Клан Инугами

Брошенная лодка

Порывистый ветер, все усиливаясь, стал штормовым, по озеру заходили темные волны, и дождь лупил по воде с неистовой яростью. Буря в горах всегда порождает особое ощущение нереальности. Низкие тучи давят к земле, озеро стонет, словно одержимое, а темная, мутная вода вздымается, пенясь, и бьется о берег с диким ожесточением. Всякий, осмелившийся вглядеться в глубины озера, содрогнулся бы при виде жуткой массы темных водорослей, сплетающихся, скручивающихся и трущихся друг о друга, как женские волосы. Одинокая птица, подталкиваемая ветром, промчалась наискосок над озером, точно дух.

Буря бушевала снаружи, но и в комнате о двенадцати татами на вилле Инугами нарастало напряжение. В зловещем молчании члены клана Инугами снова собрались перед фотографией Сахэя, и в душе у них кипела буря не менее бешеная, чем за окнами. Во главе комнаты сидели Мацуко и Киё со свитком из святилища Насу. Лист белой бумаги, тушеница с красной тушью и кисть были положены перед ними. Такэко, мать убитого Такэ, обмякшая и скорбная, с глазами, покрасневшими от слез, по-прежнему с ненавистью взглядывала на Мацуко. Томо то непрестанно грыз ногти, то качал ногой, и в глазах его стоял страх.

Киндаити по очереди всматривался в лица собравшихся, однако больше всех остальных его интересовала Тамаё. Но даже он не мог разглядеть, что творится у нее в душе — она просто была бледна и оледенело-прекрасна. Безусловно, у нее были самые серьезные сомнения относительно человека в маске, иначе она не пошла бы на хитрость, чтобы добыть отпечатки его пальцев, но теперь, когда он сам добровольно согласился на это, она должна быть в смятении. И все же она сидела, как обычно, холодная и изящная.

В комнату вошел человек, в котором без труда можно было распознать полицейского. Он молча поздоровался со всеми и уселся рядом с инспектором Татибана. Это был ведущий полицейский эксперт, и звали его Футзисаки.

— Госпожа Мацуко, — спокойно сказал Татибана, давая ей знак начинать.

Мацуко кивнула:

— Прежде чем я попрошу Киё сделать отпечаток своей руки, я хочу, чтобы все услышали кое-что. — Она прочистила горло. — Уверена, инспектор Татибана, вам уже известно, что вчера в этой самой комнате происходило то же, что и сейчас. Такэ и Томо пытались заставить Киё сделать отпечаток руки. Самым решительным образом я отказала им в этом, потому что они вели себя непристойно, обращаясь с Киё как с преступником. Это было оскорбительно, и я поклялась себе, что никогда, никогда не позволю Киё подвергаться столь унизительной проверке. Однако теперь все изменилось, Такэ постигла ужасная участь, и… — Мацуко глянула на Такэко, — и, похоже, эти люди думают, что я и Киё имеем к этому какое-то отношение. Хотя они молчат, но для меня не секрет, о чем они думают и что чувствуют. Они молчат, а я все вижу по их глазам. И после того, что случилось, могу их понять. Должна признать, мы сами отчасти виноваты. Если из-за того, что вчера я категорически запрещала Киё делать отпечаток, они заподозрили, будто нам есть что скрывать, или решили, что мы причастны к смерти Такэ, значит, вчера мы были не правы. Сожалею о моем поступке и понимаю, что в данных обстоятельствах мне не должно упорствовать дальше. Итак, решено, пусть Киё сделает отпечаток своей руки при всех, а инспектор Татибана будет этому свидетелем. Надеюсь, теперь все понятно, почему я это делаю.

Мацуко оглядела собравшихся, но в ответ не прозвучало ни слова. Только инспектор Татибана кивнул головой.

— В таком случае, Киё, приступим.

Киё в маске вытянул правую, дрожащую, вне всяких сомнений от волнения, руку. Мацуко обмакнула кисть в тушь и нанесла ее на ладонь его руки. Ладонь стала ярко-красной.

— Теперь бумага. — Киё растопырил пальцы и положил ладонь на лист бумаги. С силой придавив его руку сверху, Мацуко злорадно оглядела присутствующих. — Вот, смотрите все, — сказала она. — Отпечаток руки Киё. Никакого обмана, никаких уловок. Инспектор Татибана, вы готовы засвидетельствовать это?

— Да, конечно. Можете поднять руку.

Киё оторвал ладонь от бумаги, а Татибана, подойдя, взял ее.

— Где свиток?

— У меня. — Фурудатэ вынул свиток из портфеля и вручил инспектору.

— Вот и хорошо, теперь дело за вами, Футзисаки, — сказал Татибана. — Когда у вас все будет готово?

— Ну, для подробной экспертизы мне понадобится некоторое время, но определить идентичность отпечатков я успею за час.

— Отлично. Тогда действуйте. Должен сообщить всем присутствующим, что Футзисаки — специалист по отпечаткам пальцев. Хотя он и работает здесь, в нашей глуши, но на его опыт можно положиться. Итак, Футзисаки, мы ждем вашего решения.

— Так точно, господин инспектор.

Футзисаки встал и уже направился к двери, унося оба отпечатка, когда Мацуко остановила его.

— Постойте. Вы сказали, час?

— Да, через час я буду здесь с результатом.

— Прекрасно. В таком случае не могли бы вы все собраться в этой комнате через час? Инспектор Татибана, господин Фурудатэ, господин Киндаити, я велела приготовить вам угощение в другой комнате, так что прошу вас, подкрепитесь. Пойдем, Киё. — Мацуко взяла за руку Киё, и они встали.

Остальные тоже стали расходиться, на лицах у них можно было прочесть самые разные чувства. Татибана явно почувствовал облегчение.

— Ну что же, это недурно. Думаю, подкрепиться после такого не помешает. Господин Фурудатэ, господин Киндаити, давайте воспользуемся гостеприимством этого дома.

Ведомые служанкой, трое мужчин ушли в другую комнату. Едва успели покончить с едой, как туда ввалились два детектива, вымокшие до нитки, — двое из посланных на поиски пропавшей лодки.

— Инспектор, можно с вами поговорить?

— В чем дело? — спросил Татибана. — Вы, наверное, голодны. Нам тут приготовили поесть, почему бы и вам не подкрепиться?

— Непременно так и сделаем, но сначала вам надо бы кое на что взглянуть.

По лицам детективов было ясно, что они что-то обнаружили.

— Ладно. Господин Киндаити, не пойдете ли с нами?

Буря еще усилилась, ветер и дождь хлестали вовсю. Следуя за детективами, двое мужчин, наклонив зонты против ветра, дошли до ворот канала. Две лодки, связанные веревкой, подпрыгивали на бурлящей воде, как два листочка. Та, что шла на буксире, была накрыта брезентом.

— Нашли, значит.

— Да, была брошена неподалеку от мыса Каннон в Нижнем Насу, вот мы и привели ее сюда. Повезло — еще немного, и дождь смыл бы важные улики.

Забравшись в первую лодку, один из детективов притянул за веревку другую, шедшую на буксире, потом снял брезент. Татибана и Киндаити уставились на жуткое зрелище. Борта лодки изнутри были забрызганы темной кровью, и тяжелая жидкая масса покрывала днище.

Некоторое время они, затаив дыхание, смотрели на эту отвратительную жижу, но в конце концов инспектор неловко кашлянул и повернулся к Киндаити.

— Господин Киндаити, боюсь, что на этот счет вы ошиблись. Убийца все же отвез обезглавленное тело в лодке.

Киндаити рассеянно созерцал, как дождевые капли стучат по луже крови.

— Да, вы правы. Должен признаться, я ошибся. Но, инспектор, — сказал Киндаити, и его глаза внезапно стали тревожными, — зачем это понадобилось убийце? Зачем выставлять голову напоказ и при этом полагать необходимым спрятать тело? За этим мне чудится что-то очень серьезное.

— Не знаю. Но теперь, когда мы уверены, что оно было перевезено в этой лодке, нам определенно придется искать тело в озере. Детектив, проследите за этим, как только перекусите.

— Будет сделано, инспектор. Кстати, мы выяснили еще кое-что довольно странное.

— Странное?

— Да. Савай должен был привести свидетеля, но… А, вот и он.

Сопровождаемый третьим детективом, под потоками дождя появился человек лет сорока, одетый в темно-синее хлопчатобумажное кимоно и темно-синий передник. По словам детектива, его звали Кюхэй Сима и он держал дешевую гостиницу под названием «Касивая» в Нижнем Насу.

Это теперь Насу — единый город, а еще лет десять тому назад он делился на Верхний и Нижний. Поместье Инугами было расположено на краю Верхнего Насу и отделялось от Нижнего незастроенной полоской земли, простирающейся по берегу озера километра на два.

Хозяин гостиницы «Касивая» начал свой рассказ:

— Я уже сообщил вот этому детективу, что вчера ночью к нам занесло странного гостя.

По словам хозяина гостиницы, на нем были военная форма и армейские сапоги, а за плечами висел вещевой мешок. Вообще-то не было ничего необычного в том, что здесь появился репатриированный солдат. Странно другое — то, что пилотку он надвинул на лоб низко, по самые брови, а толстый шарф, повязанный вокруг шеи и лица, закрывал даже нос. Видны оставались одни глаза.

Поначалу, однако, ни хозяина, ни служанку это никак не насторожило, и по его просьбе ему предоставили комнату. Но вот, когда служанка вернулась, отнеся обед ему в комнату, она уже встревожилась:

— Странный какой-то человек. Он и в комнате не снял свой шарф, а когда я попыталась подать ему рис, велел мне уйти. Похоже, он не хочет, чтобы видели его лицо.

Сообщение служанки вызвало у хозяина некоторые опасения. Он отправился наверх с книгой регистрации и обнаружил, что человек этот, покончив с обедом, снова прикрыл лицо шарфом. Больше ничего необычного не было, но когда хозяин положил книгу регистрации перед незнакомцем, тот сказал: «Запишите за меня», — и продиктовал сведения.

— Вот эта запись. — Хозяин гостиницы раскрыл книгу и продемонстрировал инспектору Татибана: — «Сампэй Ямада, 30 лет, безработный, 3-21, Кодзимати, Токио».

— Савай, вы записали эти сведения? — обратился Татибана к молодому детективу.

— Да, записал.

— Проверьте в Токио, хотя это, скорее всего, ложный адрес. Прошу вас, рассказывайте дальше.

Подбодренный инспектором, хозяин гостиницы продолжал:

— Да, совсем забыл сказать, что появился этот человек часов в восемь вечера. Потом, около десяти, он сказал, что пойдет навестить кого-то знакомого, живущего поблизости, и ушел. А лицо, само собой, так и прятал под пилоткой и шарфом. Часа через два, где-то около полуночи, я подумал: а пойду-ка я запру входную дверь, и пошел, а тут он как раз и вернулся. Тогда-то мне было ни к чему, а сейчас вспоминаю, что был он вроде как малость расстроен.

— Подождите минутку, — перебил его Киндаити. — Лицо он по-прежнему прятал?

— Само собой. Вот и получилось, что лица его я так и не видел, потому как сегодня пораньше, часов этак в пять, он вдруг сказал, что должен ехать, и был таков. Счет он, правда, оплатил еще вечером, ну, а мы все толковали о том, что за странный гость у нас побывал и что бы все это значило, как вдруг служанка — она пошла прибираться в его комнате — принесла вот это.

Хозяин развернул тонкое хлопчатобумажное полотенце, Татибана и Киндаити оторопело уставились на него. Полотенце, на котором было оттиснуто «Вернувшимся ветеранам от друзей. Хаката» (это было одно из тех полотенец, которые раздавались репатриированным солдатам в Хакате), было замазано густой темной кровью. Ясно, что им пользовались, чтобы вытереть окровавленные руки.

Киндаити и Татибана обменялись взглядами. Им одновременно пришла в голову одна мысль: Киё, человек в маске, совсем недавно тоже вернулся через Хакату. Однако с восьми до десяти часов вчерашнего вечера этот самый Киё вроде бы находился вместе с другими членами клана Инугами в комнате на вилле.