посчитал лишним. Она не могла вместить столько народа. Поэтому разместились на памятной по летним боям 1941 года базе в лесу недалеко от Каменца. Тем более что там часть шалашей с землянками уцелела, чуток подправить и живи в свое удовольствие. Ну и в качестве бонуса была авиаплощадка годная для приема самолетов. Пусть и не гигантов Антонова, но Ли-2 точно принять она могла. Главное чтобы немцы слегка поуспокоились, а Москва нас не забудет.

Обустроив быт лагеря, я с группой стариков ушел к Брестской базе. Пора было ознакомиться с порядками в городе. Да и о еврейском отряде надо было узнать. Новостей от Михаила не было. В гибель его отряда не верилось...

Дорога много времени не заняла - всего за сутки добежали. Шли то, как-никак по знакомым почти, что родным местам. Немцев и полицаев практически не видели. Лишь два поста жандармов на дороге к Пружанам маячило.

"Встреча на Эльбе" состоялась опять-таки на памятной по сорок первому вырубке, где мы накрыли перебежчиков. Предупрежденные Москвой нас там ждали связные. Радости были "полные штаны". Оставленные на базе почти два года назад ребята выжили. И не только выжили, но и выросли в небольшой партизанский отряд ставший базой для групп наркомата, действующих в приграничных районах...