Клочья паутины

Утро

Задрожало светлое золото и полилося холодною волною в густую тьму, нитями потянулося вверх, подняло звездный купол, багрянцем убрало краешек далекой светлой тучки.

Степь колыхнулась душистым туманом, заискрилась самоцветными росинками и пошла скользить куда-то все дальше и шире, открывая новые, далекие края свои.

Надвигается могучее, победное. В пурпуре идет прекрасный, алчный зверь; и земля торопится принять его, и ширится, и потягивается в сладостной истоме, ждущая, трепетная, покорно влюбленная!

Поднялся и засиял царственный диск, сбросил мантию и остался в золотом венце. Великое начало жизни, творец красоты и плодородия, всегда страстный и вечно алчущий!

Навстречу ему понеслись приветственные, радостные голоса природы, открывшей уже ему свои широкие объятия и влажные, ароматные недра.

Величественный и гордый глянул в воду, и ожила быстроструйная холодная глубь ее... Серебристый самец шевельнул плавниками, раздул жабры, выкатил смешные, круглые глаза и стрелою помчался за вертлявой, остроспинной рыбешкой!..

Ударил золотыми струнами в верхушки дерев, и запел, ожил сонный, вековой лес... Зашептались деревья, закурчавились листочки, заворковали, топорща перья, нервно переминаясь и расправляя свои крылышки, лесные птицы; сладостно потянулся и заворчал, облизываясь и обнюхиваясь, серый хищник!..

Дохнул на широкую степь, — затрепетала красавица... Заискрилась травка росинками, застрекотали кузнечики, засвистали суслики; красноглазый косач запрял ушами и полез на сонную еще теплую зайчиху!..

Молочно-розовый туман поднялся от земли и растаял, словно легкая нежная ткань; и разметалась земля, обнаженная!

Закралось солнце в зеленый шалаш, забегало золотыми, блестящими мышками, закружилось радужными бабочками. Село на высокую девичью грудь, и налились янтарные соски горячей кровью и алчно поднялись, потянулись к нему. Опустились бабочки на крутобедрый живот и пошли порхать по упругому матовому телу.

Побежали по дрожащим бархатно-нежным ногам. И раскрылось на встречу им молодое тело, таинственно затрепетало в глубине своей и дохнуло, и окуталось ароматной испариной!.. Сели бабочки на полуоткрытый рот, и потянулись к ним вишневые губы, истомно колыхнулись длинные, белые руки... Разбросалась девушка, зарумянилась, задышала часто. Заволновались, словно испуганные, высокие груди... Девушка открыла глаза, вытянулась, запрокинула руки под голову и проснулась...

Шевельнулись губы, беззвучно улыбнулась чему-то, и шире раскрылись радостные, зовущие глаза, и в темной глубине их отразились быстрокрылые золотые бабочки.

Бодро встала с душистого ложа, вышла под открытое небо и окунулась в жаркие солнечные лучи, всем телом отдалась им. Стояла гибкая, страстная, прекрасно-бесстыдная. А глаза, зовущие, ищущие, глядели в широкую даль. Земля жила пьянящей, любовной жизнью, но не было никого, кто-бы отозвался на ее безмолвный призыв.

Простерла девушка руки к великому богу любви, потянулась к нему в страстной молитве:

— Войди в меня, могучий, обойми меня, жаркий, пусть я почувствую жгучее жало твое, пусть трепетно сожмутся напряженные бедра мои, замрет в величайшем дрожании гибкая спина моя, и в радости сами собою закроются лучистые глаза мои пред огненно-ярким лицом твоим!..

И услышало солнце, и улыбнулось ей; облило девушку знойным потоком, скользнуло по всему телу, и словно поманило куда...

Оглянулась девушка!

Легкою походкой шел, на встречу солнцу, юноша. Он уже увидел ее, и глаза его зарделись желанным счастьем, губы открылись для жгучего поцелуя, крепкие руки простерлись в ожидании. И трепетно колыхалось на ходу гибкое, стройное, молодое тело его...

Ясным взором посмотрели они друг на друга. Нагие, непорочные, прекрасные!

— Нравлюсь-ли я тебе, жданный мною? — спросила девушка. Достаточно-ли я стройна, красива и сильна что-бы стать твоею возлюбленною?

— Ты прекрасна, и манит к себе, как горячее солнце, что вскормило и вспоило тебя, — улыбаясь, ответил ей юноша. Но достоин-ли я прекрасных ласк и любви твоей?

И выпрямил он свое сильное, гибкое тело, и напряглись под матовой кожей твердые мускулы.

— О, да! — воскликнула восхищенная дивными формами девушка и потянулась к нему, упругая, жаркая, ждущая. Я буду ласкать и нежить тебя, как учила меня эта широкая степь, этот темный бор, эта холодная тихоструйная вода...

И слились два тела, два желания, две радости в одно великое!.. Резвились, смеялись, ныряли в высокой траве.

Радостные, утомленные, благодарные молились горячему солнцу, звали его и подставляли ему девственно-бесстыдные тела свои. И входил в них могучий податель жизни и радости, и снова напрягались усталые мускулы, наливались кипящею кровью, и снова тянулись друг к другу, и сладостно предавались великим радостям любви.

Дрожал воздух от веселого смеха и звонких, свободных поцелуев. Творилась новая радостная жизнь. И счастливая их счастьем великая мать нежно улыбалась им, а золотое солнце осыпало яркими, золотыми стрелами!..