Князь Сибирский. Том 3

Глава 17

Прорываться сквозь заслон, образованный подогнанными друг к другу машинами, было глупо — только байк поврежу. Так что я просто решил затормозить. Может удастся договориться?

— Сойди с мотоцикла и подними руки вверх! — выкрикнули мне из-за баррикад.

Голос был незнакомый. Но кто сказал, что мой провожатый по энергостанции должен был встречать меня сам? Мог просто шепнуть дружкам, что у меня в карманах целое состояние и спокойно потирать ручки в ожидании навара.

Я слез с байка и, как просили, поднял руки вверх.

— Развернись и встань на колени! — послышалось вновь.

— А не пойти бы вам в жопу, господа! — крикнул я в ответ.

Они явно не понимали с кем имеют дело. Не видели во мне одаренного, да и вообще, думали на лоха напали. Лоха, у которого из карманов можно достать счастливую и долгую жизнь в достатке.

Мне никто не ответил. Видимо, совещались. Им ничего не стоило меня убить, будь я простым путешественником, но если им шепнул охранник, а я был в этом уверен, то они знали, что я представитель высшей власти. И вот в этом для них уже была проблема.

— У меня ничего нет! — крикнул я, решив прощупать почву. — В сумках байка лишь палатка, карты и немного продуктов.

— Не гони! — раздался голос из-за машин.

Вот этого подонка я уже знал. И впрямь охранник. Да, не просто шепнул, а сам приперся. Не доверял дружкам?

— Ну так выходи и проверь. Или ноги отнялись от страха? — я развлекался во всю.

— У нас ружья! — послышался первый голос. — Не подчинишься, мы тебя убьем!

— Ну так стреляйте! Чего ждать⁈ Или боитесь, что за мое убийство ваш городок с землей сравняют? Ссыте убивать полномочного представителя главы государства?

По длительному молчанию мне показалось, что эти ребята уже пожалели, что решили на меня напасть.

— Давайте поступим так, — предложил я. — Вы сейчас садитесь в свои тачки и валите отсюда подобру-поздорову. Я даже оборачиваться не стану, чтобы не видеть ваши лица. И будем считать, что я вас не видел и не знаю. И да, не забудьте подобрать за собой дерьмо, что вывалилось из ваших штанишек!

Я их провоцировал намеренно, желая быстрее закончить это противостояние хоть чем-то. Либо сдадутся, либо сдохнут. Стоять посреди дороги мне надоело.

Снова молчание.

Я развернулся и посмотрел в сторону перегородивших дорогу машин, стараясь разглядеть того, кто за ними прячется.

Мне казалось, я дал им отличную возможность решить все миром. Ну может немного перегнул с последним, но должен же я как-то развлекаться. Но я ошибся. Жажда легких денег застилала глаза этим отморозкам не хуже шор на лошади. Видим цель — не замечаем очевидного!

— Ты думаешь, мы тебя боимся? Или не готовы пустить в ход оружие? — произнес охранник со станции, выйдя из-за баррикады.

За машинами поднялись еще двое. Встали в полный рост.

Вот теперь пошла жара в хату! Теперь уже все по серьезному. Карты раскрыты, маски сброшены, лица показаны.

Все трое демонстративно небрежно держали в руках оружие. Ладно бы еще военные винтовки, так нет у всех был допотопный охотничий гладкоствол.

С такого расстояния, конечно, пофиг, что нарезное, что обычная двухстволка. Дробью прилетит — мало не покажется. Дробь в моем случае даже хуже. Пулю я легко мог остановить, а вот как поймать разом несколько десятков дробин? Может и справлюсь. Но пробовать не слишком хотелось. Энергетические винтовки для меня вообще было бы шикарно, но тут все не так.

А значит, решение одно — не доводить дело до стрельбы.

— Может вы и смелые малые, — начал я. — И не боитесь убивать представителя власти, да вот только я не просто чей-то ставленник. Я князь Сибирский. Слышали о таком?

Конечно, моя слава могла не докатиться до этих мест. Но, а вдруг?

— Ты князь Сибирский? — недоверчиво спросил охранник. — Тот, что собирает дань с семей добытчиков?

— Он самый.

— Князь мертв. Об этом в газетах писали, — все еще не веря мне, произнес он.

Было видно, что охранник колебался. Мое признание произвело сильное впечатление. Я заметил, как мгновенно намокли края шапки, что была на нем. Пот выступил темными разводами по низу ткани.

— А ты поменьше газетам верь, — усмехнулся я.

— Да чего ты с ним разговариваешь⁉ — недовольно крикнул парень, что стоял за машиной слева. — Кончаем его и все! Хоть князь он, хоть герцог!

— Тихо! Заткнись! — прикрикнул на своего подельника охранник.

Он явно передумал меня убивать. По легко считываемому выражению лица я видел, как напряженно работает его мозг.

Он же видел, как я отдал часть кристаллов на благо города. И если раньше мог считать, что я просто представитель, приехавший наладить ситуацию и имеющий в запасе государственный аквамарилл, то сейчас для него все мои действия выглядели совершенно иначе.

— Нам тут тяжело живется, — словно оправдываясь, произнес он. — Не от хорошей жизни мы вышли на дорогу. Да ты и сам должен знать, если грабил транспорт семей, что везли кристаллы с мест добычи.

Это его нелепое оправдание словно переключило фокус в моем сознании. Все действия парня стали выглядеть немного иначе: бедная семья, отсутствие денег и перспектив, работа в охране, лишь бы свести концы с концами, и вид кристаллов, что находятся в метре от него. Протяни руку и возьми. Не одному человеку такая ситуация кружила голову и заставляла принимать необдуманные решения. Когда дома голодные дети, трудно устоять.

— Я знаю, — примирительно ответил я. — Понимаю, что хочется все сразу и нахаляву. Но подумай сам. Я легко могу вас убить, но говорю с вами. Вы неплохие ребята, что хотят жить по-другому. И у вас сейчас будет шанс. И если вы проморгаете его, то вернётесь к тому, что было, а если поймаете свою удачу за хвост, то сможете жить лучше.

— О чем ты? — не понял охранник.

— А вы вернитесь в город и узнаете. Человек может ошибаться, но если у него есть второй шанс он обязан его использовать. Умный точно им воспользуется. В противном случае, его ждет худшая жизнь. Сейчас в вашем городке может быть неспокойно. Ты же охранник — человек призванный защищать и беречь. Возвращайтесь и сделайте все по совести. Не впадайте в анархию, а поступите по-человечески.

Не знаю, что подействовало на него, но алчность, что я видел в глазах тогда, и в самом начале нашего разговора, пропала. Наглое выражение лица сменилось задумчивостью. Он явно не был глуп, он соображал.

— Мэр и управляющий мертвы, — сказал я и посмотрел в глаза охраннику. — Сейчас люди могут слегка растеряться. Возьми надежных ребят, привлеки полицию и удержите порядок в городе. Я вернусь позже и узнаю, как у вас дела.

— Коррупционеры мертвы? — неуверенно спросили с той стороны баррикад.

— Да пофиг на них! — возмутился тот, что предлагал меня убить. — Нам о своих семьях надо думать!

— Заткнись! — вновь прикрикнул на него охранник. — Я и думаю о семьях! Отгоните машины! Пропустите его!

Я видел, как один из парней полез в машину, но второй все еще не мог отказаться от гипотетического богатства.

— Вот уж хрен я отступлю!

Он вскинул ружье одновременно с тем, как молния ударила ему в лоб.

Охранник дернулся, а второй парень выскочил из машины.

— Спокойно! — предостерёг их я. — Он просто вырубился. Через десять минут очнется. Сможешь переубедить его?

Вопрос я адресовал охраннику.

— Да, я справлюсь, — ответил тот. — Я услышал тебя на счет остального. Не думай, что я тут очень многое решаю, но сделаю все, что будет от меня зависеть. И спасибо!

— Молодец! — похвалил я охранника.

Когда человек отказывается от личного богатства в угоду социуму, такое надо поощрять и хвалить. Для него наверняка не просто было решиться на это. Да, моя слава давила на него, заставляя принять нужное мне решение, но ведь дело не только в этом. Решение парень принял сам. И это радовало, говорило, что все не безнадежно.

Автомобиль отъехал, давая возможность проехать дальше. Байк плавно покатил по дороге, легко втиснувшись в освободившийся коридор.

Проезжая мимо, я увидел, как охранник и его товарищ вытянулись по стойке смирно и проводили меня взглядом. Я слегка расчувствовался и махнул им рукой.

В зеркало заднего вида, я заметил, как оба бросились к своему товарищу, но с тем все было в порядке. Я давно научился контролировать силу разрядов.

Интересно, где граница моих сил? На что вообще я способен?

Об этом хорошо размышлять, когда едешь на байке по ровной дороге, уходящей за горизонт, а впереди тебя ждут приключения. Может быть я романтик, но это путешествие доставляло мне радость. И если бы не цель и сжатые сроки, то я с удовольствием бы покатался по теплым краям, там, где есть много солнца, соленый воздух и морские брызги.

Проехав меньше двухсот километров, я понял, что больше не могу. Дико хотелось спать. С непривычки, от постоянного сидения, болела спина. Все, что произошло вечером требовало небольшого переосмысления.

Дело шло к тому, что мне стоило остановиться и отдохнуть.

Выбрав подходящее место, я съехал с дороги и разбил палатку.

Еще двадцать минут назад меня срубало прямо во время езды, а сейчас я лежал, пялился в полог и не мог уснуть.

События, произошедшие в городке, не шли у меня из головы.

Нет, не то, что я наказал коррупционеров, а то, как на это отреагировали люди. Действия секретарш, нелепая попытка остановить меня и забрать кристаллы, а затем такая же быстрая перемена в человеке, узнавшем, кто я такой. Все это, как-то не до конца укладывалось в голове.

Получалось так, что жизнь, увиденная мною в столице, совершенно не соответствует действительности. Даже на просторах северных льдов все выглядело гораздо радужнее и проще.

А здесь… Какая-то дикая трагедия девушек-секретарш, которым приходится удовлетворять сексуальные потребности боссов по вечерам. Безвыходное положение охранников, вынужденных выходить на большую дорогу, пытаясь прокормить свою семью. Наверняка, еще и жуткие условия труда на заводе и карьере.

Все это делало мою идею о переформатировании мира еще более жизнеспособной. Я бы сказал, даже необходимой. Возможно, мир созрел для изменений? Тогда выходит, что борьба деда-старовера просто-напросто возникла слишком рано? Или он совершил какую-то другую ошибку?

Но что бы там ни было, я хотел сделать все правильно. Мне не улыбалось основывать свою секту и уходить в тайгу, как это сделал мой предшественник. А для этого нужно было что-то больше, чем избавление города от коррумпированной верхушки. Еще далеко не факт, что на их место не придут точно такие же новые начальники.

На этих мыслях, я наконец-то уснул.

До границы оставалось всего каких-то пятьсот километров.

В загородном клубе сегодня было шумно. Все началось еще до собрания. Четвертая со Второй о чем-то громко спорили. Первая сидела в задумчивости в своей ложе. Ей предстояло принять кадровое решение, при котором могли возникнуть трудности.

Для обеспечения безопасности изредка привлекались наемники, но они всегда оставались за пределами клуба. Сейчас же, Первая размышляла не ввести ли их в помещение, но немного поразмыслив, решила, что справится собственными силами.

Когда все собрались и поприветствовали друг друга, слово взяла Четвертая.

— Я инициировала это срочное собрание по важному поводу, — начала она. — Буквально сегодня под утро мне поступило донесение, что в небольшом городке Губинск, где располагается комплекс предприятий по добыче и переработки доломита, произошел переворот. В ночь со вчера на сегодня законная власть свергнута, и сейчас поселением управляют повстанцы.

— Так отправьте туда полицию, при необходимости усильте их наемными частями и дело с концом! Нафига было вытаскивать нас из постели ни свет ни заря? — не дав договорить коллеге, возмутился Третий.

— Сперва дослушайте меня! — повысила голос Четвертая.

— Заткнитесь и слушайте, Третий! — рявкнула Первая.

— Как стало доподлинно известно, — вздохнув, продолжила Четвертая, — к этому причастен Макар Добронравов, так же известный присутствующим под преступной кличкой «князь Сибирский».

— Не может быть! — вскочив с места, воскликнул Третий, косясь на Пятого. — Это ложь!

Пятый мгновенно скукожился на своем месте, не рискуя говорить, пока его не спросят.

Четвертая, криво улыбнувшись, подошла к столику, за которым сидели Третий и Пятый и выложила перед ними слегка измятый лист бумаги.

— Освободитель⁈ — прорычал Третий. — Да вы совсем охренели, если верите такому⁈

— Есть и другие доказательства, — спокойно вступила в разговор Вторая. — Мой человек на электростанции заявил, что ночью подали питание в городскую сеть. Сейчас формируются сменные бригады для поддержания работы коммунальных сетей.

— И что? Это значит, что ко всему причастен мертвец⁈ — не унимался Третий.

— Человек дал описание находившегося на станции, якобы, законного представителя главы государства.

— Что⁈ — взревел Третий. — Пятый, как это все понимать⁈ Вы же отчитались о полном выполнении операции!

Пятый поднял глаза и собрался уже что-то ответить, когда зазвучал сухой голос Первой.

— Не вставайте, Пятый. С вами мы еще разберемся. Вторая, обеспечьте неподвижность провинившегося.

Вторая, не поднимаясь с места, плавно повела рукой вверх, а затем резко опустила ее до уровня коленей.

Пятый взвыл и замычал, распластанный по креслу, словно на него навалилась вся тяжесть мира или резко возросла гравитация.

— Отлично, Вторая, благодарю, — так же спокойно и сухо произнесла Первая и перевела взгляд на стоящего по стойке смирно коллегу. — Третий, вы обвиняетесь в невыполнении распоряжений Совета Столпов Круга Власти, — ее голос приобрел торжественность, когда зазвучал приговор. — В неуважении к вышестоящим, и пренебрежении своими прямыми обязанностями, а именно, контролем над исполнением воли Совета. Кроме того, вашей задачей было выяснить причастность Розы Ковалевой к истории с этим человеком. Вы утверждали, что между ними нет связи. А теперь мы видим совершенно иные обстоятельства. За все это вы приговариваетесь к неограниченному во времени понижению Высоты Столпа до Четвертого уровня. Лишь предыдущие заслуги, оградили вас от гнева Совета и позволили мне, как Председателю, оставить вас среди нашего Круга.

Ноги Третьего подкосились, но он устоял. Все к чему он шел столько лет рассыпалось вмиг. Столько стараний и интриг, столько подкупов и унижений перед высшими Столпами: все в одну секунду потеряло свою силу. Но противиться воле Совета он не мог.

И ладно бы его не повысили до Второго уровня, его еще и столкнули вниз с пьедестала. И всему виной мудак, что сидит справа. Гнида Пятый, что не смог замочить отмороженного ублюдка. Не смог сам и не убедился, что это сделал кто-то другой.

Третий приподнял руку, и она налилась густым оранжевым светом. Он был готов покарать провинившегося.

— Остановитесь! — потребовала Первая. — Еще движение, и я приму меры.

Но Третий уже не мог себя контролировать.

Первая лишь повела взглядом, и Вторая среагировала мгновенно. Короткий взмах, и Третий рухнул на пол, придавленный невидимой силой.

— Полежите и отдышитесь пока, — произнесла Первая и тут же утратила всякий интерес к распластанному на полу человеку. — Теперь, что касается вас, Пятый. Мы не можем уменьшить ваш Уровень в нашей иерархии. Наш Круг ограничен пятеркой. Но и изгнать вас за первую провинность было бы неправильно. К тому же, изгнание равносильно смерти в прямом смысле. Круг не покидают, из него уносят вперед ногами. В виду того, что это первый ваш существенный просчет, Совет в лице трех представителей постановил наказать вас вынесением первого предупреждения. Снимете пиджак и рубаху сами?

Пятый что-то замычал и замотал головой. Придавленному к полу Третьему казалось, что Пятый пытается отказаться. Еще бы, предупреждения выжигаются огнем, такое мало кому понравится. Но сейчас сам Третий имел птичьи права и не то, что помочь коллеге не мог, даже не стал бы этого делать. Ведь из-за того проступка, на него тоже падет наказание. Да еще какое! Боль от огня предупреждения ничто по сравнению с унижением, которое совсем скоро испытает Третий.

Тем временем Первая зачитывала приговор Пятому. Придавленный к креслу человек пытался вырываться, но это было совершенно бесполезно. Четвертая подошла к приговоренному и распахнула на нем пиджак. Затем так же небрежно дернула рубашку, задирая ее кверху. Обнажённый слегка обрюзгший живот Пятого мелко трясся.

Первая закончила читать приговор и воздела руку кверху. На ее ладони возник крохотный ярко оранжевый лепесток огня. Он закружился, превращаясь в некое подобие печати сантиметров пять в диаметре. Витиеватые линии на оттиске что-то означали, но ни Пятый, ни Третий не знали, что именно. Как, впрочем, и сама Первая. Но такова была традиция.

По велению Первой, печать метнулась к человеку на стуле и впилась в незащищенную кожу. Человек заорал. Крик через секунду перешел в визг, а затем постепенно стих. На животе остался кроваво красный оттиск. В помещении завоняло паленой кожей и мочой.

Первая презрительно посмотрела на Пятого, но ничего не сказала. Прислуга потом все уберет.

— А теперь, переходим к вам Третий, — вновь сухо произнесла Первая.

Понижение уровня не сопровождалось никакими яркими эффектами или болевыми ощущениями, но официальное объявление заставило, теперь уже Четвертого, скривиться, словно ему на живую выдирали зуб.

Бывшая Четвертая наоборот сияла от радости, будто ей удалось выиграть в лотерею. В какой-то степени, так оно и было.