Княжич (СИ)

Глава 12

В саду Молчановой дозревало множество растений. На клумбе в свете инфракрасных ламп флюоресцировали ликорисы, которых насчитывалось около сорока. Чтобы увеличить их численность, не требовалось сажать новые семена. Цветы сами успешно справились с размножением, стоило лишь создать нужные условия.

Когда цветов стало слишком много, пришлось сооружать новые клумбы. Разместить ликорисы и чёрные бутоны львиного зёва на былых площадях не представлялось возможным, хотя это не самые плодовитые растения. Сложнее всего было со страстоцветами. Они теснились на самой большой клумбе целым созвездием. Их лепестки мерцали так, что рассада действительно напоминала ночное небо, правда Молчанова давно ими не любовалась.

Больше её интересовал чёрный ящик, в котором дозревал гибрид, выведенный ей лично. Надо сказать, растение было очень агрессивным. Спустя день после созревания оно корнями проросло в обшивку ящика, а затем и вовсе обволокло тот почти полностью.

— Может, откроем его сейчас? — Молчанова потянулась к дверце.

— Не вздумай! — Она шлёпнула себя по ладони. — Нельзя трогать корни, пока они не засветятся.

— Ну и ладно. Просто я не пойму, чем тебе мало обычного нектара. Для чего было выводить бесполезный гибрид, который даже не в состоянии кого-то призвать? У нас и так в распоряжении целая армия. Можно хоть сейчас устроить бойню.

— Ты такая твердолобая, — вздохнула Молчанова. — У нас возникли проблемы с заурядным мечником камня, которого Волховский убил бы в мгновение ока. Тебе хочется проиграть ещё раз? Тебе не противно осознавать, что победа досталась нам только благодаря Попову?

— Нет. — Она покачала головой. — Не хочется. И да, противно. Противно быть слабой.

— Именно проблему слабости я и пытаюсь решить. Этот гибрид даст нектар, который в десятки раз мощнее обычного. В теории, того же ублюдка в каменной броне мы сможем убить голыми руками.

— Но ведь…

В груди Молчановой почувствовался укол, а в глазах у неё помутнело. Кислорода внезапно стало не хватать, как бы глубоко она не дышала. Мышцы ослабли, стали будто чужими, и она едва не завалилась на стол, но из последних сил упёрлась руками в столешницу. Сердце колотилось сбивчиво, будто вот-вот собиралось остановиться, от чего каждый волосок на теле встал дыбом. «Вдох, выдох, — думала она, хватая ртом воздух. — Пройдёт. Пройдёт. Пройдёт. Ещё рано умирать». Но не проходило. Молчанова часто ощущала близость смерти, но в этот раз, казалось, та подобралась ближе всего, и даже стиснула глотку костлявой ладонью.

Молчанова была готова умереть, и совсем не боялась, однако понимала, что не сделала ещё слишком много, чтобы уходить.

— С-сука. — Она нахмурилась, стиснула зубы, и, достав из выдвижного ящика колбочку нектара, залпом осушила её.

Сердечный ритм вернулся к норме, удушение прошло.

— Наше тело может не выдержать.

— Плевать! — Вспылила она, и с размаха бросила колбочку на пол. — Дороги назад уже нет. Лучше на пять минут почувствовать себя живой и умереть, чем всю жизнь быть несчастной.

— Смысл делать это ради любви Волховского, если мы умрём?

Молчанова задумалась и поняла, что её мир перестал крутиться вокруг него. Изменилось это ровно тогда, когда она впервые попробовала нектар и взяла в руки настоящее оружие, чтобы убить наёмников из Каменной шестёрки. Только в бою она перестала ощущать себя безжизненной марионеткой в чьих-то руках. Впервые узнала, что такое контроль над собственной жизнью, ведь в схватке лишь от неё зависел исход. Впервые узнала, насколько сладок чужой страх.

У неё не осталось интереса к сверстницам, и она приняла то, что не могла быть такой, как они. Подруги, макияж, кавалеры — пыль. Жизнь, как ей казалось, была только на грани человеческих возможностей. Там, где психика испытывала запредельные нагрузки. Там, где человек ходил со смертью рука об руку, и словно пламя выжигал врага в самом сердце битвы. Ей, лишённой дара Кенши и природной человеческой силы, было не суждено познать этого, пока она не призвала демонов, и не почувствовала себя сильной.

Пока не попробовала нектар.

Она перестала ощущать влияние Голоса, и наверняка нектар сыграл в этом не последнюю роль. Молчанова не догадывалась, что Человек в маске кабуки совсем не хотел держать её под постоянным гипнозом. Голос требовался лишь для того, чтобы создать в ней достаточную мотивацию использовать цветы, и запустить процесс психологического преобразования, которое превратило Молчанову в ту, какой она стала. Конечно Человек в маске не знал, что именно барон Молчанов делал с дочерью, однако он был достаточно проницателен, чтобы чувствовать в людях семена ненависти. Если такие были, оставалось лишь соответственно их удобрить, чтобы они дали всходы.

Молчанова услышала позади дуновение ветра, чьи-то шаги, и напряглась. Обернулась, и увидела его. Он был одет в белоснежное японское кимоно, держал ладонь на рукоятке катаны с белой обмоткой, и скрывал лик за маской Кабуки. Ничего выдающегося в этой маске не было. Типичный для театра Кабуки реквизит — пластиковая маска в виде хмурого разукрашенного лица.

Наружность у этого человека была странная. Никто в здравом уме даже не заговорил бы с ним, однако он, почему-то, сразу же внушал безусловное доверие. Его хотелось слушать, хотелось подчиняться.

— Господин. — Молчанова учтиво склонила голову.

— Ты неплохо поработала, моя девочка, — одобрительно произнёс он, и Молчанова, сколько не силилась, не могла определить, как именно звучал его голос. — Резня в клубе «Куджира» произвела на общественность нужное впечатление. Пешки расставлены по местам. Якудза всполошились, и хотят дать Волховским бой.

— Как они смогут победить? — поинтересовалась Молчанова. — Это невозможно.

— В данный момент мне не интересна победа конкретной стороны, Лиза. — Он сорвал с клумбы ликорис, поднёс его к маске, и глубоко вдохнул. — Знаешь, я бы многое отдал, чтобы снова почувствовать аромат цветов. Ты можешь описать, как он пахнет?

— Ну… — Молчанова растерялась из-за внезапной смены темы. — Душистый, с мягкими медовыми нотами.

— Хороший запах. — Он бросил ликорис на землю. — Даже странный для демонической флоры.

— Господин? — осторожно спросила Молчанова.

— Прости, — он усмехнулся. — Я немного отвлёкся. Якудза не идиоты, так что вряд ли станут атаковать Волховских в лоб. Они будут действовать хитро. И Растеряев, как одно из доверенных лиц Царя-Императора, поможет им в этом.

— Поможет ли?

— У него нет выбора. Мы заключили духовный контракт.

— Что вы хотите сделать?

— Не переживай. — Он успокоил Молчанову жестом. — Волховский-младший не пострадает. Я лишь хочу вернуть то, что мне принадлежит. Лучше расскажи, что ты намереваешься делать дальше?

— Вы велели убить определённое количество людей. Я близка к нужному результату.

— Можешь о нём забыть, — произнёс он. — Я повёл тебя дорогой смерти, чтобы ты могла понять себя, и посвятиться главному.

— Чему?

— Хаосу, но уже более осмысленному и эффективному. Ты ведь жаждешь этого, правильно? Жаждешь оказаться в бою.

— Да, — ответила Молчанова.

— У тебя будет такая возможность. Я слышал, ты весьма преуспела в музыке, и сам Елисей Токугава хочет, чтобы ты выступила с его ансамблем. Правильно?

— Верно, — Молчанова не поняла, к чему клонил Человек в маске, но заинтересовалась.

— Токугава — очень популярный и искусный музыкант. Его ансамбль настолько хорош, что сам Царь-Император регулярно посещает концерты в Большом Петербургском Театре. Всё же десятки лет, посвящённые филармонии, не прошли для Елисея даром. И, боюсь, они могут стать для него смертным приговором. Следующий призыв ты должна устроить во время предстоящего выступления, и помочь бойцам якудзы разделаться с Царём-Императором. Это спровоцирует необходимые общественные реакции. К тому же, там будет с кем подраться.

— Это… Очень сложная задача. Если цель — Царь-Император, то не факт, что в случае появления врага за пределами здания, ему не удастся уйти.

— Ты будешь действовать изнутри.

— До меня дошло, — быстро смекнула Молчанова.

— Я ведь не просто так дал тебе семена страстоцвета, моя девочка. Большинство демонов появляются из порталов, но паразитам страстоцвета для формирования нужны особые условия. Нужен кокон, в котором они возникнут. И в данном случае кокон — человек. Можно устранить Царя-Императора с минимальной вероятностью провала. В конце каждого выступления Царь-Император жмёт Токугаве руку, демонстративно.

— Паразиты в человеческом теле созревают моментально, — подхватила Молчанова. — И быстро превращают носителя в демона. Тогда цель будет уничтожена наверняка.

— Поэтому тебе нужно внедриться в ансамбль, и убедиться, что бы будешь рядом с Токугавой, когда Царь-Император захочет пожать Токугаве руку. Я знаю, насколько сильно ты ненавидишь музыку, но нужно сделать над собой усилие. Как только это случится, в мире возникнут обстоятельства, которые позволят тебе биться сколько угодно.

— Хорошо, — подчинилась Молчанова.

— Гм… — он вдруг задумался. — Кажется, в твой особняк кто-то пролез.

И Человек в маске не ошибся. Некоторое время Волховский с Поповым наблюдали за особняком, и поняли, что периметр никто не охранял. За неделю дела у Молчановых стали совсем плохи, потому им пришлось отказаться от услуг частных охранных организаций. Камер видеонаблюдения Волховский не боялся — ну, подумаешь, пролезли тайком к подруге, чтобы ей сюрприз устроить. Если попадутся, то до суда вряд ли дойдёт. Правда могло влететь за то, что с помощью мелкой гравитационной магии Волховский взломал замок двери чёрного входа.

Теперь в особняке Молчановых царило запустение. Волховский удивился. На старой Земле ему казалось, что сильные мира сего всегда живут припеваючи, но оказалось, что даже они могут оказаться у черты бедности. Он с интересом осматривал пустые стены, на которых раньше, судя по крючкам, висели дорогостоящие картины. Заметил на столе пыльный след от проигрывателя, который так ненавидела Молчанова. Стало ясно, что семья стремительно катилась к банкротству.

И рядом не было ни одной живой души. Ни слуг, ни охраны, никого.

— Дерьмовенько у них тут, — присвистнул Попов, оглядывая пустой стеклянный шкаф. — Даже по моим меркам всё печально, хотя Молчановы всегда были богаче Поповых. А вообще, что мы, собственно, ищем?

— Ищи что-нибудь странное, — порекомендовал Волховский. — Вряд ли она оставила компромат на виду. Скорее всего, замаскировала его с помощью артефактов или магии.

— Странное? — не понял Попов.

— Любую вещь, которая выбивается из естественного интерьера. Может, пространственное искажение. Или что-то вроде того.

— Короче, какую-то неведомую хрень. — Скривился Попов. — Ориентир лучше некуда, мать вашу.

— Можешь идти домой. — Волховский пожал плечами. — А я продолжу поиски.

— Ещё чего, — возмутился Попов. — Тебя одного тут нельзя оставлять. Ты без меня не справишься.

— Как тебе угодно.

Они разделились. Волховский направился в западную часть особняка, а Попов — в восточную. Смотреть Волховскому было особо не на что. Он оказался в просторной библиотеке, рассматривал полки и книги, но ничего особенного в них не увидел. Обычно использование маскирующей магии оставляло след, который был очевиден для зорких глаз, но обнаружить не удавалось ровным счётом ничего.

— Что-то потерял? — по библиотеке эхом разнёсся голос, который Волховский не смог распознать.

У него по спине пробежались мурашки. Он напрягся всем нутром, и даже перед лицом опасных наёмников в нём не возникало подобное чувство. Долго обладателя голоса искать не пришлось. Человек в маске стоял у панорамного окна. Ладонь Волховского будто сама, по велению рефлекса, стиснулась на рукоятке катаны. «Это что, призрак? — удивлённо подумал Волховский. — Откуда он здесь взялся? Или это охранник?»

— Кажется, нам обоим здесь не место, верно? — с усмешкой прокомментировал Человек в маске.

— Я здесь, чтобы сделать сюрприз Елизавете Молчановой, — отмазался Волховский. — А вот вы тут явно лишний.

— Я говорю не столько об этом доме. — Человек в маске развёл руками. — А сколько о жизни, которая нас сюда привела. Тебя и меня. О судьбе, если угодно.

— Что?

— Честно, я не ожидал тебя здесь встретить, — Человек в маске сменил тему. — Нет, рано или поздно мы бы увиделись. Мне не сложно тебя найти, и я могу нагрянуть к тебе в любой момент, но чтобы так, случайно… Никак происки судьбы, ты не находишь?

— Вы пьяны? — Волховский стиснул рукоятку крепче. — Не проявляйте агрессию, или я применю силу.

— Весь в папашу. — Человек в маске наклонил голову. — Такой же дерзкий, настолько же паскудно высокомерный, и настолько же уверенный в своём могуществе. А что, если мне сейчас никаких усилий не стоит снести тебе голову?

— Кажется вы точно не знаете, с кем разговариваете. Не вынуждайте меня использовать клинок.

— Это будет весело! — Человек в маске выхватил меч, и ринулся в атаку.

Волховский решил не жевать сопли, как в бою с наёмниками, и сразу же захотел приструнить незнакомца. Он достал катану-умбра, попытался пробудить её, но она не проснулась. Будто оглохла. Как бы он не взывал к силе меча — меч будто оглох, и не желал слушаться.

Первый удар пришлось принимать на клинок, без всякой магии. Лезвие противника просвистело у самого носа, уши от звона стали заложило, и Волховский рефлекторно разорвал дистанцию. Человек в маске взмахнул катаной, и ударил по пространству гравитационной волной такой силы, что восточная часть особняка взорвалась обломками камня и строительного мусора, каркас растопорщился обломками арматуры, а воздухе повисло непроглядное облако бетонной пыли.

Книжные шкафы разорвало в клочья, страницы разорванных книг разлетелись по сторонам будто птицы, и Волховский отчётливо слышал их шелест. Он думал, что ему конец. Однако взглянул себе под ноги, и увидел, что стоит на идеально ровном круге уцелевшего пола. И нет, это не Волховский защитил себя магией. Это волна не повредила именно этот участок. Атака Человека в маске была филигранной, управляемой, и Волховский впервые почувствовал себя по-настоящему беспомощным.

— Вот это выражение я мечтаю увидеть на роже твоего отца. — Человек в маске сунул меч в ножны. — Что? Ты удивлён? Страшнейшее оружие, катана-умбра, больше не желает тебе подчиняться? Не бойся. Ещё не время умирать. Жизнь вашей семьи недостаточно разрушена. Всё только начинается.

— Кто ты такой? — Волховский с трудом выдавил из себя слова.

— О, — усмехнулся Человек в маске. — Ты меня вряд ли знаешь, сынок. А вот твой папаша очень хорошо со мной знаком. Этот лжец, этот лицемер, эта мразь, которая готова на всё ради ублажения чувства собственной важности.

— Не смей так говорить о моём отце, — Волховский пришёл в себя, и принял стойку.

— Думаешь, я лгу? — Человек в маске стал прогуливаться из стороны в сторону, огибая обломки шкафов и стен. — А разве папочка не рассказывал тебе, что среди клинков-умбра есть третий меч? Меч, который сводит силу катаны и одачи-умбра на нет. Меч, который в моих руках, и который сделал из тебя, княжича, беспомощного?

— Что за бред…

— Факты говорят сами за себя. — Человек в маске повернулся к Волховскому всем телом. — Ты ничтожество, которое я могу убить прямо сейчас. Но, увы, это идёт в разрез с моими планами, и с обещаниями, которые я дал. Но знай. В ближайшее время ваша жизнь станет невыносимой. Вы потеряете всё. И будете, торгуя пирожками на паперти, умолять меня, чтобы я вас убил.

— Кишка тонка! — Волховский разозлился, бросился в атаку, но Человек в маске исчез.

Когда страшный порыв ветра разогнал облака пыли, и когда Волховского едва не сбило с ног, он понял, что Человек в маске не телепортировался. Он воспользовался скоростной силой одачи-умбры, ведь именно такой эффект возникал, когда ею пользовался князь.