КИМ (Том I)

Часть вторая, глава четвертая. ПОСЛЕДСТВИЯ.

«Хочу в отпуск, а лучше - сразу на пенсию!»

Макаров Дреяр, мастер гильдии «Хвост Феи».

2 июля 1936 года. 10:00.

Кабинет С. М. Кирова. Москва, улица Дзержинского, дом 2.

- Проходите, товарищи сержанты, присаживайтесь! - не отрывая глаз от лежавшего перед ним документа, произнес товарищ Киров.

Гертруда Шнайдер, оказавшись в кабинете наркома во второй раз, уже более уверенно заняла ближайшее к товарищу Кирову место с правой стороны совещательного стола. Ее подруга Киу Линь устроилась рядом с ней.

Грету с одной стороны радовало, что ей по долгу службы не пришлось расставаться с Киу, с которой они целый год прожили в одной комнате и стали близкими подругами, а с другой - чем дальше, тем более непонятной становилась их дальнейшая служба.

После выпуска они с Киу, как и было предписано, явились к товарищу Кирову за новым назначением и узнали, что в их обязанности будет входить сопровождение и охрана некоего Максима Белова, лейтенанта государственной безопасности. Возникший было вопрос о том, зачем простому лейтенанту нужна охрана, отпал сразу же после того, так товарищ Киров показал им фотографию этого самого Белова. И Грета, и Киу неоднократно видели запечатленного на фото юношу в третьей ШОН, где он периодически появлялся и принимал участие в занятиях по рукопашному бою, стрельбе и общей физической подготовке.

Инструкторы при этом называли Белова исключительно по имени и общались с ним не как с курсантом, а, скорее, как с коллегой. Да и видно было, что Максим не нуждается в обучении, а тренируется исключительно для того, чтобы поддерживать себе в форме. Среди курсантов, вообще, бытовало мнение, что он был одним из испытуемых, участвовавших в создании программы, по которой их учили.

Самой Грете не довелось познакомиться с Максимом, однако она видела его спарринги с инструкторами по рукопашному бою и была впечатлена его скоростью и реакцией. Herr des Himmels[1], да он был быстрее Киу, а это показатель! Линь, кстати, тоже впечатлилась увиденным. Несколько дней она ходила крайне задумчивой, а потом с удвоенной силой налегла на тренировки.

Стрелял Максим, если верить видевшим его на стрельбище курсантам, тоже мастерски, молниеносно переключаясь с одной мишени на другую. И вот этого человека им предстоит охранять? Или, может, им предстоит охранять окружающих от него?

Размышления Греты прервал голос товарища Кирова, наконец, черкнувшего на документе краткую резолюцию и аккуратно убравшего его в серую картонную папку.

- Как вам поездка на полигон? - поинтересовался нарком, поднимая глаза на девушек.

- Здорово, товарищ нарком! - опередив Грету, возбужденно ответила Киу. - Там такие люди были! Товарищ Буденный, товарищ Ворошилов… да что там, сам товарищ Сталин там был! Я и не думала никогда, что окажусь рядом с товарищем Сталиным, а тут вот оказалась! А еще новое оружие, которое мы с Гретой увидели одними из первых! И снаряжение!

- Что ж, товарищ Линь, я рад, что вам понравилось, - улыбнулся товарищ Киров, терпеливо выслушав восторженную болтовню Киу. - А что вы скажете о товарище Белове? Или вы настолько впечатлились происходящим, что забыли обратить на него внимание?

- Никак нет, товарищ нарком, не забыла! - ответила Киу. - Товарищ Белов, он… интересный. И необычный. Не знаю, как точно сказать… Грета, помоги!

- Он чужой, - тщательно подбирая слова, произнесла Шнайдер. - Не такой, как все. Вы говорили, что ему восемнадцать лет, но он совершенно не похож на советских ребят, среди которых я живу последние два с половиной года. Товарищи Буденный и Ворошилов для них герои, и ни один из них не смог бы говорить с ними, как с равными. И я сомневаюсь, что кто-то из моих ровесников смог бы так спокойно и обстоятельно докладывать о результатах работ.

- А ведь он еще и автор многого из того, что мы видели! - сообразила Киу. - Товарищ Белов старался изобразить все, как результат коллективного творчества, но порой у него проскальзывало, что что-то он предложил, а что-то было сделано по его заказу! Либо товарищ Белов гений, либо я чего-то не понимаю…

- Вы просто многого не знаете, товарищ Линь, - поправил Киу товарищ Киров. - Максим действительно не такой, как все, и его происхождение - одна из самых больших тайн нашей страны. Если товарищ Сталин разрешит - Максим сам расскажет вам, откуда он такой взялся. Пока же я могу сказать, что вы молодцы! Наблюдательность у вас на уровне. В ближайшие дни я познакомлю вас с товарищем Беловым, пока же вы можете быть свободны!

2 июля 1936 года. 17:30.

Кабинет И. В. Сталина. Москва, Сенатский дворец Кремля.

Вечером того же дня руководители двух наркоматов собрались в кабинете товарища Сталина, чтобы по горячим следам обсудить вчерашние события. За минувшие сутки впечатления у всех более-менее улеглись, так что обсудить увиденное получилось в конструктивном ключе, без лишних эмоций.

- Итак, товарищи, - после обычных в таких случаях общих фраз начал Иосиф Виссарионович. - Что вы можете сказать о вчерашней демонстрации оружия и снаряжения?

- Ну, про оружие сказать особо нечего, все, что Белов тогда предлагал - он нам и продемонстрировал, - заявил Ворошилов, припоминая прошедшее в декабре тридцать четвертого совещание. - А вот снаряжение меня удивило. Я, пока не прочитал его отчет о проделанной работе, даже не знал, что он еще и этим занимается!

- И очень напрасно! - улыбнувшись, заметил Сталин. - Тебе, Клим, стоило бы знать, чем занимаются на подчиненном тебе полигоне!

Ворошилов виновато развел руками, словно говоря: «Каюсь, мол, не уследил!»

- Максим мне рассказывал, почему он занялся снаряжением, - заметил Киров. - Все началось с того, что он понял, что к новому оружию нужны подсумки для магазинов, и решил их разработать. Затем он решил сделать для этих подсумков новую удобную ременно-плечевую систему, а дальше одно потянулось за другим. Вот так ненавязчиво и был разработан полный комплекс пехотного снаряжения.

- А форму он видимо просто до кучи решил сделать, - задумчиво покивал Буденный. - Кстати, Сергей Миронович, это правда, что женскую форму Максимке помогала придумывать твоя дочка?

- Да, я вчера специально у Жени поинтересовался, - улыбнулся Киров. - Она подтвердила, что они с Максимом вместе придумывали форму, опираясь на имевшиеся у нее журналы мод и ее же представления о том, в какой форме она бы хотела ходить.

- Ей-то это зачем? - удивился Буденный. - Она у тебя что, в армию собралась?

- Ты представляешь, да! - со всей отцовской болью вздохнул Киров.

- С ума сойти… - покачал головой Буденный. - А ты что?

- Я, понятное дело, не в восторге от таких ее устремлений, но, если она не передумает и самостоятельно сможет поступить в командирское училище, я возражать не буду, - ответил Киров.

- Слушай, а ведь если твоя Женя помогала Максиму разрабатывать женскую форму, то ее нужно будет как-нибудь наградить, как консультанта! - воскликнул Буденный. - Да и остальных тоже. Как ты считаешь, Клим?

- Надо, - кивнул Ворошилов. - Конструкторам денежные премии выпишем, а Белову… Белов, как минимум, «Звезду»[2] заслужил! Столько всего сделать, да за такой короткий срок!

- А не слишком ли торопится товарищ Ворошилов? - вкрадчиво поинтересовался Сталин. - Мне лично кажется, что итогом разработки нового оружия является не демонстрация готовых образцов, а приказ о принятии их на вооружение. Тебе так не кажется, Клим?

- Кажется, товарищ Сталин, - помолчав, признал Ворошилов.

- А раз вам тоже так кажется, давайте обсудим все представленные товарищем Беловым образцы, а потом примем решение по каждому из них, - предложил Сталин.

- По каждому не получится, - рассудительно заметил Ворошилов. - Тут если и обсуждать, то комплексами под каждый патрон. Только нужно ли это? Мы же еще полтора года назад подробно обсуждали, какое оружие мы хотим получить. И, на мой взгляд, все представленные вчера образцы вполне соответствуют нашим ожиданиям.

- Хорошо, Клим, мы тебя услышали, - кивнул Сталин. - Семен, Сергей, у вас есть, что возразить?

- Нет, товарищ Сталин, Клим дело говорит, - покачал головой Буденный. - Обсуждать тут нечего, нужно принимать все образцы!

- Мне тоже возразить нечего, - сообщил Киров. - На мой не вполне профессиональный взгляд все новые образцы оружия полностью соответствуют выдвинутым в ходе того памятного совещания требованиям.

- Раз возражений нет, то и обсуждать больше нечего, - заключил Сталин. - Клим, готовь приказы о принятии на вооружение новых образцов и перевооружении РККА. А потом уже и обсудим, какие награды заслужили конструкторы, а какую - товарищ Белов.

- Пока же я его в отпуск отправлю, - заметил Киров. - Пусть недельки четыре отдохнет в нашем санатории в Крыму.

- И ты его одного в Крым отправишь? - удивился Ворошилов. - А как же секретность?

- Нет, что ты, с сопровождающими, - улыбнулся Киров. - Ты их, кстати, видел вчера.

- Видел? - не понял Ворошилов. - Постой, ты про тех двух девиц с сержантскими петлицами? То-то я думал, зачем ты их с собой притащил…

- Как бы Максимка с такими сопровождающими совсем не надорвался! - хохотнул Буденный.

- Не надорвется, - понимающе усмехнулся Киров. - Шнайдер и Линь - девушки порядочные. А еще они очень наблюдательные. Присмотревшись вчера к Максиму, они быстро поняли, что он не отсюда. Вот только догадаться о его происхождении они не смогли…

- Не удивительно, - усмехнулся Ворошилов. - Если бы мне лично товарищ Сталин не рассказал про Белова, я бы тоже ни в жисть не догадался. Косился бы на него, как на странного парня, и скептически относился к его словам…

- Я тоже, - кивнул Киров. - В общем, товарищ Сталин, я прошу разрешить Максиму рассказать сержантам Шнайдер и Линь о происхождении!

- Все необходимые подписки, как я понимаю, они дали? - уточнил Сталин.

- Разумеется, - серьезно кивнул Киров. - Как только я решил задействовать их в охране Белова, им сразу же оформили допуск к информации под грифом «Особой Важности» со всеми положенными подписками и предупреждениями.

- Хорошо, Сергей, - помолчав, решил Сталин. - Сообщи товарищу Белову, что он может рассказать товарищам Шнайдер и Линь о своем происхождении. А стоит ли это делать - пусть решает сам.

Четыре дня спустя…

6 июля 1936 года. 13:00.

Переговорная. Москва, улица Дзержинского, дом 2.

К удивлению Максима, в приемной наркома внутренних дел его встретил лично товарищ Киров и, вместо того чтобы пригласить его в свой кабинет, повел в переговорную комнату, находившуюся рядом. Максим удивился подобной перемене, но вида не подал, в конце концов, мало ли что могло в кабинете Сергея Мироновича случиться?

Переговорная была выполнена в схожем с кабинетом Кирова стиле: стены были отделаны деревянными панелями, в центре стоял длинный совещательный стол, с двух сторон от которого были постелены ковровые дорожки. На столе стояли подносы с графинами и стаканами и большие хрустальные пепельницы.

- Располагайтесь, Максим, - предложил Сергей Миронович, указывая рукой на стол. - Если хотите - можете курить!

Белов подождал, пока Киров займет место во главе стола, после чего уселся на стул рядом с ним. Придвинув к себе пепельницу, Максим достал коробку папирос и зажигалку, но закуривать пока что не стал.

- Хочу вас обрадовать, Максим, - начал Киров, решивший не тянуть, а перейти сразу к делу. - На совещании у товарища Сталина было принято решение о принятии новых образцов оружия на вооружение. Всех образцов, - счел нужным уточнить Сергей Миронович. - Осталось только дождаться постановления Совета Труда и Обороны о запуске нового оружия в производство и приказа наркома обороны о принятии его на вооружение.

- А снаряжение и форму? - уточнил Максим. - Их тоже примут?

- Снаряжение точно примут, - кивнул Киров. - Насчет формы пока неизвестно, но, думаю, решение будет положительным.

- Отлично, - довольно улыбнулся Максим. - Значит, не зря мы все эти полтора года пахали, как проклятые!

- Не зря, - согласился Киров. - Вы все проделали колоссальную работу! Мне даже не верится, что вам удалось сделать столь многое за такой короткий срок. И без наград мы вас не оставим.

- Так я не ради наград старюсь, Сергей Миронович! - с жаром возразил Максим. - Я жить хочу, причем долго и, желательно, счастливо! А для этого моя страна должна победить в самой тяжелой войне за всю историю человечества, ради чего я тут, собственно, и надрываюсь!

- Это понятно, Максим, но вы ведь помните главный принцип социализма? Тот, который: «От каждого по способностям, каждому по труду»? - прищурившись, поинтересовался Киров. - Вот, по труду вы и будете вознаграждены. Пока же я хочу отправить вас в отпуск. Вы раньше бывали в Крыму?

- Бывал, - кивнул Максим. - Во время подготовки в учебном центре «Хроноса» для нас организовывали подобие пионерского лагеря под Севастополем, где мы и проводили часть лета.

- А наш санаторий находится в нескольких километрах от Ялты, - сообщил Киров. - Съездите туда, отдохнете, а то в последние дни вы мне что-то не нравитесь. Сейчас у вас вид уже не такой замученный, чем пару недель назад, но все равно не вполне здоровый. Поскольку вы служите в НКВД уже более полутора лет, я могу выписать вам отпуск сразу за два года, на двадцать восемь дней[3], не считая дороги.

- И вы вот так просто отпустите меня в Крым? - недоверчиво поинтересовался Максим. - Без охраны?

- Почему же, с охраной, - загадочно улыбнулся Киров. - Люди надежные, так что вы можете даже рассказать им о своем происхождении, если, конечно, сочтете это необходимым, - подойдя к столу возле двери, предназначенному, по всей вероятности для секретаря, нарком снял трубку со стоящего на нем телефона, - Пригласите, пожалуйста, сопровождение товарища Белова.

Минуту спустя дверь переговорной открылась и звонкий женский голос с едва заметным акцентом доложил:

- Товарищ нарком, сержанты государственной безопасности Шнайдер и Линь по вашему приказанию явились!

«Является чёрт во сне, а военнослужащие прибывают!» - Максим едва удержался от того, чтобы произнести любимую присказку майора Никонова вслух, затем повернул голову и замер. Перед ним стояли те самые сержантки, что сопровождали Сергея Мироновича на полигоне!

Все быстро встало на свои места. Максим, еще только увидев этих двух девушек вместе с Кировым, сообразил, что тот взял их с собой не просто так, но причину этого поступка он понять не мог. Получается, Сергей Миронович уже тогда планировал приставить этих сержанток к нему в качестве охраны, а с собой взял, чтобы они могли заранее присмотреться к нему.

- Вот, Максим, познакомьтесь, это сержанты Шнайдер и Линь, которым предстоит сопровождать вас во время отпуска, - произнес Киров, указав рукой на девушек. - Они обе с отличием закончили третью Школу Особого Назначения, поэтому в уровне их подготовки можете не сомневаться. Так что, знакомьтесь, а у меня еще много дел. И, Максим, когда будете уходить, скажите моему секретарю, чтобы он закрыл дверь в переговорную.

- Есть, товарищ Киров! - кивнул Максим, встав со стула.

После ухода Сергея Мироновича в переговорной повисла неловкая пауза. Девушки молча смотрели на Максима, а тот, соответственно, на девушек.

- Ладно, товарищи сержанты, давайте, и в самом деле, познакомимся, - наконец, произнес Максим. - Меня зовут Максим Белов, для своих просто Максим. И давайте сразу на «ты». Не нужно каждый раз ломать язык, выговаривая «товарищ лейтенант государственной безопасности».

- Киу Линь, - первой представилась черноволосая девушка с азиатскими чертами лица. - Можно просто Киу. Это имя, если что. Европейцы зачастую путаются в китайских именах, не понимая, что в них имя, а что - фамилия.

- Я догадался. Если тебя представили как «сержанта Линь», очевидно, что Киу - это имя, - улыбнулся Максим и вопросительно посмотрел на вторую девушку, которую он еще на полигоне идентифицировал, как немку.

- Гертруда Луиза Виктория Шнайдер, - сообщила девушка и испытующе посмотрела на Максима.

- Богато, - оценил Белов длину имени и не смог удержаться от того, чтобы не поддеть ее в ответ. - Und Sie können etwas kürzer werden, kamerad Schneider?[4]

Максим, конечно, слышал, как Киу называла девушку Гретой, но сокращать имя человека, не имея на то его разрешения, он считал невежливым.

- Sie können einfach Greta, - чуть улыбнувшись, произнесла Шнайдер. - Und du sprichst gut Deutsch, Maxim! Wenn ich nicht wüsste, wer du bist, würde ich denken, dass du aus Brandenburg kommst.[5]

- Danke schön, Greta! - улыбнулся в ответ Максим. - Und woher kommst du?[6]

- Ich komme aus Hannover,[7] - кратко ответила Шнайдер.

- Простите, а можно так, чтобы я тоже понимала? - возмутилась Линь. - А то я из вашего разговора только имена и разобрала!

- Ой, прости, Киу! - улыбнулась Шнайдер, перейдя на русский, бывший у девушек чем-то вроде языка международного общения. - Не так часто мне удается поговорить с кем-то на родном языке, вот я и увлеклась…

- Ты мне это говоришь? Немецкий в Советском Союзе хоть кто-то знает, а вот с китайским просто беда! - вздохнула Киу. - Максим, а ты, случайно, китайского не знаешь?

- К сожалению, нет, - покачал головой Максим. - Чего не знаю, того не знаю.

- Очень жаль, - вздохнула Киу.

Так, потихоньку и разговорились. Девушки, явно бывшие подругами, потихоньку «прощупывали» Максима, а тот, в свою очередь, пытался понять, кого же ему навязал Сергей Миронович.

Белову было очень интересно, каким образом немка и китаянка оказались в СССР, да еще и на службе в НКВД, но спрашивать об этом он не спешил, понимая, что причины могут оказаться глубоко личными. Он, конечно, мог бы и надавить, пользуясь тем, что он был старше их по званию, но после этого ни о каком доверии не могло бы быть и речи.

Максима же подобный вариант не устраивал. Как и любой восемнадцатилетний парень, он жаждал женского внимания, но, в силу обстоятельств, был такового практически лишен. Более того, он прекрасно понимал, что, при окружающей его жизнь секретности, подобное состояние дел будет продолжаться и дальше. А тут, не просто красивые девушки, а еще и коллеги, с которыми можно быть откровенными и не скрывать своего происхождения!

Интерес подогревал еще и тот факт, что большинство девушек в тридцать шестом году имели рост около ста пятидесяти семи сантиметров, то есть были на полторы головы ниже Максима, к восемнадцати годам вымахавшего аж до ста восьмидесяти восьми сантиметров, отчего воспринимались им практически как дети. Киу и Грета же если и уступали Максиму ростом, то на считанные сантиметры, то есть, представляли из себя именно тот типаж девушек, который особенно интересовал Максима.

«Вот интересно, Сергей Миронович сам догадался, что мне особенно нравятся высокие девушки, или подсказал кто? - подумал Максим, вслед за девушками выходя из переговорной. - Скорее всего, Николай сообщил, то-то у него во время подготовки к демонстрации рожа была такая загадочная!»

Покинув переговорную, Максим и девушки разошлись, чтобы переодеться в гражданское и через час встретиться в Александровском саду возле Кремля и продолжить знакомство уже в неформальной обстановке.

6 июля 1936 года. 14:40.

Москва, Александровский сад.

За пять минут до назначенного времени Максим явился к месту встречи возле Итальянского грота в Александровском саду. Одет он был в свой любимый черный костюм, только без жилетки и галстука. Вместо кепки он носил на голове недавно купленную модную черную шляпу с узкими полями, а ногах - черные кожаные туфли. Словом, выглядел он солидно, представительно, хотя и немного мрачновато. Но самому Максиму нравилось.

Пару минут спустя появились и его спутницы. Хотя и принято было во все времена, чтобы женщина являлась на свидание с небольшим опозданием, Линь и Шнайдер, будучи не только женщинами, но и сотрудницами НКВД, этой традицией решили пренебречь.

Выглядели же девушки просто потрясающе! Максим и до того отмечал красоту своих новых спутниц, но раньше она была частично скрыта военной формой, а сейчас, тогда девушки переоделись в платья, их внешность заиграла совершенно новыми красками!

Грета носила белое платье с широким кружевным воротничком. Небольшое декольте выгодно подчеркивало высокую грудь девушки, а свободный подол, прикрывавший колени, совершенно не скрывал мускулистые икры и тонкие щиколотки, обтянутые тончайшими чулками. Образ дополняли белые туфли-лодочки и аккуратный беретик, выгодно оттенявший ее светлые, почти платиновые волосы, заплетенные в тугую косу.

Довольно смелое для тридцатых годов укороченное ципао, которое носила Киу, словно было специально для того, чтобы подчеркивать ее стройную фигуру. Пошитое из ярко-красной ткани с цветочным узором, оно имело наглухо застегнутый стоячий воротник без малейшего намека на декольте, короткие, не доходящие до локтя рукава и узкий подол чуть ниже колен, снабженный высокими разрезами по бокам.

Подойдя к Максиму, Киу посмотрела сперва на него, потом на Грету и захихикала, прикрыв губы ладошкой. Максим, не сообразивший, в чем причина ее веселья, вопросительно поднял бровь.

- Ты прямо, как Грета, - хихикнула Киу. - Она тоже предпочитает один-единственный цвет в одежде. Только она вся в белом, а ты - в черном!

- М-да, занимательное сходство, - заметил Максим и окинул Шнайдер внимательным взглядом, заставив ту немного смутиться.

- Какие у нас дальнейшие планы, товарищ лейтенант? - спросила Грета.

- Предлагаю пойти в кино, - сообщил Максим, переведя взгляд со Шнайдер на Линь и получив в ответ согласные кивки. - Понятно, возражения отсутствуют. Идем!

И они пошли. Ближайшим кинотеатром, который знал Максим, был «Авангард», находящийся на Коломенской площади. Идти до него было километра четыре, но для трех восемнадцатилетних сотрудников НКВД, имевших, к тому же, отличную физическую подготовку, это было не расстояние. До кинотеатра дошли примерно за час, передвигаясь неспешным прогулочным шагом.

Собственно, кинотеатра в районе Коломенской площади было два. «Авангард», находившийся на самой площади, и «Великан», располагавшийся буквально в двух шагах, на Коровьем Валу. И в обоих показывали «Цирк». Максим смотрел этот фильм еще во времена своей учебы в Центре, и ничем, кроме блистательной внешности Любови Орловой, он ему не запомнился. Его спутницы же, только пару недель назад выпустившиеся из Школы особого назначения, этот фильм пока еще не видели, так что Максим с удовольствием повел их на «Цирк».

Фильм девушкам понравился, но, выйдя из кинотеатра и пообедав в удачно подвернувшемся кафе, они чуть было не поссорились. Девушки в один голос заявили, что они, раз уж им поручена охрана товарища Белова, должны проводить его до дома или хотя бы до кремлевских ворот. Максим же, наоборот, считал, что это он, как мужчина, должен провожать их до общежития. Быстро переспорить Киу и Грету ему не удалось, поэтому он, не желая сходу портить отношения со своими спутницами, вынужден был уступить, испытывая при этом не самые приятные эмоции.

Так с тех пор и повелось. По утрам троица встречалась в Александровском саду, гуляла по Москве и лучше узнавала друг друга, одновременно готовясь к предстоящему отпуску. Ни Максим, ни девушки не были обременены излишками одежды, так что им предстояло обзавестись как новыми чемоданами, так и их содержимым, благо с деньгами на обзаведение проблем не было. Киу и Грете товарищ Киров выписал вполне приличную сумму на оперативные и представительские расходы, а у Максима, тратившего заметно меньше своей зарплаты, скопилось более трех тысяч рублей, которые он сейчас и тратил.

Вечерами же Максим работал. Понимая, что с его отъездом руководство страны на месяц лишится возможности получать справочные материалы из будущего, он писал объемную докладную записку о событиях июля-августа тридцать шестого года. Главной темой в ней, разумеется, была Испания. Максим постарался как можно подробнее расписать ход начала мятежа и его переход в настоящую гражданскую войну. Да и прочих тем хватало.

Нашел время Максим и для того, чтобы съездить на полигон, благо, что окончательное решение о принятии на вооружение нового оружия еще не было принято, а конструкторы пока не разъехались по заводам. Вот Максим и воспользовался возможностью встретиться с Дегтяревым и Симоновым. Василию Алексеевичу он поручил доработать свой крупнокалиберный пулемет и передал папку с материалами по его же собственным пулеметам ДШК и ДШКМ. Сергея Гавриловича же Максим озадачил разработкой крупнокалиберной снайперской винтовки на основе схемы противотанкового ружья, которая у него и так имелась.

Всю обратную дорогу Максим чувствовал на себе тяжелые взгляды сопровождавших его сержантов Шнайдер и Линь. В глазах девушек было столько любопытства, что Максим начал бояться, как бы они не начали допрашивать его прямо сейчас, причем с применением подручных средств. Но обошлось. Тем не менее, Максим понимал, что вопросов у его спутниц становится все больше, и чем дальше, тем сильнее он склонялся к тому, чтобы посвятить их в тайну.

Еще пять дней спустя…

11 июля 1936 года. 21:17.

Скорый поезд «Таврия». Где-то между Москвой и Брянском.

Наконец, наступило десятое июля. Вещи были собраны, билеты на поезд имелись - словом, к отпуску все было готово. Закрыв и опечатав свою кремлевскую квартиру, в которой по-прежнему находились ноутбук и принтер, Максим поручил ее охрану людям товарища Власика, а сам в сопровождении водителя отбыл на вокзал.

Несколько минут спустя появились Киу и Грета, одетые, также, как и Максим, в гражданское. Поздоровавшись, Максим отпустил водителя и вместе с девушками отправился искать свои места. Несмотря на то, что их было трое, Белов выкупил для поездки четырехместное купе целиком. Он не сомневался, что во время поездки их потянет на серьезные разговоры, так что наличие случайных попутчиков ему было совершенно не нужно.

Наконец, поезд тронулся. Отбыв из Москвы субботним днем, в Севастополь он должен будет прибыть только в понедельник утром, как раз в первый день отпуска Максима.

До серьезного разговора девушки «дозрели» только к вечеру. Весь день они неловко мялись, явно желая что-то спросить, но решились это сделать, лишь когда в коридоре вагона свет погас, а в купе, наоборот, зажегся.

- Максим, можешь рассказать нам о себе? - попросила Киу.

- Могу, - кивнул Максим. - Тебя интересует что-то конкретное?

- Откуда ты такой взялся на наши головы? - спросила Грета. - Я уже два с половиной года живу в Советском Союзе и могу с уверенностью сказать, что на местного ты не похож. На немца, хоть ты и отлично знаешь язык, тоже.

- Есть предположения? - поинтересовался Максим.

- Если честно, то нет, - покачала головой Грета. - Ты как будто бы вырос там, где ни про товарища Сталина, ни про товарища Буденного даже не слышали. Только так я могу объяснить, то, что ты так свободно с ними разговариваешь.

- Ах, вот ты о чем! - рассмеялся Максим и тут же посерьезнел. - Просто я родился в две тысячи пятом году, и товарищ Сталин с товарищем Буденным воспринимаются мной как персонажи пусть и новейшей, но все же истории.

В купе повисла неловкая пауза. Девушки округлившимися глазами смотрели на Максима, сохранявшего на лице совершенно серьезное выражение. Постепенно до них дошло, что он говорит правду.

- Ты шутишь? - недоверчиво приподняв бровь, уточнила Грета, на что Максим только головой покачал. - Herr des Himmels, ты не шутишь…

- И как там, в будущем? - возбужденно спросила Киу. - Коммунизм построили?

- Да какое там… - поморщившись, махнул рукой Максим.

- Там все плохо, да? - сообразила Киу, женским чутьем уловив резко сменившееся настроение Максима. - Поэтому тебя и отправили?

- Угу, - кивнул Максим. - Советский Союз развалили, Россия в кольце врагов и все движется к тотальной войне на уничтожение…

- Кошмар какой… - выдохнула Киу.

- Кошмар, - кивнул Максим.

- Как же до такого дошло? - спросила Грета, «переварившая», наконец, новость о происхождении Максима.

- Все началось со Второй мировой войны, - начал объяснять Максим. - В тридцать девятом году Германия захватила Польшу, в сороковом - Францию и Бельгию, а в сорок первом - напала на СССР. И хотя в сорок пятом году мы победили, основные потери в войне понесли мы, а основной выигрыш получили американцы, всю войну продававшие нам и англичанам оружие. Да и с Рейхом они торговали аж до сорок четвертого года, то есть, пока они сами не вступили в войну, стремясь успеть к дележу германского пирога.

Затем Черчилль призвал весь свободный мир к войне с СССР. Началась холодная война за влияние на страны третьего мира. До шестидесяти процентов бюджета Советского Союза уходило на производство вооружения, что приводило к бедности населения, что, в сочетании с пропагандой западного образа жизни, порождало недовольство. Осталось только дождаться предательства элит - и развал страны оказался неизбежным. Оставшаяся в одиночестве Россия на целое десятилетие оказалась погружена в нищету и бандитизм.

На Европе развал Советского Союза также сказался не самым лучшим образом. Англия, Германия и Франция окончательно утратили статус великих держав, превратившись в марионетки США. Прибавьте сюда толпы эмигрантов с ближнего востока, бегущих от вызванной спецоперациями США разрухи и засилье «либеральных ценностей», выражающихся во всяческом поощрении гомосексуалистов и прочих извращенцев - и вы получите образ современной Европы.

- Гадость какая! - поморщилась Киу. - А в моем родном Китае все так же плохо?

- Нет, Китаю повезло больше, - улыбнулся Максим. - В сорок девятом году к власти в Китае пришли коммунисты во главе с Мао Цзэдуном. Гоминьдан же во главе с Чан Кайши сбежал на Тайвань, который до сих пор считает, что настоящий Китай - это они, а материковые Китай - всего лишь временно оккупированные коммунистами территории. Впрочем, черт с ним, с Тайванем, пусть что хочет, то и считает.

Мао, стремясь за два года осилить и коллективизацию, и индустриализацию, на которые у СССР, так, на всякий случай, ушло две пятилетки, затеял так называемый «Большой скачок». Кончилось это предсказуемо: голодом и обеднением рабочего класса. В итоге, уже в семидесятые годы, глава Китая Дэн Сяопин провел комплекс экономических реформ, чем-то напоминающий наш НЭП. А потом и Америка с Европой помогли…

- Серьезно? - скептически поинтересовалась Киу. - Что-то не верится!

- Ну, они, конечно, преследовали свои цели, но Китаю это пошло только на пользу, - усмехнулся в ответ Максим. - В восьмидесятые годы наметилась тенденция переноса промышленных производств в страны с дешевой рабочей силой, в том числе и в Китай. Лет двадцать китайцы работали на американских и европейских производствах, а потом, когда научились, стали производить свои товары, которые были не хуже западных, но стоили при этом гораздо дешевле. В итоге Китай стал первой экономикой мира, если, конечно, считать по уровню производства, а не биржевых спекуляций.

- Ты так и не объяснил, как ты оказался в нашем времени, - заметила Грета.

- Развалив Советский Союз, американцы какое-то время думали, что Россия уже никогда не оправится и превратится в сырьевой придаток запада, - зашел издалека Максим. - Но мы оправились. Пусть до мощи Советского Союза нам было далеко, но мы вспомнили, что у нас есть свои национальные интересы и начали их отстаивать. В ответ нам начали создавать очаги напряжения на границах.

Одним из таких очагов стала независимая Украина, где в две тысячи четырнадцатом году не без помощи запада к власти пришел самый настоящий фашистский режим. Точно такой же, как сейчас в Германии, с факельными шествиями и избиением несогласных…

- Мог бы и не пояснять, - скривилась Грета. - Я знаю, что такое фашизм. В тридцать третьем году насмотрелась…

- Понимаю, - кивнул Максим, догадывавшийся, что не просто так Грета покинула свою страну. - Так вот, часть жителей Украины не приняла новую власть, что привело к гражданской войне. В этой войне Россия поддерживает нормальных людей, а Европа и Америка - фашистский режим, называя его демократическим. И чем дальше, тем сильнее они давят на Россию, не давая нам покупать импортные товары и обвиняя во всех смертных грехах.

В семнадцатом году, в качестве страховочного варианта президент России приказал начать работу над проектом «Хронос», целью которого была отправка агента влияния в прошлое, чтобы не допустить повторения текущих событий. По каким-то медицинским причинам отправка в прошлое взрослого опытного сотрудника оказалась невозможна, поэтому будущих агентов стали готовить из набранных в детских домах мальчиков двенадцати лет. Среди них оказался и я.

В течении четырех лет нас активно готовили к отправке в прошлое. Летом двадцать первого года курс нашей подготовки был завершен, в ноябре президент санкционировал отправку агента в прошлое, а первого декабря я совершил переход в тридцать четвертый год…

- А почему ваш президент санкционировал отправку тебя в прошлое? - полюбопытствовала Киу. - Все стало совсем плохо?

- Сложно сказать, - покачал головой Максим. - С моей точки зрения, положение России было далеко не критичным, но, у меня не было доступа к свежим разведданным, так что, возможно, я просто чего-то не знаю.

- Слушай, а как должны произойти изменения? - не унималась Киу. - Ну, вот ты изменил что-то в наши дни, как это отразится на мире в две тысячи двадцать первом году?

- Никто этого точно не знает, даже профессор Клейн, открывший саму возможность пространственно-временного пробоя и отвечавший за техническую сторону проекта, - ответил Максим, с трудом подавив зевок и помотав головой в попытке прогнать сон. - Я же старался об этом не задумываться, обеими руками ухватившись за возможность поучаствовать в строительстве гораздо лучшего мира, нежели тот, в котором я родился и вырос.

- Что нужно сделать, чтобы построить этот лучший мир? - деловито поинтересовалась Шнайдер, до того момента внимательно слушавшая рассказ Максима.

- Грета, а можно… - со вторым зевком Максим справиться уже не смог, успев только интеллигентно прикрыть рот ладонью. - Можно я завтра отвечу на твой вопрос? Мне кажется, я сейчас банально отключусь…

- Gut[8], - кивнула Грета. - И в самом деле, пора уже спать. Максим, ты не против, если мы с Киу займем нижние полки? Просто… нам поручено тебя охранять, а если мы будем на нижних полках - нам будет легче среагировать в случае чего…

- Я не против, - клюнув носом, ответил Максим и слабо улыбнулся. - Как говорил Архимед: «Дайте мне точку опоры, и я усну!»

Не особо стесняясь девушек, Максим разделся, оставшись в трусах и майке, сунул пистолет под подушку и полез на верхнюю полку. Пару минут спустя оттуда раздалось мерное сопение крепко спящего человека.

- Что это с ним? - поинтересовалась Грета. - В Москве он выглядел гораздо бодрее…

- Расслабился, - пожала плечами Киу. - Понимаешь, в Москве Максим чувствовал себя на службе и держался, а сев в поезд - почувствовал себя уже в отпуске, где не нужно вовремя вставать и думать о делах. Вот он и отпустил себя. Я такое видела, еще в Китае.

- Ну, может быть… - протянула Грета, посмотрев на спящего лицом к стене Максима. - Ладно, давай тоже укладываться.

Раскатав по нижним полкам матрасы, девушки сноровисто застелили постельное белье и, еще раз покосившись на спящего Белова, принялись раздеваться. Следуя примеру Максима, они убрали пистолеты под подушки, после чего Киу легла спать. Грета же погасила свет в купе, и тоже забралась под одеяло.

12 июля 1936 года. 10:37.

Скорый поезд «Таврия». Где-то между Брянском и Харьковом.

- С добрым утром! - сладко зевнув, произнес проснувшийся Максим.

- Проснулся, наконец? - поинтересовалась Грета, сидевшая на нижней полке с противоположной стороны купе.

- Да, Максим, нельзя же столько спать! - поддакнула Киу, высунувшись из-под полки, на которой спал Белов. - Это и вредно, и вообще… мы с Гретой в вагон-ресторан сходить хотели, но не решились оставить без присмотра твою беззащитную тушку…

- Виноват! - бодро улыбнулся Максим, легко соскочив с верхней полки. - Сейчас я умоюсь, и пойдем инспектировать местный общепит. Я угощаю!

Быстро одевшись, Максим взял заранее извлеченные из чемодана несессер с умывальными принадлежностями и полотенце и отправился в туалет. Умывшись и почистив зубы, он больше для порядка провел расческой по своим коротко стриженным волосам и повел своих спутниц на завтрак.

Время визита в вагон-ресторан оказалось удачным. Для завтрака уже было слишком поздно, а для обеда - наоборот, рановато, так что наша троица спокойно нашла себе отдельный четырехместный столик, и принялась изучать меню.

Меню приятно удивило Максима своим изобилием. Нет, понятно, что «Таврия» была, как говорили в более поздние времена, фирменным поедом, но от вагона-ресторана в стране, в которой всего лишь полтора года назад отменили продовольственные карточки, он ожидал несколько меньшего. Здесь же присутствовали и осетрина, и ростбиф, и даже бутерброды с красной икрой!

Впрочем, бегло просмотрев список предлагаемых рестораном деликатесов, Максим решил отложить их дегустацию на обед и ужин и заказал себе овсяную кашу на молоке, яичницу с ветчиной и те самые бутерброды с красной икрой. Ну, и две чашки кофе с молоком, само собой.

Девушки, надо сказать, какой-либо скромности в еде также не проявляли, все же они были не фотомоделями образца начала двадцать первого века, а тренированными сотрудницами НКВД. Да и их высокий рост играл свою роль. Так что, проголодавшаяся в ожидании пробуждения Максима Грета вскоре с аппетитом уплетала сосиски с пюре, а Киу - рисовую кашу с изюмом, заедая ее сладкими булочками.

Закончив завтрак, троица сделала короткую остановку в тамбуре, где Максим с наслаждением выкурил свою первую за сегодняшний день папиросу, и вернулась в купе.

- Максим, мы ведь вернемся к нашему вчерашнему разговору? - спросила Грета, закрывая за собой дверь. - А то ты вчера так быстро уснул, что так и не ответил на мой вопрос…

- Ты, кажется, спрашивала, что нужно, чтобы сделать мир лучше, чем тот, из которого я сюда попал? - на всякий случай уточнил Белов.

Шнайдер кивнула.

- Ну, для начала нам нужно выиграть войну с нацистской Германией, - сообщил Максим. - Причем, выиграть войну мы должны самостоятельно, не получая помощи от английских и американских союзников и не пуская их в Европу. Если все получится, то по итогам войны мы получим единую социалистическую Германию, возможно даже, что в виде единого государства с Австрией.

После войны нужно будет помочь китайским коммунистам одержать победу в гражданской войне, причем, желательно, так, чтобы к власти в Китае пришли товарищи, более дружелюбно настроенные к СССР. Мао, конечно, велик, но он, все же, ярко выраженный националист. Если мы справимся, то совокупная экономика трех наших стран окажется сильнее экономики буржуазного запада и можно будет потихоньку начать строительство коммунизма, подтягивая окружающие нас страны в нашу сферу влияния.

- Я знакома с некоторыми членами распущенной в прошлом году «Группы двадцати восьми большевиков», стоявшими на интернационалистических позициях и боровшимися с националистическим уклоном товарища Мао, - сообщила Киу. - Товарищ Чень Чанхао[9], в доме которого я одно время жила, учил меня русскому языку, а товарищи Ван Мин и Бо Гу написали мне рекомендации для учебы в СССР.

- Я что-то слышал про эту группу, - наморщил лоб Максим. - Но кроме того, что Бо Гу был председателем Коммунистической партии Китая, вспомнить ничего не могу. Расскажешь, как-нибудь поподробнее, что это за люди?

- Расскажу, - улыбнулась Киу.

- Максим, а ты уверен насчет сохранения Германии и Австрии в виде единого государства?

- Почему бы и нет? - пожал плечами Максим. - В конце концов, и там, и там одинаковые немцы живут. Впрочем, обсуждать этот вопрос предстоит не сейчас и, уж точно, не мне. Пока же нужно подготовиться к войне, чем я, собственно, сейчас и занимаюсь…

Вопрос следовал за вопросом, но Максим терпеливо на них отвечал. В пути им предстояло провести еще около суток, но Белов уже сейчас понимал, что ответить на все возникшие у девушек вопросы он не успеет при всем своем желании.

13 июля 1936 года. 11:00.

Севастополь, железнодорожный вокзал.

Поезд прибыл строго по расписанию. Вскоре после его остановки на платформу вышел Максим, одетый в белый полотняный костюм поверх плотной черной футболки и белую шляпу. При всей его любви к черному цвету, он понимал, что ходить по летнему Крыму в его любимом черном костюме будет слишком жарко, но без костюма обойтись не мог, ведь по-настоящему скрытно носить кобуру можно только под пиджаком. Вот он и озаботился покупкой белого летнего костюма.

Дождавшись, пока из вагона выйдут его спутницы, Максим подхватил свой чемодан и направился к окошку справочного бюро. Предстояло узнать, откуда отправляются автобусы до Ялты.

Примечания:

[1] Владыка небесный (Нем).

[2] Имеется в виду орден Красной Звезды, а не звезда Героя Советского Союза.

[3] С 1918 до 1968 года ежегодный оплачиваемый отпуск составлял 14 календарных дней.

[4] - А можно как-нибудь покороче, товарищ Шнайдер? (Нем).

[5] - Можно просто Грета. А ты хорошо говоришь по-немецки, Максим. Не знай я, кто ты, подумала бы, что ты родом из Бранденбурга. (Нем).

[6] - Спасибо, Грета! А ты откуда родом? (Нем.)

[7] - Я из Ганновера. (Нем.)

[8] - Хорошо. (Нем.)

[9] - Чень Чанхао (1906-1967)- известный китайский языковед-русист, автор русско-китайского словаря и учебника русского языка для китайских ВУЗов.