Клеймённые уродством

Глава 6. Зародыш свободы

Стив оказался человеком простым, но с подтекстом, впрочем как и большинство людей. Я смотрела на него дико — выглядел он вроде обычно. Не считая уже выше упомянутой пробитой левой мочки уха, проколотых хрящей и брови. Последний был явно сделан недавно, с неделю назад, быть может. И смотрелся… вполне не плохо, в отличии от моих первых.

С пирсингом опыт вышел довольно печальным. Я столкнулась с ним на собственном теле, когда после одной пьянки обнаружила у себя две новые дырки в ушах, с вставленным туда загнутыми кусочками проволоки. Ругаясь и матерясь на весь мир я полчаса вытаскивала их, пустив всю силу на обезбол. К тому времени они уже успели загноиться и значительно покраснеть, только подливая масла в огонь боли, страдания и страха — заражение не шутка, особенно для бездомных. От него, зачастую и умирают — в больницу пойти нельзя, а на ночлежках царила даже не антисантирия, а кое что похлеще. А Питера эта ситуация только веселила, он поминутно подъебывал меня и совершенно отказывался рассказывать что вчера происходило, сколько и чего я пила, а может и принимала. Под конец братец все таки сжалился и помог вытащить все это безобразие, щедро полив все перекисью и злорадно усмехаясь. Что-то мне подсказывало, что он отговаривал меня от этой идеи, ну либо же эти дырки — его рук дело. От крайности одной в крайность другую и в обоих случаях мне хотелось прибить Пита. В первом за то. что все таки дал сделать это, а во втором — по, думаю, понятной причине. Так что всякое воспоминание об этом виде самовыражения не вызывало у меня ничего, кроме неприязни и фантомных болей в районе ушей.

От кухни, на которую меня завел парень, было одно название. Я никогда, честное слово, никогда не видела настолько загаженных помещений. Даже мы и то старались поддерживать минимальную чистоту в жилище, что бы иногда можно было хотя бы представлять что это не притон, а просто жуткий беспорядок, который можно убрать. Но большая часть разбросанных шмоток, вещей, каких-то тетрадок и бумажек, были не наши, а трогать чужое под любым предлогом запрещалось строго-настрого.

По всему, надо сказать, достаточно большому пространству валялось все, что могло. Преобладали в основном пустые бутылки и консервные банки со срезанными крышками, бычки, пустые пачки из под сигарет. В углу стояла парочка хозяйственных мешков, явно со строительным мусором — в одном месте один порвался и от туда выглядывал внушительный кусок штукатурки. Пиздец. Стены где-то черные, будто копоть — видимо тут несколько раз были пожары. А, впрочем не мудрено — на полу я заметила СРАННОЕ КОСТРОВИЩЕ. Кое где графити, не особо умелые — видно, что человек просто баловался по, наверняка, синьке, ибо невозможно написать слова настолько криво даже баллончиком. Я принюхалась и с облегчением обнаружила, что плесенью не пахло — и то хорошо, после пары случаев у меня были не хилые тригеры на нее.

В любом случае что-то, что выглядело не очень круто. Гарнитур был конечно, наверное даже когда-то белая раковина, прилежащая к ней столешница без навесных шкафов. Ну или не чисто-белым, может немного желтоватым или с мелкими пятнышками. Моей фантазии тупо не хватало, что бы представить, что ЭТО могло быть белым. В следствии того, что шкафчиков не было, а единственная этажерка стояла чуть поодаль и в нее явно забывали постоянно все убирать на гарнитуре можно было увидеть кучу каких-то круп, макарон, консервных банок — открытых и еще не тронутых, все это мешалось в жутком хаосе. Среди всего этого я углядела обычный чайник, и так поняла, что стоял он на плите… подумать было страшно, в каком она состоянии, раз я ее даже не увидела. Может я и бомж, будем честны, но это — это пиздец. Если у тебя есть шанс жить в чистоте, почему им не воспользоваться?

Пит поднялся только через полчаса, кивнул, мол, доброе утро и плюхнулся рядом. Хмурый, как грозовая туча — один из побочных эффектов его похмелья, пока не отойдет, будет ненавидеть все и вся. Зато время, пока братец досыпал я успела проблеваться, выпить кофе, проблеваться еще раз, потом выдуть кружку крепкого чая. Отпускало быстро во многом благодаря ускоренной регенерации. К тому же, в отличии от Питера я знала меру, и каким то образом состояние того самого стереотипного "с бодуна" меня избегало. Я не мучилась по несколько часов, а отходила быстро. Мне нравилось выпить, но не очень нравилось валяться потом утром или днем на матрасе и шипеть на каждый звук или источник света. Стив смотрел на меня ухмылочкой а-ля «лошара», но веселой, по крайней мере, мне не хотелось дать ему в рожу за это.

Мы толком нормально не говорили с ним, парень говорил, что хочет дождаться пробуждения моего друга. Перекинулись парой слов и прошлом вечере, я спросила чья это квартира. Ответ меня удивил — его. Мне стало резко интересно откуда у него деньги, потому что комнат в ней было как минимум три и это те, что я видела, мимо которых проходила. После кухни коридор сворачивал куда то дальше, так что не знаю насколько она была большой.

— Что там про панков? — наконец поинтиресовалась я, — Ты обещал побольше рассказать.

— Аполитики все на голову, выглядят хрен пойми как по стандартам общества и душу друг за друга продадут, если не говнари какие-нибудь. Кстати, здрасте, — Стив закурил, эффектно выдохнув облачко дыма в потолок, — один из представителей этого вида дибилов. Не знаю, почему вас за них приняли, вроде бродяги как бродяги. Говорите, из приюта сбежали?

У меня складывалось впечатление что пафос — это его гребанный образ жизни.

— Да. Почти 4 года назад, — Опустевший желудок требовал заполнения, причем незамедлительного. Я уминала уже третий бутерброд, к счастью своему понимая, что четвертый не потяну и тероризировать холодильник хозяина дома не придется — жрать хотелось неимоверно. Настолько, я что предложила приготовить что-нибудь, если можно, но Стив наотрез отказал. Мол на этой кухне готовит только он, а в данный момент ему крайне лень, так что обойдусь чем-то уже готовым, что найду в холодильнике. Ничего, кроме двух булок батона и палки колбасы там не было.

— То есть тебе 16?

— Почти, — я сглотнула сухой кусок, запила чаем с сожалением обнаружив, что он закончился, — Через неделю стукнет.

Выглядел он удивленно, но оклемался быстро. Реакция такая была у многих — обычно мне давали за 17 точно. Не знаю чем это было обусловлено, как по мне выглядела я как раз на свой возраст. Зашуганный подросток, с бегающими глазами, отбитый, которому в принципе плевать. Не на что-то конкретно, а в принципе. Это достаточно страшная вещь, учитывая что таким людям нечего, да и я к ним вполне относилась. За что мне было держаться? Нарко-притон, где боишься рюкзак оставить, даже для похода в туалет? Так называемые связи, которые тебя сдадут с потрахами за сотку-другую баксов? Работу диллера, где ты должен пихать в тридорога наркоту всем подряд, а потом стучать коллекторам на должников, либо наведываться к ним самим? Единственной причиной, по которой я все еще оставалась здесь был Питер. В конце-концов он тоже терпел все это. Да и неловко было бы оставлять его разгребать все то дерьмо, которое бы за мной осталось.

— СТИИИВ, — в коридоре хлопнула явно входная дверь, — Твою мать, ты опять кого-то притащил?

— Есть такое, — с улыбкой Чешира протянул парень, — Да ты проходи, присаживайся. Чего-нибудь надо?

— Умереть желательно, — пробубнил прошедший на кухню патлатый парень с распущенными волосами. В прошипованной кожанке, немного странного вида, брюки защитного цвета и берцы. Из пирсинга — бровь с ушами. Персонаж меня заинтиресовал.

— Не, этого не предоставлю. А вот выпить — пожалуйста.

— Кофе. С коньяком.

Он пододвинул табуретку поближе, сел на нее, сложив руки на столе. Я осторожно продолжала его разглядывать. Он был явно крепче в теле, чем Стив, может быть даже старше его. Лицо такое же хмурое, как сейчас у Пита, темные патлы, серые, я бы сказала какие-то орлиные глаза. Серьезно, он казался каким-то грозным мужиком, которые по вечерам пьет темное, хорошее пиво и тайком тискают котиков, потому что боятся потерять репутацию среди друзей.

— Мне без разницы какое пиво, а про котиков — они милые, — парень даже выражение лица не поменял, а у меня кусок в горле застрял, закашлялась. Питер с силой хлопнул мне по спине, я почти услышала какой-то хруст, но после третьего где-то раза помогло, наш вчерашний знакомый подсунул мне кружку с водой, а сам вытащил с этажерки турку, чистую и даже натертую, посудина крайне контрастно смотрелась на фоне остальной обстановки.

— А теперь ребятки выкладывайте, чего в вас такого, что Стив притащил вас на квартиру, а не бросил в баре пытаться барахтаться самим, — новоприбывший скосил на нас глаза, я ощутила неприятное давление в затылке — телепат, значит. Я с силой захлопнула двери сознания, нагловато ухмыляясь.

Пит глянул на меня, видимо почувствовав тоже самое и мы синхронно показали патлатому крайне неприличный жест с огоньком на среднем пальце.

Патлатого звали Джеффом, и он мечтал поскорее сдохнуть, потому что его задолбало жить. Потому что все — говно, люди — говно и единственная ему радость в жизни это нормальное количество денег, которые можно пробухивать и их количество не уменьшится, но и это занятие ему уже поперек горла. А Стив пресекал все его попытки, до единой, чудесным образом оказываясь рядом и раздавая люлей по башке. И поэтому Стив, его лучший друг и верная сучка — говнюк. Отец выгнал Джеффа из дома 5 лет назад, с тех пор парень много повидал, но ему повезло — иногда бывает, что риск себя не только оправдывает, но и окупает. Заняв у кого только мог занять, он поставил на какие-то акции с года три назад и с тех пор кошелек ни разу пуст не был. Поначалу радовался, быстро раздал долги, забыл что такое сидеть с пустым желудком и решил что теперь все будет хорошо. Впрочем, так и оставался затворником, толком никого не пуская в свою жизнь. Начал жиь на полную — в первую же неделю три привода, чуть не загребли в тюрягу. После этого Джефф присмирел, дул тайком травку, пил виски, познакомился со Стивом и как-то завертелось. Появились по началу знакомые, с которыми можно не плохо провести время, а потом и друзья. Недоверчивая ко всем и вся натура постепенно сошла на нет и парень оттаял, но особого интерес к жизни так и не проявился, что крайне Джеффа разочаровало и тот окончательно убедился, что жизнь — дерьмо и лишь иногда в ней можно найти толику радости. А жить от случая к случая… разве так можно? Скорее существовать.

— Но-но, — парень улыбнулся, — Кто еще тут кого держит на поводке.

Я слушала это все с интересом, и каким-то странным ощущением погруженности. Дома у панка висела какая то неясно-уютная атмосфера, хотя откуда в такой квартире взяться уюту? Грубо обшарпанные стены, практически полное отсутствие мебели, строительный мусор и хлам по всем углам. Кухня — загажена так, что хуже некуда, грязь на плите, например, вряд ли даже взяла бы серная кислота или еще что похлеще. В комнате, в которой я спала вместо пола — голый бетон. Это место почти не отличалось от того притона, разве что везде не валялись всякие рабочие штуки в виде шприцов, подкопченных ложек и ты мог быть уверен в том что соль, это сранная соль, а не как дибил Филип решил пошутить как-то раз и я чуть не передознулась амфетамином. Он потом долго извинялся, но по морде все же получил сначала от Питера, а потом от меня, когда встала на ноги.

Но, тем не менее, тут было по-особому тепло, странно знакомо, а такое — оно исходило от очень не многих людей. От той девушки, Неи, что заняла тело моей матери, от некоторых (почему-то) прохожих на улицах. Крайне редко, но даже иногда от Пита. Я чувствовала это от него, когда он вытаскивал меня из ночного кошмара и крепко прижимал истерически трясущееся тело к себе.

В доме этом не чувствовалось суеты, которой несло от улиц и других мест нашего обитания. Здесь время как будто замерло. И это мне безумно нравилось. Как будто ты сидишь где-то в тихом месте, там, буквально через стену на улице, творится полная срань, чуть ли не апокалипсис, но вокруг — тишина. Такая спокойная, совершенно не давящая.

— Выпей.

Передо мной стояла кружка с чем-то, что имело очень странным запахом. Пойло было на вид вязким, но при более подробном рассмотрении оказалось похожим больше на цветную воду, имеющий желтоватый оттенок. Я подозрительно прищурилась, осторожно взялась за ручку. Мама конечно не учила меня не брать у едва знакомых людей предложенные конфетки или напитки, но я уже ела бутерброды, отраву он мог подсыпать и в них, пока была в туалете — терять нечего.

— Это что?

— Лекарство. Пей давай, башка трещать перестанет, не отравим.

— А мне такую можно? — подал голос Питер, покосившись на Стива.

— Нет, тебе не поможет. А вот ей — то, что надо. Да и к тому же больше этого нет.

Я пожала плечами, еще раз дернула носом — вроде ничего сверх подозрительного, и залпом выпила все это дело. Меня моментально перекосило — жидкость была на редкость кислая, но не противная — как не дозревшие яблоки.

— Хорошо. Ну-с, — Стив хлопнул в ладоши, обвел всех торжественным взглядом и наконец придал своему лицу выражение маньяка, — А сейчас я скажу вам, зачем вытащил вас из того говна. Если вы, ребята, не сдохните через пару месяцев, то мы с вами откроем бар.

Питер аж кофе подавился, выдув все, что было во рту на стол. Я выразила свое удивление просто совершенно очумелыми глазами. Он больной? Или все же в этой кружке было что-то не то и меня глючит? Довольно много раз я представляла, как нам везет перед сном. Вот просто тупо везет — мы сталкиваемся с ним на улице, на пьянке, что то крадем, а потом нам помогают. Было так много сценариев, один краше другого, но из всех судьба-судьбинушка выбрала самый, что не на есть странный и невозможный. Ну вот вечно так, за что оно со мной? За что вся эта хрень? Почему нельзя просто найти сумку с деньгами, сделать документы и строить планы на то, как карабкаться выше из этого дерьма? Почему вечно попадаются чудики со странными предложениями?

— Ты пошутил сейчас?

— Братан, — Пит вытер подбородок, — Я тебя спешу огорчить, но мы не смыслим в этом ни черта. К тому же — у нас нет денег. Третье — тебе не кажется, что ты ошибся с возрастом того, кто тебе в этом поможет?

— Неееет, ребята, — парень загадочно улыбнулся, — Мне нужны именно вы. Возраст — это поправимо, как и то, что у вас нет ни одного документа.

Я выковыривала из пачки Стива сигарету, уж очень захотелось курить. Я уже потревожила его холодильник, так что отступать было некуда. Если он еще до конца просто-напросто не протрезвел, нужно успевать брать все по максимуму.