Ключ к вечности. На солнце!

Глава 14. Музыкальная пауза

Глава 14. Музыкальная пауза

Ночевка мало чем отличалась от обычной. Топчан, на котором мы со всей осторожностью разместили Алевтину, в избушке без курьих ножек оказался один. Успели подрубить немного лапника с пары елей, растущих неподалеку и, как могли, застелили земляной пол. Отбой застал нас за работой. Упал, как обычно, неумолимым топором палача, казнящего прожитый день.

А вот пробуждение прошло иначе. Никаких плюшек, с маком или без, никакого кофе с круассанами. Вспомнилось сразу Пашино «питался чем найду, пил из лужи». Нам из болота пить не пришлось. Выручила запасенная впрок бутылка. Радовало, что Алевтина пришла в себя. Но вела она себя замкнуто, на вопросы отвечала односложно. «Да», «нет», «не ведаю», о вчерашнем предпочла не упоминать вовсе. Все попытки уговорить ее пойти с нами потерпели провал. Впрочем, как выйти на ближайшую заимку КТ, хозяйка хижины объяснила вполне внятно. Заметив, что она поглядывает на мою импровизированную корзину, подарил каску старушке вместе с содержимым. Не спрашивая разрешения у Паши.

Прощание выдалось скомканным.

Насыпь уже привычно легла под ноги выщербленными шпалами. Пока добирались до приметно наклоненного дуба, описанного Алевтиной, обсуждали вечерние события.

– Нет, ну против фактов не попрешь. Бабуля точно описала шамана,– Паша вздохнул тяжко.

– Она что, экстрасенс?–живо поинтересовалась Алиса.

– Да как ни назови,– парня занимала другая мысль, совсем не о необычных способностях старушки. Я это по лицу прочел.

– Переживаешь, что оставили ее одну?

– Честно? Да!

– Но раньше ведь она как-то...

– Раньше она не пересекалась с такими отморозками как Афоня и Кожа!– Павел помрачнел.

– Что они ей сделают? Ограбят? Да у нее и брать нечего!– несколько легкомысленно откликнулась девушка.

– Ритуал. Меня беспокоит ритуал.

– Ты про видение с волком?– догадался я.

– Именно! Ничем другим это быть не может.

– Бр-р-р, живодеры какие,– Алиса зябко передернула плечами,– но чего от них ждать? Им человека то прихлопнуть, вставшего на пути, раз плюнуть!

– Точно. На нас напали ради сомнительных даров ключника.

– Не только из-за предметов, думаю,– Павел продолжал пребывать в задумчивости.

– А ради чего еще?

– Постарайся припомнить. Когда Афанасий своим веслом орудовал, на том знаки светились?

– Паш, все очень быстро случилось. Он пер и пер, бил и бил. Я не заметил бы, при всем желании, если и так. А в чем твоя версия?

– В том, что весло это непростое. Не даром «жезл крови». То ли усиливается оно за счет жертвы. То ли передает энергию владельцу.

– Думаешь и с волком они так продуманно поступили?

– Почти наверняка.

– А почему просто не убили сразу?

– Могу только предположить. Чем дольше и интенсивнее страдания, причиняемые жезлом, тем полнее и эффективнее насыщение.

– Получается, что жертва истязаний действительно «жертва» в самом прямом и первоначальном значении слова? – продолжил логические выводы я.

– Так и есть.

– Подождите, подождите,– забеспокоилась и Алиса,– ну ведь не будут же они пытать старушку ради... Ради своих придуманных шаманских вывертов?

– Алис! Даже в нашем мире, где магия,– пустой звук, такое случается! Редко, среди отбитых и больных на голову, но... случается. А здесь, хотя бы частично, но магия работает! Наперсток свой вспомни.

Спутница выпростала из нагрудного кармана железный коготь. С совершенно иным выражением лица посмотрела на атрибут. До сегодняшнего разговора он представлялся ей не более чем игрушкой. Забавной, экзотической, волнующей, но– игрушкой.

– Средневековье какое-то,– прошептала она.– Колдуны, шаманы. Магия, ритуалы, пытки. Может выбросить вообще эту штуку в болото?

– Не вздумай,– в один голос воскликнули мы с Пашей.

Девушка промолчала, но девайс вновь перекочевал в кармашек.

Слева от насыпи по прежнему продолжался редкий березняк. А вот справа лес, все более становясь смешанным, густел. Мрачнел.

– И как она там... одна,– печально протянула Алиса.

– Должна справиться,– отрезал Паша. То ли действительно так думал, то ли предпочитал оставить в прошлом то, что изменить мы уже не в силах.

– Иметь прорицательницу в союзниках неплохо бы, к слову. Хотя ее психологическая стабильность и вызывает большие опасения,– добавил он, спустя несколько шагов.

– Думаешь есть шанс, что шаман завербует ее?

– Вряд ли. Она же видела, кто он и что творит. Обычный человек, даже не совсем в твердом разуме, предпочтет держаться подальше от подобных личностей.

– Да, но Кора...

– А что Кора? – внезапно вскинулась Алиса.

– Она не производит впечатление маньячки,– аккуратно подбирая слова, сформулировал я. Инна приучила меня к осмотрительности. В ее присутствии выносить оценку другим женщинам представлялось чреватым.

– Пф-ф, в тихом омуте черти водятся!– озвучила краткий вердикт Алиса. И я вновь вспомнил Инну.

– Алиса права,– неожиданно поддержал мнение Паша,– она...

– Эмммм,– Али привлек наше внимание, указывая на накренившийся дуб. Выходит он не только слышит речь, но и понимает все сказанное. Я не замедлил тихо поделиться наблюдениями с лидером.

– Конечно, понимает– отмахнулся Паша. Потом остановился, будто налетел на невидимую преграду. И я едва не ткнулся ему в спину. Совсем как мультяшный Пятачок в Вини Пуха. Паша имел ту же особенность, что и плюшевый мишка. Внезапно прерывать поступательное движение, когда его осеняла идея.– Знаешь, а первое время Али не понимал меня. Стопудово. Мне кажется, что это место лечит. Исцеляет постепенно. Вот у меня, например, близорукость. Сюда я провалился без очков. Отчего и страдал. А сейчас они вроде как мне и ни к чему! Вдаль вижу и без них отменно!

Я припомнил свои мучения с колитом. И верно, всякие позывы к бунту в кишках исчезли. Живот исправно переваривал все, закинутое внутрь. Одного приема пищи вполне хватало на весь день. Даже сию минуту, учитывая то, что завтрак мы пропустили, чувства голода я не ощущал. Так, легкое желание перекусить.

Тропинку, едва-едва угадываемую, отыскали без особого труда. Хе! Так, глядишь, из горожан превратимся скоро в опытных туристов, а там и до следопытов рукой подать!

Словно в насмешку над моими высокопарными рассуждениями над головой ухнуло и послышался издевательский хохот.

Я присел рефлекторно, скорее от неожиданности, чем от страха. Ладонь сама собой метнулась к ножу. Хлопок! И удаляющийся шум на уровне вершин сосен.

– Что это было?–я вытер выступившую на лбу испарину.

– Не «что», а «кто»,– музыкально рассмеялась Алиса. Ее голос, как чистый звонкий ручей, успокаивал и умиротворял,– филин.

– Филин? Днем?

– Ну, филин. Ну, днем,– равнодушно пожал плечами Паша.–Напугал ты его. Вот он и снялся.

– Это я его напугал? Да я сам...

– Океюшки. Счет в товарищеском матче Андрей–филин один-один,– расплылся в улыбке спутник.–Что там у нас с курсом?

– Заимка южнее.. Но в целом... Верной дорогой следуем, товарищи!– я, как мог, изобразил позу вождя мирового пролетариата прошлого века, в котором так любили запечатлевать его монументалисты. Разве что кепки не хватило для полноты образа. Кстати, почему нас не снабдили головными уборами?

– Смотрите, орешник!– восторженно воскликнула Алиса. И, правда, справа от пути раскинулись ветви с узнаваемыми плодами.

– Могли бы и в каску набрать,– как бы между прочим, прошелся по моей щедрости предводитель.

– У нас теперь рюкзак есть,– резонно возразил я.

– Ух ты, а слева облепиха,– сделала еще одно открытие девушка.

– Ягоды тоже в заплечный мешок пихнем? – не без нотки ехидства осведомился лидер.

– Употребим по месту произрастания,– парировать выпад оказалось несложно Все-таки превосходящий жизненный опыт зачастую в спорах рулит.

Промысловая поляна задержала нас на добрый час. По ходу сбора даров леса заприметил белку, неодобрительно поглядывающую сверху вниз на конкурирующую заготконтору. «А ты филина давай на подмогу позови»,– мстительно подумал я, срывая очередную гроздь. И чего ополчился на рыжую, спрашивается?

Кисло-сладкий вкус ягод ностальгически длился и длился еще долго после того, как мы покинули поляну. Контрольная точка на сей раз снова удивила нестандартным архитектурным решением. Для размещения постояльцев отель «Лесные просторы» предлагал... домик на дереве. С почти пиратской веревочной лестницей метра два длиной. Забрался я на палубу первым. Конечно, не сказать, что высоко. Но очень необычно. И сколочено словно мальчишками на скорую руку. Односкатная крыша перекрыта вперемешку ветками березы и лапником. Случись дождь,– и потечет вся кровля. Да и в сильный ветер прочность конструкции вызывала сильные сомнения. Впрочем, ни бурь, ни ливней ни я, ни даже Паша здесь не застали. Может и нет их в этих странных местах вовсе, проливных дождей и шквалистых ветров. К слову о прочности. Я попрыгал на не струганных досках. Пол скрипел, но держался достойно. Неизменная обшарпанная тумбочка, четыре топчана, педантично застеленных солдатскими одеялами. На сей раз обошлось без казарменного второго яруса коек. Тесновато, но как известно – в тесноте, да не в обиде! А вот если бы нас не четверо, а человек семь было? Да о чем это я? Здесь же все вопросы решаются просто. Появился бы еще один домик на дереве, оперативно возведенный хозяином леса по предварительно согласованному проекту.

– Ну как тут?

Паша уже стоял рядом.

– Отель пять звезд. Завтрак включен. Но мы его, по ходу, проворонили!– отчитался бодро и кратко.

– А на стене что?

Блин дрожжевой! Слона то я и не приметил! Вогнутый кусок коры, прибитый ржавым гвоздем к доске-дюймовке, содержал рисунок. Или карту. Или схему. Коричневый фон скрадывал неровные штрихи карандашного грифеля.

– Настраиваем телескопическое зрение,– Паша уже вооружился окулярами.–Ага-ага. Еще один ключник, судя по всему. Где-то в трех километрах.

– Что, так и написано?

– На, посмотри.

Я посмотрел. И с трудом различил контуры идола, прижимающего к себе подобие ключа. Причудливо выгнутого ключа. Никакого километража или линейки масштабирования местности не нашел, как ни пыжился.

– Отдохнем полчасика, и в путь!

– Согласен!

…...........

На подходе к искомой точке я услышал мелодию. И ушам своим не поверил!

– Паш, ты тоже слышишь?

– Ну да, гитарный перебор.

Я оглянулся назад. Алиса кивнула. Али никак, ни единым жестом, не отреагировал на звук. Но по глазам я мог точно сказать,– он тоже услышал!

– Не просто перебор. Алис, Паш, ну вы серьезно не узнаете композицию?

– А должны?– прищурился лидер.

– Думаю, да. Сдается мне, это одна из самых популярных мелодий в мире!

– Вроде бы знакомое что-то...,– Алиса неуверенно пожала плечами...

– Эх, вы! Это же «Естедей»! Битлс! Классика!

– Какой дэй?

– Битлс?

Если бы не искренность интонаций, честное слово, я бы подумал, что они меня разыгрывают. Они что, про ливерпульскую четверку никогда не слышали? Никогда, никогда? А они вообще из нашего измерения? Может, из параллельного, где Джона Леннона не убивал никто? Поскольку не стал он популярен, почти как сын божий. Так, пел свои песенки с друзьями в британо-саксонских подвальчиках. Для горстки фанатов. А может на той, параллельной планете он и не рождался вовсе...

– Вспомнила, вспомнила! Желтая подводная лодка! Да?

– Фу ты,– я вытер воображаемый пот со лба,– ну вот! А то меня уже начали терзать сомнения. Не инопланетяне ли вы!

– У меня дядя в военном оркестре играл. Однажды они на смотре исполнили. А генерал заезжий, столичный и спроси: «Что за музыка?»

– И что ему дядя ответил?

– Строевой марш воинов-подводников!

– Остроумный у тебя родственник,– я представил экипаж атомного ракетоносца, бодро перестраивающегося на палубе субмарины под ритм песни.– С бааальшим чувством юмора мужик!

– Андрей. Давай посерьезнее. Помнишь, чем в прошлый раз за беспечность расплатились?

И верно! Ностальгия расслабила меня. Кто сказал, что чел, исполняющий великолепную композицию, не может оказаться коварным аспидом? Гений и злодейство лишь теоретически вещи несовместимые. А в жизни заслушаешься вот так, да и угодишь в засаду!

– На этот раз я первым пойду,– неожиданно для себя ляпнул. Вот кто ж меня за язык-то тянул, морс ты клюквенный, а? Подозреваю, что свою роль сыграла близость Алисы. Я ж герой! Должен быть. Наверное. Местами. Хоть где-то. Если хорошенько пошкарябать.

– Хорошо,– легко согласился Павел,– Али прикроет тебя. Мы рядом.

Владения нового ключника оказались оформлены почти в парковом стиле. Ровный английский газон, медный идол в центре овальной площадки, пяток пеньков, разбросанных хаотично. На ближайшем к опушке

восседает парень с гитарой. Подойдя ближе, понимаю, что он не только играет, но и тихонько, едва слышно, подпевает. Играть у него получается куда лучше, чем петь на английском. Он оборачивается и улыбается мне. Ну вот, зря крался. Лицо у парня простое и располагающее. Длинные русые волосы, широкие скулы, выразительные голубые глаза. И он второй встреченный мной здесь человек, одетый не в рыбацко-охотничий комплект. Кожаная куртка на широких плечах, рубашка экзотической расцветки с крупным отложным воротником, потертые джинсы и безупречные, будто только что приобретенные в обувном за углом, мокасины цвета зрелой клубники. Однако!

– Привет. Меня Виссарион зовут,– буднично представляется музыкант. Так, будто встретились с ним на дружеской вечеринке, а не на поляне среди не слишком густого, но все-таки леса.

– Привет. Я Андрей.

– А остальные?

– Что– остальные?

– С тобой же еще трое. Чего не выходят? Опасаются?

– Осторожность не повредит,– нейтрально отзываюсь, сканируя местность на наличие возможных ловушек.

– Был негативный опыт?

– Еще какой. К слову, опыт этот идет за нами по пятам. Не далее, как завтра должен быть здесь.

Пальцы парня продолжают потихоньку перебирать струны.

– И что хотели от вас супостаты?

– Да бог их знает. Скорее всего то, что обычно хотят личности криминальной направленности. Получить в пользование то, что им не принадлежит.

– Грамотно формулируешь. Не юрист?– усмехнулся Виссарион. Новость о скором прибытии банды его если и взволновала, то виду он не подал.

– Нет, не юрист.

– А, вижу... Проводник,– любитель классики вытянутым подбородком указал на компас. Ха! А ему не впервой, значит, видеть подобное устройство.

– Ну да, проводник.– спутников я звать не спешил. С этим успеется,– А ты?

– Я бард,– юноша прекратил играть, демонстративно перевернул гитару, устроив корпус струнами вниз на коленях. Гротескно склонил длинную шею в актерском поклоне. Русая челка упала на глаза.– Бард. Бард. Прошу любить и жаловать, бард!

– Музыкалку заканчивал?

– Нет, самоучка. Раньше не до песен было.

– Что так?

– Детдомовский я.

– А здесь какими судьбами?

Парень вскинул резко голову. Посмотрел на меня, как на идиота. Я автоматически отметил, что украшения в ушах, столь милые сердцу многих кумиров эстрады, отсутствуют.

– Да как все. Не чаял, не гадал. Шел мимо. И... пропал!

– Я имел ввиду на поляне, у Ключника. А не вообще...

Вовремя сообразив, что неправильно понят, скорректировал вопрос я.

– А... Вот ты про что. Выбираюсь иной раз из поселка. Хоть это и против правил.

– Поселка? – я тут же вспомнил сбивчивый пассаж Алевтины о непонятных «не злых» обитателях местного райцентра. Лично я так и не понял отношения прорицательницы к ним. Не ощущалось в ее оценке агрессии или осуждения. Но некая неприязнь все же присутствовала.

– Ну да, скучно там последнее время. Новички давно не объявлялись. Хочется новых впечатлений! Да и счетчик скоро щелкнет, вполне возможно, что как раз вы станете историческими личностями в масштабе отдельно взятого поселка.

Вот как! Поди ж ты, экий эмоциональный гурман! Фразу про счетчик я не понял совсем.

– Далеко до деревни? Чем там люди живут? Как? Кто главный?

Вопросы посыпались из меня раньше, чем я успел придумать хоть какую-то схему ведения диалога. Не превращающую общение в допрос.

Виссариона напор, впрочем, не смутил. Отвечать начал степенно, но почти сдерживая зевоту. Ясно, творческая личность. Вульгарные земные материи ему претят:

– За старшего у нас Михалыч. Мужик непростой, не всем он нравится. Но в целом, правильный. Хоть и педант. «Туда не ходи, этого не делай, не суй нос не в свой вопрос»,– в таком духе. Подъем, отбой, иди поработай, обед по расписанию.

Михалыч. Не тот ли, даритель медного алтына?

– До поселка два дневных перехода,– невозмутимо и ровно продолжил вещать поклонник битлов.– Принимают всех. Люди обустраиваются по-разному. Кто-то и с забором дружить может. Кто-то держится особняком. В каждой избушке свои погремушки, одним словом. Хотя вот избушек почти и нет. Спальни казарменного типа. Те, кто пришел «всерьез и надолго» себе сами пытаются строить жилье. Но получается мало у кого.

– А одежда откуда? Сельмаг?

– Он, родимый.– Виссарион рассмеялся, словно услышал реплику ребенка. В чем-то может, и верную, но до крайности наивную,– У Алевтины были?

– Да,– немного подивясь зигзагу диалога, откликнулся я,– она вот почему-то не спешит с передислокацией к людям.

– Говорю же. Кто-то общественник. Как тот же Михалыч. А иному одному милее. Воля, вольная воля.

– Воля? На отшибе? Впроголодь?

– На отшибе здесь понятие относительное. Как и «впроголодь». Не слышал о случаях, чтобы кто-то здесь коньки от недостатка пищи отбросил. Или от жажды. Так ты своих звать будешь? Или мне самому придется?

– А откуда ты знаешь, что я не один?

– Да по десятку признаков. Вон на ключника хотя бы глянь!– парень вытянул руку, задравшийся рукав куртки обнажил татуировку. Черная, словно обугленная восьмерка на предплечье.

Я послушно перевел взгляд. Ключник на сей раз имел четыре лика, направленные по сторонам света. Четыре лица, четыре сундука в основании.

– Извини за любопытство. Но я заметил тату. Рисунок что-то значит?

– Да. Значит,– собеседник разом подобрался. И посмурнел лицом.

– И что же?

– Значит то, что не на всякий вопрос можно ответить,– отрезал музыкант. Помолчал и добавил:– Не из-за грубости или дурного воспитания. Просто... не могу сказать.

Понятнее не стало. Но с одним, по крайней мере, я точно определился.

– Паша, бери Али, зови Алису. Айда к нам!