Кит на отмели

Я лежала на кровати с Ллеу, листая книги его матери, сложенные на полу стопкой вровень с подушкой. Я взяла самую верхнюю. Романтические приключения, на обложке симпатичный бригадир. Страницы внутри когда-то вымокли, просохли и стали волнистыми. По бокам – желтые пятна.

Ллеу лежал рядом, уставившись в потолок, и теребил заусенцы на пальцах. Мы с Ллеу были единственными одногодками на острове. Однажды в воскресенье, после церковной службы, три месяца назад он передал мне записку. В ней говорилось: «Привет. Мне нравится твое розовое платье». В ответ я написала: «Персиковое».

Он повернулся ко мне лицом, глядя на стеганое покрывало под нами. Он пытался выковырять перышко из украшенного розочками покрывала.

– Говорят, фабрике на большой земле нужны работники.

– Все это вилами по воде.

Поморщив нос, он спросил, почему я всегда так себя веду. Он вытащил перо и провел им по тыльной стороне моей руки. Я вздохнула, положила книгу на стопку. Ллеу мне не особенно нравился. Но говоря ему да, целуясь и еще кое-чем занимаясь с ним, я чувствовала себя не такой белой вороной, как обычно.

Я знала, что большинство девочек на моем месте посоветовались бы со своими мамами, чем заняться после окончания школы, как вести себя с мужчинами, но мне не у кого спросить, потому что мамы у меня нет. Все мои решения похожи на попытки ловить рыбу, которой не существовало до тех пор, пока я ее не поймаю.

– Что за работа? – спросила я.

– На селедочной фабрике.

– Поедешь?

– Только с тобой.

Он поцеловал меня в губы и перевалился на меня. Его правая рука жестко уперлась мне в бок. Он просунул холодную левую руку мне под сорочку до груди. Пока мы занимались своим делом, я смотрела на бригадира.

Позднее мы сидели у очага, наши тени плясали на стене. Мама Ллеу гостила у сестры, в доме у подножия холма, и могла вернуться с минуты на минуту. Мне пора была уходить, но никто из нас не пошевелился.

– Ты выйдешь за меня, Манод? – спросил он. Еще с той весны Ллеу задавал мне этот вопрос каждый раз, когда я встречалась с ним, с различной степенью настойчивости. Я прекратила всякие попытки втолковать ему, что не выйду, и предпочитала просто не отвечать. Бывало, я даже задумывалась над этой идей. В день стирки я повязывала на голову кружевную скатерть и носила ее наподобие накидки.