Клуб «Калифорния»

12

— Пока что питомник выглядит не лучшим образом, — предупредила нас Кэрри, поднимая защелку-подкову и открывая скрипящие ворота. — Вообще-то, это неиспользуемая ГЭС. Нам подарили ее власти города Колтона, когда услышали, что нас выселяют с нашего последнего места жительства.

— Почему вас выселили? — спросила я.

— Местный муниципальный совет решил, что мы больше <не можем находиться на подотчетной им территории, и пригрозил, что если мы не переедем, то они усыпят наших кошек.

— Да ты что? — Я была в шоке.

Она печально кивнула, проводя нас через воротца в проволочной изгороди. Тут я с изумлением вытаращила глаза на колыхающуюся массу пятен на шкурах леопардов. Как будто передо мной была стереограмма в виде звериной шкуры. Я моргнула, пробуя сфокусировать зрение.

— Я никогда не видела столько диких кошек вместе! — Саша пыталась рассмотреть их всех.

— У нас шестнадцать леопардов, смесь из Северокитайских и Азиатских, Азиатские — те, которые поменьше, — Кэрри указала на двух кошек, стоявших чуть поодаль от остальной стаи. — Эти двое снимались в «Дикой природе», помните, был такой фильм с Брук Шилдс.

— Ух, ты! — Я не смотрела этот фильм, но уверена, что его стоит иметь в домашней фильмотеке.

— Это все кошки-актеры, они родились и выросли в неволе.

— А вон та — пантера? — спросила Саша.

— Черный леопард, — поправила ее Кэрри. — Вы лучше сможете рассмотреть его окрас при солнечном свете.

Мы вгляделись в его, казалось бы, одноцветную шкуру и различили на ней темно-шоколадные пятна.

— Он что, седеет? — Саша заметила пучки седых волос на его морде.

— Да, некоторых из них уже стали старенькими, мучаются от остеопороза.

Тут мы заметили, что у некоторых позвоночники негибкие, словно арочные мостики, и прониклись сочувствием.

— А вот этот вроде в отличной форме, — показала я на лоснящегося леопарда, который зорко следил за нашими телодвижениями.

— Это Фредди.

— В честь Фредди Крюгера? — Саша судорожно сглотнула при виде его острых когтей, похожих на выкидные ножи.

— Он сопровождал Джанет Джексон в ее турне в 1989 году в поддержку альбома «Ритм Нэйшнз».

— Правда? Зои была бы в восторге. Интересно, а кошки собираются по вечерам и рассказывают друг другу под луной истории о былой славе?

— Фредди управляет всей стаей, — в голосе Кэрри прозвучало уважение. — Он вожак.

В моей голове пронеслась мысль: «Неоспоримый авторитет группировки».

— А почему вон тот сидит отдельно? — Саша кивнула в сторону черного леопарда с разорванным ухом, который рыскал туда-сюда без остановки и шипел, явно давая понять, что ему не по душе эта решетка, отделяющая его от честной компании сородичей.

— У леопардов может быть только один вожак, — объяснила Кэрри. — Фредди и Мал ахи любят покружиться и пощекотать друг другу нервы. Если бы мы посадили их вместе, то один убил бы другого.

Словно подтверждая ее слова. Мал ахи яростно заворчал и бросился на заграждение. Мне стало жаль его. Это так несправедливо.

— А почему нельзя разделить остальных леопардов, чтобы у каждого из них была своя стая? — предложила я.

Кэрри улыбнулась и покачала головой. Мал ахи мягкой походкой прокрался в свое весьма потрепанное деревянное убежище и высунул голову через дыру на крыше.

— Мы построили им отличные домики, а они их разодрали, — пожала плечами Кэрри, и мы двинулись дальше.

— А вот и снова Райн! — Кэрри поклонилась литеру. Он царским жестом слегка склонил голову, как бы говоря: «Польщен, но не надо церемониться!»

Мне он нравится! Даже сейчас, когда наше пребывание здесь только-только начинается, я уже знаю, что он будет моим любимчиком.

— А почему он литер, а не тигеон? — спросила я, надеясь, что это не слишком идиотский вопрос.

— Вообще-то тигеон, их еще называют тигрольвами или тиглонами, — это помесь тигра-самца и львицы-самки. А Райн, наоборот, помесь льва и тигрицы, это и называется лигер.

— Понятно! — кивнула я. — Большой мальчик. Правда?

— Восемьсот фунтов!

— Сколько? Да это же почти три центнера!

— Да он вообще-то и не домашняя кошечка, — рассмеялась Кэрри, подводя нас к следующей клетке. — А здесь у нас Тайсон.

Я задохнулась при виде коренастого, крепко сбитого тигра.

— С ним лучше не ссориться!

— Да уж, — подтвердила Кэрри. — Он принадлежал Майку Тайсону.

Но он был не единственным боксером здесь. Появились еще несколько тигров, агрессивно настроенных и готовых к драке, остальные вели себя тихо и спокойно. Меня поразило, какими разными по цвету могут быть их шкуры — от мягких золотистых тонов, как светлая патока, до ярко-оранжевых, как закат. Самый эффектный — белоснежный с полосками лакричного цвета.

— Это Синтар, наш белый бенгальский тигр, — в голосе Кэрри прозвучала гордость.

Он потрясающий. Уверена, любой испытывает трепет, глядя в его сапфировые глаза.

— Его много снимали для календарей и открыток, но только морду, у него на задней части туловища небольшие желтоватые отметины, так что не очень красиво смотрится, если снимать целиком. По крайней мере, в Голливуде так считали.

Саша сделала шаг вперед. Она знала, каково это, когда тебя обожают только за твою внешность, но при этом изучают чуть ли не под лупой и за малейший изъян выгоняют вон. Они хорошо смотрелись вместе. Красивый зверь и красивая женщина.

Мы прошли дальше по открытой террасе, миновали большие клетки с обеих сторон, в которых был только странный детский плавательный бассейн, пень или какое-нибудь растение в горшке посреди песка и проволочных заграждений. Интересно, сколько кошек поменяли бы это место, напоминающее квартиру, незаконно занятую группой бомжей, на пентхаус в зоопарке. И тут Кэрри открыла еще одну дверь, и мы вышли в пустыню, издали огороженную горами. За рядом старых «фольксвагенов», трактором и разбросанными ржавыми инструментами начиналась ровная сухая земля, и простиралась она насколько хватало глаз.

— У нас тут еще два акра земли. Есть идея соорудить площадку, чтобы звери могли свободно расхаживать, посадить здесь деревья, устроить водопады, чтобы кошки по очереди бегали здесь и играли.

— Наподобие прогулки в парке? — спросила Саша.

— «Райский сад», — предложила я вариант названия.

— Почему бы и нет? — улыбнулась Кэрри. — Сейчас мы пытаемся раздобыть денег на благоустройство.

— Вы могли бы больше брать за экскурсию, она что, правда стоит пять долларов?

— Да, но пока мы все не приведем тут в порядок, смотреть-то особо нечего, — заметила она, продираясь через заросли сорняков. — Слушайте, девочки, вы, наверное, устали. Давайте я покажу вам остальных кошек завтра.

Кэрри повернулась и собралась проводить нас к дому.

— А там что такое? — Я показала на ворота с табличкой «Посторонним вход воспрещен». — Если, конечно, не секрет.

Кэрри помедлила, а потом открыла висячий замок.

— Здесь живет парочка наших особенных друзей, — сказала она, понизив голос. — Те животные, которых мы спасли. Им непривычно быть рядом с людьми, вот мы и держим их там, где потише.

— Ой, тогда не надо… — Мне стало стыдно, что я так шумлю.

— Ничего, просто не делайте резких движений и, если вдруг они повернутся к вам задом и поднимут хвост, отпрыгивайте в сторону, они так метят территорию. Вонючие брызги отлетят на расстояние добрых нескольких метров, так что бежать назад бесполезно.

Кэрри толкнула дверь. Мы, нервничая, зашли внутрь.

Худощавая тигрица встала на задние лапы, проверяя, что за незваные гости пожаловали.

— Это Дэзири, ее спасли из ресторана в Техасе. Мы никому из наших зверей не удаляем когти, но ее к нам доставили уже без них, поэтому нам приходится держать ее в отдельной клетке, потому что она не может постоять за себя.

Мне стало ее безумно жаль. Должно быть, она чувствует себя такой уязвимой.

— А это Оливер. Его нашли запертым в гараже в Вайоминге. Его оставили зимой без еды и воды, так что у него было сильное обморожение.

Сашины глаза увлажнились, и она тихонько подошла поближе, но Оливер, как только ее увидел, начал рычать.

Кэрри потянула Сашу назад.

— Извини, я забыла. Не могла бы ты убрать волосы назад?

Саша не очень поняла, в чем дело, но быстро завязала волосы в узел. Оливер постепенно успокоился.

— Мы думаем, что над ним издевался кто-то с длинными волосами, потому что длинные волосы всегда вызывают в нем приступ ярости.

Я взяла Сашу за руку и почувствовала, что она дрожит.

— Последнее время Ти проводил с ним много времени. Мы думаем, он делает успехи, но после того, через что этим несчастным животным пришлось пройти, это трудно… — Кэрри покачала головой.

Уму непостижимо, что кто-то мог осознанно так жестоко обращаться с животными, но Кэрри привела нам пример того, как много в мире невежественных людей, процитировав одного мужчину, который был уверен, что если он перестанет кормить тигренка, то тот перестанет расти.

— Пойдемте, я покажу вам дом, — Кэрри пыталась отогнать наши грустные мысли.

Симпатичный деревянный домик с верандой. Мебели и всяких аксессуаров мало. Большая кухня — столовая, выходящая окнами прямо на питомник, здесь тепло и уютно, пахнет жареной ветчиной и кукурузным хлебом (это запах нашего предстоящего ужина). Длинный коридор с тремя спальнями и общей ванной комнатой, в конце коридора — выход на неокрашенную веранду, на которой подвешен гамак. Меня привела в восторг идея спать на свежем воздухе, но нам предназначались спальные мешки и старый матрас в крайней комнате. Небольшой контраст с «Ля Валенсия».

— А я-то собиралась попросить нашу персональную горничную приготовить для нас джакузи, — пошутила я, пока мы с Сашей доставали вещи из машины.

Было довольно жутковато в темноте, особенно когда воздух пронзал резкий рык диких кошек. Не хотелось бы мне остаться тут в одиночестве, так что я не винила бы Сашу, если бы она заныла: «Я не смогу этого вынести!»

Но вместо этого она, как ни странно, покорилась судьбе, как будто чувствовала, что заслужила это наказание.

Мы только успели войти в дом, как выключился свет.

— Эй, девочки, вы в порядке? — Кэрри нашла нас в темноте.

— Все отлично! — сказали мы, схватив друг друга за руки.

— Кажется, электричество вырубилось, — сказала Кэрри сухо. — Ти куда-то убрал фонари, так что придется посидеть в темноте, пока он не вернется. Пойдемте на кухню, у печки тепло и уютно.

— Она на дровах? — удостоверилась я.

— Так точно.

Саша все еще дрожала, а я вздохнула с облегчением — ужин все-таки будет, слава богу!

— Сядьте рядышком! — велела нам Кэрри, когда мы ощупью пробирались к столу. — Может, я налью нам выпить?

— Так… Какая-то из этих бутылок, — Кэрри, кажется, решила сделать выбор по запаху. — Ага, вот она. Думаю, нам стоило бы за ужином пить вино, но у меня его нет, а это особый вечер, так что…

Не знаю, что она нам налила, но, суд я по тому, как эта жидкость обожгла мне горло и на глазах выступили слезы от резкого запаха, это кукурузная самогонка. Через секунду мы уже опьянели и по-дружески болтали еще следующие полчаса, словно у нас какая-то беседа на противозаконные темы, из числа тех, что проходят глухой ночью в темноте. Мы добрались до обсуждения развода Кэрри. Она рассказывала нам, как она стала руководить питомником, но тут раздалось характерное рычание, и рядом с домом остановился мотоцикл.

— Ага, вот и он! Может, сейчас я смогу хотя бы порезать ветчину.

Дверь со скрипом отворилась, и темная фигура с топотом зашла на кухню.

— Что здесь происходит? — громко произнес мужской голос. — Вы что, девчонки, в прятки играете?

— Куда ты дел фонари? — Кэрри сразу перешла в атаку.

— Я их и не трогал, они должны быть тут… — Какой-то скрип и звук открывающихся ящиков. — Знаешь что? Нина собиралась купить новые батарейки.

— Ага, — подтвердила Кэрри. — Ну ладно, как- нибудь обойдемся.

— Может, ты меня представишь? — напомнил Ти.

— Ах да! — Мы услышали, как зубы Кэрри стукнули о стакан, когда она, причмокивая, сделала глоток. — Это Лара и Саша. Ты их все равно не видишь, так что вряд ли сможешь различить.

— Для справки, я очень симпатичная! — фальцетом воскликнула я. Алкоголь двигал моим языком.

— А я выгляжу так, будто меня по лицу стукнули лопатой, — захихикала Саша, у которой наблюдались те же симптомы опьянения, что и у меня.

— Кэрри, думаю, ты открыла бутылку «Самбуки»,[12] которую берегла для особых случаев.

Ах, вот что мы пили. Мне понравилось. Мой новый любимый напиток.

— Ага! — засмеялась Кэрри.

— Отлично! Я тоже выпью стаканчик!

— Тогда поставь на место свой мотоцикл, — крикнула Кэрри ему вслед.

— Да это не мотоцикл, это мечта.

— По звуку похоже на «триумф тайгер», — заметила Саша.

— Это он и есть.

Голос Ти опять прозвучал рядом с нами.

— Классическая модель 1964 года. А ты откуда знаешь?! — спросил он с явным восхищением.

— У меня такой был. Вообще-то это был мотоцикл моего брата, но когда он переехал, то оставил его мне. Самый лучший способ ездить по Лондону.

— Ну, не знаю, хотя, без сомнения, мотоцикл проворный. А ты когда-нибудь ездила на нем на большие расстояния?

— В основном только до Брайтона, это всего пара часов, но иногда я проезжала дальше по побережью.

— Классно, правда, ведь?

Они углубились в обсуждениеобъемов двигателей, количества амортизаторов и того наслаждения, которое испытываешь, когда вдыхаешь смесь морского воздуха и выхлопного газа. Тем временем Кэрри на славу потрудилась и разрезала ветчину, а я сняла кукурузный хлеб с противня и разложила его по тарелкам, при этом потихоньку стянув с Сашиной тарелки ветчину. Мне кажется, она пока что не хочет разрушать атмосферу этого вечера своим признанием, что она вегетарианка.

— Извините, мы не привезли никакого вина, — извинилась я. — Может, мы завтра съездим в магазин где-нибудь поблизости.

— Да не беспокойся ты об этом, — перебила меня Кэрри. — Давай налью еще «Самбуки»!

— С удовольствием!

Это просто восторг! С этих пор все свои званые вечера я буду проводить в полной темноте, сразу становится веселее в тысячу раз. Я оставила тщетные попытки скоординировать действия ножа и вилки после первой же неудачи и стала есть руками, а никто даже и не видит!

— Дать тебе салфетку, Ларочка? — У Кэрри не глаза, а приборы ночного видения, так что мой прекрасный план провалился.

— О, спасибо! — засуетилась я.

— Во что вы мечтаете превратить «Свирепого тигра»? — спросила Саша у Кэрри и Ти.

Интересно. Это не похоже на нее. Она не любит заводить разговоры, и ее передергивает при слове «мечта» — в конце концов, ее жизнь была мечтой для многих девушек, и посмотрите, чем все это кончилось. Я списала все на отсутствие внимательных и изучающих взглядов. В темноте ей не нужно было вести себя как обычно или пытаться оправдать ожидания других людей. Она участвовала в беседе с Ти, когда он рассказывал о своей поездке по Африке и своих идеях по благоустройству питомника, ее голос звучал тепло и даже интимно.

Все, что он говорил, казалось бы, задевает в ней какие-то чувствительные струны. Сначала мне было интересно, как она может флиртовать с кем-то, кого никогда не видела. Но тут я вспомнила, что сама много раз воображала себе, как выглядят мужчины, с которыми я говорила по телефону, — антиквары, новые клиенты, те, кто просто ошибся номером. И тут до меня дошло — да у нее же свидание вслепую! Она же говорила, что ей хочется туда, где неважно, как она выглядит, и вот, пожалуйста, ее сейчас никто не видит. Мне на ум постоянно приходило, уж не клуб ли «Калифорния» организовал отключение электричества в нужный момент.

Мы просидели до полуночи, я и Кэрри болтали, наслаждаясь мятным эскимо, на одном конце стола, а на другом конце Ти и Саша млели и маленькими глоточками попивали кофе. Затем мы разошлись каждый в свою спальню.

— Я не ошибаюсь, это легкое биение твоего сердца? — прошептала я, как только за нами закрылась весьма ненадежная дверь.

— Легкое? — Она закружилась на месте, ее голос был хриплым от страсти. — Да оно у меня чуть из груди не выскочило за эти два часа!

— Саша! — Я разинула рот от удивления.

— Что?

— Я никогда тебя такой не видела. Хоть я тебя сейчас в прямом смысле слова и не вижу. — Я засмеялась, когда она и меня закружила по комнате. — Интересно, как он выглядит?

— А мне наплевать! — пропела она.

— Правда?

— Ну, мне, конечно, любопытно, но вполне достаточно просто без конца слушать его голос, слушать и слушать… — вздохнула Саша. — Его низкий, с хрипотцой голос… Этого мне хватило бы для счастья!

— Даже если он тощий как глиста и у него одна нога? — поддразнила я ее.

— О, Лара!

— Ну, такое ведь нельзя исключить, он столько лет провел рядом с дикими кошками, что у него вполне может не быть парочки конечностей.

Саша схватила меня в охапку и повторила:

— Мне плевать!

— Готова поспорить, он сейчас лежит в кровати и гадает, как выглядишь ты.

— Ты так думаешь? А что, если я ему не понравлюсь? — разволновалась Саша.

Я улыбнулась.

— Да уж, если бы это прозвучало из уст кого-то, у кого есть повод для беспокойства, но слышать подобное от тебя? Саша, посмотрим правде в лицо! Да парень с ума сойдет, когда тебя увидит, он сам не поверит своей удаче!

— О. я надеюсь!

Мы залезли в спальные мешки.

— Думаю, он помесь Индианы Джонса и красавчика Фабио Ланзони, — промурлыкала я.

— Прекрати! — фыркнула Саша.

— Или похудевший Рассел Кроу? Может, у него повязка на глазу!

— Спокойной ночи! — попыталась заткнуть меня Саша.

— Спокойной ночи, — сдалась я.

Спокойно мы пролежали минуты две, а потом Саша начала взволнованно ворочаться с боку на бок.

— Скорее бы утро!

Какой контраст с ее настроением до этого, когда она ревела на скамейке на пляже, была на грани того, чтобы улететь домой ближайшим рейсом. Сейчас же она испытывала чувство благодарности. Мы приехали сюда только несколько часов назад, а программа клуба «Калифорния» уже работает.