Ключ к вечности. На солнце!

Глава 13. На север

Глава 13. На север

– Паш, стрелка указывает не точно на север. Градусов на десять левее!

Паша подошел, бросил беглый взгляд на циферблат.

– Оно так и должно быть!– безапелляционно заявил, с видом эксперта. Ну вот откуда у него такая уверенность? Эх, мне бы так. Всегда, с мальчишек не доставало мне такого важного качества.

– Задание мы получили где? На полигоне. И с тех пор изрядно отклонились по широте, если можно так сказать. Восточнее забрали,– почти снисходительно, как ребенку учитель географии пояснил он, видя мое замешательство. Стало даже немного неловко перед Алисой. Взрослый дядька, а выслушивает наставления юнца, открыв рот.

Характер местности изменился уже через час пути. Словно в наказание за своевольное изменение маршрута курс пролег по бурелому. Завалы из поваленных деревьев не всегда удавалось взять лихим штурмом и приходилось обходить, давая крюк. Через пару часов, когда все уже изрядно вымотались, лес стал редеть. Стены из поваленных стволов встречались все реже и реже. Сосны, ели, редкие дубы, липы и лиственницы сменили березы с кустарниками. Под ногами выстелился ковром мох. еще немного погодя стали попадаться проблески промоин, заполненные коричневатой, типичного для торфяных болот оттенка, водой.

– Болото пошло, однако,– признал очевидное предводитель.

– Напрямую или в обход?– в такие минуты осознаешь, что быть лидером не всегда столь уж здорово. С правами идет в комплект ответственность. Особенно отчетливо проявляется такая диалектика в ситуациях неопределенности. Как сейчас. Ни я, ни Алиса, ни стрелок не знаем, что ждет впереди. Одинаково вероятно и то, что болото оборвется шагов через сто, и то, что топи тянутся на многие километры. Не может этого знать и Паша. Но решать-то ему.

– А ты зарубки по пути делаешь? – неожиданно огорошил меня он.

– Извини, совсем из головы...

– А ты делай, делай. Не все нашим ... товарищам в рай на чужом горбу въезжать. Пусть тоже по болотине поплутают.

Удивляюсь я переменам в настроении Паши. Будто и не лежит на нем тяжким бременем проблема выбора пути. С вполне возможной перспективой встретить сумерки среди трясины. Ночевать тогда придется, тщательно выбирая кочку понадежней. Поприличней кочку, пристроить пятую точку,– про себя неуклюже срифмовал я, доставая при том клинок на брезентовом ремешке. И сразу отчего- то вспоминая слово, вертящееся на языке вчера, но так и не давшееся. Темляк! Сломал ветку березки. Рядом стесал слой коры. С рукояткой, оплетенной шнурками, нож стал вполне себе практичным инструментом.

– Значит так, мальчики и девочки. Идем вперед, не отклоняясь от курса.

И все. Без пояснений. Может, так и надо руководить, направляя массы? Не вдаваться в излишние подробности и политесы? Делаем так! И амба! Все идет у нас по плану! И точка! Даже когда последнему идиоту ясно, что либо не все идет по предначертанному, либо план, мягко говоря, хреновый!

Еще с час картина остается неизменной. Мох, пружинящая почва под ногами, редкие березки. Правда, стали попадаться грибы.

– Ребята! – голос Алисы, ушедшей вперед, прозвучал радостно.

– Что там?– я поинтересовался, разгибаясь. Нагнулся за пятым уже крепким на загляденье, крупным подосиновиком. Вот и каска пригодилась. В качестве корзинки, ну кто бы мог предположить такое?

– Насыпь!– азартно выкрикнула девушка.

– Алис, мы рядом, - сдержанно урезонил ликование Павел,– и прекрасно тебя слышим. Всей округе знать о нашем местонахождении вовсе не обязательно.

– И даже не желательно. Особенно тем, у кого серый бочок! – влился в педагогическую увертюру я второй скрипкой справа.

– Или даже меховой белый. – подхватил легкий троллинг Паша, намекая на арктического волка. Алиса покраснела, почти прошептав под нос:

– Я больше так не буду.

Совсем как первоклашка.

На насыпь взобрались без труда. Когда то здесь проходила железнодорожная ветка. Рельсы отсутствовали на сегодняшнюю минуту. И отсутствовали давно по всем приметам. Да хотя бы судя по состоянию шпал, наполовину вросших в грунт, смешанный с гравием.

– А что у нас с заданным курсом, штурман?– сразу же осведомился вожак, не успели мы перевести дыхание. Я сверился с компасом и четко отрапортовал:

– Направление насыпи лежит между рекомендованным азимутом и севером.

– Отлично, просто отлично, – Паша заметно приободрился. Его настроение передалось и нам. Еще бы! Теперь не придется куковать ночью на болоте, поминутно проверяя, не погружаешься ли ты в топкое месиво!

Впрочем, при более внимательном осмотре выяснилось, что роща по другую сторону от возвышенности произрастает уже на вполне твердом грунте. Но зачем продираться через кусты, если можно путешествовать по дороге? Хоть и заброшенной.

Шли по насыпи мы уже не таясь, весело делясь друг с другом забавными историями из прошлой жизни. Волк вряд ли последует за нами через болото. С отморозками Афоней и Колей у нас великое водное перемирие. На худой конец, мы вооружены! Я оглянулся на сосредоточенного Али, как обычно, замыкавшего шествие. Вот какого ему? Идти рядом со смеющимися, беспечными людьми, обменивающимися шутками. Непринужденно общающимися? Не сладко, конечно. Шпалы немного сбивали с шага, но продвигались мы се равно однозначно быстрее, чем по лесополосе. Избушку я заметил уже в сумерках. Паша как раз травил байку о том, как одна дама бальзаковского возраста вызвала его отыскать файлы отчетности, которые мистическим образом исчезли с компьютера. Он подрабатывал тогда приходящим по звонку админом сетей, обслуживая три мелких фирмы. Оказалось, что тетенька хранила всю электронную бухгалтерию в весьма специфическом месте. Обозначенном на мониторе пиктограммой «корзина». А корзина была настроена на самоочищение по достижению определенного объема памяти.

– Не, ну вы представляете, ребя...

Павел оборвал фразу на полуслове, потому что тоже заметил примитивную, по самые скаты из дранки почти, укорененную в землю избушку справа от насыпи. Приложив толику фантазии, можно было представить, что это то самое жилище бабы-яги. Только курьи ножки то ли подломились, то ли ушли, подобно корням дерева, глубоко в почву. Ушли и потянули за собой избушку...

Троекратное «о» вырвалось из наших ртов, когда из-за домишки показалась и сама хозяйка. В голове сразу же промелькнула дюжина вариантов приема гостей лесной ведуньей, закрепленных в фольклоре. От жарко натопленной баньки и сытного обеда до не менее жаркого огня в русской печке, потребного для приготовления трапезы из заплутавшего гостя. А ну, чушь! И трубы у избушки вовсе нет. И бабка, живописно оттеняющая пейзаж подле строения никакая не ведьма! Просто седая растрепанная женщина в годах. С блуждающим взглядом. Напуганная, кажется, нашим неожиданным появлением. Точно, напуганная. Она бы убежала, по глазам вижу. Но уже оценила свои шансы оторваться от юных преследователей, как ничтожные.

– Здравствуйте,– первым нашелся с банальнейшей репликой я.

Старушка в стандартной для здешних мест, но очень уж обтрепанной одежке, молчала.

– Меня зовут Андрей. Это Павел, Алиса и...,– я немного замялся. Ну, не обидится на меня индо-пакистанец же всерьез, даже если расслышит, если я его представлю другим именем,– и Али.

В глазах бабушки колыхнулась тоска. И страх.

– Вы нас не бойтесь. Мы нормальные, мирные люди.

Губы ее пришли в движение, будто силясь ответить. Но слов мы так и не услышали.

– Не волнуйтесь,– подключился к попытке наладить контакт Паша,– если вы не хотите с нами разговаривать, мы уйдем. Переночуем на вашей контрольной точке и завтра с рассветом отправимся дальше!

По дряблой морщинистой коже скатилась слеза.

Алиса решительно направилась к старушке. Подойдя, обняла ее за плечи, прижав, как ребенка. Через несколько минут Алисе удалось успокоить бабушку, убедив, что вреда никакого мы ей не причиним.

– Никакая это не КТ!– проронил Паша задумчиво, сдвигая хамелеоны на кончик носа.– Как же вы здесь живете, бабушка? Чем питаетесь?

Старушка сощурилась подслеповато.

– Совсем я глазами скорбная стала, милок. А живу чем? Так грибы... ягоды. Корешки еще.

– И все?– изумилась Алиса.

– Иной раз до заимки дойду, заночую там.. С утра хозяин леса меня и накормит. И с собой еще захвачу. Мне ведь много не надо.

– А заимка далеко?

– Часа три хода.

– До ночи не успеваем,– проронил Паша,– а почему совсем туда не переселитесь?

– Куда? На заимку-то?

– Ну да.

– Лихие люди там, случаются бродят... Да и не лихие... В поселок к себе зовут. Чуть не силой тащат.

– Так может то и неплохо?– встрепенулась девушка.– В поселке с людьми будете. Крыша над головой, соседи.

– Соседи разные бывают.

– В поселке злые люди живут?

– Они не злые. Но всякому своя рубашка ближе к телу. Собирают гонцы народ в поселок. А как приходит час расплаты, так и...

– Что?– я только воспрял духом при новости о близком поселении и вдруг...,– ну не людоеды же там?

Старушка зашлась в беззвучном смехе.

– Скажете тоже. Людоеды...

– А что же с ними не так? – продолжал допытываться я.

– Да все с ними так,– отозвалась женщина. Впервые ее взгляд прояснился полностью,– только боюсь я их. Не их самих. Порядков поселковых.

– Правил?

– Может и правил. Часа расплаты страшусь.

– Ничего не понимаю. Что за час расплаты? Типа страшного суда?

– Не... Суд страшный в книжках да у батюшках в церквах... Тут ни священников, ни храмов... Тут сам лес... батюшка...

– И чем грозит этот час?

– Чем-чем? Погибелью, ясно чем.

– Казнью? Но... за что? И откуда вы узнали об этом?

– Не... не казнью. Сгину я там просто. Был человек- нет человека. Была Алевтина– и нет Алевтины! А сказал... Сказал известно кто... Он.

– Кто– он?

– Батюшка лес.

Я взглянул в лицо Алевтины и все понял,– глаза ее вновь подернулись дымкой, морщинки разгладились, выдавая расслабление лицевых мышц.

– Вы голос его слышите?

– И голос. И видения он посылает. Особливо через грибы.

Я покосился на пламенеющие шляпки подосиновиков в каске.

– Как это, через грибы?

– Да так. Иной раз съешь... А иной раз просто грибницу найдешь, ухом к земле припадешь...

Краем глаза я заметил оставленные для просушки грибы под застрехой, нанизанные на воткнутые в щели веточки. Сразу определил, что благородные белые мирно соседствуют с вызывающе рдеющими мухоморами.

Читал где-то, что шаманы и друиды использовали настой из пятнистых красноголовиков, чтобы входить в транс. И отправляться к границам миров. Не исключено, что там, на границах, лес оказывался как никогда красноречив и словоохотлив.

– Ясно,– прошептал Паша,– похоже у бабки реально крыша поехала. И неудивительно. В грибах то ли мескалин, то ли мусцидол содержится. На мозги здорово влияет. И из организма не выводится. Совсем. Только накапливается.

– А про нас грибы ничего не говорили?– с сомнением поинтересовалась Алиса.

– Про вас нет.

Павел пожал плечами, будто говоря «ну почему я не удивлен?»

– А вот про тех, кто за вами идет...

– И кто же?– снисходительное благодушие Паши как ветром сдуло.

– Трое... Нет, четверо... Двое темных, совсем темных. Третьего не разобрать. Много всего намешано. Женщина. Она женщина. С ней еще, кажется... Нет, не вижу четвертого. Как проблеск. То мелькнет, то пропадет. Блик на воде. Блеклый белый блик. Белый зверь.

– Белый зверь? Волк? Это их четвертый?– вскинулся, как охотничья собака, лидер.

– Нет. Зверь часть леса. Его вижу ясно.

И что она может видеть? С закрытыми глазами, а? Никогда не доверял разным шарлатанам-предсказателям. Инна вот неизменно к прогнозам астрологов прислушивалась.

– Поймали. Схватили зверя!

– Те четверо? Но... как??

– Хитрость. Женщина. Приманка. Западня,– старушка, не открывая глаз вдруг изобразила дряблым запястьем бросок. Нет, камень так не кидают. Так метают нож!

– Прибили. За лапы. К колоде. Наискосок.

Я, следуя магии повествования вдруг живо представил матерого полярного волчару, распятого, с вогнанными сквозь лапы глубоко в дерево метательными клинками Кожи.

– Аааа!– закричала вдруг Алевтина, падая на траву.

– Что с вами? Больно?

– Ногу... Ногу переломил... огненным веслом...

Старушка забилась в коротком припадке и затихла.

Алиса в панике отшатнулась.

– Она что? Умерла?

Я склонился, прикладывая пальцы к сонной артерии.

– Нет. Алис, это приступ. Наподобие эпилепсии.

Я подхватил на руки тело, оказавшееся почти невесомым. Али приоткрыл дверь хибары.

Пришлось согнуться в три погибели, чтобы протиснуться внутрь.

– У нее видимо, профессиональное это,– услышал из-за спины голос Павла,– Алевтина наша– пифия!