Князь Кий. Дорога на Тмутаракань

КУПАЙЛО.

Чёрный Вепрь прибыл на Каменный Остров через неделю в сопровождении десяти дружинников. Кий встретил его на берегу Роси один, так как Тур с Лыбедью, младшими сынами и родовичами готовил для княжича угощение.

Ловко соскочив с коня, Чёрный Вепрь расстегнул на груди золотую фибулу[25], скинул с плеч красное княжеское корзно и, кинув его на руки ближайшему дружиннику, пожал Кию руку.

Несмотря на далёкую утомительную дорогу, он оставался бодрым и свежим. Ему очень годилась к лицу вышитая красной и чёрной заполочью[26] белая рубаха. Подчёркивали его стройную фигуру яркие, из ромейской ткани, штаны, заправленные в сапоги из жёлтой кожи, и такой же кожаный пояс, украшенный не серебряными, как у Кия, а золотыми тонкими закладками. На поясе, в ножнах, широкий, короткий меч.

- Хорошо тут у вас! - восторженно воскликнул княжич. - День и ночь шумит водопад. По берегам - плодоносные поля, дремучие леса. А селище старейшины Тура ничем не уступит княжескому!… Да и не дивно: род русов - это настоящее племя. Еду под стать красота здешней земли, лучше которой и не сыскать.

- Ну, где там! - возразил Кий. - На Родне красивее: Днепр, Заднепровье, простор - полмира видно!…

Чёрный Вепрь самодовольно усмехнулся.

- Да, у нас действительно погожее место… Такого, поди, по всему Днепру не найти! Отец знал, что выбрать.

- Как здоровье князя? Почему не приехал Радогаст? - спросил Кий.

- Отец совсем ослаб, и Радогаст остался с ним.

Беседуя, они медленно шли к селищу.

Из хижин выбегали люди - издали рассматривали приезжих.

- О чём доносит из степи сторожа? Гуннов не слыхать? - задал вопрос Кий.

- Нет, не слыхать…

- У нас тоже не слышно. Опасаюсь, как бы не оказалось неожиданным, а значит, более опасным их нападение!

- Не послушали меня. Поехал бы я, да обо всём договорился с ними ладком.

- Чтобы мы по своей воле поддались гуннам и стали их рабами? - Кий почувствовал, как в груди нарастает гнев. - Кто бы согласился на такое?

- Вспомни участь уличей… Чего они добились?

Разговор постепенно перерастал в спор. Молодая горячая кровь в любое мгновение могла вспыхнуть у любого из них. Кий это понимал и, не желая ссориться с гостем, раздумывал, как бы спокойнее ответить княжичу. Но тут на тропинке, что змеилась меж кустов калины от реки к селищу, с корзиной выстиранного белья в руках появилась Цветанка.

Увидев перед собою Кия в сопровождении нарядно одетого незнакомца и целой свиты воинов, девушка смутилась. Она остановилась, не решив сразу как лучше поступить - пропустить ли их или продолжать идти своей дорогой? Но овладев собою, гордо выпрямилась, вспомнив, верно, что она дочь князя, - быстро зашагала к дому, где жила её семья.

Чёрный Вепрь остановился и проводил её долгим восторженным взглядом.

- О ясноликий Перун! Какая красавица! - вышитая сорочка изящно облегала стройную фигурку Цветанки, искрилось на точёной шее ожерелье стеклянных бус, а в обрамляющих прекрасное лицо густых шелковистых косах синели маленькие полевые светы. - Кто это? Твоя сестра?

Княжич о споре и думать забыл. Смотрел вслед девушке взволнованный, удивлённый, словно увидел некое чудо.

- Нет, это княжна Цветанка, дочь князя Добромира, - нахмурился Кий. - Мой отец отдал их семье самый хороший дом, а сестра одела княжну в свой лучший наряд…

Ему стало неприятно, что Чёрный Вепрь, увидев девушку, так восхитился ею. От какого-то недоброго предчувствия холодок закрался в сердце.

Но княжич не заметил, как изменилось лицо Кия, как нахмурился он.

- Значит, князя Добромира дочка! До чего же хороша! - вымолвил он восхищённо. - Гм! Из-за одной только встречи с ней стоило приехать сюда!

Кий сдержался, промолчал, чтобы не сказать что-нибудь резкое. А Чёрный Вепрь, не отрывая взора от стройной фигурки, всё прищёлкивал языком, пока княжна не исчезла в тёмном проёме двери самого большого дома посреди селища.

Старейшина Тур встретил княжича, словно сына, - обнял, поцеловал в голову. Наказав отрокам напоить коней и задать им корм, пригласил в своё жилище, где Лыбедь, нарядно одетая и старательно причёсанная, подавала на стол.

- Моя доченька, - указал на неё Тур.

Чёрный Вепрь небрежно поклонился дивчине и, скользнув по её лицу равнодушным взглядом, уселся к столу.

Это крайне возмутило Кия. «Свинья! Хотя бы приветливым словечком оделил её!» - выругался про себя. Донельзя обидным было не то, что Чёрному Вепрю не приглянулась с первого взгляда Лыбедь; напротив, если бы понравилась, то было б даже неприятно и тревожно, так как Лыбедь любила Ясеня, и они собирались вскоре пожениться. Вызывало обиду и возмущение пренебрежительное отношение к сестре - дочери старейшины, проявляющего широкое гостеприимство и сердечную доброту к сыну своего давнишнего друга и соратника.

Так думал Кий. И ещё гневался он, понимая, что холодное невнимание княжича вызвано неожиданной встречей с Цветанкой, даже вспыхнувшим восхищением, которое испытал Чёрный Вепрь увидев княжну. И осознавать это Кию было больнее и досадней всего.

После трапезы княжич пожелал повидать князя Добромира.

- Проводи, Кий, - взглянул на сына Тур. - Да не задерживайтесь долго у больного… И так едва дышит…

Кий кивнул головой.

- Хорошо, отче.

Внутри было затемнено и прохладно. Пахло мазями волхва Ракши и свежим аиром, раскиданным по земляному полу.

Князь лежат в углу, на мягких овчинах, прикрытый шерстяным одеялом. Княгиня Искра поила его из деревянной чашки тёплым козьим молоком, а Цветанка и Боривой стояли в ногах и печально смотрели на бледное лицо и исхудалые костлявые руки отца, неподвижно лежащие на груди поверх одеяла.

Привыкнув к полутьме, Чёрный Вепрь поздоровался:

- Будь здрав, князь! Мой отец, князь Божедар велел приветствовать тебя…

Князь Добромир открыл тускнеющие глаза, с вялым любопытством взглянул на него.

- Садись, княжич… Будь гостем, - молвил тихо.

Боривой подал гладко отёсанный чурбачок. Чёрный Вепрь сел и спросил:

- Отец прислал меня уведать, не надобно ль тебе и твоей семье чего? И как твоё здоровье?

Добромир с трудом улыбнулся.

- Как моё здоровьем… Пока что жив… А как будет завтра - одному Световиду ведомо… Благодарствую князя за внимание, однако нам ничего не нужно. Старейшина Тур позаботился и обо мне, и о княгине, и о наших детях…

- Это хорошо, - Чёрный Вепрь на время умолк, словно прикидывал, как лучше спросить о том, что больше всего интересовало его, и ради чего приехал сюда. Потом тихо сказал: - А ещё, князь, мой отец хочет знать, правда ли, что гунны погромили уличей?

По измученному лицу князя тенью прошла смертельная боль.

- Да, это правда, - прошептал чуть слышно. - Сам видишь…

- Какая же сила у гуннов? Неужто так велика, что даже могучие уличи не смогли противостоять им?

- Сила у Эрнака велика… Мы бились храбро, но этого оказалось мало… Почти все наши полегли…

Видно было, как тяжело князю вспоминать черные дни своего поражения. На лбу у него выступил холодный пот, и княгиня вытерла его влажным рушником.

- Чего же хочет каган Эрнак?

- Стать новым Аттилой… Объединить гуннов и покорить соседние племена…

- Неужели и поляне не смогут дать ему отпора? - с затаённой мыслью спросил Чёрный Вепрь.

- Не знаю… Сила его велика… Собрана в один кулак… А ваша - распылена… Вот если бы поляне заручились крепкой поддержкой соседей…

- Что же стало с уличами? Неужели гунны уничтожили всех? Не думаю этого… Эрнаку нужна дань, а не мёртвая безлюдная земля… - помолчал немного, а потом медленно произнёс: - Не дал ли он уличам другого князя… вместо тебя?

- Не знаю… Может и такое статься…

В разговор включился Боривой.

- Уличи другого князя не признают! У них есть князь - Добромир!

Чёрный Вепрь снисходительно усмехнулся.

- Видишь ли, княжич, теперь многое изменилось. После победы над уличами каган Эрнак сделает с ними всё, что захочет. И князем поставит того, кто будет верно ему служить. Может, даже кого-нибудь из вашего рода…

- Из нашего рода никого там не осталось. Все мои братья погибли, а мы с Цветанкой здесь…

- Тогда - не из вашего рода…

- Законным князем уличей является лишь наш отец, Добромир!

- Так-то оно так… Но безусловно и то, что наследники князя Добромира - ты, отрок, и твоя милая сестра, - Чёрный Вепрь так пристально посмотрел на девушку, что та смутилась и опустила глаза. - Такой красавице под стать быть княгиней!

Цветанка залилась румянцем и от сказанного княжичем полян и от того, что он не сводил с неё черных пронизывающих глаз. Княгиня Искра так и замерла, напряжённо слушая. Боривой, в растерянности, не знал что и сказать, а князь Добромир в изнеможении затих и прикрыл лицо рукой.

Кий тронул Чёрного Вепря за плечо.

- Княжич, нам пора. Мы утомили князя разговорами.

Тот нехотя встал, попрощался.

- Поправляйся, князь! И пусть боги берегут тебя и твою семью! - А когда вышли из жилища, спросил Кия: - Ну, что скажешь?

- Совсем ослаб князь Добромир за эти дни…

- Я не о том… Князь уже не жилец, дни его сочтены - это каждому видно… Я о княжне - какая красавица! А?

- Конечно, красавица, - согласился Кий, чувствуя, как нарастает неприязнь к княжичу, - славная дивчина!

Ему явно не хотелось говорить. Чёрный Вепрь почувствовал это и они продолжали идти молча.

Стояла ясная предвечерняя пора, солнце ещё не зашло за лес. А в глазах Кия потемнело, как перед бурей, всё вокруг стало каким-то серым, пустынным. Стал мысленно упрекать себя. Почему молчит? Нужно прямо сказать княжичу, что он раньше его увидел красоту княжны. Поведать, как он с братьями спас её от смерти или неволи, привёз сюда, на Каменный Остров, и дал приют… Предупредить, наконец, что дивчина понравилась ему с первого взгляда, и она тоже к нему не безразлична…

Но Кий молчал. Что говорить? Какое у него самого право на Цветанку? Что из того, что спас её с семьёй? На его месте это сделал бы любой воин!… Хотя бы и тот же Чёрный Вепрь. Конечно сделал бы… Так почему он, Кий, считает, что княжна должна принадлежать ему? Разве он у неё спросил? Узнал ли о её чувстве? Заручился ли её согласием?

Понятно, говорить с нею об этом неразумно и жестоко сейчас, когда умирает её отец. Вот поэтому приходится мне молчать…

А Чёрный Вепрь? Поступит ли он также? Думается Кию, тот ни с чем не посчитается!…

К концу следующего дня, в княжий дом забежала Лыбедь - в новой расшитой сорочке, с ниткою красных бус на шее и золочёными пружинистыми кольцами на висках. Красивая, радостная, смеющаяся… Вместе с нею в раскрытые двери влетела песня:

Рука Цветанки с кружкой воды для отца застыла в воздухе.

- Ой, Лыбедько, что это?

- А ты и забыла - сегодня праздник! Купайло!… Все отроки и отроковицы идут на Рось, в лес… На игрище!… Идём с нами, Цветанка! И ты, Боривой! - радостно защебетала Лыбедь.

Цветанка с печалью глянула на мертвенно бледное лицо отца.

- Как же я пойду?

Но князь, казалось бы дремлющий, внезапно открыл глаза.

- Идите, чада… Идите! - тихо молвил.

- Отче, а как ты без нас? - кинулась к нему Цветанка и поднесла кружку с водой. - Как же мы тебя оставим?

- Незачем вам возле меня сидеть всё время… Матушка приглядит за мной… Идите!… Идите же…

Цветанка всё ещё колебалась. Но ей очень хотелось увидеть игрища полян на Купайлу. Да там, верно, будет и Кий… Купайло! Этот весёлый праздник бывает раз в году - на нём поют, играют, молодые мужи выбирают себе наречённых…

- Но как же - отче…

Выручил Боривой.

- Иди, сестрица, иди! А мы с мамой тут побудем…

- Правда?

- А как же - иди!

Глаза Цветанки засветились радостью. Деревянным гребнем быстро расчесала волосы, заплела косы, надела нарядную сорочку и плахту, подаренные Лыбедью, надела бусы заморские из кораллов. Выходя из комнаты, не утерпела - глянула в деревянное ведро с водой.

- Ой!… Как я?…

- Хороша, хороша! - даже в ладоши захлопала Лыбедь. - Лучше не найти!… Кий увидит - сомлеет!

Цветанка зарделась.

- Пошто мнишь… что Кий.

Лыбедь озорно улыбнулась.

- А сама разве не замечаешь? Нужно совсем слепой быть, чтоб не видеть, как он по тебе сохнет!

Цветанка вспыхнула и заслонилась рукавом.

- Не слепая… Да сама знаешь, как у нас, девчат, - пока сам не скажет, всё не верится…

- Скоро время придёт - скажет.

Солнце медленно скрывалось за тёмную гребенчатую стену леса. Синяя тень легла на широкий серебристый плёс реки. Повеяло прохладой.

Лыбедь и Цветанка спешили. Быстро пересекли остров, перебежали мосток и присоединились к гурьбе молодёжи, шагающий по берегу Роси. По пути рвали цветы.

В нескольких сотнях шагов от Каменного Острова, на широкой просторной поляне, уже бурлило праздничное веселье.

Здесь собрались молодые русичи из многих окрестных - ближайших и дальних - весей и селищ. Девушки, небольшими кружками сидели, как стайки белых гусей, на зелёной траве, вдоль речки, - плели венки из полевых и лесных цветов. А парни разделились на три группы: одна устанавливала посреди поляны сделанное из дерева и соломы идолище Купайла, вторая - готовила идолище Марены, а третья - носила из леса хворост для костра.

Лыбедь и Цветанка подсела к подружкам - и тоже начали плести себе венки. Когда сплели, украсили ими себя.

- А теперь поведём хоро! - прокричала Лыбедь. - Все вставайте!

С криками, смехом и визгом девушки вспорхнули с примятой травы и, став в круг, взялись за руки, начали танцевать, распевая шутливые песенки, поддевающие парней:

Услыхав, как их высмеивают, парни тут же оставили свои занятия, собрались вместе, топнули ногами:

Девушки возмущённо закричали, запищали и двинулись навстречу парням. Оба хоровода постепенно сближались. Раздавались шутки, смех, весёлые восклицания. Наконец сошлись - парни расступились и тотчас окружили девичий хоровод так, что оба идола - Купайла и Марены - очутились в самом центре.

Тут Лыбедь весело, игриво запела:

Игры Купайлы начались. Песни, присказки, танцы… Девушки кружились в одном направлении, парни - в противоположном, потом наоборот… Мелькали быстрые девичьи ножки, позвякивали бронзовые, серебряные и золотые подвески и серёжки, гудела под сильными ногами парней земля.

Цветанка во всеобщем веселье забыта о своём горе, лицо её прояснилось, расцвело, засияло. Семнадцать лет - это те годы, когда печаль не в силах надолго поселиться в сердце, и оно полнится неистребимой жаждой жизни, счастья, радости.

Она почувствовала на себе пристальный взгляд. Подняла глаза - и напротив себя увидела Кия, разгорячённого быстрым танцем. Весь в белом, подпоясанный ремешком с кистями и серебряными накладками, с коротким мечом на боку, он показался ей похожим на белого лебедя…

Какой же он красивый! Какой сильный! Такого ещё не встречала за свою недолгую жизнь.

Так и танцевали, не сводя друг с друга нежных взглядов. А когда перестроились в общий круг, Кий стал рядом, положил ей на плечо руку, наклонился и прошептал:

- Красивая ты!

- Неужто? - покраснела от радостного чувства.

- Клянусь Световидом!… Танцевал бы с тобой до самого утра!

- Я тоже, - послышалось в ответ стыдливое признание.

Их руки сплелись, они прильнули друг к другу.

Вдруг Цветанка вздрогнула. С её щёк сбежал румянец.

- Что с тобой? - встревожился Кий и проследил за её взглядом.

Напротив них, за хороводом, стоял в окружении своих воинов княжич Чёрный Вепрь. Коренастый, с гордо поднятой головой. На плечах - красное корзно, на ногах - жёлтые сапоги. Густые черные волосы зачёсаны назад и перевязаны цветной лентой. Левая рука - на рукояти меча, правая - упёрлась в бок. Лицо закаменелое, недоброе. Хищное.

А черные глаза так и сверлят Цветанку, так и жгут её бледные щеки.

- Ох, боюсь я его! - прошептала дрожа, - впился гляделками, как лесовик!

Кий сжал её руку, ответил тихо, чтобы никто, кроме неё, не услыхал:

- Не бойся… Я тебя в обиду не дам!

- Он княжич…

- Ну и что?… А ты - княжна!

- Он с дружиной…

- У меня тоже есть дружина! Род русов могучий, и воины наши в отваге и силе никому не уступят…

Цветанка ясными глазами благодарно взглянула на юношу и вдруг сказала:

- Ты так на меня смотришь, Кий…

- Как?

- Как никто некогда не смотрел.

- Так ты же самая красивая!… Я тебе говорил уже…

- Есть и лучше…

- Для меня нету… Я понял это ещё там, в степи, когда оборонял тебя и твоих от гуннов…

- Для меня тоже лучше тебя нет никого…

- Люба моя!

- Любый!

- Будь моей женой! Ты согласна?

- Девушка потупилась и прошептала:

- Согласна…

И невольно глянула поверх хоровода. Чёрный Вепрь стоял там же, где и прежде, пристальным взглядом следил за каждым её движением. Неужели догадался, о чём они с Кием говорят?

Сердце её сжалось от злого блеска глаз княжича. Сказать Кию? Но послышался голос Лыбеди:

- К речке, девоньки, к речке! Пустим на воду венки. Солнце уже зашло за деревья - скоро вспыхнет огонь Купалы!

Хоровод разом рассыпался. Девушки завизжали и понеслись к берегу. Парни кинулись вслед за ними.

Быстроногая Лыбедь первой добежала к реке и, сняв с головы венок, пустила на воду. Течение подхватило его и понесло.

К первому присоединилось множество других - закрутились на тёмной лоснящейся поверхности Роси, как пушистые разноцветные утята.

Одни плыли спокойно, важно, без суеты, другие, приближаясь к омуту, заспешили, заплясали, а третьи прибились к берегу и запутались в лозняке…

Цветанка пустила и свой венок. Он скользнул по заводи, выплыл на плёс, попал в быстрину и, обгоняя более степенных своих собратьев, понёсся вниз по течению в вечерний сумрак. Княжна не сводила с него глаз - куда понесёт? Где пристанет? Долго ли продержится на плаву? Ведь это её судьба, её счастье!

Венки плыли долго, и девчата медленно шли за ними по берегу, пока густые сумерки не окутали и их, и реку, и лес, и всю округу тёмной пеленой.

Тогда Кий крикнул:

- Возвращаемся к Купайле! Пора разжигать огонь!

Все тронулись назад, на поляну. Стали вокруг идолища Купайлы. Кий достал из-под него завёрнутые в тряпицу две сухие смолистые дощечки с небольшими углублениями посреди, заострённую с обоих концов палочку с насаженным на неё каменным кружком, трут, клочок пакли и, наконец, ещё одну палочку с привязанным к двум её концам шнурком - так называемым погонщиком или погонялкой.

Огонь для костра Купайлы нужно было добыть старым, прадедовским способом - трением. Здесь не годился ни огонь, взятый из домашнего очага, ни огонь, добытый кресалом или от зажжённого молнией сухого дерева. Только - трением!

Всё что нужно для этого готово. Теперь - за работу.

Все затаили дыхание.

Сумерки сгущались всё больше. Но Кий не торопился. Одну дощечку положил на землю, вставил в углубление палочку с каменным кружком, накинул на неё шнурок погоняльщика, а во второй дощечке укрепил другой конец палочки и крепко прижал её левой рукой.

Правой рукой взял рукоять погоняльщика, который походил на лук с длинной, свободно провисшей тетивой, обернул её так, чтобы получалась петля, и начал разгонять, как волчок, палочку с каменным колёсиком. Собственно, это и был волчок, который в умелых руках Кия завертелся с неимоверной скоростью.

Все замерли. Вспыхнет огонь Купайлы или не вспыхнет?

А Кий всё ускорял и ускорял движение. Волчок вертелся с явственно слышимым фурчанием.

И вот, не прошло и нескольких минут, дощечки задымились, зашипели, в воздухе запахло гарью.

Ещё быстрее замелькал погоняльщик.

И вскоре из-под твёрдого дубового острия заскакали искры. Смолистые дощечки вкусно зашкварчали и в густых сумерках, что совсем укрыли поляну, затеплился малиново-золотистый уголёк.

Кий отбросил ненужные теперь палочку-волчок и погоняльщика, положил между дощечками кусочек трута, клочочек пакли и начал изо всех сил раздувать уголёк.

Разнёсся резкий запах тлеющего трата, потом вспыхнула пакля, и по ней зазмеились чуть заметные золотистые язычки.

Огонь! Огонь Купайлы загорелся!

На радостях все закричали, засмеялись, взялись за руки и пустились в пляс.

А Кий уже скрутил вокруг горящих дощечек жгут соломы и положил всё под ворох хвороста. Сначала несмело сквозь дым заблестели искры, затрещали сухие ветви - и вдруг вверх взмыло жёлто-горячее пламя. Вечерний мрак расступился, и купальский огонь осветил и поляну, и мрачный лес вокруг неё, и парней с девчатами, мелькающих в стремительном танце.

Первым прыгнул через костёр стройный светловолосый Ясень. Разогнался - и вихрем махнул сквозь пламя.

- У-ух! - выскочил по другую сторону малость обожжённый, но радостный и счастливый. - Очистился от злого духа!…

У него тлел рукав рубахи. Смеясь, Лыбедь, хлопнув раз-другой ладошкой, тут же загасила. Ясень обнял её за стан, подтолкнул к костру.

- Прыгай и ты со мной! Ну-ка! Разом!…

- Ой, сгорю! - заупрямилась девушка.

- Не сгоришь! Опирайся на мою руку - перелетим как птицы!

Он потянул её вперёд, ласково защекотал под мышкой. Лыбедь завизжала, рассмеялась и помчалась рядом с ним. Прыгнули с разбега - ухнули, будто в холодную воду нырнули - и, счастливые, радостно улыбающиеся объявились из огня по ту сторону костра.

За Ясенем и Лыбедью начали прыгать остальные. Каждому хотелось проскочить сквозь священный купальский огонь, который очистит от злых духов и скверны. Прыгали поодиночке и парами, прыгали с весёлым смехом и шутками, с молитвами, а некоторые со страхом, но все - с надеждой на очищение.

Далеко за полночь продолжал пылать костёр, далеко за полночь веселились полные молодой силы и счастья парни и девчата. Гудела под ногами земля, эхом отзывалось Заросье, лоснились бронзовые, покрытые росинками пота лица, восторженно блестели глаза.

На поляне никто не ведал отдыха.

Песни, танцы, шутки, игры в горидуб[27], длинную лозу[28], жмурки, разные затеи и шалости. Раздавались звуки свирелей, рожков, гуслей, бубнов. Чего только не видела, чего не наслушалась тёмная, полная тайн, загадочная ночь Купайлы! Она казалась ещё более тёмной и таинственной от высоких сполохов золотистого пламени, крика напуганных сов, да уханья лесовиков и смеха русалок в непролазных дебрях и чащах древнего леса.

Только Щека не слышно среди общего шума и гама. Ещё засветло приметил он незнакомую девушку ладной горделивой стати с медно-золотистыми косами, большими зелёными глазами. Как увидел - тут же потерял покой.

- Откуда она? - спросил Хорива.

Тот лишь руками развёл:

- Впервой вижу.

- Должно, с далёкой веси?

- Может и так.

- До чего же она мне приглянулась! Я выкраду её!

- Да ты даже не знаешь, как её зовут.

- Узнаю.

- Как?

- Подойду и спрошу.

- Вот так, сразу?

- Не буду же я целый год приглядываться молча, как ты к своей Малушке!

- Ишь, какой быстрый!

- А ты как думал.

Щек одёрнул на себе рубаху, поправил пояс и смело направился к зеленоокой красавице.

- Ты, кажись, не из наших селищ?… Откуда такая будешь? - и подал руку, вести к танцу.

Девушка хотела было уклониться, но Щек крепко охватил её за стан и повёл в круг.

- Вот какая ты супротивница. Но не убежишь!

- А вот возьму и убегу!

- Почему? Разве я тебе такой противный?

- Не-е, не противный, даже наоборот, - и она впервые внимательно посмотрела на стройного парубка с кудрявым чубом и пылающими глазами.

- Так в чем же дело? У тебя что, есть наречённый?

- Може есть, а може, и нету, - загадочно, с улыбкой ответила она.

- Так не бывает.

- А вот и бывает!

- Как это?

- А так, - опять усмехнулась незнакомка, - где-то, може, и есть, а тут нету…

- А-а, это всё одно, что нет! - решительно заявил Щек, кружа её в быстром танце. - Но я так и не узнал, откуда ты?

- Из Росавы…

- Как здесь оказалась?

- Пришла с нашими парнями и девчатами до вашего Купайлы…

- Вот и хорошо.

- А что хорошего-то?

- А как бы я тебя иначе встретил?

Девушка залилась румянцем и опустила глаза.

Была совсем ещё молодая - лет шестнадцати, а смотрела смело, гордо.

- А если бы не встретила.

- Жалел бы очень!

Щёчки её вспыхнули ещё больше.

- Да, хлопцы все такие брехуны!

- Я нет!

- Не верю!

- Поверишь!… Как тебя зовут?

- А тебя? - спросила вместо ответа.

- Щеком.

- А я - Рожана.

- Красиво тебя назвали!

- Правда?

- Тебе очень подходит…

- Ну и говорун ты, Щек.

- А вот И нет!

- Чем докажешь?

- Тем, что сегодня выкраду тебя!

- Ой ли? А потом?

- Станешь моей женой!

- Ха-ха-ха! - рассмеялась Рожана и вдруг, прервав танец, выпорхнула из его рук и бросилась к гурьбе девчат…

Весь вечер Щек видел только Рожану. Не отходил от неё. Не слышно было его весёлого пения, заливистого смеха, ни с кем больше не танцевал, кроме зеленоокой отроковицы из далёкой Росавы. А когда вспыхнул костёр, несколько раз прыгал с нею через огонь, а потом шепнул:

- Хочешь узреть, как папоротник цветёт?

- Хочу… Знаю - кто узреет, тот своё счастье найдёт.

- Тогда пошли со мною! - он взял её за руку и повёл к лесу. Когда оказались во тьме среди мрачных стволов деревьев и услышали неясные тревожные шорохи и крики ночных птиц, Рожана начала упираться.

- Ты куда меня тянешь?

- Я же говорил - хочу тебя выкрасть!

- Ой!

- Вот тебе и - ой!

С этими словами Щек поднял Рожану на руки и, нежно прижав к груди, понёс между пышных кустов лещины к речке…

Цветанка раскраснелась от быстрого танца. Кроме Кия она, казалось, не замечала никого и ничего.

Чёрный Вепрь с досадой закусил губу. Перун ясный! Все его замыслы и надежды могут внезапно рассыпаться прахом от неожиданного, как он думал, чувства к Кию, что вспыхнуло в девичьем сердце. А как всё хорошо могло бы сложиться.

Неведомо, станет ли он когда-нибудь князем полян. Отец стар и не сегодня-завтра отправится к предкам. Старейшины родов, конечно же, князем изберут Радогаста - в этом можно не сомневаться. Они и сейчас не чувствуют братской любви друг к другу. Скорее - наоборот… Что же тогда?… Значит, доведётся ему с матерью бежать из Родня и искать пристанище одним богам известно где… Вот тут-то княжна уличей, став его женою, могла бы изменить всё в выгодную для Чёрного Вепря сторону.

Князь Добромир - не жилец уже на свете. По всему видать… Княжич Боривой ещё слишком молод, и его несколько лет можно не опасаться, не принимать во внимание… Племя уличей осталось без князя, и вряд ли каган Эрнак успел кого-нибудь поставить… Вот здесь он и явится к вую Эрнаку с просьбой назначить его. А молодая княгиня поможет завоевать если не приязнь, то покорность уличей… Чёрный Вепрь - князь уличей! Хотя и под владычеством гуннов, но - князь!… Будет иметь свою дружину, грозную поддержку вуя Эрнака - пускай тогда попробует потягаться с ним «любимый» братец Радогаст! Руки у того станут коротки!… А там, глядишь, и поляне перейдут под его княжескую власть!…

Помимо всего этого, и княжна собою хороша. Много здесь девчат, а лучше неё, пожалуй, нет ни одной!

И что же - потерять её теперь? Молча глядеть, как другой увивается вокруг неё и, чего доброго, возьмёт в жены? Нет, Чёрный Вепрь не привык отступать ни перед кем и ни перед чем!

Он оглянулся на свою свиту, кивнул головой.

- Лют, Мыслята, Малк, подойдите-ка!

Три воина встали рядом с ним. Уют был высоким, остронос, с небольшими черными глазами, в которых поблёскивали хитрые огоньки. Он чем-то напоминал юркого, быстрого хорька. В противоположность ему Мыслята походил на медведя - неуклюжий, длиннорукий, плечистый. А Малк отличался от них обманчиво приветливым и кротким видом.

- Видите, вон ту отроковицу? - спросил княжич.

- Какую? - медленно повернул тяжёлую голову Мыслята.

- Видим, - быстро ответил и за себя и за других Лют. - Та, что танцует с Кием?

- Да.

Теперь и Мыслята приметил девушку и уставился на неё тупым взглядом.

- Ну и что?

Чёрный Вепрь пальцем поманил дружинников ближе к себе и что-то быстро зашептал им на ухо. Потом выпрямился и спросил:

- Все уразумели?

- Все, княжич, - с готовностью ответил Лют. - Да не забудьте обмотать коням копыта, чтобы не оставить следов.

- Не забудем!

- Тогда - идите!…

Весь вечер Цветанка чувствовала себя счастливой. Сильные горячие руки Кия легко кружили её в танце, а ласковые глаза, в которых мелькали отблески малинового пламени, нежно ласкали её, как весенний ветерок.

Но вот на поляне началось какое-то движение, послышались голоса:

- Купайло присыпал Марену - и огонь начал угасать! Купайло постарел - пора ему на покой. Подпалим Купайлу! Подпалим Марену! Чтоб сами очистились в священном огне!… Слышь, Кий?… Скоро на небо взойдёт звезда!

И верно, было далеко за полночь, все устали. Пора заканчивать игрища и расходиться к домашним очагам.

Все устремили взгляды на Кия. Что он скажет?

- Ну, что ж - подпалим Купайлу! - воскликнул Кий. - Играйте, танцуйте, пойте, веселитесь! Становитесь в круг! А я подложу под идолов огонь!

- и шепнул Цветанке: - Побудь немного без меня… Потанцуй с молодью… Я недолго…

Он побежал к угасающему огню, а Цветанку подхватили под руки подружки и закружили в последнем быстром танце, который должен продолжаться, пока не сгорят Купайло с Мареной…

Кий выхватил из костра пылающую ветку и подпалил идолища - сперва Купайла, а потом Марены. Сухая солома и сосновые остовы, из которых они были сделаны, мгновенно вспыхнули. Золотое пламя с треском и рокотом взмыло в тёмное высокое небо. Поляна словно расширилась, темнота отступила.

Вокруг полыхающих идолов завихрились в неистовом диком танце сотни парней и девчат. В отблесках кровавого света мелькали загорелые лица, белые рубахи, растрёпанные чубы парубков и развевающиеся девичьи косы. Позвякивали металлические украшения. Стонала под ногами твёрдая исшарканная земля.

Все смешались. Даже княжич Чёрный Вепрь со своими воинами был затянут в этот бурлящий вихрь и, забыв о своём княжьем достоинстве, прыгал, кричал и колотил ногами землю наравне со всеми.

Это продолжалось до тех пор, пока идолища не сгорели совсем и на поляну опустилась тьма.

Тогда Кий подкинул в костёр охапку сухого хвороста и, после того, как только по нему поползли свежие язычки пламени, прокричал:

- Игрище окончено! Время по домам! - поискал взглядом Цветанку.

Нигде не видно.

Встревоженный, бросился к сестре.

- Где княжна, Лыбедько?

- Где-то здесь, - ответила та.

- Нет нигде.

- Ну, как же. Сама её только что видела…

- Цвета-а-нка-а!

Никакого ответа. Не успев ещё отдышаться, усталые девчата и парубки постепенно приходили в себя. Стихали гомон и шум.

- Цвета-а-нка-а! - вновь прокричал Кий.

На его голос появились воины его дружины, подошёл Хорив с Малушкой, прибежал встревоженный Ясень, немного погодя, ведя за руку Рожану, вынырнул из леса Щек.

- Что сталось, Кий?

- Вы не выдали Цветанку?

Все молча переглянулись. Никто не видел.

Кий почувствовал, как сердце охватило ледяным холодом. Что с ней? Где она? Не схватил ли её лесовик и не затянул ли в непролазную чащу? Или водяник - в омут? Или…

Тут он заметил Чёрного Вепря. Княжич стоял, сложив на груди руки накрест, в окружении своих воинов и весело смеялся. Воины тоже хохотали. Один из них рассказывал что-то смешное.

Чёрный Вепрь! Не его рук это дело - внезапное исчезновение княжны?

Подкинутый в костёр хворост вспыхнул и ярко осветил всю поляну. Воспользовавшись этим, Кий окинул взглядом девичьи лица. Напрасно! Княжны среди них нет!

- Цветанка! Эге-гей! Цвета-анка-а!

Не отзывается. Значит, остаётся одно - девушку выкрали. Но - кто?

Кий снова пристально посмотрел на Чёрного Вепря. Неужели он? И тут вдруг заметил, что среди княжьих воинов словно кого-то не хватает, словно их стало меньше… Да, ах было десятеро, а теперь… Теперь всего семеро… Значит, троих воинов нет… Где же они? Может, среди наших парней?… Нет, на поляне их не видно. Не они ли, по велению Чёрного Вепря, схватили княжну и держат где-то в тайном месте?

Эта мысль перерастала в уверенность. А когда Чёрный Вепрь внезапно кинул на него через плечо быстрый испытующий взгляд и сразу же отвёл глаза, всякие сомнения исчезли. Да, без Чёрного Вепря тут не обошлось, это его рук дело! Как же сейчас поступить? Близкие друзья Кия молча стояли рядом и с удивлением наблюдали, как он менялся в лице.

- Что, Кий? - тревожно спросил Ясень. - Неужели ты думаешь…

- Быстро обыщите всю поляну и прилегающий лес! - велел вместо ответа Кий.

Десятки молодых воинов и отроков рассыпались во все стороны в поисках княжны. Вскоре по одному начали возвращаться.

- Нету…

- Нигде не видать…

- Как в воду канула…

Кий мрачнел и мрачнел. По высокому чистому челу побежали суровые морщинки. Тёмно-русые брови насупились, а в глазах засверкали холодные злые огоньки.

А когда вернулись последние дружинники, он промолвил:

- Я уверен - это Чёрный Вепрь сделал! Он выкрал княжну!

- Что ты надумал, Кий! - воскликнул Щек. - Опамятуйся! Чёрный Вепрь - княжич, наш гость!…

- Мы не пустим тебя к нему! - шагнул вперёд Хорив, продолжая держать за руку свою Малушу. - Беда будет!…

Другие молчали, не зная, что делать. Никто из них не решался перечить своему старшему - Кию. Но и тронуть княжича… Что тогда может статься?

Сторону старшего брата неожиданно приняла сестра.

- А как же Цветанка? Что мы скажем князю и княгине?

- Да и не только это, я сам должен её вызволить, дорогие родичи, - сказал Кий. - Вижу, мои браты пояли[29] себе жён, а сестрица вышла замуж… Так знайте: и я ныне поял себе в жены княжну Цветанку…

- Ты поял княжну Цветанку? - удивился Щек. - И она по доброй воле дала согласие?

- Вестимо.

- Тогда мы, хоть умрём, а отыщем её! Из-под земли достанем!

- Вытрясем душу из Чёрного Вепря! - твёрдо добавил Хорив. - Пошли к нему!

Вся молодшая дружина русичей во главе с Кием направилась на противоположную сторону поляны, где в окружении своих воинов стоял княжич. Все были вооружены мечами.

Кий шёл впереди.

- Чёрный Вепрь, - сказал он, останавливаясь напротив княжича, - пропала княжна Цветанка…

- Вот как?

- Мы обыскали всё вокруг - её нигде нет.

- Кто-нибудь из парней умыкнул её, наверно…

- Она моя жена!

- Твоя жена?

- Да, а ты выкрал её, яко тать!

- Ты думаешь, что молвишь? Княжны, как видишь, возле меня нет.

- Но рядом с тобой недостаёт и трёх твоих воинов!

- Не тебе их считать, они гуляют где-то с девчатами.

- Нет, они схватили княжну и прячут её для тебя в потайном месте!

- Это лжа!

- А если не лжа, если правда, ты станешь со мной на поединок?

Чёрный Вепрь заколебался. Какая-то неясная тень промелькнула в его черных блестящих глазах.

- Ты угрожаешь мне? Как смеешь?

- Смею!

- Я княжич, а ты… Ты, ведь, простой воин… Княжна не могла согласиться стать женой простолюдина!

- Говоришь так, что ясно - ты выкрал её!

- Я такого не сказал.

Голос Кия звучал сурово:

- Скажешь! Или не сойдёшь с этого места! Клянусь Перуном, я убью тебя!

Чёрный Вепрь выхватил меч.

- Воины, ко мне!

Обе стороны обнажили мечи. Никто уже не сомневался, что вот-вот прольётся кровь. Над поляной замерла зловещая тишина.

Но до боя дело не дошло. Сквозь гурьбу онемевших, испуганных парней и девчат, расталкивая их, прорвался, еле сдерживающий рыдания, княжич Боривой.

- Кий, где сестра?… Где Цветанка?… Князь… Добромир… наш отец умер…

Боривой уткнулся Кию в грудь и заплакал.

Весть была так неожиданна, что всех ошеломила. Кий опустил меч в ножны, погладил взъерошенную голову отрока.

- Когда это случилось?

- Только что… Я сразу кинулся сюда… чтобы сказать сестре… Где она?

- Её нет здесь…

- Как это нет?!

- Она пропала…

- Кий, что ты говоришь!… Не могла же она так просто пропасть!

- Я подозреваю, что её выкрал Чёрный Вепрь.

- Чёрный Вепрь выкрал? - Боривой сжался, стараясь успокоиться. - И она согласилась?

- Он взял её насильно. Выкрал, как тать!…

- А ты?… Я-то знаю - она полюбила тебя…

- Я вызволю её!

- А как же… Завтра похороны…

- Цветанки завтра не будет… Но похороним твоего отца, как высокочтимого и родного! - заверил княжича Кий, повернулся к притихшей молодёжи и твёрдо сказал: - Огонь загасить! Расходитесь восвояси. А завтра, как солнце поднимется до полудня, собраться всем на острове - похороним, как полагается, князя Добромира.

- А что же делать с Черным Вепрем, Кий? - спросил Щек. - Сбежит, ведь!…

- Никуда не сбежит! Проводите его на остров и стерегите от злых людей - он наш гость и завтра вместе с нами похоронит князя уличей.

- Ты поплатишься за это, Кий! - воскликнул княжич. - Я тебе никогда не прощу такого унижения!

- Я это ведаю, - ответил жёстко Кий. - Но и тебе не будет прощения за то, что похитил мою жену! Заруби это в памяти!