Кикиморские сказки

ОСТАНОВКА «ТРАМПЛИН»

Сестренки собрались в гости — уж на этот раз они найдут тот дом, где их любят. Они ждали только Марфутку. И еще не зашло солнце — услышали легкий, быстрый Марфуткин скок.

— Ой, — приложила ухо к земле Ненастя, — весело скачет: знать нашла!

— Точно! — загалдели кикиморки. — На три этажа вверх выскакивает. И в воздухе ногами болтает. Нашла! Нашла! — и они ринулись ей навстречу. На гребне горы показалась худенькая фигурка в разодранных юбках. Волосы у нее стояли торчком.

— Нашла! — издали закричала она. — Новое место нашла! Люди для нас здоровскую горку выстроили! С десятиэтажный дом будет! Не вру, не вру! Бежим скорее! — глаза у нее от радости горели, как у кошки. Кикиморки и опомниться не успели, как уже скакали ей вслед.

— Подожди! А в гости-то как же? Дом тот искать? — удивленно крикнула Ненастя.

— Дом не уйдет! А горка до чего велика! Метров пять до земли не достроена только.

— А что так? Не успели?

— Ага, не успели. У людей всегда так: наделано — не поймешь что, — на скаку объясняла она. — Но горка точно для нас! Из людей не катается никто.

— Врешь ведь все, Марфутка! — их брало сомнение. — Разве люди для нас построят что? Да и горки только зимой бывают! — но обдумывать на скаку невозможно трудно, и они по-прежнему мчались за ней.

— Вы что?! — сердито закричала Марфутка. — Я для вас все лапы избегала! За горкой целых две минуты наблюдала! Не мигая! Говорю — по всем приметам горка для нас строена! Человек там голову сломит. Сами убедитесь.

— А кикиморам — в самый раз?

— Ага! Если разогнаться, там и до реки долететь можно. В крайнем случае — до берега. А называется горка — трамплин, — убежденно закончила она.

— Трамплин! Трамплин! — повторяли кикиморы незнакомое слово.

— Только далеко, — на скаку кричала Марфутка, — на автобусе через весь город ехать придется!

Подскакали они к остановке и выстроились в длинную цепочку.

— Мы и ездить-то на автобусе не умеем! Не ездили ни разу.

— Получится, — отмахнулась Марфутка. — Еще и порулить дадут! Тут все по очереди рулят.

— Ах, — выдохнули от радости сестренки, — порулить!

Люди смотрят, сторонятся. Что такое? Девчонки лохматые, глазастые, гуськом стоят, друг у друга за юбки держатся. А из-под юбок зеленые лапы торчат. Что такое?

Подошел автобус. Люди в первую дверь выходят, во вторую заходят. А кикиморам куда? Зырк-зырк!

— Смотрите-ка! Люди-то умны! — удивились кикиморы. — Себе-то они открыли двери, а нам-то они открыли окна! — И давай в окна запрыгивать. Да ловко так. Сожмутся в комочек — швырк — и проскочат над головами у людей. Люди только головы втягивают да сумками прикрываются. Запрыгнули — ни одно стеклышко не звякнуло. Лапы мелькают — и все. Люди и рты пооткрывали: понравилось, значит.

А кикиморы головами крутят, глазам своим не верят, осматриваются:

— Ой, умны люди! Это надо же! Для людей-то у них сделаны сиделки, а для кикимор — виселки!

Подпрыгнули, схватились за поручни, лапы поджали и повисли над головами у людей, как недозрелые лесные шишки. Шесть с одной стороны, шесть с другой. Едут, качаются. «До чего удобно», — хвалятся.

— Конечно, просто здорово! Только я у одной тетеньки лапами в прическе запуталась!

Тетенька двумя руками схватилась за волосы и, как-то странно попискивая, пыталась выпутать Марфуткины лапы.

— А я! — радостно отозвалась Забава. — У одного дяденьки на лысине стою! — и она для убедительности пару раз звонко пошлепала по лысине зелеными лапами.

Дяденька, красный как рак, сердито сверкая глазами, вскочил со своего места. И другие пассажиры, глядя вверх, почему-то начали вскакивать со своих мест и быстро выбегать на остановках. А новые пассажиры, стоило им только заскочить в автобус, тут же выскакивали обратно с перекошенными лицами.

— Ишь, какие баловники люди-то! — строго заметила Марфутка. — Скачут туда-сюда, как ненормальные. Такие у них людские забавы — сколько раз видела.

— А когда рулить-то начнем? — радостно спрашивают сестренки.

— А когда этот, последний дядька выбежит, — кивнула она на шофера. — Ой, ой! — как от зубной боли вдруг застонала она.

— Что такое? Что такое? — всполошились сестренки. Теперь они ехали в автобусе совершенно одни.

— Забыла сказать, — скривилась Марфутка, — по пути тут есть две смертельно опасные для жизни остановки! — она слегка задрожала, и сестренкам стало страшно. — Глядите сами: люди как ошпаренные выскакивают — ни один не едет!

— Точно! Своими глазами видели! Один даже запнулся — метров пять пробежал, в дерево врезался! А что такое? — несчастными голосами запричитали они. — Какие такие остановки?

— А первая-то, — зловещим голосом начала Марфутка, — называется Искож. Так и говорят: «Вылезайте из кож!»

— Ой, жугь! Неуж так и называется? Неуж там из кож вылезать заставляют?!

— Точно! У людей-то самих кожа тонкая. Так они построили на этой остановке страш-ш-ный Искож. Делают гам искусственные кожи, и на себя их потом напяливают. Для тепла. — Она сделала жуткие глаза. — С кого ни попадя сдирают! Хоть с медведя, хоть с волка! Хоть с кого!

— О-ой! — завизжали сестренки, а самая маленькая — Любава — чуть не шлепнулась с виселки. — Бежим скорее! Наши ведь кожи крепки и цвета красивого. Сдерут! Позарятся!

— Поздно слезать! — гробовым голосом объяснила Марфутка. — Подъезжаем!

— Лапами отбивайтесь! Лапами! — посоветовала воинственная Ненастя. Кикиморы завопили от страха. — Уж отобьемся! Пусть сунутся! — крикнула она сквозь вой и стоны.

— А вторая-то какая остановка?

— Вторая еще хуже, — еле живая от страха, простонала Марфутка, сама изрядно напуганная, — называется Мясокомбинат. — Как на первой остановке кожу сдерут, на второй прибегают здоровенные мясники с ВОТ ТАКИМИ ножами и волокут тебя голого на колбасу! — с протяжным стоном закончила она. Лицо ее побелело, глаза готовы были закатиться.

— Ой! — завизжали все.

— Нет уж! — яростно крикнула Ненастя. — Отобьемся! — Она сильно лягнула лапами и сделала еще несколько боевых движений.

— Отобьемся! — подхватили сестренки, бешено колотя лапами.

Несколько стекол вылетело со звоном. Автобус затормозил.

— Вылезайте Ис-кож, следующая — МЯСОКОМБИНАТ! — скрипучим голосом объявил водитель.

— Не вылезем! — завопили кикиморы, от страха вышибая лапами последние стекла. — Закрывай двери! Сам из кожи вылезай! Ишь, что выдумал!

Водитель оглянулся — глаза его странно косили.

— Это какой-то бармалей! — взвизгнула одна из сестренок. — Я боюся!

Но двери он закрыл. Поехали.

— Ух! — перевели дух кикиморы. — Ну и житуха у людей! Не шутка сквозь такую остановку кататься! Еле пробились!

И тут подъехали к следующей остановке.

— Вылезайте! — настойчиво сказал водитель. — МЯСОКОМБИНАТ!

— Не вылезем! — грозя ему кулачками, закричали кикиморы и уперлись лапами в потолок. — Ишь, какие люди хитренькие! Кикиморской колбаски захотели! Не выйдет! Поезжай! Закрывай двери! Сам на колбасу вылезай!

Водитель оглянулся. Глаза у него раскатились в разные стороны. Но двери он закрыл. Автобус тронулся.

— Ух! Проскочили! Вот — не верили Марфутке, а все правда! А ведь людям-то каково приходится! — заговорили они жалостливыми голосами. — А мы и не знали про их опасное житье! Это сколько же народу на этих остановках гибнет?! — И они дружно решили в утешение сделать людям что-нибудь приятное: ну, змей там надарить, каракатиц, скорпиончиков! (Точно, точно, у них там на одном доме красный крестик поставлен — и змея с чашкой нарисована: дай, мол, яду! Яд больно пить любят! — припомнила Марфутка).

Только так подумали — и вдруг в автобус вошла очень решительная тетенька.

— Ваши билеты девочки! — упрямо сказала она. — Что за глупости? Почему вы висите, как обезьяны? Слезайте сейчас же! — возмутилась она.

Кикиморы чуть не задохнулись от такой наглости.

— Ничего себе! — завопили они. — Вон дядька без билета рулит всю дорогу, а глаза у него в разные стороны! А мы сколько остановок едем, не рулили еще! Так своей очереди не дождемся! Когда дадите порулить, тогда и билеты купим!

Водитель обернулся и пропел что-то. Глаза у него бегали еще чудней. Кикиморы даже сами опешили: ничего себе — что творят люди. Такие рожи корчат — со страху помереть можно!

Нахальная тетенька так ведь и не стала просить у него билет — пулей выскочила из автобуса и побежала, петляя, по улице.

Дверь захлопнулась, автобус поехал.

— Остановка Шаляпина, — нараспев объявил водитель.

— Наша! — спрыгнула с виселки Марфутка.

— Что еще за Шаляпина? — вразнобой спрашивали сестренки, выскакивая, кто в разбитые окна, кто в двери. — Ты же говорила — горка!

— Э? Это дядька такой был! — тут же на ходу придумала Марфутка. — Он один из всех людей с этой горки катался! Едет-едет, как заорет! Еще бы: такая высота! На ту сторону реки перелетал! Так орать наловчился — до соседнего города докрикивал. Такой голосина толстый стал — его даже в концерты возили — для крику! В Париж и в другие заморские земли! Прям с трамплином! Певец называется.

— Во-от как! — раскрыли рты от удивления кикиморы. — А мы и не знали. Хороший был дядька — Шаляпин! И все-то ты знаешь, — позавидовали они.

— Точно! — согласилась она. — Эх, да мы сейчас сами не хуже Шаляпина вскричим, раз люди это так любят!

И тут они увидели горку! Дыхание у них перехватило — вот это да! Высота! Выше горы! Каталка над землей висит — прямо в воздух глядит. В сторону реки направлена! У кикимор от восторга аж мороз по коже.

— Ай да люди! — запрыгали они с радости. — Теперь мы убеждаемся: помнят они про нас! Ну, для чего еще такая горка сгодиться может? Только для Шаляпина одного и для кикимор! — и они, подзуживая друг друга катиться первыми, гуськом полезли на горку.

С вершины город был виден как на ладони!

— Да мы им за это! — кричали благодарные кикиморы. — Хоть по сту корзин змей наловим! Самых лучших, ядовитых! Мы уж им устроим! Всем раздавать будем! Они запрыгали, завизжали, нагнали тучу. Хлынул дождь! Кикиморы плюхнулись на свои юбки и в потоках воды понеслись с горки.

— А-а-и-и! — тонко завизжала первая и, раскинув руки, с разгону полетела над берегом. — Куда это я лечу? Куда это я лечу? Сейчас упаду! — крутила она головой.

Она плюхнулась прямо в Вятку, подняв огромный фонтан. Люди из домов выглядывают:

— Что происходит? Вятку уже бомбят что ли?

А следом с визгом съехала другая кикимора:

— Куда это я лечу? Куда это я лечу? Сейчас упаду! — радостно кричала она.

Бум! Недолет! Она грохнулась о берег. Земля вздрогнула.

— Ой, упала, упала, чуть все кости не помяла! — заковыляла она, корчась от смеха. — Ох, и шибанулась я о берег, даже ямка сделалась!

— Что такое? Землетрясение что ли в Вятке? — встревожились люди и начали выбегать из домов.

И давай тут кикиморы прыгать и скакать, людям покою не давать. «Неопознанное явление» привлекло массы народа. К трамплину мчались скорые, пожарные, милицейские машины. Завывают, сигналят.

— Ага! Наши лучшие друзья приехали — самые любимые! — хвалятся друг другу кикиморы. — Беленькая машинка, красненькая и зелененькая с синей лампочкой! Всегда нас первыми смотреть приезжают! — и давай прыгать пуще прежнего. Только невидимками стали. Так, мелькает, сверкает что-то в струях дождя, лучи светят. Огненные круги в небе растворяются. Еще визг да хохот слышен.

Час катались. Люди все стоят. Не уходят. Смотреть любят — страсть! Еще им надо! Прокатились они по последнему разу, попадали в воду, подняв дюжину фонтанов. Нырнули и поплыли к себе против течения.

На автобусе ни-ни! Опасно. И спали сладко-сладко.