Кодекс превыше страны

Для администрации Буша большее количество проведенных операций и большее количество убитых комбатантов противника служили ощутимыми показателями успеха в то время, когда каждый месяц приносили новый рекорд американских солдат, погибших в бою. Убитый иракский повстанец или убитый финансист «Аль-Каиды» рассматривались как двухпартийный успех. Возможно, в конечном счете это и не принесло победы, но, по-видимому, предотвратило поражение. Подсчет убитых также послужил оплотом против контролируемого демократами Конгресса, который поддержал вывод американских войск из Ирака.

«Морские котики», однако, были счастливы сыграть свою роль. Для операторов не было ничего хуже, чем трехмесячная командировка в зоне боевых действий, где почти не было войны. Шестой отряд SEALсозданый для проведения ограниченных миссий по убийству или захвату в плен и спасению заложников, теперь имел самых элитных охотников за людьми в зонах боевых действий, и они не хотели сидеть всю ночь, играя в видеоигры. Как самый заметный лидер, Говард стал популярен среди «морских котиков», находившихся под его командованием, некоторые из которых защищали и восхваляли его. Он создал и поощрял культуру воинов под своим командованием во время самого крутого спуска подразделения к чрезмерному насилию. И рядовые Говарда любили его за это. Роберт О'Нил назвал его «настоящим воином».

Не все с этим согласились. Один из бывших начальников Говарда, который пытался помешать Говарду продвинуться на руководящие должности в штурмовом подразделении, сказал: «Вайман никогда не должен был быть командиром эскадрона, не говоря уже о более высоких должностях. Лучшие, наиболее эффективные командиры эскадронов, когда-либо служившие в этом подразделении, все вместе в оперативном плане были надежными «морскими котиками». Что-то вроде авиационной эскадрильи на авианосце. Из великих пилотов получаются великие командиры. Уважение, доверие, уверенность в себе, все это превосходит любое ложное представление о товариществе. Операторы в [Шестом отряде] преуспевают благодаря компетентности. Вайман не такой «морской котик» или лидер. Во многом именно поэтому он такой, какой он есть. Он вынужден прибегать к браваде и театральности». В небольшом подразделении, по размерам эквивалентном небольшой средней школе, один лидер или личность может оказывать огромное влияние на остальную группу. Говард был именно такой личностью.

Критики Говарда рассматривали топоры как символы чего-то более зловещего. Они символизировали нечестивое, порой преступное поведение на поле боя, которое поощрял командир. Как выразился один бывший высокопоставленный «морской котик», «Топоры говорят: «Мы выше закона и можем делать все, что захотим»».Для тех, кто их одобрял, продолжил он, топоры можно было оправдать тем, что они были не более чем ножами. «Это отличный способ все объяснить, но у них есть топоры, чтобы выставлять себя напоказ. Наша работа заключается в том, чтобы гарантировать, что мы ведем себя так, как подобает американскому народу и американскому флагу. Топор войны гласит: «Нас не волнуют Женевские конвенции»».

Но был и другой фактор. У генерала Маккристала был принцип: если вы не участвуете в операциях, вы делаете это неправильно. Капитан 2-го ранга Говард повторил своим людям то, о чем проповедовали Маккристал и руководство ОКСО: больше операций начиналось с новых операций.

Критики внутри части были обеспокоены сочетанием агрессии на поле боя и отсутствием у Говарда военной дисциплины. Отставной старшина сказал, что поощрение Говарда и предоставление ему топоров Винклера способствовали формированию воинского духа, который далеко отходил от каких-либо этических или моральных норм. По его словам, нельзя сбрасывать со счетов силу талисмана индейцев. С тех пор как была впервые создана «Красная» группа, в подразделении было много операторов, которые пережили «метаморфозу идентичности и личности», превратившись в воинов-индейцев. О'Нил, например, серьезно относился к идентичности «Краснокожих». У него был вытатуирован на руке головной убор индейцев с двумя белыми перьями. О'Нил рассказал мне в интервью, что он начал татуировать края белых перьев красным после того, как получил свой первый «скальп», чтобы обозначить каждое убийство врага в Красной эскадрилье. В течение шести лет, начиная с того момента, как он присоединился к эскадрилье в 2005 году, он покрыл большую часть краев двух перьев красным. Другие также называли свои убийства «скальпами» после их командировки, и в нескольких случаях они имели их в виду буквально.

«Парни выходили на улицу каждую ночь, убивая всех подряд», - сказал мне отставной командир из Шестого отряда SEAL. «Топор был слишком личным, слишком тесно связанным с томагавком, чтобы быть хорошей идеей». Бывший «морской котик», который сам служил в «Красной» группе во время своей карьеры, сказал, что, предоставив операторам оружие, отсылающие к их персонажу на поле боя, Говард послал своим людям безошибочный сигнал: используйте его. И это должно было дать понять командирам Говарда, что символ приобрел опасную реальность внутри подразделения. «Вот когда ты убираешь топор», - сказал отставной «морской котик». «Не даешь их».

Другой бывший «морской котик», который проводил операции в составе Шестого отряда SEAL, сказал мне, что зверства на поле боя эволюционировали вслед за организацией командования. «Все началось с «Красного», затем последовали «Золотой» и «Синий». Где мы ошиблись, так это когда это было узаконено». Говоря о покупке топоров, он сказал: «Это была несостоятельность руководства».

Во время одной из операций в Ираке Говард вернулся из рейда в оперативный центр, его топор и форма были в свежей крови.⁹⁵⁵ Он не остановился, чтобы привести себя в порядок, прежде чем обратиться к группе аналитиков и офицеров, не входящих в состав операторов. Говард не извинился за свой внешний вид; он сказал им, что кровь продемонстрировала, как выглядит лидерство для командира на поле боя. Сообщение было получено. Один оператор, который подтвердил замечания Говарда, добавил свои собственные: «Это то дело, которые мы делаем».

2006 год, Рамади, Ирак

Летом 2006 года старшина Джеймс Форман прибыл в Рамади, четырехсоттысячный город на реке Евфрат в западной иракской провинции Анбар. Форман, подтянутый, высоко ценимый снайпер из «Золотого» эскадрона Шестого отряда, был послан в Рамади с миссией, которая должна была быть строго наблюдательной. Он был там не для того, чтобы сражаться, а для того, чтобы наблюдать за американскими войсками, выполняющими миссии, в частности за регулярным подразделением SEAL. Его босс, главный старшина «Золотого» эскадрона Дэвид Купер, попросил Формана оценить, следует ли Шестому отряду отправить в Рамади кого-либо из своих операторов с авиабазы Балад, к северу от Багдада, для работы с двумя взводами Третьего отряда SEAL, принимающими там участие в сражении.

В то время Рамади был, пожалуй, самым опасным городом в Ираке, сердцем и оплотом «Аль-Каиды в Ираке» и ключевой базой операций суннитского повстанческого движения в остальной части страны. Целых три четверти населения города бежали, поскольку боевики, которые когда-то осадили Фаллуджу на севере, перебрались в Рамади в 2004 году после разгрома американскими морскими пехотинцами. Оставшиеся в Рамади мирные жители оказались зажатыми между все более ужасающей кампанией террора, проводимой «Аль-Каидой», и суннитскими мятежниками состоявшими в основном из остатков армии Саддама и распущенной партии баасистов. Годом ранее американские генералы заявили Конгрессу, что, по их мнению, вооруженные силы США должны быть сокращены, но насилие в Анбаре и, в частности, в Рамади, изменило ход войны. Конфликт превратился из спорадических террористических актов в полномасштабное повстанческое движение. Американские военные решили, что победа в Рамади дает наилучшие шансы предотвратить превращение Ирака в рухнувшее государство. К тому времени, когда появился Форман, некоторые районы города выглядели как ад времен Второй мировой войны, особенно центр города, где несколько улиц были разрушены после нескольких месяцев боев между американскими войсками и иракскими повстанцами. «Нам не нужна Сталинградская битва, чувак», - сказал тогда CNN один американский солдат. «У нас есть битва за Рамади прямо здесь, в наше время, детка. Сталинград нас ничем не удивит».⁹⁶⁶

«Морских котиков» из взводов «Чарли» и «Дельта» возглавлял капитан 3-го ранга Джон «Джоко» Виллинк, возглавлявший так называемое оперативное подразделение, небольшие силы специальных операций, которые поддерживали регулярные войска в этом районе, состоящие из батальонов армии и морской пехоты. Хотя они оба стали «морскими котиками» с разницей всего в год, Форман и Виллинк представляли собой разительный контраст. Форман был маленьким, подтянутым, гибким штурмовиком, который был силен, но в остальном больше походил на олимпийского бегуна на длинные дистанции, чем на элитного оператора SEAL, которым он был. На тот момент Форман проработал в SEAL четырнадцать лет, девять из них в составе Шестого отряда. Он был агрессивен, но спокоен и проницателен, и его тактическое суждение и в целом хладнокровное поведение были причиной, по которой Купер отправил его в Рамади. Форман был опытным оператором, неоднократно откомандировывавшимся в Рамади, и был лучшим кандидатом на то, чтобы однажды занять должность главного из бойцов этой части SEAL, главстаршины.

Виллинк, с другой стороны, был огромным мужчиной; при росте пять футов одиннадцать дюймов и 240 фунтах он выглядел энтузиастом ММА, каковым он и был. Прозванный «Шлемоголовый» из-за своего большого, тщательно выбритого черепа и мускулистого лица, Виллинк был энергичным бывшим рядовым «морских котиков». Он окончил курс BUD/S на год раньше Формана и стал офицером, в то время как Форман оставался рядовым оператором. Тем не менее, у него было значительно меньше боевого опыта. Рамади был всего лишь его вторым местом командировки во время войны и первым в качестве командира. Виллинк, в отличие от Формана, также был склонен к драматичным, почти библейским речам перед своими людьми перед миссиями. Своим глубоким голосом он говорил людям, что они собираются «обрушить Дамоклов меч» на противника. Виллинк был театральным и неопытным, но у него был могущественный союзник. Он служил помощником адмирала Джозефа Магуайра, что, по сути, изолировало его от критики и профессионального контроля в офицерском корпусе специального назначения ВМС. Магуайр поднялся за годы, прошедшие с тех пор, как он был командиром взвода в UDT-2, отвечая за мичмана Пенни. Теперь он был двухзвездочным адмиралом и в качестве командующего военно-морскими силами специального назначения последовал за адмиралом Эриком Олсоном, первая группа «морских котиков», получившая звание флагманских офицеров.

Первоначально то, что Форман наблюдал в оперативном подразделении «Громила», так Виллинк назвал свою группу, казалось относительно безобидным. Основной задачей Виллинка было помочь создать подразделение иракских солдат, похожее на подразделение специальных операций. Это считалось необходимой миссией, если США когда-либо собирались покинуть Ирак с уверенностью, что правительственные силы смогут защитить гражданское население, но это не была традиционная миссия SEAL. «Морские котики» не занимались тем, что известно как иностранная внутренняя оборона. Это была миссия, целенаправленно возложенная на армейский спецназ, который использует язык, медицинскую помощь и вырабатывают связи со своими иностранными дублерами, чтобы завоевать «сердца и умы» местного населения. «Морские котики» проявляют себя наилучшим образом при выполнении прямых действий, миссий по уничтожению или захвату в плен или разработки боев, где целью является обнаружение противника.

Помимо работы инструкторами, Виллинк и его «морские котики» выполняли функции снайперской группы, подразделения по наблюдению, когда солдаты и морские пехотинцы прочесывали самые жестокие кварталы Рамади. Снайперы «морских котиков» забирались на крыши жилых домов и работали парами, пытаясь защитить американские войска, проводящие боевые операции. Помимо этого, «Громила» был частью более масштабных усилий по защите гражданского населения Рамади от терроризма «Аль-Каиды» и суннитского мятежа. Опять же, «морские котики» выполняли больше полицейскую работу, чем специальные целенаправленные операции. И когда уровень насилия в городе достиг своего пика, американские военные в Ираке ослабили правила ведения боевых действий, руководящие принципы ведения боя, которые регулировали, когда американский личный состав мог легально стрелять по целям. Мятежи как в Ираке, так и в Афганистане нанесли ущерб оккупационным вооруженным силам, потому что противник не носил униформу и вместо этого легко смешивался с гражданским населением. Ирак, в частности, был трудной задачей. Многие районы, в которых действовали американские войска, были городами с плотной заселенностью, что затрудняло задачу отличить противника от иракского гражданского населения.

Поскольку задание Формана продолжалось, то, чему он стал свидетелем, обеспокоило его, по словам двух руководителей Шестого отряда в то время, в том числе одного, который непосредственно знал об оценке Формана в Рамади. Одна тактика, которую наблюдал Форман, заключалась в том, что снайперы ночью занимали крышу здания. К утру они поднимали или вывешивали на здании американский флаг, чтобы обозначить повстанцам свою позицию. Цель состояла в том, чтобы быть обстрелянным врагом. Идея заключалась в том, что, подвергаясь обстрелу, "Морские котики" могли затем нацелиться на врага, которого они иначе не смогли бы найти. Вместо того чтобы использовать разведданные для отслеживания ячейки или проведения миссий, нацеленных на конкретного террориста, Виллинк приказал своим людям спровоцировать врага на раскрытие их местонахождения. В отличие от типичной тактики «морских котиков», Виллинк также отправил свои взводы «Чарли» и «Дельта» на дневное патрулирование в районах города, контролируемых повстанцами, в попытке привлечь огонь на себя. Провоцируя противника открыть огонь первым и разоблачить свою позицию, теоретически «морские котики» могли бы использовать свою превосходящую тактику, подготовку и поддержку, чтобы уничтожить повстанцев.

В каком-то смысле Формана послали в Рамади, чтобы посмотреть, не являются ли все происходящие там насильственные действия богатыми охотничьими угодьями для «морских котиков» из Дам-Нек, которые базировались к северу от Багдада. Виллинк и обычные войска наращивали счет уничтоженных сил противника в своих почти ежедневных операциях. Купер хотел знать, предоставляет ли город среду, богатую целями, для их элитных операторов. Проблема, по словам двух отставных командиров из Шестого отряда, заключалась в том, что Виллинк и его «морские котики» слишком вольно интерпретировали правила ведения боя.

Однако больше всего Формана беспокоило то, чему он стал свидетелем, как только бойцы SEAL вступали в контакт. После обстрела «морские котики» могли самостоятельно определять, кто представляет угрозу, и это могло включать безоружных иракцев, часто женщин и детей. В хаосе Рамади безоружного человека, спасающегося от перестрелки, можно было принять за гражданского или повстанца, который только что спрятал свое оружие. Ребенок, идущий в магазин, когда снайперы «морских котиков» вступили в бой с находящимся поблизости повстанцем, может в прицел снайпера показаться потенциальным врагом, который каким-то образом маневрирует и, следовательно, участвует в сражении. Иракская мать, стоявшая на соседней улице с мобильным телефоном и пакетом продуктов в руках, могла быть застрелена, потому что дальше по улице было приведено в действие самодельное взрывное устройство, и «морские котики» пришли к выводу, что детонатором был ее мобильный телефон. Решение было оставлено на усмотрение «морских котиков», определить, кто представлял угрозу и, соответственно, кто выживет, а кто умрет. Форман доложил начальнику, что молодые «морские котики» Виллинка заявляли об угрозах и стреляли в безоружных мужчин, женщин и детей, по словам двух командиров из Шестого отряда.⁹⁷⁷ Отставной старший офицер SEAL сказал мне, что рассказ Формана о Рамади был воспринят в Шестом отряде как зловещий признак того, что «морские котики» потеряли свой моральный компас и что Соединенные Штаты, возможно, проиграли войну. «Не было никакой осмотрительности в отношении того, кого они убивали», - сказал мне этот офицер. «Их предположение состояло в том, что, поскольку они были брошены в зону боевых действий, все в городе были врагами. После того, как они застрелили женщину, кто скажет, что она не собиралась взорвать бомбу? Как только они застрелили ребенка, кто скажет, что он не служил корректировщиком у врага?»

По словам двух командиров Шестого отряда, Форман позже доложил в Шестом отряде, что «морские котики» Виллинка пытались привлечь огонь противника, что позволило бы снайперам оправдать любые сделанные ими выстрелы, независимо от того, были ли они уместны. «Вот что происходит, когда у вас нет ответственного офицера», - сказал отставной офицер SEAL. «[Оперативное подразделение SEAL «Громила»] не имело надзора, и они гнались за количеством убитых, потому что думали, что это круто».

Враг понимал правила ведения боевых действий. SEAL и большинство других войск США сталкивались со сценариями, когда повстанцы и террористы пытались выдать себя за гражданских лиц, бросая оружие, чтобы смешаться с местным населением. Повстанцы также пытались вызвать сомнения в том, что эти безоружные люди были комбатантами. Но цель обучения «морских котиков» состояла в том, чтобы определить, кто представляет законную угрозу, а кто нет. И во время борьбы с повстанцами это различие имело ощутимые последствия, помимо человеческих жертв. Если местное население рассматривало убийство как несправедливое, это делало оккупационные силы менее популярными и мгновенно усложняло усилия США по завоеванию доверия населения. Иракцы уже сталкивались с иностранными террористами и суннитскими повстанцами, которые без зазрения совести убивали мирных жителей для достижения своих целей по захвату власти в стране.

В Рамади большая часть населения бежала. Правила ведения боевых действий там основывались на том, что большинство из тех, кто остался, были связаны с мятежом и нападениями на американских военных и иракские правительственные силы. В отношении некоторых районов Рамади это было справедливо. Но это не могло быть применено по всему городу. Во-первых, они проигнорировали тот факт, что только анбари, у которых были финансовые средства для бегства из города, смогли это сделать. Беднейшие жители оказались в тупике, зажатые между иностранными оккупационными войсками и вторгшимися повстанцами, которые часто принуждали местных жителей предоставлять убежище или помощь в нападении на американцев.

Отчет Формана нарисовал жестокую картину командировки в Рамади оперативного подразделения «Громила». Он доложил Куперу и другим командирам Шестого отряда SEAL, что снайперы Виллинка стреляли в безоружных гражданских лиц, включая маленьких мальчиков. Но, по словам двух командиров Шестого отряда, он выделил одного снайпера SEAL. Он рассказал руководителям своего Шестого отряда, что один снайпер взвода «Чарли», в частности, стрелял в безоружных иракских гражданских лиц: Крис Кайл. Старшина Крис Кайл, старший снайпер взвода, был крупным мужчиной ростом шесть футов два дюйма с большими руками, выросшим на ранчо в Техасе. До поступления на флот Кайл был профессиональным ковбоем, участвовавшим в родео на быках. Он заработал четыре Бронзовые звезды, в том числе одну за спасение жизни морского пехотинца во время второй битвы при Фаллудже в 2004 году, а вместе с этим репутацию как храбреца, так и хвастуна. Когда он прибыл в Рамади для своей третьей командировки в Ирак, Кайл был известен в отрядах SEAL как смертоносный снайпер. Но в Третьем отряде SEAL у него также была репутация человека, склонного к самовозвеличиванию и приукрашиванию. Он даже заслужил насмешливое прозвище от некоторых других «морских котиков»: «Легенда», как у Криса Кайла, легенды в его собственном сознании. Во время командировки в Рамади бывший боец SEAL, ставший писателем, Дик Коуч задокументировал битву за Рамади для книги «Шериф Рамади», которую он позже опубликовал. В нем, используя псевдоним, Коуч описал Кайла как элитного снайпера и «легенду» в отрядах. Коуч спросил Кайла, сколько у него убийств, и хотя Коуч написал, что Кайл назвал ему точную цифру, «Я просто скажу, что в Рамади было больше сотни», - написал Коуч, - «и это в дополнение к почти двадцати, на его счету в Фаллудже». Коуч процитировал Кайла, «Это были подтвержденные убийства, те, кто был застрелен на улице. Мы не считаем тех, кто сумел отползти и, вероятно, истек кровью. Но у меня их было не так уж много».⁹⁸⁸

Старший командир SEAL, который разговаривал с Форманом и позже рассказал мне о его оценке Рамади, оспорил описание Кайла. «Джим вернулся [на авиабазу Балад] и был потрясен тем, что они делают», - сказал мне отставной командир из Шестого отряда. «Он сказал: «Они используют детей в качестве корректировщиков. Кого бы ни использовали в качестве наводчика, [Кайл] стрелял»». Форман сообщил об одном из боев Кайла, нарисовав ужасающую картину для его начальства. Повстанцы заставили молодого безоружного парня обнаружить бойцов SEAL. Товарищи Кайла по команде, вооруженные снайперской винтовкой и оптическим прицелом, отказались стрелять в молодого мужчину, потому что он был безоружен. «Они не стали стрелять», - рассказывал отставной командир SEAL. «Итак, он», - имея в виду Кайла, - «просто хватает оружие и валит чувака на улице. Когда семья парня выбегает ему на помощь, он стреляет и в них тоже, только промахивается. Но затем он называет четырех врагов, убитых в бою, как свои подтвержденные убийства. Он лгал о количестве своих убийств».

В то время как стрельба по безоружному корректировщику может быть оправданным выстрелом, стрельба по безоружным гражданским лицам, пытающимся оказать помощь, является военным преступлением. По меньшей мере дважды Кайла обвиняли в стрельбе по безоружным гражданским лицам. В обоих случаях армейские офицеры в Рамади впоследствии провели расследование и не нашли доказательств, подтверждающих утверждения Кайла. Кайлу так и не было предъявлено обвинение в преступлении, но одна из перестрелок побудила военное командование убрать снайперов SEAL из Рамади до окончания их командировки.

Когда Форман вернулся в Балад и представил свою оценку, по словам двух командиров из Шестого отряда, он представил ясную и простую картину: «морские котики» Виллинка убивали мирных жителей в Рамади, и «Золотой» эскадрон не должен был участвовать в их операции. Хотя Шестой отряд SEAL не присоединился к миссии «Громила» летом 2006 года, был общий симптом несостоятельности. Никто из Шестого отряда не сообщил о действиях оперативного подразделения «Громила» вышестоящему командованию. Военно-морской флот наградил Кайла Серебряной звездой за его «выдающуюся храбрость и бесстрашие в бою с врагом» в Рамади. Форман позже подтвердил, что его оценка в Рамади в 2006 году рекомендовала Шестому отряду работать с Виллинком и Кайлом. Он отрицал, что был свидетелем каких-либо неоправданных нападений во время своего пребывания в Рамади, описывая Кайла как своего друга и «хорошего человека».⁹⁹⁹

Глава 10. Голова на блюде

В 1971 году издательство «Рэндом Хаус» опубликовало малоизвестный военный роман «Гвардия дьявола» относительно неизвестного автора по имени Джордж Роберт Элфорд. Книга претендовала на то, чтобы быть правдивым рассказом об офицере СС, который вместе с десятками других солдат бежал из Германии после Второй мировой войны, вступил во французский Иностранный легион и провел годы во Вьетнаме, подвергая повстанцев пыткам и жестокому обращению. В нем прославлялась нацистская военная тактика, описывались методы борьбы с повстанцами, такие как массовые убийства и осквернения и другие формы бессмысленного насилия, как средство ведения психологической войны против вьетнамских «дикарей». Жестокость, изображенная в книге, и маловероятная сюжетная линия вызвали вопросы о том, был ли этот рассказ вымыслом:

«Господствуя над каждым холмом, мы систематически уничтожали партизан. Мы пощадили только маленьких детей и женщин. Всех, кто был выше четырех футов, расстреливали или сжигали дотла. Нашей целью было не причинять потери, а истреблять; завоевание территории не имело для нас большого значения. Мы не могли удерживать ни пяди земли в течение какого-либо длительного времени. Уничтожение живой силы противника было нашей главной целью. Мы расстреливали каждого мужчину в поле зрения, независимо от того, носил он оружие или нет. Все они принадлежали к одной и той же змеиной яме. И если они были среди партизан, мы тоже расстреливали двенадцатилетних мальчиков. Мы рассматривали их как террористов грядущих лет. Золотой запас Хо Ши Мина!… Это не был бессмысленный акт жестокости. Это было око за око. Мы хотели вселить такой ужас в их сердца, чтобы они побежали сломя голову, когда услышат, что мы приближаемся.»¹⁰⁰¹

Автор решил опубликовать два продолжения «Гвардия дьявола 2. Воспоминания об аде» и «Гвардия дьявола 3. Абсолютная война», практически исключив возможность того, что что-либо в оригинале может быть воспринято как факт. Но это не помешало книге найти новую аудиторию в Шестом отряде SEAL.

В конце 2007 года Бритт Слабински был направлен в Афганистан в качестве главного старшины «Синего» эскадрона. Война шла седьмой год и стала трудноразрешимой, без четкого пути к победе. В начале войны миссия SEAL состояла в том, чтобы выследить высокопоставленных лидеров «Аль-Каиды», которые, в основном, исчезли в Пакистане, но генерал-лейтенант Стэнли Маккристал, командующий ОКСО, расширил миссию, чтобы нацелиться на талибов, которые вместе с «Аль-Каидой» безнаказанно перемещались взад и вперед через пакистанскую границу. Это было то же самое расширение числа целей, которое Маккристал санкционировал в Ираке. «Нам только что приказали охотиться на талибов», - позже писал один бывший оператор, - «и я должен сказать, что этот единственный приказ навсегда изменил ход истории части».¹⁰¹²

«Морские котики» теперь охотились за финансистами Талибана низкого уровня и теневыми губернаторами. «Морские котики» все дальше отходили от своего первоначального предназначения и становились чем-то ближе к элитным ударным силам, которые всегда были на дежурстве и находились в командировке целых полгода. Часть была не столько контртеррористическим подразделением, сколько подразделением по борьбе с повстанцами, за исключением только того, что они проводили рейды. Цель отряда расширилась, но они по-прежнему были ограничены тем же набором навыков.

«Синим» эскадроном в то время командовал капитан 2-го ранга Питер Вазели, выпускник Военно-морской академии, который пришел в отряд, получив назначение в «Серую» группу. Вазели, как и Вик Хайдер, был одним из офицеров Аннаполиса, которого, хотя он не был в «Зеленой» группе и не заканчивал ее, капитан 1-го ранга Кернан перевел в штурмовые группы. Он был аутсайдером, несмотря на то, что проработал в отряде много лет. Как и Вик Хайдер, он не обладал соответствующими навыками операторов, которыми командовал, и это положение дел было усилено его главстаршиной Слабински, героем войны, опытным, харизматичным и уже ставший легендарным, преодолевшим этот пробел. Слабински некоторое время служил в «Зеленой» группе и в 2003 году был направлен в Ирак в начале войны в качестве командира снайперов. Он был повышен до лавного старшины, дождался своей очереди и теперь возглавлял эскадрон в Шестом отряде, если не командовал им.

Тем не менее, динамика руководства в «Синем» эскадроне была провальной.¹⁰²³ К 2007 году руководству командования стало известно, что некоторые операторы «Синего» эскадрона использовали специальные ножи для «снятия шкур».¹⁰³⁴4 Как и операторы в других эскадрильях, штурмовики «Синего» первоначально использовали как предлог сбор ДНК, для чего требовался небольшой кусочек кожи, содержащий волосяные фолликулы, но начали брать большие полосы кожи. По словам одного из бывших высокопоставленных командиров, обладающего непосредственными знаниями, двое ведущих офицеров в командовании, капитаны 1-го ранга Скотт Мур и Тим Шимански были проинформированы о том, что небольшие группы в каждой из трех эскадрилий калечили и оскверняли тела комбатантов как в Ираке, так и в Афганистане.¹⁰⁴⁵

«Эти чертовы идиоты прочитали книгу «Гвардия дьявола» и поверили в это», - сказал один из бывших командиров Шестого отряда SEAL, который позже расследовал дела Слабински и «Синего» эскадрона. «Это художественное произведение, рекламируемое как Библия, как истина. На самом деле это полная чушь. Но мы все видим то, что хотим видеть». Слабински и «морские котики» из «Синего» эскадрона, дислоцированные в Афганистане, по словам бывшего командира, были «разочарованы, и эта книга дала им ответы, которые они хотели видеть: терроризируйте талибов, и они сдадутся. Правда в том, что подобные вещи только подстегивают врага».

Одна из наглядных иллюстраций того, что пошло не так с «Синим» эскадроном, произошла 17 декабря 2007 года, как раз перед рейдом в провинции Гильменд. Слабински ранее сказал своим операторам, что хочет «голову на блюде».¹⁰⁵⁶ Хотя некоторые из более опытных «морских котиков» восприняли это заявление метафорически, по крайней мере один оператор понял Слабински дословно, истолковав это как приказ.

Позже той ночью, после того, как штурмовики из «Синего» эскадрона успешно провели рейд, убив четырех боевиков и изъяв оружие и взрывчатку, Вазели и Слабински провели обход усадьбы. Вазели, на котором были очки ночного видения, выглянул в окно и увидел, как один из его операторов, повернувшись спиной, сидит на корточках над телом мертвого боевика. Вазели видел, как оператор пилящим движением водил рукой взад-вперед по шее боевика. Встревоженный тем, что, по его мнению, было обезглавливанием, он сказал Слабински зайти внутрь и посмотреть, что делает молодой оператор. К тому времени, когда Слабински вошел в комнату, где лежал мертвый боевик, оператор отсек большую часть шеи мертвеца.¹⁰⁶⁷

Слабински остановил оператора до того, как тот закончил обезглавливание, но не сообщил об этом. Он сказал Вазели, что оператор пытался снять нагрудник мертвого боевика, небольшой жилет, в котором могут храниться боеприпасы и магазины. Слабински позже сказал Вазели и следователям ВМС, что «не было никаких грязных игр».¹⁰⁷⁸

Покинув усадьбу и вернувшись на свою базу в провинции Кандагар, Вазели доложил своему вышестоящему офицеру, капитану 1-го ранга Скотту Муру, что, по его мнению, он был свидетелем военного преступления, нанесения увечий. Вазели сказал Муру, что хочет провести расследование этого инцидента. Мур, сидя в своем офисе в Вирджиния-Бич, настойчиво спрашивал: что он на самом деле видел? Могло ли быть другое объяснение?¹⁰⁸⁹ Позже Вазели изменил свой рассказ для следователей, чтобы придать больше двусмысленности тому, что он видел.¹⁰⁹¹⁰

Затем Мур приказал своему заместителю, капитану 1-го ранга Шимански, который был в Афганистане, во всем разобраться.¹¹⁰¹¹ Десять дней спустя старшие командиры ОКСО завершили внутреннее расследование. Затем начала следствие Военно-морская служба уголовных расследований. Но поскольку место преступления было недоступным районом активных боевых действий, следователи были вынуждены полагаться на фотографии и показания свидетелей. Когда следователи обратились к оператору, обвиняемому в нанесении увечий погибшему бойцу, он «воспользовался своим правом хранить молчание и правом на адвоката».¹¹¹¹² Через несколько дней после попытки допроса следователи получили фотографии, на которых, как они полагали, был мертвый боевик. По словам военного чиновника, который ознакомился с досье, на фотографиях не было видно никаких порезов. Через три недели после инцидента NCIS закрыла свое расследование, придя к выводу, что не было найдено никаких доказательств того, что боец SEAL нарушил законы вооруженного конфликта. Но, согласно многочисленным источникам из SEAL, инцидент действительно имел место.¹¹²¹³

Шимански, согласно этим источникам, был направлен Муром, чтобы заставить эпизод исчезнуть. «Тим нырнул», - сказал бывший старшина SEAL, и это было «по указанию Мура».

Следователь NCIS по этому делу, Джон Смоллман, юрист и сам капитан 1-го ранга ВМС в отставке, сказал, что с того момента, как он приземлился в Афганистане, было ясно, что дело было сфальсифицировано. «Когда мы закончили, я сказал каперангу [Шимански]: «Сэр, мы ничего не нашли, как вы и договаривались». Я знал, что нам показали только то, что они хотели, чтобы мы увидели, а не то, что произошло в Гильменде», - сказал Смоллман много лет спустя.

Хотя «Синий» эскадрон избежал уголовных обвинений, их поведение на поле боя продолжало вызывать тревогу в части. Некоторые командиры Шестого отряда SEAL были потрясены тем, как легко Вазели и Шимански сдались под давлением Мура.

Через две недели после того, как было почти обезглавление, Мур отправился в командировку в Афганистан. Находясь там, он столкнулся с отрядом «Синего» эскадрона и оператором, который пытался обезглавить боевика Талибана. Один отставной командир из Шестого отряда сказал мне, что каперанг Мур пристыдил Слабински и эскадрон за их поведение. Это было единственным наказанием. «Расследование настолько традиционное, что на самом деле ничего не выяснит», - сказал отставной командир подразделения Шестого отряда о проблемах, с которыми столкнулась NCIS, пытаясь проникнуть в кодекс молчания части. «Или оно ничего не исправит. Что исправит оно, если такой парень, как Скотт [Мур], войдет, посмотрит им прямо в лицо и скажет: «Эй, это то, во что мы превратились?» Я думаю, это разбудило некоторых парней».

Но даже предостережение Мура имело ограничения. Во время предыдущей командировки Мур напутствовал своих людей перед тем, как они отправились на операцию. Операторы Дам-Нек овладели искусством расплывчатого языка, кода, используемого для выражения того, что поймет каждый, кто его услышит. Политическая обстановка в Афганистане в тот момент была напряженной; Мур сказал операторам «Ребята, соблюдайте чистоту», по словам бойца SEAL, который был свидетелем этих замечаний. ««Соблюдать чистоту» подразумевало, что они знают, что обычно там дело нечисто. Страшно думать о том, что высокопоставленный командир поощряет военные преступления».

Один из бывших командиров в Шестом отряде SEAL, расследовавший несколько инцидентов в «Синем» эскадроне, включая нанесение увечий трупам, сказал, что он неоднократно спрашивал операторов, почему они чувствовали необходимость совершать такие действия. «Часто мы слышали: «Ну, они дикари»», - сказал бывший старшина. ««Они не играют по правилам, так почему мы должны?»»

Джастин Шеффилд, оператор «Синего» эскадрона и входивший в отряд, участвовавший в обезглавливании в 2007 году, позже напишет книгу о своем опыте в части. Эта книга временами груба и жестока, но, возможно, это также один из наиболее честных рассказов о точке зрения «морских котиков» из Дам-Нек после 11 сентября.

Для Шеффилда у нападавших из Шестого отряда SEAL была простая цель, и их коллективный успех был неоспорим. «Нас называли как угодно», - писал Шеффилд, - «дикарями, социопатами, серийными убийцами, кем угодно. В каком-то смысле все это немного похоже на правду. Кем мы не являемся, так это парнями, которые собираются раздавать футбольные мячи детям и следить за тем, чтобы все в деревне получили медицинскую помощь, и тому подобное дерьмо. Мы были парнями, которые собирались пойти и убивать людей, и точка. Фактически, мы убили больше плохих парней во время [операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане] и [операции «Свобода Ираку»], чем все другие группы вместе взятые».¹¹³¹⁴

Годы спустя операторы Шестого отряда показали небольшие проблески своего мышления, когда они год за годом отправлялись в командировки и подсчитывали свои убийства. Эдди Пенни, штурмовик из «Золотого» эскадрона, описал свой кайф от убийства. «Это почти как наркотик», - сказал Пенни в подкасте. «Я имею в виду, просто ощущение того, что ты убираешь плохого парня. Я помню чувство, которое возникло при убийстве плохого парня, осознание того, что они ответственны за это и пытаются убить тебя, было величайшим чувством, которое я когда-либо испытывал в своей жизни».¹¹⁴¹⁵ Пенни, который прошел пять командировок, служа в Дам-Нек, всю свою левую икру татуировал черепами, чтобы сохранить память об одной из его командировок. «Там есть определенное количество черепов, их восемьдесят семь. Вот сколько убийств мы совершили в командировке, без поддержки с воздуха».¹¹⁵¹⁶

Военные после 11 сентября создали машину для убийства, и «морские котики» начали получать удовольствие от своей роли, служа стране в качестве самого смертоносного инструмента правительства.

12 июня 2007 года — Нью-Йорк, Нью-Йорк

Через пять дней после увольнения из военно-морского флота Маркус Латтрелл сидел на мягком стуле напротив Мэтта Лауэра в студии «Тудэй Шоу» в Рокфеллер-центре. Латтрелл был там, для продвижения «Одинокий выживший. Рассказ очевидца об операции «Красные крылья»» и «Пропавшие герои Десятого отряда SEAL», его рассказа об операции «Красные крылья». Двумя годами ранее он получил Военно-морской Крест за свой героизм от президента Джорджа У. Буша, земляка-техасца. Теперь он был готов к медиа-блицу, чтобы продать книгу.

Книга имела почти мгновенный успех, став тем летом блокбастером беллетристики: большую часть лета она оставалась на первом месте в списке бестселлеров «Нью-Йорк Таймс» и в том году провела в этом списке двадцать пять недель. В разгар двух войн, в которых невозможно было победить, Латтрелл и его соавтор, романист Патрик Робинсон, представили публике то, что они хотели: недвусмысленную историю выживания и героизма. Во время рекламной кампании Латтрелл сказал «Нью-Йорк Таймс», что он написал книгу, потому что «люди писали эти истории, и все, чего они не знали, как это произошло, они просто выдумали».¹¹⁶¹⁷

Книга стала не просто бестселлером, она переопределила жанр. Отчасти трагедия, отчасти политическая тирада, она послужила образцом для будущих бестселлеров SEAL. В ней война с террором была представлена в четких черно-белых тонах, осуждались Женевские конвенции и шумиха по поводу пыток иракских заключенных американскими солдатами в тюрьме Абу-Грейб в 2004 году как не что иное, как унижение, которое «не вызвало у меня личной тревоги».¹¹⁷¹⁸ Но книга была дико вводящая в заблуждение и неточная, почти художественная версия того, что произошло на вершине Сауталусар (соавтор Латтрелла был романистом, писавшим военную фантастику). Латтрелл описал Ахмад Шаха как «одного из ближайших соратников Усамы бен Ладена» и «террориста, который ничего так не хотел бы, как организовать новое нападение на материковую часть США», несмотря на отсутствие любых доказательств того, что афганец имел какие-либо связи с «Аль-Каидой», не говоря уже о ее лидере.¹¹⁸¹⁹ Когда люди Шаха начали атаку, писал Латтрелл, бойцы SEAL заметили «от восьмидесяти до ста тяжеловооруженных воинов Талибана, у каждого из них был АК-47, направленный вниз».¹¹⁹²⁰ 20 В отчете Латтрелла говорилось, что «минимум 140 человек» превосходили его разведывательную группу из четырех человек, утверждение, которое он повторял снова и снова в публичных интервью и выступлениях.¹²⁰²¹ Число колебалось между 80 и 200 бойцами, цифры, которые, по-видимому, усиливали чудесный характер его побега и выживания. По словам Латтрелла, «морские котики» убили «пятьдесят или более» людей Шаха.¹²¹²² Блестящий золотой Трезубец SEAL украшал обложку книги. Общественность можно было бы простить за то, что она поверила в то, что военно-морской флот подтвердил отчет Латтрелла. Действительно, военно-морское командование специального назначения почти ничего не сказало, их молчание сочли молчаливым подтверждением истории Латтрелла.

Однако люди из «Красного» эскадрона и остальная часть Шестого отряда SEAL знали другое. «Было совершенно ясно, что это чушь собачья», - сказал бывший оператор «Красной» группы, помогавший искать Латтрелла в долине Курангаль. Некоторые из операторов «Красного» эскадрона в последующие годы отказывались пожимать Латтреллу руку, испытывая отвращение к тому, что он бросил оружие и сбежал. «Героем был местный житель, который его спас», - сказал отставной оператор «Красной» группы.

После самого смертоносного дня военно-морских сил специального назначения Шестой отряд провел внутреннее расследование того, что в операции «Красные крылья» пошло не так. Через несколько недель их вывод был однозначен: почти все. Успех командования и доминирование на поле боя во многом зависят от их объективного изучения тактики и беспощадной оценки риска. «Есть причина, по которой мы не брались за это задание», - сказал мне офицер Шестого отряда в отставке, подтвердив, что Шестой отряд неоднократно отказывался от шанса отправиться за Ахмад Шахом. По его словам, планирование операции «Красные крылья» основывалось на ряде ложных предположений и отражало рвение нового командира SEAL, только начинающего командировку. «Каждая часть их плана раскрывала тактическое преимущество».

Неопытный, но агрессивный командир SEAL во время своей первой командировки, небольшая команда, не имевшая численного превосходства и недостаточно оснащенная, ряд тактических ошибок, неорганизованная и запутанная цепочка связи, плохое планирование и руководство, цель, которая не оправдывала риска, и несчастье с вертолетом, набитым американцами, пытающимися спасти «морских котиков» привели к худшему дню в истории SEAL.

В первые часы и дни после спасения Латтрелла военное командование в Афганистане его опросило и попросило записать пошаговый отчет о том, что произошло на горе. Латтрелл дал три отдельных отчета о своем испытании, все в течение нескольких недель после его спасения. Каждый отчет считался настолько важным, что все они были переданы в Пентагон, а затем устно доложены министром обороны Дональдом Рамсфелдом. По словам Латтрелла, согласно двум людям, которые читали каждый из рапортов, количество боевиков противника увеличилось. То, что начиналось, возможно, с менее чем дюжины, выросло, возможно, до более чем пятидесяти. «Каждый рапорт менялся, и ни в коем случае это не имело смысла», - сказал человек, который читал отчеты. «Интервьюеры не хотели давить на него слишком сильно, он прошел через адское испытание. Они не хотели подвергать сомнению изменения, но в какой-то момент мы сказали: «Вас не отбросит на пятьдесят футов взрывом реактивной противотанковой гранаты. Это просто голливудское дерьмо.»»

В последующие годы миф, окружавший операцию «Красные крылья», сохранялся. Статья «Дейли Ньюс» в 2010 году описывала битву: четверо обычных бойцов SEAL «сражались почти час, убив десятки врагов, прежде чем он и двое его людей были сражены».¹²²²³

«Существует очень серьезная проблема с тем фактом, что никто в сообществе никогда не встал и не сказал: «Давайте сделаем чертов послеоперационный отчет», - сказал оператор Шестого отряда SEAL, который помогал искать Латтрелла и его сослуживцев в 2005 году.

Нет никаких сомнений в том, что Латтрелл испытал необычайные страдания в результате операции «Красные крылья». Описание в книге того, как его товарищи по команде умирают насильственной смертью в чужой зоне боевых действий, является мучительным и трагичным. В своем интервью «Тудэй Шоу», спустя два года после этого события, Латтрелл выглядел опустошенным и затравленным. Лауэр потребовал от Латтрелла описать «раны» на «всю оставшуюся жизнь. Есть ли также... вина того выжившего в том, почему ты единственный, кто выжил, когда трое других с тобой погибли, и те шестнадцать, которые пришли за тобой, умерли?»

«О, я тоже умер на этой горе, сэр», - ответил Латтрелл. «Я имею в виду, что я оставил там часть себя, и я думаю об этом каждый день. Не проходит и дня, чтобы я не просыпался или не ложился спать, что... ну, вы знаете, если я действительно сплю». В книге Латтрелл описал, как его преследовал крик ему о помощи лейтенанта Майкла Мерфи, а техасец не мог добраться до своего умирающего друга из-за местности и огня противника.

Но Латтрелл также сплел необычную историю об ужасах войны с чем-то другим: почти фантазией о личном героизме, приправленной предположениями о том, что причиной катастрофы стали «либеральные СМИ», а не сбои в планировании миссии. В книге он описывает, как его товарищи по команде были обнаружены проходящими мимо пастухами и что «морские котики» решили не убивать двух мирных афганцев, чтобы избежать скандала в СМИ. Пастухи, как утверждал Латтрелл, позже сообщили Ахмаду Шаху местонахождение «морских котиков», тем самым спровоцировав нападение на американцев. Хотя почти сразу же появились доказательства того, что рассказ Латтрелла был не только преувеличен, но в некоторых местах откровенно лжив, ни военные чиновники, ни члены сообщества SEAL не поставили под сомнение его версию или содержание его бестселлера.

Вместо этого военно-морской флот утвердил награды за боевую доблесть. Лейтенант Мерфи был награжден Медалью Почета, основываясь на рассказе Латтрелла, проигнорировав требование о двух свидетелях для получения награды. В представлении к награде утверждалось, что численность отряда Шаха составляла «более 50 человек» и что «Морские котики» убили «примерно 35» из них.¹²³²⁴ Латтрелл, Дитц и Аксельсон были награждены Военно-морским Крестом, также на основании истории Латтрелла. О награде Латтрелла было объявлено после выхода книги. Это помогло создать неопровержимое повествование о проваленной миссии. И точно так же, как награды за героизм на поле боя у Такур-Гар, награды Мерфи и Латтрелла гарантировали, что были проигнорированы ошибки руководства старших офицеров SEAL.

В Шестом отряде SEAL больше всего возмутило то, что военно-морское командование сил специального назначения отказалось провести надлежащий разбор операции, известное в армии как послеоперационный анализ. Вместо этого отставные «морские котики» заявили, что командующий силами, контр-адмирал Джозеф Магуайр считал, что наличие отчета о любых неудачах во время операции было бы «нечутким» по отношению к семьям погибших.

«Магуайр продал это нашему сообществу, чтобы сохранить их достоинство», - сказал мне отставной офицер SEAL. «Они раздали кучу наград, совсем как с Робертс-Ридж и замели это под коврик. Никогда не было никакой ответственности. Это абсолютная вина руководства, потому что мы потворствовали этому. И мы, безусловно, создали прецедент, потому что, когда дело дошло до сообщества SEAL и до нашей карьеры, мы предпочли, чтобы была распространена ложь, чем на самом деле иметь дело с последствиями нашего плохого поведения. И поскольку мы не хотим навредить бренду и семьям, мы будем продолжать лгать и скрывать это».

«Магуайр делает это для сообщества военно-морских сил специального назначения с «Красными крыльями»», - сказал отставной офицер SEAL, - «а Кернан делает это для верхушки Такур-Гар. Чему учатся ребята?»

«Мы потворствовали этому и, следовательно, мы потворствовали недоверию между рядовыми и офицерами. Мы потворствуем их поведению. Мы оправдываем такое поведение после того, как они уволятся из вооруженных сил. Книги, все остальное. Офицеры - это те, кто подвел сообщество. И Магуайр хуже всех, потому что он занимается этим с тех пор, как был лейтенантом у мичмана Пенни».

Решения на войне имели последствия, и когда разразилась трагедия, мало кто из офицеров SEAL, занимавших руководящие посты, если вообще кто-либо из них был заинтересован в том, чтобы нести ответственность за погибших «морских котиков». Каждое неверное решение было оправдано, и любой вопрос или критика их командирской деятельности замалчивались с признанием боевой доблести теми, кем плохо руководили.

На втором этаже штаб-квартиры Шестого отряда SEAL в Дам-Нек-Аннекс компьютер, известный как «оперативный компьютер», хранит секретные данные о каждой миссии, выполненной подразделением за последнее десятилетие. Здесь командиры, возвращающиеся из командировок, оставляют свои жесткие диски техническим специалистам, которые загружают презентации в PowerPoint, отчеты о результатах операций и фотографии каждой операции, проведенной эскадроном за границей. База данных содержит множество документов, включая фотографии людей, убитых операторами SEAL во время их миссий.

Некоторые из этих фотографий, особенно те, на которых запечатлены убитые с 2005 по 2008 год, демонстрируют мрачную особенность: погибшие комбатанты противника с расколотыми черепами, обнажающими мозговое вещество — характерный след от выстрела из винтовки калибра 5,56 мм., произведенного в непосредственной близости от верхней части лба.¹²⁴²⁵ Иностранные боевики, получившие эти V-образные ранения, были либо убиты в бою, а позже им выстрелили с близкого расстояния, либо умирая, добиты «контрольным выстрелом». Среди бойцов Шестого отряда SEAL эта практика осквернения тел убитых противников называлась «каноинг».

Фотографии каноинга, представляют собой драматическое документальное свидетельство крайнего и ненужного насилия, которое творили «морские котики». Практика началась во время многочисленных рискованных, изнурительных и травмирующих командировок SEAL в Ирак и Афганистан, последовавших за Робертс-Ридж. «Нет и не было никакой военной необходимости раскалывать чей-либо череп одним выстрелом», - сказал бывший командир из Шестого отряда SEAL. «Это спорт».

Бывший командир подразделения Шестого отряда SEAL сказал, что впервые заметил каноинг в 2004 году, и хотя это действительно происходило на поле боя, происходило это редко и случайно. Но каноинга, по его словам, стал «больше» в 2007 году. «Я просматривал послеоперационные фотографии и видел несколько случаев каноинга на одной операции, несколько раз за командировку», - сказал отставной боец SEAL. Когда операторы Шестого отряда SEAL время от времени сталкивались с осквернением, командир SEAL сказал, что они часто шутили, что они просто «отличные стрелки».

Каноинг был лишь одним из нескольких актов нанесения увечий, часто совершаемых «морскими котиками». Отсутствие боевой дисциплины также не ограничивалось одним эскадроном. Незаконное насилие, отклонения от правил ведения боевых действий, увечья и неуважение к мертвым противника, действия, которые были единичными в начале афганской войны, к этому моменту распространились по всему Шестому отряду SEAL.

В первые годы войны у Шестого отярда SEAL был негибкий стандарт: стрелять в безоружных людей было запрещено. Любой, кто делал это, должен был продемонстрировать, что цель проявляла враждебные намерения. Операторы и офицеры гордились своей способностью убивать только тех, кого считали враждебными или представляющими угрозу. Если «морской котик» не мог оправдать угрозу после стрельбы, его тихо удаляли из подразделения. Но даже это правило со временем эволюционировало. «Морским котикам» не давали спуску до тех пор, пока они могли объяснить, почему приняли решение стрелять в безоружного человека. Например, в 2007 году снайпера «Золотого» эскадрона выгнали из подразделения после того, как он убил трех безоружных людей, включая ребенка, по меньшей мере в двух различных операциях. Тем не менее, ему было разрешено вернуться в регулярные отряды SEAL.¹²⁵²⁶

Ни одно расследование неоправданного убийства никогда не приводило к официальному дисциплинарному взысканию в отношении бойца SEAL. Согласно двум отдельным источникам, в период с 2001 по 2018 год отчеты о боевых действиях и сообщения о зверствах, особенно нанесении увечий и захвате трофеев, были проигнорированы руководством Шестого отряда SEAL. Один из них сказал, что дело не просто в том, чтобы не обращать внимания на отдельные инциденты в разгар продолжающейся войны. Его начальство неоднократно отказывалось рассматривать обвинения «морских котиков» в варварстве.

Поведение «морских котиков» не было изолированно. В условиях совместного характера боевых операций на обоих театрах военных действий, в Афганистане и Ираке, внешняя разведка и военизированные группы, которые работали с частьью, столкнулись с жестокостью, которая для «морских котиков» стала обычной. В 2008 году это достигло критической точки. Офицеры военизированных формирований ЦРУ, включая секретное объединенное подразделение под командованием агентства под названием «Программа Омега», тесно сотрудничали с «морскими котиками» в Афганистане. Эти небольшие группы ЦРУ, Шестого отряда SEAL и афганских коммандос действовали в соответствии с разделом 50 полномочий агентства, который регулирует тайную деятельность. Это означало, что за их миссиями было меньше надзора, и меньше ответственности, если что-то шло не так.

В конце того же года ЦРУ присоединилось к операторам «Золотого» эскадрона для проведения операции близ Джелалабада. Это должен был быть предрассветный рейд, целью которого была местная повстанческая ячейка, нацелившаяся на американскую базу. По словам офицера ЦРУ, непосредственно осведомленного об инциденте, ЦРУ потребовало, чтобы «морские котики» захватили, а не убивали боевиков. Во время рейда небольшая команда из «Золотого» эскадрона проникла на территорию усадьбы. Внутри они обнаружили шесть боевиков, четверо из которых находились в одной комнате, все они спали, положив оружие рядом со своими кроватями. Несмотря на приказ захватить людей, «морские котики» убили всех шестерых. В комнате с четырьмя предполагаемыми повстанцами четыре «морских котика» отсчитали время и уложили каждого спящего выстрелом в лоб. Один из их товарищей по команде убил две другие цели в другой комнате. «Морские котики» сфотографировали тела, затем ушли.

Убийства привели в ярость команду ЦРУ, участвовавшую в операции. Они потеряли возможность допросить подозреваемых боевиков. «Это были парни, которые руководили ячейкой рядом с нашей базой», - сказал офицер ЦРУ. «Мы могли бы использовать эти разведданные». За пределами комплекса «морские котики» быстро показали фотографии другим членам штурмовой группы. «Они улыбались, почти ликовали», - сказал сотрудник ЦРУ. «Каноинг их забавлял».

Вскоре после этой операции агент военизированного подразделения ЦРУ по имени Ричард Сметерс захотел что-то предпринять в связи с этим инцидентом. Он был офицером Шестого отряда SEAL в отставке и понимал культуру отрядов, но он также знал границы поведения. Сметерс пожаловался своему начальству в ЦРУ в Кабуле на зверства «морских котиков», угрожая разоблачить «морских котиков» за то, что, по его мнению, было серией военных преступлений.¹²⁶²⁷ Инцидент с каноингом был лишь одной из нескольких операций, в ходе которых Сметерс утверждал, что операторы «Золотого» эскадрона нарушили законы войны. Утверждения Сметерса вызвали конфронтацию между старшими офицерами Шестого отряда SEAL и коллегами из ЦРУ в Афганистане. Командование SEAL быстро вмешалось и заключило сделку со штаб-квартирой ЦРУ в Кабуле. «Золотой» эскадрон в любом случае должен был перебазироваться в Соединенные Штаты, и Дам-Нек пообещал обуздать своих операторов. В обмен Сметерс, который так и не подал официального заявления или жалобы, был отправлен обратно в Штаты. Сметерс отказался давать комментарии для этой книги.

По словам нескольких бойцов Шестого отряда SEAL, борьба с ЦРУ была одним из немногих случаев, когда неправомерные действия части на поле боя были под угрозой разоблачения. Один отставной старшина вспомнил о своих неудачных попытках контролировать подразделение, заявив, что командование страдало от «невысказанных клятв верности», как среди офицеров, так и среди операторов, омерты, которую культивировал Марсинко с момента основания части. Первым побуждением, когда обнаруживался проступок, была не ответственность и дисциплина, а желание «защитить командование, а затем и людей». К тому времени у Шестого отряда был установленный кодекс поведения, заложенный в его основу.

Отсутствие ответственности объяснялось не только командованием SEAL. Сообщества специальных операций и разведки рационализировали эти эксцессы и, в некоторых случаях, подписывались под ними своим официальным молчанием. Несколько человек сказали мне, что начальник отделения ЦРУ в Кабуле на момент заявления Сметерса знал о действиях того же Шестого отряда в Ираке в начале войны и потворствовал им. Теперь, когда он имел дело с президентом Карзаем, как сказали мне эти «морские котики», он счел поведение операторов вызывающим беспокойство.

«Важно, чтобы вы рассматривали это в контексте», - сказал отставной «морской котик» и бывший офицер ЦРУ, участвовавший в рейдахШестого отряда. «Я не собираюсь говорить тебе, что этого не было. Да, мы и они совершили военные преступления. Это случается на войне. Война - это выброс адреналина. После трех или четырех командировок вам нужно больше, чтобы получить эту стимуляцию. Мы не стреляли в женщин или детей. Мы убивали плохих парней. А потом мы добавили психологическую войну».

Война, в которой сражались эти специальные операторы, была реальностью. Они были далеко от дома, практически без присмотра и наделены полномочиями принимать решения о жизни и смерти в любой момент. Они часто видели в своем противнике то, что считали худшим проявлением человечества, и неоднократно испытывали физические и психологические травмы. Триста операторов SEAL из Шестого отряда были одними из немногих американцев, познавших секрет: насилие создает свою собственную параллельную вселенную.

Примерно в это же время Объединенное командование специальных операций приняло нового командующего: вице-адмирала Уильяма Макрейвена. Эта должность представляла собой нечто вроде смены ролей для Макрейвена. С тех пор как двадцать пять лет назад Марсинко уволил его из Шестого отряда SEAL, Макрейвен незаметно поднялся по служебной лестнице в Пентагоне, имея в послужном списке самое элитное подразделение ВМС, но не принимал участия в скандалах, которые ознаменовали конец карьеры Марсинко. Он был первым «морским котиком», возглавившим ОКСО, и в своей новой роли командующего он снова был начальником Шестого отряда SEAL.

Прошло немного времени до того, как Макрейвен начал получать доклады, указывающие на Шестой отряд SEAL. Всего через шесть месяцев после его приема руководства ОКСО серия жалоб от афганского правительства на ночные рейды сил спецопераций и гибель мирных жителей побудила Макрейвена отозвать Шестой отряд из ночных рейдов по всей стране, нацеленных на талибов. В феврале 2009 года он распорядился приостановить большинство операций SEAL и ОКСО на двухнедельный период. Макрейвен обнародовал новый свод руководящих принципов в отношении рейдов, направленных на решение проблем, поднятых афганцами. Хотя остановка операций не ограничивалась SEAL, его бывшая часть выступила против этого нового набора оперативных правил.

Во-первых, от «морских котиков» теперь требовалось объявлять «требование выхода» перед входом на территорию усадьбы. Намерение состояло в том, чтобы позволить женщинам и детям убраться подальше от опасности до того, как операторы совершат свое нападение. Операторы были недовольны новым ограничением, утверждая, что из-за «требования выхода» теряют тактическое преимущество внезапности. Другая директива Макрейвена требовала более тщательного анализа после операции, чтобы задокументировать и обосновать гибель комбатантов.¹²⁷²⁸ Ранее командование требовало только фотографии каждого убитого боевика в фас и в профиль. Новое правило требовало полного фотографического учета того, кто был убит, изображений всего тела, где они находились, когда упали, какое оружие они держали, с какой точки зрения оператор стрелял, и других данных.

Эта директива служила одной главной цели: защитить американские войска от обвинений афганских правительственных чиновников в неоправданных убийствах.¹²⁸²⁹ Распространение мобильных телефонов и социальных сетей означало, что любое обвинение афганцев в военных преступлениях почти мгновенно могло лишить легитимности правительство Карзая и воспламенить взгляды обычных афганцев на присутствие США в их стране. Новыми фотографиями и другими обзорными документами теперь можно было поделиться с местными чиновниками для обоснования операций. Но у директивы было еще одно преимущество. В связи с требованием более обширной фотографической документации операторам SEAL теперь приходилось отчитываться за все, что могло быть истолковано как беспричинное насилие. В результате фотографии боевиков противника, со следами каноинга, практически перестали появляться в отчетах после боевых действий.

«Несколько из нас столкнулись с офицерами», - сказал один бывший старшина, который пытался остановить преступное поведение. «Мы знали, что нужно было сделать, чтобы уберечь детишек». Бывший старшина сказал, что он оказал давление на нескольких командиров, чтобы они расследовали военные преступления.¹²⁹³⁰ «Нам не удалось устранить проблему», - сказал он. «Это было несложно, и если бы это было несколько разовых событий, вроде парня, отрубавшего голову, это не было бы таким провалом. Но это началось в 2002 году и продолжалось во время войн. Наше руководство пошатнулось, и я не уверен, что это когда-нибудь будет исправлено».

Чрезмерное насилие, зверства и преступное поведение не были настолько скрыты, чтобы старшины на командных должностях в Шестом отряде не знали об этом. Верно было обратное, и некоторые предпринимали усилия, чтобы подтолкнуть ответственных офицеров поддерживать ослабевающий порядок и дисциплину в Дам-Нек. Вместо этого проблемы усугубились.

Отсутствие ответственности имело долгосрочные последствия. «Никто не подготовил наших парней к сопутствующему ущербу и последствиям этой войны второго и третьего порядка», - сказал один бывший командир SEAL. «Ночь за ночью убивай или будь убитым. [Там было] так много дикости. Я не оправдываю такое поведение, расчленению тела нет оправдания, но мы их тоже не готовили. Если бы я сказал вам, что отрезал голову после операции, объяснив, что я увлекся моментом, однажды переступил черту, вы бы мне посочувствовали. Война ужасна, и человеку свойственно заходить слишком далеко, но это не один раз. Это происходит несколько раз при каждой командировке.»

Причиной отсутствия ответственности была неприятная правда: на поле боя «морские котики» побеждали. И, несмотря на указания Макрейвена, серьезного внутреннего расследования самого чрезмерного поведения «Морских котиков» не проводилось. До тех пор, пока количество трупов росло, никто, обладающий властью, не задавал слишком много вопросов о том, как «морские котики» получали результаты. Историю часто пишут победители, и Шестой отряд SEAL в этом ничем не отличается.

В своей первой крупной внешнеполитической речи 4 июня 2009 года президент Барак Обама обратился к мусульманскому миру из Каирского университета. После восьми лет войны с терроризмом новоизбранный президент стремился перезагрузить и переосмыслить то, каким мусульманский мир стал видеть Соединенные Штаты. Ведя одновременные войны в двух мусульманских странах и проводя операции в нескольких других, американские военные отправлялись повсюду в мире, где они улавливали намек на исламскую воинственность. Президент Буш однажды заявил, что Соединенные Штаты ведут крестовый поход против исламских террористов. Обама хотел провести новую пиар-кампанию для «Вечных войн»: «Америка не находится и никогда не будет в состоянии войны с исламом». Но в то время как изменилась риторика, исходящая от главнокомандующего, не изменилась реальность войны на местах. Президент Обама предпринял шаги, направленные на прекращение оккупации Ирака, и сделает это в течение первых двух лет своего пребывания на этом посту. Война в Афганистане, однако, расширилась, и Шестой отряд сыграл ключевую роль в попытке вывести конфликт из тупика на путь вывода войск.

Глава 11. Заложники — назад к основам

8 апреля 2009 года — Индийский океан, триста миль к юго-востоку от Сомали

На высоте пяти тысяч футов над Индийским океаном опустилась кормовая грузовая аппарель C-17, открывая ясное небо и почти неподвижные голубые воды внизу. Для участия в следующей операции «морские котики» из «Красного» эскадрона один за другим прыгали с парашютами.

Пятью днями ранее четверо сомалийских пиратов захватили контейнеровоз «Маерск Алабама» водоизмещением четырнадцать тысяч тонн под американским флагом, направлявшееся из Омана в Кению через Джибути, вдоль Африканского Рога и по одному из самых опасных морских коридоров на Земле. Сомалийцы, управлявшие захваченным тайваньским рыболовецким судном, догнали «Маерск» и, вооруженные автоматами АК-47, поднялись на борт неповоротливого судна, находившегося в трехстах милях от восточного побережья Сомали. Пираты, возглавляемые Абдували Абдухадиром Мусой, быстро направились на мостик корабля. Там их ждал капитан «Маерска» Ричард Филлипс. Большая часть экипажа из двадцати человек пряталась в машинном отделении корабля, пока он пытался вести переговоры с пиратами. Филлипс и его люди разработали план по отключению управления с мостика кораблем и энергоснабжения судна. После серии стычек между пиратами и немногочисленными членами экипажа, оставшимися на мостике, Филлипс предложил себя плюс 30 000 долларов в сейфе корабля в обмен на освобождение «Маерск» и его команды. Пираты согласились. Они погрузили Филлипса в спасательную шлюпку с «Маерск», спустили ее на воду и направились к побережью Сомали.

Президент Обама, столкнувшись со своим первым серьезным международным кризисом, быстро санкционировал военную операцию по освобождению капитана. Обама согласился отправить один из эскадронов Шестого отряда SEAL, примерно пятьдесят морских котиков на эсминец ВМС в Индийском океане. Миссия называлась операция «Молниеносный рассвет». Хотя Шестой отряд SEAL не участвовал в спасении заложников с момента возвращения Джессики Линч в начале войны в Ираке, операция с «Маерск» была той миссией с высокими ставками, для которой была создана эта часть: по приказу президента, и когда большая часть мира наблюдала за драмой, разворачивающейся на телевидение, четыре небольшие лодки и пятьдесят высококвалифицированных людей спустятся с парашютом в океан, присоединятся к экипажу десантного корабля «Боксер» и будут ждать возможности спасти американского заложника. Это было не только то, для чего в 1980 году был создан Шестой отряд SEAL, но и то, что часть впервые провела операцию по спасению заложников в море. Несмотря на свое морское происхождение, подразделение никогда не проводило полномасштабную операцию на море, не говоря уже о спасении заложников.

Адмирал Макрейвен, находившийся в Афганистане, командовал миссией из оперативного центра на авиабазе Баграм. Как и в случае с президентом, операция с «Маерск» также была первой крупной операцией Макрейвена, имеющей национальный приоритет. Как командующий, Макрейвен находился в положении, которое казалось бы невозможным двадцать шесть лет назад, когда Марсинко уволил его из части. Он возглавлял силы, назначенные для проведения операции.

«Морские котики», которых возглавлял капитан 1-го ранга Скотт Мур и командир «Красного» эскадрона Роджер Уллман, работали не покладая рук. Пираты держали капитана Филлипса с завязанными глазами в трюме спасательной шлюпки и медленно направлялись в сторону Сомали. Для Макрейвена и американских военных было крайне важно не допустить высадки пиратов на берег и перемещения их заложника на сомалийскую территорию. Пока пираты находились на небольшом судне в международных водах, Макрейвен и «морские котики» сохраняли некоторое преимущество, хотя и незначительное. В каком-то смысле ситуация была однобокой. Военно-морской флот располагал двумя боевыми кораблями, эсминцем и фрегатом, а также десантным кораблем, беспилотными летательными аппаратами и пилотируемым самолетом наблюдения, следовавшим за спасательной шлюпкой с «Маерск». Эсминец УРО «Бейнбридж» (по другой классификации — ракетный крейсер, прим. перев.) был длиной 509 футов, с экипажем и штабом, который по количеству операторов соперничал с Шестым отрядом SEAL. У четырех пиратов была 28-футовая спасательная шлюпка, несколько автоматов АК-47 и американский пленник — их единственный козырь в разворачивающейся драме. Несмотря на всю огневую мощь, привнесенную в ситуацию, все зависело от того, чтобы держать пальцы пиратов подальше от спусковых крючков.

Макрейвен дал «добро» на размещение небольшого снайперского подразделения на кормовом подзоре «Бейнбриджа», направив их винтовки и оптические прицелы на пиратов. Затем они стали ждать. Индийский океан - неподходящее место для маленькой, плохо оснащенной шлюпки. Довольно скоро пираты и Филлипс оказались в бедственном положении. У них закончились еда и вода, а их лидер, Муса, нуждался в медицинской помощи. Морские котики воспользовались возможностью, чтобы заманить Мусу на борт «Бейнбриджа» для оказания медицинской помощи, пока они переправляли в спасательную шлюпку воду. Оказавшись на борту, он был взят под стражу, оставив присматривать за своим заложником трех пиратов.

В Соединенных Штатах президент Обама разрешил Макрейвену применять смертоносную силу только в том случае, если жизни Филлипса будет угрожать неминуемая опасность. Макрейвен передал разрешение президента капитану 1-го ранга Муру и капитану 2-го ранга Уллману на борту «Боксера». Полномочия известны как «чрезвычайное нападение», и, подобно полномочиям командующего сухопутными войсками в зоне боевых действий, назначение на чрезвычайную должность позволяло снайперам «морских котиков», всем из нижних чинов, стрелять по пиратам, не спрашивая разрешения у командира, если они считали, что жизни американского заложника угрожает опасность. Но Макрейвен не хотел, чтобы снайперы использовали свои полномочия. Он надеялся, что, если дать достаточно времени, удастся убедить пиратов освободить своего заложника.

Позже Макрейвен написал о своем указании Муру, который находился на десантном корабле «Боксер». «Давайте просто двигаться медленно и обдуманно», - сказал Макрейвен командиру Шестого отряда. «Мы не хотим, чтобы что-либо скомпрометировало заложника. Поддерживайте давление, снижайте темп и ищите возможности. Я знаю, что мальчики поступят правильно, когда придет время». Хотя Макрейвен считал себя главным, он был слишком далеко, чтобы сделать больше, чем передать ситуацию из Индийского океана в Пентагон или Белый дом. В то время как он призывал к осторожности и обдумыванию со стороны Афганистана, «морские котики» стремились к разрешению ситуации.

Затем, 12 апреля, в спасательной шлюпке закончилось топливо. К удивлению «морских котиков», пираты согласились, что военно-морской флот может взять их на буксир «Бейнбриджа», чтобы предотвратить их дальнейший дрейф в открытое море. «Бейнбридж» на малом ходу создавал своими двигателями сильный кильватерный след и тащил спасательную шлюпку по кильватерной волне. Пиратов укачало морской болезнью. Затем «морские котики» предложили подтянуть буксирный трос так, чтобы спасательная шлюпка оказалась ближе к «Бейнбриджу» и больше не находилась в кильватере.

По мере того как садилось солнце, пираты на спасательной шлюпке становились все более взволнованными. Их и без того отчаянное положение ухудшилось. Было темно; у них не было ката, листа, который обычно употребляют сомалийские мужчины, который обладает наркотическим действием и приводит потребителей в состояние абстиненции; они были во власти бурного моря, у них закончилось топливо, а их главарь находился на корабле ВМС, наслаждаясь едой и холодными напитками. Их, сами того не подозревая, подтащили на расстояние ста футов от кормового подзора «Бейнбриджа» где лежали и наблюдали снайперы «морских котиков». Пираты были раздражительны, и «морские котики» могли видеть и слышать, как они оскорбляли Филлипса и били его.

Каждые несколько минут один из трех сомалийцев высовывал голову из люка, чтобы глотнуть свежего воздуха или справить нужду в море. Снайперы, наблюдавшие за спасательной шлюпкой, определили, что риск для жизни Филлипса возрастал по мере того, как продолжались переговоры. «Морские котики» согласились, что если у них будет возможность, когда все трое сомалийцев окажутся в пределах их видимости одновременно, они должны выстрелить. Это было бы нелегко; им пришлось бы стрелять с расстояния почти в сто футов в маленькую крытую спасательную шлюпку, пока она раскачивалась в кильватере большего корабля.

«Морские котики» получили свой шанс. На секунду трое пиратов оказались в поле зрения снайперов, «морские котики» не колебались. Они выстрелили почти одновременно, попав в пиратов. Как только снайперы прекратили огонь, два оператора ухватились за буксирный трос и начали пробираться к спасательной шлюпке. С некоторой долей театральности один из операторов держал во рту нож, сжимая его зубами и готовясь заколоть любого пирата, который, возможно, остался в живых. Они нашли двух сомалийских пиратов мертвыми, а одного все еще живым. Оператор, который держал нож во рту, убил оставшегося сомалийца¹³⁰¹ Филлипс был жив и невредим.

Шестой отряд SEAL вмешался в международный кризис и разрешил его со смертоносной точностью, которой от них ожидали. Спасение капитана Филлипса было драмой из реальной жизни, а три снайпера «морских котиков» обеспечили голливудский финал. «Кризис» действительно стал голливудским фильмом с Томом Хэнксом в главной роли Филлипса.

Не все восприняли спасение Филлипса как решающую победу. В командном центре Афганистана Макрейвен узнал об убийствах после того, как ему сказали, что капитан в безопасности. Он был взбешен тем, что снайперы произвели выстрел без его одобрения.¹³¹² Спасение было самой громкой миссией, которую на тот момент предпринял Шестой отряд SEAL, и Макрейвен, как сказал мне близкий к нему источник, хотел иметь возможность сообщить президенту, что он лично отдал приказ, если до этого дойдет. Ни капитан 1-го ранга Мур, ни капитан 2-го ранга Уллман не отдавали приказ стрелять, и никто из подчиненных не обратился к адмиралу Макрейвену за разрешением. Риск того, что пираты убьют своего заложника или он погибнет от случайного выстрела снайпера, был высок. Позже адмирал напишет о том, как он гордился своим бывшим подразделением, опустив какие-либо подробности о своих тлеющих опасениях по поводу того, как прошла операция с «Маерск». Макрейвен был рад, что Филлипс в безопасности, но инцидент только подчеркнул его продолжающийся конфликт с культурой рядового состава Шестого отряда. «Когда вы ставите команду парней, которые стреляли в людей в течение семи лет, в ситуацию, когда вооруженные люди удерживают американского заложника», - сказал отставной оператор SEAL, который был там в тот день, - «они собираются убить их, если представится такая возможность».

Напряженность между Макрейвеном и операторами прекрасно отразила деликатное положение каждого старшего командира в командовании SEAL: ни одному рядовому личному составу в вооруженных силах не предоставляется столько свободы действий и полномочий в тактических вопросах, сколько операторам 1-го эшелона из-за их мастерского исполнения и квалифицированного опыта. Но офицерам поручено поддерживать порядок и дисциплину в войсках. В конце концов, офицер несет юридическую ответственность за своих людей. Макрейвен был в ярости, но снайперы «Красного» эскадрона, казалось, приняли правильное решение. В любом случае, они получили результаты, которых добивался президент Обама. Однако то, как они вели себя после спасения, показало, насколько мало Макрейвен контролировал культуру Шестого отряда и как мало что изменилось с 1983 года.

Агенты ФБР осмотрели спасательную шлюпку после того, как ее отбуксировали к «Бейнбриджу», задокументировав место преступления и улики. Капитан. Филлипс рассказал следователям, что видел 30 000 долларов наличными, которые он дал своим похитителям во время испытания на спасательной шлюпке, и в какой-то момент их почувствовал, когда похитители дали ему сумку, к которой он мог прислониться.¹³²³ Однако агенты ФБР не смогли обнаружить их на борту спасательной шлюпки. За судном следили посекундно на протяжении всего противостояния, и никто не видел, чтобы что-то упало за борт. Никто не мог объяснить исчезновение наличных. Следователи сосредоточились на двух бойцах SEAL, операторах, которые первыми поднялись на борт спасательной шлюпки. ФБР и NCIS провели расследование, в ходе которого двух операторов подвергли проверке на полиграфе. Результаты были неубедительными. С «морских котиков» так и не были сняты обвинения, а деньги так и не были возвращены.

Знаменитая операция, казалось, воплотила в себе противоречивые патологии SEAL: героизм и исключительность, неподчинение и обман. Макрейвен был больше всего расстроен пропажей 30 000 долларов и облаком подозрений, которое пало на команду, вспоминал ветеран-оператор, который был там в тот день. «Морские котики» сработали идеально, но каким-то образом все же умудрились вызвать вопросы о целостности их подразделения. В то время как общественность видела результаты того, как американские снайперы освободили согражданина, и восхищалась предполагаемыми тремя безукоризненными выстрелами, они никогда не догадывались о более темных нарушениях, которые поколебали уверенность Макрейвена.

И все же Шестой отряд был единственным подразделением, способным на успех в такой миссии, поэтому Макрейвен продолжал обращаться к нему для проведения деликатных операций.

8 октября 2010 — долина Девагал, провинция Кунар

Вскоре после полуночи в безлунном небе «Чинук» завис над небольшим скоплением земляных сооружений, встроенных в склон горного хребта, примерно на высоте восьми тысяч футов над уровнем моря. У пилотов 160-го авиационного полка специальных операций не было ровной площадки, на которую можно было бы посадить свой вертолет, поэтому штурмовики из взвода «Альфа» «Серебряного» эскадрона стояли на кормовой рампе, готовясь спуститься на канатах к своей цели внизу. Посадка была так называемой «посадкой на X», но, в отличие от Такур-Гар и «Красных крыльев», это была спасательная операция и требовала скорости, а не скрытности. «Чинук» объявил о своем присутствии, когда он петлял по каньонам и хребтам долины Девагал в Кунаре, предоставив противникам «Морских котиков» ценные минуты, прежде чем вертолет завис над крышами зданий. При подготовке к битве несколько минут могут показаться вечностью. «Морские котики» знали, что они станут незащищенной мишенью, поскольку вертолет завис достаточно низко, чтобы команда могла спуститься по канату. Но в эту ночь, когда «пташка» направила свой несущий винт на однокомнатные домики, встроенные в склон горы, SEAL не подверглись обстрелу со стороны противника. Вместо этого, когда они готовились проникнуть на место, они заметили двух афганских часовых, вооруженных автоматами АК-47, занимающих оборонительные позиции.

Миссия той ночью, как надеялись, состояла не в том, чтобы убить, а в том, чтобы спасти британскую женщину, находящуюся в плену у местной группировки талибов, которые похитили ее ради выкупа. Линда Норгроув была работником по оказанию помощи в соседней провинции Нангархар, родом с Западных островов Шотландии, свободно говорила на дари и фарси. Норгроув была хорошо известна в регионе долины Кунар благодаря своим языковым навыкам и мягкому поведению. Норгроув была маленького роста, со светло-рыжими волосами и голубыми глазами. Она была очень любима своими афганскими коллегами и часто молилась вместе с местными жителями, которые принимали ее у себя во время ее работы по развитию региона. Большинство предполагало, что она была новообращенной мусульманкой.

Двумя неделями ранее Норгроув и афганские сотрудники службы безопасности покинули Джелалабад для поездки в деревни вдоль реки Кунар, где ее неправительственная организация «Альтернативное развитие Инкорпорейтед» (DAI) помогла построить оросительный канал. Канал был одной из нескольких программ устойчивого сельского хозяйства и инфраструктуры в Афганистане, которыми Норгроув помогала управлять в предыдущие пять лет. Она была популярной иностранкой в этом районе, не боявшейся сидеть на полу с афганцами, с которыми работала и которым помогала. Местная группа боевиков Талибана знала, что она планирует присутствовать на церемонии открытия канала, и увидела в этом возможность для бизнеса. Западные заложники могут стоить несколько миллионов долларов каждый, и в дополнение к финансовой выгоде местная банда боевиков могла бы сделать себе имя в повстанческом движении, если бы им удалось похитить иностранца.

В воскресенье,26 сентября, боевики движения Талибан, вооруженные автоматами АК-47, похитили Норгроув на контрольно-пропускном пункте на дороге к югу от канала и направились на северо-запад в горные районы Кунара. В течение почти двух недель правительственные силы США, Великобритании и Афганистана устанавливали кордоны вокруг провинции Кунар в попытке обнаружить Норгроув. В течение дня после ее похищения оперативная группа Объединенного командования специальных операций в Афганистане начала ее поиски. «Серебряному» эскадрону была поручена миссия помочь спасти ее, если коалиция западных сил сможет ее обнаружить. Как гражданин Великобритании, Норгроув имела высокий приоритет, и британское правительство делилось с оперативной группой свежей информацией.

В течение первой недели после ее похищения британцы смогли передать конкретные GPS-координаты местонахождения Норгроув, поскольку ее перевезли дальше в горы Кунара. Разведданные были необычайно подробными. Район, куда был доставлена Норгроув, был доступен только пешком или на вьючных животных. Шестой отряд, руководствуясь руководящим принципом, обычно отказывается выполнять миссии, не зная происхождения своих разведданных. Когда они потребовали подробностей, британцы признались: Норгроув тайно работала с британским разведывательным управлением MI6.

После более чем недельной охоты за Норгроув, телефонные перехваты начали прояснять картину ее положения. Как показали разговоры, местный посредник движения Талибан, известный как Маулави Басир, или мулла Абдул Басир, отдал приказ о похищении Норгроув, но столкнулся с неприятностями почти сразу после того, как взял ее в заложники. Во-первых, у него было мало связей или влияния с более высокопоставленными фигурами в Талибане, будь то в южном пуштунском сердце страны или по ту сторону границы в Пакистане, где базировались части Талибана. Передвижения американских и афганских правительственных сил в Кунаре в поисках Норгроув оказали давление на Басира, и он перевез ее дальше в глубокую горную долину. Как только он сбежал в маленькую деревушку, расположенную на склоне горы, перехваченные сообщения показали, что старейшины деревни также оказывали давление на Басира, чтобы он убил Норгроув, в попытке избежать американского налета на деревню. К началу октября «морские котики» начали получать указания на то, что Норгроув вскоре будет казнена или перевезена через границу, за пределы досягаемости вооруженных сил США. Перехваченные сообщения также показали, что теневой губернатор талибов Кунара хотел, чтобы Басир передал Норгроув ему. Разведданные установили «котикам» график и подготовили почву для операции по ее спасению.

«Морские котики» начали уничтожать сеть похитителя. 4 октября они начали рейд, чтобы выследить одного из похитителей Норгроув. Они не нашли свою цель, но вступили в перестрелку, убив нескольких боевиков. На следующий день 1-й отряд «Серебряного» эскадрона начал миссию по поимке повстанца, который помог похитить Норгроув и был с ней во время части ее плена. Штурмовая группа захватила свою цель, Амина Гюля, сподвижника муллы Басира, и убила нескольких боевиков во время рейда. Для SEAL это был явный признак того, что они приближаются к Норгроув или, по крайней мере, к мулле Басиру. В тот же день, 7 октября, наблюдение с беспилотника выявило небольшое скопление однокомнатных строений в ущелье глубоко в предгорьях Гиндукуша. После двадцати четырех часов беспилотного и другого воздушного наблюдения «морские котики» разработали план налета на небольшие здания. Наблюдение не подтвердило, что Норгроув была там, но было ясно, что один из ее похитителей находился в доме. Операторы Серебряного эскадрона по-разному оценивали вероятность того, что Норгроув был там. Некоторые подсчитали, что если бы это было так, то существовала 85-процентная вероятность того, что ее казнят, как только ее похитители услышат приближение «Чинуков». Каждый «морской котик» понимал, что, летя на «Чинуках», они рисковали быть сбитыми из РПГ, как «морские котики» и экипаж 160-го полка пятью годами ранее в долине Курангаль, пытаясь спасти Маркуса Латтрелла и его товарищей по команде.

Почти через две недели после похищения Линды Норгроув британское правительство санкционировало миссию по ее спасению. Планировщики «морских котиков» назвали операцию «Энструтер», в честь прибрежного города в Шотландии, дань шотландскому происхождению Норгроув. В целом, по словам одного офицера эскадрильи, миссия сложилась как, возможно, самое трудное и дерзкое спасение в истории части. «Я думаю, что это был большой риск, и это наша работа», - как капитан 3-го ранга Джон Рассел, командовавший наземной группой в этой миссии, скажет позже. «Стоит рискнуть, чтобы дать понять, что вы никогда не поступите так с нашими людьми».¹³³⁴

Когда большая часть 1-го отряда высадилась на склоне горы в 00:35, прямо под домами, выстроенными на горном склоне, лидер группы «Альфа» Грег Эндрюс выдвинулся вперед, тогда как некоторые из его сослуживцев пристроились непосредственно за ним, а остальные окружали его позицию по бокам к двум отдельным рядам зданий. Грег был, по меркам части, седым ветераном. Будучи старшим из командиров групп, Грег был призван в «Красную» группу в 2002 году и находился в своей одиннадцатой военной командировке. По специальности он был снайпер, но когда был создан «Серебряный» эскадрон, командование перевело его на должность командира штурмовой группы. Он пользовался большим уважением как среди своих сверстников, так и среди подчиненных.

Грег двигался по крышам нижнего ряда зданий, заметил вооруженного мужчину призывного возраста и произвел три выстрела. Мужчина упал. Командир группы отступил со своей позиции и вызвал внутреннюю «отрядную сеть», систему аудиосвязи только для штурмовой группы на земле: «Выстрелы, выстрелы. У них есть оружие.» Грег продолжал двигаться, пока не смог выглянуть из-за угла одного здания. «Морские котики», которые темной ночью носили очки ночного видения, могли ясно видеть, в то время как боевики противника были практически слепы. Грег увидел второго боевика Талибана и дважды выстрелил, убив мужчину, все это время удерживая свою позицию вдоль края здания. Он повернул голову, увидел третьего вооруженного бойца и произвел в него одиночный выстрел.

Пока Грег двигался по нижнему ряду зданий, другой штурмовик, Том Олива, двигался вдоль того же ряда зданий, но под Грегом, на уровне первого этажа, дальше по склону. Том был на своем третьем задании с командованием, и когда он осмотрел свое поле зрения, он тоже увидел вооруженного мужчину, выходящего из здания и удаляющегося от своей позиции. Мгновение спустя боец изменил свое направление, повернувшись к Тому, прежде чем развернуться во второй раз и направиться прочь. Том крикнул на пушту, чтобы боевик остановился. Мужчина проигнорировал призыв и необъяснимым образом снова изменил курс, поднимаясь по лестнице, встроенной в склон горы, которая позволяла перемещаться между рядами зданий и террасами. Том произвел несколько выстрелов в мужчину, который упал. Затем Том вышел на террасу здания, направляясь к другому комплексу из глины и камня, из которого он ранее видел выходящих бойцов. Он повернулся обратно к лестнице и увидел второго мужчину с АК-47. Ему удалось застрелить его до того, как боец заметил Тома. Том занимал свою позицию, что давало ему некоторое прикрытие, но также позволяло заглядывать в группу однокомнатных зданий в нижнем ряду.

К Тому присоединился еще один товарищ по команде, Бен Айвз, новый оператор отряда. Бен был «морским котиком» незадолго до 11 сентября и неоднократно участвовал в боевых командировках, но это была его первая в качестве бойца Шестого отряда SEAL. Когда Бен встал рядом с Томом, Том увидел третьего вооруженного мужчину, идущего к ним по перпендикулярной дорожке, похожей на аллею между двумя зданиями. Грег, тем временем, находился на крыше одного из зданий. Том мог видеть только левую сторону мужчины, на которой был его АК-47, и выпустил в него еще две пули. Когда Том выстрелил, Бен крикнул: «Осколочная пошла, осколочная пошла», имея в виду, что он бросил осколочную гранату. Том оттолкнулся в сторону, ища укрытия от взрыва вдоль стены здания. Когда граната упала в переулок, Грег произвел одиночный выстрел в правый бок того же бойца. В тот момент, когда Грег выстрелил, что-то взорвалось, и взрывная волна отбросила его назад к скале.

Убив трех боевиков, Грег двинулся вверх по склону к более высокому ряду зданий. Именно здесь, согласно видеозаписи с беспилотника, могла быть Норгроув. За двадцать четыре часа до этого в двух зданиях наблюдалась наибольшая активность: было видно, как мужчины, женщины и дети входили и выходили. Грег добрался до одного из двух строений, увидел последнего вооруженного человека и застрелил его. Когда остальная часть штурмовой группы продвигалась по зданиям, они крикнули, что все чисто. Военные действия закончились, но они еще не видели Норгроув. Один из товарищей Грега по команде спросил руководителя группы, видел ли он женщину внизу, возле переулка в нижнем ряду зданий. Грег ответил нет и направился в том направлении.

Там лежала на спине маленькая светлокожая женщина с рыжевато-каштановыми волосами, запрокинув голову вверх. Мертвый боевик у которого отсутствовала большая часть левого бока, лежал поперек одной из ее ног. Грег наклонился, чтобы убрать шаль с ее лица. Было ясно, что это была Норгроув. Он попросил осмотреть ее одного из своих товарищей по команде, спасателя-парашютиста военно-воздушных сил и квалифицированного медика.

Капитан 3-го ранга Джон Фассел, командир отряда, направился к телу. «Джекпот», - передал он в ответ Баграму, имея в виду, что они обнаружили своего заложника. В оперативном центре раздались короткие возгласы одобрения. Мгновение спустя Фасселл объявил: «В настоящее время мы проводим искусственное дыхание».¹³⁴⁵ В оперативном центре воцарилась тишина.

На склоне горы парашютист-спасатель ВВС прислушивался к дыхание Норгроув, проверил ее пульс и внимательно наблюдал, поднимается или опускается ли ее грудь с воздухом. Ничего. Затем он заметил, что у нее не хватает небольшого кусочка мочки левого уха, и, по его оценке, из уха вытекла мозговая жидкость. Приподняв ее торс, чтобы осмотреть спину, он увидел значительные пятна крови на ее рубашке. Он разрезал ее рубашку и увидел десять-пятнадцать ран размером с пятицентовую монету, которые начинались у нее на пояснице и, казалось, поднимались к шее. Сержант ВВС сказал Грегу, что у нее были обширные осколочные ранения и что она «кандидат», технический термин, означающий, что, хотя он не объявил ее мертвой, он рассудил, что даже при немедленной неотложной помощи у нее был 99-процентный шанс умереть.

«Джекпот - убит в бою», - сказал Фасселл своим командирам в Баграме.

Тело Норгроув было завернуто, помещено в мешок для трупов и поднято на вертолет. Тем временем отряд собрал все оружие и взрывчатку, включая самодельную бомбу, в кучу и подорвала их. Они сфотографировали каждого из четырех убитых мужчин с разных ракурсов и приготовились покинуть территорию поселка. Фасселл вызвал своего отрядного старшину, старшину Фила Райана, и попросил его собрать Грега и остальных руководителей групп. Ему нужно было выяснить, не стрелял ли кто-нибудь непреднамеренно в Норгроув. Райан был шокирован приказом, но Фасселл объяснил, что он не выдвигал обвинений, он просто хотел собрать все факты. Позже Фасселл скажет, что, учитывая высокий статус миссии, он хотел иметь возможность рассказать судмедэкспертам и своему начальству, чего они могут ожидать во время надлежащего осмотра тела Норгроув.

Когда Грег впервые показал ее тело своему командиру отряда, он объяснил, что от его выстрела сработал жилет смертника или граната, прикрепленная к жилету с боеприпасами боевика. Во время своего предыдущего развертывания он выстрелил во врага, который, по-видимому, затем привел в действие жилет со взрывчаткой, который был на боевике, взорвавшись менее чем в тридцати футах от того места, где стоял Грег. Теперь, с точки зрения Грега, казалось, что это произошло снова. Для товарищей Грега по команде, многие из которых участвовали в этой операции годом ранее, объяснение имело смысл. У боевика, который погиб рядом с Норгроув, была оторвана большая часть левого бока, и его АК-47 также был уничтожен взрывом. Выслушав объяснения Грега, капитан 3-го ранга Фасселл передал по рации, что Норгроув была убита, по-видимому, жилетом смертника, который носил один из похитителей.

Грег и другие операторы не могли понять, почему они не смогли увидеть Норгроув до тех пор, пока ее не нашли мертвой. Каждый боец команды прикрывал свою зону ответственности во время нападения, что оставляло им мало информации о действиях друг друга. Большинство миссий заканчиваются таким образом: никто не может видеть, как разыгрывается вся хореография. Каждый оператор ограничен своим узким кругозором, часто практически без периферии из-за очков ночного видения, и краткими репликами между товарищами по команде через отрядную сеть.

Пока «морские котики» ждали вертолет, который доставит их обратно на базу, Том вернулся по своим следам. Тело Норгроува уже поднимали к тому времени, когда он вернулся в переулок, где он сразился с последним боевиком. Он подслушал, как двое его товарищей по команде заметили, что у бойца, которого он застрелил, сработал жилет со взрывчаткой, и беглый взгляд на тело, казалось, подтвердил это. Но Том также слышал, что Норгроув была найдена в том же районе, и был удивлен, потому что он не видел ее там. Том нашел Бена и отвел его в сторону. «Я просто пытаюсь повторить свои шаги», - позже вспоминал Том, как спрашивал своего товарища по команде. «Ты же бросил осколочную, верно?» Бен подтвердил использование гранаты и сказал, что она взорвалась во время первоначальной перестрелки в переулке. «Я вообще ничего не предлагаю», - сказал Том, - «но нам нужно поговорить об этом с Грегом». Бен согласился.

Когда эскадрон приземлилась в Джелалабаде, они сразу же начали загружать данные по миссии. В Баграме, в британском посольстве в Кабуле, в Вашингтоне и в Лондоне британские и американские официальные лица стремились узнать все подробности провалившейся миссии.

Штурмовая группа провела то, что они называют «горячей стиркой», разбор полетов после выполнения задания у костра на базе. Настроение было мрачным. Операторы были опытными торговцами, и все же им не удалось вернуть Линду Норгроув живой. «Они всю свою жизнь готовились к такому сценарию и потерпели неудачу», - сказал мне командир Шестого отряда. Под руководством начальника отряда Фила Райана подведение итогов было неформальным, почти будничным, несмотря на тот факт, что миссия национального приоритета провалилась. Учитывая ставки и результат, Грег описал свое столкновение с боевиком и жилетом смертника, придя к выводу, что во время этого, второго подряд развертывания в Афганистане, он столкнулся с боевиком движения Талибан, который привел в действие жилет, вместо того, чтобы быть убитым американцем. Но Том и Бен ничего не сказали о гранате. Собрание закончилось через пятнадцать минут, и все разошлись.

Вскоре после этого Том отправился в спальный отсек Грега и сказал руководителю своей группы, что Бен бросил гранату во время операции. Он рассказал Грегу о том, что тот видел и собрал. Бен присоединился к Тому и Грегу и подтвердил, что это он бросил гранату. «Я позабочусь об этом», - сказал им Грег.

Позже той же ночью административная команда «Серебряного» эскадрона обработала фотографии после миссии и улики, придя к выводу, что Норгроув была убита своими похитителями. Отчет был быстро передан высокопоставленным военным чиновникам, включая Дэвида Петреуса, тогдашнего командующего американскими войсками в Афганистане. Американские официальные лица проинформировали британское правительство о том, что похитители Норгроув убили ее прежде, чем она смогла быть спасена своими спасателями. Президент Обама позвонил королеве Елизавете II, чтобы сообщить ей, что Норгроув мертва, убита ее афганскими похитителями, несмотря на усилия «морских котиков».¹³⁵⁶ Через несколько часов после операции американские военные объявили журналистам в Афганистане, что спасательная операция по спасению Норгроув закончилась, когда похитители ее убили.

«Афганские и коалиционные силы безопасности сделали все, что было в их силах, чтобы спасти Линду», - сказал генерал Петреус в заявлении, сделанном для средств массовой информации. «Линда была мужественным человеком, страстно желавшим улучшить жизнь афганского народа, и, к сожалению, она рассталась с жизнью, служа ему».

В Баграме полковник Эрик Курилла, командир оперативной группы, отвечающий за все специальные операции в Афганистане, на следующий день сидел в оперативном центре, просматривая и перематывая кадры, снятые беспилотником. Полковник Курилла был армейским рейнджером с двадцатидвухлетним стажем службы, который командовал силами специальных операций как в Ираке, так и в Афганистане. Курилла был последователем генерала Маккристала и ветеран команд охотников-убийц ОКСО, которые генерал создал ранее в ходе военных действий. В прямой трансляции изображения были с низким разрешением, и точно так же, как операторы не видели, как похититель вытаскивал Норгроув из одного из домов, так и командный центр не наблюдал за ходом операции. Теперь Курилла хотел выяснить, откуда взялась Норгроув и как она была убита. Он изучил фотографии боевика, который, по мнению «морских котиков», взорвал себя после налета. Но насчет «морских котиков» было что-то не так, подумал Курилла. Не то чтобы он подозревал, что они лгут или что-то скрывают - их вывод о том, что взорвалась граната или жилет, имел некоторые основания. На объекте были обнаружены гранаты и самодельная бомба; руководитель группы Грег видел взрыв с близкого расстояния; и хотя самоподрывная атака была более распространена в Ираке, она не выходила за рамки тактики, которую могли использовать талибы. Но травмы, полученные во время миссии в Норгроуве, также не соответствовали самоподрыву. «Я видел сотни ранений от гранат и десятки взрывов жилетов смертников», - рассказал позже Курилла военным следователям о своей оценке фотографий. Командир спросил командира «Серебряного» эскадрона, капитана 2-го ранга Мэтта Бернса, бросали ли какие-нибудь гранаты его люди. «Морской котик» сказал ему, что этого не делали.

На следующий день в Джелалабаде старшина отряда Фил Райан вызвал Грега, Тома и Бена в свою каюту, чтобы просмотреть видеозаписи низкого разрешения с беспилотника. Райан хотел знать, почему никто из команды «Альфа» не видел и не слышал Норгроув, пока она не была мертва. Грег описал операцию так же, как и ранее, рассказывая, пока Фил проигрывал видео. Грег ничего не сказал о гранате. Бен и Том молча стояли на заднем плане, пока Грег описывал свою оценку видео. На видео с низким разрешением не было показано, из какого здания вышла Норгроув, и не было видно, как Бен бросил гранату.

В воскресенье утром полковник Курилла все еще был обеспокоен, и он приказал загрузить видеозапись с жесткого диска беспилотника, чтобы он мог просмотреть видео операции в высоком разрешении, а также увидеть ее с дополнительных ракурсов. Во второй половине дня посол Великобритании вылетел в Джелалабад, чтобы лично поблагодарить «морских котиков» за их попытку спасения. Весь отряд сидел в ангаре, включая Грега, Тома и Бена, пока Фил Райан рассказывал об операции. Как и днем ранее, три оператора группы «Альфа» хранили молчание. Но в Баграме Курилла внимательно изучал отснятый материал с высоким разрешением, и то, что он показал, было видно безошибочно. На видео четко запечатлено, как Бен, стоя на одном колене, бросает что-то исподтишка, затем четыре секунды спустя последовал взрыв в том месте, где упала Линда Норгроув. Видео было безошибочным: Норгроув убил боец SEAL.

Курилла был ошеломлен и теперь размышлял о чем-то почти немыслимом: Шестой отряд скрывал, как умерла Норгроув. Рейнджер не был уверен, насколько высоко зашло сокрытие. Он вызвал командира «Серебряного» эскадрона Мэтта Бернса в Баграм. Курилла хотел посмотреть, как отреагирует Бернс, когда «морской котик» просмотрит видео высокой четкости. Несмотря на хорошие отношения с Бернсом, Курилла опасался, что «морской котик» замешан в сокрытии информации. Бернс смотрел и, как и Курилла, мгновенно понял всю серьезность происходящего. Бернс сказал Курилле, что он не знал, что Норгроув убили «морские котики» случайно брошенной гранатой. Курилла был удовлетворен тем, что Бернс говорил правду.

Затем Бернс отправил своего главстаршину Уильяма Кинга в Джелалабад, чтобы сопоставить это с отрядом, проводившем миссию. Кинг прибыл в Джелалабад, нашел Фила Райана и привел Грега Эндрюса в офис, спустя почти сорок восемь часов после окончания миссии.

«Ты что-нибудь знал об этом?» - спросил Фил Грега. «Сначала», - вспоминал позже Фил, - «он был такой: «Нет, я не знал»». Мгновение спустя Грег признал правду. «Я знал», - процитировал Райан слова Грега, сказанные ему. «Мои ребята пришли ко мне и рассказали». Позже Фил рассказал о своей реакции на признание Грега: «У меня заболел чертов живот».

После признания Грега, командование подтвердило полковнику Курилле, что Бен, вопреки всем основным тактикам и протоколам спасения заложников, бросил гранату. Генерал Петреус обратился к британскому правительству с просьбой внести правки в эту историю. Президент Обама позвонил королеве Елизавете II, чтобы исправить свои слова. Это были «морские котики», по ошибке убившие Норгроув, сказал американский президент британскому монарху.¹³⁶⁷

Генерал Петреус приказал провести расследование и чтобы возглавить его, назначил старшего офицера по специальным операциям, генерал-майора Джозефа Вотела. Последствия расследования Вотела, которое позже было обнародовано, были немедленными и разрушительными для части. Большая часть его была сосредоточена на тактических задачах и сложной хореографии во время миссии. Но показания Вотела, данные под присягой, также выявили культуру безнаказанности и отсутствия честности, которая в части процветала. Один высокопоставленный армейский офицер специальных операций, который помогал проводить расследование и руководил десятками операций Шестого отряда SEAL во время войны, описал то, что стало результатом расследования Вотела, как «момент, о котором я вам говорил». Поскольку правительства США и Великобритании внимательно следили за миссией, ошибка «морских котиков» и последующее ненадлежащее поведение обеспечили такой уровень внешнего контроля, с которым SEAL ранее не сталкивались. Подозрения о преступном поведении командования и отсутствии ответственности были наконец разоблачены, пусть и за секретным занавесом элитного военного подразделения. Что беспокоило многих в сообществе специальных операций, так это то, что если Шестой отряд так выполнял задание, когда за ними наблюдало много посторонних, то как же они вели себя, когда посторонних не было?

Расследование было, по сути, первым и единственным случаем, когда посторонние разрушили стену молчания командования и получили возможность заглянуть внутрь. Допросы ясно показали, насколько опустошен был «Серебряный» эскадрон из-за того, что они не смогли спасти Норгроув. Несколько высокопоставленных «морских котиков», включая капитана 3-го ранга Фасселла прерывались на полуслове, заливаясь слезами, когда они описывали, как нашли Норгроув мертвой. Даже в сухих военных протоколах сквозят их эмоции, самоотверженность и мужество. «Мы знали, что входить в это было очень рискованно», - сказал Фасселл Вотелу. «Я дал нам примерно 20-процентную вероятность того, что той ночью «птица» будет сбита». Позже Фасселл описал предварительную оценку, которую он представил своему начальству. «Я думал, что если она там, я даю ей 15-процентный шанс выжить. Я думаю, что есть действительно большая вероятность того, что они казнят ее, и я думал, что у нас есть 20-процентная вероятность того, что в этой долине произойдет что-то катастрофическое». Фасселла спросили, не была ли миссия слишком рискованной, чтобы ее одобрили. «Нет, я не думаю, что ее не следовало начинать, сэр. Я думаю, что это был большой риск, но это наша работа, и мы идем ее выполнять», - ответил он. Часть настолько преуспело в проведении рейдов, что, когда дело дошло до операции, где им нужно было посадить вертолет, а затем пересечь крутой горный склон с рыхлым сланцем и валунами и продвигаться в гору к своей цели, они вышли с полной верой в то, что одержат победу, даже когда шансы были почти невероятными.

В то время как Вотел и небольшая группа следователей отслеживали передвижения и перспективы каждого оператора и старшего командира миссии, большая часть расследования была сосредоточена на том, почему Бен бросил гранату. Использование им этого оружия было вопиющим нарушением базовой тактики спасения заложников, которая диктует, что единственный сценарий, в котором вы могли бы применить гранату, был бы после того, как вы захватили заложника, и даже тогда, только в качестве последнего средства. Вероятность сопутствующего ущерба считается слишком высокой. Сверстники Бена поняли, почему, основываясь на том, что он видел в тот момент, он запустил гранату. Он пытался защитить своих товарищей по команде, обеспокоенный тем, что он и они оказались в ловушке, известной операторам как «смертельная воронка», где штурмующие перемещаются в сужающееся место без укрытия, которое враг может легко атаковать. Бен был напуган и запаниковал, и разница между мгновенным вдохом и извлечением гранаты стала разницей между спасением Норгроув и ее убийством.

Но показания, полученные в ходе последующего расследования, выявили нечто большее, чем просто диссонанс в том, как командование рассматривало тактические ошибки по сравнению с этическими. Допросы выявили пропасть между офицерами и рядовыми, отношения, отмеченные настолько же уважением, насколько и большим количеством подозрений. В данном случае подозрение исходило от офицера. Фасселл, казалось, был больше всего расстроен выбором Бена бросить гранату. У командира-ветерана была теория, которая еще не всплыла на поверхность: новый боец отряда SEAL выстрелил в Норгроув по ошибке, а затем бросил гранату, чтобы скрыть свою ошибку. Фасселл был в ужасе не только от мысли, что это произошло, но и от того, что это открыло о «морских котиках» как команде, на что указывают его показания:

«Наш процесс отбора не идеален. Ни у кого. У вас всегда будут проблемы. [Отсутствие] целостности просто абсолютно непростительно. Эгоизм человека, который сделал это, который застрелил ее и бросил в нее гранату. Я не уверен, что граната не была брошена в качестве прикрытия, когда он понял, что застрелил ее.

Это всего лишь мои предположения. Все это вызывает у меня сильное отвращение, и проблема целостности там сногсшибательна.… Я не знаю, как вы это проверяете, но я думаю, что это симптом общей болезни, которую, вы знаете, испытывает этот парень, то ли мы пропустили его на [отредактировано], то ли я не знаю, в чем проблема, но… [это] неуважительно, а потом пытаешься оправдаться и выдумываешь истории.…

Я имею в виду, я думаю, что мы собираемся серьезно взглянуть на то, как мы проверяем, как мы отбираем, как мы отбираем, и на командном уровне я ужасно сочувствую ребятам, которые вышли и сделали то, что, на мой взгляд, не для того, чтобы наставить кому-то рога, а для того, чтобы выполнить одно из самых смелых [спасения заложников] когда-либо. Никто не собирается помнить, кто что и где сделал, в какой среде и при каком уровне риска они [sic] просто будут помнить, что кто-то это испортил.»

Вотел не смог обосновать обвинение в том, что Бен бросил гранату, чтобы скрыть непреднамеренное убийство заложника. Но когда следователь сказал Фасселлу, что они не нашли никаких доказательств этого, капитан 3-го ранга остался непоколебим. Фасселл признал, что у него нет доказательств, но удвоил усилия. Он был уверен, что, учитывая все, что он узнал о отрядах, это было в пределах возможного. Капитан 3-го ранга Фасселл, который командовал и планировал миссию, не нес большой личной ответственности за своих людей. Фактически, он жестоко обошелся с оператором самого низкого ранга, встал на защиту командира своей группы и почти не извинился за то, как он командовал своим отрядом. Фасселл, командир подразделения SEAL, играл в ту же игру, что и высокопоставленные чиновники Пентагона и политики в Вашингтоне: перекладывал ответственность на других.

Ошибка Бена, хотя и трагическая, могла быть понята в контексте чрезвычайно трудной миссии. Но решение Грега утаить информацию от своего начальства было одновременно своевольным и неподобающим, особенно от такого старшего, опытного оператора Шестого отряда SEAL.

«В тот момент», - сказал Грег следователям, - «когда они рассказали мне о той гранате, у меня просто, у меня уже была проблема, потому что я должен был стоять перед своим [командованием] и рассказывать им, как все пошло не так, что я не спас ее. Потом, вдобавок ко всему, они пришли ко мне с этой [гранатой], я растерялся. Я не собирался лгать. Я запаниковал; я понятия не имел, что делать».