Книга для чтения по марксистской философии

Начинающим изучение философии приходится сталкиваться с той трудностью, что одни и те же слова, встречающиеся как в философской литературе, так и в разговорном языке, обозначают зачастую разные вещи. Так, в быту мы называем материей различные ткани (ситец, шелк, сукно и тому подобное). В философии же слово «материя» обычно обозначает все окружающие нас предметы. Словом «качество» в философии обозначают отличие одной вещи от другой. В домашнем же обиходе, когда говорят о качестве вещи, имеют в виду отсутствие в ней изъянов, пригодность ее к употреблению.

Слова «материалист» и «идеалист» мы также встречаем в обычном, разговорном языке, в речи людей, не изучавших философии. Но здесь они имеют иной раз совершенно превратный смысл, никак не соответствующий их действительному, философскому содержанию. «Материалистом» иногда называют человека своекорыстного, расчетливого, чуждого возвышенным, идейным побуждениям. «Материалист» — это-де человек без идеалов. Другое дело «идеалист»; некоторые даже само это слово производят от слова «идеал». «Идеалистами» зачастую называют благородных, но практически неприспособленных к жизни людей, людей, которые полны благих порывов, стремятся к достижению неосуществимых идеалов.

Такое понимание материализма и идеализма Энгельс в своей знаменитой книге «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии» называет предрассудком, укоренившимся в сознании человека под влиянием многолетней религиозной пропаганды, направленной против материализма.

Читатель, естественно, может спросить: к чему мы упоминаем об этом заведомо ложном словоупотреблении? Прежде всего, конечно, потому, что это неправильное словоупотребление и связанное с ним нелепое представление о материализме и идеализме, издавна свойственное дворянам и буржуазии, в известной мере сохранилось и в нашем языке — языке советских людей. Оно сохранилось как пережиток теперь уже далекого прошлого, пережиток, о существовании которого сплошь и рядом даже не подозревают.

Чем же объясняется, из чего проистекает эта клевета на материализм в условиях буржуазного общества? Она, конечно, не случайна. Все дело в том, что в своем подавляющем большинстве по причинам, которые станут ясны ниже, имущие, эксплуататорские классы обычно были и остаются в настоящее время сторонниками идеалистической философии и ярыми противниками материализма. Не удивительно поэтому, что буржуазный обыватель обвиняет материалистов во всех смертных грехах, всячески восхваляя идеализм. К идеалистам он прежде всего причисляет самого себя. Но, объявляя себя сторонниками идеализма, дворяне и буржуа, как известно, никогда не были бескорыстными людьми. Умножая собственные богатства, имущие, эксплуатирующие классы выжимали и выжимают все соки из крестьян и рабочих, беспощадно подавляя всякое сопротивление своему произволу.

Те же немногочисленные представители дворянства и буржуазии, которые проповедовали материалистическую философию и которых обычно чернили как безнравственных мыслителей, были, как правило, благородными, самоотверженными борцами за прогресс, за просвещение. Выдающийся итальянский материалист второй половины XVI века Джордано Бруно за свою просветительскую деятельность был по приговору папской инквизиции сожжен на костре. Французский материалист XVIII века Дени Дидро попал в тюрьму за свои прогрессивные взгляды. Русский материалист А. Н. Радищев, выступавший против самодержавия и крепостничества, был отправлен в ссылку. Эти примеры неопровержимо свидетельствуют о несостоятельности всех попыток изобразить материализм как безнравственное учение, а материалистов— как людей, лишенных нравственных идеалов.

Значит ли это, что, опровергая клевету на материализм, мы должны стать на ту точку зрения, что все материалисты — благородные люди, а все идеалисты — заведомые подлецы? Отнюдь нет. Слова «материалист» и «идеалист» обозначают не какие-то индивидуальные нравственные качества человеческой личности. Они обозначают принадлежность к различным философским учениям: материалист — сторонник материалистической философии, идеалист — сторонник идеалистической философии. Материализм и идеализм — два противоположных друг другу философских учения, дающие различное объяснение, истолкование окружающей действительности, природы и процесса познания. И наша задача состоит прежде всего в том, чтобы понять, какое объяснение миру дает материализм, а какое — идеализм, какая из этих теорий согласуется с наукой и практикой, а какая противоречит им.

Итак, что такое материализм? Что такое идеализм? Почему философы делятся на материалистов и идеалистов? Чему учит материалистическая философия? Чему учит идеалистическая философия? Какое из этих двух противоположных друг другу мировоззрений является научным, а какое враждебно науке? Какая философия — материалистическая или идеалистическая — наиболее отвечает интересам трудящихся, интересам строителей коммунизма? Вкратце об этом уже было сказано, но теперь на все эти вопросы мы постараемся дать подробный ответ.

1. ЧТО РАЗДЕЛЯЕТ ФИЛОСОФОВ НА МАТЕРИАЛИСТОВ И ИДЕАЛИСТОВ?

Всякий нормальный человек, как известно, отличает самого себя от окружающих его предметов, чувствует это свое отличие от всего другого и в связи с этим сознает себя как определенную личность, индивидуальность. Так, например, идя по улице, вы воспринимаете своими органами чувств окружающие явления: дома, деревья, прохожих, автомашины и т. п. И вы, конечно, сознаете, что все эти явления не составляют вашего «я». Никому из людей не придет в голову считать себя деревом, камнем, рекой, облаком и так далее. Отличая себя от других предметов, в том числе и от других людей, мы тем самым проводим различие между субъективным и объективным, то есть между тем, что свойственно сознанию человека, субъекта, и тем, что относится к внешнему миру, объекту.

К объективному мы относим все предметы, от которых мы себя отличаем,— дома, деревья, облака, других людей и тому подобное.

К субъективному мы относим наше сознание, свойственные людям чувства, мысли, переживания, желания, надежды. То, что мы называем субъективным, не есть нечто призрачное, кажущееся, в действительности не существующее. Наше сознание, духовная жизнь людей, являются несомненным фактом, несомненной реальностью.

Итак, существуют два рода явлений: субъективные и объективные.

Понятия субъективного и объективного указывают на самые общие различия, имеющиеся между явлениями. Какое бы явление мы ни стали рассматривать, оно, несомненно, относится или к субъективному, или к объективному. Но из этого вовсе не следует, что все люди согласны друг с другом в определении того, что называется субъективным, а что — объективным. Вполне возможны расхождения во мнениях относительно отдельных явлений: один будет считать данное явление субъективным, духовным, существующим лишь в сознании человека, а другой, напротив, будет называть то же явление объективным, существующим вне и независимо от сознания субъекта. Так, например, некоторые буржуазные естествоиспытатели ошибочно полагали, что атом, электрон и другие мельчайшие физические частицы не существуют сами по себе, объективно, вне нашего сознания, а являются чем-то вроде условных знаков и символов, созданных наукой. Но, отвергая объективность атома, объявляя атом понятием, лишенным объективного содержания, эти ученые все же вынуждены проводить различие между объективным и субъективным.

Представьте себе путешественников в пустыне. Они сбились с пути, изнемогают от жажды. Вдруг один из них радостно вскрикивает и указывает рукой вперед. Там, среди желтых безжизненных песков, видны зеленые пальмы на берегу небольшого спокойного озера. Один из путешественников уверенно говорит, что это оазис, другой возражает ему: к сожалению, это мираж, иллюзия, часто возникающая в пустыне вследствие отражения в воздухе действительно существующего оазиса, находящегося за сотни километров от путешественников. И в данном случае, как мы видим, встает вопрос о субъективном и объективном: действительно ли путешественники находятся возле оазиса или же им только так кажется? Двигаясь вперед, туда, где им видится оазис, путешественники, конечно, рано или поздно смогут ответить на этот вопрос: один из них окажется прав, а другой признает свою ошибку на основании убедительных фактов.

Но представьте себе, что спор идет не об одном отдельном предмете — материален он или идеален, существует ли он в моем сознании или же вне и независимо от него,— а о мире в целом, о всей окружающей нас действительности. Тогда этот спор нельзя уже решить ссылкой на тот или иной отдельный факт, явление, ибо речь идет о всей совокупности окружающих нас явлений. В таком случае для опровержения ошибочной точки зрения недостаточно одного, хотя бы и абсолютно очевидного факта. Таким образом, спор идет не о том, существует ли субъективное и объективное (с этим согласны почти все), а о том, какие явления субъективны, а какие — объективны. И материалисты и идеалисты признают существование субъективных и объективных явлений. При этом большинство философов, как материалистов, так и идеалистов, считает, что субъективное — это сознание, мышление, чувственное восприятие. Что же представляет собой объективное? Является ли оно материальным или, наоборот, духовным? Существует ли оно независимо от сознания или же является производным от него? По этим вопросам среди философов различных направлений имеются серьезные расхождения. В особенности же предметом спора, борьбы между материализмом и идеализмом является вопрос об отношении между субъективным и объективным, духовным и материальным, или, как еще говорят в философии, между сознанием и бытием.

Понятия материального и духовного являются предельно широкими понятиями. Все, что мы видим, слышим, переживаем, воображаем, все то, что мы обнаруживаем вне нас и в самих себе, представляет собой нечто объективное или субъективное, материальное или духовное. Предельная широта этих понятий, охватывающих все, что существует, создает большие трудности для их научного определения. Обычно не составляет труда дать определение той или иной вещи, если мы знаем, к какому роду явлений она принадлежит. Мы говорим: собака есть животное, определяя частное (собака) через общее (животное). Но такой способ определения нельзя применить к понятиям материального и духовного, поскольку это предельно широкие понятия. Однако это вовсе не значит, что эти понятия вообще не поддаются определению; они, как указывал В. И. Ленин, могут быть определены через выяснение их отношения друг к другу. Иначе говоря, мы можем ответить на вопрос, что такое материальное и что такое идеальное, если выясним, в каком отношении они находятся друг к другу.

Вопрос об отношении духовного к материальному, сознания к природе и есть, как впервые указал Ф. Энгельс, основной, главный вопрос всей философии. Этот вопрос можно сформулировать следующим образом: как относится сознание к бытию, духовное к материальному? Что чему предшествует, что от чего зависит? Является ли материя первичной, а сознание вторичным, производным, или же, наоборот, сознание первично, а материя есть следствие сознания, духа? Если вы считаете материю первичной, значит, вы признаете ее независимость от сознания, или иначе говоря, признаете независимо от сознания существующую реальность. Поэтому основной вопрос философии можно также сформулировать следующим образом: существует ли независимая от сознания объективная реальность? Или даже проще: существует ли окружающая нас природа сама по себе или она является следствием чего-то другого, например, как говорят религиозные люди, создана богом?

Этот вопрос называется главным, основным вопросом философии потому, что то или иное его решение служит исходным пунктом основных, противоположных друг другу направлений в философии —материализма и идеализма. Соответственно этому существуют два принципиально отличных, противоположных друг другу решения вопроса об отношении духовного к материальному — материалистическое и идеалистическое.

Материалистическая философия исходит из того, что материя существовала и тогда, когда не было никакого сознания. Материя не зависит от сознания, сознание же, наоборот, без материи не существует. Сознание порождается материей, или, как обычно говорят в философии, материализм считает, что материя первична, а сознание вторично, производно. Идеалистическая философия, напротив, исходит из того, что прежде всего существует дух, сознание, которое порождает весь мир, то есть идеализм считает, что сознание первично, а материя вторична, производна от сознания.

Остановимся подробнее на характеристике материалистического решения основного вопроса философии.

Рассмотрим сначала простой пример. Мы можем представить себе дерево, реку, камень. Но зависит ли существование деревьев, камней и рек от наших представлений о них? Будут ли существовать дерево, камень, река, если мы не будем ни представлять, ни ощущать их? Философ-материалист отвечает: «Да, будут». Это означает, что существование дерева, камня, реки не предполагает существования ощущений, представлений, понятий: оно возможно и без них. Наличие же ощущений, представлений предполагает существование вызвавших их предметов, которые воздействуют на наши органы чувств. Значит, сначала существует физическое, а после него — психическое.

Конечно, мы можем вообразить, представить себе то, чего нет. Но и в этом случае мы лишь более или менее произвольно соединяем, преувеличиваем, приукрашиваем то, что существует или существовало в действительности, то, что мы видели, слышали, воспринимали. Так, сказочные образы чудовищ создаются воображением, фантазией из признаков, частей, свойственных обычным живым существам. Например, как в сказках изображают дракона? Рисуют образ огромной змеи с открытой пастью, из которой вырывается пламя. Все составные части этого образа заимствованы из действительности, но преувеличены и соединены друг с другом более или менее произвольно.

Значит, наша фантазия исходит из того, что дают нам чувственные восприятия. Попробуйте, например, вообразить цвет, которого нет в природе, это вам никак не удастся. Подобно тому как в природе ничто не возникает из ничего, так и человеческое сознание ничего не создает из себя самого. Поэтому мы не можем чувственно воспринимать то, чего не существует. Так, например, ощущение запаха не может возникнуть, если нет пахнущего предмета. Некоторые философы, правда, пытаются доказать, что цвет, запах, звук существуют только в сознании и, следовательно, не свойственны вещам самим по себе. Однако не трудно показать, что такой взгляд является грубой ошибкой. Получается в таком случае, что роза пахнет лишь тогда, когда ее нюхают, а предмет обладает цветом потому, что на него смотрят. Но в действительности роза благоухает и тогда, когда ее никто не нюхает, а небо сине и там, где на него никто не смотрит. Поэтому, как говорил великий немецкий поэт Гёте, незачем ездить вокруг света, для того чтобы убедиться, что небо везде сине.

Материалистов иногда обвиняют в том, что они отрицают существование духовного, идеального, психического. Это обвинение совершенно несостоятельно. Материализм, как уже разъяснялось выше, считает, что сознание вторично по отношению к материи. Как же можно после этого утверждать, что материалисты не отличают сознания от материи и ничего другого, кроме материи, не признают? Раз ставится вопрос о том, что первично, а что вторично, значит между материей и сознанием проводится различие. В противном случае сам вопрос не имел бы никакого смысла. Следовательно, материализм не отрицает сознания, духовного и не только признает реальное существование психического, но и ставит своей задачей объяснить происхождение сознания из материи.

Правда, в XIX веке были отдельные представители материализма, которые, действительно, говорили, будто ничего, кроме материи, не существует, а сознание, мышление— та же материя и мозг выделяет мысль, как печень — желчь. Маркс и Энгельс решительно критиковали этих материалистов, отмежевывались от них, называя их вульгарными материалистами. Против вульгарного материализма решительно выступал В. И. Ленин. Поэтому было бы ошибкой отождествлять материализм вообще с вульгарным материализмом.

В самом деле, разве тот факт, что сознание возникает из материи, свидетельствует о том, что между материей и сознанием нет никакого различия? Напротив, этот факт свидетельствует о другом, об отличии сознания от материи. Известно, например, что живая материя возникла из неживой. Но можно ли на этом основании смешивать их друг с другом? Конечно, нет. То же имеет место и в отношении материи и сознания. Подчеркивая, что материя существует независимо от сознания, мы тем самым указываем, что нельзя смешивать их друг с другом. В. И. Ленин говорил: назвать мысль материальной — значит совершить грубую ошибку. Этим смазывается различие между материей и сознанием, что совершенно недопустимо.

Итак, утверждения идеалистов о том, что материализм считает одним и тем же сознание и материю, лишены основания. Понимая неосновательность такого рода обвинений против материализма, некоторые идеалисты приписывают материалистической философии принижение, недооценку сознания. Но и это обвинение построено на песке. Ведь материалисты учат, что сознание существует не всегда, не везде, не при любых условиях, что оно представляет собой высший продукт материи, высшую ступень ее развития. Конечно, такой взгляд на сознание нисколько не принижает его значения.

Рассмотрим теперь исходное положение идеалистической философии. Идеалистическое решение основного вопроса философии прямо противоположно материалистическому. Если материализм признает существование внешнего, независимого от сознания мира, иначе говоря, объективной реальности, то идеализм, напротив, утверждает, что все существующее имеет духовную первооснову, неотделимо от сознания. Таким образом, идеалистическое положение о первичности духа означает, что природа зависит от духа. Сторонники идеалистической философии не считают необходимым объяснять возникновение, происхождение духовного, психического. Они пытаются доказать, что духовное вечно, существует всегда и везде. Существование духовного — это для них не требующий объяснения факт. Идеалисты говорят, что необходимо объяснить не возникновение сознания, а возникновение материи.

Одни идеалисты заявляют, что духовное первоначало, порождающее, по их мнению, все явления природы и общества, существует вне и независимо от человека, субъекта. Их называют объективными идеалистами. Другая разновидность идеализма — субъективный идеализм считает первичным человеческое сознание («Я», как они его называют).

Объективный идеализм утверждает, что существует какой-то сверхчеловеческий, сверхприродный дух, который все порождает, все определяет. Объективные идеалисты, следовательно, говорят, что природа есть нечто низшее, что она произведена чем-то более высоким, духовным, и называют это «что-то» то «мировым духом», то «абсолютной идеей», то просто богом.

Объективные идеалисты обычно пытаются доказать, что за пределами природы, чувственно воспринимаемой действительности находится другой, идеальный мир. Об этом таинственном, потустороннем мире ничего не говорят нам зрение, слух, осязание, его существование не только не удостоверяется, а, напротив, опровергается данными науки и практики. Но идеалисты твердят, что он все же существует и не только существует, но порождает, определяет земной мир. Это удвоение мира на земной и потусторонний (проще говоря, загробный) прямо или косвенно наблюдается у всех идеалистов. Оно называется мистикой, мистицизмом.

Субъективные идеалисты пытаются доказывать, что окружающие нас предметы, скажем горы, леса, моря и тому подобное, лишь кажутся нам существующими независимо от нас, от нашего сознания. По мнению субъективных идеалистов, все те предметы, которые мы ощущаем, воспринимаем нашими органами чувств, представляют собой не более чем ощущения, комбинации, то есть сочетание ощущений. Одна комбинация ощущений называется яблоком, другая—лошадью, третья — мрамором и так далее.

Вот что, например, писал английский субъективный идеалист Дж. Беркли: «Я вижу вишню, я осязаю ее, я пробую ее... она реальна. Устрани ощущение мягкости, влажности, красноты, терпкости — и ты уничтожишь вишню... Вишня, я утверждаю, есть не что иное, как соединение чувственных впечатлений или представлений, воспринимаемых разными чувствами...». С точки зрения Беркли, вишни существуют лишь как содержание наших ощущений, подобно тому как боль, которую мы ощущаем, не существует вне нас.

Если следовать за Беркли, то неизбежно придешь к выводу, что и другие люди, которые мной воспринимаются (я вижу их, слышу, как они говорят, осязаю, пожимая им руки), также являются комбинацией моих ощущений. Значит, и мои родители существуют лишь потому, что я их ощущаю? В таком случае вообще существую лишь я один, а все остальное есть мои ощущения, комбинации моих ощущений. Вот к каким нелепым выводам приводит субъективный идеализм. Если субъективный идеалист будет рассуждать последовательно, он обязательно придет к тому, что, кроме его «Я», ничего не существует.

Конечно, субъективные идеалисты избегают такого рода выводов, но это говорит лишь об их непоследовательности. Ярким примером такой непоследовательности идеалиста может служить все тот же Беркли. Сначала он утверждает, что все существующее представляет собой лишь ощущения субъекта, а затем вопреки самому себе заявляет, что вещи существуют прежде всего как восприятия бога, а уж затем как восприятия каждого отдельного человека. Так Беркли, не удержавшись на позициях субъективного идеализма, переходит на позиции идеализма объективного.

Рассмотрим противоположность материализма и идеализма на примере отдельных философских учений.

Одним из наиболее выдающихся представителей материализма древности был грек Демокрит, живший более двух тысяч лет тому назад. По учению Демокрита, мир бесконечен, то есть не имеет начала или конца ни во времени, ни в пространстве. Отсюда следует вывод, что нет ничего вне природы и до нее, что нелепо даже ставить вопрос о сотворении мира. Сотворить можно лишь то, что раньше не существовало, то, что ограничено пределами. Мир же не имеет начала во времени и бесконечен в пространстве.

Демокрит учил, что все окружающие нас предметы, тела, являются не простыми, а сложными. Все сложное состоит из частей, из мельчайших (далее уже неделимых, по мнению философа) частиц, которые Демокрит называл атомами. Существует бесконечное количество атомов, отличающихся друг от друга лишь по форме и расположению. Атомы находятся в постоянном движении, движутся они в незаполненном пространстве, в пустоте. Различные сочетания, соединения атомов образуют различные вещи, которые затем вновь распадаются на составляющие их атомы.

Представление Демокрита о неделимых, последних частицах всего существующего оказалось ошибочным. Современная наука доказала, что не только атом, но и составляющие его частицы разрушаемы, делимы. Не существует также и абсолютной пустоты, то есть ничем не заполненного пространства. Но разве не заключает в себе теория Демокрита гениального предвосхищения позднейших открытий естествознания? Ведь современная наука доказала, что все тела природы состоят из атомов. Соединения атомов образуют молекулы различных веществ. Правда, вопреки мнению Демокрита оказалось, что атомы можно разрушить. Но ведь главная мысль Демокрита состояла в том, что нельзя уничтожить материю, вещество. А эта мысль полностью подтверждена современной наукой, которая установила, что разрушение атома ведет не к уничтожению материи, а к превращению одного вещества в другое. Так, например, в результате распада радия образуется радиоактивный газ — радон.

Источник всех человеческих знаний Демокрит видел в воздействии предметов природы на наши органы чувств. Он выдвигал и обосновывал положение о том, что сознание людей отражает внешний мир. Правда, философ думал, что от всех предметов отделяется внешняя поверхность, внешний слой атомов. Это и есть образы предметов: эти образы, соприкасаясь с органом зрения, позволяют видеть предметы на расстоянии. Конечно, такое объяснение нас сейчас не удовлетворит, но мы ценим правильную мысль философа о том, что наши органы чувств дают нам образы предметов.

Демокрит является одним из наиболее ярких и выдающихся представителей материалистической философии, ввиду чего В. И. Ленин называл это философское направление «линией Демокрита». Одним из наиболее видных представителей идеалистической философии является Платон, бывший младшим современником Демокрита и боровшийся против его учения. Идеалистическое направление в философии В. И. Ленин называет «линией Платона».

В своей философии Платон исходит из того, что существуют, с одной стороны, отдельные вещи, которые воспринимаются нашими чувствами, и, с другой стороны, имеются понятия о вещах, которые Платон называет идеями. Так, наши чувства дают нам, например, представление об отдельных деревьях, столах, лошадях и так далее. Наряду с этим существуют понятия, или идеи, дерева, стола, лошади. И Платон ставит вопрос: что чему предшествует — предмет ли идее или же идея предмету? Ссылаясь на то, что изготовлению стола предшествует определенный план, замысел, идея, Платон говорил, что идея стола предшествует реальному столу. Переходя от предметов домашнего обихода к таким вещам, которые не сделаны человеком, а существовали до него и помимо него, Платон утверждал, что и они также представляют собой продукт идей, понятий. Эти идеи, которые, согласно учению Платона, предшествуют вещам, существуют не в человеческой голове, а в каком-то вымышленном, фантастическом, потустороннем мире. Что же касается реальных лошадей, деревьев и других явлений, то они якобы копируют, отражают идеи. Не понятие, с точки зрения Платона, представляет собой изображение, отражение природы; нет, сами природные явления — только тени, бледные отражения понятий, идей, существующих якобы извечно в потустороннем мире в качестве некоего идеального образца.

Платон противопоставил друг другу вымышленный «мир идей», как якобы первоначальный, существующий вне времени и пространства, и реальный, чувственно воспринимаемый «мир вещей». «Мир идей» Платон объявил божественным царством, в котором до рождения человека пребывает его якобы бессмертная душа. Затем душа попадает на бренную Землю, где, находясь в человеческом теле, как в темнице, она смутно вспоминает о «мире идей», где была раньше, и таким образом познает то, что существует на Земле.

На примере философии Платона наглядно обнаруживается несостоятельность всякого идеализма вообще. Платон переворачивает, ставит вверх ногами реальные отношения вещей. Образы предметов он считает причинами их существования, в то время как в действительности отражение не может предшествовать предмету, который отражается, копия всегда предполагает наличие оригинала. Понятие о предмете возможно лишь тогда, когда, с одной стороны, существует мыслящее существо, а с другой стороны, предмет, о котором идет речь. У Платона же понятия существуют вне мыслящей головы, оказываются самостоятельными, неземными сущностями. Природа рассматривается как что-то низшее, пассивное, а идеи — как высшее, творческое начало.

В. И. Ленин указывал, что идеалистическая философия Платона, созданная свыше двух тысяч лет тому назад, и современные идеалистические учения в своих основных, исходных пунктах ничем существенно друг от друга не отличаются. В этом смысле основные черты идеализма Платона свойственны всякому идеализму вообще.

Мы рассмотрели противоположность материализма и идеализма на примере философских учений Демокрита и Платона. Мы видим, что материализм и идеализм существуют уже более двух тысяч лет. И на протяжении всей истории человечества, истории науки и философии идет борьба между материализмом и идеализмом. Для того чтобы правильно и глубоко разобраться в этой борьбе, необходимо рассмотреть, как относятся материализм и идеализм к науке, с одной стороны, и к религии—с другой.

Наука и религия непримиримо враждебны друг другу на всем протяжении их многовекового существования. Наука изучает мир, природу, историю общества. Она опирается на систематические, постоянно проверяемые наблюдения, опыты, логически доказывает, обосновывает свои положения, уточняет их на основе новых фактов. Религия же в отличие от науки обращается не к разуму, а к вере в сверхъестественное. Обращаясь к человеческим чувствам, религия сулит людям загробное блаженство или же угрожает им наказанием, проклятием, ужасами ада. Возбуждая в людях страх и надежду, она призывает их к покорности судьбе. Религия ничего не изучает, не исследует каких бы то ни было фактов и тем не менее отвергает научный взгляд на мир, ссылаясь на «священное писание», в котором якобы записано слово божие. Основные положения христианства, ислама, буддизма, иудейской и других религий были провозглашены многие сотни лет назад, когда еще фактически не существовало наук о природе и обществе. С тех пор возникло и развилось множество наук, человеческие знания увеличились в сотни раз, а религиозные учения и сейчас в основном повторяют то же, что они провозглашали тысячу и более лет назад.

Данные науки проверяются жизнью, практикой, производством: применяя научные данные, люди достигают громадных успехов, подчиняя себе стихийные силы природы, заставляя законы природы действовать в интересах человечества, преобразуя и совершенствуя общественные отношения, как это происходит в социалистических странах.

Что же касается религии, то она не только не помогает людям в деле овладения законами природы или преобразования общественной жизни, а, напротив, затемняет сознание людей. Практика не подтверждает, а опровергает религиозные догмы. Каждое новое открытие науки является новым ударом по религии. Поэтому религия тормозит развитие науки. Известно, что религиозные организации, например католическая церковь, на протяжении многих веков сурово преследовали передовых ученых, стремясь искоренить научный взгляд на мир.

Как же относятся материализм и идеализм к той великой и благородной борьбе, которую наука неустанно и бесстрашно ведет против религии?

2. КАК ОТНОСЯТСЯ МАТЕРИАЛИЗМ И ИДЕАЛИЗМ К НАУКЕ И РЕЛИГИИ?

В XVII— XVIII веках, да и в начале XIX века, идеалисты обычно не скрывали своего духовного родства с религией. В те времена идеалисты прямо говорили, что именно религия, а не наука дает самое глубокое понимание действительности.

Так, идеалист Беркли откровенно винил материалистов в том, что они подрывают основы религии и проповедуют безбожие, атеизм. Беркли полагал, что если показать враждебность материализма религии, то влияние материализма будет подорвано. Ныне времена изменились, и обвинение материалистов в безбожии не только не подрывает авторитета материалистической философии, а, напротив, укрепляет ее позиции. Да и сами идеалисты теперь предпочитают говорить не о своем родстве с религией, а о своей близости к науке.

Раньше идеалисты стремились доказать, что, кроме научного, по их мнению, поверхностного, недостаточно достоверного знания, существует сверхнаучное знание, которое не зависит от науки, не считается с нею и является, так сказать, истиной высшего порядка. Теперь восхваление «знаний», якобы не зависящих от науки и тем более противоречащих ей, вызывает лишь насмешливую улыбку: в существование такого рода знаний мало кто ныне верит. В современную эпоху, когда значение науки признано всеми и правильность ее выводов вновь и вновь подтверждается достижениями промышленности, откровенные идеалистические выступления против науки стали сравнительно редки. Теперь уже идеалисты сплошь и рядом стремятся доказать, что их взгляды не заключают в себе ничего сверхнаучного, не противоречат, а согласуются с наукой.

Современная идеалистическая философия всячески пытается затушевать, завуалировать свою несомненную связь с религией, с одной стороны, и неразрывную связь материализма с наукой — с другой. Некоторые идеалисты доходят даже до того, что объявляют идеалистические воззрения единственно научными, а материализму пытаются приписать чуть ли не религиозное, мистическое представление о мире. Именно поэтому необходимо рассмотреть действительное отношение материализма и идеализма к той борьбе между наукой и религией, которая происходит на протяжении всей истории научного знания.

Исторические факты говорят о том, что материалистическая философия возникла в борьбе против религии. Так, древнегреческие материалисты противопоставили религиозному объяснению мира глубокие научные догадки: они доказывали, что не бог Посейдон вызывает морскую бурю, не Зевс извергает молнии, не богиня Деметра дает обильный урожай — все это имеет естественные причины, которые и надо изучать.

Древнегреческие материалисты сами были выдающимися естествоиспытателями. Они поставили ряд важных естественнонаучных вопросов, решением которых занимались ученые последующего времени. Один из первых древнегреческих философов — Фалес изучал действие магнита, занимался астрономией и предсказал солнечное затмение. Его ученик Анаксимандр утверждал, что Земля шарообразна. Заметив, что в разное время дня тень предметов, освещаемых солнцем, имеет различную длину, он устроил так называемые солнечные часы, измерявшие время по длине тени. Анаксимандр высказал ряд глубоких естественнонаучных догадок. Так, например, он полагал, что человек произошел от животных другого вида. Демокрит занимался геометрией, географией, астрономией, медициной и другими науками.

В то время как древнегреческие материалисты делали первые шаги по пути научного объяснения явлений природы, древнегреческие идеалисты стремились доказать, что наука о природе вообще не нужна, да и невозможна. Так, известный идеалист Сократ утверждал, что богам прискорбно видеть старания человека разгадать то, что угодно было им самим навсегда скрыть от него непроницаемой завесой. Ученик Сократа Платон был одним из создателей религиозной легенды о существовании независимой от тела, бессмертной человеческой души. Души, утверждал он, «существовали прежде, чем начали существовать в образе человека, и существовали без тел, но имели разумение».

В то время как материалисты опровергали религиозные предрассудки, идеалисты, напротив, стремились доказать, что религиозная вера в сверхъестественное может быть согласована с разумным взглядом на мир, может быть оправдана, обоснована разумными доводами. Не удивительно поэтому, что христианская религия в период своего возникновения непосредственно опиралась на идеалистические учения древности, в особенности на философию Платона.

Если сравнить то, чему учит религия, с тем, что проповедуют идеалисты, то станет ясно, что оба эти учения в своих исходных пунктах весьма близки друг другу.

Христианская религия, например, учит, что в начале не было ни земли, ни неба, никаких предметов вообще, ничего, кроме бога — бестелесного духа, который создал все существующее, в том числе и человека. Вселенная, по утверждению евангелия, возникла потому, что бог повелел ей существовать, причем на сотворение мира богу понадобилось всего несколько дней.

Каково же отношение идеализма к религиозному учению о сотворении мира? Достаточно вдуматься в основное положение идеализма — сознание первично, а материя вторична,— чтобы заметить коренное сходство между основным положением идеализма и христианской легендой о сотворении мира. Сказать: дух первичен или природа сотворена богом — в сущности одно и то же. Тот, кто признает, что природа всегда существовала, тем самым отрицает ее сотворение, возникновение из ничего. Тот, кто признает, что природа бесконечна, то есть не имеет ни начала, ни конца, отрицает тем самым существование чего бы то ни было вне природы, сверх природы, то есть существование бога. А это и есть материализм. И, наоборот, тот, кто признает, что природа имела начало во времени, приходит к выводу, что было время, когда природы, материи не было. Кто доказывает, что мир, природа ограничены в пространстве, конечны, признает тем самым существование чего-то вне природы, вне материи. Отсюда же всего лишь один шаг до идеалистического утверждения, что материя возникла из нематериального, из духа.

Совершенно очевидно, что идеалистическое представление о сверхприродном, сверхчеловеческом сознании, духе в конечном счете совпадает с обычным религиозным представлением о боге. Поэтому идеалистическая философия и в своем исходном пункте и в своих конечных выводах согласуется с религией. Идеализм, как указывал В. И. Ленин, есть утонченная, приукрашенная поповщина, религия.

Но если большинство религиозных учений изображает бога каким-то человекоподобным существом (ведь «священное писание» говорит, что человек был создан по образу божию), которое имеет разум, волю, добродетели и тому подобное, то идеалистическая философия предлагает нам более утонченное, абстрактное представление о боге. Идеалисты говорят о «мировом разуме», или об «абсолютной идее», или просто о «сознании», как о первопричине всего того, что существует в природе и обществе. Но и «мировой разум», и «абсолютная идея», и «сознание» —все это не что иное, как другие наименования того же бога.

Французский материалист XVIII века П. Гольбах остроумно и правильно указал на прямую связь между невежественными религиозными представлениями и «учеными» идеалистическими и богословскими теориями. «Спросите дикаря,— писал Гольбах,— что заставляет двигаться часы? Он вам ответит: дух. Спросите наших докторов богословия—что заставляет двигаться вселенную? Они вам ответят: дух».

Многие из современных идеалистов избегают прямо, открыто выдвигать исходное положение идеализма: сознание— первично, материя — вторична. Они утверждают, что не существует ни духовного, ни материального, что дух и материя — просто слова, лишенные смысла, которые не стоит даже употреблять. Некоторые из идеалистов, пытаясь обойти основной вопрос философии, заявляют, что и материя и дух являются разновидностями энергии, ввиду чего нет смысла ставить вопрос, что здесь первично, а что — вторично. Нетрудно понять, что эти идеалисты пытаются доказать, что первична энергия, а материальное и духовное вторичны. Но, оттого что понятие первичного заменяется понятием энергии, ничего по сути дела не изменяется, вопреки заявлениям идеалистов. Ведь и об энергии следует спросить: существует ли она вне и независимо от сознания, или, иначе говоря, материальна ли она? Если энергия существует вне и независимо от сознания, следовательно, вы просто заменили слово «материя» словом «энергия». Если же энергия есть нечто духовное, субъективное, то значит, вы подменяете слово «дух» словом «энергия». Ясно, что от перемены названий существо вопроса измениться не может и никакая игра словами, которой часто занимаются идеалисты, не может заменить действительного решения основного вопроса философии: об отношении сознания к бытию, к материи.

Что бы ни утверждали идеалисты, ясно, что основной вопрос философии нельзя отбросить, объявив его вопросом о словах, наименованиях. Ведь в философии речь идет прежде всего об отношении человеческого сознания к окружающей нас действительности. Как же обойтись без понятий о материи и сознании? Как же избежать ответа на вопрос: существует ли природа вне и независимо от сознания, мышления? Существовала ли природа тогда, когда не было никакого сознания, никаких живых существ? Является ли наше сознание, наше мышление отражением предметов, существующих вне и независимо от сознания, мышления? А именно к этим вопросам сводится вопрос об отношении духовного к материальному. Увильнуть от решения этих вопросов не может ни один идеалист.

Правда, многие современные идеалисты не говорят о существовании какого-либо сверхприродного, или сверхчеловеческого, духа, а выводят все существующее из «Я», из человеческого сознания, из человеческих ощущений.

На первый взгляд может показаться, что субъективно-идеалистическое положение о том, что единственной реальностью является человеческое сознание, не имеет ничего общего с религией, считающей бога сверхприродной, сверхчеловеческой силой. На деле же и субъективный идеализм весьма близок к религиозному миропониманию. Ведь одной из основных религиозных догм является вера в существование бессмертной человеческой души, независимой от смертного, тленного человеческого тела. А это в сущности исходный пункт субъективного идеализма, так как он полагает, что человеческое сознание, ощущения создают материальные тела. Следовательно, идеализм враждебен науке не только тогда, когда он допускает существование сверхприродного духа, но и тогда, когда он утверждает, что все существующее является порождением человеческого сознания. И в этом случае идеализм также проповедует утонченную религию. Религиозная догма о бессмертии человеческой души и положение идеализма о независимости человеческого мышления от материальных предметов в сущности совпадают.

В противоположность идеализму материализм рассматривает сознание, мышление в полном согласии с наукой. Еще задолго до того, как возникла биология, материалисты доказывали, что в духовном нет ничего сверхъестественного, сверхприродного. В дальнейшем материалисты всегда рассматривали мышление, сознание в соответствии с данными современной им науки. Так, например, выдающийся русский материалист первой половины XIX века В. Г. Белинский писал: «Вы, конечно, очень уважаете в человеке ум? — Прекрасно! —так останавливайтесь же в благоговейном изумлении и перед массою его мозга, где происходят все умственные отправления, откуда по всему организму распространяются через позвоночный хребет нити нерв, которые суть органы ощущений и чувств и которые исполнены каких-то до того тонких жидкостей, что они ускользают от материального наблюдения и не даются умозрению. Иначе вы будете удивляться в человеке следствию мимо причины, или — что еще хуже — сочините свои небывалые в природе причины и удовлетворитесь ими».

Не все, конечно, в этом утверждении правильно с точки зрения современной науки. Но главная мысль Белинского— мышление есть функция мозга—полностью совпадает с данными биологической науки и, в частности, физиологии высшей нервной деятельности и анатомии животных и человека.

Итак, на всем протяжении своей истории материализм неустанно боролся против религиозных представлений о якобы независимом от тела, нематериальном духе. И наука полностью подтвердила положения материалистической философии.

Наука доказала, что живое возникло из неживого, что органической, ощущающей и мыслящей материи предшествовала неорганическая материя, не обладающая ощущением, мышлением. Но разве не это же издавна утверждал материализм? И разве не против этого выступали всегда идеалисты, учившие, что духовное предшествует материн?

Естествознание учит, что живое существует не всегда, а лишь при определенных условиях. Было время, когда на нашей планете не было живых существ. Наука установила, что и в настоящее время на других планетах солнечной системы (за исключением разве только Марса) нет необходимых для жизни условий. Жизнь возникает лишь там, где имеются определенная температура, влажность, где есть кислород, углерод, азот и многие другие химические вещества. Когда на Земле много миллионов лет тому назад сложились все эти условия, тогда и зародились первые простейшие живые существа.

Наука доказала, что у простейших живых существ уже имелась так называемая раздражимость, то есть способность отвечать на воздействия внешней среды, усваивать определенные вещества и перерабатывать их. Понадобились многие миллионы лет, прежде чем раздражимость, свойственная простейшим живым существам, превратилась в способность ощущения. Последняя проявилась первоначально как способность осязания, в дальнейшем у живых существ развились зрение, обоняние, слух и ощущение вкуса.

Живые существа становились все более и более сложноорганизованными. У них постепенно вырабатывалась нервная система, совершенствование которой в свою очередь привело к образованию головного мозга. Вместе с развитием головного мозга происходило и развитие способности мыслить, которая в полной мере проявляется лишь у человека.

Таким образом, мышление есть свойство высокоорганизованной материи, свойство мозга. Современная медицина полностью подтверждает такое понимание сознания, поскольку повреждения, изменения, заболевания мозга вызывают ослабление, а иногда и полную потерю сознания. Но если, как об этом свидетельствует медицина, человек не может мыслить без мозга, а повреждения головного мозга вызывают нарушение сознания, мышления, то какое основание имеют идеалисты утверждать, что «мышление вообще» или ощущение, или воля являются источником всего материального, телесного?

Мы видим, следовательно, что материалистическая философия тесно связана с наукой, ставит перед ней важные теоретические вопросы и помогает их решению. Идеализм же, напротив, противопоставляет науке ложное, весьма родственное религиозному представление о процессах, совершающихся в природе и обществе, и тем самым тормозит развитие научного познания, уводит его в сторону от истины.

Приведем некоторые примеры для подтверждения этой мысли.

Наиболее выдающиеся представители материалистической философии еще в XVIII веке выдвинули положение о неразрывной связи движения и материи. Движение, учили эти материалисты, есть форма существования материи; нет материи без движения; нет движения без материи. Материалисты решительно отвергали религиозное понимание мира, разъясняя, что материя для своего движения не нуждается ни в какой сверхприродной, нематериальной силе, ни в каком перводвигателе, первотолчке. Правда, в условиях XVIII века положение материализма о неотделимости движения от материи еще не могло получить глубокого научного обоснования, поскольку наука тогда еще не исследовала таких форм движения материи, как теплота, химические, электрические процессы, не доказала еще, что все формы движения материи превращаются друг в друга. Но именно это обстоятельство еще ярче подчеркивает значение материалистической философии, которая таким образом предвосхищала естествознание будущего, прокладывала ему дорогу.

В противоположность материализму идеалисты выступали против положения о движении как форме существования материи. Идеалисты доказывали, что материя сама по себе пассивна, не способна к движению, деятельности, что силы, приводящие материю в движение, нематериальны, независимы от материи.

Однако к середине XIX века наука доказала, что материя и движение при всех происходящих в природе изменениях не исчезают, не уничтожаются, что различные формы движения материи (механическая, физическая, химическая, электромагнитная и так далее) лишь превращаются друг в друга. Таким образом, наглядно обнаружилась теснейшая связь материализма с наукой, с одной стороны, и идеализма с религией — с другой, поскольку религия, подобно идеалистической философии, рассматривает материю как пассивный материал для творческой деятельности сверхприродного духа.

Современное естествознание открыло в недрах материи, в атомном ядре, колоссальную энергию. И это вновь и вновь подтверждает положение материализма о том, что материя не нуждается ни в каком внешнем источнике движения; источник движения материи находится в ней самой.

Современная наука (биология, биохимия) ставит перед собой задачу искусственного получения (синтезирования) живого вещества. Разрешение этой сложной задачи — дело нелегкое. Однако наука успешно приближается к ее решению. Большие успехи достигнуты в изучении химического состава и структуры живого белка, из которого состоят живые организмы. Науке и промышленности уже удалось синтезировать тысячи видов органических веществ, которые в обычных, природных условиях образуются лишь в живом организме. Эти факты подтверждают материалистическое положение о происхождении живого из неживого, о первичности материи. Но вопреки фактам многие идеалисты по-прежнему твердят, что напрасно ученые тратят свое время и средства на создание живого белка: задача эта принципиально-де неразрешима.

Идеалисты пытаются уверить людей науки, что живое отличается от неживого не своей особой, весьма сложной структурой, а присутствием так называемой «жизненной силы». Эту неуловимую силу нельзя якобы не изучить, ни даже обнаружить. Но спрашивается, на каком основании идеалисты говорят о существовании «жизненной силы», если обнаружить ее существование нельзя? Само собой разумеется, что «жизненная сила» у идеалистов является не предметом знания, а лишенной каких бы то ни было научных оснований верой в сверхъестественное. И то, что идеалисты называют «жизненной силой», есть лишь иное название для обычных религиозных представлений о нематериальной душе.

Религия утверждает, что жизненный процесс в любом живом организме совершается не на основе каких бы то ни было законов природы, а на основе божественного предустановления. Но не то же ли говорит идеалист, доказывающий, что сущность жизни, жизненного процесса сверхматериальна, непостижима для науки?

Наука открывает законы природы и общества. Наука вскрывает причины наблюдаемых нами явлений, показывая, от чего зависит их существование, при каких условиях они изменяются, перестают существовать и так далее. Наука указывает пути практического использования законов природы и общества в интересах человека.

В противоположность науке религия ставит на место законов природы и общества, на место реальных причин божественную волю или чудо. Чудеса — это нечто сверхъестественное, противоречащее законам природы и, следовательно, здравому смыслу. Такими чудесами полно, например, христианское «священное писание»: тут и непорочное зачатие сына божия, и воскрешение умершего Лазаря, и хождение по морю, как посуху, и так далее.

Естественно возникает вопрос, какие имеются основания для допущения существования чудес? Некоторые религиозные люди говорят, что кто-то где-то видел чудо, ссылаются даже на своих ближайших родственников и знакомых, которые-де не могут солгать. Однако известно, что каждый раз, когда производилась проверка объявляемых некоторыми служителями религиозного культа чудес, обнаруживалось обыкновенное шарлатанство. Таким образом, никто никогда чудес не наблюдал. Почему же мы должны верить в чудеса? Христианство утверждает, что мы должны верить в чудеса, ибо об этом написано в «священном писании», которое является откровением божиим, записанным святыми апостолами. Но верить в чудеса — значит верить в то, о чем мы ничего не знаем, и не верить тому, о чем говорит опыт, наука, здравый смысл. Чудеса необходимы религии для доказательства существования сверхъестественного. Религия, следовательно, пытается доказать сверхъестественное путем ссылки опять-таки на сверхъестественное.

Естественные процессы, причины которых ныне известны каждому школьнику, религия «объясняет» сверхъестественными обстоятельствами. Ссылаясь на бога для объяснения явлений природы, религия тем самым фактически отказывается от их объяснения, ибо нельзя же объяснять неизвестное еще более неизвестным. Чем более познают люди природу, тем очевиднее становится несостоятельность религиозных утверждений о существовании сверхприродного существа — бога. Нельзя не согласиться поэтому с остроумным замечанием одного из материалистов XVIII века, что лучше было бы считать богом солнце: не было бы тогда споров о его существовании.

С религиозной точки зрения все, что совершается в природе и обществе, является осуществлением некоей заранее поставленной цели; все существует ради этой цели. Виноградные лозы растут и приносят плоды для того, чтобы люди делали вино, а пробковые деревья — для изготовления пробок, которыми затыкают бутылки с вином.

По мнению верующих, ни один волос с человеческой головы не упадет без божественного на то повеления. С этой точки зрения сторонники религии обычно пытаются объяснить и оправдать любое общественное зло, любую несправедливость. Существование бедных и богатых, говорят они, необходимо для испытания человеческих добродетелей, для того чтобы богатые оказывали благодеяния бедным, а бедные не завидовали богатым. Безработица, по мнению некоторых, наиболее ретивых буржуазных проповедников религии, существует для того, чтобы предоставить людям свободное время для молитв. Ясно, что такое религиозное истолкование мира все оправдывает, со всем примиряется, все благословляет. Кому оно выгодно и кем оно поощряется, нетрудно понять. Ведь если все существующее в мире — от бога, то человек не должен думать об изменении этого божественного миропорядка. Заявляя, что общественные порядки установлены богом, его повелением, проповедники религии тем самым говорят трудящимся: не боритесь против капиталистической эксплуатации и угнетения, несите покорно крест свой, пути господни неисповедимы.

Как же относятся материалисты и идеалисты к этому реакционному идеалистическому учению о всеобщей божественной целесообразности, якобы господствующей в мире?

Материалисты всегда решительно выступали против религиозных представлений о целесообразности всего того, что совершается в природе и обществе. Они указывали, что стихийные силы природы не обладают сознанием, не преследуют в своем действии никакой цели. Так, если камень, поднятый на определенную высоту, падает вниз, то это происходит вследствие земного притяжения, то есть определенного закона природы, а не какой-то цели.

Конечно, и этого никогда не отрицали материалисты, животные и растения обычно более или менее целесообразно приспособлены к условиям жизни: птица обладает крыльями, рыба — плавниками и так далее. Но такого рода целесообразность никоим образом не доказывает того, что животные и растения были сотворены богом: она проистекает, как доказал великий английский естествоиспытатель Ч. Дарвин, из стихийного процесса развития животных, естественного отбора и постепенного приспособления организмов к окружающей среде.

Понятие цели, с точки зрения материализма, применимо лишь к сознательной деятельности людей, например к их трудовой деятельности. Лишь человек ставит перед собой определенные цели и стремится их осуществить.

Выдающиеся материалисты прошлого в противоположность идеалистам справедливо указывали на то, что признание всеобщей целесообразности в природе и обществе направлено на примирение человека с несправедливым устройством общественной жизни, ибо, если все целесообразно, значит целесообразно и существование угнетения, нищеты, невежества.

Идея всеобщей целесообразности фактически совпадает с призывом целиком положиться на бога и отказаться от изменения общественной жизни в интересах угнетенных и эксплуатируемых. Конечно, идеалисты, так же как и религиозные проповедники, не признают этого прямо, но этот вывод неизбежно следует из их учений. Например, немецкий идеалист Лейбниц говорил, что мир, в котором человек живет, наилучший из всех возможных миров. Следовательно, надо удовлетвориться тем, что есть. Другой известный немецкий идеалист — Фихте, писал, что философия (речь шла об идеалистической философии) «признает все необходимым и потому благим и примиряется со всем существующим, как оно существует, потому что оно должно быть таким ради высшей цели».

Всякий, кто наблюдает природу, изучает историю, следит за современной международной жизнью, легко убедится в том, что идеалистическое учение о всеобщей целесообразности противоречит неопровержимым общественным фактам.

Так, например, в периоды экономических кризисов капиталисты уничтожают товары, в том числе и продукты питания, хотя миллионы людей голодают. Конечно, уничтожая товары, капиталисты преследуют определенную цель — не допустить невыгодного для них падения цен. Однако никакой всеобщей целесообразности тут, конечно, нет. О какой всеобщей целесообразности, иначе говоря, гармонии может идти речь, когда те цели, которые преследуют капиталисты, противоречат интересам широких народных масс? Буржуазия стремится получить как можно больше прибыли. Чтобы осуществить эту цель, она снижает заработную плату рабочих, заставляя их вместе с тем работать с еще большим напряжением. Буржуазия экономически наиболее развитых капиталистических стран эксплуатирует народы менее развитых стран, прибирая к рукам их естественные богатства И правильно поступают трудящиеся капиталистических стран, когда они отбрасывают лживые религиозные и идеалистические теории о всеобщей целесообразности, гармонии и решительно выступают против экономического и политического угнетения. Столь же разумно поступают и народы колониальных стран, низвергая колониальный гнет и вступая на путь самостоятельного, независимого развития. Так трудящиеся массы на практике опровергают утверждения идеалистов и церковников о всеобщей целесообразности, осознавая на собственном опыте, что за справедливое общественное устройство необходимо бороться, само собою оно не придет.

Итак, если идеалистическая философия, подобно религии, принижает человека, пытаясь примирить его с любым социальным злом, то материалистическая философия, в особенности же марксистский материализм, вопреки религии внушает трудящемуся человеку веру в свои силы, убеждает его в том, что он может изменить к лучшему свою жизнь, уничтожить социальную несправедливость.

Идеалисты пытаются убедить народные массы капиталистических стран в том, что для изменения общественной жизни достаточно изменить сознание людей, изменить мораль. По мнению идеалистов, социальная несправедливость коренится не в материальных условиях жизни людей, не в существовании частной собственности, а в нравственных недостатках людей. Некоторые идеалисты, например, утверждают, что социальная несправедливость существует потому, что люди злы, завистливы, эгоистичны, честолюбивы и так далее. Но откуда эти отрицательные качества? Христианская религия говорит: вследствие грехопадения Адама и Евы. Не лучший ответ дают на этот вопрос идеалисты, которые считают, что в самой человеческой природе лежит некое неискоренимое зло. Нет, отвечает на это философ-материалист: люди от природы не злы, не завистливы, не эгоистичны. Все эти дурные качества являются не причиной, а следствием.

Что же в таком случае является причиной этих отрицательных качеств людей?

Этой причиной является существование частной собственности на средства производства и связанного с ней разделения общества на противоположные — эксплуатируемые и эксплуататорские — классы, что и порождает такие отрицательные черты, как эгоизм, алчность, корыстолюбие, стремление поживиться за чужой счет и так далее. С устранением частной собственности частнособственническая мораль сменяется новой, коммунистической моралью, характерными чертами которой являются: коллективизм, стремление к общему благу, сознание своей ответственности перед обществом за порученное дело, героизм в труде и так далее.

Таким образом, на всем протяжении человеческой истории идеализм в общем и целом является союзником религии. Но значит ли это, что можно безоговорочно ставить знак равенства между идеалистической философией и религией? Нет. Полностью приравнивать идеализм к религии нельзя. Подчеркивая, что исходные положения идеализма в конечном счете совпадают с религиозными, следует вместе с тем проводить различие между теми и другими. Каковы же эти различия? Религия, как известно, не является формой познания окружающей действительности. Что же касается идеалистической философии, то при всех своих ошибках она все же связана с развитием познания, с теми трудностями, которые познание встречает на своем пути.

В. И. Ленин говорил, что идеализм представляет собой пустоцвет, растущий на живом дереве познания и питающийся его соками. Это значит, что идеализм связан с трудной, сложной, противоречивой историей научного познания, которая не есть прямой путь к истине. Поэтому и в идеалистических учениях, обосновывающих в конечном счете религиозный взгляд на мир, могут ставиться и обсуждаться важные вопросы науки, истории познания, общественной жизни. В некоторых идеалистических учениях рядом с нелепыми фантастическими вымыслами встречаются глубокие догадки относительно природы, общества и их познания.

Ярким примером этого может быть идеалистическая философия выдающегося немецкого философа конца XVIII — начала XIX века Гегеля. Маркс, Энгельс, Ленин высоко оценивали историческое значение идеалистической философии Гегеля, критически изучали ее и материалистически перерабатывали то ценное, глубокое, что в ней имелось.

Идеалистическое учение Гегеля содержало в себе глубокие догадки относительно диалектических законов развития, действующих в природе и обществе, относительно процесса познания.

Ясно, что если какие-то стороны действительности или процесса познания открыты философом-идеалистом, то в его учении, таким образом, обнаруживаются частицы действительного знания, которые необходимо освободить от идеалистической оболочки. Вот почему Ленин подчеркивал, что идеализм не просто чепуха. Ленин требовал серьезной критики идеалистических теорий, изучения их связи с историей познания, а также выделения всего ценного, что содержится в учениях наиболее выдающихся представителей идеалистической философии.

Если бы идеализм не имел никакого отношения к истории науки, не был бы связан с познанием, то критика идеализма не представляла бы никакого труда. Но путь познания длительный, очень сложный, извилистый, зигзагообразный; на этом пути, конечно, неизбежны заблуждения, которые в определенных исторических условиях принимают вид идеалистической философии.

Конечно, трудности, с которыми сталкивается наука, ошибки, неизбежные на ее пути, противоречия, порождаемые развитием познания, отнюдь не всегда должны приводить к идеалистическому пониманию мира. Трудности, ошибки, противоречия в развитии познания заключают в себе лишь возможность идеалистического отклонения науки от действительности, возможность идеалистического извращения действительной картины мира, не больше. Эта возможность превращается в действительность, то есть приводит к возникновению и распространению идеалистической философии там, где имеются общественные силы, заинтересованные в насаждении религии и родственной ей идеалистической философии. Этим объясняется, в частности, существование идеализма в современном буржуазном обществе, несмотря на то что данные науки и практики полностью опровергают эту глубоко ошибочную философию.

Таково в основных чертах отношение материализма и идеализма к науке, с одной стороны, к религии — с другой. Наука и материализм неотделимы друг от друга — об этом свидетельствует вся история познания с древнейших времен по настоящее время. И так же неразрывно связаны друг с другом религия и идеалистическая философия. На протяжении нескольких тысячелетий философы-материалисты постоянно выступали против религиозного объяснения природы и человеческой истории, за научное исследование окружающей действительности. Эта великая заслуга материалистической философии станет еще более очевидной, наглядной, если мы кратко рассмотрим историю материализма.

3. КАКОЙ БЫЛА ДОМАРКСИСТСКАЯ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ?

Когда современные буржуазные философы-идеалисты говорят о материалистической философии, они изображают дело так, будто бы между материалистическими учениями разных времен нет никакого существенного различия, будто бы на протяжении своего многовекового существования материализм топтался на месте, не двигался вперед, не обогащался новыми положениями. Зачем враги материализма сваливают в одну кучу материалистические учения различных исторических эпох? Они делают это для того, чтобы опорочить материализм, чтобы смазать, затушевать достижения марксистско-ленинской материалистической философии и тем облегчить себе борьбу с ней.

Однако действительная история материалистической философии полностью опровергает эти выдумки. Материализм всегда был прочно связан с наукой и практикой, и именно поэтому он никогда не стоял на месте, а непрерывно развивался, совершенствовался, обогащался новыми теоретическими положениями. Марксистский материализм является высшей ступенью развития материалистической философии: он преодолел недостатки, присущие предшествующему материализму. Но для того чтобы стало ясно, чем отличается марксистский материализм от предшествующей материалистической философии, необходимо хотя бы вкратце рассказать о наиболее выдающихся материалистических учениях прошлого.

Материалистическая философия возникла свыше 2500 лет тому назад. Она существовала и развивалась в Древнем Египте, Вавилоне, Китае и других странах. Высокого развития достиг материализм в то время в Греции. Выше уже говорилось о материализме Демокрита, одного из выдающихся представителей древнегреческой материалистической философии. Древнегреческий материализм существовал в то время, когда еще не было наук о природе и обществе. Это был первоначальный, наивный материализм, опиравшийся на повседневный опыт людей.

Древнегреческие материалисты не знали, например, что вода — сложное вещество (соединение водорода и кислорода), что огонь представляет собой особого рода химический процесс, а земля состоит из множества качественно отличных друг от друга элементов. Не удивительно поэтому, что одни из них думали, что все существующее произошло из воды, другие полагали основой всех явлений воздух, третьи утверждали, что первоосновой, первоисточником всего существующего является огонь. Такие представления у современного читателя вызывают, конечно, улыбку. Но было бы ошибкой не видеть в них глубокого смысла, замечательной догадки о материальности окружающего мира. Главное во всех этих учениях — признание, что мир по природе своей материален и все явления, предметы, существующие в нем, связаны друг с другом, возникают, изменяются, развиваются.

Древнегреческие материалисты поставили вопрос о происхождении вещей, явлений, о едином материальном источнике всего того, что существует. Они полагали, что ничто в природе не остается неизменным; каждое явление изменяется, превращается в другое, противоположное ему. Солнце, говорил, например, древнегреческий материалист-диалектик Гераклит, каждый день новое. Такой подход к природе, такое истолкование природных явлений называется диалектическим.

Диалектика учит, что явления не обособлены, не отделены друг от друга, они внутренне связаны между собой. Чтобы понять то или иное явление, надо рассматривать его в связи с другими, в движении, изменении, развитии.

Древнегреческие материалисты были первоначальными, наивными диалектиками. Гераклит, например, писал, что «мир, единый из всего, не создан никем из богов и никем из людей, а был, есть и будет вечно живым огнем, закономерно воспламеняющимся и закономерно угасающим». Гераклит, следовательно, подчеркивал, что мир материален, несотворим, неуничтожим, что все в мире проистекает из единого материального источника — огня; все в мире «горит», то есть находится в состоянии движения, изменения, развития. Огонь, по учению Гераклита, переходит в воздух, воздух — в воду, вода — в землю, а земля вновь порождает огонь. Ничто не остается неизменным, все течет, все изменяется. «Холодное,— говорит Гераклит,— становится теплым, теплое холодным, влажное сухим, сухое влажным».

Как видно на этом примере, диалектика Гераклита — наивная, то есть научно не обоснованная диалектика. Во времена Гераклита не было еще научных представлений о химических элементах и соединениях, о законах природы вообще. Однако значение диалектики Гераклита для последующего развития философии было очень велико.

Если древнегреческий материализм существовал и развивался в то время, когда науки о природе и обществе еще были неразвиты, то материализм нового времени сложился на основе выдающихся открытий естествознания XVII—XVIII веков. В этом заключается главное преимущество материализма передовых мыслителей эпохи раннего капитализма перед материализмом эпохи рабовладельческого строя.

Материалисты XVII—XVIII веков уже не говорили, что все происходит из воды или из огня. Они отказались от попыток свести все виды материи к одному какому-либо веществу. Материю они понимали как совокупность тел природы, веществ. Все тела природы имеют определенную длину, ширину, высоту; следовательно, все они существуют в пространстве. Но материя существует не только в пространстве, но и во времени: все имеет свое прошлое и свое будущее. Пространство и время неотделимы от материи: никогда не было времени без материи, так же как не было никогда пустого, незаполненного материей пространства. Опираясь на достижения науки, материалисты этой эпохи выдвинули и обосновали положение о всеобщей причинной зависимости явлений. Всякое действие, говорили они, вызывается определенной причиной, и всякая причина обязательно вызывает определенное действие; беспричинных явлений не существует.

Однако материалистические учения этих мыслителей все же страдали существенными недостатками. Дело в том, что в XVII—XVIII веках науки о природе занимались преимущественно накоплением материала, описанием отдельных веществ, растений, животных. Ведь для того, чтобы исследовать возникновение и развитие, например млекопитающих, необходимо было прежде всего описать различные виды этих животных, изучить их отличия от рыб, птиц и других живых существ. Чтобы вскрыть взаимосвязь и единство химических элементов, необходимо отличить их друг от друга, установить, скажем, чем отличается железо от меди, медь — от золота и так далее. Для изучения свойств отдельных веществ, растений, животных, для отличения их друг от друга ученые должны были выделять их по возможности в чистом виде, рассматривать каждое в отдельности, независимо от другого. Поэтому естествознание XVII— XVIII веков не интересовалось еще всеобщей связью явлений, не изучало их изменения, взаимопревращения, развития. Естествоиспытатели, как правило, полагали, что изучаемые ими предметы всегда существовали и притом всегда находились в одном и том же состоянии. Короче говоря, в естествознании XVII—XVIII веков господствовал метафизический подход к явлениям природы. И материализм передовых мыслителей того времени также был метафизическим. В этом заключалась его главная ограниченность, его основной порок.

Материалисты XVII—XVIII веков рассматривали мир преимущественно как совокупность неизменных, готовых вещей, которые и в будущем останутся такими же, как теперь. Изменение, развитие допускалось ими, скорее, как исключение, чем как правило. Сущность явлений считалась неизменной. Всегда существовала Земля и различные растения и животные, населяющие ее, всегда Существовал человек — так полагали метафизические материалисты. Правда, у наиболее выдающихся представителей материализма XVII—XVIII веков мы встречаем иногда глубокие догадки относительно происходящих в природе изменений, развития. Так, например, великий французский материалист XVIII века Д. Дидро не соглашался с теми учеными, которые утверждали, что животные всегда были такими же, какими мы их видим теперь. Он писал по этому поводу: «Какая бессмыслица! Ведь совершенно же неизвестно, чем они были прежде, равно как неизвестно и то, чем они будут впоследствии. Невидимый червячок, который возится в грязи, находится, может быть, на пути к превращению в большое животное...». Но такого рода догадки не изменяют в целом метафизического характера материализма XVIII века.

Следует также иметь в виду во избежание упрощения, что метафизические материалисты XVII—XVIII веков не отрицали движения в природе. Они обычно говорили, что все тела природы находятся в движении.

Французские материалисты XVIII века даже выдвинули важное положение о неотделимости движения от материи. Но движение тогда понималось лишь как перемещение тел в пространстве, лишь как перемена места, вследствие которой ничего по существу не изменяется, ничего нового не возникает.

В XVII—XVIII веках из всех наук о природе наиболее развитой была механика, изучавшая перемещение тел в пространстве, и материализм того времени, основываясь главным образом на данных механики, не видел других, немеханических форм движения материи. Но одно дело изучать перемещение тел в пространстве, а другое — считать перемещение единственно возможной формой движения материи. Последняя ошибка как раз и допускалась метафизическими материалистами, также как и естествоиспытателями того времени. Все они пытались понять даже наиболее сложные процессы в природе как механические, изображая, например, человека в виде машины, системы рычагов, блоков и так далее.

Так, великий английский материалист XVII века Т. Гоббс следующим образом объяснял работу сердца. «...Что такое сердце,— писал Гоббс,— как не пружина? Что такое нервы, как не такие же нити, а суставы, как не такие же колеса, сообщающие движение всему телу так, как этого хотел мастер?» Конечно, такое понимание процессов, происходящих в живом организме, является весьма упрощенным. Таким образом, материализм XVII—XVIII веков — и это составляет второй его недостаток — был не только метафизическим, но и механистическим.

Третьим серьезным недостатком этого материалистического направления был идеализм в понимании общественной жизни. Материалисты XVII—XVIII веков, так же как и их предшественники, были материалистами лишь в понимании природы. Никто из них не мог материалистически объяснить общественную жизнь, историю человечества; все они в этой области оставались идеалистами.

Ярким примером могут служить французские материалисты П. Гольбах, Д. Дидро, К. Гельвеций. Эти мыслители не понимали того, что основной движущей и определяющей силой общественной жизни и всей истории человечества является производство материальных благ. Они полагали, что события, происходящие в человеческом обществе, имеют своей причиной чувства, желания, мнения людей, в особенности же выдающихся людей. Именно в сознании людей французские материалисты видели главную, определяющую причину общественных событий, не понимая, что сознание людей обусловлено их бытием, материальной жизнью общества, уровнем развития производства. Так, например, они объясняли возникновение войн честолюбием королей и полководцев, наличием религиозной нетерпимости, не догадываясь о существовании материальных, экономических условий, порождающих войны.

Выступая против религии, французские материалисты видели в ней лишь продукт невежества и обмана. С помощью религиозного дурмана, говорили они, дворяне и церковники пытаются сделать так, чтобы люди потеряли ясное представление о том, что не вызывает у них сомнения, и поверили тому, что совершенно невероятно. Материалист Гольбах говорил, что религия служит аристократам для того, чтобы держать народ в узде. Так, например, христианская легенда о том, будто бедность предпочтительнее богатства, нужна дворянам для того, чтобы заставить простых людей ходить на четвереньках, дабы дворянам было удобнее ездить на них. Гольбах, конечно, был весьма далек от представления, что и буржуазии также понадобится религия со всеми ее легендами для обуздания народа, что буржуа, так же как и помещики, будут эксплуатировать, угнетать народные массы. Французские материалисты не видели, что религия имеет глубокие материальные корни в существовании частной собственности на средства производства. Они думали, что всему причиной темнота, невежество масс, которыми пользуются в своих интересах всякие проходимцы и тираны.

Французские материалисты решительно выступили против религиозного взгляда на историю, объяснявшего все события в человеческом обществе божественным предопределением, божественным вмешательством в ход человеческой жизни. Материалисты XVIII века осмеивали поповские выдумки о том, что цари поставлены господом богом, что от бога происходят различия между сословиями, власть помещиков и так далее. Они резко критиковали религиозную мораль и уверения церковников, будто нравственное поведение невозможно без религии, без веры в бога. Люди сами делают свою историю, говорили французские материалисты, и события, составляющие историю, происходят не по велению свыше, а в силу человеческих стремлений, интересов, чувств. Не бог, а мнения самих людей определяют ход событий в обществе, говорили они.

Эти взгляды на историю были шагом вперед по сравнению с религиозными воззрениями. Но можно ли сказать, что такое понимание истории является научным, материалистическим? Конечно, нет. Ведь, с точки зрения французских материалистов, причины исторических событий коренятся в сознании людей, а не в материальных условиях их жизни. Нельзя, конечно, отрицать, что чувства, мнения, идеи побуждают людей к действию в том или ином направлении. Однако сами эти чувства, мнения, идеи являются не причиной, а следствием: они порождены определенными материальными условиями, отражают эти условия. Значит, в конечном счете события истории вызваны материальными причинами. Этого не видели французские материалисты. Ясно, что французские материалисты XVIII века, несмотря на свою борьбу против религиозного понимания общественной жизни, оставались, так же как и их предшественники, на позициях идеалистического понимания истории.

Одним из наиболее выдающихся представителей домарксистской материалистической философии был немецкий мыслитель Л. Фейербах, который жил в XIX веке. Фейербах дал очень меткую и остроумную критику философии Гегеля и других идеалистических учений. Он обстоятельно показал, что идеалистическая философия родственна религии, а основное положение идеализма — духовное первично, материальное вторично—в конечном счете совпадает с религиозным догматом о сотворении мира богом. Критику идеализма Фейербах сочетал с критикой религии, в особенности христианства. В своей книге «Сущность христианства» он решительно выступал против мнения, будто религия прирождена человеку. В таком случае, говорил он, следует допустить, что человек рождается со специальным органом суеверия. Правда, немецкий материалист не видел связи религии с экономическим и политическим угнетением народных масс. Как и другие атеисты того времени, он видел корни религии лишь в чувствах страха и надежды, в невежестве масс.

Критикуя идеалистическую философию Гегеля, объявлявшую мышление (понятие, идею) источником всего существующего, Фейербах доказывал, что нет ничего выше природы, так же как нет ничего ниже природы. И человек, и присущий ему разум являются продуктом природы, не могут быть отделены от нее. Вопреки Гегелю, который отрывал мышление от материи, от человеческого мозга и принижал значение органов чувств для познания, Фейербах, напротив, подчеркивал связь мышления с материальным миром, с чувственным восприятием окружающей действительности. Но, отбросив идеализм Гегеля, Фейербах не заметил диалектики, которую разрабатывал этот мыслитель. Не усвоив диалектического подхода к явлениям, он остался на позициях метафизического материализма.

Много сделали для развития и пропаганды материалистического мировоззрения русские мыслители XIX века В. Г. Белинский, А. И. Герцен, Н. Г. Чернышевский, Н. А. Добролюбов и другие. Будучи продолжателями материалистических учений западноевропейских и русских материалистов XVIII века, они стремились преодолеть ограниченность этих учений. Они учитывали достижения диалектиков-идеалистов, и в их трудах мы находим плодотворные попытки диалектического истолкования мира, то есть изучения мира с точки зрения всеобщей связи и развития явлений.

Например, Чернышевский, перерабатывая в материалистическом духе идеалистическую диалектику Гегеля, учил, что отвлеченной, оторванной от условий действительности истины нет, истина всегда конкретна. Это значит, разъяснял Чернышевский, что всякое суждение должно быть определенным, конкретным, то есть должно учитывать обстоятельства, условия существования предмета, о котором идет речь. Даже на такой простой вопрос, как, например, полезен или вреден дождь, нельзя ответить без учета условий времени и места. В период жатвы дождь, конечно, не принесет пользы и лишь затруднит уборку урожая. В других условиях дождь, наоборот, крайне необходим для роста растений и, следовательно, полезен.

Русские материалисты середины XIX века были вдохновителями революционной крестьянской борьбы против самодержавия и помещиков. В борьбе против реакционных теорий, доказывавших «вечность» и «неизменность» эксплуататорских порядков, они говорили, что развитие обязательно включает в себя уничтожение старого. Диалектику — теорию развития — Герцен называл «алгеброй революции».

Однако русские революционные демократы не смогли разработать диалектику в систематической научной форме; не сумели они также преодолеть непоследовательность предшествующего материализма в учении об обществе. В своих взглядах на общество русские революционные демократы, несмотря на серьезные материалистические элементы, остались в целом идеалистами. Общественное развитие они объясняли прогрессом познания, достижениями науки. Чернышевский, например, писал, что «знание — основная сила, которой подчинены и политика, и промышленность, и все остальное в человеческой жизни».

На самом же деле человеческие знания, наука развиваются прежде всего благодаря материальной деятельности людей, практике и особенно производству и лишь затем в свою очередь воздействуют на производство. Из того, например, факта, что производство атомной энергии было бы невозможно без науки об атоме, нельзя делать вывод, что наука является определяющей силой. Ведь само развитие физики атомного ядра стало возможным прежде всего благодаря громадным успехам производства и созданию специальной технической аппаратуры. Производство ставит перед наукой вопросы, требующие ответа, задачи, нуждающиеся в решении, и тем самым движет познание вперед.

Подытоживая краткое изложение развития домарксистского материализма, мы приходим к следующему выводу: материализм на протяжении нескольких тысячелетий своего существования непрерывно развивался, обогащался новыми данными, все более и более углублялось материалистическое понимание природы и познания. Достижения домарксистского материализма в деле материалистического объяснения окружающей действительности сыграли важную роль в исторической подготовке высшей формы материалистической философии — марксистского материализма.

4. ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ МАРКСИСТСКИЙ МАТЕРИАЛИЗМ ОТ ПРЕДШЕСТВУЮЩЕЙ МАТЕРИАЛИСТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ?

Мы рассмотрели учения философов-материалистов прошлого и нашли в них много ценного, достойного изучения. Вместе с тем мы видели, что их представления о природе, о материи и движении, о процессе познания были ограничены рамками науки того времени. Особенно несовершенны были взгляды материалистов прошлого на общественную жизнь и причины исторических событий: в этих вопросах, как уже подчеркивалось выше, домарксовские материалисты не смогли преодолеть идеализма.

Марксистский материализм сделал новый крупный шаг в развитии материалистической теории. Материалистическая философия, созданная основоположниками марксизма-ленинизма, качественно отличается от того материализма, который существовал раньше. Она не только освободилась от свойственных ему недостатков, но и сумела ответить на те вопросы, которые составляли непреодолимую трудность для материалистов прошлого. Этого обычно не желают видеть буржуазные «критики» марксистско-ленинской философии; для них все кошки серы, все материалисты, начиная с глубокой древности и кончая современностью,— на одно лицо.

Почему основоположники марксизма смогли сделать такой крупный шаг в развитии материализма и философии в целом, шаг, который по своему значению равен революции в философии?

Прежде всего потому, что марксистская философия — это мировоззрение рабочего класса.

Материалисты древности были представителями класса рабовладельцев. Материалисты XVII—XVIII веков — представителями прогрессивной еще в то время буржуазии. Что же касается марксистского материализма, то эта философия (об этом знают и буржуазные «критики» марксизма) является философией рабочего класса. Рабочий класс отличается от всех других ранее существовавших эксплуатируемых классов тем, что он связан с новой, более высокой ступенью развития производства. Орудия труда, которыми пользовались рабы, были до крайности примитивны. Крестьянские орудия труда в условиях феодального общества также были довольно примитивны. Только в эпоху капитализма появилось машинное производство, механизация труда. Это бурное развитие производства, производительных сил оказало громадное влияние на все стороны общественной и личной жизни людей. Наиболее передовые буржуазные ученые стали высказывать догадки о великой роли труда, производства в истории человечества. Но буржуазные ученые в силу своего классового положения не могли показать действительную роль материального производства, роль трудящихся масс в истории, так как это противоречило интересам буржуазии. Только вожди рабочего класса, великие пролетарские революционеры и гениальные ученые Маркс и Энгельс смогли создать научную теорию, раскрывающую роль материального производства, решающую роль народных масс в истории, создать материалистическое понимание истории.

Во-вторых, превосходство марксистского материализма над всеми предшествующими материалистическими учениями связано с тем, что марксистский материализм обобщил достижения естествознания XIX—XX веков и постоянно опирается на новые данные науки.

Материализм древнего мира создавался тогда, когда еще не было наук о природе, ввиду чего материалистическая философия могла опираться лишь на зачатки естественнонаучных знаний и на повседневный практический опыт людей. Материализм буржуазной эпохи складывался в XVII—XVIII веках, когда из всех наук о природе была развита главным образом механика, когда не было еще химии, биологии и других отраслей современной науки. Ясно, что это ограничивало возможности развития философского материализма. Что же касается марксистского материализма, то он при своем возникновении опирался на достижения физики, химии, биологии, истории, политической экономии и так далее. Укажем, в частности, на великие открытия естествознания XIX века.

Первым из этих великих открытий было открытие закона сохранения и превращения энергии. Было доказано, что различные формы движения материи взаимно превращаются друг в друга. Так, например, определенное количество теплоты переходит в определенное количество механического движения, электричества и так далее. Отсюда следует, что движение материи, присущая ей энергия никогда не исчезают, не уничтожаются, а лишь переходят из одной формы в другую. Если, например, прекращается механическое движение тела, это означает лишь то, что присущая ему энергия превратилась в другую форму, а отнюдь не исчезла. Это и есть закон сохранения и превращения энергии. Не трудно понять, что открытие закона сохранения и превращения энергии имеет большое значение для дальнейшего развития материализма: оно показывает, что все существующее в природе представляет собой различные формы движения материи; все в природе изменяется, переходит из одной формы в другую, и в этом источник всего многообразия явлений природы.

Второе великое открытие естествознания XIX века — открытие клетки — доказало, что все живые существа — и растения, и животные — состоят из мельчайших, видимых лишь в микроскоп частичек живого—клеток. Развитие каждого животного или растительного организма, начиная с зародыша, происходит путем так называемого деления, то есть размножения клеток. Значит, все живые существа, как ни разнообразны их формы, имеют единое клеточное строение и, следовательно, связаны друг с другом единством происхождения. До клеточной теории ученые не видели внутренней связи между животным и растительным миром. Клеточная теория указала на эту связь. Было доказано, что существуют примитивные организмы, состоящие из одной или нескольких клеток, но существуют также сложные, высокоразвитые организмы, состоящие из миллиардов этих элементарных живых частиц. Естественно, стали возникать предположения, что сложные, высокоразвитые организмы возникли из сравнительно простых, одноклеточных.

Теперь уже нельзя было отрицать внутреннюю взаимосвязь явлений в природе, ибо на примере клеточной теории наглядно обнаружились единство, взаимосвязь всего живого. Таким образом, клеточная теория, как и закон превращения энергии, наглядно опровергала метафизический взгляд на мир, доказывая правоту диалектики.

Третьим великим открытием естествознания XIX века была теория эволюции, созданная великим английским биологом Ч. Дарвином. Дарвин поставил вопрос о происхождении различий между видами животных и растений о том, чем объясняется и каким образом возникло все богатейшее многообразие современного животного и растительного мира. Отвечая на этот вопрос, Дарвин на основе громадного фактического материала, собранного им в течение более чем двадцати лет, доказывал, что все видовые различия возникают в результате непрерывного изменения живых существ, их приспособления к окружающей их среде. Дарвин решительно выступил против идеалистического учения о том, что виды животных и растений созданы богом, о чем-де свидетельствует целесообразное устройство живых организмов и их удивительная приспособленность к окружающей среде. По учению Дарвина, относительная целесообразность, наблюдающаяся среди живых существ, является результатом развития в течение многих тысячелетий, результатом естественного отбора, когда наименее приспособленные к среде организмы погибали, а более приспособленные выживали, размножались. Открытие Дарвина и работы его последователей подтвердили то, о чем издавна говорили философы-диалектики: все течет, все изменяется.

Таким образом, марксистский материализм возник на такой естественнонаучной базе, которой не могло быть в XVII—XVIII веках. Дальнейшее развитие созданной Марксом и Энгельсом философии было осуществлено Лениным в связи с такими, в частности, великими открытиями естествознания, как открытие радиоактивности, электрона, превращения одних элементов в другие, благодаря которым появилась возможность еще глубже раскрыть движение, изменение материи, а также важные особенности процесса познания мира.

Каковы же основные черты марксистско-ленинской философии, отличающие ее от предшествующих материалистических учений?

Марксистский материализм называется диалектическим материализмом, и это указывает на его главную отличительную особенность. Выше уже разъяснялось, что такое диалектика. Диалектический материализм тем-то и отличается от материализма метафизического, что он рассматривает природу, общество и познание диалектически, с точки зрения их движения, изменения, развития.

Домарксовские материалисты говорили: материя — первична, сознание — вторично. Однако это правильное положение излагалось, истолковывалось ими обычно метафизически, так как они не рассматривали вопроса о возникновении, развитии сознания. Некоторые из них даже полагали, что способность ощущать, чувствительность свойственны всем состояниям материи. Дидро, например, предполагал, что мельчайшие частицы вещества — молекулы обладают чувствительностью. Великий голландский материалист Спиноза утверждал, что материя всегда и везде обладает, с одной стороны, протяжением, с другой — мышлением.

Но если сознание существует всегда, везде, при всех условиях, то в таком случае отпадает вопрос о его возникновении, развитии, о переходе от материи неощущающей к материи ощущающей. Материализм же учит, что сознание — вторично, что оно порождается материей.

Говоря о вторичности сознания, домарксовские материалисты имели в виду его зависимость от материи и, в частности, зависимость мышления от мозга. Дальше этого они обычно не шли, поскольку они не рассматривали отношение между сознанием и материей с точки зрения развития. Только диалектический материализм, основываясь на данных естествознания, доказал, что сознание есть свойство высокоорганизованной материи. Сознание является следствием длительного развития материи, результатом все большего и большего усложнения ее структуры.

Однако диалектико-материалистическое понимание действительности не ограничивается одним лишь положением о возникновении и развитии сознания как свойства высокоорганизованной материи. Все существующее находится в непрерывном движении, изменении, развитии. Но разве домарксовские материалисты отрицали тот факт, что все находится в движении и нет ничего неподвижного? Нет, они этого не отрицали. Недостаток домарксистского материализма, как уже было разъяснено, заключался не в отрицании движения, а в ограниченном, крайне узком его понимании. На вопрос, в чем сущность движения, домарксовские материалисты отвечали: сущность движения в перемещении тела в пространстве. То, что все тела перемещаются в пространстве, меняют свое местонахождение, не вызывает сомнений. Но, если движение сводится лишь к перемещению тел, значит, изменяются не тела, а лишь их местонахождение. Если вы передвинули предмет с одного места на другое, перенесли его, например, из одной комнаты в другую, ничего в нем от этого не изменится.

Отсюда ясно, что от признания всеобщности движения как перемещения до признания всеобщности изменения, развития еще очень далеко. Диалектический материализм, исходя из учения естествознания о существовании различных форм движения, подверг глубокой критике представление о движении, лишь как о перемещении в пространстве. Сущность движения не в простом изменении места. Если рассматривать такие процессы, как горение, жизнь, мышление, то нетрудно убедиться в том, что здесь имеет место не одно лишь перемещение тел, частиц. Марксистский философский материализм учит, что перемещение представляет собой наиболее простую форму движения материи, которая получила название механического движения. Механическое движение тела вызывается определенной внешней силой, действующей на него, например толчком, давлением. Но ведь и в самом теле, независимо от каких бы то ни было толчков извне, происходит движение как определенное внутреннее состояние.

Движение в действительности есть изменение материи, то есть возникновение одних и уничтожение других качеств, следствием чего является возникновение нового, возникновение того, чего раньше не было, короче говоря, развитие. Выше уже говорилось, что любая форма движения материи при определенных условиях переходит в другую форму материального движения. И благодаря этому непрерывному процессу движения, изменения, развития, основой которого является взаимопревращение различных форм движения материи друг в друга, в мире существует бесконечное качественное многообразие явлений.

Чем, например, определяется качественное различие между водой, льдом и паром? Ведь химический состав у них одинаков. Это различие между жидким, твердым и газообразным состоянием воды обусловлено особенностями движения молекул воды. На этом примере наглядно видно, что различие между явлениями имеет своим источником движение, изменение.

Мир бесконечно разнообразен, то есть существует бесконечное количество отличающихся друг от друга вещей, явлений, процессов. Но можно ли в таком случае определить понятие материи? Можно ли дать такое понятие материи, которое охватило бы все бесконечное многообразие ее форм, состояний? На первый взгляд такое понятие материи кажется невозможным: ведь ни одно физическое, химическое свойство материи не может рассматриваться как первоначальное и абсолютно всеобщее. Однако диалектический материализм дает такое философское понятие материи, которое охватывает, включает в себя все бесконечное многообразие ее состояний. Это определение понятия материи было дано В. И. Лениным, который учил: материя есть объективная реальность, которая существует вне и независимо от сознания и отражается в наших ощущениях, представлениях, понятиях. Само собой разумеется, что объективная реальность, отражаемая ощущениями, обязательно обладает определенными механическими, физическими, химическими или иными свойствами.

Руководствуясь ленинским определением материи, наука успешно решает вопросы, которые в прошлом, например в конце XIX — начале XX века, ставили в затруднительное положение многих естествоиспытателей. Так естествознание обнаружило, что существуют такие явления природы, которые не могут быть подведены под понятие вещества. Эти явления, например свет, электромагнитные волны, конечно, обладают определенными физическими свойствами, подчиняются определенным физическим законам. Однако они не являются веществом, которое, как известно, находится в твердом, жидком или газообразном состоянии, состоит из определенных молекул, атомов и так далее. Некоторые представители естествознания, не разобравшись в философском значении этих открытий науки и находясь под влиянием идеалистической философии, стали утверждать: то, что не является веществом, не является и материей. Отсюда в свою очередь следовал вывод, что свет, электромагнитные волны нематериальны.

С точки зрения ленинского определения материи несостоятельность этих идеалистических выводов совершенно очевидна. Материя есть объективная реальность, существующая вне и независимо от сознания и отражаемая в сознании. Нельзя поэтому отождествлять бесконечно многообразную материю с веществом, которое представляет собой определенное состояние материи.

Всякое вещество является материей, но материя не всегда представляет собой вещество.

Диалектический материализм решительно выступает против метафизического представления о раз навсегда данных, абсолютно неизменных свойствах материи. Понятие материи, как уже разъяснялось выше,— предельно широкое понятие. И понятие вещества, естественно, уже понятия материи. Потому-то и неправильно, ошибочно утверждение о том, что свет, электромагнитные волны нематериальны.

Если домарксовский материализм отождествлял материю с веществом, то диалектический материализм доказал, что единственное «свойство» материи, с которым связано существование материалистической философии,— это «свойство» быть объективной реальностью, существовать вне и независимо от наших ощущений, сознания.

Ленинское определение материи относится не только к природе, но и к обществу. Домарксовские материалисты, как уже говорилось выше, не могли применить свою материалистическую теорию к пониманию общественной жизни; они были материалистами лишь в понимании природы, а в понимании общественной жизни оставались на позициях идеализма. Марксистский материализм не ограничивается материалистическим пониманием природы. Он дает также материалистическое объяснение общественной жизни.

Для того чтобы материалистически понять общественную жизнь, необходимо выяснить, что в обществе составляет материальную основу жизни людей. Но, как известно, материальную, экономическую основу общественной жизни, образует не то или иное вещество, например земля, а производство материальных благ.

Производство есть изменение, преобразование людьми окружающей их действительности с помощью материальных средств — орудий труда. Человек отличается от животного прежде всего тем, что он трудится, создает орудия труда и благодаря этому изменяет окружающую природу, создавая необходимые для жизни общества материальные блага. Именно поэтому труд, производство материальных благ является главной определяющей силой в общественной жизни, в истории общества. Отсюда следует, что трудящиеся массы — создатели всех материальных благ — являются главной, решающей силой общественной жизни.

Величайшее значение материалистического понимания истории состоит в том, что оно позволяет трудящимся, руководимым Коммунистической партией, сознательно и планомерно изменять, преобразовывать общественные отношения. Социалистическое преобразование общества невозможно без знания законов общественного развития, без понимания определяющей роли материальной основы общества — материального производства. Социалисты-утописты ставили вопрос о необходимости перехода от капитализма к социалистическому обществу, но они не видели реальных путей к социализму, ибо были идеалистами в понимании общественной жизни. Так, например, утопические социалисты полагали, что главной силой социалистического преобразования является пропаганда социалистического идеала, моральное самоусовершенствование. Они не видели того, что социалистический идеал возникает не из сознания людей, а из развития крупного промышленного общественного производства, что этот идеал связан с материальными интересами рабочего класса и противоречит материальным интересам буржуазии. Социалисты-утописты считали, что главную роль в социалистическом преобразовании общества должны сыграть отдельные выдающиеся личности, творцы социалистических учений. Они, следовательно, не понимали, что решающую роль в истории играют не отдельные выдающиеся деятели, а широкие народные массы, выдвигающие из своей среды исторических деятелей.

В противоположность утопическому социализму, научный социализм, созданный Марксом и Энгельсом, исходит из того, что не изменение сознания, а изменение материальной жизни общества ведет к осуществлению социалистического идеала. Руководствуясь этими важнейшими положениями исторического материализма, Коммунистическая партия Советского Союза мобилизовала трудящиеся массы нашей Родины на свержение капитализма, на создание экономического, материального фундамента социалистического общества — крупной, в особенности тяжелой, промышленности, коллективного сельского хозяйства. Благодаря развитию новых производительных сил и соответствующих им производственных, социалистических, отношений произошло коренное изменение сознания масс, началось бурное развитие социалистической культуры.

Таким образом, опыт социалистического строительства полностью подтвердил основное положение исторического материализма: материальная жизнь общества определяет его духовную жизнь. Следовательно, ключ к преобразованию сознания людей заключается в развитии, преобразовании материальной основы общества. Это не значит, конечно, что пропаганда, просвещение, агитация не имеют значения для изменения сознания людей. Величайшая сила научной социалистической пропаганды и агитации заключается в том, что она опирается на факты, на практику социалистического строительства, разъясняет задачи, вытекающие из практики, из материальных потребностей социалистического общества.

XX съезд КПСС, состоявшийся в начале 1956 года, начертал перед советским народом грандиозную программу дальнейшего строительства в области промышленности, сельского хозяйства, культуры. Руководствуясь, как компасом, материалистическим пониманием истории, XX съезд партии вновь подчеркнул, что решающей силой в деле дальнейшего развития социалистического общества и постепенного перехода к коммунизму является трудовая и политическая активность и организованность народа. Народ — творец истории, и в нашем социалистическом обществе, где устранены препятствия для проявления народной самодеятельности, эта истина особенно очевидна. Большое значение для развития трудовой и политической активности нашего народа имела борьба КПСС против культа личности И. В. Сталина, то есть против ошибочного, идеалистического по своему характеру преувеличения роли Сталина, что приводило к умалению роли народных масс и возглавляющей их Коммунистической партии в деле строительства социализма. Опубликованное после XX съезда партии постановление ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» глубоко разъяснило причины возникновения культа личности И. В. Сталина, показав вместе с тем, что культ личности принципиально враждебен социалистическому строю и марксистско-ленинскому мировоззрению.

XXI внеочередной съезд КПСС, состоявшийся в начале 1959 года, руководствуясь материалистическим пониманием истории, наметил грандиозный семилетний план дальнейшего крутого подъема промышленности, сельского хозяйства и культуры СССР. В докладе Н. С. Хрущева было разъяснено, что Советский Союз вступил в качественно новый период своего развития — период развернутого строительства коммунизма, ввиду чего первостепенной задачей советских людей является создание материальной основы бесклассового коммунистического общества.

Мы видим, следовательно, что материалистическое понимание истории, созданное основоположниками марксизма, является новой, высшей ступенью развития материалистической философии, возвышающей марксистский материализм над всеми ранее существовавшими материалистическими учениями.

Однако не только в учении о природе и обществе, но и в понимании процесса познания марксистский материализм превосходит предшествующую материалистическую философию.

Домарксовские материалисты отстаивали положение о познаваемости мира, критикуя всех тех философов, которые считали мир непознаваемым. В этом была выдающаяся заслуга домарксовских материалистов.

Они правильно указывали на то, что мы познаем окружающие нас предметы, поскольку они воздействуют на нас, на наши органы чувств. Но они не понимали того, что основой познания является воздействие людей на окружающие предметы, то есть практика и в особенности производство. Это не значит, конечно, что домарксовские материалисты отрицали всякую связь науки с практикой, производством. Эту связь многие из них, несомненно, признавали. Однако они не видели, что производство является основой развития познания; они полагали, что производство представляет собой следствие, результат развития науки. Это показывает, что домарксовские материалисты не смогли раскрыть сложного взаимодействия между теорией и практикой, наукой и производством. Лишь диалектический материализм доказал, что материальная практика, производство, будучи основной, определяющей силой общественной жизни, является вместе с тем и основой процесса познания.

Что бы люди знали о свойствах почвы, о различных растениях и животных, если бы они не возделывали земли, не культивировали растений, не приручали животных? Что бы знали люди о различных ископаемых богатствах земли, если бы они не выплавляли железо, медь, алюминий и другие металлы, не пользовались углем и нефтью в качестве топлива? Общеизвестно, что геометрия возникла в связи с потребностью измерять земельные площади, а главной причиной возникновения астрономии была необходимость точного определения времени и местонахождения кораблей в море.

Домарксовские материалисты правильно утверждали, что источником наших знаний о внешнем мире являются ощущения, которые отражают предметы внешнего мира, являются их образами. В то время как идеалисты зачастую стремились доказать, что ощущения обманывают нас и не имеют ничего общего с материальными предметами, материалисты справедливо подчеркивали громадное значение чувственного восприятия внешнего мира для познания. Однако, правильно указывая на зависимость мышления от чувственных восприятий, они не могли объяснить, почему же мышление дает нечто новое по сравнению с чувственным знанием. Большинство домарксовских материалистов полагало, что мышление лишь объединяет, суммирует все то, что уже известно из чувственных восприятий.

Но мышление не только подмечает общее в вещах, которые мы видим, слышим, осязаем и т. д. Оно анализирует, перерабатывает материал, даваемый чувственными восприятиями. Говорят, что Ньютон открыл закон всемирного тяготения, обратив внимание на тот факт, что яблоко, сорвавшись с ветки яблони, падает вниз. Однако между общеизвестным фактом падения тел и законом всемирного тяготения — очень большое расстояние. Это наглядно показывает, как много нового в познании мира дает мышление, хотя оно опирается лишь на тот материал, который доставлен нам чувственным познанием.

Научное мышление открывает законы природы и общества, которые чувствами непосредственно не воспринимаются. Наука предвидит будущее, о котором у нас также нет чувственного представления. Этого не могли понять домарксовские материалисты, так как они не видели сложного, противоречивого соотношения между чувственным отражением мира и мышлением.

Но как проверяется правильность выводов, которые делаются мышлением, наукой? Ведь эти выводы в отличие от чувственных восприятий нельзя непосредственно сопоставлять с отдельными предметами, как это мы делаем, когда, например, говорим: «яблоня цветет» или «река замерзла». На этот вопрос домарксовские материалисты также не смогли дать правильного ответа. Многие из них полагали, что выводы мышления, наши суждения, умозаключения должны согласоваться с показаниями органов чувств. Но это упрощенный подход к делу. Разве может чувственное восприятие подтвердить или же опровергнуть положение науки относительно скорости света? Конечно, нет. Положения науки часто противоречат непосредственному чувственному восприятию. Так, по учению великого польского астронома Коперника, Земля движется вокруг Солнца, хотя нам кажется, что движется не Земля, а Солнце. Как же проверяется, удостоверяется правильность мышления?

И здесь, как доказал диалектический материализм, на помощь познанию приходит практика. Если наши знания о мире возникают и развиваются на основе практики, то отсюда следует, что лишь на этой практической материальной основе может быть проверена истинность, правильность любого утверждения, умозаключения, теории. Применение теории на практике ведет к проверке или опровержению этой теории. Так, например, в XIX веке существовала теория о том, что летательные аппараты не могут быть тяжелее воздуха. Создание аэропланов опровергло эту теорию. Применяя теорию на практике, мы сплошь и рядом приходим к открытию новых фактов, которые эта теория предвидит. Так, истинность созданной гениальным русским ученым Д. И. Менделеевым периодической системы элементов была подтверждена открытием тех новых химических элементов, существование которых и их свойства предсказал на основе своей теории Менделеев.

Маркс и Энгельс свои гениальные положения о неизбежности пролетарской революции, диктатуры пролетариата, о неизбежности победы социализма выдвинули в ту историческую эпоху, когда капитализм еще господствовал во всем мире. Положения Маркса и Энгельса о пролетарской революции и диктатуре пролетариата отражали закономерность развития капиталистического общества, назревающую необходимость социалистического преобразования. Эти положения были гениальным научным предвидением будущего. Творчески применяя теорию марксизма-ленинизма, трудящиеся СССР под руководством Коммунистической партии пришли к победе Великой Октябрьской социалистической революции, к построению социализма в СССР. Вслед за народами нашей Родины трудящиеся ряда других стран также уничтожили капиталистический строй и успешно строят социализм. Значит, факты, практика полностью подтвердили великие открытия Маркса и Энгельса, практически доказав тем самым истинность марксизма.

Только марксистский материализм вскрыл величайшее значение практики в познании. И это, конечно, не случайно. Ведь именно марксизм создал материалистическое понимание истории, показав, что материальная, практическая, производственная деятельность людей образует исходный пункт и основу всей истории человечества.

Среди современных буржуазных философов, а также и некоторой части представителей других наук широко распространено мнение, будто мировоззрение, в особенности научное философское мировоззрение, принципиально невозможно, да и не нужно. Изучать-де можно лишь отдельные факты, предметы, явления — для чего и существуют различные науки,— но нельзя, говорят эти буржуазные ученые, выяснить, что лежит в основе всех этих явлений, предметов, фактов. Наука, утверждают они, обязана лишь описывать наблюдаемые факты, не ставя больше никаких вопросов.

Наука, уверяют некоторые буржуазные теоретики, не должна пытаться вскрыть общие законы, не должна даже ставить перед собой цели ответить на вопрос о том, что образует основу, первопричину отдельных явлений. Если вдуматься в эти характерные для ряда буржуазных философов утверждения, то станет ясным, почему все эти философы отрицают возможность научного мировоззрения, то есть такого мировоззрения, которое основано на данных науки, которое обобщает, подытоживает ее результаты. Ведь если невозможно научное философское мировоззрение, значит, единственно возможным мировоззрением оказывается религия с ее фантастическими представлениями о сотворении мира богом, о потустороннем, загробном мире и о невозможности изменения человеком условий своей жизни. Отрицая возможность научного мировоззрения, современные буржуазные философы тем самым как бы говорят: существует лишь религиозное мировоззрение, другого и не ищите.

Правда, некоторые из буржуазных философов на словах не отрицают возможности нерелигиозного мировоззрения, но и они твердят, что мировоззрение (философия) не имеет никакого отношения к науке, к познанию мира, к практической деятельности людей. Так, например, известный американский философ У. Джемс утверждал, что каждый из нас выбирает или же создает себе такое мировоззрение, такую философию, какая кажется ему наиболее подходящей, удобной, интересной. Противоположность между материализмом и идеализмом, как двумя философскими учениями, коренится, по мнению Джемса, в том, что у людей разные характеры: одни обладают «жестким» (материалистическим) характером, у других же характер «мягкий» (идеалистический).

Таким образом, по мнению некоторых буржуазных философов, материалистический и идеалистический взгляд на мир зависит только от индивидуальных особенностей человека, от его вкусов, привычек, характера. Все дело оказывается в том, что разные люди от рождения по-разному видят, воспринимают окружающий мир. Не трудно понять, что сведение различия между материализмом и идеализмом к вопросу о различных индивидуальных вкусах необходимо для тех, кто хочет смазать коренное различие между этими двумя философскими направлениями. Ведь о вкусах, как известно, не спорят: одному нравится голубое, другому— розовое. В действительности же вопрос о мировоззрении не имеет ничего общего с вопросом о цвете или фасоне платья, которое вы по своему вкусу заказываете в ателье.

Факты говорят о том, что мировоззрение у людей складывается под влиянием условий их жизни, их социального положения, воспитания. Почему, например, современные буржуазные профессора философии солидарны друг с другом в своем отношении к материализму? Нет для них более страшного врага! Если же взять представителей трудящихся классов в буржуазном обществе, а также близкие к трудящимся массам слои интеллигенции, то они обычно отвергают идеалистическое и религиозное мировоззрение, противопоставляя ему материалистическую философию. Ясно, что дело тут не в индивидуальных особенностях. В современном буржуазном обществе существуют враждебные друг другу классы, между которыми происходит ожесточенная борьба. И факты свидетельствуют о том, что идеализм служит реакционным общественным силам, а материализм является философией общественного прогресса.

Противники материализма, пытаясь опорочить эту ненавистную им философию, часто утверждают, будто материализм представляет собой не научное мировоззрение, а тот повседневный, обычный взгляд на мир, который разделяют все люди, не интересующиеся философией. Все-де люди, не искушенные в философии, люди, далекие от нее, не задумываясь, доверяют своим органам чувств и считают, что их ощущения правильно отражают, копируют все, что существует в действительности. Материализм обвиняется, таким образом, в «некритическом» отношении к показаниям органов чувств, которые иной раз обманывают нас.

Да, действительно, материализм опирается на тот обычный, свойственный всем людям взгляд на мир, согласно которому существует объективный, то есть независимый от сознания, внешний мир, который мы познаем, отображаем в наших ощущениях, представлениях, понятиях. Материализм исходит из этого всему человечеству свойственного убеждения, убеждения, проверенного и подтвержденного всей практикой, всей историей. Но материалисты считают это не недостатком, а, наоборот, достоинством материалистической философии. Почему? Потому что в этом сказывается связь материализма с практикой, с общечеловеческим опытом, образующим основу науки. -

Марксистско-ленинская философия — диалектический и исторический материализм — подытоживает не только повседневный опыт людей, но и данные всех наук о природе и обществе. В наше время это единственно научная философия, от начала и до конца враждебная всем суевериям. И что не менее важно, марксистско-ленинская философия органически враждебна всем тем, кто пытается удержать народные массы под гнетом капиталистов и помещиков. Марксистско-ленинская философия — научное мировоззрение людей, борющихся за освобождение всех трудящихся, за светлое будущее всего человечества.