Клеймённые уродством

Глава 16. Бойня

На секунду мне показалось, что я бегу по плохо стриженному газону, а позади серый дом. Мимо проносятся яблони, которым пытаются придать ухоженный вид. И я чувствую свободу. Чувствую, как меня отпускает какой-то груз, как становится легко и просто. И забор все ближе. Ночная прохлада, сырость от недавно прошедшего дождя.

Жаба Молли, оставшаяся спать за своим столом проснеться не скоро, а затем получит выговор и еле-еле уговорит директора не увольнять ее. Директор будет почему-то ужасно нервничать из-за побега двух простых детей, кому-то звонить, оправдываться, вытирая пот со лба сложенным носовым платком. Он не заявит в полицию, двух детей не будут искать. Он сделает так, что бы по документам их даже никогда не было в его приюте. Лишь после этого директор спокойно выдохнет и постарается забыть это как страшный сон…

Это длится всего мгновение, а потом я чуть вырываюсь вперёд толпы, отталкиваю от себя худощавого парня и пока он еще не твердо стоит на ногах, пинаю его четко в колено. Оно неестественно выгибается в обратную сторону и лицо нациста искажается в крики боли. Затылок начинает ныть, предвещая об настигающей меня опасности — разворачиваюсь, занося руку для удара, но ее ловят, выкручивают и ловлю небольшое перо под ребра. Ножичек почти перочинный, сантиметров 10, плоский и остро наточенный. Глаза выкатываются из орбит, пускаю магию на регенерацию и бью свободной рукой по яйцам. Теперь уже у парня лицо похоже на рыбу и он сгибается. Добиваю коленом в нос, он падает, корчится. Нож в руку — лезвие в его шею. Вскидываю голову, отталкиваю какого-то парня от Джессики, чуть не получив ее битой по башне. У девушки кровь заливает лицо, она тяжело и остервенело дышит. Метрах в 5 слышаться всплески магии — там Питер. Похоже, предпочел запихать всю пощь что у него есть в цепь и кулаки.

Лица, кровь, кровь на лицах. Боль — моя и чужая, магия. Все это со временем смешалось в одну сплошную кашу, где сложно было разобрать что-то. Своих я отличала только потому, что большинство были одеты ярко, в отличии от тех же нацов. Я запыхалась, в попытках либо защитить свою тушку, либо нанести увечья кому-то. Иногда времени между своими стычками хватало, что бы помочь кому-то. Я успела заметить, как Марго швырнула сгусток энергии огромной силы в парня, что бежал на меня с битой — на нее даже страшно было смотреть. Подруга распалилась и я поняла, что ошибалась: она не владела магией слабо, просто не было повода либо пробудить основную часть, либо же показать истинную силу. Меня хватило только на благодарный кивок, в этот же момент, я вспарывала глотку своему сопернику. Через десять минут с начала драки я плюнула, сбив все костяшки в кровь, выхватила пару ножей и билась с их помощью.

Ярость закрывала пеленой глаза, довольный дверь рвал и метал внутри, а я выпускала это снаружи, иногда охая от боли ударов, но не позволяя себе замешкаться ни на секунду — это вполне могло стоить и жизни. Сколько я получила ударов? Сколько просто царапин, глубоких полосок или вообще ножевых я отхватила? Магия иссякала, меня не хватало на то, что бы поддерживать ее и одновременно давать кому-то отпор. Понимая, что начинаю сдыхать физически, я начала искать глазами Питера, но парня нигде не было видно, магический фон слился в одно и ощутить именно его энергию не получалось. Прикрывая спины друг друга, вполне могли бы более или менее восстановиться, что бы продолжать в том же духи, что и начинали.

Не знаю в какой момент в глазах резко потемнело, я услышала крик, поздно поняв, что он мой. Спину запоздало пронзила невыносимая боль, я рухнула как подкошенная, даже не успевая выставить руки, что бы смягчить падение. Приложилась головой о каменную кладку, мозг отказался даже попытаться отдать команду телу подняться. Сознание мутило, я не понимала куда деваться — боли резко стало везде и много, она разлилась по конечностям, корпусам и прежде, чем мои глаза закрылись я с ужасом поняла, что повреждена нервная система, нити которой и разнесли боль.

***

— Диспетчер, везем девушку. Цвет кожи белый, группа крови 2Б.

Я стоял как вкопанный, глядя на то, как Элис поднимают и осторожно, но быстро укладывают на носился и катят к желтой машине скорой помощи.

— Состояние критическое, угроза заражения крови, гематомы, несколько ножевых ранений.

Когда я потерял ее из виду? В какой момент мы во всем этом хаосе разделились? Когда я перестал ее отражать? Через 10 минут? Больше? Меньше? Почему я вообще допустил, что бы такое случилось?! Какого хрена позволил эмоциям взять верх? Решил, что это не плохой способ выпустить пар — что ж, выложился то конечно по максимуму, вот только…

— Предполагаем травму позвоночника, нужен ренген. Без сознания.

Меня до сих пор потряхивало я не мог понять — то ли от недостатка энергии, то ли от ее переизбытка.

Вот она уже в скорой. Вокруг все обтянуто лентой, кого-то вяжут копы, кого-то осматривают врачи, кого-то забирают труповозки. А меня будто нет здесь — по крайней мере для тех, перед кем сейчас не хочу светиться. Заклинание работает в штатном режиме, мимо меня уже несколько раз прошли офицеры, даже не взглянув. Я даже согласен был сесть — все равно никуда не денешься, в розыске быть не хватало — но сначала нужно убедиться, Что с Элис все в порядке. Иначе из тюрьмы я уже не выйду.

На бордюре сидит Стив, вытирая кровавые сопли. Джефф лежит рядом, держится за ребра и морщится. Роба закрывают в черном пакете. Марго сидит на прямо на дороге, плачет, закрыв лицо руками. Майкла не видно. Надеюсь живой, засранец. Джессике удалось свинтить прежде, чем тут все оцепили. Может быть даже не попалась. Остальные… блять, даже думать об этом сейчас не хочу — скольких мы не досчитаемся? Десятерых минимум и это только тех, кого я успел увидеть — читайте, что не успел спасти.

— Стойте!

— Сэр, вам нельзя сюда… Кем вы приходитесь ей?

— Да срать я хотел на это, — грубо толкаю медбрата в грудь, — Она моя невеста, я поеду с ней!

— Сэр, я…

— Я тебя пристрелю сейчас прямо здесь, — зарычал я. Мог, конечно просто подчинить волю парнишки, но понимал, что переборщить мне сейчас — раз плюнуть и тогда будет еще хуже. — Тебе понятно? Полезай в сраную машину и сделай что-нибудь для нее, мать твою.

Он попытался что-то еще мне сказать, но я проигнорировал и запрыгнул в кузов, уселся на скамейку, посмотрел на нее. Господи. Мысли в голове путались — зря я ее пустил сюда. Прекрасно же понимал, чем это может кончится — зачем? Какого хрена я просто не приковал ее к батарее дома, или не запер сделав так, что бы она не выбралась? Я же мог. Но почему-то даже не подумал оспорить ее участие в массовой драке. Конечно, она имела право, но за смерть Джейкоба я бы и сам мог поквитаться, да и сделал это. Некоторых уродов моя подруга все же упустила, зато от меня не ушли.

Под вой сирены мы тронулись с места, я откинулся в угол, прикрыв глаза. Кошмар. Вся моя жизнь из рождения в рождение сущий кошмар и не важно, что чаще всего в него меня втягивает она.

— Куда вы ее?

— В больницу святой Мэри.

Своих там нет, только обычные врачи, насколько я знаю, это плохо. Травма, похоже, грозила обернуться отвратительными последствиями для рыжей и мне это совершенно не нравилось. Я сжал руки — лечить нельзя. Я в этом не мастак, еще напортачу, сделаю хуже и придется выполнять свое обещание, привязывать эту дуру к себе. Хотелось курить.

— С тобой-то все нормально? — парень косо и чуть опасливо смотрел на меня, — На сколько я понял…

— Все нормально, — буркнул я, осторожно потянувшись к ее руке со сбитыми в мясо костяшками, — Забудь вообще о моем нахождении тут, твое дело — она.

— Кстати о пациентке… — медбрат взял в руки планшет и ручку, — Мне нужны ее данные. Паспорт, страховка. Имя полное хотя бы.

Я ощущал себя тупым бараном. Столько лет вместе, а я даже не знаю ее фамилии, не то что отчества. Хотя… Стив делал нам в самом начале паспорта, я еще ржал над тем, как ее там обозвали и фоткой, Элис на ней выглядела как наркоманка, словившая нехилый трип. Но вспомнить все равно не получалось, я нервно закусил губу.

— Принесу документы в больницу, все необходимые есть — слова из себя просто выжимал, — Ее зовут Элис. Остального не знаю. Не интересовался.

Парень удивлено посмотрел на меня, хмыкнул и уткнулся в мобилу.

Почему я не могу ее защитить? Почему из жизни в жизнь она оказывается на грани потому, что я не успеваю помочь ей?

Мерно пикал кардио-аппарат, вой сирены, скорая несла нас сквозь улицы, иногда выписывая такие пируэты, что гонщики позавидуют. Я смотрел на нее — спокойное лицо, чуть подрагивающие иногда ресницы, несколько ссадин, растрёпанные красно-багровые волосы, чуть приоткрытый рот. В которой раз мы едем в скорой? Только в этот раз она не смеётся, не чувствуя из-за закаливающего адреналина в крови. Не шутит, не пытается отвлечь меня пустыми разговорами от идеи выдать ей пиздюлей за неосторожность. И медсестра или медбрат не смотрит на это с ухмылкой, не щурит глаза — даже обычный человек почувствует тепло, которое возникает в такие моменты между нами. Ни к чему не обязывающие тепло, которое означает — мы заботимся друг о друге. И мы убьем друг за друга. Если бы мы были в отношениях, то это можно было бы назвать браком трущоб, но… Элис не моя. Пока что. Хотя возможно это то самое очередное исключение, когда мы не будем вместе. Жаль, я все равно ничего не сделаю с тем, что чувствую к ней, а добиваться… как? Не умею. Она и без того все знает обо мне, а если я начну дарить ей цветы, как делают обычно парни, то Эл мне их в задницу запихает. Ошибок Джейка я повторять не хочу.

Она лежит без сознания на койке и может умереть в любую секунду. А некоторые уже умерли. Я внезапно вспомнил, как упаковывали Майкла — шею свело. Все таки его больше нет. И что я ей скажу, если… нет, когда она очнется? Что ее бывший парень мертв? что очередного близкого друга больше нет? А Роб? До сих пор не могу простить себе то, что не отпустил Джейкоба домой — он ведь хотел тогда уйти, но я уговорил его пойти с нами выпить.

— Сэр?

— А? — я поднял голову, отрываясь от размышлений.

— Вы правда ее жених? У вас нет колец.

О, черт. Как же я упустил это? Хотя вряд ли думал об этом, когда орал, что поеду с ней. Да плевать. Не выкинет же он меня сейчас из машины.

— И?

— Вас не пустят к ней потом в палату.

— Ты думаешь меня кто-то остановит? — я усмехнулся, сильнее сжав ее руку. Холодная. — Ты представить себе не можешь через какое дерьмо мы вместе прошли. Муж, брат, да плевать. У нее нет родственников ближе меня. Я готов отсидеть потом положенное ради нескольких минут. Хотя меня итак могут загрести, так что знаешь, все равно.

Она опять будет плакать. Опять вздрагивать, цепляться за мою рубашку и глухо рыдать, трястись. Не могу ее такой видеть, больно до безумия. А увижу ли? Нет, об этом даже думать нельзя. Она выкарабкается, всегда выбирается. Сильная. Усмешка. Хэла все-таки, этих попробуй убей в какой бы они оболочке не находились. Поверьте, я пытался — даже мне иной раз не под силу. Наверное, это второе худшее воспоминание из этой жизни. Первое было в тот день, когда она смотрела на меня с ненавистью и болью в глазах. Я чувствовал, как она мечется, как на самом деле хочет остаться, но как при этом ненависть и воспоминания из детства берут свое. Бедняга. Все таки сколько на нее свалилось только потому, что она моя жена, дочь этих двоих, подруга Хароса и остальной компании. В отличии от Элис я помнил все. Абсолютно. Всегда вспоминаю, потом мучаюсь всю жизнь, потому что рассказать не решаюсь. Другие миры, драконы, друиды, демоны… кому это нужно? Кто вообще поверит во всю чушь, правда? Все живут своим чередом, своими жизнями и в них нет места настоящей правде. Я думал, что если начну рассказывать, то Элис решит, мол свихнулся. После визита Хароса стало ясно, что в этот раз будет проще. Просвятить ее можно, но не сильно — есть у нее воспоминания, о который лучше не знать вовсе.

Девушка чуть шевельнулась, слабо мотнула головой, застонала. Медбрат подорвался, начал что-то спрашивать, подолбил в кабину водителя, мол, быстрее.

— Больно… — она зажмурилась, сморщила лицо.

— Не двигайтесь, мисс, вы понимаете где находитесь?

— Да откуда… Блять…

Кажется она вняла его совету, оставив попытки пошевелится.

— Вас везут в больницу, вы можете говорить?…

Мне стало дурно. Такая живая, яркая всегда, а сейчас бледная как мел, еле ворочавшая языком. Ее забрасывали стандартными вопросами, Элис что-то отвечала, периодически посылая парня нахер и просила быть потише и говорить медленнее.

Я просидел добрых пару или тройку часов в фое больницы, спустил всю мелочь, что отрыл по карманам на кофе из автомата и пачку сигарет в ларьке неподалеку. Выходил курить каждый минут пятнадцать, поглядывая через прозрачное стекло на холлом — я знал, что ко мне должен выйти человек возраста преклонного.

Периодически ко мне подходили врачи, спрашивали требуется ли мне помощь, но я только отмахивался и постоянно палил на часы. Думаю, мое лицо говорило об обратном — кровавые подтеки, по лбу, у самых волос тянулась глубокая царапина, сломанный нос, который мне, впрочем, вправил еще тот парнишка в скорой, за что ему бесконечная благодарность. И сам конечно умею, но все же лучше это делать либо кому-то другому, либо самому и желательно перед зеркалом. В конце концов я пошел умываться, что бы не сильно смущать честный люд своим видом — стал выглядеть немного получше, холодная вода взбодрила, но нервозность не прогнала. Я долго стоял перед зеркалом в туалете, глядя на себя исподлобья, окончательно запихивая друидскую натуру обратно, в глубину души. Не надо мне фонить здесь, и без того наследили. Проблем с правительством не хватало, разгребать из-за решетки я их не смогу. Некоторые места на теле все равно ныли, я подозревал что в руке трещина, скорее всего запястье на другой я растянул, и еще куча мелочи, которые вываливались в неприятности. Регенерация справлялась успешно, несколько особо глубоких царапин уже затягивались, оставляя грубые, опухшие шрамы.

— Питер Вагнер?

— Да?

Я не сразу даже подорвался с места. Черт, давно не слышал свою фамилию. Именно мою, данную когда-то при рождении. Ко мне направлялся мужчина средних лет с начавшей пробиваться сединой. Статная походка, руки врач держал в карманах длинного, расстегнутого халата. Где-то за задворках мелькнула мысль о том, что мужик кажется смутно знакомым, но не лицом — манерой. Вот этой вот привычкой щелкать автоматической ручкой в правом кармане, не вынимая из него руку.

— Ваша подруга в 402. Приходит в себя. Но проснеться еще не скоро.

— Плохие новости есть?

— Зависит от нее. Позвоночник мы собрали по кусочкам, хоть и крупным. Так что… пока нельзя сказать будет она ходить или нет. Но думаю, что справится. Честно сказать, я никогда…

— Не видели такой скорости затягивания ран? — я усмехнулся, — Не удивлен. Каков процент неудачи?

— Около 40, полагаю. Но я думаю… — она запнулся, понизил голос, чуть наклонившись ближе, — Думаю Фон Лин достаточно живучи? Идите к ней. Вообще нельзя, но скажите, что я разрешил.

Мужик подмигнул мне, щелкнул по бейджику и прошел мимо по своим делам, сунув… выше упомянутую ручку синего цвета за ухо. Ахуеть. Ладно, это был кажется кто-то из друзей, я даже узнал этот хитрый, граничащий с лисьим, блеск в желтых глазах, только не мог вспомнить где именно. А, ну и пес с ним. Главное, что живая. Я направился к лифтам.