Код: «Ares-2»

Глава 12

Полковник Глен Сандерс редко выбирался из своего рабочего логова. А зачем? Любое его желание — закон, а реактивный Стенли всегда готов хоть носом рыть землю лишь бы не попасть под военную муштру сержантов. На этом фоне получался некий симбиоз, от которого каждый получал то, что хотел: Стенли протекцию своего прямого руководителя, а полковник верного и очень ответственного раба.

Но сегодня случился небывалый инцидент… Верный помощник таскающий тонны отчетов, кофе и жареной курочки в секунду непростительно осмелился упасть и сломать себе ногу, парализовав важнейшую информационную, а главное пищевую артерию главы корпуса. Для медкорпуса это пустяковое дело, сутки — не более, но эти сутки ещё нужно было пережить. Поэтому, находясь в не слишком хорошем расположении духа, полковник чихвостил всех и каждого, кто имел неосторожность попасться ему на глаза. И ведь главное, что поводов для этого было масса. То слишком громкие разговоры, то слишком тихие ответы, а ещё отсутствие порядка, нарушения формы одежды, распорядка дня, слишком быстро летающие охранные сателлиты... В общем виноват был практически каждый и спокойно работать в такой атмосфере на пустой желудок было просто невыносимо. Вот и решился строгий полковник, съедаемый внутренними демонами голода и гнева, вначале посетить местное кафе, подкрепиться, а заодно, раз уж все равно был недалеко, проверить порядок в казармах молодого пополнения. Там то наверняка найдутся виновные для услады излишне педантичной души.

— Смирно! — раздался голос в полупустой казарме заставив подорваться лишь тех немногих, кто был из-за травм чудом не допущен к стандартному графику и находился в расположении роты.

— Вольно, солдат! — полковник огляделся по сторонам и недоуменно почесал затылок. — А где все?

— Я… — начал было мямлить боец, но был прерван.

— Господин полковник, лейтенант Розенкранц — командир роты молодого пополнения. Подразделение подвергается дисциплинарному наказанию за нарушение правил уставных взаимоотношений и неудовлетворительные знания по устройству современного вооружения.

— Вольно, лейтенант! Твоих бойцов я уже видел на плацу. Однако их маловато, не находишь? Где остальные?

— Пойдёмте, господин полковник, я вам все покажу.

В полумраке кабинета был всего один источник света — огромный монитор, на который выводились все данные с камер наблюдения и всех разведывательных и охранных сателлитов, которые неустанно мониторили всю территорию. Однако сегодня вместо десятков маленьких окошек на монитор было выведено всего одно большое и на нем не было ничего кроме заснеженных руин простирающихся до самого горизонта. Вид плавно менялся расплываясь по краям белой рябью создаваемой падающим снегом, а потом среди всего прочего показалась группа людей раскиданных по периметру разрушенного квартала. Они были полностью закованы в изрядно потрепанную броню Зилота и находились на боевых позициях водя стволами в разные стороны.

— Я даже боюсь спрашивать как они туда попали и что там вообще происходит. Меня больше интересует почему снаряжение стоимостью в десятки миллионов кредитов находится в таком плачевном состоянии.

— Потому что вот.

Картинка быстро замелькала и через некоторое время на мониторе появилось изображение того же места, на котором происходил ожесточенный бой людей с группой неизвестных тварей внушительного размера. Они метались от одного бойца к другому, наносили удары, периодически по касательной получая ответ от людей. В основном по ним лупили снайперы и штурмовики, тяжело же вооруженная пехота в большинстве случаев от выстрелов воздерживалась дабы не накрыть своих товарищей дружественным огнем. И лишь на отходах неизвестного противника его заливали всеми доступными калибрами от термобарических гранат до плазменных сгустков «Вулкана». Вот только на открытом пространстве все усилия сводились на нет абсолютно нереальной реакцией тварей, которые раз за разом уворачивались от выстрелов, а потом возвращались назад с новыми силами.

В итоге на поле боя воцарился временный паритет. Твари своими когтями никак не могли серьезно навредить людям через прочную броню, а те в ввиду своей медлительности из-за отключённых сервоприводов не могли попасть по неуловимому противнику, а если и могли, то смертельного урона все равно не наносили. Но чем больше отражалось атак, тем сильнее страдало снаряжение и боезапас, а значит упорство тварей, которые каждый раз возвращались полные сил рано или поздно могло привести к весьма печальным последствиям.

— Так, кто вообще затеял всю эту вакханалию с тренировками необученных людей за пределами безопасной зоны? Да и черт бы с ними, но материальный ущерб…

— Господин полковник, насколько я могу судить вы сами разрешили эту вакханалию, — на мониторе в этот момент возник электронный документ оформленный по всем правилам бюрократической машины. — Это ведь ваша подпись?

— Ах да, припоминаю что-то подобное, — недовольно буркнул глава корпуса наивно пытаясь вспомнить данный документ, который подписал скорее всего даже не читая… — Но все же людей нужно эвакуировать, пока там ещё есть кого.

— Не переживайте, господин полковник, помощь уже в пути, хоть и весьма не стандартная…

***

Черт меня дёрнул остаться в этом ледяном аду! Проклятый морализм и пропаганда лейтенанта про единое целое… Однако всеми фибрами своей скрипящей от негодования души я понимал, что поступаю абсолютно правильно. Причем я был настолько уверен в своей правоте, что на попытки повлиять на мое мнение просто развернулся и пошел в ту сторону, где последний раз видел залпы «Вулкана».

Но стоит признать пошел не я один. Сначала за мной увязался Руди, и Лекс. В лёгкой броне им, что два километра, что пять — не принципиально. А в случае с Лексом, так ему тут просто нравилось. Главное, чтобы скучно не было. Ну а за ними подтянулся Рэй, Макс и даже бедолага Калан шумя своими соплами попробовал пойти за нами, но метров через пятьдесят махнул на нас рукой осознавая, что такой темп в тяжёлой броне он просто не вытянет и станет скорее обузой. Видя всю эту ситуацию, словно по команде, за нами ломанулась большая часть товарищей. Нет, конечно, были и те, кто даже находясь в нормальном физическом состоянии проявили малодушие и в первых рядах завалились в транспортники. Ну что ж, им этого никто не запрещал.

Где-то через полтора километра пути о своем решении помочь начал жалеть каждый. За это время и без того не слишком хорошая погода изменилась в худшую сторону. Мало тог, что снег стал валить стеной, снижая видимость практически до нуля, так ещё и проклятый ветер изменил направление и стал дуть всем в лицо, да так, что к моим сорока килограммам брони по ощущениям добавилось ещё столько же. Однако люди каким-то чудом шли вперед не взирая на усталость голод и уже явную безрассудность этого поступка. По-хорошему бы плюнуть на все развернуться и отправиться с попутным ветром за барьер, но такого желания никто не изъявлял. Все просто молча смотрели друг на друга, но шли вперед. Вероятно, это испытание было для каждого чем-то вроде соревнования, проигрывать которое никто не хотел.

В итоге мы ввязались в игру с кучей осложняющих факторов: отсутствие карты, координат места назначения, ориентиров и поддержки сервоприводов, а ещё голод, усталость, плохая погода и возможность провести здесь ещё сутки на само обеспечении. Хотя последнее скорее плюс, ведь более мотивирующего повода для приложения максимальных усилий найти было бы сложно. И что-то мне подсказывало, что если мы не успеем, то как инициатора винить во всем будут именно меня.

Когда тепловизор вдалеке засек человеческие контуры, то меня практически не слушались ноги, руки, а лёгкие горели так, что их хотелось выплюнуть, бросить в снег на полчасика и лишь после этого снова засунуть внутрь. К этому моменту я уже был не уверен, что хотя бы половина из нас достигла цели. Я видел лишь живую теплую линию тянущуюся от меня в сторону Зилота.

Товарищи которых мы искали не сидели на месте, они активно перемещались в каких-то развалинах иногда испуская белые огненные струи в разные стороны. Разглядеть в тепловизор, что конкретно там происходит не было возможности, а сателлиты-разведчики, которые априори являлись частью снаряжения техников отсутствовали в принципе. Нас изначально решили лишить эффективной разведки, чтобы максимально усложнить процесс объединения в одну группу и координирование перемещений.

Нас встретили очень тепло, бы даже сказал слишком. Залп из «Вулкана» и пары термобарических гранат чисто случайно прошел мимо нас зацепив лишь меня. После чего заряд моего щита просел с семидесяти процентов на два. Благо я мгновенно среагировал и пальнул в ответ над головами товарищей, пока мне не прилетела вторая волна. Думаю именно это и спасло тех немногих, кто шел со мной рядом, ведь опомнившиеся товарищи взвалили на плечо оружие и радостно побежали к нам. Но когда расстояние было около нескольких метров и я наконец начал слышать хоть что-то, кроме завывающего ветра все начали замертво падать схватившись за голову…

— Опять! — заголосил один из бойцов, катаясь в конвульсиях по земле. — С каждым разом всё сильнее! Убейте этих тварей!

Я даже не успел опомниться, как почувствовал чье-то мягкое, парализующее прикосновение. Оно медленно разливалось по телу приятно обволакивая все до чего могло дотянуться. Вначале это были кончики пальцев, потом руки, плечи, ноги, торс и шея, вскоре появилось ощущение, что меня словно поглаживают пытаясь заставить расслабиться и довериться. И чем дольше я ощущал это в себе, тем сложнее было сопротивляться этому приятному дурманящему ощущению. Оно все глубже проникало внутрь наполняя умиротворением, подчиняя и завораживая, а потом я ощутил удар… мощный, беспощадный. Но он прошел не снаружи, а будто рвался у меня изнутри калеча органы и ломая все кости разом, пока не добрался до головы. И тут в моем сознании одна за другой начали мелькать картины моей жизни. Словно перемотка в обратном направлении они калейдоскопом проносились у меня перед глазами сопровождая навязчивые воспоминания жуткой головной болью. И лишь когда перед глазами всплыло мое отражение в зеркале мне стало немного легче. Боль отступила на мгновение даруя необычайную лёгкость мыслей, а скорость кадров из прошлого значительно замедлилась раз за разом возвращаясь к тому или иному моменту. Было похоже, что в моих воспоминаниях что-то искали, что-то конкретное и судя по тому как в голове начали мелькать лишь десятки кадров моего отражения я точно понял, что искомое было найдено.

А потом… потом я ощутил лютую ненависть к себе самому. Для нее не было определения или повода, я просто чувствовал это словно мне ее навязывали, как и мои воспоминания. В голову снова залезли чьи-то острые щупальца, но в этот раз они были куда менее лояльны к моим ощущения, а перед глазами с невыносимой болью начала снова перематываться мои воспоминания. Они уходили все глубже и глубже в прошлое, пока перед глазами я не увидел свое лицо в отражении капсулы. Это был тот самый день, когда очнулся в лаборатории, но видимо этого было мало и мою голову продолжали ломиться словно пытаясь на живую сломать черепную коробку и разбить барьер моего забвения. После очередной попытки я от нестерпимой боли закрыл глаза и рухнул на землю схватившись за голову. Терпеть этот ад уже не оставалось никаких сил…

— Хватит! — заорал я в безумии во всю глотку. — Умоляю! Я не вынесу больше!

В ответ на мои жалобы мне прилетел лишь очередной удар, но такой силы, что из глаз брызнули густые горячие слезы, а первые кадры моей жизни зациклились и повторялись снова и снова, снова и снова…

— Я ничего не помню. — прохрипел я еле слышно дрожащим голосом. — Я больше ничего не помню… совсем…

Боль не на долго отпустила меня как и в прошлый раз. Я сжал кулаки и приготовился к очередной пытке, но ее не последовало. Вместо этого внутри вспыхнуло ощущение жгучей обиды. Мне хотелось просто кричать навзрыд и биться в истерике как маленькой девочке, которая не могла найти оправдания такому предательству. Предательство… именно это слово крутилось у меня в голове на фоне необычайно ярких эмоций. Они были настолько живые и неестественные мне, что коробили все мое естество заставляя ковыряться внутри себя в поиске их источника. А тем временем обида постепенно отпускала и плавно переходила в спокойствие, в тихое, безмятежное спокойствие.

Я облегчённо вздохнул, по лицу поползла натянутая улыбка и я медленно поднял веки. Оторвав голову от земли в глаза резко бросилась картина из множества сияющих светло-желтых, практически белых контуров. Маленькие и большие они стояли неподвижно вокруг одного более светлого пятна. Тепловизор определял его как более горячее и наряду с прочими оно отдалено напоминало человека. Я смотрел на него не отрываясь и понимал, что оно делает тоже самое.

Я чувствовал его взгляд на себе, он был тяжёлый как бетонная плита, давил и просачивался внутрь словно отравленный воздух, но вопреки логики боли или неприязни я не чувствовал. Я сделал шаг в его сторону, потом ещё и еще один и тут существо согнулось пополам и рухнуло на землю издав такой крик, что ни ветер, ни расстояние не могли заглушить его. Я снова закрыл глаза и схватился за голову пытаясь закрыть уши, чтобы не слышать рев пронизанный болью. Лишь спустя несколько минут я понял почему мне было так неприятно и больно — кричал я сам, но только эмоции были не мои. Это был крик того существа соединённый с моим, я с остервенением исторгал его из себя самого так что смог прочувствовать каждой клеточкой своей души и тела.

Когда сорванные от истерики связки наконец сдались в беспомощном хрипе я открыл глаза. Вокруг словно все вымерли, непонятно откуда взявшиеся транспортники одиноко стояли присыпанные тонким слоем снега, а бесконечно воющий ветер иногда приносил отзвуки взрывов. Куча лежащих на земле товарищей в изодранной броне с нечеловечески изломанными конечностями неподвижно лежали молчаливо вглядываясь в непрекращающуюся рябь темного неба. Внутри нарастало беспокойство, угнетенное от испытанного сознание постепенно начало угасать, а в голове крутилось всего одно слово: «прости, прости, прости»…

***

Лейтенанту Гаррету Палмеру было не впервой бросать все, отрываться от дел и бежать сломя голову в корпус под крики полковника Сандерса. Но сегодня был явно особенный случай. Во-первых, в речи практически отсутствовал мат, а во-вторых, тон был скорее не командным, а упрашивающим. Ну а когда к бару, где он отдыхал с парочкой эффектных девиц прилетел один из военных грузовых беспилотников в котором уже находилось все его элитное подразделение, то стало понятно, что вариантов отказаться у него не было изначально.

Помимо своих парней в грузовом отсеке сидели ещё двенадцать человек из инженерного батальона майора Сергея Баркова, каждый из которых уже был подключен к тактической сети ударных сателлитов и активно занимался настройкой умных помощников размещенных под крыльями беспилотника.

— Цель обнаружена, — раздался голос майора. — Сброс через три… две… одну… — шум беспилотника заглушил свист микро турбин сателлитов, которые один за одним отправлялись в свободный полет. — Лейтенант, пока эти малыши гоняют тварей по пустошам вашей задачей будет полное уничтожение любого, кто приблизится к зоне высадки на полкилометра. Чувствую эту эвакуацию мы запомним надолго…