Кодограмма сна

32

Актеры набрали у толстого напудренного завитого сидельца пива, водки и толченого гороха на закуску. Расплатились программками и контрмарками. Сдвинули столы в лучшем месте заведения – около сортира. Предполагалось пить много пива, в таком случае мочевой пузырь не любит дальних прогулок. Мэрдок посадил Софронова рядом с собой.

Когда стол стал липким от пролитого пива, а количество тостов пошло на убыль, наступило время задушевных бесед, легкого флирта и танцев под музыкальный автомат.

Вот стриженная под мальчика загорелая блондинка в русском сарафане, в дивертисменте она демонстрировала золотой слиток, повела благообразного старичка во фраке на голое тело в сортир. Старичок в шоу читал программу телепередач.

– Куда это они? – обратился Андрей к своему новому другу Мердоку с невинным вопросом.

– Парень воздал должное пиву с толченым горохом и теперь нуждается в любви. – охотно удовлетворил Руперт законный интерес Гейтса.

– А…

– Давай лучше посмотрим на танцующих девочек… смотри, смотри у них такие коротенькие юбочки, что из под них видно трусы…

– Класс… А почему они без чулок?

– Ну, балаганчик дядюшки Бриззака достаточно демократичное заведение, поэтому здесь весьма либеральная политика в области фэйс – контроля и сюда пускают и с голыми ногами и в колготках и даже тех, чей костюм состоит из одного тампакса.

– Здорово… Дернешь за веревочку – дверца и откроется…

– Ха-ха-ха! Да ты, я гляжу, юморной пацан. Как на счет попробовать себя в разговорном жанре? Не сразу, конечно, а то эти обидятся, – и Руперт мотнул головой в сторону прочих актеров.

– На обиженных воду возят, – солидно заметил Андрей.

– И болт кладут, – поддержал его Мэрдок.

Посмеялись.

– Выпьем, Билл? – предложил клоун.

– Выпьем, Руперт! – согласился Софронов.

К ним подошла актриса, исполнявшая роль Нади в спектакле. Перья в ее жопе нервно покачивались. Она жадно курила толстую сигару и старалась пустить дым в глаза мужчин.

– Руперт, я все понимаю, но ты забываешь о главном! Для чего мы здесь? Чтобы иссушать свои души дешевым алкогольным базаром и девальвировать понятие любви фаст-сексом в сортире…

– Где он? – стал серьезным клоун и его все время стоявшие дыбом огненно-рыжие волосы опустились, носы больших ботинок, напротив, воинственно загнулись.

– Быкует, разумеется, на площадке молодняка, – актриса отшвырнула сигару и молниеносно запрыгнула на колени к Софронову, впившись в его губы и запустив руку к нему в штаны.

Губы актрисы пахли котлетами и сладким голландским табаком. Актриса умело гоняла шкурку и Андрей не стал отстраняться, а начал массировать ей грудь.

Руперт в это время хлопнул три раза в ладоши. Сиамских близнецы – чечеточники в национальных костюмах подняли головы из тарелок с толченым горохом.

– Приведите его! Время исполнить назначенное… – приказал им клоун. Близнецы шмелем рванули исполнять приказ хозяина.

– Давайте, помогайте мне…- Мэрдок обратился к Андрею и Наде, которые нехотя отлипли друг от друга.

Вместе они начали сбрасывать со столов посуду и протирать их рукавами. Посуда билась. Осколки летели во все стороны. Один разбудил дремавшего сидельца. Он рассек ему бровь.

Окровавленный сиделец начал возмущаться:

– Эй, а кто за посуду и уборку будет платить?

– Иди лучше макияж поправь, – откликнулся клоун.

Сиделец достал маленькое зеркальце, заглянул в него и мигом умчался в сортир. На входе он столкнулся с демонстраторшей золотых слитков и чтецом телепрограмм, едва не сбив их с ног. Те отвесили ему пару увесистых пинков, чтобы вел себя, козлина, повежливей. Мэрдок посмотрел на них с укоризной и сказал:

– Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей.

Парочка засмущалась и начала было рассыпаться в извинениях, но Руперт их решительно остановил:

– После… Сейчас нужно очистить помещение!

Парочка, Надя, клоун и другие члены труппы: зайчики, белочки, грибочки, Дед Мороз, Баба Яга, стриптизерша Эллочка, стритизер Матвей и клон Майкла Джексона достали свои шот ганы и начали со всей дури мочить голоногих девиц и их тщедушных кавалеров в мешковатых камуфлированных штанах, которые тупо топтались у музыкального автомата.

Когда пороховой дым рассеялся, двери сортира торжественно распахнулись. Сиамские близнецы на тонкой серебряной цепочке вывели из зловонного полумрака вновь напудренного сидельца с белой заплаткой бактерицидного пластыря на брови. Сиделец важно выступал на четвереньках. На его спине сидел тот самый бык, игравший роль господина Шимпанзе. Его бритая голова лоснилась от пота. Глаза труппе слепили многочисленные золотые украшения: цепи, серьги, перстни и прочее. Пудовые кулаки и мощные бицепсы, трицепсы и тому подобное внушали священный ужас. Бык был почти голый. Всю его одежду составляли синие спортивные трусы фирмы "Адидас" и вьетнамки. В руках бык держал розовый полиэтиленовый пакет "Наф-Наф" чем-то доверху набитый.

– Покажи, что собрал, – приказал быку клоун.

Бык послушно опрокинул пакет. Из него посыпались фантики от жевачки, наклейки с фотографиями знаменитых писателей, ди-джеев и домушников, пакетики с презервативами и леденцами, пустые сигаретные пачки, облатки разноцветных таблеток, одноразовые шприцы, баночки вазелина, спрынцовки, жестянки из-под пива и кока-колы, глянцевые журналы, компакты, фото-мыльницы "Кодак", СД-плееры и прочая чепуха.

– Вот, настрелял для детей Косово, – объяснил бык разнообразие своей коллекции ненужных вещей.

– Ты добрый парень, – похвалил его Мэрдок – поэтому богам такая жертва будет угодна.

– Я не возражаю. Мне с детства была свойственна страсть к самоуничтожению. Еще будучи чемпионом по армрестлингу среди малолеток в своем районе, я дважды вкушал уксусную эссенцию, но оба раза меня откачали… – с такими словами бык соскочил с сидельца, снял трусы, вьетнамки и взгромоздился на очищенные для церемонии заклания сдвинутые столы.