Кодекс Крови. Книга VII

Глава 7

Кирана никогда не думала, что охота у благородных — такое муторное и церемониальное действо. Аристократки, разряженные в пух и прах, аристократы наперебой хвастаются своими ездовыми тварями. И были там, на удивление, не только кони. Вернее, далеко не одни кони. Кто-то предпочитал охотиться в собственной второй ипостаси. К таким относился и Махмуд Кёпеклери, нетерпеливо переминающийся с лапы на лапу.

Решение приёмного сына не охотиться тот воспринял с уважением. Сам же решил разогнать кровушку среди северных снегов.

Кирана вместе с Тэймэй, Ксандром и принцем Андреем расхаживала между накрытых столов. Азиатка пила безалкогольные глинтвейны и куталась в шкуры. Всё же местная погода ей категорически не подходила.

Ксандр с Кираной выглядели в толпе разодетых придворных несколько странно, не изменяя себе в выборе фасона одежды. Оба охотника были в безрукавках, меховых штанах, кожаных мокасинах, пугая всех открытыми участками тела в трескучий мороз. На фоне остальных аристократов они выглядели чужеродно.

— Боги, что я здесь делаю? — натянуто улыбалась Кирана, подавая ручку для знакомства с очередным родовитым мужчиной, возомнившим себя вполне достойным на роль жениха. Правда, стоит признать, что после негласного сопровождения двумя принцами, очередь значительно поредела. Самомнение самомнением, но конкурировать с монаршим и полумонаршим отпрыском решались не все.

— Представляешь сразу два рода на свадьбе будущих родственников, — с милой улыбкой прокомментировала Тэймэй. — Это одна из обязанностей любой знати — стоять болванчиком, улыбаться и махать, когда того требует ситуация!

Рука Кираны сама дёрнулась к мечам за спиной, отчего очередной кавалер шарахнулся в сторону, а Ксандр с Андреем не смогли сдержать улыбки.

— Махать, желательно, не мечами, а открытой ладошкой! — прокомментировала Тэймэй, назидательно поучая сестру будущего мужа.

— И желательно, чтобы при этом комплектность собеседника до взмаха соответствовала комплектности после, — философски произнёс принц и, не удержав безразличную мину, рассмеялся.

— Да ну вас, — махнула рукой Тэймэй в притворной обиде, — научите девочку плохому!

Кирана протянула руку к блюду с фруктами за яблоком. Из всех доступных деликатесов она всё ещё не могла насытиться фруктами и овощами, ведь в Восьмиречье они были самым настоящим лакомством. Нечасто охотники могли добыть съедобную растительную пищу в прорывах, и она была чуть ли не ценнее макров.

Тихо посмеиваясь над перепалкой Тэймэй и Андрея, Кирана уже собралась было взять плод, когда инстинкты взревели об опасности. Свист стрелы разрезал воздух за мгновение до того, как охотница резко отклонилась и пустила в сторону опасности один из своих метательных ножей. Стрела вонзилась в деревянную чашу с фруктами и опрокинула её. Яблоки, груши, сливы словно в замедленном времени рассыпались по столу и за его пределами. Послышалась сдавленная ругань Ксандра и не менее экспрессивное высказывание от принца Андрея:

— Маш, ты совсем умом тронулась⁈

Кирана проследила взглядом за своим ножом, его рукоять торчала из изящного деревянного лука с искусной инкрустацией макрами в руках Её Императорского Высочества Марии Петровны Кречет. Лук при этом пришёл в негодность, ведь его плечо расколола трещина.

«А вот и главная змея пожаловала!» — пронеслась у охотницы мысль при взгляде на сузившиеся от гнева зрачки принцессы.

— Княгиня, вы напали на особу королевской крови! — пошла она в атаку.

— И вам доброго утра, Ваше Императорское Высочество, — ответила Кирана, соблюдая все правила этикета.

— Не заговаривайте мне зубы, княгиня!

— Маша! — одёрнул сестру Андрей, осторожно беря ту под локоток и шипя на ухо. — Какого хрена ты себя так ведёшь?

— Она меня чуть не убила! — взвизгнула Мария Петровна, привлекая всё больше внимания к себе и к ситуации. Кажется, принцесса решила разыграть одну из своих маленьких комедий, за которые её и считали пустоголовой, взбалмошной и неуравновешенной девицей.

— Если бы тебе грозила опасность, сработал бы хоть один из артефактов! — всё так же вполголоса пытался Андрей прервать концерт, устроенный сестрой. Даже на его скромный взгляд она перешла все дозволенные границы, выстрелив в упор в Кирану.

— Ваше Императорское Высочество, бросок был рассчитан на уничтожение оружия, а не противника! — спокойно ответила Кирана, понимая, что случайно или намеренно, но крупно влипла.

— Бросок был совершён в меня! — раздельно с паузами шипела коброй принцесса.

— Бросок был совершён сторону откуда прилетела стрела, — Кирана подняла опрокинувшуюся чашу и показала оперение, торчащее из неё стрелы, на котором явно виднелся силуэт Кречета. Всем желающим принять участие в охоте раздали по утру подобные маркированные колчаны, чтобы было понятно, чьи стрелы добили ту или иную тварь охотника.

— Я просто пошутила и хотела вас пригласить к соревнованию по стрельбе таким оригинальным способом! — с вызовом ответила принцесса, даже не думая сбавлять обороты. — А вы попытались меня убить!

— Пригласили, — с усмешкой констатировала Кирана, вынимая стрелу из чаши и подходя к принцессе, — а я приняла приглашение!

Охотница вернула Марии Петровне её стрелу и вынула свой нож из лука принцессы, убирая в один из пазов на кожаных ремешках, оплетавших руки и пояс.

— Что здесь происходит⁈ — прогрохотал голос императора из-за спин сгрудившихся придворных. Они расступились, пропуская монарха.

— Княгиня Виноградова хотела меня убить! — с апломбом заявила принцесса, глядя в глаза отцу. — У меня полно свидетелей!

— Андрей, так ли это? — спросил император у своего сына, крепко держащего сестру под локоть и о чём-то яростно ей втолковывавшего. Тот переглянулся с сестрой и ответил:

— Нет, Ваше Императорское Величество! Произошло недоразумение. Её Императорское Высочество Мария Петровна решила оригинальным способом пригласить княгиню Виноградову к соревнованиям по стрельбе, выпустив в неё стрелу из лука, когда та брала яблоко из чаши с фруктами. Княгиня на инстинктах успела отклониться с траектории полёта стрелы и совершила бросок метательного ножа, который вошёл в верхнее плечо лука и расколол его.

Император оценил испорченное артефактное оружие и след от стрелы в чаше. Глаза его сузились. Отчитывать дочь на глазах аристократов он не планировал, но выпороть своевольную девицу желание появилось. Если все слухи, ходившие о Киране, были верны, то та действительно не собиралась убивать его неразумную дочь. Иначе уже убила бы.

Но как-то выходить из ситуации надо было.

— Мария, княгиня выполнила бросок на инстинктах, как выполнил бы его любой из воинов, — осторожно начал император нащупывать линию разрешения, и дочь сама подтолкнула его в нужную сторону.

— Да ни один человек не успел бы отреагировать! — возмутилась принцесса. — Она в меня целилась! Если княгиня такая быстрая, то пусть отреагирует сразу на трёх лучников!

— Княгиня? — император вопросительно взглянул на Кирану, расслаблено жующую яблоко, пока шли разбирательства.

Охотница согласно кивнула.

— Вы можете отказаться! — постарался мягко подтолкнуть девушку к нужному решению Пётр Алексеевич, но та уже пошла в сторону арены.

Кирана вышла на ту же арену, где вчера «знакомились» Ксандр с Махмудом. За ночь площадку успело припорошить снегом. Скинув обувь, Кирана с удовольствием зарылась ступнями в пушистую перину.

По краям площадки толпились аристократы, а внутри арены выстроились три лучника. В метрах пятнадцати от них охотница стояла и с закрытыми глазами ворошила снежок у себя под ногами.

Принцесса и император стояли с одной стороны, наблюдая за чистотой эксперимента. А вот принц Андрей, до того возмущенно уговаривавший Кирану отказаться от затеи, стоял рядом с Ксандром, Тэймэй, баронессой Белухиной и названным отцом Ксандра.

Остальные гости ещё только просыпались, ведь на дворе было раннее утро. Борис Сергеевич Подорожников, личный лекарь императорской семьи, был готов устранить любые ранения, если таковые вдруг произойдут. Глядя на сестру Михаила Комарина, Борис Сергеевич почему-то подумал, что у этой семьи настолько необычная судьба, что впору книги писать.

Кирана же расслабилась и отдалась во власть чувств, ощущений и холода. Она с закрытыми глазами чувствовала, как вокруг неё собралась толпа зверья, по недоразумению называвшаяся людьми. Любопытная, жаждущая крови и её поражения, низвержения с высокого пьедестала, на котором вдруг оказалась никому неизвестная девица.

Охотница раскинула руки и выровняла дыхание, слыша одновременно кровожадный гул всей толпы разом и биение сердца каждого по отдельности. Она чувствовала себя, словно дикий зверь, выставленный на потеху публике, упивавшейся своей властью.

— Княгиня, вы готовы? — прозвучали где-то вдалеке слова императора, который вместо того, чтобы поставить собственную дочь на место, предпочел пойти у неё на поводу и выставить сразу трёх лучников.

«Вам нужен зверь? Вы его получите!»

— Да.

«А» ещё витало в воздухе, когда охотница резко крутанулась на одной ноге в присяде и подняла пушистый снег в воздух. На следующем такте сердца она слилась с родной стихией и рассыпалась пургой, искрясь и сверкая мельчайшими снежинками в лучах рассветного солнца. А на третьем такте она пронеслась порывом вьюги между тремя лучниками, ещё не успевшими спустить тетиву. Сделать этого они уже и не смогут, ведь одним ножом она перерезала тетивы, а вторым обозначила порезы на шеях ни в чём не повинных бойцов.

Воплотилась она нос к носу с принцессой с окровавленным ножом в руке, чуть приподняв верхнюю губу и оскалившись. А затем сделала куртуазный реверанс и, не дожидаясь какой-либо реакции, отвернулась и пошла к своим.

Вся демонстрация заняла меньше двух секунд. Стояла звенящая тишина, нарушаемая лишь жидкими аплодисментами лишь одной особы.

— Княгиня, примите мои искренние извинения, — произнесла Мария Петровна Кречет в спину Киране, и той пришлось обернуться на полпути, чтобы следовать протоколу общения с правящим родом. — Я признаю собственную неправоту и хочу загладить вину. После ухода баронессы Светланы Подорожниковой у меня вакантно место личной фрейлины, и я хотела бы, чтобы его заняла столь неординарная и достойная личность, как вы!

Капкан, расставленный на неё, как на самую настоящую добычу, захлопнулся с оглушительным лязгом. Охотница прекрасно осознала, что отказать в такой ситуации означало бы плюнуть в лицо императорской семье, ну или засунуть извинения Её Императорского Высочества ей же в задницу.

И всё же она не могла заставить себя сказать «да». Не сейчас, когда её выставили на потеху публике.

— Ваше Императорское Высочество, считаю недоразумение улаженным и вынуждена отказаться от столь высокой чести из-за необходимости заниматься делами рода, — Кирана склонила голову и наблюдала, как меняется выражение лица принцессы и императора. Если Пётр Алексеевич лишь поджал губы в неудовольствии, то Мария Петровна не могла поверить, что ей отказали, причем на глазах у всех.

«Да пошли вы! — зло подумала охотница. — Как-нибудь выкрутимся!»

— А у нас за такое вызывали в круг чести, — послышался задумчивый голос Махмуда Кёпеклери, — и выходил оттуда лишь один. Не допороли кого-то в детстве, ох, не допороли, — последние слова он намеренно произнёс громче, и в морозном воздухе они звонкой пощёчиной ударили по и без того разгневанной принцессе. Вот только сделать Кёпеклери она ничего не могла. Здесь ей приходилось учитывать последствия.

Спасением протрубил охотничий рог, созывающих всех желающих на загонную охоту.

— Ты… — император мерил шагами покои, отведённые их семье в усадьбе Белухиных, и не находил слов. Нет, слова были, но воспитание не позволяло обложить собственную дочь нецензурной лексикой. Да что там, у него действительно руки чесались выпороть его всегда рассудительную дочь за устроенное представление. — Ты хоть понимаешь последствия собственного демарша?

— Я всё разыграла как по нотам! Она обязана была принять моё предложение! Императорским особам не отказывают! — Мария и так едва сдерживала гнев, а тут ещё и отец принялся за чтение морали.

— Ты часом княгиню с рабыней не перепутала? — чересчур спокойно поинтересовался Пётр Алексеевич. — Что она ещё обязана сделать?

«Засесть в своём Абрау и ходить беременной коровой ближайшие лет тридцать», — зло подумала принцесса, но вслух этого не произнесла.

— Ты вообще понимаешь, что своей выходкой по древним традициям практически объявила роду Виноградовых войну, при свидетелях расстреляв её в упор⁈ — император, наконец, дал волю своему гневу. От его рыка зазвенели стёкла в оконных рамах.

— Нет такого обычая, — неуверенно возразила Мария Петровна. Она бы знала о чём-то подобном. — Тем более, она сразу же метнула в меня нож! В меня! В принцессу! Почему ты это не берёшь во внимание?

— Я не беру во внимание? Я⁈ — вот теперь он разозлился по-настоящему. Повернув макр в перстне на одном из пальцев, император поставил дополнительный купол от прослушки к ранее активированному первому. — Слушай сюда, маленькая заносчивая дрянь! Выстрелив стрелой с нашим гербом, ты бросила вызов Виноградовым от лица Кречетов. Кирана своим ответным броском вызов приняла и вышла в круг чести. Ты в этот круг не вышла и выставила вместо себя трёх бойцов, которых твоя противница нейтрализовала меньше чем за две секунды. Не смотри, что они остались живы. Окровавленный нож и обозначенные места ударов говорят о полной и безоговорочной победе Виноградовых. Фактически, по старым законам, она уложила на лопатки императорский род! Им-пе-ра-тор-ский!

— Бред какой-то! — возмутилась принцесса. — Не было нигде такого!

— Не было? — прошипел Пётр Алексеевич. — А откуда, по-твоему, взялся обычай поединка двух лучших воинов из армий противников, которым в древности решался исход войн? Только раньше лучшими воинами были главы родов! Априори! Им покровительствовали боги! А ты, мало того, что вместо себя выставила трёх лучников, так ещё и после поражения, чуть ли не как подачку, бросила победительнице предложение прислуживать тебе лично!

Мария обдумывала слова отца, и картина выходила скверная.

— Насколько осведомлены остальные о существовании этого обычая?

— Среди наших он уже почти забыт, аристократы, конечно, вызывают друг друга на дуэли, но в войне родов уже давно ходят стенка на стенку, — император чуть успокоился, но всё ещё расхаживал из стороны в сторону при размышлениях.

— Тогда в чём проблема-то? — осторожно уточнила принцесса. — Думаешь, княгиня знала об этом обычае и специально выставила меня слабой и никчёмной, опорочив наш род?

— Проблема в том, что это всё умудрилась сделать ты. То, что, с твоей стороны, выглядело как невинная шутка, вышло из-под контроля и выставило нас слабыми перед османами, — Пётр Алексеевич хмурился, продумывая, как теперь нивелировать произведённое невзначай впечатление. — Кёпеклери не зря сказал про круг чести. Уж он-то помнит и чтит древние обычаи.

— Ну давай сошлёмся, что я — дурочка! «Бабы — дуры» — привычная для османов аксиома, — тут же предложила принцесса. Когда нужно её мозг выдавал простые и гениальные решения со скоростью автомата.

— Бабы, может, и дуры! Но принцессы быть дурами права не имеют!

— Ну так накажи меня, чтоб не повадно было! — пожала Мария плечами.

— Хм… — император задумался, взвешивая все «за» и «против» такого варианта решения. — А ведь может сработать. Да и тебя давно приструнить надо было. Доигралась ты, Маша. Обилие свободы голову вскружило и всяческие тормоза сорвало.

То, каким тоном это было сказано, сильно не понравилось Марии Петровне. Она-то имела в виду мнимое наказание, а не настоящее.

— Ты сейчас же возвращаешься в столицу. И в твоих интересах к моему возвращению предоставить перечень достойных кандидатов на твою руку и сердце, — император поднял руку, затыкая дочь, едва успевшую открыть рот. — И чтоб Комарина я там не видел!

Пока её вещи паковали, Мария Петровна разглядывала суетящихся во дворе усадьбы людей и думала: «Знала ли Кирана о древнем обычае или нет?» Её реверанс с окровавленным ножом и оскаленной улыбкой сильно впечатлил принцессу. Она даже себе не хотела признаваться, что откровенно струсила в тот момент.

Везде эта княгиня. Спасу от неё нет. Стоило ей появиться на горизонте, и всё пошло наперекосяк с Михаилом. Потом отец и Андрей будто бы попали под какое-то её воздействие. И вот результат, с трудом добытая свобода действия утрачена, ещё и отец вернулся к теме замужества. Ну почему Виноградова не оказалась обычной среднестатистической курицей без мозгов, удобной для манипуляций?

В дверь постучали, и служанка впустила посетителя в небольшую прихожую.

— Ваше Императорское Высочество, — поклонился Марии Петровне старичок с тростью, цепким взглядом оценивающий экстренные сборы. — Уже наслышан об утреннем инциденте… Могу ли я чем-то помочь?

Принцесса по-новому взглянула на столь предупредительного старичка, которого в последний момент внесла в собственную свиту двумя днями ранее. Никто из её мнимых друзей не пришёл и не предложил ей помощь…

— Жизнь несправедлива, — Мария Петровна пожала плечами, — вряд ли у вас вышло бы качнуть весы справедливости в мою пользу. Мой противник всегда будет на шаг впереди, ведь умеет обгонять время.

Голос принцессы при этом был полон грусти и печали.

— Не печальтесь, принцесса, — старчески успокоил Марию Петровну гость. — Время есть песок… В моих силах сделать так, чтобы песок в часах жизни вашего противника и вовсе закончился.

Мария очень крепко задумалась над завуалированным предложением. Очень хотелось ответить согласием, но останавливал даже не гнев отца, а предупреждение оракула. Убивать девицу или Михаила он не рекомендовал.

— Не стоит действовать столь радикально, — ответила принцесса, посылая благодарную улыбку своему собеседнику. — Меня устроит, если противни понесёт репутационные потери.

— Как будет угодно моей принцессе! — старичок склонил голову в поклоне и, прихватив трость, покинул покои правящей семьи.

Получив благословение от принцессы, Эквадо Тортугас кровожадно улыбнулся. Что ни говори, а получить в союзники Марию Петровну было настоящей удачей. Оставалось лишь сделать так, чтобы княгиня опорочила себя за оставшиеся полтора дня, прежде чем стать рабой Эквадо и покойницей. А значит, следовало поторопиться.